Жизнь и деяния Гарри Поттера

Огромное спасибо Матери Магии, которой в сущности-то и нет, за антипохмельное заклятье! Без него – и дружеской руки Сириуса Блэка, разумеется, – у близнецов, Рона и Джинни были бы большие неприятности. Молли и без того весь следующий день проходила темнее тучи, явно что-то подозревая. Никто не проболтался ни о чем, но, по понятным причинам, Рон и Дафна ходили тише воды ниже травы, краснели при виде друг дружки да безуспешно пытались избежать двусмысленных взглядов от Сириуса да близнецов. Устали от вчерашней вечеринки все, так что новый день казался тихим, даже мертвенно тихим... Удачным для побега с площади Гриммо на Косой переулок! Даже было получено предварительное согласие крестного отца! Однако, спустившись вниз, Гарри приметил всю дружную компанию в сборе, а на руках у Рона розовый конверт. Перекрестный допрос, проведенный опытным детективом по семейным делам Молли Уизли со всем возможным пристрастием, установил следующее: Гарри Поттер действительно получал письмо с предложением о встречи от Флёр Делакур, а Рональд Уизли обнаружил его по чистой случайности, поскольку конверт «ночью» выпал из личных вещей оного Поттера. Отпираться не имело смысла и Гарри признался, что принял приглашение и собирался отправиться в Косой Переулок самостоятельно. После этих признаний начался настоящий кошмар. Гермиона и Дафна единым хором убеждали его не ходить: обе волшебницы были уверены, что француженке от Гарри нужны только его деньги да его популярность. Дафна вообще окрестила француженку «Коровой» – к вящему удовольствию Джинни и молчаливому одобрению матери семейства Уизли. Гермиона обычно не использовала кличек и прозвищ в общении, но всячески давала понять что соглашается с сутью сказанного Дафной. Рон сходу заявил желание пойти с другом вместе – правда, под осуждающим взором Грейнджер ему пришлось поклясться в чистоте и невинности помыслов да намерений; дескать, только-только присмотреть за Гарри ему и хотелось. Джинни громогласно и решительно высказалась против встречи с «Флегмой»; близнецы подняли на смех «отвратительное», как они посчитали, ее поведение во время Турнира, а Молли Уизли добавила, что не может выпустить Гарри на «волю» без обязательного сопровождения кого-то из Ордена Феникса. Сириус, естественно, незамедлительно проявил энтузиазм, но его пыл остудили напоминанием о прямом запрете на любые «прогулки», запретом от самого директора. Казалось, никто не понимал, что Гарри шел на долгожданную встречу с подругой; не на свидание с девушкой! Уважительно, но твердо Гарри отклонил опеку всех Уизли; Дафну он попросил не ревновать (ведь у нее и так есть суженый), а Гермионе напомнил, что семья Делакур ни в чем не нуждалась и нет нужды иссушать его денежные запасы. Наконец, идея о том, что его в Косой Переулок должен сопровождать чуть ли не Дамблдор лично, вызвала у Гарри искренний смех: учитывая поведение Волдеморта, вот уж где-где, а на Косом Переулке ему ничто не грозит. Нападать на главного врага в самом оживленном месте магического Лондона, да посреди Рождественских праздников ни Темный Лорд, ни его прислужники не станут – не вяжется это с их текущей тактикой. Друзья и близкие Гарри продолжали ему возражать, но, в конце концов, возобладал союз Гарри и Сириуса – Поттера спокойно отпустили из дома и не заставили того прибегать к помощи Мантии-Невидимки да Непростительных заклинаний. Гарри отправился в Косой Переулок самостоятельно. Ну, так ему сказали – где-то в глубине души Гарри понимал, что кто-то из Орденских за ним да приглядывает; но если и следят, так пусть делают это из-за угла. Меньше всего ему хотелось прийти на дружескую встречу с отрядом, способным если не захватить Министерство Магии, то уж точно разнести Косой Переулок по щепкам. Он достаточно взрослый чтобы погулять по городу несколько часов и не попасть ни в какую печальную историю; а недостаток доверия к нему со стороны взрослых да друзей уже порядочно надоел. Черт возьми! Он ведь уже не