֍֍֍
― Согласен, нам не стоит это обсуждать, ― кивнул Мик, когда они уже сидели в машине, время давно перевалило за полдень, и встречный ветерок прогуливался по коже Дэнни, покрывая гусиной кожей предплечья. ― Может, Эллису удалось изобрести еще один способ убийства вампиров, и к завтрашнему вечеру мне будет уже не до разговоров. Так что наплевать на произошедшее, не вижу проблем. ― С чего ты взял, что я не хочу напоследок высказать все, что думаю? ― Потому что ты молчишь с тех пор, как открыл глаза. Даже не сказал «спасибо» за кофе. Я думал, миссис Уильямс воспитала своего сына вежливым. ― Только не с похмелья, малыш. Дэнни и в самом деле чувствовал себя так, будто вчера накачался смесью всех существующих в мире наркотиков и крепких напитков, выспался в яме с ежами, а вдобавок по нему проехался фермерский трактор: ― Утром все мои силы ушли на то, чтобы не разрушить личный рекорд, я ведь не блевал с девяносто шестого года. И еще немного на то, чтобы вспомнить, не попал ли я, судя по синякам и царапинам, в молотилку, как очутился на диване, и не приснилось ли мне все остальное. Кстати, не смей больше таскать меня на руках, я тебе не Принцесса-невеста. ― Да уж, ― улыбнулся Мик, радуясь тому, что Дэнни заговорил, ― на девушку ты точно не похож. У Дэнни в голове крутилась куча отличных реплик, начиная с той, что Мик Сент-Джон тоже не слишком-то смахивает на евнуха или того, кто не знает, что делать в постели с парнем, и заканчивая самой убойной: сейчас Дэнни понимал, почему Мик избегал близости с Бет, и почему она больше никогда не рискнула попробовать «Черный Кристалл». Блестящий порошок был аргументом, несомненно заносящим решающий тачдаун за команду вампиров. Только одно воспоминание о прошедшей ночи заставило член Дэнни налиться кровью и пальцы на ногах поджаться. ― Да, ты прав, секс с вампирами именно такой, ― откликнулся Мик. Дэнни, не таясь, сжал член в джинсах и криво улыбнулся: ― Унюхал, что ли, кокер-спаниель? ― Ага. Твой запах… ― Твой я тоже ни с чем не перепутал бы. И кое-кто бесконтрольно распускает клыки, когда кончает, так что… ― Но я же не укусил тебя! ― возмутился Мик. ― Почти не укусил. А вот ты вел себя как самый настоящий вампир. Я чувствовал твои зубы на шее, на груди, на бедрах и когти на плечах. Ты хотел меня сожрать, Дэнно! Что скажешь в свое оправдание? ― Что перегрызу тебе горло прямо сейчас, если не прекратишь называть меня Дэнно. И что нам обоим стоило бы сосредоточиться на предстоящем, а тебе лично ― внимательно смотреть вперед, потому что, когда машину разорвет пополам от удара о столб, выживет только один из нас. Не я, совершенно точно. ― Такое впечатление, что мы знакомы несколько сотен лет. ― Жаль, сейчас не получится уточнить у Джозефа Костана, что его притчи говорят о переселении душ. Но если есть хоть один шанс, самый призрачный, что нам удастся с ним встретиться ― непременно поинтересуюсь. А пока… ― … давай сыграем с Эллисом в «Храм Судьбы». Видишь, я даже не возражаю, что ты ― Индиана Джонс, а мне досталась роль певички Уилли Скотт. ― Просто тебе больше пойдут платье и цветы на шее, ― пробормотал Дэнни, закрывая глаза. ― Надеюсь, тебе приснится кошмар, ― пробормотал Мик и втопил газ так, что Мерседес едва не взлетел и понесся, лишь притормаживая на заправках, до небольшого городка в Восточной Калифорнии.֍֍֍
Они совсем, совсем не ошиблись. Кристиан Эллис принял Дэнни и его драгоценный груз с распростертыми объятиями. Золотые кресты на его белоснежном пиджаке играли бликами в лучах солнца, и Дэнни заранее приготовился к долгой, напыщенной речи с нудными цитатами. Он, как и собирался, немного отошел от разработанного плана, но Мик уже не мог ему помешать. ― Серьезно? Это не нужно сначала хотя бы обжечь или макнуть в самогон? ― Совершенно точно не о чем переживать, Дэнно, — Мик был спокоен так, будто получить собственноручно выточенный осиновый кол в грудь для него — обычное дело. Неприятное, вроде визита к дантисту, но случающееся не реже нескольких раз в год. — Только бей вот