Жизнь и деяния Гарри Поттера

За последние столетия маггловский мир, бесспорно, изменился в лучшую сторону: путешествие от Лондона до Мадрида теперь занимает менее трех часов и проходит с немыслимым раньше комфортом. Вы можете занять прекрасное посадочное место у иллюминатора и весь полет любоваться прекрасными видами; вы можете заказать крепкий алкоголь и провести полет в райских кущах... Пока предкам приходилось целыми неделями довольствоваться сырыми трюмами, тесными каютами да страдать от морской качки, вы наслаждаетесь плодами прогресса – разве не предел мечтаний? Не предел. Самолеты, разумеется, прекрасное изобретение «простецкой» мысли... Но им ещё очень и очень далеко до Трансгрессии в руках умелого и опытного волшебника. Путешествие из Англии в Испанию заняло у него жалкие десять минут; ему не пришлось обменивать валюту, ожидать отправки самолета, подставляться под нескромные очи других пассажиров да искать уже в самом Мадриде «попутку» до места назначения. В два аккуратных, отработанных приема он пересек тысячу километров и не ощутил никаких неприятных последствий, которыми так любят запугивать производители магических метелок. Куда уж им до такой результативности! Вот и искомый особняк – как и ожидалось, он не сбился в полете с положенного пути. Двухэтажное и внешне небольшое здание, выдержанное в строгом, классическом вкусе: никаких пошлых, кричащих деталей интерьера, никакой безумной «мешанины» из стилей и направлений архитектурного искусства; чувствовалось, что у владельца земли есть не только деньги, но и чуткое представление о эстетичном и красивом. Охватить взором всю территорию было невозможно: её обносила надежная и с виду крепкая каменная стена, и только одни решетчатые ворота обеспечивали связь поместья с большим миром. Сами решетки были тонкими и казались очень хрупкими, готовыми поддаться любой пиле, любому мало-мальски значимому давлению на себя. Стеной и воротами вся защита поместья вроде бы и исчерпывалась, будто приглашая взломщиков и воришек всей магической Испании испытать свою фортуну и попытаться сорвать очередной куш... Но он сюда пришел как верный слуга – посему ему нечего опасаться за свое здоровье и жизнь. Его ждут, его пропустят, его примут и выслушают. И действительно: и минуты не пришлось ожидать у ворот, как раздался голос по ту сторону ворот. – Сеньор Бартемиус, со счастливым прибытием! – Радушно улыбнулась ему симпатичная женщина лет тридцати пяти-сорока в скромной, домотканой белой мантии. Испанская ведьма говорила на английском свободно, с отчётливым, но по-своему чарующим акцентом. Черноволосая, статная и обаятельная хозяйка, несколько нестерпимых домашних эльфов, да ещё парочка расторопных слуг составляли всё население поместья; разумеется, именно почтенной донье поручат его сопроводить к хозяину этого места. – Мой господин ждет вас в своем павильоне. – Ведите, донья Элиса. – Несмотря на всё пережитое им в последние сутки, Барти Крауч-младший не потерял ни присутствия духа, ни некоей галантности в обращении с прекрасным полом. А устрашающее число ошибок в его «испанском» произношении только повеселили красивую встречающую; вот на какие подвиги учтивости готов дорогой английский гость! Донья Элиса не заставила дважды просить: ворота бесшумно раскрылись перед посетителем и тот последовал за провожающей. Здесь Барти был в полной безопасности: хозяин поместья признал его своим гостем и посетителем, перед ним легкой походкой идёт хозяйская наперсница – неудивительно, что он шёл твердо и уверенно, находя время и возможность полюбоваться окружением. А здесь было за что усталому глазу, соскучившемуся по красивому да изящному зацепиться! Ухоженные зеленые полянки, грамотно проложенные сквозь них каменные дорожки; опрятные да пышущие