Жизнь и деяния Гарри Поттера

Несколько лет Гарри тесно дружил с Дафной Гринграсс: она стала полноправным участником «Проблемного квартета», делила с Поттером и радости и горести, и победы и беды, и отдых с приключениями. Тем не менее, он никогда не бывал у неё дома: в «Норе» Уизли он провёл лучшие летние месяцы своей жизни, у Грейнджеров был... А вот к Гринграссам он ни разу не заглядывал. Конечно, Дафна охотно говорила о своем доме: она не бахвалилась богатством убранства, тисовыми сундуками с тройными замками или длиной картиной галереи своих предков, о нет. Бойкая и веселая подруга смеялась над нелепыми и неловкими попытками прислуги поймать её в коридорах поместья; делилась с друзьями подробностями своих детских проделок и беззлобных шуток над «маленькой леди» Асторией; наконец, отмечала великолепие домашней кухни... Всё в этой жизни случается впервые: и вот теперь Гарри с помощью портала перенесся в особняк по приглашению – лучше будет сказать, пожалуй, по приказу – директора Хогвартса. Наставник, в своем стиле, не уточнил, зачем именно Гарри должен сюда прибыть, а Поттер не собирался спорить и дискутировать о полученных приказах. На месте будет понятнее. По крайней мере, так ему казалось, пока юноша не огляделся вокруг: портал оставил его в огромном и пустынном холле: не менее шести дверей, лестница, ведущая наверх и, скорее всего, к новым дверям... Ему однозначно нужен проводник: сам он никогда не доберется до нужного зала вовремя. Уж тем более он не доберется туда, погруженный в тяжелые сомнения и размышления о случившемся. Благо старшие товарищи обо всём заранее подумали. – Мистер Поттер! – Нежный и красивый женский голос раздался с лестницы; незнакомый, но явно принадлежащей взрослой ведьме. Подняв глаза, Гарри увидел низкорослую, но ладно скроенную волшебницу с длинными светло-каштановыми волосами, приближавшуюся к гостю. На ней было скромное серое платье ниже колен, никаких вульгарных украшений или «воинственного макияжа»: эта женщина привыкла к «бытовому» облику и ей нравилось быть самой собой. Гость приметил нечто странное в её тихой приветственной улыбке, нечто, похожее на страх или, скорее, неуверенность в себе. – Рада знакомству и добро пожаловать! – Доброго дня, миссис... – Видя, что гость запнулся, принимающая его ведьма решила помочь. – Джейн Уимпер, мистер Поттер. Но, пожалуйста, обойдемся без «миссис» – я не старая. Просто Джейн. – Конечно. Он должен был догадаться сразу. Джейн Уимпер – бывшая гувернантка Дафны и Астории, нынешняя домоправительница и любовница лорда Сибуса. Только её Дафна избегала во всех своих рассказах о доме; ни слова об этом отцовском увлечении она не произнесла в дружеской компании. Гарри никогда не расспрашивал Дафну о её семейных делах; уж кому-кому, а ему хватало тактичности и понимания избегать подобных тем. Удивительно, но эта ведьма произвела хорошее первое впечатление: её серые глаза и добродушная улыбка располагали к себе, тон голоса звучал убаюкивающе и успокаивающе. Она уж точно не была второй тетей Петуньей – так что, неужели Дафна совершенно напрасно злится на свою de facto мачеху? Но ведь и Барти Крауч-младший в образе Грозного Глаза располагал к себе... – Джейн, а где Дафна? – Ему, говоря честно, не хотелось тревожить Дафну. Он помнил её на недавних похоронах Гермионы и примерно представлял себе её состояние сейчас; и, тем не менее, она – его подруга и ученица, его ответственность. – Дафна и Астория отправились к тете в Уэльс. Бедной девочке после всего пережитого надо отдохнуть... – Джейн развернулась и посему не заметила явного облегчения на лице Гарри. Но вот тому показалось, что слова жалости и сочувствия в её адрес были искренними и честными. – Теперь идите за мной и старайтесь не отставать. Маленькая Джейн оказалась очень прыткой: следовать за ней по поместью и не отставать