Вварденфелльские каникулы

Рилан появляется довольно поздно и не один; Верам с Хейдаром успевают поужинать и немного поиграть в «лис и котов», настольную игру, в которой Хейдар понимает прискорбно мало, а Верам больше хихикает и мешается, чем улучшает дело. Само появление ознаменуется хлопаньем и голосами на втором этаже; вкупе с дождем снаружи — даже небольшой грозой — выходит даже слегка пугающе. От Рилана Дэвата и в лучшие дни морозец идёт по коже: он хороший, честный работодатель, который знает, чего хочет, и не требует больше того, за что платит; может быть, и недобрый, но справедливый мер, и Хейдару не на что жаловаться… Однако морозец никуда не девается. Верам назвал Хейдара своим партнёром ещё вчера, и Рилан отнёсся ровно… А вдруг передумал? — Твой брат знает толк в эффектных появлениях: даже айлейдскую оперу за пояс заткнёт, — Хейдар неловко шутит, пытаясь справиться с нервозностью. — Нам как-то напомнить ему о себе? Или лучше пока не высовываться и подождать, когда он сам нас позовёт? — Мне кажется, он занят… — немного неуверенно тянет Верам. Он оделся; даже не в халат, а в мантию, и причесал и себя, и Хейдара. Само присутствие брата делает его собранным и настороженным. — Думаю, я зайду к нему, когда они... ммм…. Перестанут. Наверху говорят по-айлейдски и на повышенных тонах; игровой столик стоит в круговом зале, недалеко от колодца, потому слышимость неплохая. Верам прислушивается и иногда дëргается раньше, чем доносится громкий звук; вероятно, ощущает магические вибрации. Ссора тянется, а потом смолкает; через какое-то время становится совсем тихо. — Думаю, стоит зайти, когда он снимет «Безмолвие», — говорит Верам, упорно смотря куда-то в угол. Пока наверху длилось представление, он успел проиграть почти всех «лис». Это немалое достижение, учитывая, что Хейдар так до конца и не понял правила и ходит почти наугад. Не то чтобы кто-то из них так уж рвался к победе… однако отвлечься и правда хочется. Судя по тому, что двое наверху не стеснялись до безобразия громкой ссоры и наложили «Безмолвие» сильно позже, сейчас они, вероятно, мирятся… и снова ломают кровати, шкафы или оконные рамы... лезть и правда не стоит. — Не волнуйся ты так, — Хейдар решает хотя бы попытаться успокоить сидящего как на иголках Верама. — Рилан тебя не съест. Он пустил тебя к себе в дом. Носит тебе раненых никсов. Ты ему нравишься! — Иногда меня пугает именно это, — усмехается Верам. — Почему я нравлюсь такому, как он?.. Верам оставляет в покое «лис», берёт одну из фигурок и садится рядом с Хейдаром на пол, прижимается щекой к бедру. Они ждут, и ждут ещё немного, и потом Верам говорит, что «Безмолвие» снято — и ровно в ту же секунду Ра’Мехрат открывает дверь и приглашает «мутсэр» «отужинать ещё раз». В столовой Рилан по своему обыкновению гипнотизирует бокал вина; по правую руку от него сидит… айлейд?.. и занимается тем же самым. Одеты оба в некое подобие белых тог, украшенных айлейдскими мотивами… и выглядят полностью довольными друг другом, хотя на руке и видимой части шеи у Рилана свежие глубокие царапины и чёрные кровоподтёки. — Выпьете с нами? От такого приглашения не отказываются, тем более что Рилану хватает любезности подать это именно как приглашение, а не как плохо завуалированный приказ. Насчёт того, что подано к столу, хозяин куда честнее дворецкого: «поужинать» тут особо и нечем, пугающе экзотичная, ярко-оранжевая и покрытая тоненькими шипами закуска доверия не вызывает; зато в том, что касается «выпить», на Рилана всегда можно положиться. Он выглядит почти благодушным — по своей, рилановской мерке, — а вот Хейдар, наверное, — слишком нордом: с атморанскими косами, в узелковом дублете… Его всё устраивало, когда он крутился перед зеркалом — и Верамом, — однако сейчас… Лоран вроде бы и смотрит на него с выражением вежливой скуки, а от его взгляда у Хейдара мороз по коже — даже сильней, чем бывает с Риланом. Хейдар вопросительно косится на Верама; касается его предплечья, привлекая внимание, и пытается бессловно спросить: Ему самому представиться? Делегировать это любовнику? Дождаться, пока с формальностями разберётся хозяин Башни? Верам берет его за руку и открывает было рот, как Рилан сперва приглашающим жестом обводит стол, потом кивает в сторону