Жизнь и деяния Гарри Поттера

Грандиозный и претенциозный особняк Селвинов находится гораздо проще, чем надеются его беспечные обитатели: те, небось, искренне убеждены, что старинная «родовая защита», защитные чары да раздача взяток нужным людям в Министерстве способны уберечь их обитель от невзгод да бурь окружающего мира. Справедливости ради, от многих возможных бед и несчастий эти аристократы действительно защищены: случайные бандиты, амбициозные воришки, даже опасные преступники, а равно и дикие оборотни с прочей нечистью не смогут преодолеть возведенные барьеры, не смогут покуситься на «бесценные» жизни этих волшебников и их «ненаглядное» имущество. Как доходчиво объяснил Грозный Глаз Поттеру на последнем совещании, их новый враг пользовался «банальной» защитой: она давала неплохую гарантию от повседневных опасностей жизни в сообществе, позволяя хозяевам дома поколением за поколением жить спокойно и тихо. Да вот только спокойная и тихая жизнь, лишенная опасностей да рисков, как нельзя лучше способствует формированию заблуждения: веры в собственную неуязвимость, способную толкнуть несчастливого мага в пропасть. Селвины могли бы жить спокойно и тихо; жить, как им то завещали их достойные предки: потягивать огневиски, проматывать состояние, мечтать о былой славе, насиловать служанок да сетовать на падение качества образования в Хогвартсе при «тирании несносного Дамблдора». Ходить на светские собрания к таким же друзьям да близким с очередной «обретенной» покрасивее, поносить там на чем свет стоит «проклятых магглолюбцев», возвращаться за полночь и спешить к постели с тем, чтобы на следующее утро повторить всё сызнова... Но пресытившимся жизнью её благ неизбежно становится мало: так-то Селвины, скорее всего, и оказались в рядах Пожирателей смерти – завлеченные громогласными обещаниями лучшего будущего да сказочных богатств в награду за беспрекословную верность. Жалеют ли эти аристократы о своем выборе теперь, или успели убедить себя в непобедимости «Хозяина» и всё еще надеются получить кусок с барского стола после победы? Неважно. Этой ночью для них всё и закончится. Старший Селвин не показался на министерском приеме: он, видимо, посчитал себя превыше формальных и лживых любезностей, не захотел платить врагам своего хозяина и улыбаться его победителям... Или же он небезосновательно опасался являться в Министерство, не горя желанием присоединяться к Малфою, Макнейру и остальным в Азкабане. Он поспешил укрыться от всего мира в своем особняке, призвал к себе целый клан родственников – братьев, кузенов, дядьев-сватьев – да заперся там, надеясь, что минует и эта буря. Небось сейчас этот аристократ мечется промеж залов и пытается заверить себя да домочадцев, что им нечего бояться. В Отдел тайн никто не ходил; у Министерства нет никакого формального повода для враждебных действий. Его дом укрыт надежными щитовыми чарами, в его стенах собралось более двадцати волшебников, на его руке красуется Метка и всегда можно обратиться за помощью к Нему... Гарри, сделав над собой усилие, отвлекся от по-своему прекрасной и забавной, но расслабляющей, а посему неуместной картины. Изгаляться над противником до боя – далеко не лучшая идея; для торжества будет время после победы. Каким бы ты не считал своего противника жалким и ничтожным, надо предполагать худший из возможных вариантов: так ты будешь готов к неприятностям. Тягостное ожидание Ремуса, посланного командиром отряда на разведку, можно провести и продуктивнее – подложить мантию, усесться на неё да предаться куда более конкретным и полезным размышлениям о пережитом, услышанном да предстоящем. А беспокойные руки, так и желавшие приступить к настоящему делу, Гарри занял недавно подаренным ему аврорским ножом: аккуратный, ладный и острый клинок, удобно лежащий и, благодаря чарам, способный проткнуть самую крепкую сталь. Как ему объяснил Грозный Глаз, такие «игрушки» – часть стандартной экипировки авроров на полевом задании; и, надо признать, с холодным оружием он чувствовал себя увереннее. Теперь можно было и пораскинуть мозгами... Благо подумать молодому волшебнику было о чем: кажется, новый министр магии готов не просто пить за победу, но и работать над ее достижением. По крайней мере, недавние новости позволяли сохранять умеренный оптимизм насчет нового союзника Ордена Феникса. Им был санкционирован арест банковских счетов всех Пожирателей, обнаруженных в Министерстве: и если изгоям-париям вроде Руквуда да Крауча-младшего терять по очевидным причинам было нечего, то вот Малфоям, Ноттам да прочим пришлось туго. «Пророк» с гордостью сообщал, что у одних лишь Малфоев изъяли в пользу магического сообщества свыше тридцати тысяч галлеонов – а лорд Гринграсс рассказал, как легко у него получилось «убедить» Нарциссу Малфой отказаться от семейной доли в алхимических гильдиях, приносивших в своё время ее супругу сказочные барыши... Теперь же эти деньги будут идти в кассу Ордена; и, более того, кое-какие дорогие и полезные снадобья будут по справедливой цене перераспределяться в пользу защитников Британии. Более того: Сибус рассказал, что несколько аристократических семей, известных своим «нейтралитетом» и стремлением угодить обеим сторонам, составили было слезную, жалобную петицию в защиту «древних прав чистокровных родов», подали ее в аппарат министра с соблюдением всей положенной процедуры... А он положил её в архив, предварительно сняв список всех