множеством грамотно подобранных красок цветочные клумбы и даже самый настоящий колодец – будто средневековый маггловский замок, а не магический особняк! И, нужно признаться, он был искренне рад сменить обстановку: после разрушенного Отдела тайн да опостылевшего Малфой-мэнора здесь всё виделось новым, сияющим и поистине прелестным. Впрочем, чем дальше они удалялись от самого особняка, тем меньше внимания гость из Англии уделял окружению; его голову без объявления войны посетили неприятные догадки и смутные подозрения. Ведь не раз и не два Крауч-младший бывал в этом поместье; но ещё никогда его не звали в одиноко стоявший павильон – здание, казавшееся игрушечным по размерам, но, судя по всему, очень ценное для владельца особняка. И вот сейчас, когда испанка и он приближались к загадочному домику, Барти задумался: что же таит его господин. Возможно, он мог бы попытаться применить чтение мыслей на черноволосой донье; но хозяин отнюдь не одобрит подобной самодеятельности. Разговорить же Элису по ее доброй воле на такую тему никогда не получится; раз господин не велел кому-то чего-то знать, то она повинуется и свято блюдет тайну. Оставалось, пожалуй, только вооружиться терпением и дожидаться... «Может, это знак?» – Подумалось ему, пока Элиса стучалась в двери. – «Но что же там такого скрывает хозяин?». – Пусть войдет. – Послышался его голос изнутри помещения. Барти поспешил откликнуться на зов; ему хватило буквально пары секунд чтобы оценить интерьер павильона и сделать очевидные выводы. Маленький деревянный стол, два кресла, две фарфоровые чашки, исторгающие аппетитный и приятный пар – этим вся обстановка и исчерпывалась. Никаких «устрашающих» атрибутов, никаких псевдороскошных украшательств, никаких древних артефактов (а равно и подделок под них) или каких-либо других дешевых декораций, призванных устрашить или поразить воображение посетителя. Настоящий глоток свежего воздуха после мэноров и домов знакомых Барти Пожирателей! Его хозяину, умиротворенно покоящемуся в своем кресле, ничего этого и не нужно. Правильное, смуглое лицо с зоркими и благородно-красивыми серыми глазами, короткая стрижка и простая же черная мантия – ничего лишнего и ненатурального, кричащего и фальшивого. – Мой господин! – Искреннее, неподдельное восхищение в голосе; глубокий поклон и терпеливое ожидание, когда вышестоящий соизволит к нему обратиться. В этом павильоне хозяин особняка скрывал только и исключительно любимое место для уединенного отдыха; место, в которое не приглашают случайных гостей да непроверенных слуг. И раз его позвали сюда, раз его признали достойным оказаться тут... Волшебник по ту сторону стола выдержал положенную, должную паузу. Только потом он ответил. – Встань, Бартемиус. – Голос, казалось, был доволен его скорым прибытием – по крайней мере, хотелось в это верить. Посетитель незамедлительно исполнил полученное им указание и застыл в ожидании новых инструкций. – Садись за стол и отдышись с дальней дороги. Элиса, благодарю за помощь; больше я тебя не задерживаю. – Благодарю! – Донья поспешила оставить хозяина наедине с его слугой и заняться своим любимым делом, главной страстью всей жизни – господским садом. Несколько минут двое мужчин пили свой кофе в полном молчании: Барти был чертовски признателен господину за проявленную им чуткость. Всё же Трансгрессия, как бы он не бахвалился перед самим собой, отнюдь не настолько простое магическое искусство; ему на самом деле нужно было «отдышаться». Он не посмел бы сам попросить о таком, но хозяин павильона всё понял без единого его слова и самостоятельно принял решение. Как обычно – правильное, мудрое решение. – Я прочитал твой рапорт. – А вот сейчас хозяин особняка решил перейти к делу. – Но предпочел бы услышать всю историю от начала