Жизнь и деяния Гарри Поттера

Когда Альбус Дамблдор попросил его помощи в деле поиска и ликвидации крестражей, он и не думал, что момент придёт так быстро. Гарри думал, что один только поиск артефактов займет целые годы тяжелой, неблагодарной работы: постоянной проверки и перепроверки немногих крупиц информации, длительного следования по ненадежным слухам, разрозненным сплетням, отчаянных вылазок по самым сомнительным наводкам... Но лето еще не успело закончиться, как Дамблдор позвал его с собой – нанести визит в дом Мраксов, обитель предков Реддла по материнской линии, выбранный Томом для сохранения одного из оставшихся крестражей. Казалось бы, зачем самому Альбусу Дамблдору брать на такое задание напарника, тем более несовершеннолетнего ученика? Не было бы логичнее взять кого-то из высшего состава Ордена? Знатока темной магии Северуса? Опытного аврора и выдающегося бойца Грюма? Почему именно его? Разгадка же была простой: подобные испытания позволяют наставнику проверить своего ученика и одновременно гарантировать его выживаемость. Очевидно, что Реддл позаботился о сохранности своего «якоря»: защитные чары, какие-либо маскирующие заклинания, опасные темные твари на страже бесценного господского имущества – что-то да ждет незваных гостей в этом доме. Со всеми потенциальными преградами придется расправиться; это потребует как теоретических знаний, так и практических навыков в областях продвинутого волшебства, тех областях, что последние месяцы Гарри так упорно постигал под чутким руководством Дамблдора и других участников Ордена. Ночной поход в дом Мраксов послужит сразу нескольким целям одновременно: избавит мир от еще одного крестража и покажет, чему же Поттер успел научиться за прошедшее время. Если же ситуация примет критический оборот или вражеская защита окажется ему объективно не по зубам, в игру вступит сам Альбус Дамблдор; он же проследит, чтобы ничего непоправимого с его воспитанником не произошло. Пока они подходили к вражескому дому, Гарри повторял про себя всю известную ему теорию, связанную с крестражами. Они создаются в результате обряда темной магии и требуют убийства человека; они способны на неопределенный срок растянуть человеческую жизнь, приковывая «душу» мага к бренной земле. Для того они и были задуманы теми отчаявшимися чернокнижниками, что по каким-то удивительным причинам боялись встречи со смертью, чем любого другого возмездия. Создаются они только на основе предметов, заранее наделенных волшебными свойствами; обладают зачатками самосознания и борются за собственное существование с людьми, пытающимися их уничтожить, путем внушения таким людям нужных артефакту мыслей и чувств. Уничтожаются же такие проклятые артефакты применением особых, почти что всегда запрещенных средств: Адское пламя, яд василиска... И, конечно же, зачарованный меч, который в своё время так удачно впитал яд оного монстра в себя и который, по чистому стечению обстоятельств, является собственностью директора Школы волшебства и чародейства Хогвартс. Дом оказался той еще развалиной: в окнах нет стекол, ограда обвалилась сразу во множестве мест, скосилась крыша; то, что раньше, несколько столетий назад, можно было бы назвать садом теперь превратилось в дикую чащу. Само здание будто сдвинулось немного вбок; крыша прохудилась, а стоявший в небольшом отдалении флигель готов был обрушиться на землю от любого дуновения ветра. Одно радовало: шансы встретиться лицом к лицу со стражами-людьми стремительно снижались до погрешности. Никаких следов человека, его деятельности, его простого пребывания, тут не было; Пожиратели постарались бы создать себе хоть какой-то комфорт, хоть какие-то условия. Значит, только чары... Или неразумные твари, порожденные темной магией и не имеющие разума. – Постой, Гарри. – Тот беспрекословно повиновался, ожидая новых указаний от директора. Может, он уже учуял первую ловушку на их пути, которую сам Гарри пропустил мимо своих глаз? Но нет; ничто в фигуре великого волшебника не выдавало волнения, сомнений или приготовлений к битве. – Перед тем, как мы войдем внутрь... Что ты видишь? – Дом Мраксов. Цель нашего похода сюда. – Думай шире. – Мягко, но настойчиво попросил его Дамблдор, заставляя Гарри напрячься. – Что ты видишь? – Профессор, я вижу перед собой дом Мраксов, руины дома Мраксов, в которых находится нужный нам крестраж. – Да, Гарри. – Подтвердил его последнюю догадку Альбус. – Именно руины дома Мраксов ты видишь перед собой: осколки былой славы, прежнего богатства, ушедшего могущества. А ведь еще жалкие два столетия назад этот дом сиял, он был центром притяжения британской магической аристократии, оплотом традиций и цитаделью чистокровного консерватизма. Не один и не двое министров были их креатурами; не трое и не пятеро кормились с их рук. А здесь устраивались грандиозные, абсурдных масштабов праздники на десятки фамилий и родов; однажды один из Мраксов выписал из Польши целую стайку вейл на праздник совершеннолетия наследника... Знаешь, что с Мраксами случилось? – Нет, профессор. – Он мог бы предположить, но ему захотелось дослушать самого директора. Тот его не подвел. – Их погубил самообман, порожденный гордыней. Они потомки Салазара Слизерина по женской линии: такое родство не забывается, особенно в Британии чистокровных аристократов. Основатели рода и их ближайшие потомки более-менее