Жизнь и деяния Гарри Поттера

С начала учебного года усталость стала постоянным спутником Дафны Гринграсс: регулярные тренировки Лиги Самозащиты да «обычные» занятия шестого курса, казалось, старались свести её в могилу. Сделала конспект по заклинаниям? Беги в библиотеку и штудируй принципы работы Трансгрессии! Изучила её и даже смогла что-то понять? Бегом на урок Снейпа, там ждёт контрольная работа по борьбе с темными тварями! Написала её и умудрилась получить отличную оценку? Бегом в Выручай-комнату на очередную дуэльную тренировку, где тебя опять поставят против беспощадного Невилла да неистовой Сьюзен – и так по изнурительному кругу. Казалось, что дни сливаются в один сплошной поток занятий, заданий да поручений, и каждое из которых непременно нужно исполнить как можно скорее да как можно лучше. Ни школьные учителя, ни Рон не давали ей спуску; и сама она, хорошо понимая значимость учёбы при новых обстоятельствах, не пыталась отлынивать и старалась изо всех сил. Давалось, конечно, с трудом. Порой, по пятницам, возвращаясь с двух пар зельеварения, она еле-еле находила в себе силы переодеться да сбросить с ног туфли перед тем, как броситься на кровать да забыться тяжелым сном. Вот и этот октябрьский день начался привычно – с безбожно раннего подъема да болей в мышцах по всему девичьему телу. «Дружеское» напоминание от организма о вчерашнем занятии Лиги, о том, каким ночным кошмаром оно оказалось. Рон велел всем учащимся, в том числе и ей, практиковаться в использовании продвинутых Разоружающих и, как оказалось, эта пакость, выбивая палочку из руки волшебника, едва ли не вырывает самую руку с ее законного места. И, как на зло, ей в напарники попался Голдштейн, после своего недавнего позора с Джинни закусивший всевозможные удила и позабывший про прежнюю учтивость к девочкам... На её счастье, Энтони тоже допускал опасные ошибки и из напряженного противостояния ей удалось выйти победительницей; вусмерть уставшей, но победительницей. Дафна потянулась на кровати и вполголоса застонала. Как же хорошо, что сегодня настало воскресенье! Никаких обязательных школьных занятий, только одна-единственная встреча Лиги после обеда, и на этом всё. Сегодня ей не нужно никуда бежать, нет нужды стремительно подрываться с кровати да, проклиная на чем свет стоит мироздание, поспешно натягивать на себя мантию. Не надо лететь, сломя голову, в библиотеку да копаться в престарелых фолиантах и новеньких справочниках: на всё найдется время. Пока что можно позволить себя расслабиться, поваляться и понежиться в кровати – теперь так редко удается ничего не делать... Раньше она могла так отдыхать и часто, и долго; теперь уже через семь минут Дафне стало скучно. Сумасшедший ритм новой жизни сумел изменить её привычки и настойчивый голос громко велел подниматься! Но тело всё ещё болело от недавней интенсивной тренировки, так что ведьма нашла разумный компромисс. Приподнялась на локте, слегка наклонилась с кровати и извлекла из личного ящичка присланный ей вчера утренней почтой пергамент с отцовской печатью. Она так и не смогла его прочитать тогда, а ведь, по-хорошему, на него уже сегодня надо бы написать ответ: папа не любит долго ждать. Многие шапочные знакомые Сибуса да его клиенты списывают это на привычку лорда Гринграсса контролировать всё происходящее вокруг него с мелочной дотошностью. Старшая дочь же хорошо знает своего родителя; лучше, чем все остальные жители волшебной Британии. Он хочет скорых и подробных отчетов от своих двух дочек просто потому, что он любящий отец в стране, охваченной войной. У него нет навязчивого стремления диктовать им с Асторией каждый шаг да принимать каждое решение за них; он не хочет их терять из виду. И всё-таки в подземелье Слизерина слишком темно в это время суток, даже непозволительно темно. Отцовские мелкие буквы нельзя читать при таком освещении: вредно для её светлых глаз. Наследница аристократического рода потянулась за волшебной палочкой и, произнеся положенные слова, Но, как оказалось, чародейку поджидал сюрприз. В кой-то веки, приятный. «Дорогая Дафна! Это я, Гарри; твой папа разрешил воспользоваться его совой, чтобы письмо долетело до тебя как можно быстрее. Прости, что так долго ничего не писал – обещаю, что теперь письма будут идти к вам чаще. Твое последнее письмо я получил вовремя; только дела Ордена и помешали мне на него ответить. Постараюсь восполнить этот пробел. Я в полном порядке: жив и здоров, недавняя драка в Косом Переулке даже не прибавила