подписавшихся на пергаменте колдунов да ведьм для дальнейших переговоров. Рейд на Селвинов как раз и должен показать всем чистокровным аристократам, что никакого «нейтралитета» новое правительство магической Британии более не потерпит, что оно настроено воевать серьезно и жестоко. Каждому придется выбирать свою сторону, а заслуги далеких прапрапрадедов перед сообществом да объём сейфа в Гринготтсе сами по себе уже никого не спасут; верность Министерству придется подтверждать делами и металлом, а иначе наступит ночь потемнее, и тогда-то вы пожалеете о своей политической близорукости. Разумеется, сигнал должен быть четким и ясным, понятным даже твердолобым цеховикам да упертым аристократам. Отряд на это ответственное задание Альбус собирал сам: кроме его молодого протеже, в северную Англию отправились Грозный Глаз, Ремус Люпин, Сириус Блэк и Нимфадора Тонкс – и Гарри теперь попытался представить себя на месте директора и обосновать принятое им кадровое решение. Проще всего было с Грюмом: бывший аврор с годами не растерял ни навыков, ни заслуженной грозной репутации, одинаково полезных в предстоящем бою. Тонкс стала аврором и неплохо себя показала в Отделе тайн, но ей остро необходимо набираться реального боевого опыта: и, пока это возможно, этим лучше заниматься под бдительным надзором старших товарищей. Ремус и Сириус были бывалыми агентами Ордена, опытными дуэлянтами; они смогут приглядеть как за Нимфадорой, так и за ним, Гарри Поттером... Послышался хруст веток – и всю задумчивость с Гарри как рукой сняло. Он подскочил с земли и так поспешил к остальным орденцам, что едва не влетел в возвратившегося с докладом Люпина. Тот же будто и не заметил инцидента и, как только к группе присоединился стоявший на стороже Сириус, приступил к изложению разведанного. – Семеро у парадных ворот, двое у дверей в сам особняк, ещё двое патрулируют ограду; остальные, надо полагать, расположились внутри. – Теперь Люпин перешел к оценке «качеств» противника. – Сторожа у ворот явно набраны из обыкновенных проходимцев: болтают друг с дружкой, зевают, плюют на землю да вовсю ругают хозяина поместья. Их много, но они не то чтобы вражеской атаки, они даже строгой инспекции недовольного нанимателя не ожидают. – Рассказ Люпина подтвердил известное Ордену прежде: лорд Селвин действительно поставил на охрану периметра тех магов, чьими жизнями он мог спокойно и без сомнений пожертвовать. От этих проходимцев никто и не требовал побеждать агрессоров: только оповестить жителей особняка об угрозе да принять на себя первые заклятья. Затем к битве подоспеют те волшебники и чародеи, кто действительно способен одолеть угрозу и вот они-то с нею и справятся; авось нападающие и сократят число нанятых охранников, чтобы и расходы уменьшить... Скупой платит дважды; в правдивости этой пословицы Селвину только предстоит убедиться. – Да, самому лорду Селвину негоже такой-то сброд допускать под крышу. – Отметил Сириус с нескрываемой ехидцей в голосе. – Кажется, как мы и планировали, самый лучший путь в особняк – самый очевидный и простой. – Раз так, то мы и пойдем по самому лучшему пути. – Хмыкнул Грозный Глаз. А затем... А затем старый аврор тихим, спокойным и лишенным каких-либо эмоций голосом отдал простой приказ. – Вперёд. Наконец-то. Решение атаковать «в лоб» Гарри признавал правильным и логичным: оставлять у себя в тылу отряд из семерых противников нельзя, а фактор неожиданности позволит относительно легко вывести их из строя. Время, потраченное на поиск возможного обходного пути, лучше потратить в бою – особенно когда на вашей стороне будут сражаться двое авроров, а противник не располагает сравнимыми силами и, вдобавок, отрезан от своих потенциальных резервов. Двое патрульных слишком далеко от ворот, а те, что караулят вход в сам дом, скорее всего поспешат укрыться за дверью в мнимой безопасности, а не помочь угодившим в переплет напарникам. Орден продвигался к воротам в особняк в полной тишине: старые-добрые воинственные крики в такой обстановке были попросту неуместны. Ведь обычно такие крики издаются в одной из двух ситуаций: либо для того, чтобы подбодрить своих соратников, либо для того, чтобы испугать противника. И так получилось, что никому из участвующих в операции не надо было напоминать о долге и об ответственности; в свою очередь, никакое проклятье, никакое «ура» не испугали бы набранных местными защитников с той же грубой эффективностью, как несколько Взрывных заклятий, сносящих ограждение и открывающих атакующим прямой путь к поместью. Неожиданность действительно сыграла на руку силам Ордена: всех семерых охранников на несколько мгновений парализовало, и благодаря их промедлению, сквозь пролом на открытую площадку успели ворваться Грозный Глаз, Нимфадора и Гарри, прикрывавшие своего командира с левого и правого фланга соответственно. Тусклые фонари едва-едва освещали пространство и позволяли угадывать только общие очертания в ночном мраке, но даже при таких обстоятельствах капитана экспедиции враги признали – уж очень характерен был облик у прославленного аврора. Некоторые из нанятых Селвином магов уж очень хорошо знали, кто такой Грозный Глаз Грюм и чем он знаменит: отнюдь не всепрощением и чутким соблюдением прав задержанного по подозрению в преступлении. Они понимали, что со старым аврором нельзя шутить, и адекватно оценивали собственные шансы в противостоянии с ним; и, по их мнению, никто не мог бы