помнили настоящего Салазара, человека и мага, и это помогало им сохранять... Относительную адекватность. Их правнуки знали только легенду; их же потомки ничего кроме нее и не хотели знать. Ведь они родня самому Салазару Слизерину, а значит им ровни в Британии нет! Начались кровосмесительные браки: они оттолкнули собственных союзников, оплевали креатуру, оттолкнули немногих друзей, как только тем понадобилась их помощь – и когда помощь понадобилась уже им, никто её не оказал. И до последнего своего дня Мраксы держались за свою легенду, поскольку ничего другого у них и не осталось. Воздушные замки, Гарри, легко возводятся и дарят дурманящее, приятное чувство величия и превосходства; падение же с них всегда болезненно и мучительно. Хороший наставник использует каждую предоставленную ему возможность для преподнесения воспитаннику нового урока. И эти уроки далеко не всегда должны быть посвящены искусству боевой магии или защите от темных искусств, зельеварению или фехтованию – ведь недостаточно быть сильным колдуном, нужно уметь правильно применять свои способности. Том Реддл, бесспорно, один из сильнейших чародеев современности; Гриндевальд, возможно, был величайшим магом в истории человечества – и что с того получилось? Один гниет в вечном заключении, другой вынужден начинать вторую локальную войну в заранее невыгодных для себя условиях: им с Дамблдором необходимо быть хитрее, умнее, сообразительнее. Их планы амбициозны, их желания глобальны; они не имеют права повторять чужих ошибок. Теперь они наконец-то вошли в «поместье» Мраксов – до входной двери всё еще оставалось несколько десятков метров, но всё ещё не было никаких следов вражеской деятельности. Ни охранника, ни стража, ни даже элементарных чар: кажется, Реддл всё-таки понимал уязвимость дома своих предков к визитам случайных посторонних и не хотел привлекать ненужное внимание излишними жертвами. Только вблизи у самого дома Гарри ощутил довлеющее на сердце чувство вины, незащищенности и обреченности. Его худшие воспоминания попытались прорваться наружу: мертвые, расчлененные Гермиона и Седрик, убегающая прочь от него Беллатриса, торжествующее победу лицо Реддла... Но лживость подобных откровений, а равно и их внезапность, сами подсказали Гарри правильную контрмеру. – Фидес! – И проклятье моментально отступило. Простой и по-своему изящный ментальный трюк, рассчитанный на забредших сюда по случайности магов; тех, кто поддастся эмоциональным переживаниям, добровольно отсюда уйдет и никогда не подумает о возвращении. Отпугивать подобный контингент чем-то другим будет излишне; ловушка построена так, чтобы отсеивать немотивированных посетителей от тех, кто в самом деле собирается пройти в дом и причинить вред его отсутствующему хозяину. И для второй категории, Гарри был уверен, у Тома припасены куда менее приятные сюрпризы... Это подозрение оправдалось уже у самой двери, к которой Дамблдор даже не позволил Гарри подойти. Наставник сумел со значительной дистанции оценить использованные врагом защитные заклинания и счёл их недоступными для уровня своего ученика. В своё время Грозный Глаз решил схожий вопрос радикальным методом, но, к сожалению Поттера, сегодня так же эффектно и эффективно разобраться с дверью не получилось; Бомбарды от директора и него могли бы попросту обрушить это разваливающееся по кускам здание. Впрочем, соскучиться на посту ученик не успел: в считанные минуты Альбус разрушил наложенные на дверь чары и освободил проход в старую развалину. – Теперь, Гарри, иди за мной. Держи ухо востро, бдительно смотри по сторонам и старайся ничего не трогать без моего на то согласия. Никаких следов былого величия в прихожей не осталось: Гарри мог бы поклясться, что дом Дурслей в сравнении с этим гадюшником кому угодно покажется королевским дворцом. Где уже ставшие ему привычными броская роскошь да драгоценности – пыль, рваньё да мусор царили безраздельно во всем доме, довершая картину упадка некогда влиятельного магического рода. Глазу не за что было зацепиться, а нос отчётливо чуял разложение, гниение и затхлость. Дамблдор решил начать поиски артефакта с покоев главы семейства, что традиционно располагались на самом верхнем этаже; в случае Мраксов, на втором. Гарри ничего не оставалось, кроме как согласиться с профессорской логикой, и двинуться за ним в путь, ожидая появления ловушки с каждым новым шагом... Старый враг не собирался так быстро разочаровывать: уже в следующей комнате, которая некогда служила лакейской, на директора Хогвартса и его ученика напали несколько инферналов – неживые монстры попытались воспользоваться элементом внезапности и своей сверхъестественной силой... Только для того, чтобы сгореть в пламени Вивус Игни; в замкнутом пространстве и на малой дистанции это уменьшенное Адское пламя превосходно справлялось со своей работой. Всё произошло настолько быстро и так стремительно, что Гарри даже не успел осознать произошедшего, а действовал только на вбитых в него инстинктах; пожалуй, такого эффекта и добивались его наставники. Из лакейской их путь лежал на лестницу; там уже Поттеру пришлось опробовать себя в качестве «сапера» и снимать вражеские чары. Благо они оказались несколько попроще, чем те, что закрывали дверь; кажется, Реддл не думал, что противнику удастся забраться так глубоко в его захламленную и грязную сокровищницу. Какая-то