Жизнь и деяния Гарри Поттера

Гарри и не думал, что он вернется в Министерство так скоро. С того проклятого дня прошло меньше недели, а он снова входил в правительство магического сообщества – и снова шёл на важное задание под бдительным надзором самого профессора Дамблдора. Министерский приём должен начаться с минуты на минуту, и герои дня вроде него и директора не могут на него опаздывать; ему предстоит несколько часов серьезной и ответственной работы на благо Ордена и, говоря шире, всей Магической Британии. Помнится, раньше Дафна как-то пожаловалась, что встречи высшего класса поразительно утомительны, бессмысленны и скучны? Что же, приходится признать, что его дорогая подруга посещала не те собрания и встречалась не с теми людьми. Ведь на поле боя не бывает скучно! Многие, наверно, не поняли бы такого неожиданного вывода – как можно сравнить поле боя, где в тебя со всех сторон летят опаснейшие проклятья и заклинания, с каким-то несчастным светским мероприятием? Здесь на тебя глазеют, но не бьют красными, коричневыми да зелеными лучами почем зря; здесь ты можешь выпить чего покрепче да закусить чем поострее, не думая о поиске укрытия или о надежности своих щитовых чар... И, разумеется, Гарри бы им объяснил всю опасность подобных наивных заблуждений: Вторая магическая война в Британии не может быть выиграна только в сражениях лицом к лицу с врагом – а великосветские приемы такого масштаба и значимости до боли похожи на подлинные бои. Как и любая чего-то стоящая военная операция, поход в Министерство имеет конкретную цель. В данном случае весьма очевидную: оформить союз официального Министерства и Ордена Феникса в борьбе с Пожирателями смерти и их вернувшимся хозяином. Как же высокая цель достигается? Исполнением конкретных задач; различных задач, поставленных перед несколькими исполнителями. Сегодня этими исполнителями были Альбус Дамблдор, Кингсли Бруствер, Сибус Гринграсс и он сам. О чужих миссиях Гарри мог догадываться: так, он подозревал, что Бруствер должен выискивать среди своих коллег возможных рекрутов в Орден, а Сибус будет «обрабатывать» высший класс Британии на приеме. Зато Гарри точно знал свое поручение: он должен как можно убедительнее сыграть такую знакомую роль «Избранного», «Мальчика-Который-Выжил» перед всей честной аудиторией. Не хвалиться своими успехами да победами, скромно отвечать на благодарности, подчеркивать отсутствие злобы на Министерство да скрывать ото всех свои подлинные эмоции – всячески демонстрировать собравшимся свою «Избранность». Подбадривать боязливых, внушать доверие подозрительным, вдохновлять малодушных, разжалобить сердобольных, и мобилизовать их всех на начавшуюся войну. «Их» – их деньги, их политическое влияние, их прочие ресурсы – поскольку Гарри очень сильно сомневался, что кто-то из министерских гостей будет что-то представлять из себя с палочкой наперевес. Пятнадцатилетний актер хорошо выучил надлежащие «слова» и был уверен в одном: эта напряженная и непростая битва тоже будет выиграна Орденом Феникса. От мысленного спора с друзьями, находившимися за многие мили от Министерства магии, Гарри отвлекся только в лифте, который должен был их доставить на первый, высший уровень – именно там Руфус Скримджер собирался проводить всё мероприятие. Никто не зашел следом за ним и Дамблдором: никто из простых министерских работников не решился подниматься наверх в такой блестящей компании. Поттер воспользовался этим моментом тишины и уединения для того, чтобы бросить еще один взгляд на свое отражение в зеркале и убедиться, что лицо у него по-прежнему ровное, гладкое, здоровое и приятное на вид. Только его легендарная на весь чародейский мир «молния» и осталась; новый же шрам, куда более уродливый и отвратительный, действительно исчез без следа... – Иллюзия выдержит всё, Гарри. – Рассеял любые подозрения ученика Дамблдор своим самым добрым-отеческим голосом. – Доверься мне. – Верю, профессор. Наставник пытался найти способ полностью избавиться от оставленного Реддлом шрама – он это знал наверняка. Но современная магическая медицина, способная творить настоящие чудеса, всё еще испытывает серьезнейшие трудности с врачеванием последствий тёмной магии. Как Дамблдор в свое время объяснял Гарри, одним из важнейших критериев отнесения заклятья к области запретной и темной является его малая