Малиновский крутил в руках кубик Рубика из кобальта — подарок Жданову, и почему-то именно сегодня ему эта безделица не давала покоя. Вкусовщина: цена дорогущая, а выхлопа по итогу… Такой подарок, продолжал про себя рассуждать он, явно был передан Андрею на конференции в Эмиратах, куда тот летал пару недель назад.
Странно, у них тут фешенебельное предприятие, а Жданыч ездит на технологии поглазеть.
Малиновский его стремлений не то что не разделял, а и вовсе с трудом понимал.
На самом же деле, это всепоглощяющее недовольство предметом интерьера в кабинете президента, было выверенным способом, чтобы отвлечься.
Отвлечься…
Отвлечешься тут — как ни одно, то другое.
Тропинкина продолжала вертеться вокруг, а Вика то и дело строила козни, пытаясь соблазнить Романа. Нет, нужно как можно скорее завязывать с холостяцкой жизнью. Но вокруг, как назло, крутились такие барышни, что Малиновскому еще не скоро суждено остепениться. Да и надо ли оно?
Все же в холостяцком образе жизни сплошные плюсы. И как бы Роман не хотел отгулять пышную свадьбу, одного взгляда на избранницу Жданова хватало, чтобы Малиновский тут же открестился от этой затеи.
Андрей Жданов мог выбрать любую девушку. Модель с шикарными ногами, можно и актрису подобрать, красивую, да на худой случай и среди журналисток и телеведущих красоток было пруд-пруди: брюнетки, блондинки, шатенки, рыжие в конце концов… А вместо этого Жданов твердо решил жениться на дочери друга отца. Нет, все понятно, кровь не водица, да и дружба родителей была важной, а тут еще и с повсюду снующим Воропаевым, Андрею точно нужен был голос Киры на совете, но не жениться же на ней ради президентского кресла?
Хотя, вспоминая поход в клуб на прошлой неделе, Андрей точно не носился со своим обручением, как с писанной торбой. Ох, какие там девчонки все-таки были…
— Роман Дмитриевич, у Вас кажется слюна потекла, вот тут, — вошедшая в кабинет Чацкая заставила Романа буквально подорваться с кресла, в котором он до этого сидел и чуть не уронить на пол дорогую безделушку Жданова.
— Варвара Владимировна! — воскликнул Малиновский, еле удерживая кубик в руках. — Как Ваше ничего? — за улыбкой скрывалось смущение.
— Было прекрасно… — в своей привычной манере ответила она. Малиновский не подал виду, но подобное поведение консультанта несколько выводило его из себя. Остались бы они совсем наедине, он бы… А впрочем, такая возможность у них наверняка еще появится, Малиновский был в этом почти полностью уверен. — Жданов у себя?
— Вышел… — на автомате ответил Роман, и, заприметив, как Чацкая снова потянулась к дверям, чтобы уйти, поспешил добавить: — Но, Вы можете подождать его здесь.
— Мне некогда рассиживаться, зайду позже.
Дверь за Варварой хлопнула, оставив позади только еле-уловимый цветочный аромат ее духов. Малиновский хотел было в порыве злости бросить пресловутый кубик куда-то в стену, но вовремя поставил его обратно на стол, от греха подальше.
Он стало быть тут сама галантность и обаяние, а она… Ну, хоть бы улыбнулась, в самом деле. По меньшей мере, рассуждал Роман, с ее стороны это крайне бескультурно. Девушкам принято быть мягкими в общении, приветливыми. А не тиранами в юбке. Если так подумать, то Чацкая мало чем отличалась от той же Пушкаревой, разве что одежда получше, да и уверенности побольше, а так… Роман бросил взгляд в сторону каморки, в которой должна была сидеть Катерина и шумно вздохнул. Да уж, слава Богу, что Жданов оставил Вику сидеть в своей приемной, а то как увидит кто-то это чудо дивное в очках из роговой оправы и с двумя косичками… Точно придется откачивать.
— Катенька! — Роме было откровенно говоря скучно, и потому он позвал секретаршу.