маленький, когда-то им должно надоесть его нянчить! Впрочем, стоило ему добраться до Кафе-мороженого Флориана Фортескью, как весь гнев его оставил. У входа в эту лавочку, которая так ему приглянулась двумя годами раннее, стояла высокая, стройная волшебница в изящном синем пиджаке, элегантной шапочке того же цвета и безукоризненно чистых брюках – подобный «маггловский» наряд Флёр выбрала явно неспроста, подумалось Гарри. Как бы ему не хотелось поспешить подруге навстречу, он нашел время бросить критический взгляд на собственный наряд: теплый, хоть и несколько поношенный, спортивный костюм, практичные джинсы да небольшая уступка магическому миру – шапка в зелено-серебряных факультетских цветах; впрочем, несведущий маггл да не поймет. И тут в мозгу Гарри родилась очередная сумасбродная идея... Прерванная громким, веселым смехом рядышком с ним. – Гарри! Гарри! Я тут! – Флёр показалось, что ее ожидаемый друг потерялся в Переулке, никак не может ее найти, и ей теперь надо подсказать несчастному путь-дорогу. Уточнение было, говоря мягко, излишним. Перепутать Флёр Делакур со случайной волшебницей Поттер не смог бы даже на многолюдном Переулке; так сильно она выделялась на фоне других волшебниц и чародеек. И нет, для Гарри она выделялась не сверхъестественной красой изумительных вейл, а в первую очередь «простецким» нарядом посреди Косой Аллеи, этой цитадели магического мира в Лондоне. – Флёр! Флёёр!– Подошел к ней Гарри: он надеялся на эту встречу несколько месяцев и был счастлив, что она состоялась. Друзья обменялись теплыми объятиями и добрыми улыбками; все было в порядке, они встретились и теперь могли смело отдыхать. Гарри Поттер рос у Дурслей, а его родственники были людьми с весьма любопытными представлениями о приличиях, церемониях да традициях. Никогда в жизни он не посещал ни единого «светского собрания» или чего-то отдаленно похожего на него – впрочем, со слов Дафны выходило, что он ничего и не потерял. Словом, никто не обучал Избранного манерам специально; но жизненного опыта и, наконец, бытия нормальным парнем хватило, чтобы аккуратно открыть для подруги дверь в кафе и проследовать за ней следом. – Твой английский заметно улучшился, Флёр. Прям действительно заметно, с чем я тебя и поздравляю! – Порадовался за француженку Гарри, пока они заходили внутрь. – Самоучитель, репетиторы, какой-то хитрый волшебный трюк? Может, что-то... запрещенное? – Запрещенное – это по твоей части, Гарри, у меня все прозаичнее. Работа в английском банке. – Француженка, подумав, решила все же признаться дорогому другу. – И полностью убитое на изучение пособий личное время. Флориан, владелец популярного кафе собственного имени, к искреннему удивлению Гарри, был рад видеть Мальчика-Который-Выжил в своем заведении: Фортескью с гордостью сообщил Избранному, что отказался от подписки на «Пророк» месяц назад и готов предоставить ему и «его очаровательной спутнице» лучший столик из возможных. Тут Гарри полностью положился на опыт старшей подруги: та выбрала для них уединенный стол у окна, выходившего на модный магазинчик мадам Малкин; Флориан похвалил «мудрый выбор», пообещал доставить заказ «как можно скорее» и удалился, предварительно положив перед посетителями меню. Забавно, что за всю его поспешную да восторженную речь ни разу не прозвучало блаженное слово «скидка». Восторг восторгом, а кнатты да сикли первым делом. – Думала, нам придется искать другое место, когда этот забавный человечек так быстро подбежал к тебе, Гарри. – Усмехнулась Флёр, подтягивая меню к себе. – Мне казалось, ты теперь не пользуешься популярностью в Британии. Доходили такие слухи с вашего Острова до моего уха. Как любит повторять милая Гарриному сердцу Амбридж: «кхем-кхем». Эти слова подруги невольно подтолкнули Гарри к серьезным сомнениям относительно честности подобных приветствий: за все свое время на площади Гриммо он никогда не слышал ни слова, ни даже намека насчет симпатий Фортескью к какой-либо политической силе, кроме чистой