обратимость или полное отсутствие таковой. Гарри очень хотелось узнать точную формулировку проклятья, коим его «одарил» старый враг – дабы получить возможность расплатиться с процентами по этому долгу – но, приходилось признать, что следы от проигранной дуэли он будет носить на себе ещё очень долго. При оптимистичном раскладе они останутся с ним до следующего качественного прорыва во волшебном врачевании, а скорее всего он умрет с ними. Невозможность добиться желаемого результата прямым путем заставила директора Хогвартса сымпровизировать: на лицо своего сподвижника и ученика он наложил высококлассную, мастерскую иллюзию. Она надежно прикрыла собой лицо Поттера от всего остального мира, являя тому лишь гладкую да безупречно белую кожу. Только волшебники с поистине выдающимся владением ментальными чарами будут способны пробиться сквозь иллюзию Дамблдора; и Гарри хорошо знал, что таких во всем мире очень немного – и был абсолютно уверен, что таковых не найдется на торжественном приеме нового Министра магии. Зато тех, кто там действительно будет, он не испугает своим подлинным внешним видом; нечего им лишний раз видеть суровую реальность. Лифт бодрым голосом отрапортовал об успешном прибытии очередных посетителей на первый уровень Министерства магии, эту резиденцию власти и обитель того человека, которого сообщества признавало своим лидером. Он тут никогда не бывал, не имел никакого понятия, как этот этаж должен выглядеть; но в душе он уже был готов импровизировать, убеждать остальных гостей, что он тут готов ночевать, буде на то воля нового, лучшего министра магии. Напоследок он успел вздохнуть и взглянуть на Дамблдора; тот шепнул на ухо Поттеру о необходимости как можно скорее найти министра – и лишь тогда учитель и ученик покинули кабину, поспешив присоединиться ко всем собравшимся. Ко всем праздновавшим славную победу, к которой они не приложили ни единого усилия; ко всем, отмечающим чужой успех... Нет, нельзя об этом думать. Ему нужно не осудить собравшихся к высшей мере, но постараться завлечь их на свою сторону – о возможных карах для нерешительных да о правосудии над виновными найдется более подходящее время. Гарри воспользовался моментом и бросил стремительный взгляд на поле боя: диспозиция воистину оказалась занятной и любопытной. Десятки, десятки и десятки колдунов и ведьм занимали весь видимый зал: кто-то носил простые черные робы, кто-то опустошил парадный гардероб, а женщины что помоложе да покрасивее приоделись в откровенные платья самых разных цветов. Помещение казалось огромным: здесь свободно помещались многочисленные гости и оставалось достаточно места для двух длинных столов, вокруг которых кружилась подобающая такому торжественному случаю обслуга. Очередное преимущество бытовой магии: алкогольные напитки и аппетитные закуски появлялись едва ли не из воздуха, так что дорогим гостям их угощение подносили не эльфы, а приветливо улыбающиеся и симпатичные девчонки-ведьмы. Одно про нового министра можно сказать точно: он отлично разбирается в доставшемся ему на попечение высшем классе, его вкусах и слабостях. Разумеется, появление Альбуса Дамблдора и Гарри Поттера незамедлительно произвело фурор. Ненадолго смолкли разговоры, повернулись головы, уставились взоры – и, разумеется, последовали приветственные возгласы да крики. – Сэр Альбус Дамблдор! Какая честь! – Раздался звучный мужской голос; определить с точностью, кому из толпы он принадлежал, Гарри решительно не мог, даже если бы и хотел. – Какая радость! – Восторженный женский крик. – Ура! – Слава героям Британии! – Писклявость тона ничуть не соответствовала натужному пафосу, вложенному в эти слова. – Мистер Поттер, пожалуйста, пять минут вашего внимания! – А вот это, небось, журналист «Пророка», жаждущий первым заполучить интервью у заново обретающей популярность звезды. Гарри бросил было взгляд на директора, но тот своим взором красноречиво ответил на возникший у подопечного вопрос. Сперва – встреча с министром, и только потом переговоры с прессой. Преемника Корнелиуса Фаджа отыскали довольно быстро – но в довольно любопытной и даже несколько удивительной для Поттера компании. Гарри ожидал, что вокруг своего министра соберутся «верные» министерские служащие, ожидающие либо поощрений, либо наказаний в зависимости от своей «фракционной» принадлежности; «лояльные» аристократы, старающиеся заверить в своей верности и подкрепить лживые слова внушительными чеками; наконец, вокруг него должны увиваться «честные» репортеры, соревнующиеся друг с другом в лести да подобострастии... Но его самые очевидные предположения не оправдались. Рядом с Руфусом стояли всего-навсего двое магов, державшихся уважительно, но при этом независимо; они не пресмыкались перед работодателем или покровителем, но выказывали должное уважение дорогому партнеру – и, чем мать Магия не шутит, союзнику. Собеседники Руфуса выделялись из общей толпы гостей еще одной характерной особенностью: они не повернулись на хор голосов позади себя. Только когда Руфус Скримджер, встретился глазами с Дамблдором и Поттером, и приветственно тем улыбнулся, двое волшебников повернулись – и дали Гарри возможность разглядеть их по-настоящему. По правую руку от министра магии Британии и прямо напротив Гарри стоял высокий и казавшийся очень молодым волшебник в маггловском деловом костюме, пошитом ровно на него и подчеркивающим идеальную фигуру мужчины под ним. Из всех возможных ювелирных украшений он нес только тонкое обручальное кольцо с зеленым камнем на левой руке; и Гарри был убежден, что драгоценность была подлинной – и от того, небось, женской прислуге становилось только больнее. Ведь и лицом этот богач удался: длинные и старательно причесанные волосы золотого цвета, аккуратный нос, добродушная улыбка что на изящно-тонких губах, что в веселых коричневых глазах, раскрытых всему миру в дружеском приветствии... Гарри всё стало понятно. Богатей издалека, прибывший в Британию поглазеть на разворачивающуюся трагедию и воспользовавшийся пухлым кошельком как проходным билетом. Он нисколько не заинтересовал Гарри, поспешившего перевести взор на третьего чародея; того, кто стоял слева. Этот чародей прибыл с Юга: европеец, однозначно европеец, но принадлежащий к Средиземноморскому миру. Смуглый мужчина среднего роста в аккуратной и ладно скроенной робе темно-серого цвета и мягких туфлях; его одежда была лишена любых украшений, и, скорее всего, соткана традиционным для магов образом в домашних условиях; не было на нем ни колец, ни ожерелий, ни чего-либо ещё в том же духе. Его черные волосы были коротко пострижены и не мешали рассмотреть лицо: лицо, на котором выделялись только серые глаза, серые глаза, будто светящиеся изнутри и зорко осматривающие окружение. Ничего выдающегося, броского или примечательного в этой фигуре не было – и потому-то Гарри задержал взгляд ощутимо дольше положенного по этикету – явно дольше, чем на предыдущем посетителе. Вот такие чародеи внушают невольное уважение всем кого встретят; вот такие маги заставляют всех относиться к себе подобающе одним лишь своим видом. – Сэр Альбус Дамблдор, мистер Гарри Поттер, приветствую вас в Министерстве магии. – Голос Руфуса Скримджера звучал твердо, но при этом искренне; ни следа фальшивого преклонения, ни капли дешевой лести. Казалось, что сейчас и здесь, в этой компании, министр магии пропал, ненадолго уступив место бывалому аврору. – Рад быть здесь сегодня, Руфус. Особенно когда ничто не взрывается кругом меня. – Отвечал любезностью на любезность директор Хогвартса, после чего он перевел взгляд на людей, стоящих по обе стороны от Скримджера. Намек был очевиден. – Позвольте мне представить наших уважаемых гостей и моих собеседников. Сеньор Густаво Лусио Гарсиа-и-Эстунига, представитель Испании в Международной конфедерации магов, и лорд Вильгельм Шёнхарт из Германии, владелец крупнейших газет немецкого сообщества. Густаво Гарсиа и лорд Шёнхарт учтиво склонили головы перед героями Британии; Гарри последовал их примеру, отчасти удивленный услышанным. Он не ожидал, что предстоящая ему битва на светском рауте окажется настолько ответственной и привлечет людей с других, с чуждых для Островов магических сообществ. Впрочем, вспоминая слова Флёр, да то немногое, что он успел прочитать о Первой войне, оставалось признать очевидную истину: возвращение к жизни самого страшного темного мага со времен Гриндевальда не могло пройти незамеченным для остального континента. Отношения между колдунами Англии и других стран не всегда были гладкими, открытыми и дружескими, но Пожиратели угрожают абсолютно всем и каждому – Поттер обрадовался, что этот простой факт в других сообществах хорошо