заплатить достаточно, чтобы идти на такой-то риск. Пара умников, пришедших к такому печальному для себя заключению в считанные мгновения, поспешила показательно отбросить в сторону от себя волшебные палочки и упасть на землю животами; их менее доходчивые да более самонадеянные коллеги, однако, решили испытать удачу и дать бой – к тихому удовольствию Поттера, уже было забеспокоившемуся, что враги решат сдаться в плен и избежать своей законной участи. Но пятеро из сторожей явно не собирались сдаваться: разумеется, никакого плана у них не было, отсутствовала и должная координация действий. Гарри быстро оценил обстановку. Из-за предательства двух своих соучастников, Пожиратели остались совершенно без левого фланга, прикрывал который один-единственный рябой колдун в серой робе; с ним Тонкс расправится легко и изящно. Те двое, что стояли по центру, безнадежно пытаясь преградить Грюму прямую дорогу к поместью; никаких шансов, разумеется, у них не было. Остальные, молодые маги в черных балахонах, тесно прижавшиеся друг к дружке, оказались напротив Гарри и, возможно, не признав того в темноте, решили, что им досталась простая и верная добыча. А я как раз хотел испытать новое заклинание... Легкое движение палочкой вверх, влево, вниз и резкий выпад ею вперед – и язык волшебного пламени синего цвета сорвался с острого конца оружия; противник истошно завопил, побросал палочки и обратился в бегство, ничего уже не видя перед собой и не понимая. Вивус Игнис во всем его великолепии – ещё одно прелестное и полезное заклинание из богатого арсенала его наставника и профессора. Как ему популярно объяснил Альбус, «Вивус Игнис» представляет собой ослабленную, но все еще смертельно опасную версию Адского пламени: если оригинальное проклятье используется для атак по площадям и требует значительных усилий для контроля, то его младшая сестра гораздо менее прихотлива. При соприкосновении с поверхностью Игнис начинает гореть – и будет гореть, пока не сожжет свое топливо или не будет отменен сотворившим его волшебником... Или другим чародеем, знакомым с этим запрещенным и опасным приемом. Через несколько секунд Гарри всё-таки «отменил» Игнис, проделав палочкой обратную комбинацию. К тому моменту один охранник, тот несчастный, что стоял ближе всего к Поттеру, уже погиб – его напарник корчился от боли, стонал, звал на помощь... Жил. Есть причина, почему «Вивус Игнис» отнесли к темной магии; однако сам молодой волшебник был доволен полученным результатом. Жестоко, но эффективно и надежно: ровно так, как Гарри и собирался бороться с врагами. – Здорово, парень. – Скупо похвалил Гарри Грюм, чьи противники уже валялись на земле: один молчал и не подавал признаков жизни, другой истошно стонал от переполняющей его сознание боли. – Неплохой Игнис, особенно в таком-то возрасте. Сириус, Ремус, всё чисто. Вперед. Первая схватка за эту ночь закончилась также стремительно, как и началась: по внутренним ощущениям Поттера не прошло и минуты, как Орден выбил ворота и захватил площадку за ними. Два трупа, один прожаренный, двое сдавшихся сразу и два парализованных – а на бойцах отряда ни единой царапины. Как он и думал, сторожа дверей поспешили раствориться за ней; нигде не было видно и тех двух бедолаг, что по словам Ремуса патрулировали периметр особняка – хотя уже все поместье должно было слышать звуки короткого, но разрушительного боя. Возможно, что патрульные поспешили воспользоваться удачным шансом и сбежали куда подальше; возможно, они поспешили войти в дом через боковую дверь или другой черный вход, но, в любом случае, сами они на бойню не торопились. – Это было легко. – Бодрым голосом заметила Нимфадора, начинающая входить в боевой азарт. – Раньше положенного не радуйтесь. – Одернул Нимфадору Грюм, надежно парализуя лежащего рядом с ним охранника. Затем – Дальше будет хуже. Еще месяц назад Гарри бы сказал, что капитан отряда поддается безосновательной паранойе и зря разводит панику; теперь же ему приходилось соглашаться с Грозным Глазом. На поле боя всё может пойти не по плану за одно-единственное мгновение, неважно как хорошо до него шли дела. Так что Гарри с особой предвзятостью отнесся к наложению на сдавшихся трусов сдерживающих заклинаний; и пусть, судя по перепуганным, паникующим глазам, они и так не сдвинулись бы с места – магические веревки ещё никого не убили. Только затем отряд продолжил свой путь и преодолел расстояние от места, где раньше были ворота, до парадной лестницы без какого-либо вражеского сопротивления. Противник, разумеется, уже знает о их присутствии, но, судя по всему, твердо решил давать бой в родных стенах. Отчаянный, но по-своему грамотный ход: даже простые крысы, загнанные в угол, кусаются больнее и злее, а знание извилистых коридоров, крутых лестниц, укромных чуланов и других удобных мест для засады может сыграть на руку обороняющейся стороне. Соратники Гарри Поттера, как и он сам, остановились на лестнице: вход в особняк преграждала неожиданно узкая и кажущаяся очень крепкой на вид дверь. По опыту того проклятого столкновения с Долорес Амбридж Гарри хорошо знал, насколько опасны могут быть попытки взлома в магическом мире – а ведь то проклятье смогла наложить даже «госпожа директор», а дома Пожирателей должны охраняться чем-то ещё похлеще. Он был уверен, правда, что Грюм и Нимфадора смогут взломать даже высококачественные охранные чары... Правда, как оказалось, у Грозного Глаза не было