прибыли. Можно, конечно, предположить, что владелец кафе подчиняется вбитому намертво инстинкту угождать потенциальному клиенту вне зависимости от его, клиента, личности – но уж какой-то слишком «сладкой» была улыбка Флориана. Улыбкой Амбридж, если угодно. Гарри с некоторых пор ненавидел подобные ухмылки всей силой сердца. – У Корнелиуса Фаджа, у Долорес Амбридж да у пары десятков аристократических родов я действительно не в фаворе теперь. – Кисло отшутился Гарри, усаживаясь поудобнее на мягкий и приятный диван. Заведение Флориана Фортескью славилось комфортом, ощущением уюта и некой домашней обстановки: здесь не было алкоголя, зато на фоне всегда играла приятная, расслабляющая музыка. – Впрочем, никогда и не искал их уважения. Мои друзья мне верят, а большего и не надо. Конечно, надо. Конечно, первые несколько месяцев ему было обидно на весь магический мир за произошедшую с ним и Седриком несправедливость; конечно, невозможность открыто действовать против старого врага угнетала и нервировала Гарри... В обычных, бытовых ситуациях. Сегодня он встречался с хорошей подругой впервые за полгода, и несколько «приукрасил» свое положение. Ему почему-то не хотелось показаться перед Флёр растерянным, потерявшимся, не знающим что его ждет завтра пареньком; надо было держать подобающую марку. Да, он уверен в грядущем и не нуждается во всеобщем признании; да, он доверяет старшим и, конечно же, не нуждается в одобрении каких-то там министров магии – ведь с ним «Проблемные»! И, Боже, пусть этого действительно хватит... – Ах, эти ваши английские... сложносочиненные названия. Ничегошеньки не ясно! – Флёр с наигранным вздохом передала меню в руки Гарри, облокотившись на спинку дивана и расстегнув верхние пуговицы пиджака. – Сделай заказ за меня, пожалуйста. Только обязательно попроси сахарницу; не могу пить черный кофе. Он связан... с не лучшими воспоминаниями. – Какими не лучшими воспоминаниями?... – Гарри навострил уши; он опасался, что вейле захотелось разговорить его о прошедшем Турнире да его плачевном финале. Но его худшее предположение не оправдалось. – Выпускные наши экзамены, Гарри! – Волшебница издала настолько тяжелый стон, что им можно было бы раздавить великана. – В Шармбатоне в стародавние времена какой-то негодяй придумал поить выпускников последнюю неделю исключительно черным кофе. Глаза бы выцарапала негодяю... Ну, глаза не глаза, – теперь ее тон стал озорно-игривым, – а мантию я этому гнусному портрету ножиком попортила на прощание. – Это еще повезло, Флёр, – Гарри решил обратить ситуацию в шутку и заодно показать девушке, что разделяет ее скепсис насчет «стародавних времен», – у нас в школе в старые-добрые времена первокурсников подвешивали за ноги на металлических крюках. Филч, помнится, грозился повторить этот опыт на мне и Роне. Несколько... десятков раз грозился. Правда, продолжить монолог Гарри не сумел. К их уединенному столику подошел сам Флориан Фортескью и безупречно-вежливо осведомился, готовы ли его дорогие посетители сделать заказ. Гарри, стараясь выглядеть как можно более уверенно, по-взрослому, взял один на двоих поднос с шестеркой шариков, заказал кофе и отдельно попросил гостеприимного распорядителя принести самую объемную сахарницу, какую тот найдет. Флориан раскланялся с Поттером, почтительно улыбнулся Флёр и отправился исполнять порученное... Подозрения Гарри оформились в твердую уверенность: как-то уж слишком удачно, слишком вовремя к ним подошел хозяин брать заказ. Причем подошел сам хозяин, не официантка какая-то! Опять же, возможно, что это был простой символ уважения к настолько заслуженному клиенту – но Гарри за последние полгода отвык от подобных знаков почтения со стороны незнакомцев и потерял в них любую веру. Перестраховка лишней не будет! Быстрым движением он извлек из кармана маггловскую ручку, подтянул к себе салфетку, набросал на той несколько слов да подвинул ее к Флёр, как только убедился, что хозяин кафе отвлекся на новых посетителей. «О чем-то более существенном и важном я