оказалось не так-то и просто. Она уверенно и быстро передвигалась по запутанным коридорам, ни разу не останавливаясь, ни разу не задумываясь над направлением; перемещалась она чуть ли не бегом, заставляя Поттера придерживаться соответствующего темпа. Разумеется, Гарри не успевал толком рассмотреть новенькое для себя окружение: краем глаз он видел красочные портреты и богатые украшения на стенах, искусно расписные ковры на полах и люстры со множеством ярко пылающих свеч. Седобородые и украшенные шрамами волшебники и заманчиво улыбающиеся красотки-ведьмы в откровенных платьях на прелестных картинах, золотые подсвечники да несколько комплектов полных маггловских доспехов, начищенных до блеска – в лучшие времена, в лучшей жизни Гарри бы с радостью провел целый день в этих освещенных коридорах, изучая историю Магической Британии на примере одного отдельно взятого рода... Но эта затянувшаяся прогулка в компании молчаливой ведьмы-домоправительницы давала гостю время задуматься и заново потеряться в двух, противоположных и мешающих друг другу направлениях шальной мысли. Холодно-рациональная часть Гарри, та, которую Дамблдор брал в ученики и посвящал в свои амбициозные надежды и планы, гадала, зачем его позвали в особняк Гринграссов, что тут ему собрались показать или рассказать. Он догадывался, что речь пойдет о делах Ордена Феникса и начавшейся войне: но о чем же конкретно ему собираются поведать? Неужели о плане атаки на тайное укрытие Реддла – благо Гарри сегодня и сейчас был более чем готов к крайним мерам и отчаянным предприятиям с крайне сомнительным исходом. А может, речь пойдет о некой хитроумной операции по изъятию вражеского золота из Гринготтса – благо Гарри никогда не питал никакой симпатии к гоблинам или, тем более, аристократам-Пожирателям. Но как только Избранный, Мальчик-Который-Все-Еще-Жив и ученик Дамблдора пытался представить предстоящее ему событие, как мысли снова сбивались и он становился обыкновенным пятикурсником, простым пятнадцатилетним юношей Гарри Поттером... Гарри Поттером, день назад получившим новое письмо от Флёр Делакур. Крестный отец, передававший его из рук в руки, явно надеялся, что этот розовый конверт вызовет у его подопечного душевный подъем: на самом деле Поттер испытал поразительный для самого себя приступ страха. Только через несколько часов он, скрепя сердце и сжав зубы, решился раскрыть послание – он меньше сомневался, когда решил оставить товарищей и преследовать убегавшую от него Беллатрису. Беря в руки пергамент, Гарри ожидал пространных выражений сочувствия, высокопарных метафор и слезливых утешений – но там было простое, настойчивое и решительное приглашение на встречу. Никаких эмоций, никаких краснобайских словечек; Флёр понимала, что о таком надлежит говорить только лоб ко лбу. Она предлагала встретиться «в удобное тебе время» на Косом переулке, обещала быть в любое назначенное время на месте... И он всё еще не придумал достойного оправдания, достойного извинения, способного спасти его от мучительной беседы да тяжелой встречи. А когда же он пытался сформулировать хотя бы «зачин» послания к Флёр, он тут же переключался на раздумья о войне и предстоящих испытаниях. Наконец-то они дошли до очередной безликой черной двери в конце -дцатого коридора; Гарри уже давно их не считал, полностью погрузившись в себя. Остановилась, улыбнулась посетителю самой честной и простодушной улыбкой и показала тому на дверь; намек был прост и ясен. Искренне поблагодарив Джейн за её помощь, Гарри вошёл внутрь... В комнате за широким круглым столом собралось всё руководство Ордена Феникса – и его сюда пригласили если не как равного, то как подающего надежды кандидата. Гарри, идя к последнему свободному креслу, успел пробежаться глазами по собравшимся и провести очень краткую оценку положения. Альбус Дамблдор собственной