часть Гарри ожидала нападения на лестничном пролете – и приятно ошибся в своих прогнозах. Напарники спокойно поднялись наверх, никем не потревоженные на своем пути. У лестницы, правда, они провели еще одну минуту: Дамблдор сооружал новенький защитный барьер, призванный оградить третий этаж от всего остального поместья. Неважно, какие монстры и чудовища остались внизу: без помощи талантливого и сильного чародея, объяснял профессор, они не смогут пробиться сквозь Дилутус Скутум – а этой помощи не предвидится. С чувством некоторого облегчения Гарри продолжил следовать за Альбусом: из оставшихся на их пути дверей никто не пытался наброситься, пол не оборачивался западней, ничто не падало с потолка... Неужели это было всё? Неужели глава Пожирателей успокоился на паре «мин» да обычных инферналах? Неужели они сумеют преодолеть последние пять метров и не попасть в очередной переплет? Отрицательный ответ на эти вопросы пришёл слишком быстро и оказался уж неприятным. Сквозь стену, отделявшую их от господской комнаты, прошла длинная и расплывчатая фигура в темно-сером балахоне, тянущая к ним уродливые костяные руки, всем своим видом вызывающая отвращение и омерзение... Гарри напрягся и смог припомнить недавний урок со Снейпом; смог припомнить имя этого монстра. Умертвие – вот это уже действительно опасное чудовище; поместив такое в конце пути, Реддл действительно мог успокоиться. Они чем-то родственны его старым знакомым-дементорам – не имеют чувств в привычном смысле слова, не восприимчивы к большинству «боевых» заклинаний, способны бить прямиком по человеческому сознанию и полностью лишены любых эмоций. Имеются между ними и серьезные различия: умертвия всегда создаются рукотворно, требуя дотошного проведения темного, длительного и опасного ритуала, и если что-то пойдет не так, то недоучку-чернокнижника ожидает участь хуже смерти... С другой стороны, грамотно сотворенное умертвие будет служить своему новому господину верой и правдой, беспощадно и эффективно убивая его врагов; с точки зрения многих, это подпадает под определение «оправданного риска». Наконец, если дементоры питались людскими эмоциями, то умертвия были тварями попроще: их интересовала только кровь, и, в отсутствии хозяина, способного их направлять и контролировать, они беспрекословно подчинялись своему единственному инстинкту. Конкретно это существо, кажется, давно не получало своей подпитки: поэтому-то она и сорвалась в атаку, стоило ей лишь «учуять» живых. Её оплошность давала врагам Реддла шанс; они не замедлили им воспользоваться. В борьбе с умертвием, вспоминал Гарри, важнее всего не дать монстру тебя коснуться; эффект будет крайне болезненным и очень опасным. Их «объятия» научились врачевать, но беда-то будет в другом – касание может полностью парализовать мага, отдавая его тело в полную власть нежити, нисколько не заинтересованной в милосердии. Как же ее победить? Патронус не сработает, поскольку умертвию нет дела до чужого счастья или горя; тут нужно заклятье, поражающее светом. Не детский Люмос, разумеется... – Дилитус Скутум! – Произнес положенную формулу Гарри и воздвиг между ними и монстром надежный барьер. Дамблдор направил на чудище свою палочку, но не спешил вмешиваться; тогда Гарри понял, что настал решающий момент очередного экзамена. Он должен постараться самостоятельно справиться с новым врагом как бы в единоборстве; конечно, если что-то пойдет не так, то наставник вмешается... Но до этого лучше не доводить. Однако теперь Гарри ошибся в своих расчетах: «промедление» Дамблдора не было вызвано ожиданием его собственных действий. Директор Хогвартса лишь концентрировался для нанесения верного удара – и совсем скоро на нежить обрушился настоящий поток ослепительно-белого света. Инстинктивно, Гарри моргнул; как только он раскрыл глаза, от чудовища и след простыл. Тогда Гарри вспомнилась последняя часть урока Снейпа; оторванное от хозяина и на продолжительное время лишенное пропитания умертвие становится особенно уязвимым. И, конечно, против победителя Гриндевальда у такой твари не было шанса. Он и сам должен был до такого догадаться!.. – Неплохо сработано, Гарри. Первый Скутум в боевых условиях, и он получился приличным. – Удовлетворенно кивнул старший колдун, отнюдь не выглядевший недовольным или разочарованным. – Теперь пойдем; нас ждет крестраж. Гибель умертвия оставила искомую комнату без верного стража, а на её дверь никто не нанес дополнительных защитных чар. Поднимаясь сюда, Поттер настраивался на продолжительный и тягомотный поиск с применением Патронусов и специальных аврорских заклятий; всё оказалось гораздо проще. Им стоило в самый первый раз оглядеться, как в глаза бросилась искусно исполненный, красивый и целехонький деревянный ящик, стоявший на запыленном и трухлявом столе. Этот предмет интерьера словно сбежал из приличного, из настоящего аристократического особняка на эту свалку, словно кричал о своей подозрительности и важности. Общая догадка посетила две головы и профессор с учеником поспешили приблизиться. Пара движений ловких рук – и впервые за много лет свет луны упал на кольцо Мраксов, на последний волшебный артефакт этого семейства, остававшийся с ними до самого их печального исхода. Наконец, директор Хогвартса достал украшение из ларца и положил на свою руку... Настала пора бить! Улыбнувшись, Гарри повернулся к