Вечность за двести баксов

Худшее, что может случиться с вампиром при автомобильной аварии — двигатель рванет после удара, и тогда огонь моментально уничтожит тело. Мик видел летальные оплошности своих неосторожных и уверенных в бессмертии сородичей. Однажды такая приключилась на гонках в Индианаполисе. Но сейчас он несся как безумный, позволяя встречному ветру швырять в лицо пыль и мелкие камни из-под колес. Наивно надеялся, что до приезда к Джозефу в голове прояснится. Или помутнеет окончательно и не останется ни одной посторонней мысли. Конечно, он помнил Кристиана Эллиса. Отчетливо, до мелочей мог воспроизвести в памяти каждую минуту тех дней, когда судьба столкнула их с Бет у тела девушки с прокушенным горлом. С тех пор прошло три года, и почти два — с того момента, как Бет сделала свой выбор. Мик не винил ее. Даже был рад: за пятьдесят с лишним лет своего вампирского существования он никого не обращал и не желал бы проделать это с ней. Джозеф предлагал свои услуги, но Мик был уверен, что только его клыки должны были коснуться нежной шеи Бет и только его кровь ― влиться в ее губы. Бет выбрала людей и работу в Вашингтоне. Это было правильно. Живые должны быть с живыми, а нежить — с нежитью, как часто Джозеф ни утверждал бы обратное. Их последний вечер прошел на террасе ресторана, в окружении не менее десяти пар, сидящих за соседними столиками, и прощальный поцелуй в машине перед домом Бет был скомканным и горьким, но в тот год Мику досталось намного больше поцелуев и прикосновений, чем за предыдущие двадцать, так что Джозеф мог сколько угодно иронизировать и кривить губы, не веря, что Мик и Бет, как дети, так и не зашли дальше второй базы. — Да, я нахожу странными несколько вещей сразу, — недовольно хмурясь, сказал Джозеф. — Во-первых, производители этой морозильной камеры уверяли, что их герметичная дверь выдержит удар разогнавшегося грузовика. Следует подумать, как лучше сформулировать иск, потому что «пробил дыру психующий и недалекий вампир» как-то не звучит. Во-вторых, — ты действительно считаешь, друг мой, что я помню имена всех твоих подозреваемых за несколько десятилетий? Ну и в-третьих… Позволь тебя спросить, как часто подобное случалось? А, Мик? — Джозеф перешел на зловещий театральный шепот. — Ты вообще чем думал? Сколько по этому миру ходит людей, видевших твое настоящее лицо? Помнится, когда один такой сел на долгий срок, то после выхода решил расквитаться с тобой не как с человеком. Да наплевать, — Джозеф коротко зашипел и слегка выпустил клыки, — хоть сдохни без головы в канаве, но ты подвергаешь опасности всех нас. Все сообщество, пусть это звучит и напыщенно. — Это звучит параноидально, Джозеф. И слишком громко. Как всегда. — Не будь я осмотрителен — не протянул бы столько лет. Клянусь, с твоим человеколюбием и пренебрежением секретностью ты не отметишь вековой юбилей. — Конечно, я же не глушу галлонами живую кровь. — Да, донорская, очевидно, вызывает необратимые изменения в мозге вампира. Тебе не кажется подозрительным, что этот… Как его там? Кристиан Эллис всплыл, как гигантский марлин из мутной воды, именно сейчас? — Он всегда увлекался древними артефактами. Помню, его кабинет был похож на лавку старьевщика. Он антрополог, в конце концов. Мне кажется, ты так бурно реагируешь, потому что озадачен. — Я, мать твою, не просто озадачен, — прорычал Джозеф. — Я в гребаном шоке! Эй, Кирк! Подойди сюда. Не подумай лишнего, жениться я не собираюсь. Но видишь это колечко? Примерь его, будь добр. Хочу знать, как смотрится со стороны. Мужчина в строгом костюме, один из охранников Джозефа, появился в комнате, подхватил кольцо, вытряхнутое из бархатного мешочка на поднос, чуть поморщился от запаха и без труда надел его на безымянный палец. — Не очень, — сказал Джозеф. — Можешь на другую руку? Кирк примерил кольцо на каждый палец поочередно. — Какая жалость, — громким шепотом сказал Джозеф, когда тот удалился. — Последние лет десять Кирк зарывается, а все счета чистильщиков предпочитает перенаправлять компании. Я был бы рад небольшому, но летальному