персоной; директор Хогвартса, сильнейший маг современной Британии, победитель Гриндевальда и так далее и тому подобное. Он стоял у самого истока Ордена, он собрал всех здесь присутствующих воедино – разумеется, что он будет председательствовать и вести заседание. Директор в организации мог играть множество ролей – совсем недавно Гарри мог видеть своего учителя в качестве дуэлянта, но здесь и сейчас он будет выступать верховным главнокомандующим. Рядом с ним за столом расположился Сибус Гринграсс, владелец особняка и, пожалуй, самый неожиданный – для постороннего наблюдателя – участник заседания. Глава одного из древнейших магических родов Британии, чьи корни спокойно прослеживаются до самих кельтов, богатый финансист и хозяин нескольких ремесленных предприятий; казалось, зачем ему опасная борьба, что ему Волдеморт да что ему Дамблдор? Гарри хорошо знал, что Пожиратели во время Первой магической войны убили – по глупой случайности – жену Сибуса и мать его дочерей, после чего для Гринграсса победа над убийцами стала делом глубоко личным. Но не только желание мести двигало Сибусом: были и сугубо практичные соображения. Например, лорд Сибус прекрасно понимал, что в Британии Волдеморта не останется места чьей-либо независимости – ни возможности свободно вести дела, ни даже возможности спокойно жить в уединении от остального мира. Реддлу нужны покорные и бессловесные рабы, а потомок многовековой династии не собирался склоняться без боя. Но деньгами и связями с общественностью войну не победить – рано или поздно доходит до открытого противостояния насмерть. И за боевые столкновения среди присутствовавших отвечают сразу два человека: Грозный Глаз Грюм и Кингсли Бруствер. Чернокожий маг находился на действительной службе и был на хорошем счету у руководителей Аврората; его непосредственный начальник, мистер Руфус Скримджер, в самых высоких словах оценил поведение и действия Кингсли в Отделе тайн – прозрачно давая понять о своей полной готовности к сотрудничеству с теми, благодаря кому мистер Бруствер оказался в нужное время в нужном месте. Но, будучи на службе, Кингсли не всегда может отозваться на орденское поручение; и тогда-то на сцену выходит «бывший» аврор Грюм, официально живущий тихой жизнью пенсионера. Неофициально? Их обоих Гарри видел в Отделе тайн и, как ему потом рассказывал Сириус, Грюм и Кингсли несколько раз спасали крестному Поттера его жизнь. Высокий профессионализм, искренняя преданность общему делу и готовность к крайним мерам в случае нужды: ничего лучше от полевых командиров нельзя и просить. Один из лучших британских зельеваров и однозначно выдающийся шпион Северус Снейп. Человек, которого Поттер ненавидел несколько курсов напролет – и, как ему теперь казалось, которого он толком и не знал раньше. Как он оказался в рядах Пожирателей? Как он оттуда очутился в Ордене, причем добрался до самой его верхушки, сидя за одним столом с самим Дамблдором? И почему сам профессор, директор Хогвартса, колдун непростой и даже подозрительный, так уверен в Снейпе? Так много вопросов, которые, казалось, должны были быть заданы давно – и которых он совершенно не собирался задавать еще месяц назад. Как-нибудь, когда выдастся спокойный, тихий день, нужно будет провести собственное небольшое расследование. Поднять старые школьные архивы, проскользнуть под Мантией-Невидимкой в личные покои Северуса в замке, хитроумно расспросить крестного и Люпина... Или задать простой вопрос в лоб наставнику. Порой простой путь – самый лучший путь. Наконец, в комнате вместе со всеми был, Гарри Поттер, собственной персоной. – Теперь мы действительно можем начинать. – Сказал Альбус Дамблдор, как только Гарри уселся в своем кресле. – Северус, можешь рассказать остальным о поведении Тома после боя? – Он в гневе. – Свой короткий ответ по существу Северус затем