и намерения прибегать к аккуратной работе: нечего чрезмерно усложнять задачу, если можно обойтись без этого. По его команде пять Бомбард Максим за раз ударило по несчастной двери; на её месте осталась только зияющая дыра, открывающая дорогу в холл. Конечно, дверь можно было бы взломать, и вряд ли бы у опытного аврора на это ушло бы более нескольких минут; да вот только в холле их явно ожидают... – За мной! – Вот теперь Грюм мог крикнуть в своё удовольствие: эффекта неожиданности уже нет, а его голос порой производил на врагов самое что ни на есть гипнотизирующее впечатление. Образовавшаяся брешь позволила орденцам забежать одним единым отрядом: если противник и надеялся остановить агрессоров по одиночке, то их план полностью провалился. Атакующие оказались в просторном зале c красивым шахматным полом и несколькими дверьми на противоположной от них стороне – и, разумеется, между ними и нужными дверями находилась новая группа врагов, состоявшая из пятерых, высокорослых и уверенно державшихся магов в черных Пожирательских робах. Поттер моментально понял стоявшую за вражеской тактикой простую логику. Если ворота в поместье, обреченные в случае внезапной атаки, караулили заурядные проходимцы да дешевые уголовники, то действительно ответственную линию обороны поручили тем волшебникам, кто может не просто встретить непрошенных гостей, но и убедиться, что они не пройдут дальше. В зале у защитников будет возможность подготовиться к нападению, дать бой на своих условиях и перебить всех атакующих ещё до того, как они успеют порушить старинную родовую обитель. По крайней мере, наверно, таков был расчёт лорда Селвина, и кое-в-чем старый Пожиратель был прав. Его новые бойцы в самом деле не побежали назад, не побросали палочки в сторону и не вели переговоров: они были настроены драться и побеждать. И «побеждать» – непременно убивая ночных гостей; Пожиратели дали дружный залп проклятьями и заклинаниями, давным-давно отнесенным к темномагическим. Впрочем, враги оказались достаточно умны, чтобы не использовать Смертельные проклятья на такой далекой дистанции: учитывая его медлительность и характерный внешний вид, профессиональные авроры и опытные боевики, имея возможность для маневра найдут способ избежать встречи с зеленым лучом, зато неизбежное возмездие после такого будет очень быстрым и непременно летальным. Другое дело, что с недавних пор Орден Феникса расширил список заклинаний, позволяющих колдунам и ведьмам организации без сомнений открывать «огонь на поражение». И вот сейчас Пожирателям предстоит об этом узнать... Первый залп со стороны противника столкнулся с щитовыми чарами орденцев: но так как пятерым Пожирателям пришлось, в нарушение их первоначального замысла, распылять свои силы и заклинания, то добиться желаемых результатов им не удалось. Более того: Грозный Глаз мастерски перенаправил предназначенное для него Парализующее проклятье в крайне левого Пожирателя – колдун на высокой скорости влетел в стену и сполз по ней, шокированный и дезориентированный. Но даже оставшись в меньшинстве и получив возможность убедиться в профессионализме нападающих, защитники не отступали: только сомкнули ряды и подготовились отбивать ответный удар. С ответным ударом они справились блестяще: один проделал дыру в стене, отражая Гаррину Бомбарду, другой принудил Люпина уклоняться от его собственного Экспеллиармуса, третий совладал с заклинаниями Сириуса и Нимфадоры разом, а последний, судя по всему бывший командиром отряда, сдержал натиск Грюма – Гарри показалось, что стороны обменивались ударами и заклинаниями уже целую вечность, но никто не двигался ни вперед, ни назад, настолько интенсивно шла схватка. Битва могла затянуться на непозволительно долгое время... Гарри решил проявить инициативу; чем раньше эта операция завершится, тем меньше вероятность подхода к противнику подкреплений из внешнего мира и, соответственно, тем меньше вероятность жертв со стороны Ордена Феникса. И если его старшие товарищи собираются стоять на одном месте и вести «правильную» дуэль, то он готов внести в неё некоторое разнообразие; порой в бою попросту необходимо рискнуть. Придя к такому заключению, ученик Дамблдора действовал без дальнейших промедлений: резким и стремительным прыжком вперед сократил дистанцию между собой и Пожирателями вдвое – тем самым он не только ушел с уязвимой точки, но и позволил защитникам особняка наконец-то разглядеть его лицо. Появление на поле боя самого «Избранного» действительно произвело эффект на ближайшего к нему темного мага, на несчастную секунду растерявшегося... И этого оказалось достаточно. Бомбарда, ударившая в пол под Пожирателем, оторвала тому обе ноги и ослепила его соседа, слишком близко стоявшего к несчастному. Этим, в свою очередь, воспользовался Сириус Блэк, довольно радикальным способом защитивший крестника: его Секо отрезало противнику правую руку по плечо, отправив того агонизировать на пол. Двое оставшихся защитников зала могли бы нанести по открывшемуся им Поттеру опасный удар, но, воспользовавшись тем, что они переключили свое внимание на атаковавшего Гарри, ими занялся Грозный Глаз. Пара мгновений – и один из Пожирателей повалился на пол, отчаянно пытаясь удержать в животе свои кишки, а последний моментально свалился на пол, не подавая признаков жизни. Импровизация, как обычно, спасает положение. Но, кажется, на этот раз, не все соратники были согласны с ее