и до конца «вживую». – Реддл велел нам явиться в Министерство магии, – начал свой рассказ Барти, отставив в сторону красивую фарфоровую чашку. – и ожидать появления Поттера. Формальным начальником над всеми нами сделали рвавшегося в бой Малфоя; на самом деле он, я и ныне покойная Беллатриса едва ли друг другу подчинялись. Они-то заняли положенные места в Зале пророчеств, но мне показалось, что юный мистер Поттер и его сопровождение несколько припозднились – так что я взял Руквуда и Мальсибера да отошел караулить коридор. Как оказалось, я был прав: Поттер и Дамблдор раскусили маневр Реддла и в Отделе тайн началась настоящая, серьезная битва. – И что мистер Поттер? Сильно изменился за год, что вы не виделись? – Поинтересовался господин, подвигая поближе к себе чашку кофе. – Мне не пришлось ему поддаваться. – Честно признался Барти, не боясь показаться «слабым» или «нерешительным» в глазах собеседника. Гораздо хуже, если тот поймает подчиненного на излишней самоуверенности да необоснованной наглости; нет ничего постыдного в признании слабости, пока ты работаешь над её ликвидацией. – Парень уже владеет Невербальными чарами, значительно расширил свой арсенал, не стесняется импровизировать да бьётся с прежним рвением да натиском. Ещё в прошлом году в нем виделся серьезный магический потенциал; теперь же, в заботливых руках директора Хогвартса, этот потенциал стремительно превращается в настоящую силу. – Ты будто в него влюблен, Бартемиус. А ведь парень совсем недавно пытался тебя если не убить, то уж точно покалечить... – Никто не идеален, господин. – Здесь всегда ценили достойный ответ колкостью на колкость; и, воистину, этот ответ вызвал у принимающей стороны снисходительную улыбку. Сделав еще один глоток кофе, владелец павильона вернулся к разговору. – Его так называемое «сопровождение». Что о них можешь сказать? – Лига Самозащиты, как Вы и говорили, и не думала распускаться по тому министерскому указу. – Барти слегка наклонил голову, выражая искреннее почтение господской проницательности. – За Поттером явилось ещё шестеро человек, его школьные друзья и подруги. Правда, я несколько удивился, когда понял, кого он взял с собой на этот бой помимо верного «квартета»; оставшаяся «тройка» казалась мне страшным балластом. Казалась, пока мелкие четверокурсницы и старшая Гринграсс не свалили на пол нашего третьего соратника; мы с Августом оказались в пугающем меньшинстве и решили отступать к остальным. Приходится признать очевидное: юный Поттер не просто прирожденный лидер и хороший командир, но и отменный учитель! Ну... Мы и отступили, но школьники не поспешили бежать к лифту, а отправились прямиком за нами. Вопреки моему приказу и любому здравому смыслу, Малфой и Крэбб-старший решили «отомстить» за своих ненаглядных детишек – Поттер с легкостью и без сомнений снес пол-головы Крэббу Бомбардой – и, разумеется, после таких повреждений маги не выживают – , а Люциуса разоружила четверокурсница, после чего прочие ведьмы отправили его в свободный полёт. – И тогда погибла его подруга... – Гермиона Грейнджер была убита Беллатрисой прямо на глазах Поттера и всей его остальной команды через несколько секунд после их столкновения с «недовольными папашами». Это была, господин, досадная случайность, неловкий инцидент: Лестрейндж убегала от наседавших орденцев, а магглорожденная ведьма едва ли не из-под земли выросла перед ней. Сработали её инстинкты, вот и не стало подруги Поттеровой. – Действуй сразу, а думай потом. Что она, что те двое. Пожиратели, как я погляжу, не меняются. – Холодно и четко «приговорил» испанец. – Дальше? – Беллатриса поняла, что допустила роковую ошибку: Поттер, я уверен, предупреждал их, что уничтожит столь желанное Реддлом пророчество, если случится нечто такое. Она