айлейда. — Давайте завершим скучную часть сразу и перейдем к той, что повеселее. Меня вы знаете и прекрасно представляете, что я заражен ноксифильной сангиворией. Это Лоран, мой партнер, он разделяет со мной этот дар. Опасаться нас вам незачем. Лоран, это мой брат Верам, вы уже встречались, и Хейдар. Лучший краснодеревщик из тех, кого я знаю и кому можно доверять, а теперь, кажется, ещë и близкий гость моего брата. — Не кажется, — только и говорит Верам. — Ты всë верно понял. — Что ж, раз так, то предлагаю вам поужинать. Приношу свои извинения, что в Башне недостаточно припасов. Мне они, как вы понимаете, незачем, а рацион Ра’Мехрата состоит в основном из машинного масла. Я захватил кое-что в Садрит Море, так что угощайтесь. В Ротгаре, если на столе что-то остается, это оскорбление повару. А ещë нужно рыгнуть. Кажется, я в ссоре со всеми поварами Ротгара, ха-ха! Каджит вкатывает двемерскую тележку с подносами и расставляет их; еды там на пятерых. И, надо сказать, это весьма и весьма приличные закуски, родом будто из какой-нибудь гленумбрийской таверны. Выглядят они так аппетитно — особенно тонко нарезанный даггерфолльский окорок, сервированный с дыней, и, словно в насмешку всем околовампирским стереотипам, маркартский чесночный хлеб, — что Хейдар почти забывает о… неоднозначности ситуации. В нём всегда просыпается волчий аппетит, когда он нервничает; да и недавняя, кхм, физическая активность делает своё дело… Но, наверное, не стоит так впечатлять семью возлюбленного? — Ты, как и всегда, радушный хозяин, мутсэра Дэват, и щедр во всём, даже на комплименты. А я вот — не самый порядочный гость. Верам при этих словах очень взволнованно на него смотрит, но Хейдар не может смолчать. — Я должен перед тобой извиниться: за то, что не сказал всей правды тогда, в Вивеке, и принудил действовать втёмную. В иных обстоятельствах я никогда бы так не поступил, прося твоей помощи, но я не хотел компрометировать Верама… особенно если из-за своей травмы запомнил случившееся не так, как оно было на самом деле. — Во имя всех богов. Пока вы не рушите эту Башню до основания, ваши отношения меня не касаются. Или я должен срочно убеждать вас найти себе по девице? Так сильно я лицемерю только во дворцах, — Рилан фыркает, и это до странного похоже на то, как это делает Верам. Лоран тем временем пробует один из шипастых стручков и вздыхает. — Лучше, чем я думал. Но нужны варловые корни для рассола. — Оранжерея почти готова, ты же знаешь. Верам присаживается за стол, наливает себе и Хейдару вина, потом нерешительно берет пару листьев салата. Шипастые стручки после такого вступления выглядят почти любопытно, — неужели настоящее айлейдское лакомство по почти в точности восстановленному рецепту? — но что может переварить мер-вампир, айлейд и не только, то обычному человеку не всегда стоит тянуть в рот… тем более что туалетную шахту они с Верамом пока так и не прочистили: случись что, бежать будет далековато. Хейдар решает проявить осторожность и кладёт себе на тарелку только то, что может опознать — вэйрестскую сырную гренку, немного паштета из гусиной печени, три обжаренные грязекрабовые палочки… заодно подкладывает Вераму пару кусочков даггерфолльского окорока — тонко, почти до прозрачности нарезанных, с салатом пойдут отлично! Есть Хейдар старается аккуратно, но Лоран смотрит на него точь-в-точь как госпожа Регинлейв, которая была свято уверена, что на занятия он вечно является с красными похмельными глазами и потому терпеливо ждала, когда проблемный студент как-нибудь облажается. Впрочем, от нервов аппетит у него только разгорается... — Рилан… Что слышно о суде? — Довольно много и конкретно: он послезавтра. Верам роняет вилку, а Рилан наконец пригубливает вина. — Все предварительные слушания уже проведены. В каком-то смысле, Верам, суд будет показательным. Трибунал не может вечно ссылать всех юных некромантов в Некром, а Храм ещё и слишком активно лезет в дела Дома Телванни. У нас есть шанс создать прецедент. — Что мне нужно делать? — Тебя будет защищать весьма компетентный специалист. По сути, наша задача сводится к тому, чтобы доказать, что введенное Ванусом Галерионом разделение магии на школы — некая удобная условность, которая не должна быть выше наших, велотийских