развернул. – Вернувшись из Министерства, он разнес несколько комнат в Малфой-мэноре, высказал Нарциссе Малфой всё что думает о её муже, её семействе да о ней самой, после чего удалился в очередное секретное убежище. – И разминулся на несколько часов с целым отрядом авроров, нагрянувших в этот особняк с полномасштабным обыском. – Добавил Кингсли Бруствер, бывший в курсе всех операций Министерства за последние дни. – К сожалению, ребята ничего стоящего так и не нашли. Только несколько артефактов, под завязку наполненных темной магией, да двери, запертые от воров ею же. Никаких планов, никаких документов – ничего. – День у миссис Малфой явно не задался. – Едко и даже насмешливо отметил Сибус; Гарри показалось, что отец Дафны был очень рад сложившимся обстоятельствам. Его соперник и враг в тюрьме, его сын, посмевший оскорблять дочь Сибуса, лишь несколько дней назад выписался из Больничного крыла, а совсем скоро лорд Гринграсс озаботится Малфоевским состоянием и источниками их доходов... – Но, главное, что Реддл был в полном своем праве злиться. Операция, на которую он потратил целый год своего времени, закончилась полным провалом. Он открыл столь тщательно скрываемую ранее правду всему белому свету, он потерял доверенную наперсницу и своего главного спонсора. Стольких боевиков потерял... – К сожалению, не всех. – Возразил ему столь знакомым Гарри ледяным тоном Северус. – В том убежище оказалось, что Барти Крауч-младший и Август Руквуд удачно бежали из Отдела тайн. Другое дело, что Лорд был... Очень недоволен их результатами и работой в Отделе. Руквуду досталось несколько Пыточных проклятий, а Крауча они миновали только за счёт его предыдущих заслуг в деле воскрешения Лорда. Зато и он, и я, и лежащий в полусознательном состоянии на полу Руквуд слушали всё, что Лорд думал о нас, нашей компетенции и полезности его делу. По-моему он продолжал в таком духе несколько часов: только затем он велел нам убираться и ждать дальнейших распоряжений. – Вы упустили Барти? – Влез без спросу, но и без сомнений в разговор Поттер, едва дотерпевший до конца речи Снейпа. Как они могли? Почему он, школьник-пятикурсник, справился с не своей работой лучше профессиональных авроров? Почему он не упустил опаснейшего противника гулять на свободе? – Да? – Руквуд и Барти-младший живые и на свободе – это действительно огорчает. – К удивлению остальных взрослых Дамблдор полностью поддержал претензию своего юного ученика. – Это была моя ошибка, профессор. – Проговорил Бруствер с тяжелым вздохом, обращаясь не к Гарри, а к Альбусу. – Я упустил Крауча-младшего и позволил ему улизнуть по потайному коридору. – Главное, Кингсли, не повторять уже сделанных ошибок. – Вроде простил, а вроде и запомнил неудачу. Дамблдор как всегда неподражаем. – Крауч-младший очень опасен, и в следующий раз мы должны от него избавиться. Все собравшиеся за столом, включая Гарри, согласно кивнули. Никаких сомнений, никаких уточняющих вопросов; всем всё было прекрасно ясно. Видя столь радушное единство в своих рядах, Дамблдор решил перевести дискуссию в иное русло и задался вопросом: кто же, по мнению собравшихся, унаследует министерское кресло, которое уже сегодня днем Фадж соизволит освободить? – Руфус Скримджер. – Хором ответили Кингсли и Сибус. Затем они обменялись взглядами и лорд Гринграсс уступил чернокожему волшебнику право выступать. – После дискредитации министра магии Фаджа и бывшего директора Амбридж глава Аврората остался самым высокопоставленным чиновником в иерархии, незатронутым скандалами и не принимавшим участие в борьбе Корнелиуса с нами. Более того: сразу после вашего «изгнания», профессор, Руфус велел аврорам тренироваться усерднее и упорнее, готовиться, как он говорил, «к грядущему». Корнелиусу тогда казалось что речь идет о потенциальном столкновении Аврората Британии с Альбусом Дамблдором, так