инциденту. Мик закатил глаза. Но стоило бы одобрить. В новом веке Джозеф стал куда как более гуманен. Но так омерзительно и крепко пахнущее кольцо не оставило на пальцах Кирка и малейшего следа, а значит не могло причинить вред вампиру, потому Мик без боязни коснулся металлического ободка, повертел в руках и надел. — Блестяще, — саркастично заметил Джозеф, любуясь выставленным вверх средним пальцем Мика. — Я все еще в шоке. Видишь, даже бокал не допил, кровь остыла и теперь отвратительна на вкус. — Я тоже теряюсь в догадках, — признался Мик. — Кольцо пахнет так, будто какой-то древний вампир носил его тысячу лет, а потом проглотил, переварил и выдал наружу. Имя хозяйки склада вряд ли настоящее, а потому Сорренто так долго ее искал. И эти символы на кольце… Они не похожи ни на что. Если это — простое украшение, даже не очень стильное, на мой вкус, то почему Эллис так охотился за ним? — Хочу напомнить, что среди нас только один детектив, — зевнул Джозеф. — Ты знаешь, что я никогда не был в восторге от этой твоей затеи. Да, расходы я тебе не возмещу. Просто не хочу, чтобы ты считал меня нанимателем. Чувство юмора Джозефа порой граничило с абсурдом, но с годами Мик научился отличать серьезность от шутки. И сейчас он рассмеялся, слегка выпуская клыки, просто чтобы сделать приятное своему единственному другу, а с недавних пор — сиру. Обычная ухмылка Джозефа превращалась в подобие человеческой улыбки, когда тот замечал, что Мик приемлет свою сущность и пользуется ею. — Позволь возразить, но я выполнил свою работу. Не далее как двенадцать часов назад ты нанял меня, чтобы я обнюхал одного незнакомого, взрывного и доставучего блондина. А у него, между прочим, Глок тридцать четвертой модели. Я сделал это, и теперь ты зажимаешь оплату? — Девятнадцатой, если верить досье. — С каких пор ты веришь тому, что написано в документах? Этот Уильямс — отчаянный парень и вызвал бы интерес, даже если не сломал бы нос и челюсть Грею. — В трех местах, — педантично поправил Джозеф. — Но на твоем месте я бы с опаской относился к человеку, встреченному в день убийства, к которому причастен Кристиан Эллис. Можешь считать это фатализмом или очередным приступом паранойи, но ты от прошлого раза еще не отошел. — Я не рассматриваю мужчин как партнеров, — фыркнул Мик. — Тем более болтливых, излишне наблюдательных и стреляющих метко и без предупреждения. К тому же изводящих на прическу в два раза больше средств для укладки, чем я. — О, святой Иосиф и дева Мария, — Джозеф был близок к тому, чтобы прикрыть глаза ладонью, как кот лапой. — Не заставляй напоминать тебе восьмидесятые. И семидесятые. И девяностые. И то, что тебе в принципе все равно, о кого тереться, лишь бы этот кто был теплым и желательно человеком. В мои времена это не считалось пороком. Вот взять в кровать хорька или собаку, как принято сейчас... Помню, однажды… — Иногда я путаюсь, что ты имеешь в виду, когда говоришь «мои времена». Семнадцатый век или уже двадцать первый. — Что ты, Мик, дорогой, в этом веке у меня безупречная репутация и четыре обложки «Форбс», — рассмеялся Джозеф. — Я даже соблюдаю квоты по найму персонала, и комиссия по ценным бумагам не имеет ко мне ни малейших претензий. Это невероятно скучно. И пока он, морщась, глотал остывшую кровь из бокала, Мик постарался вернуть разговор в менее волнующее русло: — Я хочу отдать кольцо на экспертизу. Знакомая Бет сможет помочь мне с криминалистическим анализом. Думаю, к завтрашнему вечеру справится. Так мы хотя бы будем знать, с чем имеем дело. — То есть назначать свидание Кристиану Эллису ты не собираешься? — Спросишь моего совета по размещению акций, и я непременно тебе его дам, — ответил Мик, вставая. Легкий смешок Джозефа прилетел ему в спину, как подзатыльник или дружеское похлопывание между лопаток. Кристиан Эллис? Мик ненавидел этого человека. Он должен был пожалеть, что попался на пути Мика второй раз. ֍֍֍ Ты никогда не станешь настоящим профи, если не научишься подмечать мелочи, находить, казалось бы, неочевидные связи между явлениями и данными, ценить преимущество обладания