представлений. Голый факт изучения кем-то определенных дисциплин и их применения на практике не должен считаться святотатственным. Доказывать нужно злой умысел. — Боюсь мы пытаемся задеть солнце палкой. — На то мы и данмеры. Если не получится, конечно, я буду достаточно недоволен, чтобы использовать аргументы силы. Никто не должен быть осужден за интерес к познанию мира или исследование собственных способностей, если не причиняет другим ощутимого зла. — Тебя обвинят в растлении умов, — подает голос Лоран. — Если до сих пор не обвинили, и сейчас не станут. Меня хлопотно трогать: я могу припомнить самому Вивеку недавний кризис и шатание Баар Дау. Архиканоник мне должен. Приятно иметь половину Тамриэля у себя в долгу, а? Я слишком долго этим не пользовался. Верам выглядит так, будто живьём готов войти в погребальный курган, и Хейдар ловит под столом его руку, сжимает пальцы — с надеждой, что получилось хоть сколько-нибудь утешительно. — Вераму нужно лично присутствовать на суде? — решает он уточнить. Конечно, Хейдар хотел бы, чтобы всё разрешилось быстрее: быть запертым в башне, даже такой, как Тель Ханнак, явно не идёт Вераму на пользу… Но «послезавтра»? И в обычные дни слова Рилана часто звучат как нерушимые заповеди, с которыми бессмысленно спорить. Заяви он, что послезавтра все в Морровинде начнут ходить на руках, и Хейдар предусмотрительно побежит покупать перчатки с подмётками. Сейчас господин Дэват твёрд и решителен, его убеждённость — заразна, как кнахатенский грипп, и всё-таки… Всё-таки этот план звучит слишком невероятно. Не то чтобы Хейдар не верил в Рилана и его решения, скорее наоборот — но не рассматривать худший исход не может. Если Верама не оправдают, ему, скорее всего, придётся уехать с Вварденфелла, тогда как Хейдар должен здесь задержаться как минимум на месяц-другой: проверить зацепку с библиотекой и… или найти ответы, или убедиться, что этот путь ведёт в тупик, и встать на новый. Даже ради Верама такими обязательствами перед семьёй Хейдар не поступится, и одна только вероятность того, что придётся совершить этот выбор, даже «на месяц-другой», — мучает. — Присутствие Верама необходимо, — между тем кивает Рилан с видом мера, который уже всё за всех спланировал и решил. — Ему придëтся отвечать на вопросы. И все хотят видеть некроманта, а появится, гм, вполне приличный юноша. Это нам на руку. Завтра сюда явится защитник и поможет отрепетировать. — Снова доказывать, что я не из Культа Червя… — Всë отрепетировать нельзя. Если что-то пойдет не так, у меня есть дом в Рифте. И в Краглорне. И в некоторых других местах. Зал суда обычно экранирован, но переходы — нет, и перемещения не составляют труда. Антимагические наручи не помеха для амулетов. Но я достаточно налюбезничался с Редоран, думаю, они согласятся на деньги и небольшую личную услугу. — Ты в это готов ввязаться? — Ввязывался в вещи и похуже. Ты Дэват, Верам. Нас осталось слишком мало. И ты лично мне не сделал никакого зла, наоборот, оказал помощь и доверился. Верам неловко улыбается. Лоран задает вопрос по данмерскому праву, и Рилан охотно пускается в объяснения. Верам под столом стискивает Хейдару пальцы. Руки у него ледяные — непривычно и странно. Хейдар пытается их согреть — как умеет; он и сам не может не чувствовать тревогу, однако… могло быть и хуже, правда? Не все варианты событий одинаково хороши, но по-настоящему безнадёжных среди них, пожалуй что, и нет — всё выглядит так, будто Рилан на каждый удар заранее подготовил контратаку. — А я говорил, что ты ему нравишься, — шепчет Хейдар, подозревая, что от чуткого вампирского слуха его слова не ускользнут, но выбрав об этом не тревожиться. — Видишь, Рилан всё предусмотрел: в худшем случае ты отправишься на каникулы в Рифт — отличный шанс познакомиться с большей частью моей родни… Верам, наверно, уже ничего не съест, даже своих три несчастных салатных листочка; может, лучше вывести его из-за стола и попробовать… дать отдохнуть? — Как думаешь, заседание будет открытое? Пустят туда одного лишнего норда? Или лучше мне туда не соваться, чтобы тебя случайно не скомпрометировать? — Думаю, что общение с благонадёжными гражданами Пакта скорее чуть поднимет мои шансы. Хотя… я понятия не имею. Часть моих соотечественников всë