предлагаю поговорить позднее, на свободе. Мне не нравится хозяин: слишком любезный, слишком услужливый. Ешь заказ, говори о пустяках». – к чести Флёр, никаких вопросов или сомнений не последовало. Она убрала салфетку в свой пиджак, широко улыбнулась Гарри и осведомилась, как у того идет учеба. – Да, Флёр, учеба как учеба. Экзамены скоро наши, Стандарты Обучения Волшебству, вот... – А потом Гарри оседлал любимого конька и Флориан, даже будь он министерским доносчиком, ничего не смог бы заподозрить. – Да еще и Снейп, зараза, сел мне на шею! Каждое Зельеварение одно и тоже, видит Бог: «ноль баллов, Поттер» да «я не мог ожидать иного результата, Поттер». Тьфу на него! Еще и к Гермионе постоянно пристает, не дает ей отвечать да снимает баллы по малейшей причине да без таковой вообще. Пока Флориан исполнял заказ – к его чести, владелец кафе полностью оправдывал свою репутацию мастера-кондитера и делал прекрасные десерты, – Гарри успел поделиться с Флёр еще несколькими ничего не значащими, зато веселыми и забавными школьными историями. О том, как Дафна Гринграсс поругалась с Драко Малфоем в присутствии всего курса, громогласно зачитывая избранные отрывки из «Истории магических родов», рисовавших родоначальника Малфоев в самом неприглядном свете; как Рон Уизли учился летать на метле и посшибал обоих близнецов с их собственных; как Гермиона Грейнджер переспорила историка магии и заставила того признать свою неправоту... Избегал Гарри разговоров о самом себе, о своей учебе и своих успехах – он боялся, что собьется раньше времени на нелегальные занятия Лиги, личные уроки у Дамблдора или на что-то еще более важное. Но довольно быстро он понял, что его французской подруге не так-то и интересны подобные случаи. Настала пора поменять тему, и у Поттера как раз созрел любопытный вопрос... – Ну что мы всё про школы-то, Флёр. Уверен, тебе и в Шармбатоне хватало таких разговоров. – Гарри мотнул головой, передавая метафорический мяч очередности подруге. – Лучше скажи, как дела на новой, первой самостоятельной работе? – Омерзительно, Гарри. – Предельно откровенно призналась Флёр: настолько кислого выражения на ее прелестном лице Поттер еще никогда не видел. – Удивлен? Понимаю; все объясню в свое время. Позволь сперва мне задать наводящий вопрос. Как часто ты бываешь в Гринготтсе? – Раз за год; когда мне требуется снять деньги для покупки вещей в школу. Обычно взятой суммы мне хватает; все равно в школе и Хогсмиде негде действительно потратиться. – Вот и заметно, что раз в год. Я хожу туда каждый рабочий день и, доложу тебе, компании гоблинов мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Молодые гоблины, которые работают с новичками вроде меня – похотливые бараны и нахалы, так и норовящие подлезть под мою синюю юбку; начальство же, в силу возраста, не может, и отыгрывается, отдавая мне львиную долю общей работы. Будто они от этого получают какое-то извращенное, отвратительное удовольствие! Свою злобную лекцию раздраженная волшебница могла бы продолжать еще долго, а сам Гарри был не против ее выслушать полностью... Но ее остановило появление неожиданного и устрашающего бедствия: целая стайка молодых ведьм, около десяти общим числом, забежала к Флориану перекусить сладкого мороженого. Это были младшекурсницы Хогвартса: никого из хороших знакомых, но пару этих лиц Гарри явно видел ранее в школе. Была надежда у него, что они быстро расплатятся с Флорианом за маленькие стаканчики мороженого и убегут по своим делам, как здесь чей-то пронзительный голосок восторженно провозгласил на всю лавку: – Ой, девочки! Это же Гарри Поттер у окна! Настоящий Гарри Поттер! Ну всё – началось. И как он не догадался скрыть несчастный шрам за волосами? – Гарри, Гарри! – Голоса все приближались и приближались, а шрамированная голова отчаянно обдумывала возможные пути к отступлению; желательно такие, чтобы они не включали применение силы или боевой магии. – Иди к нам, Гарри! Мы любим тебя, Гарри! Распишись, пожалуйста, Гарри! Спасение пришло