мне никаких шрамов. Да, на счёт того боя «Пророк» в своём длинном отчете не соврал ни единого слова. Мы с Флёр вдвоем защитили лавку Олливандера от налета Пожирателей; столь нелюбимая тобой француженка оказалась способным бойцом и решительным товарищем. Пару раз она мне помогла в очень непростых ситуациях. Думаю, она заслуживает твоего снисхождения: поверь, ты действительно ещё плохо её знаешь, а торопиться с оценками людей не надо. Занятия у меня, как ты понимаешь, довольно однообразные, и времени на отдых они оставляют совсем немного. Когда же час отдыха наступает, я обычно проваливаюсь в глубокий сон, лишенный каких-либо сновидений: да, Дафна, мои кошмары, по крайней мере пока что, тоже отступили. Хоть какая-то польза от напряженного графика! В остальное время я постоянно упражняюсь с директором и другими членами Ордена – в том числе, Дафна, с твоим отцом. Он рассказывает мне о том, как устроено магическое сообщество Британии и других стран, рассказывает о наших законах и запутанной политической системе. Смог получше узнать лорда Сибуса как человека умного, проницательного и ответственного. Политика, полностью разделяющего политические взгляды директора на жизнь и перспективы сообщества; радушного, гостеприимного хозяина и интересного рассказчика. Мы с ним провели ни один долгий вечер в разговорах и рассуждениях об Англии, и, Дафна, они все были познавательны и полезны. Я с большой радостью узнал о вашем с Роном решении насчет возрождения Лиги. Приятно знать, что наше дело не заглохло, не вымерло само собой, а поддерживается на плаву вашими объединенными усилиями. Вы – большие молодцы, что решили продолжать занятия по самозащите сами и дать возможность другим ребятам практиковаться вместе с вами; мне жаль только, что не могу это сказать вам самим лично. Не могу поучаствовать в занятиях и показать вам и остальным пару-тройку приемов от Дамблдора и авроров. Впрочем, кое-что для вас я всё же могу сделать и обязательно сделаю. Так, Рону я уже отправил пособие Аврората с комментариями и собственными пометками; верю, он сможет разобраться и найдет там кое-что любопытное и очень полезное для вас всех. Тебе я следующей же совой отправлю свои конспекты по зельеварению – они, во-первых, и на школьных уроках пригодятся, во-вторых, помогут Лиге в её нужном деле. Обязательно пиши мне о твоих новых успехах в Лиге Самозащиты и с учёбой. Слышал, будто к вам пришёл новый зельевар – и что он из себя представляет? Неужели Дамблдор сумел найти кого-то хуже Снейпа? И как тебе наш ненаглядный декан в роли учителя ЗОТИ? О самочувствии, о здоровье, о сестре напиши – в наши дни это всё очень важно. Передавай привет Рону, Невиллу, Джинни, Луне и остальным участникам Лиги. Надеюсь на скорую встречу, Твой друг, Гарри Поттер». Письмо от Гарри! Окрыленная этим неожиданным подарком судьбы, Дафна позабыла и про усталость, и про сонливость одновременно. Она прочитала письмо и, хоть в одном месте ей и пришлось поморщиться, в целом дружеское послание вселило в неё доброе расположение духа. Гарри жив, здоров, у него всё в порядке, он регулярно встречается с её отцом и, кажется, нашёл с ним общий язык. Он одобряет начинание Рона и даже старается им помочь как может на далеком расстоянии; он помнит о друзьях и передает им приветы; наконец, он надеется на скорую встречу... И только одна, зато немалая, ложка дегтя чувствовалась в письме. Эта странная и внушающая подозрения ремарка по отношению к Флёр Делакур. То, что несносная ведьма один раз каким-то чудом смогла оказаться полезной ещё не означает, что она должна изменить своё отношение к ней. Эта нахальная и самодовольная ведьма полностью провалила второе испытание Турнира, первой выбыла из Третьего – и теперь , значит, она Гарри Поттеру смогла помочь? Интересно даже чем и как? Размерами своей груди отвлекла внимание Пожирателей помоложе? Дафна невольно прыснула от своей пошлой, но веселой догадки. Как-то по её настойчивой просьбе папа навёл справки, и они оказались исчерпывающими. Семейка Делакуров живёт и растит двух дочерей с доходов мелкой букинистической лавки месье Делакура в Париже, причем торговля у них не самая бойкая. Даже неудивительно, что старшенькая выросла такой хапугой: от жизни-то хочется большего, чем родители могут предоставить. Вот она и полезла на Турнир Трёх Волшебников за длинным галлеоном, не рассчитала свои силенки и опозорилась на всю Европу. Теперь, поняв, что приличным путем в люди не выбьется, она решила присосаться к её