побежала прочь, за ней, естественно, устремился Поттер; его прочая команда, вдоволь поплакавшись над телом мисс Грейнджер, удивительно быстро вернулась к бою. Ну, точнее, в бой вернулись старший Уизли и Лонгботтом; Гринграсс и младшая рыжая продолжали рыдать, а шестая в этой команде пыталась их «защитить», накладывая Защитные чары то туда, то сюда. Но, признаюсь, что даже этих двух стало слишком много: Лонгботтом разоружил Макнейра и выбил тому правый глаз, а главный друг Поттера подловил бедолагу Эйвери да исполосовал тому всю грудь. И, как я понял, Эйвери тоже простился со своей жизнью... – Как именно Поттер отреагировал на смерть подруги? – Осведомился господин; ему нужен был самый точный ответ, и Барти постарался оставить его довольным. – Никаких криков. Никаких слёз с его стороны; на несколько мгновений он застыл, словно превращенный чьим-то страшным проклятьем в мраморную статую. Но стоило убийце побежать со всех ног прочь, как он отошел от этого состояния; увидел я с какой целеустремленностью, какой решимостью воспитанник Дамблдора начал свое преследование... Я попрощался с Беллатрисой. – Довольно хмыкнул Барти; ему искренне нравилось, когда за некомпетентность и дилетантство так своевременно следует справедливое наказание. – Зная, что больше я ее не увижу. – А что же тогда случилось в Атриуме? Я слышал самые... Разные донесения. – Мой господин, меня не было там и всё, что я могу поведать, будет пересказом со слов Реддла. – Серые глаза велят продолжать, и Барти подчиняется этому взгляду без дальнейших пререканий и сомнений. – Когда тот прибыл в Атриум, Поттер уже добивал Беллатрису; её тело было превращено в кровавые ошметки, и Смертельное проклятье, пущенное Поттером, по-сути стало ударом милосердия. Затем... Реддл-то утверждает, что с легкостью победил Поттера и смог выжечь тому половину лица темным проклятьем – но, я думаю, правдиво лишь последнее утверждение. Потом пришел Дамблдор и между ними завязалась дуэль; потом явились и авроры, так что Реддлу пришлось отступать оттуда... Рассказ подошел к своему логическому концу и гость из Туманного Альбиона замолчал. Барти, пожалуй, мог бы поведать еще кое-что: про непотребную сцену, устроенную Волдемортом в Малфой-мэноре, о том, как он сам отбивался от обвинений в трусости и некомпетентности, сумев в итоге все переложить на Люциуса – известного труса, лицемера и предателя... Но это не интересовало хозяина и, следовательно, это останется с ним одним. Сделав еще один глоток, принимающий его волшебник задал вопрос уже принципиально другого характера. – Перспективы нашего общего знакомого?... Он не сомневался, что его уважаемому собеседнику и без того всё понятно, всё ясно. Он был убежден, что у хозяина уже готов план, учитывающий все изменившиеся обстоятельства и, в их числе, поражение в Отделе тайн; но на сердце у Крауча-младшего потеплело. Раз хозяин спрашивает его мнение, раз он интересуется его предложениями и идеями, значит он проверяет его ум, его аналитические способности. Значит, надеялся Барти, хозяин раздумывает, стоит ли продвигать молодого английского волшебника дальше – и нельзя его разочаровать. – Катастрофы не случилось, мой господин, но поражение было очень существенным и ещё долго будет на нас сказываться. Беллатриса, Эйвери и Крэбб-старший мертвы; все остальные участники нашей рискованной операции, за исключением вашего покорного слуги и Руквуда, были арестованы – и почти никто не отделался «лишь» царапинами. Наша организация получила серьезнейший удар: у Тёмного лорда было четверо лейтенантов, а теперь одна мертва, другой отправится в Азкабан, а третий находится в Хогвартсе и не может активно нам помогать. Всё еще хватает простых Пожирателей, всегда можно обратиться к разным темным тварям – но вот