уместностью. – Гарри, неразумно так собой рисковать без крайней нужды. – Поделился своими искренними сомнениями насчет выбранной Поттером тактики Люпин. В его голосе отчетливо слышалось искреннее переживание за судьбу и выживание младшего из участников отряда; переживание, которое отчетливо смягчило его последующий комментарий. – И, Гарри, хоть они, несомненно, и были ублюдками, но нельзя убивать всех подряд без раздумий... – Не всех. – Хладнокровно ответил Гарри, указав палочкой на мага, оглушенного Грюмом еще в самом начале боя. – Этот дышит. – Всё он сделал правильно! – Вступился за крестника Сириус, вытирая рукавом мантии пот со лба. – Черте знает сколько бы еще тут дрались, если бы не он. – «Черте знает сколько»? – Переспросил Ремус, поворачиваясь к Блэку. – Мы даже минуты не боролись с ними. – Потом, потом. – Прервал спор двух старых друзей Грозный Глаз, доставая карту Селвинского поместья. – У нас всё еще целый особняк впереди. И пока остальные орденцы окружили Грозного Глаза и освежали в памяти планировку здания, Гарри направился к лежащему на полу беспомощному Пожирателю. Легко перешагнул через один окровавленный труп, миновал чью-то оторванную руку нисколько не обращая внимания ни на эти новые «украшения» шахматного зала, ни на обильно покрывшую его вражескую кровь – мертвый враг всегда выглядит неплохо. Только у прильнувшего к стене мага, отчаянно притворяющегося потерявшим сознание, Поттер остановился; он присел и одним коротким ударом по челюсти привел его «в чувство». – Где твой хозяин? – Гарри произнес эти слова удивительно тихо, одновременно поднеся острие палочки к шее поверженного врага. – Говори. – По..по.. побежал на третий этаж. – У бледного Пожирателя, удивительно похожего на колдографию лорда Селвина, было достаточно времени пересмотреть его жизненные приоритеты и предпочесть тюремный срок верной смерти. – Сказал что помощь позовет. Не убивайте! Прошу! – Погоди, парень. – На счастье Пожирателя в их с Поттером беседу вмешался Грозный Глаз. – Это Винсенус Селвин собственной персоной, двоюродный брат хозяина особняка. Его нам бы живьем взять; у Аврората к нему были вопросы по нескольким особо тяжким. К тому же, Винсенус к владельцу поместья весьма близок, думаю, расскажет чего интересного, если самого лорда обуздать не получится. – Всё, всё, всё расскажу! Всё! – Залепетал разоблаченный Пожиратель. – На третий этаж побежал, к Родовому алтарю нашему, сказал что подмогу приведет и поспешит сюда. – Сколько ваших здесь еще бегает? – Задал еще один важный вопрос Грюм. Ответ не заставил себя долго ждать. – Десятеро, не считая самого Рудольфа. Должен оставаться один несчастный на черном входе, еще четверо должны патрулировать второй, все остальные – на третьем, на главном. Рудольф обещал, что к нам Лорд придет если что... Не убивайте! До его просьб Гарри дела не было; будь его воля, Винсенус незамедлительно бы отправился на тот свет. Но не он командует операцией сегодня, он не может принимать такие решения – раз его командир настаивает, пусть этот несчастный Селвин живет... Битва ещё не закончилась, в конце концов. – Наша добыча побежала на третий этаж. Ну, так мы и предполагали. – Удовлетворенно хмыкнул командир орденцев, убирая обратно карту поместья и парализуя очередного пленника. – План таков. Все вместе мы поднимаемся наверх по лестнице: я впереди, Поттер замыкающим. Доходим до второго этажа; его проверят Тонкс, Люпин и Блэк, пока мы будем прикрывать вас. И затем мы все вместе поднимемся на третий, где, я уверен, и найдем лорда Селвина. Намерения командира были просты и понятны: основной отряд противника, по словам языка и исходя из данных о Рудольфе Селвине, будет охранять третий этаж, так что туда нужно явиться во всеоружии. Но при этом нельзя оставлять в своем тылу других Пожирателей – грамотно нанесенный удар в тыл может если не решить исход сражения, то многократно усложнить предстоящую орденцам задачу. Потому-то и придется отказаться от заманчивой, но неоправданно опасной идеи стремительного рывка на высший этаж; действовать придется поступательно и даже осторожно. Команда поднялась на второй этаж свободно, не встречая на своем пути сопротивления; затем Сириус, Ремус и Нимфадора растворились за дверью, ведущей в коридор, а арьергард остался сторожить площадку. На себе Грозный Глаз взял пролёт, ведущий наверх; Поттеру оставалось внимательно наблюдать за дорожкой, приведшей их сюда... Ровное, спокойное дыхание; сила в руках и ногах; полная ясность в голове и взоре.... Давно, давно я не чувствовал себя так превосходно. После Отдела тайн всё словно было подернуто туманом: я посещал собрания и тренировался до изнеможения, я пару раз виделся с друзьями, но то и дело ко мне возвращались непрошеными воспоминания, сомнения и переживания. От них никак не удавалось избавиться – даже когда я возвращался с уроков Дамблдора и падал на кровать, эти мысли досаждали меня, мешая высыпаться, не давая сосредоточиться на занятиях... Теперь мне все ясно; теперь я чувствую себя живым и здоровым. Теперь я понимаю, почему старая шляпа хотела отправить меня в Гриффиндор. Очень жаль, правда, что я остаюсь в стороне от схватки на этот раз. Наверняка Дамблдор велел Грюму присматривать за мной: поэтому он и не хочет отправить меня с остальными, упустить из виду. Впрочем, мне есть чему у него поучится – Пожиратели в холле так отчаянно пытались «выбить» Грозного Глаза, а на нем нет ни единой