доброму другу, его достижениям, славе и деньгам. Даже самые умные парни ведутся на смазливую полувейлу и её... Милое личико. Дафна уже думала подняться с кровати да приступить к написанию подробного ответа – благо время всё ещё было на её стороне. Но тут взор девушки упал на самую последнюю строчку послания. Строчку, написанную другой рукой, женской рукой, и другими чернилами: второй автор воспользовался серебряными, желая привлечь внимание ещё и за счёт контраста. Волшебница за секунду пробежала по столь короткому сочинению глазами. «Желаю тебе удачи во всех твоих начинаниях. Береги себя и сестру. Джейн». Ещё полгода назад она без колебаний порвала бы эту несчастную приписку на несколько ничтожных кусочков и поспешила бы сбросить их в камин, будто стремясь выжечь слова из памяти. Теперь же Дафна несколько раз перечитала это лаконичное пожелание и накрепко призадумалась. После памятного столкновения в августе с Уимпер... с Джейн, что-то изменилось в их непростых отношениях. Никому другому, даже родной сестре, Дафна в этом не призналась; с самой собой она могла быть откровенной. Остаток августа она не задирала отцовскую любовницу, всё ещё испытывая гнетущее чувство вины за прошедшее – и особенно за то, что так и не собралась с силами и не изъяснилась с ней по-человечески. И вроде видела же её каждый день: за семейными завтраками и обедами, за чаепитиями, просто встречалась с ней в коридорах... Та ей улыбалась как прежде и с прежним же усердием исполняла поручения Дафны, которых стало в разы меньше. Пожалуй, Дафне было бы проще жить, если бы отцовская любовница на неё обиделась, имея на то право. Согласись Джейн с «правилами игры», стань она противником Дафны, разозлись она на неё – дочери лорда Гринграсса было бы проще. Однако служанка и отцовская любовница ничем не выдавала озлобленности или обиды; она вела себя естественно, просто и непринужденно. Злоба и раздражение сменялись растерянностью, а растерянность переросла в озадаченность. Разумно ли вообще ожидать от отца, здорового и полноценного мужчины в самом расцвете его сил, лебединой верности давно погибшей супруге? Память о ней он чтит заботой об их общих детях – и борьбой с её убийцами. Он помогает Ордену Феникса как может, он помогает Министерству как может, он даже не отругал старшую дочь за её участие в экспедиции в Отдел тайн, понимая её состояние после тяжелого боя. Не может же он отречься от нормальной половой жизни во имя безжизненного портрета, висящего в его рабочем кабинете? Именно безжизненного, поскольку отец заказал посмертный портрет любимой супруги художнику-магглу. Тот создал настоящий шедевр и папа отказался его зачаровывать: он не хотел тешить себя иллюзиями и обманами. Долгое время Дафна не понимала логики за этим решением... Пока сама не столкнулась со смертью лицом к лицу. Молчаливый и неподвижный портрет леди Гринграсс, её мамы, красивой и веселой женщины, служил постоянным напоминанием о реальности и «конечности» смерти, о том, что она ушла навсегда и не вернется в этот мир. И, если так задуматься, действительно заслужила ли Джейн такой пламенной ненависти в свой адрес? Она помогает отцу справиться с его утратой, отдохнуть душой и телом после тяжелой работы; да и от образа нахальной содержанки она очень далека. Эта любовница не наглеет в личном общении, не вымогает дорогих подарков, не требует к себе повышенного внимания – она тихая, удивительно скромная и послушная отцовской воле. Она не пытается настырно «подружиться» с дочерьми Гринграсса, или, тем более, встать между ними; она уходит в сторону, когда требуется, и приходит, когда позовут. Ничего не ворует, поскольку воришек в своем особняке Сибус не терпел и изгонял их моментально. Забота её ненавязчива и по-своему приятна: Джейн старается как может. Она, конечно же, спит с её отцом... Но только ли корысти ради? Ещё полгода назад она и не сомневалась в этом. Теперь Дафна и не знала, что ей думать. Она уже не могла ненавидеть Джейн с прежним беззаветным энтузиазмом, но, разумеется, не могла и признать в ней свою «новую маму». Нельзя рассматривать её и как «простую», сугубо утилитарную прислугу: в ней отец нашёл свою женщину, он явно хочет добиться «потепления» в отношениях между бывшей гувернанткой и её бывшими же воспитанницами. Астория, вроде как, согласна пойти на контакт с Джейн: как минимум, так показалось её старшей сестре. Рано или поздно и ей самой придется выбирать; пока что можно отвлечься на более насущные дела. За чтением письма