сюда и немного под углом, — Мик четко обозначил точку посередине груди, — Так кол уйдет вправо, не повредив ни сердце, ни ребра, ни позвоночник, и тогда, чтобы прийти в норму, мне хватит нескольких секунд. — Надеюсь, Эллис не сразу растопит тобой камин. Вечера нынче холодные, — и все же рука Дэнни заметно дрожала, и размахнулся он неуверенно и криво, будто игрок детской бейсбольной лиги, дающий нетвердый пас. — Выглядишь кошмарно, — резюмировал Дэнни, когда Мик навзничь повалился на землю. — Похож на несвежий труп, которым по идее и должен быть к своему возрасту. Но я хочу, чтобы ты знал: мне понравилось. Не то, что я пробил твою грудь, и не жуткие пятна вокруг глаз и пленка на зрачках. А то, что было вчера. Признаюсь, я не могу похвастаться большим опытом с мужчинами, но секс всегда секс, с кем бы ни случился. Веко Мика дернулось. — И не смей мне возражать, москит-переросток. Сейчас я сделаю кое-что, что ты вряд ли одобрил бы. Но нужно пользоваться всеми преимуществами, а это то, которое Эллис вряд ли сможет предугадать. Дэнни вынул из кармана хрустальный флакон с «Черным Кристаллом», демонстративно повертел его перед носом Мика, громко встряхнув остатки, и всыпал в рот, размазывая по деснам пальцем. — Не спрашивай, я вырос в Джерси, — быстро сказал он. Ворота базы «Детей Света» распахнулись, едва он подтащил к ним Мика. Пахло в этот раз иначе. Совсем по-другому, словно от каждого из выстроившихся в ряд воинов несло кладбищенской падалью. А двойное кольцо на пальце Эллиса воняло так, что Дэнни с трудом подавил тошноту. Но он успел заметить, как два ободка — простой темный и блестящий медный — сами провернулись, совмещая насечки, и непонятные узоры образовали слово «свет». Буквы налились кроваво-красным, когда Эллис приблизился к Мику, лежащему на земле. В тот момент, когда носок белой туфли прикоснулся к щеке Мика, Дэнни поклялся, что Эллис невероятно пожалеет об этом. И запах от него исходил странный. Возможно, так пахла лютая зависть, а вовсе не ненависть. Хотел бы Дэнни разбираться в подобных нюансах. Но из двенадцати «Детей Света», в парадном салюте поднявших кривые мечи, многие тоже пахли по-разному: тут был и страх, и сомнения, и металлическая нотка — уверенность, и кисловатый привкус отвращения, и животно-мускусный — возбуждения. — Нежить — в подвал, — скомандовал Эллис, — не бойтесь сделать ему больно. Мика потащили по двору, мощенному неровными булыжниками, вцепившись в пиджак и волосы, не утруждаясь поднять. Дэнни следил за ним взглядом, пока процессия не скрылась внутри здания. Выносить ему мозг Эллис начал в ту же секунду. — Как я и говорил, на Даниила снизошло откровение. Ты — достойный носитель великого имени. На колени, Дэниел Уильямс! Ты сделал выбор и заслужил право быть одним из нас, я не сомневался в тебе. В запахе Эллиса не было ни капли настоящего. Как в дешевой ароматической салфетке, которой протираешь лицо в ужасную жару. Но от клинка, который тот выхватил из-за спины и опустил на плечо Дэнни, пахло отрезвляюще — огнем и маслом, в которых его калили, кожей рукояти и искрами точильного камня. И чужой кровью. Смертью и ужасом жертв, которых обезглавили этим оружием. Лезвие плашмя легло на плечо Дэнни, сильно надавливая, и обычный человек должен был бы рухнуть на колени под этим напором, чтобы покорно склонить голову, проходя посвящение в ряды избранных. Дэнни легко мог бы превратить лицо Эллиса в сплошное месиво, украшенное зубами и осколками черепа. Но пришлось подчиниться, чтобы стая не разбежалась, лишившись вожака. И как бы ни велики были счета Мика Сент-Джона, Дэнни не сомневался — именно ему Эллис заплатит по полной. В том числе и за след, оставленный каплями крови Мика на острых камнях двора. Дэнни и не предполагал, что запах каждой сейчас будет переворачивать все его нутро, совсем не помогая держать себя в руках. Это были самые трудные часы в жизни Дэнни. Мало того, что пришлось выслушивать тонны пафосной библейской чуши, густо замешанной на дешевой психологии и курсе «История мировых религий для тупиц», рядом с которой притчи Джозефа Костана казались верхом остроумия и глубокомыслия. Так следовало еще и смиренно кивать, опустив глаза, как блудница перед суровым пастырем или еще хуже — как новобранец перед остолопом-командиром. У блудницы, надо сказать, было больше возможностей прекратить все это. Дэнни отчаянно боролся с собой. С желанием сжать пальцы на рукояти меча Эллиса, сильно размахнуться и одним ударом прекратить все мучения — свои, Мика, а заодно и Джозефа, и продемонстрировать всем голову предводителя «Детей Света», держа за хлипкие волосы на макушке. Он с трудом мог сохранять приличествующее раскаявшемуся грешнику выражение лица, так живо вообразив, как разрубает шею Эллиса и алая кровь хлещет фонтаном из перерезанных сосудов, а тело оседает на пол, забавно дергая руками и ногами. Даже ощупал языком верхнюю челюсть — нет, клыки не удлинились, а значит, он все же был человеком. Но только нечеловеческое терпение позволило ему усидеть на месте, не раствориться в бьющей по нервам лавине запахов и звуков, среди которых он никак не мог различить нужный: невнятный и слабый стук сердца Мика. Похоже, тот был слишком далеко — где-нибудь в другом крыле, в подвале большого здания, и до Дэнни доносились только вибрация каменных стен, запахи кухни, расположенной где-то слева, множество приглушенных голосов и тяжелый запах розового масла, исходящий от девушки, которая принесла им вино и яблоки. — Кстати, познакомься с Иви, — поймал Эллис ее запястье, украшенное широким браслетом. — Ей сегодня выпала честь быть благословенной женой равноденствия. — О, это значит, ты трахнешь ее на алтаре? — фыркнул Дэнни, не удержавшись. — Я видел такое порно. Горячо, согласен. Крупные соски Иви просвечивали сквозь тонкое платье, украшенное золотым крестом. — Не только я, — медленно кивнул Эллис. — Мы черпаем силу в единстве наших желаний и с благодарностью вкушаем дары жизни. Честь первого посвящения, несомненно, принадлежит мне, но высший не может быть достойней низшего, и следом мое место займут другие. — Я буду счастлива отдать свое тело для восхваления солнца и получения сил, — промурлыкала девушка, склоняясь так низко, что сквозь вырез можно было различить тонкую линию светлых волос на лобке. — И ты получишь их, как и право свершить месть над тем, кто осквернил тебя и лишил счастья, — веско произнес Эллис, приподнял подбородок девушки и коснулся языком ее губ. Дэнни почувствовал, что его сейчас стошнит. — Множество веков люди практиковали обмен сексуальной энергией для очищения и увеличения сил, — Эллис продолжал нести ахинею хорошо поставленным голосом профессионального лектора, поглаживая бедро Иви под тонким платьем. — Солнце и все божества, его олицетворявшие, как известно, связаны не только с плодородием, но и с изгнанием злых сил и темных мыслей. — А что по этому поводу думает пророк Даниил? Это ведь считается грехом. Ну там, где… люди носят крест, который у тебя на пиджаке. — О нет, — улыбнулся Эллис. — Ограничения появились намного позже, когда одного удовольствия оказалось недостаточно и потребовался страх. Хочешь услышать историю Иви? Страх не удержит того, кто столкнулся с порождениями тьмы. Я ценю твой поступок, Дэнни, решение примкнуть к нам далось тебе нелегко. Если предпочитаешь другой источник для обмена энергией, то в этом тоже не было ничего постыдного до того, как наши предки придумали кару, — Эллис ткнул в одну из гравюр, висевших на стене, в нижнем углу черти совали в согнутого человека раскаленный кусок железа. — Благословенным мужем равноденствия избран Паскаль, и каждый, кто нуждается в подобной энергии, получит ее. После меня, разумеется. — Зашибись у тебя здесь все устроено. Знал бы — пришел раньше, а не когда у меня осталась последняя тысяча баксов, — пробормотал Дэнни. — Некоторые из моих детей явились ко мне израненными и в рубище. Мы не делаем различий, и твой денежный вклад, как и прочие, несомненно, послужит благу общего дела. Свободной рукой Эллис приподнял