понимают. Испанцы прислали своего официального представителя, что весьма мило с их стороны; немного удивительнее, что из Германии приехало частное лицо. Но, с другой стороны, титул, владение газетами да качество одежды свидетельствовали о высокой общественной позиции; пусть у него нет правительственного задания, у него найдутся рычаги и инструменты давления на Секретариат. Оставалось лишь надеяться, что этот немецкий аристократ ближе к отцу Дафны, чем Малфою-старшему. Впрочем, все же он приехал на торжество Министерства магии, а не на поклон к Реддлу; уже какая-то радость. – Сэр Альбус, как же я рад нашей встрече. Жаль, искренне жаль, что наше знакомство состоялось при настолько неблаговидных обстоятельствах; и, тем не менее, даже в мрачнейшую ночь человек может углядеть луч света и надежды. – Почтенный сеньор владел английским как родным: Гарри не слышал никакого акцента, а речь гостя лилась свободно и вольготно. Испанец подошел к наставнику Поттера и протянул тому свою правую руку. – Не откажите мне в этой чести. – В самые темные времена можно найти повод для радости, сеньор Густаво. – Отвечал тому Альбус, скромно улыбаясь краешками губ. – И я надеюсь, что наше знакомство сможет если не рассеять мрак, то осветить дорогу в нем. Директор Хогвартса и представитель Испании в Конфедерации обменялись крепким, длительным рукопожатием – а пока они знакомились, инициативу взял на себя молодой Вильгельм Шёнхарт. Он приблизился к Гарри, ласково и тепло посмотрел на юношу, улыбнулся тому – и начал говорить. – Мистер Поттер, – в речи гостя из Германии ощущался акцент, но по-английски он говорил грамотно и уверенно, – я восхищаюсь вами. Вашей доблестью, вашим умом, вашим талантом и вашими потрясающими умениями. Вы подаете достойнейший пример не только своим согражданам, но и всем нам; радость от знакомства с вами, мистер Поттер, может сравниться только и только с радостью... – ожидаемо, он подал Избранному руку. Состоялось ещё одно рукопожатие: Гарри пришлось признаться, что немец оказался сильнее, чем ему первоначально думалось. Возможно, именно из-за этого шока ученик Дамблдора решил перевести диалог в более-менее деловое русло. – Какие же дела привели вас сюда... Достопочтенные господа? – Гарри не был уверен, как правильно обратиться к гостям Скримджера, так что решил воспользоваться «безопасным» способом. – Я здесь по поручению Международной конфедерации магов, – с готовностью ответил Густаво, снисходительно улыбнувшись Поттеру, – мне поручено предложить Английскому министерству достойную помощь в начавшейся войне... И, должен признаться, господа, что у меня есть и личная причина находиться здесь; глубоко личная, я бы сказал. Я ведь хорошо помню ту Войну, ту страшную войну с Гриндевальдом; эти кровавые безумства, эти бесчеловечные зверства, эти страшные преступления – ничто подобное не должно повториться. – Я верю, что все маги и ведьмы Европы – суть братья и сёстры. – Заговорил Вильгельм с непреклонной убежденностью в голосе. – Так что борьба с Пожирателями, этими кровожадными экстремистами и сумасшедшими фанатиками, становится общим делом для англичан и немцев, ирландцев и французов, русских и испанцев. Я всего лишь стараюсь исполнить свой долг как неравнодушный гражданин немецкого сообщества, как честный человек. Неужели в магах зарубежья ещё остался здравый смысл? Неужели он ошибся насчет немецкого лорда и за этой душой стоит что-то кроме пухлой сумы? Неужели Министерство – и Орден, соответственно, – не будут бороться одни против своего страшного врага? – Мистер Поттер, возможно, и слишком резко задал свой вопрос. – Руфус решил взять инициативу на себя, – но, джентльмены, нам действительно есть что обсудить. Пройдемте в мой офис; там мы сможем поговорить о предстоящих делах. – Отличная идея, господин министр. – Поддержал хозяина мероприятия сеньор Густаво. – А всё это «почтенное» собрание? – Спросил у министра магии лорд Вильгельм, не скрывая презрения в тоне. – Они не заметят вашего отсутствия? – Я велел эльфам готовить больше блюд, а девушкам – подавать больше огневиски и эля. И поверьте, остальным большего и не требуется. – Горькой иронией старого борца с Пожирателями можно было бы отравить дракона. – К тому же, мы покинем их на минут десять-двадцать. А затем мы все вернемся к остальным и вы сможете насладиться нашей