Бесаме мучо

На третий день своего заключения Амбридж была готова выть на луну не хуже оборотня и грызть стены. Увы, луны из камеры предварительного заключения ДМП не было видно, а стены были надёжно зачарованы от всех видов немагических воздействий. Колдовать же Амбридж не могла, поскольку бдительные сотрудники ДМП сразу нацепили на неё антимагические наручники. А даже если и могла бы… Без палочки Долорес смогла бы разве что Люмос зажечь — и то не факт. Долорес Амбридж никогда не была сильной волшебницей и всегда люто завидовала тем, у кого Дар брызгал через край. Она не отдавала себе отчёта, но именно это и было одной из главных причин её стремления к власти. Вознестись повыше, отхватить себе кусок послаще и получить возможность командовать этими… даровитыми. Чтобы боялись и подчинялись. И ведь почти удалось. Почти. Дракклов ублюдок Фадж — что же он сдал её так легко? А ведь она сделала всё, чтобы убедить его в своей полезности. В своей незаменимости. И такой бесславный конец… Если бы ей дали возможность высказаться на суде… Но Амбридж не сомневалась — не дадут. Она бы точно не дала. А Фадж, идиот, всё ещё уверен, что сможет выиграть выборы, вот и бросил её на произвол судьбы… как кость бешеным собакам. Интересно, что за наказание придумали для неё? Азкабан? Вряд ли, Боунс не ответила на этот вопрос, значит, скорее всего, это не Азкабан. Тогда — что? Изгонят из Магического мира? Сломают палочку? Лишат магии? Тогда уж точно лучше Азкабан — среди магглов ей не выжить. Хотя есть кое-какие накопления, но вряд ли их удастся забрать с собой. Разыскать мать, давно ушедшую от отца в маггловский мир? Как? И что она ей скажет? И вообще, жива ли мать? Вот брат точно жив, но станет ли он помогать изгнанной сестре? В детстве она не упускала случая высмеять его сквибство. Теперь у братца будет хороший повод посмеяться. Но что же всё-таки делать? Наконец Амбридж удалось немного поспать, а когда она проснулась, в камеру вновь вошла Боунс. — Я пришла, чтобы проводить вас в Отдел Международных связей, Долорес, — мрачно сказала она. — Зачем? — почти взвизгнула Амбридж. — И сейчас не можете сказать, Амелия? — Сейчас — могу, — вздохнула Боунс. — Знаете ли вы, дорогая Долорес, что в Магической Греции кентавры — не гонимые властями существа, а вполне себе равноправные граждане? — И что? В Британии у них нет никаких прав, — отмахнулась Амбридж. — Но кентавры Запретного леса отправились именно в Грецию, — сказала Боунс. — Сами же видели. И их там приняли с радостью. Видите ли, в силу разных причин кентавров в Греции осталось не так уж много, и большинство из них проживает на одном из островов Эгейского моря, образуя анклав со своим собственным Вождём. — Всё ещё не понимаю… — нахмурилась Амбридж. — Кентавров Запретного леса они приняли с радостью, — продолжила Боунс. — Но тут выяснилась одна крайне неприятная подробность. Вы, Долорес, попытались выпустить Аваду в кентавра Флоренца… — Я выполняла приказ Министерства! — огрызнулась Амбридж. — Которого наш дорогой Корнелиус, как выяснилось, не отдавал, — тонко улыбнулась Боунс. — А Флоренц, как выяснилось уже в Греции, принадлежит к весьма знатному среди кентавров Роду. И находится в родстве с самим Вождём. — И… и что? — растерялась Амбридж. — Сами понимаете, Фадж решил, что дипломатические осложнения Британии сейчас не нужны. Греки готовы забыть неприятный инцидент в Запретном лесу в обмен на одну небольшую уступку нашего Министерства. — И что же это за уступка? — похолодела Амбридж. — Вы будете выданы общине кентавров, Долорес, — вздохнула Глава ДМП. — На три года. После этих слов Долорес Амбридж потеряла сознание и до отдела Международных связей была доставлена в кратчайшие сроки. Там её привели в чувство, но увидев представителей греческой общины кентавров, Амбридж начала вырываться, вопить и изрыгать очень разнообразные ругательства. Так что её