от друга и непростыми рассуждениями о так неожиданно осложнившихся отношениях с отцовской фавориткой прошло всё раннее утро: настала пора покинуть кровать и заняться делами. Без следа усталости или боли девушка поднялась, очень быстро оделась и, даже не удосужившись поздороваться с несколькими только просыпающимися соседками, помчалась к Большому залу. Она была уверена, что Рон уже ожидает её там. Ведь стоило парню взять на себя управление Лигой Самозащиты и всю соответствующую ответственность в свои руки, как его график сна из более-менее цельного распорядка превратился в «благие пожелания». Теперь он поднимался ни свет ни заря, засыпал глубоко за полночь и при этом умудрялся казаться здоровым, бодрым да собранным. Казаться – поскольку слизеринка знала намного больше остальных ребят-лигистов. Знала, что Рон нередко засыпает прямо на уроках; знала, что он порой прогуливает занятия в поисках свободной скамейки... Правда, сегодня утром её рыжеволосый друг выглядел лучше обычного: свежий, улыбающийся своей сестре за столом «львят», да не без интереса листающий невзрачного вида тетрадку, которую у него в руках Дафна ещё ни разу не видела. Сумел таки выспаться в полагавшийся всем школьникам, даже главам кружков, выходной! Уже хорошее начало для предстоящего разговора; ещё удачней то, что нежелательных слушателей в силу раннего часа не предвиделось. Впрочем, с начала этого учебного года бывшее ядро «Инспекционной дружины» ходило тише травы да ниже воды: никого не смели задирать, сторонились конфликтов да столкновений с кем-либо, что уж говорить о них, ребятах, переживших Отдел тайн! Ни ходивший по школе будто ударенный Драко, ни его бывшие подпевалы, чья «дружная» компания, к приятному удивлению Дафны, распалась, не осмеливались теперь приставать, подслушивать да влезать непрошеными в чужие разговоры. Власть поменялась. – Мне Гарри написал! – Дафна широко улыбнулась стройным рядом зубов Рону да плюхнулась на соседний с ним стул. – Представляешь? Наконец-то написал! – Не прошло и полугода, да? – Да подавись ты своей иронией! – Всплеснула руками оскорбленная в лучших чувствах ведьма. – Над чем тут смеяться-то? – Да я тоже получил от него письмо. С посылкой. – Объяснил радостным голосом Рон, вертя в руке неприглядного вида тетрадку. Злость и обида из взгляда его подруги тут же пропали, сменившись на искренний интерес. – И здоровская же посылка, доложу тебе. – А что это такое? – Короче,– по привычку бывалого заговорщика понизил голос слизеринец, – это конспект Гарри по ЗОТИ. Да не школьный, а его самого, с «частных» занятий. Тех, что ему одному дают директор, Грозный Глаз и остальные. Борьба с оборотнями, вампирами, темными магами, инферналами, я даже краем глаза видел страницу об умертвиях, да-да, тех самых, про которых мы ничерта не нашли в библиотеке! Тут, насколько я успел пробежаться глазами, изложен курс, аналогичный аврорскому пособию, и он теперь доступен нам... – Постой-постой. Не ты ли сам, дружище, говорил мне недавно, что «Практическое пособие» аврората не годится для нашего уровня? Может я что-то успела позабыть, или ты успел найти себе учеников поталантливее? – Съязвила Дафна. – Я и не отказываюсь от своих слов, просто поменялась ситуация. Видишь ли, «Практическое пособие» действительно не наш с ребятами уровень: сухой язык изложения, сложнейшие и порой архаичные формулы... Но этот конспект писал Гарри, его слова я и ты поймем слёту, тут везде прилагаются объяснения и разъяснения, порой даны исчерпывающе подробные и детализированные картинки. Думаю, если мы приложим немного усилий, мы сможем включить как минимум часть упражнений и заклинаний в нашу программу. Конечно, придется нам с тобой, да и остальным, попотеть... – Мне сегодня приснился такой невероятный сон, – Дафна перебила друга на полуслове, озорно тому подмигнув, – будто мы с тобой нашли древний артефакт невероятной силы да невозможного могущества, нажали на большую кнопку да все враги наши испарились в воздухе. – Ну ты ведь не на первом курсе. Ты, Дафна, теперь девушка взрослая, ответственная и самостоятельная. – Добродушно улыбнулся ей Рон, пододвигая к подруге тарелку с завтраком. – Так наивно-то мечтать не надо. – Скажи это Луне, м? – Ну, наша Луна... Это случай совершенно особенный, Дафна, и ты сама об этом знаешь... – Немного помявшись, Рон решил переменить тему самостоятельно. Ему не хотелось никому из лигистов перемывать кости, даже «по-дружески» и понарошку. – Но слушай, я от нас с тобой в