кухней. – Думаю, к этому времени, лорд Гринграсс тоже будет готов. – Добавил Альбус, тем самым подтверждая догадки Гарри о том, что Сибус на этом мероприятии тоже выполняет некую задачу для Ордена, а не попросту развлекается с остальными британскими аристократами. Альбус Дамблдор, Густаво Гарсиа, Вильгельм Шёнхарт и Гарри Поттер последовали за министром магии Британии в его личный кабинет, продираясь сквозь празднующих аристократов, торжествующих министерских служащих да работающих в поте лица своего репортеров и прислуги. Удивительно, но никто не остановил ни Руфуса, ни кого-либо ещё из их компании: предсказание Скримджера, основанное на его знании характеров и людей, сбылось. Возможно, кто-то и захотел бы униженным тоном вымолить патронаж, министерский грант, пособие или что-то в таком же духе, но стремительность шага Руфуса и наличие поблизости с ним самого Альбуса Дамблдора заставило потенциальных клиентов отказаться от своих намерений... Или, по крайней мере, отложить их: ведь торжество только-только начиналось! У самой входной двери Гарри призадумался: почему Руфус допускает иностранных гостей внутрь? По какому праву они присутствуют здесь, на этом важном и значимом совещании? Испанец сюда прибыл по поручению Международной конфедерации магов – но то был орган формальный, малозначимый и не обладающий по-настоящему серьезным влиянием. Им можно было бы и пренебречь; всё равно сколько-то значимую поддержку по каналам Конфедерации заполучить вовремя невозможно. Реддл будет пировать со своими рабами на горящих руинах Хогвартса, а МКМ всё еще будет дебатировать реальность угрозы от «так называемых Пожирателей смерти». А этот Вильгельм Шёнхарт? Газетный магнат, аристократ – но даже не представитель Секретариата... Но развить свои мысли Поттер не успел: стоило ему очутиться в кабинете министра магии, как неожиданная перемена обстановки остановила поток мыслей. И, признаться, было от чего потерять ход размышлений... Тишина. Абсолютная, полная тишина царила в рабочем кабинете министра магии. За этой стеной, казавшейся такой тонкой, за этой деревянной дверью, казавшейся такой ненадежной, десятки и десятки ведьм и колдунов болтали, кричали, спорили и ругались – и ничего этого не было слышно. Рабочую атмосферу поддерживала и обстановка: простой стол, несколько кресел, нарочито грубоватый шкаф и песочные часы, стоявшие на председательском месте... Гарри мог бы поклясться, что стол и шкаф не так просты, как хотят показаться; но ни времени, ни возможности, ни даже желания их изучать у него не было. Хозяин помещения занял полагающееся ему место во главе стола; по правую руку от него расположились Дамблдор и Поттер, а иностранные гости довольствовались местами слева. Как только Шёнхарт уселся на свое кресло, Скримджер счёл возможным перейти к делу. – Во-первых, позвольте заверить Международную конфедерацию и европейскую общественность, что Министерство магии Британии отныне будет воевать с Пожирателями как они того заслуживают. – Руфус перевел взгляд с Густаво на Вильгельма, призывая обоих внимательно его выслушать. – С ожиданиями, колебаниями и сомнениями времен моего предшественника покончено. Сэр Альбус Дамблдор согласился сотрудничать с новым правительством, а мы, естественно, отмели в сторону все те бредовые обвинения, выдвинутые против него Фаджем. – Говоря о Фадже... Какова его судьба? – Осведомился Густаво Гарсиа, скосившись на Гарри Поттера, но обращаясь к Руфусу. – Признаться, многие в Конфедерации требуют призвать его к ответственности: он врал всему миру, торжественно заверял нас, что Волдеморт не вернулся, и что достопочтенный директор заодно с Поттером нам всем нагло лгут. – Корнелиус уже оставил министерскую службу и все регалии, а наш суд рассматривает возможность предъявления ему обвинений – как минимум за злоупотребление властными полномочиями. – И всё же это не относится к нашей теме. – Ласковым, но настойчивым голосом напомнил Дамблдор. Времени у них было не так много; нельзя было его тратить впустую. – Мы намереваемся пересмотреть самую стратегию: Министерство и сочувствующие нам силы сами будут атаковать. – Министр поспешил воспользоваться этим напоминанием и перейти к делу. – Пожиратели понесли серьезные потери в Отделе тайн, они совсем вскоре будут отрезаны от источников финансирования: мы должны воспользоваться