информацией и выгодно ее продавать. Ладно, последнюю инвестицию Дэнни — зубодробительную сделку с Бенджамином Греем вряд ли можно было считать хорошим вложением. Но сейчас его руки в прямом смысле тряслись от предвкушения. Он видел, как в один момент изменился Сент-Джон и его красивое лицо приняло хищное и яростное выражение. Может, такое и бывает у собак, учуявших след подранка. Дэнни никогда не любил охоту. Но, по крайней мере сейчас, глубокой ночью с понедельника на вторник, ему не хотелось лечь на рельсы ближайшей линии метро. Или стать размазанным по парковке пюре из костей и крови. Выезжающий по всем правилам пикап мог бы раздавить его, уткнувшегося в телефон, с трудом справляющегося с плохим сигналом и несговорчивым поисковиком. — Убедил, в следующий раз найду место поудобней, — пробормотал он, выставив палец вслед пикапу. Но оторваться от чтения было невозможно. На первый взгляд Кристиан Эллис мог даже вызвать некое сочувствие. Удачливый и амбициозный профессор антропологии, не красавец, но с завораживающим проницательным взглядом и внушительным списком научных работ и званий, три года назад оставивший весьма успешную карьеру и после быстрого развода с женой исчезнувший отовсюду прямо посреди учебного года. Последняя его статья была датирована осенью 2007 года, но вряд ли профессор Эллис безвременно скончался или стал жертвой несчастного случая. Тогда первые пять страниц результатов поиска занимали бы некрологи, соболезнования и объявления о похоронах. Скорее, он отправился зализывать раны от краха двадцатилетнего брака куда-нибудь на Бали или Гавайи, а не в колледж Канзаса. Но Мик Сент-Джон, безусловно, был знаком с ним на пике славы и карьеры, и возникновение Эллиса из ниоткуда придало Мерседесу Мика ускорение гоночного болида. В чем Дэнни ни на секунду не сомневался — это в том, где можно найти ответ. Квартира Мика только на первый взгляд казалась неприступной крепостью. Однажды — хотелось бы, чтобы подобные глупости остались в школе, но нет, все происходило гораздо позже — Дэнни с братом проделали подобный трюк, чтобы впечатлить тогдашнюю подружку Мэтта, оставив на ее балконе гигантского плюшевого медведя и букет роз в ночь перед ее днем рождения. Допустим, Аманда не обзавелась пентхаусом, а всего лишь обычной квартирой на двенадцатом этаже, но ведь и ставки тогда были гораздо выше — Мэтт был безумно влюблен. Спуститься на открытый большой балкон Мика с технического этажа, цепляясь за узорные решетки и лепнину стен, не глядя при этом вниз — было проще простого. Третье за сутки проникновение в чужую собственность Дэнни счел развлечением. К тому же, если балконная дверь удерживается лишь язычком замка, который запросто отодвинуть скидочной карточкой джерсийского супермаркета — значит, хозяин сам виноват. Мог бы уделить внимание безопасности не меньше, чем интерьеру. Дэнни почти рухнул на колени в гостиной, пережидая фантастический прилив адреналина, от которого колотилось сердце, срывалось дыхание и в паху поднималась горячая волна возбуждения. Дорогущая двухэтажная квартира в идеальном месте вновь напомнила ему декорации, в которых разыгрывалась пьеса. Может, была местом, куда приводили посторонних или новых знакомых, чтобы произвести впечатление. Лимоны в холодильнике оказались пластиковыми. В кухне не нашлось и намека на продукты или счета из ресторанов, но в дальнем углу одной из тумбочек оказалась пара до скрипа чистых чашек и ручная кофемолка. А книги на полках, очевидно, читали. Без разбору — от бульварных романов столетней давности до новых исследований по генетике и криминалистике, вперемешку еще пахнущие типографией новинки и старые, с потрепанными корешками и затертыми обрезами. На лестнице, ведущей на второй этаж, можно было легко сломать шею, если выпить лишнего или толком не проснуться с утра. Уверенность Дэнни только выросла, когда на втором этаже он увидел всего лишь две двери — ванную комнату и, похоже, спальню, накрепко закрытую кодовым замком с цифровой панелью. Гостей в этом доме не оставляли на ночь. И никогда не пускали визитеров