шоке. Нам написал Гарри, наш Гарри, а мы уже полчаса как обсуждаем одну тетрадку по ЗОТИ. Чтоб он о нас двоих подумал? – Даже не знаю, что тебе сказать. Может, он похвалил бы нас за полагающееся здравомыслие да холодную, расчетливую голову? – Дафну невольно охватило смущение. Она была уверена в правильности догадки; но от этого упрек Рона не терял актуальности. – Скажи первым, что тебе он написал. – Здоров и жив, тренируется упорно с Дамблдором и прочими нужными людьми, – Рон начал перечислять уже и так знакомые Дафне пункты, и, чем дальше он говорил, тем кислее становилось выражение лица ведьмы, – рассказал про стычку на Переулке, как он и Флёр Пожирателей побили. Несколько абзацев посвятил разбору произошедшего да объяснению, что, почему и как кто делал. О своих собственных ошибках написал, о вражеских, о том, как удавалось сдерживать превосходящие силы противника... Сказал, что это пригодится на занятиях Лиги и предложил мне провести несколько занятий именно по тактике боя. И я думаю послушаться этого совета, он дельный, как по мне. – Вот всё то же самое он написал и мне. – Упавшим голосом сказала девушка, отодвинув в сторону от себя чашку какао. Она надеялась, что с Роном, со своим главным товарищем и первым соратником, Гарри поделится чем-то более существенным и интересным. – Правда, в меньших деталях писал о Косом Переулке. Там он только ненаглядную Корову французскую и хвалил. Мне же он пообещал в скором времени прислать самоучитель по зельеварению, рассказывал о своих занятиях с моим отцом, поделился своими впечатлениями о нём, пожелал удачи и здоровья да всё такое. Знаешь, как-то совсем негусто новостей-то... – Нет, ты не права. – Будто отрезал младший Уизли. Потом он развил свою мысль. – И не думай об этом, Дафна. Просто он явно не может многого рассказать в письмах: сама знаешь, какая ситуация в стране. Вот, допустим даже, напишет он тебе в подробностях да деталях о каком-нибудь собрании важном. А что если сову перехватят? Поздравляю, теперь Пожиратели знают о наших планах и намерениях. Во время войны нельзя так легко относиться к писанному слову: оно может дорогого стоить. Уверен, он и хотел бы нам сказать больше, гораздо больше, но не может себе этого позволить с помощью совы да чернил. – Действительно, – ухватилась за любезно предложенную соломинку Дафна, – он же говорил, что надеется увидеться с нами... – И я думаю, – продолжил свою мысль Рон, – что нам надо с ним обязательно встретиться в живую. Понимаю, получится это нескоро; он занят, а нас из школы никто не выпустит... – До Рождественских каникул! А на Рождество наверняка и он освободится: ведь не может его директор учить круглые сутки и каждый час! – Договорила за него Дафна, невольно приподнимаясь от охватывающего её энтузиазма. – Значит, перед этими каникулами мы должны с ним списаться, оба должны написать, и пригласить его... С колеи мысли Дафну сбила Джинни: неугомонная и жизнелюбивая гриффиндорка будто учуяла, о ком старшие товарищи ведут речь, и поспешила к ним присоединиться. Дафна, возможно, и поспешила бы ей всё пересказать, но её вовремя одернул Рон – в Большом зале стало уже слишком много посторонних. Старший брат торжественно пообещал младшей сестре рассказать ей последние новости «в более удобное время» да напомнил о занятиях. – Вы сами-то вдвоём ничего не забыли? – Самым серьезным тоном спросила у соратников по Лиге Джинни. – Сегодня у Слизнорта вечеринка в честь открытия клуба. И ты, Рон, и ты, Дафна, им приглашены прилюдно. О нет, только не это. Гораций Слизнорт, разумеется, пригласил старшую дочь и наследницу Сибуса Гринграсса, так удачно оказавшуюся ещё и «юной героиней Британии», в свой закрытый клуб; зельевар так сладко стелил, что Дафна даже согласилась в него вступить... Но вот появляться там она не собиралась. Одним из главных летних достижений «будущей леди» было долгожданное отречение её от собраний высшего класса Британии – демарш с бутылкой никто не забыл, и это положение полностью устраивало виновницу инцидента. Ей очень не хотелось идти на какое-либо мероприятие, если оно могло оказаться чем-то похожим на светский прием. От Слизнорта же несло за милю всем, что так сильно не любила Дафна и укладывалось в аристократическом мире в понятие «приличный волшебник»... Кажется, Рон угадал ход её нерадужных мыслей. – Надо, надо идти, Дафна. – Мягким, но при этом удивительно настойчивым тоном произнес Рон, внимательно глядя в глаза слизеринке. – Рассматривай это как шпионскую