с другой стороны столика. – Извините. Мистер Поттер, вообще-то, занят. Отстаньте от него и дайте ему спокойно попить кофе. Спасибо! – Холодно-надменный тон, не терпящий возражений и дальнейших пререканий. В последний раз Гарри от Флёр его слышал еще во времена Турнира, когда француженка отбивалась от стад восторженных и умалишенных поклонников. – А ты кто такая вообще? – Огрызнулась в ответ «заводила» младшекурсниц, толстоватая и рыжеватая. – А? – Флёр Делакур, малявка ты рыжая. – На любезность надо отвечать любезностью; французские манеры таковы. – Изволь оставить Гарри в покое. Вызов брошен – вызов взят. Незнакомая Гарри рыжая девчонка и его хорошая подруга из Франции схлестнулись в напряженной словесной дуэли за внимание и компанию Избранного; и, Гарри пришлось признать, что он не сумел и единого слова вставить в их скоротечную, динамичную перепалку. – А то что? Ты хотя бы знаешь, кто у меня папа? – Эта мантра была произнесена с непередаваемым самолюбованием; со слепой верой, будто после этих слов любой дальнейший спор теряет смысл. – Он на высокой должности в Министерстве, с ним сам Фадж постоянно советуется! Страшная ошибка рыжеголовой: вот таких разговоров ни Флёр, ни Гарри терпеть не могли. Француженка хихикнула – не знавший ее человек мог бы посчитать этот смешок милым, но Поттер хорошо понял, что она уже завелась и готовит целый ушат помоев для своей визави. – Знаю, конечно же. Рыжий, самодовольный и глупый брюзга без малейших представлений о каких-то там манерах, не имеющий понятия о мире вокруг него – каков отец, такова и дочь. Иначе ты распознала бы французское имя, малявка, и, возможно, поняла бы, что нечего мне грозить вашим придурковатым министром или каким-нибудь другим англичанином. – Договорив, Флёр чинно отпила свой кофе, желая подчеркнуть превосходство над соперницей и свой контроль над ситуацией. – Я им не подчиняюсь. – Как ты смеешь!? – Юная ведьма, казалось, готова взорваться от переполнявшего ее праведного гнева: какая-то француженка смеет дерзить ей, оскорблять ее отца и, наконец, стоять между ней и самим, самим Избранным? Не бывать такому! – ТЫ вообще понимаешь, с кем дело имеешь? – Я как раз прекрасно понимаю, с кем говорю – дел с тобой, слава Богу, у меня нет. – Уточнила формулировку Флёр, тихонько улыбнувшись недовольной ведьме краем губ. – Я говорю с избалованной девчонкой, привыкшей всегда и сразу звать дорогого «папу». С некультурной грубиянкой, набивающейся в компанию к старшим, которые ее никуда не звали. Наконец, – Флёр извлекла из пиджака свою волшебную палочку и уложила ее поудобнее в правую руку, – я говорю с будущим слизняком. Рыжеголовая стушевалась; показательно махнув рукой на Делакур и вымученно улыбнувшись Гарри, она отошла обратно к общей стойке – и следом за ней схлынула вся остальная компания. Поттер понял, что с него причитается искренняя благодарность Флёр: сам он не смог бы так быстро и эффективно разобраться с непрошеной компанией. Как-то он привык сталкиваться с пытающимися его убить врагами; он знал в точности, что делать с пауком, дементором и неким Томом Реддлом – и полностью потерялся при виде обезумевших фанаток. Кажется, не одной лишь Гермионе надо бы пересмотреть приоритеты... – Теперь ты понимаешь, Гарри, каково мне приходится в мужской компании. – Выдохнула Флёр, опускаясь на диван и глядя на спасенного ею друга. – Действительно, Флёр. – Больше Гарри не мог осуждать подругу за жесткий «отшив» Рона на четвертом курсе. – Спасибо тебе большое! Но слушай, у меня появилась идея. Ты уже почти доела, да? Тогда давай собираться и пойдем отсюда... В другое место. В лучшее место. Они расплатились с неизменно любезным Флорианом; Гарри заплатил за обоих вопреки отчаянным протестам Флёр и заверил хозяина лавки, что обязательно и всенепременно зайдет к нему еще раз в самое ближайшее время. Вид ласкового и дружелюбного Гарри, почтительно раскланивающегося с хозяином (которого Поттер подозревал в шпионаже на Министерство) развеселил Делакур: она