царапины! Да и предлог, на самом деле,хорош: тылы ударной команде кто-то должен прикрывать. Пожалуй, Грюм и сам бы с этим спокойно справился, но я могу подстраховать ветерана и в процессе перенять пару-тройку его собственных приемов и трюков. Наш враг, по счастью, оказался достаточно глуп, чтобы первым открыть огонь на поражение. Хорошо! Хорошо, ведь теперь мне и остальным не надо сдерживать себя, не придется повторять прежних ошибок Ордена. Однажды магическая Британия уже простила своих врагов, глупо понадеявшись, что с исчезновением главного злодея его рабы изменятся – и, как директор не устает напоминать, нельзя повторять допущенных однажды ошибок. На этот раз не будет помилований да амнистий. Я об этом позабочусь. Бдение на лестничной площадке продлилось недолго: и двадцати минут не прошло, как ударный отряд в полном составе возвратился к ожидавшим его Грюму и Гарри. Правый рукав Люпина был разорван, а на коже виднелся свежий порез; Сириус и Нимфадора не получили никаких телесных повреждений. – Мы нашли их всех в пиршественной зале, что дальше по коридору. – Рассказала довольная собой Нимфадора. – Как пленник и сказал, их было четверо. Пришлось попотеть, но стоило одному из них пропустить мой Игнис и всё быстро пошло на лад. Убили всех четырех, но теперь этаж должен быть безопасен. – А что случилось?.. – Задал вопрос Гарри, глядя на полученную его бывшим учителем рану. – Режущим проклятьем задело – по касательной, к счастью. Кровь я остановил, боли почти нет. – Именно после этого я и решила перейти к самым радикальным мерам из возможных. – Хихикнула Тонкс, добродушно улыбнувшись пострадавшему соратнику. – Отлично. – Одобрил короткий доклад капитан отряда. – Теперь за мной; пора заканчивать дело. Гарри ожидал, что на третьем этаже их поджидает очередной отряд враждебно настроенных темных магов – недаром впереди всех по узкой лестнице шел Грозный Глаз, способный отреагировать на появление опасности и прикрыть остальных участников операции. Однако теперь враги подвели его ожидания: никакого комитета по встрече впереди себя орденцы не обнаружили, так что ничто не помешало всему отряду покинуть лестницу. Теперь между ними и самым сердцем поместья, родовым алтарем Селвинов, где они и надеялись обнаружить главу сего почтенного семейства, оставалась всего несчастная пара коридоров – так что Гарри мог рассчитывать на скорую победу. Однако всё может поменяться за несчастную секунду: стоило отряду приблизиться к первому повороту на их пути, как прямо на них выбежала из-за угла низкорослая ведьма в поношенной робе и с перекошенным от страха лицом. Зачарованные ковры, которыми были застланы коридоры поместья, не позволили расслышать ее приближения заранее; сама ведьма неслась вперед с широко раскрытым ртом, но не издавая ни звука – Гарри успел предположить, что на неё наложили Силенцио... Пока беглянка не упала перед ногой самого Грозного Глаза, сраженная наповал Режущим проклятьем в спину. За ней, на другом конце коридора, оказался один-единственный Пожиратель; убийца попытался было уйти с линии огня, но справедливое возмездие в исполнении Грюма не заставило себя долго ждать. Все это могло бы так и остаться простым и малозначащим инцидентом, как тут Поттер, все еще послушно следуя за капитаном, опустил глаза на лежащий перед ним труп служанки и задержал взгляд на одной особенно бросившейся ему в глаза детали... Густая грива длинных каштановых волос, опускающаяся до самих лопаток. Тонкая девичья фигура в скромной темно-серой робе, беспомощно лежащая передо мной на полу; бедная девушка, надеявшаяся на помощь и хладнокровно убитая на моих глазах – где же я это видел? И подумать только: я ведь надеялся, что участие в настоящей битве, в смертельно опасном бою, поможет мне избавиться от этого проклятого фантома. Фантома, что снова встал перед моими глазами; мой рассудок, возможно, и говорит, что простая служанка никак не связана с Гермионой... Как мне избавиться от этого кошмара? Что мне надо сделать?.. А ведь я знаю что надо сделать. Вперёд. Вперёд, к самому Рудольфу Селвину. У меня хватит сил, умений и знаний справиться с одним несчастным да перепуганным лордиком; я сдерживал Крауча-младшего; я победил и убил Лестрейндж, я сражался с Реддлом – уж с Селвином я справлюсь. Справлюсь сам, без надсмотрщика да капитана. Справлюсь. И Гарри рывком устремился вперёд: он не слышал ни крика Люпина, ни прямого приказа Грюма – он испытал прилив ярости, подобный тому самому взрыву в Отделе тайн. Несколько долгих и тяжелых недель в нём копились гнев, ярость, злоба и ненависть; он надеялся, что участие в настоящей битве, смертельно опасном сражении, позволит наконец-то эти довлеющие над ним эмоции получили выход, взяли вверх над его рассудком и лишили Поттера возможности контролировать самого себя. Он будто снова преследовал Беллатрису Лестрейндж по Министерству магии: сердце рвалось из груди, дыхание участилось, а рассудок молчал, даруя ему долгожданное блаженство. Подобное неосторожное поведение на поле боя крайне опасно – и совсем вскоре Гарри в этом убедился на собственном опыте. – Экспеллиармус! – Раздался незнакомый Поттеру резкий голос из-за угла; в следующую же секунду молодой волшебник выпустил из правой руки волшебную палочку, а импульс оттолкнул его к стене; правое плечо застонало от боли – боли, «пробудившей» парня, вернувшей ему способность здраво рассуждать и снявшей пелену с зеленых глаз. Развернувшись