широкую чашу и кивком предложил Дэнни взять свою. Тот пригубил вино и вспомнил, как Мик смачивал губы, но не глотал напиток. Жидкость, налитая в широкую невысокую емкость, больше похожую на плошку, пахла не перебродившими ягодами, а лекарством. — Добро пожаловать, Дэниел Уильямс, сын Клары и Эдди из Ньюарка, штат Нью-Джерси. Твой жизненный путь поражает, и у тебя будет шанс использовать все свои умения во благо Детей Света. Видишь, я знаю о тебе гораздо больше, чем то, что в какой-то несчастливый момент своей жизни ты связался с вампиром. Подобную ошибку совершали многие из моих детей, и каждый раскаялся раньше или позже. Здесь ты среди своих. Наступит момент, когда мы увидим и Бет Тернер на праздничном алтаре. Дэнни хотел было сказать, что вероятность этого события выражается отрицательным числом со множеством нулей, но вовремя прикусил язык. — Тебя проводят в твою комнату, — продолжил Эллис, вынимая руку из-под длинного платья постанывающей девушки и поднося кончики пальцев к носу. — Итак, Иви или Паскаль? — Паскаль, пожалуй, — ответил Дэнни. — С Иви мы еще успеем встретиться на алтаре. Улыбка Эллиса была похожа на выпавшую челюсть сломанной марионетки. Дэнни был практически уверен: своих адептов Эллис набирает в модельных агентствах. Луис, явившийся вместо Паскаля, которому требовалось подготовиться к вечерней церемонии, двигал бедрами как заправский танцор самбы, смотрел призывно и томно, а запах, исходящий от него, заставил Дэнни мысленно перебрать всю аптечку бабушки, чтобы понять, чем именно Эллис накачивает своих детишечек. От воинов в доспехах, тащивших Мика, пахло совсем иначе, как от людей, неделю спавших в медвежьей берлоге. Должно быть, «берсерков» поили чем-то другим. Но Дэнни вызвал парня вовсе не за тем, что тот так настойчиво ему предлагал. И не для того, чтобы уверить Эллиса: Мик действительно представлял для него интерес, а оттого жертва Дэнни еще весомей и значительней. Вампиры, вдобавок к обостренным чувствам, обладали невероятной скоростью и силой. У Бет Тернер не было случая проверить, дает ли «Черный Кристалл» людям те же способности, а Дэнни проводил испытания вовсе не на ринге. Необходимо было убедиться, что драться под «Кристаллом» он сможет не хуже, чем трахаться. Едва Луис, виляя бедрами в узких штанах, приблизился на расстояние вытянутой руки, Дэнни проговорил: — Прости, чувак, ничего личного, — и тут же сомкнул пятерню на его горле. Казалось, едва надавил, но глаза парня округлились от ужаса и почти вылезли из орбит, лицо покраснело, и он обмяк в хватке Дэнни. Его тело стало похожим на тюфяк, набитый камнями, и Дэнни расхохотался. Так легко было подбросить парня, почти на две головы выше ростом, к самому потолку, поймать другой рукой и забить им трехочковый, ловко отправив прямо на кровать. Сейчас Дэнни мог бы без проблем сразиться с любым бойцом ММА, и у него появилось много, слишком много вопросов к Майклу Джордану, Усэйну Болту и Майклу Фелпсу. Разумеется, где-нибудь подальше от антидопинговой комиссии. В любом случае Дэнни сейчас обладал преимуществом, не снившимся Индиане Джонсу. И разрывался от желания раздобыть хлыст, просто чтобы дать крутому Инди несколько уроков. Бурлящая кровь не позволяла сидеть на месте. Как Мик мог справляться со всем этим слишком громким, слишком ярким миром, где даже каменные стены играли всеми оттенками радуги, а шорох лапок невидимого паука бил по ушам оглушительной дробью? Это было проклятием. Или даром, потому что Дэнни сейчас отчаянно желал подпрыгнуть и нырнуть вниз головой с верхушки факела Статуи Свободы, чтобы пролететь, не касаясь волн, над водой Гудзона. А после добежать до Вашингтона и нанести дружеский визит Бенджамину Грею, развалиться в его шикарном кресле, оценивающе прищуриться и не оставить в его теле целой косточки — переломать каждую и выбить из пазух все суставы по очереди одним движением пальца. Это была достойная цель, и если в мире еще оставалась хоть щепотка «Черного Кристалла» — ее следовало использовать только так.