операцию. Своего рода. Нам нужно покорить Слизнорта, внушить ему к нам уважение и любовь. Мы точно не можем отказаться от его приглашения... Но пойдем мы туда вдвоем! И, стой, не спеши накричать на меня. Губы Дафны закрылись: она решила дать командиру Лиги шанс. – Смотри, это шпионская операция, верно? Значит, никаких случайных людей брать на нее нельзя. – Поспешно и быстро говорил Рон, не давая себя перебить никому из слушающих его девушек. – Поэтому я мы и пойдем на собрание как «пара», а не как два отдельных гостя. Гораций ценит иронию, ему понравится наш оригинальный ход; у тебя есть правильное имя, мы оба – друзья Гарри Поттера, Избранного и прочая-прочая, оба «герои Британии»... Если мы правильно сыграем, то получим дружественно к нам настроенного преподавателя одного из сложнейших предметов. Ты – умная ведьма, тебе не надо объяснять, как Лиге пригодится лояльный учитель! Ну, если с Роном под руку да Роном, не дающим ей всё сорвать... – Мы там надолго не задержимся, надеюсь? – Ни минуты дольше необходимого, я тебе это обещаю. – Верю. – Спокойным и уверенным голосом ответила Дафна. – И я буду с вами! – Поспешила заверить их Джинни. – Я тоже приглашена. Так что, если что, прикрою вас! – Есть только одна беда, Джинни. – Каверзно улыбнулся сестре Рон. – Насколько я помню, на вечеринку Слизнорта нужно приходить вдвоём. Я-то с Дафной пойду, а ты что, кого-то уже нашла?.. – Не поверишь, а вот нашла. – Хихикнула Джинни, смотря на Рона полным превосходства взглядом. – Нашла. – Ой, какая быстрая. И кого же, прости Господи, ты нашла? – Джинни открыла было рот, но Рон ее незамедлительно перебил. – Стой-стой, дай я угадаю. Дин? Шеймус? Энтони? Невилл?... С каждым названным именем братом именем Джинни улыбалась всё шире и шире: так она дала и Рону, и Дафне понять, что ни один из названных вариантов не имеет ничего общего с реальностью. – Увидишь. *** Идти на праздник честолюбия Горация Слизнорта всё ещё не хотелось, но разум понимал как убедительность аргументов Рона, так и насущную необходимость подыгрывания преподавателю. А раз уж придется шпионить, то надо подойти к предстоящему делу ответственно. «Обычные» шпионы готовят фальшивые палочки, пьют зелья, да пытаются теми или иными чарами изменить свой внешний облик; так, по крайней мере, было в прочитанных ею книгах. Отчаянные же времена требовали не менее отчаянных решений – и вот теперь Дафна, к радости Астории, готовилась быть «юной леди Гринграсс» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наследница и старшая дочь Сибуса Гринграсса, тихо сидела в кресле перед зеркальцем, сдавшись на милость младшей, охотно взявшейся, по её выражению, «привести Дафи в порядок». Мучительная и непозволительно долгая процедура, слава Богу и Матери-Магии, уже подходила к концу: теперь «Асти» просто расчесывала золотые волосы старшекурсницы да шепталась, как же ей нравится её новый внешний вид. Будь на то её воля – пришла бы в маггловском спортивном костюме на этот «прием». Пацанском спортивном костюме. И ведь даже известно, где его найти! У Дина Томаса как раз есть такой для выходных дней, а он парень нормальный, не отказал бы, да и взамен вряд ли чего попросил. И, вспомнив о своем соратнике с Гриффиндора, Дафна не без улыбки припомнила сегодняшний урок... Занятие Лиги Самозащиты сегодня прошло замечательно. Рон, стоило всем лигистам собраться в Выручай-комнате, незамедлительно сообщил свежие новости о Гарри. Что основатель Лиги и её первый наставник жив, здоров, борется с Пожирателями и передает им всем свой пламенный привет – Дафна-то знала, что приветствия предназначались только тем, кого пресса упорно кличет «юными героями Британии». Но Рон хорошо понимал, как нужно преподносить информацию в наилучшем виде. Его слова вызвали активный восторг почти что у каждого учащегося, и только Чанг отошла немного в сторону, будто не желая ни с кем встретиться взглядом. Кажется, сентябрьская догадка Дафны была верна и они с Гарри действительно расстались за лето... Слизеринка не была подругой китаянки и, прошлой весной, несколько раз спорила с Поттером из-за его к ней симпатии. А ведь вполне может оказаться, что экзотичная когтевранка была ещё меньшим злом... Упражнялись сегодня во Взрывных заклинаниях и, по понятным причинам, не друг на друге. От по-настоящему грамотно исполненной Бомбарды может не успеть помочь даже искусство мадам Помфри, этой прекрасной школьной целительницы. Тут ребятам снова оставалось благодарить Выручай-комнату, так удачно