поспешила забыть о столкновении с незнакомой ей рыжей и снова довольно улыбалась. – Гарри-Гарри! – Рассмеялась волшебница, взяв друга под руку и удаляясь вместе с ним от кафе. – Тебе надо успокоиться и расслабиться. Перестать видеть врага в каждом любезном официанте, приятном хозяине да вежливом человеке! – Поживи с мое на Слизерине, – ответил ей Гарри, – еще и не к такому привыкнешь. Радость долгожданной встречи не является оправданием для глупости – для глупости, как Гарри постоянно твердила Гермиона, вообще нет достойных оправданий. Гарри встревожился, заметив лебезящего хозяина кафе; его подозрения окрепли, стоило тому «удачно» подойти к столику во время обсуждения наказаний в Хогвартсе. Жизнь Избранного способствует прогрессирующей паранойе? Возможно. Гарри-то уже понял простую истину: неважно, есть ли параноидальное расстройство у мага, нет оного расстройства – за ним все равно следят. Предосторожности не бывают лишними; ожидая худшего, ты можешь приятно удивиться. – А куда это ты меня тащишь, м? – Осведомилась Флёр с обезоруживающе-белоснежной улыбкой, когда ребята вошли в «Дырявый котёл». – Я надеюсь, не купаться? Хватило с меня английской водички на всю оставшуюся жизнь. – На свободу, Флёр. На свободу, то-бишь к магглам. – Тихонько посмеялся Гарри, приближаясь к двери промеж двух Британий. – А что? Ты думала, я не замечу твой «простецкий» наряд? И я, сама видишь, как последний маггл одет – отнюдь неспроста. Мы не сможем спокойно переговорить нигде – кроме обычного Лондона, куда я тебя и веду! – Порой, Гарри, ты меня очень сильно пугаешь. – Призналась Флёр, стоило им покинуть пределы магического мира. – Иногда... Иногда ты такие вещи говоришь, да еще и таким тоном, будто действительно готовишься устроить нечто нехорошее. – Шалость и только шалость! – Рассмеялся Гарри, наложив на себя и на подругу Отталкивающие чары. Как же удобно, что еще в начале лета Дамблдор смог снять с его палочки Следящие заклятья Министерства! Теперь они с Флёр смогут не просто погулять всласть, но и поговорить о чем-то действительно важном и интересном. Прошло меньше получаса, как Гарри и Флёр оказались в самом обыкновенном лондонском клубе: место было ухоженным, приятным и уютным. Друзья воспользовались преимуществом чар и заняли отдельный столик в углу, в месте, где никто и никого искать не станет. Спустя еще несколько историй с учебы да работы, Делакур собралась с силами и решилась спросить Гарри о беспокоившей её теме. – Гарри... – Флёр оглянулась по сторонам; затем, понизив голос еще на один тон, еле-еле слышно, спросила, – ты действительно считаешь, что... Он вернулся? Я не могла спросить об одном в письмах; не после того, как ты написал о «Инспекционных» да о Амбридж. Я не могла спросить об этом в кафе; не после твоих подозрений. Ответь сейчас, теперь, когда нас никто не подслушивает и никто нас не замечает. – Предлагаю называть его Томом. Томом Реддлом, если угодно быть вежливыми. – Уклонился от прямого ответа Гарри, пристально глядя на француженку. – Он так старается откреститься от отца, от всего, что связывает его с миром магглов, что я считаю своим долгом напомнить ему о полукровном статусе. Но да, Флёр, я не просто «считаю», что он вернулся, я знаю, – необходимое смысловое ударение, – что он вернулся. По его приказу был убит несчастный Седрик; я видел его воскрешение, его беседу с Пожирателями; наконец, я сражался с ним и чудом спасся от него. Да, он вернулся; да, он желает реванша и уже собирает заново свою банду. Да, Флёр, все повторится вновь: и жертвы, и разрушения, и катастрофы – ведь «аристократичные» бандиты с большой дороги мало пограбили да поубивали в прошлый раз. – У нас дома, во Франции, твои слова вызвали настоящий шок: большинство магов и ведьм, конечно, приняли объяснение вашего негодяя-министра. Наши колдуны да ведьмы точно также перепуганы: сам знаешь, у многих пострадали родственники, кое-кому и так досталось. – Флёр не хотела даже называть Фаджа по имени-фамилии; это презрение Гарри