Ответа, правда, не последовало, что было весьма и весьма подозрительным: обычно Катя по первому зову вылетала из своей кладовой, аки Гарри Поттер на метле.
Ну то-о-очно! Вот кого она напоминала Роме! Вылитая Катя Поттер, ей только шрам на лоб, и от Дэниэла Рэдклифа не отличишь.
Малиновский, хоть и был доволен своим, как он сам полагал, весьма и весьма искрометным юмором, полному отсутствию внимания к своей персоналии рад не был.
— Катя, Вы там уснули? А, Катюш? — Роман подошел к дверям, и к собственному удивлению, открыв их, никого там не увидел. Это еще что..? Пушкарева обычно в офис заявлялась чуть ли не к семи, даже охранники в утреннюю смену приходили позже. Хотя, может Жданов ей поручение какое выдал?
— Чего потерял, Ромио?
Малиновский обернулся к Жданову, закрывая двери каморки.
— Да так, ищу твоего саблезубого стража, а ее все нет да нет.
— Катя не у себя? — брови Жданова на секунду поднялись вверх, как будто ему только что сообщили, что Земля оказывается плоская. Подобный факт становился в одну линию с тем, что Катя могла без предупреждения не прийти на работу. По меньшей мере просто невозможно.
— Как видишь, — Роман опять открыл двери, показывая Жданову пустующую неосвещенную комнатушку.
— На нее не похоже, — задумчиво произнес Жданов, выкладывая документы из дипломата себе на стол.
Малиновский внимательно наблюдал за действиями президента, подмечая едва уловимые изменения. Что-то явно случилось. И Малиновский готов был на деньги спорить, что это связано с кем-то из Воропаевых: либо Кира очередной скандал закатила на ночь глядя, либо Воропаев опять козни строит.
— Слушай, друг, ты что-то совсем не свой, — тоном психотерапевта сообщил ему Роман. — Каши не доел?
Андрей поднял на него тяжелый взгляд.
— Давай только вот ты не будешь, а? — с выдохом, весьма уставшим причем, попросил Жданов.
— Да ладно-ладно, хочешь ходить с мордами весь день, так пожалуйста, дело хозяйское, — Роман поднял руки, сдаваясь.
Жданов и этот его выпад проигнорировал. Значит, все обстояло куда серьезнее, чем Роман мог себе представить. Он знал, на друга давить нет смысла, тот сам все расскажет, когда захочет.
И ждать долго не пришлось — через пару минут бездумного листания чего-то на экране компьютера, Жданов ударил по клавиатуре, откидываясь на спинку кресла и зарываясь пальцами в волосы.
Выждав паузу, чтобы не обратить на себя праведный грех своего как никак шефа, Малиновский осторожно спросил:
— Может, поделишься, что у тебя там происходит?
— Кира хочет отменить помолвку.
Малиновский замер.
Вот это да-а-а…
Всего он ожидал услышать. И о том, что Павел дал сыну ультиматум касаемо сроков выведения фирмы из кризиса, и о том, что Воропаев опять сказал что-то едкое, и о том, что Кира опять играет с ним в молчанку — ее излюбленное оружие в этих отношениях, но чтобы Воропаева вот так прямым текстом отказалась бы от помолвки? Малиновский даже ущипнул себя за руку, чтобы проверить, что не спит.
— То есть как это отменила?
— А вот так вот, — Андрей бросил на стол аккуратное колечко с дорогим красивым бриллиантом, которое укатилось поближе к Роману. — «
Ты достаточно часто разбивал мне сердце, чтобы уже больше нечему было срастаться». Вот так и сказала. Собрала вещи и взяла отпуск за свой счет.
— Дела, — протянул Малиновский, смотря на колечко. А затем перевел взгляд на Андрея. — Так а чего ты тут?
— В смысле?
— Чего рассиживаешься, Жданыч? Ты думаешь, если вы не помиритесь, она за тебя голос потом отдаст? Вставай и в аэропорт, звони Кристине, узнавай, где твоя невеста. А то пока сопли на кулак наматывать будешь, Сашенька уже займет президентское кресло.