ещë обожает оскорблять чужеземцев. Верам смотрит Хейдару в глаза и обеими ладонями обнимает его руку. — В таком случае они глупцы, — возвращается в диалог Лоран. — Нельзя недооценивать людей. — Заседание будет частично открытым, — подтверждает Рилан. — Храм обожает такие вещи и очень хочет сейчас попробовать дом Телванни на зубок. Я уважаю Ллевула, но не всё там от него зависит… Если ты хочешь присутствовать, Хейдар, то я укажу тебя как присягнувшего дому Дэват. Это, хм. Формальность. Никто не станет проверять, моего слова достаточно. Лоран снова что-то спрашивает по-айлейдски, и Рилан отвечает такой пантомимой, что, вероятно, вопрос касался ведения данмерских патронажных книг. Чтобы не встревать посреди разговора, Хейдар дожидается, когда они умолкают — успев закинуть в рот грязекрабовую палочку и кусочек сырной булки, потому что нервический аппетит никуда не делся, — и со всей искренность благодарит: — Спасибо, Рилан. Я буду рад этой возможности… Мало чем я могу тебе здесь помочь, — шепчет уже для Верама, — но поддержу хоть так. Буду кем-то, кто точно — на твоей стороне. Хейдар решает не шутить о том, что если для побега понадобится отвлечь внимание, он может пригодиться: не уверен, что Вераму это поможет, а Верамово спокойствие — его главный приоритет. — Может, пойдём? Отдохнём? — Да, да, — Верам хватается за это предложение, как утопающий — за доску. — Постарайтесь к обеду быть одетыми, — напутствует их Рилан. — Защитник появится не раньше полудня. Верам благодарит и спешит убраться из столовой. — У меня от этого Лорана мурашки по коже до сих пор… — говорит он в коридоре. — Иногда мне кажется, что в его время я мог бы сделать хорошую карьеру. Ха, ха. Нет. Не мог бы. Я бы всë равно тебя встретил, и скульптуру из плоти бы сделали из нас обоих: я слышал, что так наказывали тех, кто… не соблюдал правила. — Хорошо, что мы живём здесь и сейчас, — чуть кривовато усмехается Хейдар, — и встретились — здесь и сейчас. Из нас бы вышла очень красивая скульптура, я в этом уверен. Но мне нравится быть живым, и ты мне живым тоже очень нравишься. Шутит он только наполовину… и на полпути останавливается, тянет Верама на себя и крепко его обнимает. — Всё будет хорошо, — обещает куда-то ему в макушку. — Я в жизни так не боялся, — признается Верам, с готовностью замирая. — Может быть, потому что ничего не могу сделать сам. Не могу драться, не могу вылечить… доказать… буду пытаться. Но многое зависит не от того, прав я или нет, действительно натворил дел или.... Рилан хочет… сделать из всего показательную порку. — Если тебе придётся пуститься в бега, мы будем реже видеться. Поэтому... всё-таки надо собраться и познакомиться с твоим защитником. — просит Хейдар полушутя. — Суд, суд, суд... какое право они имеют судить меня! - Верам чуть ли не дрожит от волнения. — Рилан мыслит другими категориями. Он любит менять мир, делать то, что до него не делали... быть исключением. Мне это вовсе не нравится. Благородно — наверное, но дом Редоран славится тем, что упëрт, как алит, и особенно предвзят к Телванни. Нужно посоветоваться с этим защитником... я хочу, чтобы обо мне просто забыли, а не поминали потом как первого некроманта, который доказал, что не скальный ползун. На такие вещи нужно жизнь положить и вечно быть живым примером. А я... не пример. — Я согласен с тобой, — вздыхает Хейдар. — Я не хочу, чтобы ты был живым примером: у тебя тогда останется меньше времени быть моим Верамом. Может, это неблагодарно и эгоистично, но я не хочу страдать за чужие идеи — даже Рилановы… Действовать у него за спиной я не хочу тоже, но, возможно, нам удастся перетянуть на свою сторону защитника? Рилан не стал бы связываться со второсортным стряпчим, и если этот — хорош в своём деле, то он не может не понимать, как надёжнее добиться победы. — Увидим завтра. У Верама всë ещë ужасно холодные руки; наверное, в деле замешана и магия. Хейдар подносит их к губам; сначала дует, пытаясь согреть, а потом целует: кончики пальцев и сами пальцы — свой новый фетиш; ладони, узкие и изящные — гладкую кожу и кожу, текстурированную шрамами, линии Верамовой судьбы и венки, проступающие на его запястьях. Может быть, Хейдар себя и обманывает… но, кажется, руки у его возлюбленного и правда чуть теплеют.