наставнику – и улыбка спала с его лица. Он ожидал, что профессор разделит его азарт; что волшебник уже достает меч Годрика Гриффиндора, и вот в следующую секунду крестраж ненавистного врага будет уничтожен, их миссия завершится и они смогут вернуться на площадь Гриммо – но Альбус застыл, продолжая рассматривать трофей. Его вниманием завладел камень, вставленный в перстень; директор не мог оторваться от него, будто завороженный, будто разглядевший нечто очень дорогое и очень ценное. Вот он переложил его в левую руку и, на мгновение, ученику показалось, что всё прошло и всё снова под контролем. А потом он понял, что именно профессор собрался сделать: не уничтожить вражеский артефакт, а надеть его на собственную руку. Что-то там ему думалось сегодня о самосознании крестражей, о их самозащите? Размышлять не о чем; нужно было импровизировать. – Профессор, стойте! – Прокричал Гарри, пытаясь привлечь внимание старшего напарника к себе, оторвать его от проклятого кольца. – Стойте! Что это вы делаете!? Резкий, неожиданный окрик со стороны помог Дамблдору совладать с приступом странной минутной слабости: он удивительно резким движением отбросил кольцо на стол и незамедлительно извлёк меч из-под своей мантии, будто опасаясь поддаться второй раз. Один четко выверенный и сильный удар уничтожил крестраж Темного Лорда; в ту же секунду комнату потряс новый крик – предсмертный вопль как самого крестража, так и наложенного на него предусмотрительным Реддлом проклятья. Враг все же постарался предусмотреть последнюю, отчаянную линию обороны, и, не окажись в доме Мраксов второго мага... – Спасибо, Гарри. – Впервые за целый год тесного и, как Гарри казалось, близкого сотрудничества он услышал в голосе профессора настолько искреннюю благодарность и теплую признательность. *** – Давайте пошевеливайтесь там, а то поезд уйдет без вас обоих! – Скомандовала Молли Уизли, наконец-то отпуская свою единственную дочь из объятий. Рон, присматривай в школе за сестрой; Джинни, будь умницей и слушайся старшего брата. Будьте очень осторожны, пишите нам с отцом и обязательно возвращайтесь домой на Рождественские каникулы! Рон хорошо знал свою маму; он знал, что в глубине души Молли осознает всю зыбкость подобных мечтаний. Она так-то отлично помнит, в какие истории её младшенькие попадали с самых своих первых курсов – как Рон подружился с Гарри, как Джинни попалась в лапы дневника а её брат помчался на выручку своей умирающей сестре и так далее и тому подобное. Вряд ли она верит, что теперь всё мистическим образом изменится; в конце концов, она знает своих детей и понимает, что те будут в Хогвартсе отнюдь не одними экзаменами заниматься... Вечером вчерашнего дня у него состоялся серьезный разговор с отцом – с глазу на глаз, без свидетельниц и соглядатаев – о планах на грядущий учебный год. Там Рон честно признался ему, что намерен заново открыть в школе Лигу Самозащиты и продолжать её занятия вопреки всем возможным препятствиям и испытаниям; парень подтвердил догадку родителя, что сам будет вести тренировки и что главной целью занятий будет подготовка ребят к военным действиям. Младший сын ожидал нагоняя, упреков и запретов; получил только отцовское благословение и копию присланного из Министерства «Практического пособия по борьбе с темной магией». Раз профессор Люпин в своё время счёл эту книгу достойным подарком для Гарри на Рождество, то ему она однозначно пригодится. И отнюдь не одна Молли Уизли пыталась подобным образом скрыть свои истинные эмоции в этот светлый сентябрьский день. Проводы детей в Хогвартс сегодня были как никогда напряженными и «надрывными»: родители не были уверены, что смогут увидеть своих отпрысков снова, а старшекурсники боялись не вернуться к отцам и матерям. Даже обычно смешливые и говорливые младшекурсники, те, что были из семей волшебников и ведьм, вели себя сдержаннее и неувереннее обычного, будто бы и не горя желанием покидать своих родителей и отправляться на другой конец страны. Даже первокурсники из числа магглорожденных, впервые окунающиеся в новый для них мир, поддались общему настроению и следовали ценным указаниям без энтузиазма и надлежащего воодушевления. Вернулись самые тяжелые времена первой войны с Пожирателями; и Рон впервые по-настоящему понял, почему так много колдунов и ведьм до последнего держались стороны Фаджа, Амбридж да Министерства. Им не хотелось переживать уже подзабытый было кошмар повторно, проходить через былые испытания и страдания – но враг никому не дал выбора. На вокзале Рон успел приметить ещё несколько характерных изменений, ещё пару черт новых времен. Во-первых, провожать Драко Малфоя пришла, по понятным причинам, одна лишь его мать; и как бы Нарцисса не пыталась уверенно держаться под напором множества взоров и любопытных глаз, слабость и фальшивость её горделивой позы была очевидна абсолютно всем. Ни отца семейства, гниющего нынче в Азкабане, ни подобающего антуража из взрослых и однокурсников; даже бывшие соратники Драко по Инспекционной дружине не присоединились к одинокому заводиле. Где верные Крэбб и Гойл? Где вечно хихикающая Паркинсон? Теперь вокруг Драко была лишь полная пустота. Да и сам блондинистый юноша выглядел, откровенно говоря, паршиво: угрюмый, с синяками под глазами, он казался жалкой тенью самого себя, тенью того самовлюбленного, красивого и наглого фаворита «Верховного инквизитора». Кажется, преподнесенный ему прошлой весной урок хороших манер действительно пошёл хорьку на пользу... Но тут его взгляд скользнул немного в сторону: он узнал в толпе магов и ведьм свою подругу Дафну с её младшей сестрой и испытал приятную, тихую радость. Он видел её улыбающейся, довольной, даже хихикающей о чем-то; такой разительный, такой выгодный контраст с их прошлой встречей! Поддавшись самым светлым чувствам, Рон стремительно шагнул вперёд и даже увлёк за собой сестру; до отправления поезда еще оставалось минут пятнадцать, есть ещё время поздороваться. Нужно взять Дафну в компанию без промедления, не тратя ценного времени на поиски. И, в конце концов, так хочется наконец-то поздороваться! Увидеть знакомое, милое лицо, причем увидеть его снова улыбающимся и весёлым; почувствовать заново почву под ногами перед предстоящим прыжком в неизвестность... Лишь подойдя поближе, Рон несколько смутился из-за представшей его глазами картины. Рядом с сёстрами Гринграсс стояли их отец – уж в этом он был свято уверен – и незнакомая ему ведьма с длинными и роскошными каштановыми волосами... Её-то присутствие и заставило младшего из сыновей Артура Уизли призадуматься и приостановиться: кто, черт побери, сейчас стоит сбоку от его Дафны? Ничего общего в её облике с дочерьми Сибуса не было, портретные различия были налицо; это не могла быть ведьма из антуража лорда Сибуса, уж слишком скромно и просто она была одета. В то же время держалась она уверенно и раскованно, как будто зная, что оказалась на своем месте отнюдь не по глупой случайности; и никто даже не думает отогнать её прочь. – Рон, Рон! – Наконец-то Дафна его заметила; в её голосе явно слышались радость и теплота. – Давай подходи поближе, давай, не кусаюсь. Он не смог бы повернуть назад; да и не захотел. Секундная неловкость была преодолена с помощью внешнего давления и теперь они с Джинни стояли перед семейством Гринграссов и примкнувшей к тем каштановолосой. Инициативу взяла на себя Дафна: она быстрым шагом подлетела к рыжему парню и заключила того в дружеские объятия; потом она обменялась ими и с Джинни – и Рон был готов признаться, что давно ему не было так хорошо и приятно. – Дафна, представишь нас? – Поинтересовался её отец; Рон понял, что сейчас должен получить ответ на неожиданно всплывшую было загадку. – Да, конечно, пап. – Улыбнулась Дафна, встав меж двух пар и откашлявшись. – Пап, Джейн, это Рон и Джинни Уизли, мои друзья. Рон, Джинни, это лорд Сибус Гринграсс, наш отец, и мисс Джейн Уимпер, наша с Асторией бывшая гувернантка и домоправительница поместья. – Я наслышан о вас, мистер, мисс Уизли. – Мистер Гринграсс протянул Рону правую руку, которую тот незамедлительно пожал, пока Джинни раскланивалась с мисс Уимпер. – И я рад, что моим дочерям так повезло с друзьями. – Ты и твоя сестра – настоящие герои Британии. – Горячо и эмоционально поддержала лорда Сибуса Джейн, обращаясь теперь уже к парню. – Храбрые и умные, решительные и честные: пример для подражания не только вашему поколению, но и старшим волшебникам! – Мы тоже рады знакомству, мистер Гринграсс, мисс Уимпер. – Ответил за себя и за сестру Рон, пытаясь отвлечься от своего внутреннего монолога. – Мне отец рассказывал только самое лучшее о вас, мистер Гринграсс, и вы помогли Гарри на том несчастном педсовете; мы все вам за это признательны. – Был рад помочь правосудию. – Завязавшийся между Сибусом и Джинни непринужденный разговор о былом позволил Рону собраться с мыслями и поразмышлять над увиденным. Домоправительница и бывшая гувернантка? Значит, бок о бок с Сибусом стояла его любовница; та самая ненавистная служанка, о которой взрывная Дафна вообще старалась не упоминать, а воспитанная Астория пыталась как могла смягчать формулировки и побыстрее менять тему. Правда, ему показалось, что теперь в их отношениях что-то изменилось: раньше он никогда не встречал Уимпер на платформе, раньше та никогда не сопровождала господских дочек в Хогвартс. А сейчас Дафна сама представила её друзьям наряду со своим обожаемым отцом, её голос не дрогнул и ничуть не изменился. Стоящая рядом с нею Астория как никогда красноречиво молчала, выражая полное одобрение сестре. Он не ощущал между тремя женщинами напряжения, недовольства друг дружкой; неужто за лето там установился мир? – Жаль, что нам уже пора. – Сибус обратил внимание собравшихся на неумолимо двигающиеся вперед часы. – Вам пора на школьный поезд, нам пора возвращаться домой. Спорить с ним никто не стал; время действительно пришло. Сибус поцеловал обеих дочерей, снова пожал руку младшему Уизли и уважительно кивнул головой Джинни – та повторила его движение, но, Рону пришлось признать, с куда меньшим изяществом. Боковым же зрением Рон следил за прощаниями Джейн Уимпер и сестёр Гринграсс, чьи отношения друг с другом его искренне заинтересовали; и, к приятному удивлению Рона, обе девушки послушно и без пререканий подставили свои правые щеки отцовской фаворитке. И пока мисс Уимпер прощалась с его сестрой, Рон пришел к единственно возможному и греющему душу выводу. Что-то в семье Гринграссов точно поменялось, и поменялось к лучшему. Обычно не так-то просто забираться в Хогвартс-экспресс за последние минуты до отправления: но перед Роном, Дафной, Джинни и примкнувшей к ним Асторией все расступились будто по чьей-то немой команде. Друзья