инициативой. – Подобные схватки сопряжены с большим риском, господин министр. – Резонно заметил Густаво, смотря прямо на Руфуса своими серыми глазами. – Я помню войну, и слишком хорошо помню, как много хороших людей магическое сообщество потеряло в отчаянных атаках на Гриндевальда. – Возможно, сеньор Густаво, вы и ваши коллеги с Конфедерации можете нам помочь? – С недавних пор Гарри ощущал себя гораздо увереннее на таких собраниях и не стеснялся высказывать свое мнение. – А так и будет, мистер Поттер. – Улыбнулся Гарсиа, нисколько не возмутившись нарушением этикета и принятых норм. Он достал пергамент и с помощью палочки нанес на него какие-то письмена, параллельно разглядывая Избранного изучающим взором. – Как владелец нескольких крупных и процветающих алхимических предприятий, я предлагаю министру магии заключить контракт на поставки Аврорату и Отделу правопорядка моих лучших продуктов... По чисто символической цене в один кнатт за колбу. – Разумеется, сеньор Гарсиа, эта помощь будет как нельзя кстати. – Скримджер превосходно понимал важность зелий в работе аврора: в полевых условиях, когда профессиональная медицинская помощь далеко, пара капель может стать разницей между трупом и покалеченным, но живым аврором. Дороговизна подобных препаратов, складывающаяся из редкости ингредиентов да затрат на производство, серьезно ограничивает их применение; теперь же, с помощью крупного производителя... – Это очень щедрое предложение за которое мы вам признательны и благодарны. – Ещё не все. Как полноправный представитель Испании в Конфедерации, я надеюсь, что нам удастся организовать добровольческий экспедиционный отряд в поддержку Британии. Маги и чародеи со всего мира, объединенные общей целью и находящиеся под непосредственным руководством британского Аврората, станут неплохим подспорьем в грядущих грозных боях. Осталось добиться согласия нужных людей, но это я беру на себя. За нас будут Испания, наши латиноамериканские друзья, разумеется, господин министр, Вы тоже, можно надеяться на французов... Ваша милость, – обратился испанец к немцу, – не встряхнете ли Вы свой Секретариат во имя благой цели? – Сеньор Гарсиа, я-то конечно приведу Секретариат в наш лагерь. – Подал голос лорд Шёнхарт, впервые с начала общего заседания. – Но одного согласия высоких шишек в их начищенных до блеска кабинетах недостаточно. Добровольческий отряд нуждается в первую очередь в тех самых добровольцах; в магах и ведьмах, готовых поехать в чужую для них страну, да на чужую, как многие считают, войну. И кто-то должен их убедить; доказать, что это не война двух группировок внутри Британии, но противостояние, затрагивающее весь наш мир! Гарри ещё раньше подозревал, что у его нового знакомого из Германии есть некоторая, самая небольшая, слабость к актерству и переигрыванию; сеньор с Юга говорил о фактах, о деле, о войне, пока немец взывал к «высоким чувствам» да употреблял куда как больше пафосных фраз, чем надо бы на секретном и деловом совещании. Он говорил так, будто набирал номер в газете; держался так, словно пришел очаровать какую-то ведьму. С другой стороны... Если волшебник из Испании действительно помнил Войну с самим Гриндевальдом, если он пережил её в сознательном возрасте и особенно если он боролся с ним – неудивительно, что Густаво держится спокойно и уверенно. Он слишком хорошо помнит прошлые ужасы, чтобы поддаваться волнению и страстям после первых взрывов в далекой от родной Испании стране; немец же принадлежит к другому поколению. Он не застал Войны, но получил (или сделал) состояние после неё, так что мысль о возможных лишениях и потерях его пугает гораздо сильнее. – Думаю, что «Пророк» нам поможет в этом деле. – Высказал предположение Руфус Скримджер; но его идея вызвала у нового оратора только снисходительную улыбку. – Господин министр, при всем уважении, я читал «Пророк» несколько месяцев и, если позволите заметить, в этой газете работают полные профаны. «Мальчик-Который-Лжет» – и это про Гарри Поттера, того самого Гарри Поттера, что пятнадцать лет был иконой для всей магической Британии и, черт побери, для многих на Континенте? – Вильгельм не сдержал короткого смеха; ему явно нравилось ощущать превосходство над остальными «коллегами» по профессии. – Авторам этих жалких пасквилей я бы не доверил написание рекламных объявлений