головой налево, Гарри заметил подкараулившего его Пожирателя: высокого, прилизанно-красивого, с горделивым взглядом и длинным носом. Приходилось признать, что горделивый взор был более чем оправдан – ведь ему удалось подловить одинокого противника, разоружить его и осталось только нанести добивающий... Но тут темный маг, кажется, смог рассмотреть своего необычайно молодого противника, узнать его – и он незамедлительно расплылся в широкой улыбке самого искреннего счастья. Осознание, что он только что победил самого Гарри Поттера, разоружил и прижал того к стене, подарило ему радостное и приятное ощущение превосходства; он сумел добиться успеха там, где потерпели позорную неудачу Крауч-младший и Лестрейндж, эти признанные боевики на службе Хозяина. Есть тут чему обрадоваться! Эта самодовольная улыбка, это мгновение слабости врага дало Гарри последний шанс исправить свое критическое положение: и ученик Дамблдора поспешил им воспользоваться вопреки сильной боли в правом плече и потери волшебной палочки. Времени и возможности тянуться к привычному для магов оружию нет; надо снова импровизировать и надеяться на лучшее. Прыжок – и Гарри оказался рядом с удивленным неожиданной прытью «поверженного» противника Пожирателем; удар коленом в пах – и родственник Селвинов сгибается вдвое, теряя инициативу и открываясь для добивающего. Гарри левой, дееспособной рукой, извлек из кармана подаренный Грюмом аврорский нож и проткнул врагу шею; человек, только что мнивший себя победителем самого Избранного, безвольно упал в муках предсмертной агонии. Его кончина была быстрой, но не одномоментной, наполненной невыносимой болью и осознанием, что его главный триумф обернулся настоящей катастрофой... В любой, самой безнадежной ситуации, нужно сражаться до конца – как наставник его и учил. *** Всё закончилось быстро: Ремус нашел его в коридоре над телом убитого врага, которым оказался родной брат Рудольфа Селвина, побранил за глупость, наспех залатал плечо и повел, к удивлению Гарри, своего бывшего ученика на первый этаж – в холл. Оказалось, Гарри пропустил решающую схватку с самим лордом Селвином и его последними подручными; Пожиратели решили, что им удастся совладать с оставшимся отрядом, от которого отделился один из его участников. Решение было очень самонадеянным и глупым: двух противников аврор-ветеран убил, оглушил Рудольфа Селвина и привел в сознание Нимфадору, пришедшую было на помощь но подставившуюся под удар темного мага. И больше того – Грюм умудрился не получить ни единой царапины на протяжении всей их операции. Плечо юного волшебника все еще болело, на руке Люпина красовался порез, Тонкс пропустила оглушающее заклятье, а Сириус, со слов его старого друга, перенес костоломное проклятье в левую ногу... И целехонький Грозный Глаз. Воистину, есть чему поучиться у бывалого аврора. В холле, кроме бойцов Ордена Феникса, были собраны и взятые в плен Пожиратели смерти, и вся пережившая чужую схватку прислуга – несколько перепуганных, едва ли не теряющих сознание, девчонок да пара магов белее полотна. Тут же остались трупы тех четырех волшебников, что попытались преградить карательному отряду; вид изуродованных тел «господ» явно беспокоил их бывших подчиненных. Гарри готовился выслушать заслуженную им отповедь – но, кажется, Грозный Глаз и остальные решил приберечь критику «на потом». У орденцев всё еще были дела в особняке Селвинов; и, наконец, лучше не ругать соратников на вражеских глазах, даже если есть за что. Врагу всегда нужно демонстрировать единый фронт; найдутся более подходящие место и время для неизбежного разбора полетов. Опустившись на пол рядом с убитым им Пожирателем, он наконец-то перевел дух. – Так и не вызвал своего хозяина. Побоялся обратиться к нему за помощью, скотина. – Констатировал факт Грюм, надежно «пеленая» поверженного хозяина особняка. – Уже и не обратится. Теперь мы можем подать сигнал министерским и заняться обыском поместья. – Ага, как обычно. – Усмехнулся Сириус, прислонившись спиной к стене особняка. – Мы делаем всю настоящую работу в полчасика, а министерские только по ящикам да сундукам лазают несколько часов. – Но, думаю, на этот раз долго лазать не придется. – Громогласно высказала свое мнение Нимфадора, протаскивая в холл красивую ведьму в домашнем платье. – Позвольте представить леди Викторию Селвин собственной персоной. Думаю, она охотно поможет Министерству в следствии. – Что вы себе вообще позволяете!? Вы кто вообще такие? Министр ещё узнает об этом чудовищном преступлении! – Завопила было леди Селвин, как только Нимфадора бросила свою пленницу на пол. Однако супруга Пожирателя смерти очень быстро умолкла; стоило ей только оглядеться по сторонам да распознать несколько лежащих на полу трупов, как все возмущенные крики затихли будто по команде. Гарри же, только взглянув на неё, погрузился в очередные воспоминания; на сей раз куда более приятные. Леди Селвин напомнила ему другую даму, похожую на нее если не телом, то душой – правда, встреча с той женщиной состоялась при разительно отличающихся обстоятельствах. На приеме у Скримджера, когда Дамблдор наконец-то отпустил подопечного в свободное плавание, к нему поспешила подойти взрослая, зрелая и соблазнительно выглядящая черноволосая ведьма в «эффектном» платье. Представилась Арианной Фоули и начала тараторить без остановки: какой Гарри храбрый, какой Гарри умный, какой он красивый и обаятельный... Здесь