обнаруженную Гарри в прошлом году: она покорно увеличилась в размерах, тем самым позволяя лигистам тренироваться в надежных и спокойных условиях. Для пущей сохранности, единовременно заниматься Рон позволил только двум ученикам – и звездами часа, общепризнанно, оказался дуэт Дина и Шеймуса. Тем неизменно удавалось сотворить Взрывное и поразить им ровно желанную точку на мишени, тем самым добиваясь наибольшего урона. Хоть Бомбарда и заклинание площадного боя, а грамотный выбор направления луча всё ещё очень важен. В перерывах между практическими упражнениями блистал Голдштейн: к искреннему, но приятному удивлению Рона ему всё-таки удалось извлечь из недр библиотеки информацию про умертвий. Совсем немного, но удалось. Так, Энтони узнал, что создание умертвия – суть есть опаснейший ритуал темной магии, требующий не только идеального исполнения всех многочисленных условий, но и редкого могущества. Собственно поэтому они так редко и встречаются в магическом мире; редко какой чернокнижник рискнет заняться созданием монстра, а еще у меньшего числа в самом деле получится призвать того к нежизни. Убивают они почти как дементоры, касанием, только иссушают не эмоции, а кровь. Бороться с ними нужно «светом»... А вот что эта расплывчатая формулировка означает, ему так и не удалось узнать. Глава Лиги похвалил старательного книгочея и с твердой уверенностью пообещал, что расшифровка найдется и у этой каверзной загадки. Разумеется найдется. Она даже догадывалась, где именно она найдется. Оставался, правда, ещё один вопрос, уже действительно заинтересовавший Дафну: с кем же на вечеринку пойдет Джинни? Хоть светловолосая слизеринка и была убеждена, что пару сестре Рона составит кто-то из Лиги, младшая Уизли умудрилась ничем не выдать своего выбора. Она ни с кем не шушукалась в перерывах, никого не звала к себе и, обобщая, вела себя поразительно как обычно. Никакого намека, никакого неосторожного слова, никакого неловкого взгляда – сосредоточенная, собранная, веселая и подвижная, хорошо ей знакомая Джинни... – Вот и всё, Дафи. – Вырвала её из рассуждений Астория, любуясь плодом умелых рук своих: в кой-то веки элегантной и прилично выглядящей старшей сестрой. – Готово. Теперь ты выглядишь просто замечательно; уверена, тебе так надо почаще одеваться. Самой же понравится! – Ага, чувствую себя куклой для самых маленьких ведьм на распродаже «Всё по кнатту». – Фыркнула волшебница, после чего, будто сменив гнев на милость, широко улыбнулась юной мастерице и благодарно похлопала ту по плечу. – Спасибо тебе большое. – Рада помочь, сама знаешь. – Астория подала Дафне зеркальце. – Встань и осмотрись. Убедись в моей правоте. Ведь какой-то её части действительно нравился итоговый результат. Парадная слизеринская мантия, аккуратно зачесанные и переливающиеся золотым оттенком длинные волосы, свежее и приветливое лицо, открытая и честная улыбка. Никакой недопустимой вальяжности да кричащей пошлости в духе некоторых ведьм с нравами привольнее да попроще. Пусть прочие девчонки отчаянно открываются в напрасных попытках привлечь внимание достойных их «кавалеров» – ей этого не нужно. – Ну красавица же... – Недурна, да. – Дафна поцеловала сестру в лоб и, попрощавшись с неё, пошла из комнаты на встречу с Роном. Им двоим предстояло «очаровать» Горация и добиться от него «особого» отношения хотя бы к ним двоим; это помогло бы заполучить немного свободного времени, которое можно было бы направить на подготовку к занятиям Лиги Самозащиты. Изучать присланные Гарри записи, найденные в библиотеке справочники, экспериментировать с формулами заклинаний и, наконец, начать освоение совершенно особой науки – тактики боя. Как оказалось, Рон уже ожидал её на выходе из женского общежития – он собрался явно быстрее неё. Стоял юноша под одним из факелов, что дало возможность Дафне получше его рассмотреть. И, нужно признать, девушка приятно удивилась увиденному. По такому торжественному случаю друг надел и свою торжественную мантию в серебро-зеленых цветах Слизерина, которую его родители приобрели после недавнего и загадочного повышения жалования Артуру. Тогда,со слов Джинни, произошло радикальное обновление гардероба у всех обитателей «Норы» и, разумеется, её старший брат не оказался исключением. Скорее по старой памяти Рон ее редко извлекал из сундука, боясь повредить да испортить дорогую и красивую вещь – до сего дня она его видела в ней лишь однажды. Чистая, белая рубашка, уложенные ярко-рыжие волосы, уверенная в себе поза и