для магазина детских игрушек. Вам нужны настоящие специалисты своего дела: творцы, способные зажечь человеческие сердца, и издатели, способные донести нужные сведения до всех магов и чародеев! – И что же вы предлагаете? – Осведомился Альбус Дамблдор. – Свою помощь! Я два десятилетия контролирую крупнейшую медиаимперию в Германии и всей Центральной Европе; я знаю, как заставить публику плакать и радоваться, желать кому-то смерти и, наоборот, победы. – За «Его милостью» Гарри заметил тягу к самолюбованию и пафосным словечкам, но сейчас Вильгельм уже переходил к делу. – Уже завтра в Британии будет Мартин Кёстнер, мой лучший интервьюер и репортер. Он напишет идеальный материал: и о мистере Поттере, и о его отважных друзьях, и о битве в Отделе тайн, и о возвращении Волдеморта к жизни и преступлениям. Мартин, я его знаю, постарается и выдаст превосходные очерки: такой очерк, который захочет перепечатать каждая чего-то стоящая газетка... И, разумеется, только «Пророк» получит на это наше разрешение. Затем... – А о гибели моей подруги они тоже захотят прочитать? – Я очень, очень сожалею о вашей утрате, мистер Поттер. – Гость из Германии наклонил голову, но уже через секунды впился в Гарри нетерпеливым взглядом педагога, объясняющим очевидную вещь ученику. – Но поймите: правильно поданная гибель пятнадцатилетней девушки на войне способна вызвать настоящую волну праведного гнева среди читающей публики. Пара-тройка её фотографий да несколько цитат знавших её учителей да однокурсников, соединенные вместе мастерством Кёстнера да разнесенные по белому свету моими газетами – клянусь, это должно привлечь не просто симпатию публики, но и обещанных вам добровольцев. Скажи кто-то такое Гарри еще пару дней назад – последствия были бы... Разрушительными, мягко говоря. Теперь же Гарри испытывал смешанные чувства: какой-то его части, разумеется, хотелось бы оставить несчастную Гермиону Грейнджер в покое, но холодно-циничный голос разума полностью соглашался с услышанным. По крайней мере, германский гость ничего не говорил об участии родителей подруги в этом; наверное, уже неплохо... – Благодарю за объяснение, Ваша милость. – Ничего больше Гарри сказать не смог, да и не был обязан. Впрочем, немец неожиданно легко сменил гнев на милость: его взгляд снова подобрел и он развел руками, как бы говоря что не держит никакой обиды на самого Избранного. – Чувствую, что нам пора возвращаться к остальным. – Тяжело вздохнул Дамблдор, приподнимаясь из-за стола. – Наше отсутствие совсем скоро заметят, да и лорд Гринграсс уже должен был исполнить свое поручение. – Перед тем, как мы присоединимся к царящему там празднику жизни... – Густаво Гарсиа-и-Эстунига достал небольшой пергамент и ухватился за волшебную палочку поудобнее. За пару секунд он успел его заполнить и передать с рук на руки Руфусу; тому стоило бросить один-единственный взгляд, как морщины на лице бывшего аврора разгладились. Испанец поспешил объясниться; хотя никто и не нуждался в дополнительном объяснении. – Небольшое пожертвование на нужды Аврората и Отдела магического правопорядка. Денег много не бывает, ведь так? – Постойте! – Из кармана своего пиджака Шёнхарт извлек чековую книжку и шариковую ручку: это поколение гораздо охотнее использовало маггловские изобретения, если находило их более удобными. Несколько размашистых и уверенных движений рукой – и выписанный чек лег в руку министра магии. – Прошу, передайте больнице Святого Мунго заодно с низким поклоном всем целителям и целительницам за их тяжелую, но благородную и необходимую работу. Передача двух чеков не могла не порадовать министра магии: всегда приятно получить финансовую поддержку из неожиданных источников, особенно когда взамен от тебя требуют только исполнять свою службу. Он поблагодарил сеньора Густаво и Его милость Вильгельма за их щедрость; участвующие в переговорах снова обменялись рукопожатиями и заверениями в прочности заключенного союза. Гарри подумалось, что всё прошло очень даже недурно: если даже план с добровольцами не удастся, то деньги на войне лишними не бывают. Передача зелий аврорам не будет напрасной, если поможет спасти хотя бы одну жизнь; наконец, если этот немец хоть вполовину так хорош, как бахвалится, то он сможет обеспечить поддержку их борьбе со стороны мирового сообщества. Единый фронт магов всего мира