способных полевых командиров да надежных исполнителей для «тонкой работы» точно не хватает. Владелец особняка тяжело вздохнул – и как же Барти был рад, что не он заставил наставника и господина так вздыхать! – Но это еще не всё, мой господин! Отчаявшийся заполучить пророчество нашими силами Реддл явил себя всему магическому миру и тем самым начал Вторую войну в Британии открыто. Уже завтра объявят об отставке Корнелиуса Фаджа, ходят слухи о суде над ним, а вот его наперсницу будут судить однозначно; теперь власти в Британии будут бороться на одной стороне с Дамблдором. Бороться открыто, сурово и серьезно. – Кто же станет новым министром магии Британии? – Руфус Скримджер. – Без раздумий и сомнений озвучил Барти свое предположение. – Он – глава Аврората, он пользуется авторитетом и уважением в сообществе, на свое счастье он оставался «над» схваткой Министерства и Альбуса, не участвовал в травле Поттера и, главное, никак не относится к Амбридж или Фаджу напрямую. Пожалуй, Руфус будет самым очевидным наследником. – А на кого из служащих этот новый министр сможет опереться в своей борьбе? – Этот вопрос заставил Барти призадуматься, но совсем ненадолго. Ответ нашелся быстрее, чем он опасался. – Амелия Боунс, глава Отдела магического правопорядка и одна из «ведущих» лиц нашего Визенгамота. Ведьма боевая, честная, непреклонная и неподкупная; надежнее соратницы и не пожелаешь. Она последние месяцы пыталась самостоятельно «копать» под организацию, а теперь, получив полное одобрение нового министра, только удвоит и утроит свои усилия. Она грамотно организует агентурную работу, она окружит себя толковыми следователями и будет принимать верные решения; и, господин, боюсь, миссис Боунс может испортить и наши планы в том числе. Эта ведьма, не знающая ни усталости ни компромиссов... Хозяин поместья удовлетворенно хмыкнул и еле-еле заметно кивнул головой. Пожалуй, ни за какие сокровища мира Барти Крауч-младший не согласился бы теперь поменяться местами с миссис Боунс... – А как же Гринграсс-старший? Неужто лорд Сибус останется без должности и награды за его-то вклад в победу над Фаджем? – Этот всегда старается держаться так далеко от официальных постов как только может. Думаю, и на этот раз Сибус «скромно» останется в стороне и позволит остальным пожинать лавры. Впрочем... Возможно, возможно, что его, как видного эксперта в финансовых вопросах, попросят принять участие в планируемой, по слухам, программе конфискаций имущества и финансов – и я даже знаю, к кому Сибус первым постучится в таком случае. Разобраться с Малфоями теперь для него станет делом чести, и, пожалуй, миссис Малфой крупно повезет, если она сохранит половину от привычных доходов. – Придется изыскать новый источник финансирования этой операции. – Безошибочно заключил господин по ту сторону стола. – Английские «благородные да древние» и их драгоценные сейфы теперь будут находиться под бдительным наблюдением Министерства; и, пожалуй, гоблины, будучи гоблинами, немного возмутятся, но между Министерством да узниками Азкабана неизбежно выберут первое. Хозяин отставил в сторону пустую чашку, но не позвонил в верный колокольчик – не попросил донью Элису принести ещё. Значит, разговор о делах еще не завершен; Крауч-младший напрягся, подготовился к решающему раунду необъявленного, но явно идущего «испытания». И предчувствия его не подвели. – Сколько времени осталось у Реддла? – Отличный вопрос. Непростой, а в то же время критически важный. Благо незамедлительного ответа на него не потребовали, и Барти смог собраться с мыслями. – Я бы дал два года. Три, если быть щедрым. – Ещё один поклон головой; его оценки не претендуют на абсолютную истину, он всегда готов услышать хозяйскую точку зрения. – Ты так скептичен к своему бывшему