дальше кухни и дивана, иначе Сент-Джон озаботился бы тем, чтобы запереть кабинет так же крепко, как спальню. Или хотя бы обзавестись дверью в него. Не хотелось признавать, но дизайнер у Сент-Джона был отменный. Тот же мягкий полумрак, желтый рассеянный свет, приглушенные цвета, разбавленные ярким пятном дивана у стены, но удобный современный рабочий стол и такое же кресло. Дэнни не ошибся в предположениях — ящики большого бюро были скрупулезно подписаны и нафаршированы досье, методично расставленными в алфавитном порядке. Больше было похоже на то, что Сент-Джон где-то раздобыл архивы полиции за последние сорок лет, исключительно потому, что уважающему себя шаблонному детективу положено иметь кучу желтоватых картонных папок с отпечатанными на машинке буквами сверху. Потому что в двух вещах Дэнни не сомневался: вряд ли отец Сент-Джона тоже был детективом или полицейским, оставившим сыну в наследство дела с датами семидесятых годов, и вряд ли сам Мик сумел собрать такой архив древних дел. Но сколько ни рылся Дэнни в ящиках, так и не нашел папки с именем Кристиана Эллиса. Он зачитался делом о похищении танцовщиц в 1975 году, напечатанным так четко, как рукопись романа, когда услышал легкий шорох и щелчок замка. Пора было сматываться, прихватив недочитанную папку. Его остановил голос Мика, ведшего по телефону оживленный, но, похоже, весьма неприятный разговор. Судя по звуку, он в раздражении швырнул ключи на стеклянный столик и теперь расхаживал по гостиной вне поля зрения Дэнни. — Позволь спросить тебя, Джозеф, — почти кричал он, — что я должен делать с трупами?! Опять. Наше нынешнее место переполнено, и если там окажутся еще два-три твоих вкладчика или конкурента, то первая же пробегающая болонка раскопает их своими маленькими коготками. Нет, я пока не знаю лучшего хранилища, чем парк МакАртура, но, Джозеф, не могли бы мы немного притормозить, пока я не найду новое место? Кстати, ты все еще должен мне двести тысяч за ту семейку из Пасадены. За собаку стоило бы накинуть, ты же знаешь, как я не люблю работать с животными. Да, двести пятьдесят вполне сгодится, часть уйдет на взятки копам. Я сегодня был в Скид Роу, может, со следующей недели переметнемся туда? Место мне показалось подходящим, и не слишком далеко, а после парка МакАртура потом так сложно отмывать колеса. Мик расхаживал по гостиной, и каждый его шаг, легкое шуршание одежды и даже недовольные приглушенные выдохи сквозь зубы четко отдавались в груди и ушах Дэнни. Все оказалось таким банальным и мерзким до тошноты. И если бы Дэнни только что не решил как можно скорее убраться из кабинета, жизни Сент-Джона, «Джи Констант Групп» и Лос-Анджелеса, оставив анонимный звонок на автоответчике ФБР — непременно украсил бы лужицей рвоты ковер и изящный темный стол. Сент-Джон дышал в трубку и выбивал пальцами легкомысленный мотивчик на стене у самого кабинета, очевидно, выслушивая инструкции своего нанимателя. Дэнни осторожно вынул из-за пояса и снял с предохранителя Глок. Обнаружь Сент-Джон его здесь — придется многое списать на самооборону, и от перспективы опять иметь дело с адвокатом, прокурорами и целой армией журналистов, включая Бет Тернер, Дэнни захотелось немедленно обнять губами черный гладкий ствол и разворотить себе череп девятым калибром. — Ты совершенно прав, Джозеф, — снова заговорил Мик. — Уильямс нам не подходит. Даже не знаю, что придумать. Месть соседей-наркоманов мне кажется наилучшим вариантом. Он слишком умен, слишком назойлив и болтлив так, что может давать уроки стендаперам. Тысяч двадцать за жизнь нахального блондина, который слишком много знает. Нет, не дорого, мне будет жаль больше не увидеться с ним. При взгляде на его задницу у меня срывается дыхание. Что значит «не обращал внимания»? Нет, ты же знаешь, я не глумлюсь над трупами. Это непрофессионально и всегда оставляет лишние следы. И не проси, я не принесу тебе его голубые глаза в качестве трофея. У тебя и без того полный сейф частей чужих тел. Если хочешь, могу сфотографировать труп, когда закончу работу. Но придется накинуть еще десятку за