смогли пробраться в нужный вагон; Астория побежала искать своих однокурсниц, а остальные принялись по предложению Рона разыскивать пустое купе. – Дафна, а эта Джейн выглядит в живую не такой уж и плохой женщиной. – Непосредственность младшей Уизли когда-нибудь доведет её до крупной беды. – Да и ты, кажется, уже лучше с нею ладишь. – Джинни... – Дафна попыталась изобразить недовольство; вышло крайне неубедительно. – Рядом был мой отец! Я должна была вести себя подобающим образом, не хотела его расстраивать и огорчать... Ага, а он так и поверил, что Дафна Гринграсс будет сдерживаться и притворяться; буде всё дело исключительно в отце семейства, то Уимпер провожала бы его дочек с их первых лет обучения. Однако развить тему он не успел: стоило группе занять свободное купе, как девушка решила взять инициативу в свои руки и кардинально изменить направление беседы. – А где же Гарри? – А вот теперь Дафна, неожиданно дрогнувшим голосом, задала тот самый неизбежный вопрос. – Я была уверена, что он с вами прибудет... Ну, как обычно? – Он не идет в школу в этом году, Дафна. – Рон не сдержал тяжелого вздоха, отвечая честно и откровенно. – Пишет, что слишком занят другими делами и не может отвлекаться от них. – Мне он тоже написал... Об этом. – Улыбка моментально спала с её лица; старшая дочь лорда Сибуса уперлась руками в стол, отвела глаза от друзей и продолжила мысль. – Я надеялась, что он передумает. Что изменятся обстоятельства в последний момент и он сможет вернуться сюда, к нам. Верила вот до последнего самого момента... – Ну ты хотя бы могла с ним встречаться, говорить. – Неловко попыталась поддержать подругу Джинни, садясь рядом с ней. – Мы же знаем, что он бывал у вас ну... По Орденским делам. – Не могла и не встречалась. Во-первых, я пол-лета проторчала в Уэльской глуши, во-вторых, даже когда я вернулась... – Её голос стал еще тише. – Даже когда он был в особняке, а был он у нас редко и быстро уходил прочь, он всегда был чем-то где-то занят. То в одном зале, то в другом. – Может он там уроки у авроров брал? Ну, знаешь, темные проклятья, разнообразные магические твари, взрывные заклинания небывалой силы? – Сделал логичное предположение Рон, подсаживаясь поближе к Дафне. – И твой отец не хотел подвергать тебя опасности? – Да кого я обманываю!? – Дафна не могла дольше сдерживаться: крушение последней, наивной и робкой надежды нанесло по ней болезненный удар, а слова сочувствия от друзей стали катализатором для настоящего взрыва эмоций. – Я даже не пыталась с ним встретиться! Я закрылась как последняя трусиха от всего мира, все жалела себя, дуру несчастную, и ни разу не вспомнила о друге! О моем друге, который как никогда раньше нуждался в моей помощи, моей поддержке... Дура! Дура! Несколько лет тому назад Рон совершил ошибку хуже этой: он не просто не оказал Гарри помощи, но и оттолкнул его от себя. Да, после того случая они успели помириться, успели многое пройти вместе; друг неоднократно повторял, что не держит никакой злобы на него за те глупости с четвертого курса... Но он-то себя не простил и хорошо знал ситуацию, в которой очутилась Дафна, изнутри: чувство вины способно двинуть молодую, горячую и честную ведьму на самые отчаянные и безумные шаги... И, действительно, сидевшая промеж двух Уизли девушка поспешила предложить именно такой ход действий. – Я нужна ему! Этой же ночью я улизну из школы прочь. Вернусь в Лондон, найду Гарри и останусь с ним; я помогу ему, чем бы он там не занимался. Уверена, ему нужна любая помощь... – Нет, Дафна, не торопись с решениями. – Её бесспорно благородный порыв необходимо срочно остудить. – Ты никуда не убежишь. – Чего-чего? С чего бы? – Ну, – приступил Рон к неблагодарной роли голоса разума, – начнем с того, что безопасность в Хогвартсе будет повышена в этом году, как мне отец сказал. За выходами и входами будут следить с небывалой внимательностью, так что возможности сбежать у тебя не будет. Но и это не главное, Дафна. Дело еще в том, что ни я, ни ты, ни кто-либо еще из наших не может сейчас ему помочь. – С чего ты это взял? – Первые нотки льда появились в этом голосе. Но Рона они отнюдь не испугали; внимательно глядя на подругу, он попытался ей всё объяснить. – Потому что, Дафна, Гарри нужны помощники, способные оказать ему помощь, а не повиснуть на шее мертвым грузом! Способные не просто драться с Пожирателями, а побеждать их! Колдуны и ведьмы, владеющие боевой магией на уверенном уровне; те, кто знает как нужно драться, как нужно, если понадобится, убегать. Умеющие следовать нормальному плану, наконец! – Рон даже не верил, что ему приходится объяснять эти очевиднейшие вещи... Пока его сознание не посетило одно любопытное воспоминание с прошлого курса. Теперь он понял, каково было Гарри в то памятное весеннее воскресенье, когда он сам и большая часть Лиги вместе с ним ополчились против своего «трусливого» начальника. Когда они требовали немедленного правосудия и поспешили отнести осторожность к предательству, а аккуратное планирование перепутать с нерешительностью. Какие уж там здравые аргументы да разумные ограничения; хватай волшебную палочку и несись делать правильное дело! Охваченные благородным, правильным порывом люди готовы совершить любую глупость... Бороться за правое дело надо умнее, хитрее и спокойнее: только так есть шанс добиться победы. – О, слушай, Мистер «Будь-хорошей-девочкой-и-слушайся-папу», может у тебя есть план? – А вот и столь знакомый множеству учащихся ядовито-саркастичный тон. – Ну, знаешь, как ты сам сказал, настоящий план? – Вообще-то... – Начал было Рон, как неожиданно отворилась входная дверь. За ней оказались Невилл Лонгботтом и Луна Лавгуд; оба выглядели уставшими, словно успели обежать пол-поезда в поисках чего-то... Кого-то потерявшегося. – Гарри нет на поезде. Он не идет в школу в этом году. – Дал исчерпывающий ответ на не заданный, но подразумевавшийся вопрос Рон. – Но вы не уходите; наоборот, присаживайтесь давайте. Нам есть что обсудить. Всем вместе. Появление двух новых попутчиков сбило с Дафны её воинственный пыл: Невиллу и Луне надо было дать возможность хотя бы усесться на оставшихся свободных местах, а ещё лучше – высказать их мнения о грядущем. В конце концов, ей самой стало действительно интересно послушать, что же Рон сможет сказать путного о «настоящих планах»; хотелось все же верить, что это будет нечто стоящее и важное. – Гарри в этом году не с нами; он занят Орденскими делами вместе с Дамблдором, аврорами и черт знает ещё кем. – Рон приступил к своему монологу, внимательно оценивая реакцию аудитории на каждое свое слово. – Мы же с вами едем в Хогвартс как обычно и, я уверен, что вам троим ваши родители твердили ту же сказку: «Все будет как всегда» да «Все будет хорошо» да «Ничего необычного, просто учись и не думай ни о чем другом». Наверняка вас тоже призывали всё оставить на волю взрослых, «самостоятельных» магов и колдуний; дескать им виднее, им понятнее... Все собравшиеся в купе согласно кивнули своими головами; столь явное одобрение придало Рону сил продолжить его речь с большей уверенностью. – Но мы были в Отделе тайн тем днем. Мы встретились с врагами, мы узнали, на что они способны... – Развивать эту мысль до её конца Рон не стал; она и так слишком опасно близко подошла к погибшей подруге. – Я не думаю, что у нас есть право «просто» учиться и убивать свое время в школе после всего случившегося с нами, после всего нами пережитого. – И что же ты хочешь предложить? – Поинтересовалась Дафна, – Мы должны заново открыть Лигу Самозащиты. – Жребий брошен, произнесенных слов не воротишь. И вот сейчас Невилл, Луна и Дафна должны над ним посмеяться... Нет, худшее опасение Рона снова не оправдалось: услышавшие о его намерении впервые соратники выглядели заинтересованными, заинтригованными. – Мы с Луной именно поэтому и искали Гарри. – Чистосердечно признался Невилл. – Про Лигу поговорить хотели... – И вы поговорите, только не с ним, а со всеми нами. Мы поговорим о ней. – Твердо и упрямо произнес Рон, чувствуя себя все увереннее и увереннее. – Мы откроем Лигу Самозащиты вновь и будем заниматься самостоятельно; будем заниматься со всем нашим упорством и сможем подготовиться к предстоящему. – Поймите, друзья, – страстно заговорила Джинни, решившая поддержать старшего брата в его непростом деле, – Гарри не может нас учить, но мы можем учиться сами! Мы должны учиться сами, если хотим помочь нашему другу, нашим родным, нашему сообществу, наконец! – Это... Хорошо звучит, да. – Дафна даже закрыла глаза, пытаясь четче представить себе эту картину. – Но кто нас тогда будет учить? Даже если мы обложимся самоучителями и пособиями, нам все еще нужен будет человек, способный оценить успехи, исправить ошибки, указать правильный способ... – Я. Я буду этим человеком. – И тут Рон под влиянием переживаемого волнения невольно ускорился. – Конечно, я не такой выдающийся учитель, как Гарри. Но несколько прошедших недель я провел с Джинни и пособиями: вставали мы в четыре утра, ложились в полночь, успели сделать несколько подробных конспектов... Ну, для начала нашей работы, для первых занятий. Я готов!.. Гринграсс, Лонгботтом и Лавгуд пристально посмотрели на оратора; возможно, их взгляды и смутили его, заставив скомкать окончание импровизированной речи. Он ожидал если не насмешек, то сомнений; друг и подруги снова удивили младшего из сыновей Артура Уизли. – Я согласна с Роном. – Первой поспешила одобрить предложенный план Луна. – Бездействие хороших людей как ничто другое помогает злу выигрывать; любое дело лучше прозябания. – Это хорошая идея. – Невилл тоже счёл решение Рона достойным. – Ты отлично справлялся с заданиями Гарри, ты лучше нас всех дрался в Отделе тайн, ты умеешь завести ребят... – Черт... – Впервые с начала этой беседы Дафна улыбнулась своему другу. – Думаю, это может и получиться. – Тогда нам нужно обсудить практическую сторону вопроса. Нам дадут собраться снова на легальной основе, это очевидно; очевидно и то, что поток желающих будет большой. Мы запишем их в список; на ближайших выходных соберемся и тщательно, аккуратно выберем тех, кого зачислим в кружок и с кем будем работать. Это должны быть талантливые, выносливые и действительно заинтересованные ребята: времени у нас немного, и нельзя его тратить попусту. Занятия проводить будем по-прежнему в Выручай-комнате, и нужно постараться встречаться как можно чаще; год предстоит насыщенный и непростой. – Что насчет нашей безопасности? – Задала новый вопрос неугомонная Дафна. – Какой именно безопасности? – С нами в школу едут дети Пожирателей, Рон. – Напомнила другу об этом «досадном попустительстве» со стороны Министерства Дафна. – Ты не думаешь, что они могут стать для нас