что это решение тогда нашло полное одобрение Министерства. И теперь, когда он при всем честном Министерстве первым отрекся от Фаджа... – Можем ли мы доверять такому человеку? – Такой вопрос из уст самого Дамблдора звучал несколько странно; Гарри был почти что уверен, что глава Ордена просто проверяет сообразительность и здравомыслие своих подчиненных. Или, тоже возможно, он хочет преподать ученику ещё один ценный урок: урок достойного лидерства. Порой даже зная правильный ответ, необходимо позволить его высказать кому-то другому; остальные должны ощущать себя соратниками, не покорными слугами или бессловесными рабами. – Мистер Скримджер очень амбициозен и властолюбив. – Начал отвечать Сибус, хорошо изучивший высокопоставленных британских управленцев. Голос отца Дафны внушал уверенность, располагал к себе и возбуждал искренний интерес у слушателей. – Однако он никогда не был замечен в связях с Пожирателями или сочувствующими. Он честно выполнял свой аврорский долг раньше, он ни с чьей руки не кормится и всячески блюдет себя. Руфус ненавидит мистера Реддла и абсолютно верно оценивает его опасность для нашего сообщества, для нашего мира вообще. Я уверен, что он будет бороться с ним до последнего, не сдастся и не предаст Британию какому-то там очередному лорду или аристократическому роду. Думаю, этого в нашей ситуации достаточно. – От себя могу добавить, что Руфус в своё время был храбрым борцом, беспощадным ко врагам и достойным товарищем для друзей. Сейчас, возможно, он несколько испорчен властью, но, думаю, от основных наших принципов он ещё не отрекся. – Добавил Кингсли. – Немного дёгти в эту бочку эля. – А теперь уже Грозный Глаз вмешался в разговор. – Руфус всё время отличался подчеркнутой независимостью. Никогда не любил подчиняться, играть по правилам, установленным кем-то кроме него самого. Тонко работать с ним придется, тонко... – Спасибо, Аластор, но мы ищем достойного союзника для войны, не партнера на танец. – Улыбнулся Дамблдор, давая остальным понять, что эта тема совещания закрыта. – И, говоря о войне... Мысли и идеи? – Как только портфель неизбежно уйдет Руфусу, мы получим полную поддержку Аврората и, разумеется, неподражаемой миссис Боунс и её Отдела магического правопорядка. – Начал отвечать Сибус; хотя война и не была его полем знаний, он позволил себе вставить небольшую ремарку. – С такими ресурсами на нашей стороне наши возможности увеличиваются значительно. – Можно будет заняться обысками особняков рода такого да сякого в поисках запретных вещичек... – Мечтательно затянул Грозный Глаз, пока его не успели прервать на полуслове. – С учётом министерской позиции. – Лорд Гринграсс поправил отставного аврора, для которого мира политики да компромиссов попросту не существовало, и в котором Сибус находился без перерыва уже более полувека. – Но да, встряхнуть несколько осиных гнёзд не помешает. И помощь аврората здесь будет явно не лишней. – В частности, мы сможем, профессор, обеспечить относительную безопасность участников Ордена и высокопоставленных министерских чиновников. – И вот на этих словах Бруствера терпение Гарри иссякло. – И это всё? – Поттер поразился умеренности, нерешительности озвученных мер. Черт, он жестче боролся с Амбридж и Инспекционной дружиной, а ведь те даже не пытались его убить! – Сидеть, ждать и гадать, кого придут убивать первыми, а кого – вторыми? Гарри допустили до этого заседания исключительно по доброй воле Дамблдора: остальные согласились с его суждением, признавшись, что молодой мистер Поттер, возможно, действительно заслужил возможность присутствовать. Присутствовать – не ставить под сомнение намерения старших и по возрасту, и по стажу, и по профессионализму колдунов. С точки зрения собравшихся у протеже Альбуса ещё не было ни права, ни компетенции разговаривать с ними такой манерой. Только