раздевание. Это всегда так долго и сложно… Постой-ка… — голос Мика звучал прямо за поворотом. Похоже, он разглядывал одному ему известные приметы, обнаружил вторжение и быстро бросил собеседнику: — У меня проблемы. Перезвоню, когда решу. Дэнни метнулся от двери к дальней стене, крепко сжимая пистолет. Прятаться в кабинете было негде, разве что под столом, но он не желал окончить свою жизнь с приступом клаустрофобии и позируя голым и мертвым для чьих-то извращенных фантазий. Если честно, сейчас, в момент, когда Сент-Джон медленно и плавно появился в дверном проеме, ему хотелось жить как никогда. Он выстрелил трижды, почти не целясь: в гостиной что-то звякнуло, а легкое облачко светлой пыли осело на волосах широко улыбающегося Мика. — Мазила, — сказал тот, разводя руки, от чего резинка шелковых домашних штанов опасно поползла вниз. Его трясло от рвущегося наружу смеха, и глаза сияли, как подсвеченные изнутри цветными рождественскими гирляндами. В руках не было телефона, а у губ — микрофона гарнитуры. И он не мог оставаться серьезным, глядя на ощерившегося, замершего в боевой стойке Дэнни. — Ты догадался, что это я, придурок, — выдохнул Дэнни так, словно ему объявили, что смертельный диагноз оказался ошибкой. И тут же выпустил оставшиеся две пули в стену над левым плечом Сент-Джона. Тот и не шелохнулся, давясь хохотом, будто в него то и дело стреляли два раза в день вместо завтрака и ланча. — Не я вломился в чужой дом. — Не я оставил напарника, как шлюху на парковке, попользовав в машине. — Что ты, с девушками я старомоден и вежлив как настоящий рыцарь. Если они не пытаются меня убить, конечно, — у Мика уже подгибались колени от смеха, и он поспешил опереться о спинку дивана. — А парни, очевидно, заслуживают лицезреть тебя в одних шикарных бордовых штанах. Это страшная месть, Сент-Джон. Ужасное зрелище, поверь. Лучше бы ты меня пристрелил. — В первые мгновения я хотел, поверь, — признался Мик. — Что-нибудь не смертельное, но неприятное. Скажем, плечо или бедро по касательной. — Зря не сделал. Был бы повод не явиться на работу, — но Дэнни сам уже фыркал и улыбался, утирая слезы облегчения. Пережитые несколько минут отчаяния и кошмарных догадок натянули до упора и без того звенящую пружину внутри, а внезапное озарение, что все происходящее оказалось шуткой, на которую он легко купился, и пять пуль, оставшихся в стенах квартиры Мика — нажали невидимый спуск, выстреливая в ночное небо всем напряжением последнего года. Это было похоже на классный оргазм, редкий случай из тех, когда все совпадает и ты не обязан соблюдать приличия, беспокоиться о последствиях или говорить унылые банальности. — Кажется, нам обоим следует выпить, — сказал Мик, вытирая ладонью влажные глаза. — Только если ты накинешь что-то сверху, — согласился Дэнни. — Единственный человек, который сейчас должен занимать мои мысли — Кристиан Эллис. — Итак, — начал Мик, разлив по стаканам остатки старого виски. — Как часто мужчины вытесняют в твоих мыслях все остальное? Дэнни следовало перевести дух и изложить свои мысли четче. — Я привык сопоставлять данные и делать выводы, — сказал он, когда первые глотки согрели горло, а желудок напомнил, что пил он сегодня куда как больше, чем ел. ― Но интуицию никогда нельзя сбрасывать со счетов. Так вот, я на сто процентов уверен, что ты знаком с Кристианом Эллисом и ваши отношения нельзя назвать взаимно приятными. Я погуглил — ты же не сомневался, что я это сделаю? Кроме быстрого развода за профессором-антропологом не числится никаких проблем, и в твоей картотеке нет папки с его именем. Ты жену у него увел, что ли? Потому что, думаю, ты мог. — Ты так пытаешься сказать, что находишь меня сексуальным? — судя по всему, Мик Сент-Джон был не из тех, кто может получить удовольствие от хорошей выпивки, его стакан так и остался почти нетронутым. — Ты будто в зеркало не смотришь… — Не часто. — Неудачная попытка флирта засчитана. Мне не кажется странным, что профессор антропологии хотел заполучить древнюю безделушку, на которую нормальные люди не обратили бы внимания. Но что так