в не столь далеком прошлом одолел самого Гриндевальда, а с Реддлом они справятся еще быстрее. Разумеется, будут потери и разрушения, жертвы и страдания; но с такой-то помощью есть основания надеяться Размышления оборвались, как только пятерка участников экспресс-совещания покинули кабинет министра магии. У его дверей их уже ждали: улыбающийся и довольный собой Сибус Гринграсс в своем лучшем костюме стоял во главе целой делегации. Британские аристократы, хозяева процветающих торговых лавок, финансисты и мастера ключевых гильдий – все собрались позади отца Дафны с самыми почтительными и покорными улыбками на лицах, какие только можно себе представить. За его спиной было с десяток колдунов да несколько ведьм в открытых всему честному свету платьях; стоявший позади Гарри Шёнхарт не сдержал двусмысленного свиста, и юноша едва ли мог его обвинять за подобную нескромность. Собственно, глаза Поттера и сами попытались соскользнуть на чей-то заманчивый вырез, и только усилием воли он заставил себя «переключиться» и обращающегося к Скримджеру Сибуса. К чести лорда Гринграсса – он не тянул резины. – От имени знатнейших и достойнейших родов Британии, от имени я, лорд Сибус Гринграсс, преподношу Министерству магии наше коллективное пожертвование на военные нужды. – Торжествуя, Сибус предложил новому руководителю сообщества очередной пергамент, богато украшенный размашистыми подписями и красочными печатями. – Спасите нашу Британию, господин министр. Гарри мог только догадываться, каких трудов отцу Дафны стоило организовать эту верноподданническую акцию. Сам-то Гринграсс своими деньгами пожертвовал без проблем; несколько меньших родов, что традиционно были клиентами Гринграссов, тоже могли пойти на это дело добровольно; и, судя по их улыбкам, были вполне довольны своим выбором. А вот остальные?.. Некоторые аристократы выглядели белее девственно чистого листа бумаги; то были главы и представители семей, либо родственных Пожирателям, либо заподозренных в симпатиях к ним. Им было предложено доказать свою верность Британии; возможно, кому-то пообещали «долю» в наследстве от настоящих Пожирателей, кого-то шантажировали не связанным с ними компроматом – словом, Сибус смог добиться от них «посильного» вклада. Мастера гильдий в немалой степени зависят от министерских заказов: договориться с ними было не очень сложно. И, кажется, только гоблины и их банк «воздержались» от участия в столь достойном пожертвовании; кажется, что антипатия Флёр к этим жалким торгашам основана не только на домогательствах и постоянных нарушениях элементарной трудовой этики с их стороны... – Благодарю, мистер Гринграсс. – Руфус принял пергамент и положил его к двум уже выписанным ему сегодня чекам. Настроение у бывалого аврора явно улучшилось: на его лице появилась улыбка, морщины разгладились, а в глазах засветилась вера в лучшее будущее и прекрасные перспективы. – Благодарю и вас, господа и дамы. Поверьте, что Министерство магии Британии, в тесном и сотрудничестве с сэром Альбусом Дамблдором и мировой магической общественностью примет все возможные меры для скорейшего разрешения возникшего кризиса. Маги Британии выступят единым фронтом с нашими друзьями и союзниками по всему миру: мы будем сражаться, мы будем воевать и мы одержим победу. Как всегда. По бессловесному сигналу министра девчонки из прислуги поспешили предложить всем делегатам – и пятерым только что вышедшим из кабинета колдунам – по стаканчику огневиски. Что общего у мага, только что получившего на руки значительную сумму в золоте, и у неудачника, с нею расставшегося? Оба искренне и равно обрадуются спасительному глоточку доброго алкоголя. – За нашу победу! – Громко и отчётливо крикнул министр магии. Сибус, Гарри, миссис Боунс, Вильгельм Шёнхарт и множество министерских служащих всех рангов и должностей присоединились к боевому кличу; это казалось правильным, естественным... Как тут краем глаза Гарри заметил интересную деталь: и Альбус, и Густаво сохранили молчание посреди торжествующего хора. Они молча подняли свои стаканы и опустошили их в полной солидарности с остальными, да, но не издали ни единого звука, не поддались сиюсекундному порыву страстей и эмоций. Пожалуй, именно их поведение было наиболее здравым – праздновать и радоваться уместно после победы. И до этой желанной победы им еще далеко.