стремительно поднявшаяся вверх правая рука профессора, наставника и безоговорочного руководителя Ордена уберегла Гарри от приказа заткнуться и слушать. – А что бы ты предложил, Гарри? – За год сотрудничества и примерные полгода наставничества Гарри более-менее научился разбираться в интонациях колдуна. Он был абсолютно уверен, что сейчас Дамблдор на самом деле заинтересовался его мнением и чистосердечно желает его узнать. Выпад был сделан спонтанно, но слова назад не возьмешь и теперь от него требуется собраться и объясниться. – Бить первыми. – Гарри заговорил тихим и уравновешенным голосом, стараясь как можно четче выговаривать каждое слово. – Мы знаем имена, мы знаем фамилии, мы, я уверен, знаем адреса. Зачем ждать министерских разрешений на обыски? Когда их выдадут, они успеют дважды замести следы и трижды – перепродать запрещенные артефакты. Зачем ждать, когда придут в наши дома, когда придти можем мы? В Первой войне Орден ждал, выжидал да оборонялся, неизбежно теряя в обороне все новых и новых членов. Пожиратели грамотно пользовались преимуществами атакующего: они навязывали сражения на своих условиях, они нападали исподтишка и убивали застигнутых врасплох людей. – А теперь? – Уточняющий вопрос, поступивший, разумеется, от наставника. Остальные слишком поражены услышанным; точнее говоря, тоном, которым все эти слова были произнесены. Тоном деловым, профессиональным, лишенным признаков раздражения, гнева или возмущения. Только сам Гарри и, возможно, владеющие Легимленцией на высочайшем уровне директор и профессор знали, чего это «спокойствие» ему стоило. – Теперь мы в позиции силы. – Вмешательство директора позволило Поттеру не поддаться раздиравшим его грудь изнутри эмоциям и сохранить трезвость ума, необходимую для удачного завершения спонтанного выступления. – Мы можем атаковать, мы можем преследовать противника, мы можем бить по их домам когда они того не ждут. В Отделе тайн мы нанесли врагу серьезное поражение, мы должны воспользоваться моментом и взять инициативу в свои руки. – Мистер Поттер, – Северус первым решился поставить любимца директора на место, – вы говорите прямо как Бартемиус Крауч... Старший. – Мистер Крауч опоздал! – Он не сдержал этот крик. Отдышавшись, Гарри продолжил своим обычным тоном и даже не подумал извиниться. – Он разрешил Непростительные проклятья тогда, когда Министерство проигрывало войну! Когда Орден проигрывал войну! Когда Реддл и его рабы жгли, убивали и насиловали всласть, только тогда он попытался что-то изменить, чего-то добиться... В прошлую войну мы оборонялись и они побеждали до самого дня, когда Реддл решил слепо побежать за пророчеством, вместо того чтобы остановиться и подумать за себя. Теперь, теперь всё должно быть иначе: пусть они обороняются и считают последние дни! Вот что я считаю нам нужно делать, вот как надо поступать в новых обстоятельствах. Короткая, но проникновенная речь Гарри Поттера произвела на слушателей самое живое впечатление. На Мальчика-Который-Выжил с нескрываемым любопытством и одобрением глядел Грозный Глаз; разобраться, что именно значил длительный и тяжелый взгляд Снейпа смог бы только директор Хогвартса; Гринграсс и Бруствер казались удивленными поведением «случайного» гостя в этом зале. Они ожидали от пятнадцатилетнего парнишки громогласных да истошных криков о мести и справедливости, вызванных шоком от недавно пережитого кошмара – но не расчетливого и обоснованного, пускай и безжалостного, плана действий. Пожалуй, директор неспроста решил включить его в свой ближний круг... – И почему парень здесь самый ответственный? – Возмутился поведением остальных собравшихся Грозный Глаз. Отставной аврор полностью соглашался со всем услышанным и тем самым – О чем я говорил последние несколько месяцев? – Мистер Поттер... Пожалуй, ваша точка зрения не лишена здравого