пришлось обездвижить и наложить Силенцио. Но она оставалась в сознании и очень чётко запомнила момент, когда дюжий кентавр пегой масти взял её обездвиженное тело на руки и резким движением активировал портключ. Амбридж пришла в себя в небольшом помещении с плетёными стенами и выстланным травой полом. Рядом устроился на огромном ложе совершенно седой кентавр с голубыми глазами и длинными волосами, заплетёнными в две косы. — Очнулась, Долорес Амбридж? — нахмурившись, спросил он. — Кто вы такой? — возмутилась ведьма. — Будь почтительнее, женщина, — рявкнул кентавр. — Меня зовут Вождь Зербас, и ты чуть не убила моего родича, Флоренца. За это ты будешь наказана. — И что вы сделаете? — сбавила обороты Амбридж. — Убьёте меня? — Кентавры не убивают самок и не поднимают руку на детёнышей, — мрачно сказал Зербас. — Даже таких, как ты, самок мы не убиваем. Но я знаю, что кентавры из шотландской общины стали преступниками в результате твоих интриг, женщина. И ты будешь наказана по заслугам. Ты ведь ненавидишь кентавров, Долорес Амбридж? — Да! — не сдержалась женщина, про себя удивляясь собственной словоохотливости. — Я считаю таких, как ты, ошибкой Магии! — Это ты — ошибка Магии, — парировал Зербас. — А мы — её дети. Но у тебя есть шанс понять всю глубину собственных заблуждений. Элефтера! Одна из плетёных стен раздвинулась, и в хижину вошла пожилая кентаврисса. Её седые волосы были заплетены в две косы и аккуратно уложены вокруг головы, круп покрывала белоснежная попона с вышивкой, руки от кисти до локтя украшали широкие золотые браслеты с затейливым узором, а переднюю часть тела прикрывало что-то вроде короткого вышитого передничка. — Я слушаю тебя, Вождь, — сказала кентаврисса. — Зелье готово? — спросил Зербас. — Да, — кивнула кентаврисса. — И я взяла его с собой, ведь ты говорил о том, что его необходимо сделать как можно раньше, Вождь Зербас. — Хорошо, Элефтера, — благосклонно кивнул Зербас. — Ты заслужила мою благодарность. Оставь зелье и ступай. Кентаврисса откуда-то из складок своей попоны достала большой флакон с зельем желтовато-зелёного цвета, передала его Зербасу, поклонилась и исчезла за плетёной стеной. — Вам интересно, что это за зелье, мадам? — поинтересовался Зербас. — Я расскажу, тем более что оно сварено для вас. — Что? — удивилась Амбридж. — Это — яд? — Зачем мне тебя травить? — усмехнулся кентавр. — От этого нет ни пользы, ни выгоды. К тому же я обещал вернуть тебя… через три года. — Но тогда… зачем? — спросила побледневшая Амбридж, которую озарила внезапная догадка. — Элефтера — достойная женщина и весьма сведуща в зельях, — невозмутимо пояснил Зербас. — И только ей из всей общины под силу сварить зелье, временно обращающее человеческую женщину в кентавриссу. — Что? Нет! — возмутилась Амбридж, но Зербас щёлкнул пальцами, и она замерла, не в силах пошевелиться. — Ты не понимаешь, женщина… — злобно прошипел кентавр. — Ты пыталась уничтожить моих сородичей… Ты посягнула на родную мне кровь… Ты заслуживаешь смерти, но мы дали клятву жить мирно. Но ты должна быть наказана, а значит, ты проведёшь три года в теле той, кого так ненавидишь. И, поверь, это будут незабываемые годы. А теперь — пей. И Зербас откупорил фиал и поднёс его к губам Долорес Амбридж. Женщина не хотела подчиняться кентавру, но сопротивляться его приказу не могла, похоже, старый Вождь наложил на неё что-то вроде Империо. Горлышко флакона звякнуло об зубы, в рот полилась прохладная кисловатая жидкость с запахом розмарина и перечной мяты, и, чтобы не захлебнуться, Амбридж вынуждена была проглотить всё. — Да, забыл сказать, — слова Зербаса донеслись, как сквозь вату. — Это зелье сделает тебя весьма любвеобильной… и фертильной, если ты понимаешь, о чём я. Так что это действительно будут незабываемые три года. После этого в глазах Долорес Амбридж потемнело и она снова потеряла сознание. На этот раз — надолго.