разделял и полностью одобрял. – Но знай, что ни я, ни моя семья не усомнились в твоей правоте. И я считаю, что тебе нужна вся возможная помощь в праведном деле, в попытке сделать все правильно. – Ты о чем? – Я не глупая кукла – неважно, что там думают эти мерзкие гоблины на работе. – Флёр прочувственно посмотрела на друга, словно пытаясь проникнуть в его душу. – И уж точно я не забывчивая стерва. Я помню, как на втором туре, в прошлом году, ты спас и Габриэлу, и меня из Великого озера – хотя и не должен был этого делать. Ты рискнул и здоровьем, и победой ради чужих для тебя людей; ради своей соперницы, которая говорила про тебя гадости, и ее сестры, с которой ты никогда не встречался вообще. И наше общее, наше семейное мнение сошлось на том, что этот долг необходимо вернуть. – Флёр, я... я очень ценю – Гарри на минуту усомнился. Лучшая выпускница Шармбатона – это неплохой актив для его небольшой нелегальной организации... – Но спасибо, нет. Настало время объясниться: Делакур ни за что не даст ему спустить тему «на тормозах» – она достанет из него всю правду или уйдет, попытавшись. Да и не хотел Гарри не хотел ей лгать; вот кого-кого, а её обманывать не хотелось. Если их отношения построены на взаимном доверии, на взаимной чувствительности, то он не станет топтаться по ним ужимками, недомолвками да враньем. Лучше честно и открыто признаться во всем: тогда, по крайней мере, ему не будет стыдно за самого себя. – Флёр, я втянул достаточно людей в «это» дело. Слишком много людей я затянул за собой в это болото, понимаешь? Рон, Гермиона, Дафна, Джинни, близнецы, Чжоу, да даже Невилл с Луной – они все смотрят на меня как на «Избранного», как на человека, всегда знающего что он хочет и всегда добивающегося успеха. Они приходят, они ждут от меня то ли какой-то вековой мудрости, то ли какого-то великого подвига, а мне остается лишь поддерживать в них боевой дух и делиться крохами, крохами каких-то случайных знаний! Я веду себя как наставник, как, черт возьми, профессор! А ведь я такой же школьник, как и они все. Ну, возможно, возможно, более сведущий в борьбе с темной магией – но я не Герой из старых сказок, который одним махом избавится от Тома да его лакеев. – Сделав паузу, Гарри выговорил самое главное. – Я не могу избавиться от тяжелого предчувствия, будто веду их за собой на кровавую бойню без их согласия и знания. – Гарри... – Маленькая, но открытая и полная сомнений в самом себе речь произвела на Флёр самое сильное впечатление. Она подвинулась к Гарри и, погладив друга по голове, попыталась его утешить. – Ты неправ, хороший, милый друг. Вот кто-кто, а ты никогда не отправишь дорогих тебе людей на смерть насильно. Все перечисленные тобой друзья и подруги прекрасно всё понимают: не делай из них дураков и дур. Они идут не за каким-то «Избранным», не за какой-то престарелой легендой, а за живым парнем Гарри Поттером, парнем из плоти и крови. Они знают, что он им помогал, помогает и будет помогать в дальнейшем; теперь они, как и я, желают помочь тебе – не отталкивай ни их, ни меня. Некоторыми своими кошмарами Гарри никогда не делился ни с кем: ни с Альбусом, ни с «Проблемными». Им он пересказывал видения о дверях и коридорах; им он незамедлительно сообщил о видении с мистером Уизли... Словом, он делился теми снами, какие имели значение для Ордена и борьбы с Томом Реддлом – но ведь ночей было немало, и далеко не каждый сон был о Волдеморте и его темных планах. О сокровенных, личных кошмарах Гарри ни с кем не общался – до сего момента. Раз уж с Флёр они разоткровенничались, надо доходить до конца; авось, тогда она его поймет. – Представь, Флёр... Представь себе большой зал Хогвартса, где я каждый учебный день ем и обмениваюсь шутками с друзьями. Уютное, веселое место, полное шуток, улыбок да подколов друг другу. Ты там была, ты понимаешь, о чем я. Так? А теперь... Представь его же. Только теперь, вместо столов да скамей, зал усыпан изуродованными телами: раз в несколько недель я вижу этот сон, и с каждым