господину? – Война в общем-то только началась, а Пожиратели уже понесли серьезные и опасные потери. – Барти говорил тихо и пытался придать голосу самое спокойное звучание. Аналитику надлежит подавать собранным, тихим, даже отстраненным тоном: тогда слова кажутся более внушающими. – Мы потеряли нескольких надежных ликвидаторов, мы лишились источника финансирования и влияния в сообществе, министерская бюрократия почувствовала себя в опасности и теперь начнет кусаться в ответ. Юный Поттер получил достойный повод для ненависти, как и остальные его подручные; а если они и без смерти Грейнджер были готовы драться, то сейчас они готовы убивать. Наша же молодежь... Вызывает куда как меньше доверия и надежд. – С вами сильнейший темный маг нашего столетия. – Иронично хмыкнул хозяин поместья. – Да, но он не может одновременно находиться в десятке разных мест по всей Британии. У нас есть командир, у нас есть опасный и жестокий высший начальник; хватает и «рядового состава», готового на убийства и жестокости. Но вот «офицерский состав», если такая аналогия будет угодна, у нас никуда не годится: мало кто умеет думать за себя, тем более за целую оперативную группу. Совсем скоро нам обрубят финансирование и придется прибегать к грабежам – малоэффективно и очень опасно для всех нас, а при этом неизбежно. К тому же, у нас есть Том Реддл... У них есть победитель Гриндевальда, Альбус Дамблдор собственной персоной – и, как показал Атриум, неугомонный директор Хогвартса все еще силен. Если они смогут опереться на ресурсы Министерства да на годик-другой сохранят над ними контроль – боюсь, песенка Пожирателей будет спета. – Отличная работа, Бартемиус. – Поднялся хозяин поместья со своего кресла; гость незамедлительно последовал этому примеру. – и замечательный же анализ сложившегося положения. Не зря я вытаскивал тебя из-под отцовского Империуса; такой талант не должен был пропадать из-за ошибочных увлечений юности. Да! Да! Он выдержал испытание, он одержал еще одну, возможно, не такую и крупную, но победу! – Благодарю, благодарю, мой господин! – Барти поклонился в порыве искренней признательности. Но что-то в его поклоне смутило хозяина, и тот извлек из складки мантии хорошо знакомый колокольчик, используемый им для «вызова» верной и незаменимой в хозяйстве доньи Элисы. – Ты устал с дороги. Ты немало пережил за последнее время, Бартемиус. – Пожалуй, ничего ближе к «отцовскому» тону за свою жизнь Крауч-младший и не слышал. – Скажи, твой, кхм, бывший господин может тебя хватиться? – Нет. – Раздалось мелодичное пение золотого колокольчика. Буквально через минуту на пороге павильона появилась Элиса – в её облике ничего не изменилось, кроме перчаток, несших на себе следы земляных работ. Приблизившись к господину, донья застыла в ожидании его слов. А они не заставили себя долго ждать. На прекрасном, истинно кастильском языке, испанец произнёс: – Элиса, будь добра, сопроводи нашего английского друга в лучшую гостиную спальню. Ему нужно отдохнуть и расслабиться: нежная перина, бутылка дорогого вина, и, разумеется, полное спокойствие вокруг. – Продолжил владелец поместья уже на английском, обращаясь к самому гостю. – О делах, Бартемиус, поговорим потом; сейчас ты будешь отдыхать и восстанавливать силы. Но у Крауча-младшего остался один «накипевший» вопрос – и он решился его задать в открытую. – Можно задать один вопрос? – Еле заметный кивок головы разрешил английскому колдуну продолжить. – А каков наш следующий шаг? Он ожидал приказа идти спать; он поджидал гневную отповедь; он боялся приказа выметаться из особняка из-за подобной некорректности в общении с Ним. Ответом же стало откровенное и чистосердечное признание. – Засиделся я в своем поместье. Настала пора мне лично познакомиться с юным дарованием.