***

Алекс пришла на отработку ровно к назначенному сроку и с весёлым интересом покосилась на гору грязных котлов, живописно выставленных рядом с раковиной. Судя по их количеству и степени замызганности, сегодня уроки зельеварения были у всех семи курсов Хогвартса… по три раза… и всё это время все до единого студенты безбожно косячили. Сам Снейп обнаружился сидящим у стола за кафедрой, проверяющим привычную гору эссе. — Вы точны, мисс Поттер, — заметил он, увидев вошедшую Алекс. — Похвальное стремление поработать руками. Позвольте вашу палочку. — А у меня её нет, — заулыбалась Алекс в ответ. — Я же знала, куда шла. — Вот и отлично, — кивнул Снейп. — Приступайте. А мне нужно на некоторое время отлучиться. И учтите, мисс Поттер, дверь класса не откроется до тех пор, пока все котлы не будут вычищены. — Хм… А поговорить? — тут же поинтересовалась девочка. — А вот когда справитесь, тогда и поговорим, — быстро сказал Снейп и исчез за незаметной дверью в углу класса. — Оба-на! — прокомментировала Алекс. — Зря вы так, профессор. От Розарио Агро ещё никто не уходил. Потом девочка покосилась на гору котлов и мысленно позвала: «Хогвартс! Прошу тебя, отзовись!» «Что, сбежал от тебя зельевар-то?» — ехидно хихикнул замок. «Вот только подкалывать не надо, — отозвалась Алекс. — Мне все эти котлы отмывать не хочется. Я поговорить хотела… а то живёшь тут… прямо информационный вакуум какой-то…» «Узнаю студентку Равенкло по богатому словарному запасу, — съехидничал замок. — Ладно, помогу. Скоро этот носатый вредина ощутит угрызения совести и неясное беспокойство». «А котлы?» — уточнила Алекс. «Что — котлы? — парировал замок. — Милая, это уже сверхнаглость!» Алекс опустила голову, на её ресницах задрожали непролитые слёзы… «Эй, ты что? Реветь вздумала? Не смей!» — возмутился замок. Всё-таки душа у него была явно мужская и терпеть не могла женских слёз. Алекс протяжно всхлипнула. «Ой, всё! — не выдержал замок. — Будут тебе чистые котлы! Но с одним условием… Да не с этим, извращенка малолетняя!» «Чистка дымоходов — не извращение!» — возмутилась Алекс. «Это смотря как чистить, — мечтательно вздохнул замок. — Всё, больше никаких вопросов. Значит, так: с меня чистые котлы, с тебя весёлая песенка. Ну, и танец». «Хог, ты серьёзно?» «А что? Должны же у меня быть маленькие радости? — поинтересовался Хогвартс. — Песенку хочу! Весёлую! «Котёл, полный горячей любви» не предлагать!» «Даже не думала!», — отозвалась Алекс. «Тогда — начали!» — отозвался Хогвартс, и первый котёл из горы медленно поднялся, завис в воздухе и начал вращаться, на глазах светлея начищенными боками. «Ладно, ты сам напросился…» — вздохнула Алекс и затянула: — Ярко светит солнышко, птички песенки поют. По неведомым тропинкам я к любимому иду. На пути мне не встречайся ни медведь, ни серый волк; Ждёт меня, не дождётся ненаглядный мой милок! На пенёк присела робко, утомилася чуток. Из лукошка я достала вкусный, сладкий пирожок. Надкусила, покосилась, дивный зверь из-за кустов Налетел и отнял, гадкий, мой румяный пирожок! «Вот это по-нашему! — одобрил Хогвартс. — Годрику бы понравилось!» И котлы стали подниматься в воздух и завращались с бешеной скоростью, отчего их бока стали напоминать полированное серебро. Алекс увлеклась и начала пританцовывать: — Попляши и спой девица. Удиви меня, дружок. Я верну тебе твой сладкий и румяный пирожок! Я плясала, я резвилась, песни пела, лай-ла-лай. — Ты мне, чудище лесное, пирожок мой отдавай! Тем временем Снейп, успевший посетить гостиную Слизерина и объяснить любимым студентам их роль и место в окружающем мире, решил немного отвлечься от забот и выпить чашечку чаю. А что? Слизеринцы свою порцию воспитательных мер получили, а мисс Поттер из класса никуда не денется. В конце концов, это наверняка отучит дерзкую девицу напрашиваться на отработки и фамильярничать. Однако стоило ему сделать глоток отлично заваренного домовушкой чаю и положить в рот крохотное — на один укус — пирожное с малиной, как произошло невероятное. В суровом декане