Андрей совсем поник от слов друга.
— Ну что еще? — Роман совсем Жданова не узнавал.
— Дело в том что…
***
Андрей смотрел на Киру неверящим взглядом. Ему казалось, что его облили холодной водой. Или воздух из легких выкачали, посадив в вакуум. В голове все так сильно смешалось, что он и слова выдавить из себя не мог. Он просто не верил тому, что она ему только что сказала.
— Я не раз это обдумывала, и, думаю, для нас это самое оптимальное решение, — подытожила она.
Андрей молчал, но стоило Кире потянуться за сумкой, он как будто отмер.
— Кира, подожди, — он схватил ее за руку, грубее, чем рассчитывал. — Ты… ты слышишь себя?
В глазах напротив он ожидал увидеть понимание, но вместо этого в них блеснуло холодное отчуждение. На него смотрел другой человек, и Андрею вдруг стало настолько не по себе, что он отпустил Кирино запястье из своей хватки.
— Ты хочешь сказать, что вот это… — она указала на невидимое пространство между ними, — это по твоему нормальные отношения?
— Я… я не понимаю, откуда у тебя эти идеи. О чем ты говоришь? Я ведь люблю тебя.
Кира рассмеялась. Звонко, глубоко. Как ребенок на ярмарке.
Андрей вдруг окончательно почувствовал себя клоуном. Экспонатом в цирке уродов. Он даже не представлял, что ему когда-то может стать настолько не по себе.
— Любишь? — тон Киры наконец стал серьезным. —
Ты — меня? — она опять переспросила его, как будто не хотела ошибиться. — Скажи, а ты меня больше любишь, когда трахаешь шлюх на своей левой квартире, или когда тебе Клочкова отсасывает в твоем кабинете?
Жданов замер. Нужно было все отрицать, но что он мог на это сказать? Его глаза забегали. Кто мог ей это рассказать? Тем более, что о его рандеву с Клочковой даже Малиновский знать не мог.
Неужели Вика сама проговорилась Кире? Они ведь договорились, что это было в первый и последний раз.
— А, или прости, наверное, ты имел в виду, что любишь меня за то, что я тебе голос на собрании отдам? Предсказуемо, Андрей Палыч. Подло и низко — полностью в твоем стиле.
Андрей остался стоять на месте.
— Ты ведь даже не станешь это отрицать? — только сейчас он увидел в ее глазах слезы. — Мне настолько мерзко, что меня буквально тошнит.
Жданов не чувствовал пощечины. Кажется, его лицо онемело вместе с каждой клеточкой его тела, а голова вдруг стала тяжелой-тяжелой.
***
Малиновский смотрел на друга так, будто впервые его видел.
Ситуация, конечно, патовая.
Жданов уже не раз был на волоске от того, чтобы Кира раскрыла его измены. И о некоторых она знала, ну или хотя бы догадывалась, все же она была умной женщиной, в этом Малиновский должен был отдать ей должное. Но все изменилось после их помолвки: когда Андрей понял, что дела в компании начинают ухудшаться, он быстро купил своей невесте огромное колечко, и меньше чем через неделю они уже во всю гуляли на банкете по случаю их обручения.
И Жданов, как и следует, стал вести себя куда более аккуратно. Причин для ревности у Киры и правда становилось все меньше, а свои похождения Андрей сузил до девушек в частных клубах, где никто из знакомых Киры появиться не мог, да и пару моделей в агенстве, о чем знал разве что сам Малиновский, который вот так друга бы точно не сдал.
— Думаешь, кто-то из девочек мог на тебя настучать? — предположил он.
— Я не знаю, я вообще последние пару часов на автомате существую, — отмахнулся Жданов.
Малиновский понимающе кивнул. Наверное, будь он на месте Андрея, тоже бы не смог после такого уснуть. Неудивительно, что Жданов прямо с утра такой дерганый.
— Но пока еще не все потеряно, — просиял Малиновский.
— Давай вот только без твоих дурацких идей.
— Когда это мои идеи были дурацкими? — обиделся Роман.