зерна. – Хозяин особняка смягчил признание как мог, и только тогда Гарри понял, что словами о убийстве застигнутых врасплох людей задел крайне чувствительную для Сибуса тему. Впрочем, как показалось юноше, лорд Гринграсс не был в обиде; наоборот, такое неприятное напоминание придало тому уверенности и решительности. – Раз так, то стоит начать, пожалуй, с Селвинов. – Профессор зельеварения ничем не выдавал своих эмоций; Гарри дорого бы дал за возможность проникнуть в его подсознание и понять, что же означает этот знакомый ледяной тон в эти мгновения. – Помнится, Лорд говорил, что в их особняке запрятана пара опасных артефактов; Селвин не участвовал в атаке на Отдел тайн и небось ощущает себя в полной безопасности. К тому же, чем больше финансовых каналов Пожирателей мы обрубим, тем нам только лучше. – И мы станем ничем не лучше самих Пожирателей, потеряем поддержку сообщества и дадим серьезный козырь новому министру в переговорах с нами. Стоит нам стать преступниками, пусть даже ради чего-то возвышенного да значимого, как Руфус не применит воспользоваться этим для упрочнения собственной позиции. – Теперь выступил Бруствер. Между собравшимися могла бы начаться нешуточная дискуссия, не вмешайся вовремя председатель сего почтенного собрания. Сам же директор ничем не предал своих эмоций или впечатлений. Он только поднял свою правую руку – не дав никому задать новый вопрос Поттеру – и грамотно воспользовался установившейся в зале тишиной. – Я предлагаю всем обдумать сказанное и встретиться через полтора часа. И, между тем, уверен, что наша добрая хозяйка уже приготовила обещанный обед... Думаю, все мы заслужили чашку горячего чая и тарелку тыквенного пирога. Идите; мы с Гарри присоединимся к вам чуть-чуть попозже. Сибус?... – С удовольствием. Господа, прошу, за мной. – Сибус, надо признаться, очень быстро вернулся к привычной для себя роли гостеприимного хозяина, счастливого принимать подобную компанию в своих стенах. Он охотно подыграл самому своему почетному посетителю и согласился не просто удалиться, но и забрать за собой всех остальных. Двери за ними вскоре закрылись и теперь учитель с учеником остались наедине. На какую-то секунду Поттеру показалось, что вот сейчас-то и последует «порка» за проявленную им наглость. Директор не пожелал делать из этого шоу и поспешил избавиться от свидетелей, но теперь-то его ничто и никто не остановит. Ну, сделанного не воротишь; по крайней мере он не откажется от своих слов. – Мое... Небольшое выступление, профессор, было искренним и честным. – И ты был прав, Гарри. – Полное одобрение со стороны директора? Неужели?... – Если бы не твой яростный, случайный выпад, поправлять остальных пришлось бы мне. Самому направлять их мысли в правильное русло, показать себя грозным начальником... Теперь же каждый решит, что он самостоятельно пришёл к нужному и единственно верному выводу, что тот не был ему навязан кем-то посторонним. Да. Его ранние подозрения полностью оправдались: он посетил не только собрание лидеров Ордена Феникса, но и урок по основам надлежащего лидерства. Мало просто собрать в одной комнате компетентных людей и назвать их своими соратниками, ими нужно грамотно управлять. Урок, который Реддл, кажется, уже никогда не усвоит, и который Гарри обязан выучить назубок. – Говоря о самостоятельных выводах и решениях... – Они один на один, и профессор только что сделал первое признание. Настала пора воспользоваться предложенной открытостью и выговориться до конца. – Профессор, я не хочу возвращаться следующей осенью в Хогвартс. После всего что недавно случилось, я уверен, что школьный курс меня не подготовит к борьбе с Реддлом и его слугами: в самых лучших учебниках и наиболее подробных справочниках попросту нет нужного материала. И я не верю, что меня ждет мирная да спокойная жизнь обычного британского