Слизерина совершенно неожиданно пробудилась совесть. В конце концов, бороться с одиннадцатилетней девочкой — занятие недостойное взрослого, состоявшегося мужчины, к тому же — Мастера Зелий и Ядов. «Она, бедняжка, до полуночи будет возиться с этими котлами без палочки, — с совершенно неожиданно пробудившейся сентиментальностью подумал Снейп. — А ведь Алекс просто хотела поговорить — видимо, её блохастый крёстный слишком занят подготовкой к процессу над Дамблдором и совсем не делится с ней информацией. А зря. Мисс Поттер умна не по годам и не склонна к пустой болтовне, как другие девочки её возраста. Приглашу-ка я её, пожалуй, к чаю. Всё равно до отбоя осталось недолго и многого я рассказать не смогу». Придя таким образом в согласие с самим собой, Снейп покинул личные покои и отправился в класс зельеварения. По старой шпионской привычке двигался он бесшумно и прежде чем войти в класс, слегка приоткрыл дверь. И замер в полном ошеломлении. Скромница мисс Поттер лихо отплясывала некую помесь джиги-дрыги и летки-еньки, при этом громко напевая: — Ярко светит солнышко, птички песенки поют. По неведомым тропинкам я к любимому иду. На пути мне повстречался не медведь, не серый волк. Я и пела и плясала, а он съел мой пирожок! Но самое интересное заключалось в том, что нечищеные котлы в такт её пению поднимались в воздух, кружились, постепенно очищаясь, и становились на стеллажи, сияя, как новенькие галлеоны. «Это что — беспалочковая магия? — поразился Снейп. — Да ещё в таком возрасте? Хотя нет, это скорее напоминает практики шаманизма… Но где мисс Поттер могла научиться подобному? Интересно-интересно…» И декан Слизерина, открыв дверь, сделал шаг вперёд… И тут же пожалел об этом, ибо против своей воли пустился в пляс, высоко вскидывая ноги и откалывая коленца, свойственные скорее ирландскому рилу. Остановиться Снейп не мог, а противная девчонка Поттер, как назло, стояла спиной и его появления не заметила. Более того, она заголосила ещё громче: — Ох, вертелась, ох крутилась… Эх, мой красный сарафан… Громко-громко напевала: Оп-ца, дри-ца, гоп ца-ца!* Последний котёл занял своё место, и несносная девчонка наконец-то замолкла и повернулась. И узрела Снейпа во всей красе — раскрасневшегося, с растрёпанными волосами, лихо отбивающего рил… — Ой… — тут же покраснела Алекс. — Профессор, а вы стучались? Я не слышала, простите… А я тут с котлами закончила… И ресницы опустила, паршивка. А такие ресницы бедный зельвар видел только у одного человека — у Лили. Длинные и густые без всякого гламура, спичку можно было положить, и она бы удержалась… «Какое счастье, что Алекс — не рыжая, — неожиданно подумал Снейп. — Я бы с ума сошёл. А ведь она могла быть моей дочерью…» И, представив фирменный принцевский нос на личике Алекс, Снейп окончательно пришёл в себя и смог отдышаться. «Дочерью, конечно же, дочерью, — с облегчением подумал он. — Никак иначе». — Я смотрю, умом и талантами вы всё-таки в батюшку пошли, — проворчал Снейп. — А что не так? — ещё старательнее изобразила святую невинность Алекс. — Профессор, вы сказали почистить котлы без палочки — я почистила их без палочки. А петь и танцевать вы не запрещали. «Конечно, не запрещал, — мысленно возмутился зельевар. — Мне просто в голову не пришло, что кто-то может это проделывать в классе зельеварения!» Но отчего-то Снейп не произнёс этого вслух, а просто ещё раз окинул взглядом полки с котлами. Придраться было не к чему — котлы так не блестели даже в день своего изготовления. — Не запрещал, — неожиданно для самого себя произнёс Снейп. — И вы на редкость быстро со всем справились. Думаю, что у нас ещё есть время, чтобы попить чаю с пирожными и побеседовать, не так ли, мисс Поттер? — Конечно, профессор, сэр, — согласилась обрадованная Алекс. Снейп кивнул и жестом пригласил Алекс следовать за ним. Но перед этим он взял в руки висевший на спинке стула шарф и прихватил его с собой. Маленькая радужная медуза почувствовала того, кому должна была служить… *Один из вариантов финской польки.