— Давай лучше подумаем, когда они не были дурацкими?
Малиновский хмыкнул.
— Ладно, не хочешь из этого дерьма выпутываться, дело твое, но идею мою выслушай хотя бы.
Жданов нехотя перевел взгляд с собственных ладоней на друга.
— Ну, давай, глаголь, Санчо.
— Есть, мой капитан, — Малиновский в шутливой форме отсалютовал президенту, и поспешил выложить ему свой план.
Он встал с кресла, подойдя к доске, на которой они еще пару дней назад продумывали стратегию для рекламы новой коллекции. Кто бы мог подумать, что теперь им придется разрабатывать план по удержанию компании? Точнее план по удержанию управления компанией в руках Жданова.
— Итак, — Роман взял в руки маркер, делая несколько уверенных штрихов по ватману. — Допустим, что на совете Кира за тебя голосовать не будет. Кристина и Воропаев тоже отпадают. Есть Павел и Маргарита, ну, думаю, родители то тебя точно поддержат. Есть еще твой покорный слуга, — Малиновский улыбнулся в блестящие тридцать два, шутливо кланяясь. — И теперь нам нужны голоса от остальных членов совета. Кто у нас там еще?
— Милко, Ветров, Ольга Вячеславовна, она вроде как председатель женсовета, — Андрей устало протер глаза.
— Та-ак, ну, Ветров персонаж неоднозначный, но вот голоса Милко и Ольги Вячеславовны точно твои. Кто же еще…
Малиновский задумался, пока на его лице опять не появилась хитрая улыбочка.
— Жданыч, а, Жданыч? — позвал он его. — Ну подними ты уже голову-то наконец!
— Ну что? — брюнет пусть и поднял взгляд на доску, на которой Малиновский выводил какие-то каракули, мыслями явно находился в совершенно другом месте.
— Ты, кажется, забыл одного очень важного и очень-очень влиятельного избирателя, — очи Романа светились недобрым голубым светом, как это обычно бывало, стоило в его голове появиться очередной шальной идее.
— И кого же? — не желая играть в эти игры Жданов скучающе подпер щеку рукой, смотря на Романа.
— Три заветные буквы. Вэ-Вэ-Чэ! — Малиновский вывел инициалы на доске, поставив рядом с ними жирный восклицательный знак, а затем обведя написанное кружочком.
— Что?
— Андрюха-а-а, не что, а
кто! Чацкая Варвара Владимировна, спортсменка, комсомолка, и просто красавица. Получишь ее голос по окончании ее пребывания тут, считай, кресло твое.
— И что ты мне предлагаешь делать? Вместе с ней косички Пушкаревой переплетать? По моему, с этим и без меня прекрасно справляется Воропаев. А если ее идеи по улучшениям рассматривать, то мне придется половину людей в компании уволить, тогда меня еще до заседания директоров отсюда ногами вперед вынесут.
Малиновский театрально закатил глаза и шумно вздохнул.
— Вот знаешь, не мне тебя учить, как общаться с женщинами. Ты у нас теперь парень холостой, без привязок и обязанностей, так что… дерзай!
— Предлагаешь мне с ней переспать? - Жданов спрашивал серьезно, будто действительно был готов рассмотреть подобное предложение.
— Господи, Жданов, ты после скандала с Кирой наркотой что ли обкидался? Я тебе предлагаю наладить с ней дружеское общение. Ну, а там как пойдет, — Малиновский игриво повел бровями, на что Жданов только и сделал, что закатил глаза. — В конце концов, твой покорный слуга и сам вполне может с целью справиться.
— Малиновский, полезешь к моему консультанту, я тебе лично голову откручу.
— Ладно-ладно, как знаешь. Но предложение мое обдумай.
Андрей вздохнул, опять переводя взгляд на собственные руки, и концентрируя его на линиях на ладонях. Кажется, какой бы удачливой его судьба не была, со вчерашнего дня она решила окончательно отвернуться от него.
Но может Роман прав: пусть он и проиграл одну шахматную партию, у него по крайней мере все еще есть шанс взять реванш...
.