перевозбудило тебя и Костана? Мик решал сложную задачу. Насколько он может открыться Дэнни? Стали бы все сегодняшние события менее захватывающими, окажись на его месте какой-нибудь занудный юрист или лишенный чувства юмора клерк? — Кристиан Эллис был подозреваемым по делу, которое свело нас с Бет Тернер три года назад, — наконец сказал он. — Уже тогда его брак трещал по швам, я к этому руку не прикладывал. Ты найдешь его имя в папке с надписью «Дэниел O’Горман». — Можно я не буду шевелиться? — простонал Дэнни, сворачиваясь в кресле и глядя на огонь в камине. — Конечно, меня все еще интересует то старое дело о похищении танцовщиц, но ноги моей больше не будет в твоем кабинете. И вообще, мне наплевать на Эллиса, пусть им занимается полиция. Но ты не считаешь, что нужно вернуть прикарманенное тобой кольцо наследникам? Должно быть, недешевая вещь для ценителей, раз ради нее Эллис пошел на такие расходы и убийство. — Тот Эллис, которого знал я, — заметил Мик, — мог с легкостью перетрахать студенток всех калифорнийских университетов, но выстрелить человеку в глаз у него не хватило бы духу. — Люди меняются, — пожал плечами Дэнни. — Так где кольцо? — Я отдал его эксперту-криминалисту. До завтра — никаких результатов. — Ух ты, отлично! — взмахнул руками Дэнни. — Значит, я могу поспать? Когда получим ответ, тогда и позвоним копам, а потом решим, где искать эту де ля Круз-Майер, или как там ее на самом деле. Я уверен, что ее не существует. Ну, знаешь, все эти вампирские романы… У моей сестры целая полка, и я видел все эти имена на корешках. Но ты, надеюсь, их не читаешь. — Решим? Дэнни, я работаю один. Скорее всего, кольцо — просто старинное украшение, веками хранившееся в семье. Наследники будут рады, и если захотят продать его, то почему бы нет. Я просто возьму гонорар за посредничество. Тебе не пора домой? По его тону, вдруг ставшему невероятно холодным, Дэнни понял, что его выставляют. Он был намерен завтра опоздать, как и решил, часа на четыре, но сдаваться без боя — никогда! — Значит, не такой уж ты крутой детектив, если до сих пор не разжился напарником. К твоему сведению, даже у Сэма Спейда, под которого ты так косишь, был Майлз Арчер. Но ты — мисс Марпл, кислая старая дева в вязаной шали, а поэтому пока-пока. Может, ты и унюхал своим невероятным носом, что колечко древнее. Но я заметил другую его особенность. Нет, не этими… как ты говорил?.. прекрасными голубыми глазами. Спокойной ночи, Сент-Джон. И Дэнни, легкомысленно помахав рукой, направился к двери. Мик его не остановил. А задержать его хотелось неимоверно, не только для того, чтобы напомнить: самая главная история Сэма Спейда началась с убийства его незадачливого партнера. Они с Джозефом больше часа разглядывали кольцо. Обнюхивали, пробовали на зуб, даже капали на него кровью — человеческой и вампирской. Но запах оставался таким же — густым, терпким и тревожным, а больше — ничего. Мика слегка знобило. Не то чтобы сегодняшний день был худшим из множества других, но хорошая доза крови сейчас ему не помешала бы. Он сдвинул кухонную панель, выбрал самый свежий из пакетов со второй положительной и самый большой шприц, чтобы быстрее пустить ее по венам. Напитков ему на сегодня хватило. Всегда так сложно притворяться в обществе людей… Он всадил огромную иглу, почти не целясь. Что толку беречь кожу, если любое повреждение мгновенно заживает? Интересно, как поступил бы донор, узнай он, что его кровь идет не на спасение жизней, а на поддержание существования нежити? Каждый гребаный раз этот вопрос мелькал где-то в глубине его сознания. До рассвета оставалось еще часа два, и Мик не желал провести их в воспоминаниях и сожалениях. Чужая кровь, согревшая тело, стучала в висках, и Мику легко было спрыгнуть со своего балкона в разбавленную искусственными огнями и фарами ночь, чтобы вернуться на склад и там, рядом с уже окоченевшим трупом, унюхать слабый след другого человека. Нет, он совершенно не собирался брать Дэнни Уильямса в напарники. Но его запах забивал все другие так сильно, что, казалось, Дэнни стоит у него за спиной.