бы ему рассмеяться в её симпатичное личико и развернуться, но Арианна, будто почувствовавшая опасность, мгновенно перешла к делу: она хочет встретиться с героем магической Британии наедине, в Косом переулке, и «лично» выразить свое обожание. Недвусмысленное и прозрачное предложение понял бы и Крэбб; но в Гарри тогда возобладала разумная осторожность. Дав ведьме предварительное согласие, он пообещал самому себе посоветоваться с наставником и узнать его мнение на этот счёт. Вечером Поттер сумел подловить Дамблдора в особняке и сообщил ему о предложении Фоули. Многого тогда Гарри ожидал услышать: гневную отповедь, речь об отвратительности царящих промеж аристократов нравов, монолог с запретом покидать территорию Гринграсс-мэнора без его собственного разрешения… Уж точно не разрешения воспользоваться «приглашением». Теперь, размышляя над этим решением директора постфактум, юноша, кажется, приблизился к пониманию: Дамблдор прекрасно знал Фоули в целом и Арианну в частности, он мог не опасаться засады на своего ученика с их стороны; также прекрасно он понимал и чувства Гарри, необходимость в разрядке – так что в следующий день молодой парень оказался в «Дырявом котле» в указанном ему номере один на один с Арианной Фоули. Гарри едва ли смог бы объяснить постороннему человеку, откуда в магическом мире сложилось «простое» отношение к сексуальным интрижкам – возможно, сказывалась продолжительность сознательной жизни волшебников и ведьм, позволяющая оставаться и желанным, и способным немыслимое для обычных людей время. Возможно, дело в традиционно вольготном отношении старинных владык Британии к адюльтерам, не ведущим к зачатию нежеланных наследников – договорные браки чистокровных родов редко приводили к становлению действительно крепких ячеек общества, где верность друг другу до гроба не была пустыми словами. Богатство, влияние и, естественно, магия открывают дорогу множеству соблазнов и редко какой чародей способен перед ними устоять. Леди Фоули оказалась превосходной первой партнершей: умелой и раскованной энтузиасткой с потрясающей воображение фигурой и нежными, длинными волосами вороного крыла. Гарри не знал, сколько ей лет на самом деле, но по меркам маггловского мира дал бы тридцать с небольшим. Ведь она охотно согласилась на его предложение сразу же перейти «к делу» и постаралась, чтобы её неопытному, но полному решительности любовнику всё пришлось по вкусу. И её старания оправдались: когда всё закончилось, Поттер с таким благодушным лицом выслушал просьбу Арианны заступиться за их с мужем семейное состояние, что ведьма небось и поверила в свой успех. Покидая номер, Гарри пообещал леди Фоули, что он поговорит с Дамблдором о возможном сокращении взимаемых с её рода пошлин и экстренных налогов... Разумеется, он никогда не обсуждал ничего такого ни со своим наставником, ни с лордом Сибусом. И в мыслях не было такой глупости! Она хотела воспользоваться им – он воспользовался ею. Несправедливо? Некрасиво? Неправильно? Кому какое дело. У всей этой небольшой интрижки была только одна темная сторона. Пару дней после посещения «Дырявого котла» Гарри провел в тяжелых размышлениях насчёт Чжоу Чанг и своих отношений с ней; наконец, он пришел к выводу, что, после всего им пережитого, они не могут быть вместе. За последние недели он повзрослел на несколько лет, видел смерть дорогой подруги и убивал в ответ; больше невинная школьная романтика его не привлекает. Он написал ей вежливое, но прохладно-отстраненное письмо; ответного послания не было, но он в нем и не очень нуждался. Ведь он не вернется в Хогвартс в следующем году – а та погорюет, погорюет, да найдет себе другого человека, более подходящего ей человека. Вот и послышались со стороны двора звуки трансгрессии. Это явились министерские чиновники, которым надлежит проверить особняк Селвинов с подвалов и до чердака; и, насколько слышал Гарри, Амелия Боунс, их непосредственный начальник, заставила подчиненных относиться к своим обязанностям со всей возможной серьезностью. Поттер не сомневался, что здесь найдут пару-тройку темных артефактов и нескольких уголовных преступников – кого живыми, а кого и мертвым – но сейчас не это его интересовало. Появление на авансцене служащих Скримджера и Боунс означало, что работа Ордена Феникса, его работа, тут закончена; и, в самом деле, после непродолжительной беседы Грозного Глаза и незнакомого ему аврора, капитан орденцев подал приказ покидать поместье. На месте осталась только Нимфадора Тонкс, благо у неё было формальное право присутствовать при обыске и сопровождать коллег по разгромленному вражескому логову. Соратники простились с девушкой и отправились тихим, неторопливым, усталым шагом к лесу, откуда надо будет трансгрессировать обратно. Покидая разоренный особняк, Гарри не ощущал ни душевного подъема, ни морального удовлетворения, ни даже радости от достигнутой победы. Да, Орден Феникса определенно добился поставленных целей и задач; никто не погиб; Селвины с этой ночи перестанут быть угрозой для Британии; но вот сам он оказался отнюдь не на высоте. Первая его наступательная операция едва ли не закончилась для него гибелью; он сорвался по пустяку и допускал множество других ошибок. Дома его будет ожидать заслуженная, но от того не менее горькая отповедь Грюма и Люпина, а утром либо Дамблдор собственноручно, либо кто-то по его поручению продолжит «натаскивать» его на борьбу... Хотелось выпить.