проблемой? – Дафна, ты видела Малфоя на платформе? – Заступилась за брата Джинни. – Он никому ничего не сделает уже. Хорошенько вы, ребята, его обработали в тот раз... – Думаю, так думали и обо мне. Довольно долгое время. – Возразил сестре Рона Невилл своим самым серьезным голосом. – Давайте не будем недооценивать отчаявшегося и обозленного врага, хорошо? Рон хорошо знает, что в Хогвартс едут, как ни в чем не бывало, дети даже осужденных Пожирателей: Драко он видел своими глазами, остальные наверняка тоже на поезде. Конечно, в прошлом году они преподнесли бывшим дружинникам неплохой, запоминающийся урок, но ведь то было раньше, едва ли не в прошлой жизни! Теперь один из них потерял отца навсегда, другому дали понять, что папенька из Азкабана не выйдет никогда... Пожалуй, лишняя осторожность лишней не бывает. – Нам лучше не бродить по замку в одиночестве, это точно. Мы с Дафной и так ходим на одни занятия; тут всё просто и понятно... – Я пригляжу за Луной! – С энтузиазмом вызвалась Джинни, широко улыбнувшись сидевшей напротив неё блондинке с Когтеврана. – У нас часто бывали совмещенные занятия в прошлом году; думаю, в этом повторится такая практика. – Я пригляжу за вами обеими. – Добавил гриффиндорец. – Это очень мило с вашей стороны, друзья. Спасибо! Рон с тихим удовольствием оглядел купе: все прошло так, как он надеялся. Сестра и подруга, соратники по Лиге и «Отряду Поттера» согласились со всеми его предложениями и идеями; никто не побежал прочь, никто не спасовал. Они решили идти дальше вместе. Вместе учиться, вместе бороться с препятствиями, трудностями и несчастьями – вместе готовиться к грядущему. И, когда наступит время, они будут готовы. *** Тихое, ухоженное и приятное предместье Йорка; улицы застроены одинаковыми частными домиками, содержащимися в неизменной опрятности и чистоте. Двухэтажные, часто побеленные, порой с гаражом, порой без него – без кричащих украшений или неуместно-пафосных деталей. Тут не живут знаменитости, политики, финансисты или другие богачи, зато здесь проживают честные и трудолюбивые британцы: люди простые, радушные, счастливые в своей ежедневных заботах да хлопотах. Такие британцы, как одинокая миссис Амелия Боунс и её подрастающая племянница Сьюзен – всегда прилично одетые, всегда безупречно вежливые, готовые протянуть руку помощи соседу и самому сообществу. Они жили в точно таком же беленом двухэтажном доме, что и все остальные, с одной лишь заметной разницей: их владение стояло на углу улицы и поэтому немного выбивалось из общего ряда, облегчая возможным заинтересованным лицам его поиск и нахождение. Но таких лиц этой темной ночью на улице не было; только пожилой мужчина с низко опущенной темноволосой головой сидел на тускло освещенной фонарем скамейке в полном одиночестве несколько в отдалении от дома Боунсов – и, казалось, ему ни до чего на свете нет уже дела. На нем был старый, потертый и заношенный пиджак без галстука, под которым красовалась рубашка серо-желтого оттенка; довершали картину грязные и сбитые ботинки. Кто он такой и как очутился в этом тихом, мирном районе так далеко за полночь? Потерявший свою нелюбимую работу престарелый офисный работник, не решающийся вернуться в опостылевший дом к жене-мегере и детям-нахлебникам? Проигравшийся в пух и прах биржевой игрок, топивший горе в соседнем пабе? Какой-то другой неудачник, выброшенный на дно британского общества? Никого на улице не было, некому было задавать такие вопросы – и его это полностью устраивало. Из ночной темноты выплыли двое других мужчин, бывших полной противоположностью первому: подтянутые, стройные, в качественных и чистых спортивных костюмах и с похожими друг на друга до смешения лицами. Сторонний наблюдатель, появись таковой на улице, сказал бы со стопроцентной уверенностью, что такие-то приличные подданные Её величества пройдут мимо случайного бродяги, не удостоив его своим вниманием; циничный наблюдатель предположил бы, что «молодчики» вдоволь поиздеваются над беззащитным и жалким старичком... Оба потенциальных свидетеля ошиблись бы в своих прогнозах: эти «приличные подданные», эти «молодчики» почтительно склонили головы перед сидевшим на скамейке человеком с глубоким и искренним почтением. Но на этом чудеса не заканчивались: стоило двум спортивным костюмам почтить чужую старость, как «пожилой» с неожиданной прытью поднялся на ноги и двинулся прямиком вперед, те двое шли по левую и правую руки, и вся группа блюла полное молчание. Быстрым и решительным шагом они за меньше чем за минуту преодолели небольшое расстояние между скамьей и уединенно стоящим угловым двухэтажным домом Боунсов. С темноволосого рукой сняло всю леность и сонливость; теперь он двигался с тем же молодцеватым проворством и с той же скоростью, что и остальные. Без следа сомнений или, тем более, опасений, на их лицах они прошли по ведущей к порогу дорожке уверенной походкой; так идут желаемые и ожидаемые гости, долго отсутствовавшие родственники, хорошие приятели и, наконец, добрые друзья. Троица в один момент поднялась по ступеням и остановилась у белой деревянной двери, будто в нерешительности. Неопрятно одетый «офисный работник» мельком оглядел следовавших за ним людей, оба синхронно кивнули; опустив левую руку в карман пиджака, неожиданный глава компании потянулся свободной рукой направо и вверх. В ночи раздался шум дверного звонка...