разом он становится все отчетливее да отчетливее. Мои лучшие друзья, мои родные люди, мои близкие люди – все они жестоко убиты, их тела разорваны на куски, а я стою над ними всеми и... – Не сдержавшись, Гарри засмеялся. В его смехе не было ни счастья, ни радости: только необходимость отвлечься. – Стою и держу в правой руке, не поверишь, Кубок школы! Что это значит? Неужели то, что победив, я пожертвую ими всеми? Решительным движением Флёр поднялась из-за стола; она едва ли не силой выдернула из-за него Поттера. Обняла друга; по-матерински, заботливо и тепло, поцеловала того в лоб: и Гарри почувствовал приятное облегчение на душе. Все же, он сейчас был с подругой, он вырвался на волю, все его друзья были живы и здоровы – может, не все так страшно в жизни? Может, он зря нагнетает и волнуется? – Давай забудемся, Гарри. Давай забудем о войне; о... Томе, об ответственности перед всеми ними. Ты заслужил отдых, поверь мне, твоей доброй подруге и старшему товарищу. Давай танцевать, пока наши ноги не заболят сильнее нащих сердец! – В ее отчаянном призыве расслабиться и отдохнуть Гарри услышал правдивую, человечную заботу о близком. О близком, нуждавшемся в успокоении и утешении; он знал, что Флёр не такая, как ее хором описывали Гермиона, Дафна, Джинни да Молли Уизли – но было приятно получить такое окончательное подтверждение. – Что ты там про шалость говорил? Пора! Гарри пошел за Флёр будто под гипнозом: но поддался он не чарам вейлы, а обаянию настоящей подруги, пытающейся вытащить его из западни самобичевания и самокопаний. Дальнейшее словно потонуло в тумане: смех, веселье, танец за танцем, шутка за шуткой... Кажется, пару раз он нечаянно наступил француженку на ножку; та все обратила в забавный анекдот и продолжила крутить его в новом танце. Одно он понял точно: расстались они веселыми, счастливыми и довольными, твердо зная, что обязательно повторят свою затянувшуюся, но такую замечательную прогулку! *** Вернулся Гарри уже к полночи; а встречали его так, будто он успел продать Родину, друзей и Хедвиг французскому правительству за один-единственный поцелуй вейлы. Больших усилий и деятельной поддержки со стороны крестного едва хватило убедить миссис Уизли, что он не голоден; поднявшись на свой этаж, Гарри столкнулся лицом к лицу с остальными «Проблемными» – и там ему снова попытались объяснить, как он ошибся с партнером. Гермиона принялась читать скучную да подробную лекцию об основах безопасной жизнедеятельности в условиях военного времени; Дафна уперлась руками в бока, вытянулась на носки и, передразнивая француженку, начала умолять «ненахлядного Арри» уплатить за ее «догогое могоженое» – впрочем, хуже всего ему досталось от Рона. Близкий друг осведомился, не скрывая зависти, перешло ли свидание Гарри с Флёр в «горизонт» – и был потрясен, когда Гарри заявил, что ничего такого не было и быть не могло. Переодеваясь, Гарри постарался успокоить каждого из ближнего круга, каждому говоря что он хотел услышать. Рону он ответил, что не собирался и предлагать ничего «такого»; Гермионе указал на бессмысленность подобных лекций, раз он вернулся живым и здоровым – пусть и немного уставшим. Наконец, Дафне он честно признался, что заплатил за Флёр исключительно как благовоспитанный джентльмен, и что француженка пыталась заплатить за себя. Стоило Дафне и Гермионе завести старую шарманку о том, как потомственная неудачница Флёр желает прибиться к «Избранному», как Гарри улегся на кровать и издал настолько фальшивый храп, что никто не стал задерживаться в комнате. Конечно, никому он ничего не рассказал ни о случае с «фанатками» в кафе, ни об откровенном разговоре по душам в простом маггловском баре; Гарри еще по дороге домой твердо решил, что это должно остаться между ними двумя. Ребята, возможно, немного подуются на него следующим утром – но совсем недолго. Ведь завтра весь «Проблемный квартет» выдвигается на квартиру к Грейнджерам: знакомиться с семьей Гермионы и обычным, маггловским Рождеством во всей его красе.