волшебника, – сдержать ироничную улыбку не получилось, – и мне нужен будет особенный наставник. Было еще множество других причин, в которых он не хотел признаваться не то чтобы наставнику, но самому себе – и, тем не менее, Гарри почему-то был уверен, что директор прекрасно всё понимал. Неспроста ведь его ответ последовал так быстро. – Это так, Гарри. Произошедшее в Отделе тайн несколько дней назад весьма красноречиво говорит в твою пользу: теперь тебе придется осваивать иные навыки и знания, принципиально отличного от школьного уровня. Но этим причины твоего ухода не ограничиваются: мальчик мой, мне нужна твоя помощь. – Ударившей в стол молнии Поттер удивился бы меньше. – А? – Дамблдору нужна его помощь? Что может сделать он, чего не может сделать сильнейший чародей Британии? – Этот год, Гарри, я провел в размышлениях о том, как Том смог вернуться в мир живых из... «Подвешенного» состояния, в котором находился долгие четырнадцать лет. В конце концов я пришел к единственному оставшемуся выводу: он прибегнул к созданию крестражей – особых тёмных артефактов, хранящих частицы его души. Их можно сравнить с корабельными якорями – зацепившись таким за Землю, он оказался способен пережить собственное Смертельное проклятье. Они дали ему время, за которое к нему успели сбежать последние верные сторонники и подготовить его возвращение. Очевидно, что у него остались крестражи... Слушая наставника, Гарри отчаянно анализировал всю поступающую к нему новую информацию. Не, конечно, было очевидно, что Том Реддл увлекается темной магией; и, если подозрения и догадки профессора верны, они исчерпывающе объясняют возвращение врага из мертвых. Невозможно победить смерть когда та тебя настигла, но за многие столетия маги научились оттягивать свидание с этой старухой на абсурдные и невообразимые для магглов сроки – правда, крестражами магическое сообщество не пользовалось очень давно. Их отвергли даже чернокнижники: то ли они сочли их слишком радикальными даже для себя, то ли нашли иной метод... Про «крестражи» ранее Гарри слышал только крупицы разрозненной информации: в Хогвартсе, он был уверен, не найдется книги, которая хотя бы доходчиво разъяснит, что это такое и как работает – уж точно не будет книги, посвященной созданию подобного кошмара. Но раз они так похожи на якоря, получается... – Значит, нам нужно уничтожить крестражи? – Гарри сразу же подошел к вопросу с практической точки зрения. – И только тогда мы сможем победить Реддла окончательно? Чтоб он не вернулся уже никогда? – Да, Гарри. – Подтвердил его логический вывод Дамблдор. – Оставшись без своих крестражей, Том останется простым смертным с покалеченной и изувеченной душой. Первый шаг на этом непростом пути ты уже сделал: дневник старосты Слизерина оказался одним из его крестражей. Одним из – поскольку Том вернулся к жизни и после его уничтожения. Однако наша работа только-только начинается, и мне, к сожалению, потребуется твоя помощь в ее исполнении. – Я готов, профессор. – Нет, Гарри. Ты не готов, но, к сожалению, выбор у нас невелик: время не ждет, и, как ты правильно подметил, нам надо ковать железо пока оно ещё горячо. Завтра нам с тобой предстоит новое совместное испытание. – Тяжелый вздох самого Альбуса Дамблдора расстроил бы многих, а напугал бы кого угодно – но не Поттера. – Тогда, куда же мы завтра отправимся, профессор? – В голосе Поттера отчётливо слышался подлинный, чистый энтузиазм. Испытание! Вызов! Он сможет отвлечься от тягостных мыслей, от переживаний, от всего этого и заняться каким-то делом, по-настоящему важным делом. Ему показалось, будто у него за спиной выросли крылья, он рвался всей душой на сражение, на бой, подальше от раздумий, подальше от сомнений. – Драконья пещера, вражеское поместье, какой-то Реддловский тайник на самом краю Земли? – В Министерство магии, Гарри. На прием.