умный взгляд глаз; в свете факела девушка разглядела не просто дорогого друга, но и красивого, сильного, добротно одетого парня. «Может, это «задание» и не будет таким уж неприятным?».. И тут уже он её заметил. – Ты... Здорово выглядишь, Дафна. – Рон отвесил немного неловкий, но сердечный и искренний комплимент. Смущение в его удивительно тихом голосе говорило красноречивее многословной речи: слизеринка смогла его впечатлить. – Просто здорово! – Спасибо! Ты тоже классно оделся, – подмигнула парню Дафна, подходя к нему поближе, – ну, сходим сперва за Джинни ко «львятам» или сразу к Горацию пойдём? – Да она сказала её не ждать, ей куда-то по делам надо ещё сбегать... – Отмахнулся Рон, едва сдержав раздражение. Из его памяти явно ещё не изгладился утренний разговор с сестрой и теперь он невольно ожидал какого-то подвоха с её стороны. Как бы она не пригласила за собой кого не надо... – Тут ещё какое дело... Мы идём к Слизнорту вдвоём с тобой, хоть и были им приглашены отдельно... – Да. И? – Ведьма не поняла, куда клонит её друг. – Мне кажется... Это будет проще ему объяснить, если мы с тобой придём туда за ручку. Ну... понимаешь? Она с готовностью, поощрительной улыбкой на лице и без лишних вопросов подала ему свою правую руку – уверенная, что делает это только и исключительно конспирации ради. Это избавило Рона от необходимости объясняться, запинаться да пытаться растолковать хитроумный план; так что он легкую и изящную руку Дафны принял с видимым облегчением. Смущение да неловкость, казалось, полностью пропали, и они спокойно вернулись к привычной для них обоих роли друга; пусть и в немного необычных костюмах. И, до первой стайки шушукающихся старшекурсниц, они прошли спокойно, улыбаясь друг дружке да обмениваясь шутливыми новостями школы. Только разминувшись с болтливыми когтевранками, замолчавшими при едином их появлении, командиры Лиги переглянулись и разом осознали, какой же слух они только что породили. Рон Уизли и Дафна Гринграсс – новая сладкая парочка школы волшебства и чародейства! Готовые жених и невеста! Любовники! «Подружка, да я сама видела, как они ушли вдвоём в туалет и вдвоем из него вышли через час!»... «Ведь могла бы и подумать! Могла бы предложить заняться маскировкой уже перед дверью кабинета!» – Сверлили ум слизеринки запоздалые догадки да прозрения, и, судя по опять смутившемуся Рону, его настигли те же самые мысли. Никто не отнял руки, хоть дальнейший путь и проделали в полном молчании. Пытаясь отвлечься от нахлынувших на неё переживаний, Дафна попыталась сосредоточиться на предстоящей «операции» – и начала перебирать в голове теоретический список гостей. Кого же сегодня пригласил Слизнорт к себе? Дафна знала о себе, Роне и Джинни – и прекрасно понимала логику расчетливого преподавателя. Все трое были близкими друзьями некоего мистера Поттера, фаворита Министерства магии и Избранного, которого вновь поспешило полюбить магическое сообщество Британии. Все трое пережили Отдел тайн и были причислены к лику «юных героев Британии»; с легкой руки немецких журналистов это клише разлетелось по всему свету и нередко повторялось на страницах «Пророка». Она сама была старшей дочерью Сибуса Гринграсса, богатого и влиятельного аристократа, близкого к «нужным» министерским кругам; уже этого родства, в принципе, было бы вполне достаточно для получения входного билета. Брат и сестра Уизли не могли похвастаться подобным родством, зато они, как никто другой, были близки с Поттером и при этом добивались выдающихся академических результатов – Гораций, комментируя едва ли не каждую работу Рона, растекался в восторгах и похвалах. Черте его знает каким образом Рону удалось добиться настолько выдающихся результатов в зельеварении; но, так или иначе, а эти успехи сегодня сыграют Лиге на руку. Ещё полгода назад на подобной встрече обязательно появился бы младший Малфой, напыщенный пуще обычного: мимо настолько громкого имени Гораций не смог бы пройти. Сам Драко неимоверно бы гордился тем, что сумел в очередной раз повторить жизненный путь отца и привлечь внимание нужного профессора, причем заносчивый блондин скорее всего был бы свято убежден, что заслужил место в клубе тщательной работой и магическим даром... На его счёт можно не беспокоиться: зельевар всегда держал нос по ветру, он не станет показываться в компании сына Пожирателя-рецидивиста, осужденного на пожизненный срок. На своих занятиях он уделяет Малфою ровно столько времени, сколько обязан как учитель, и не минутой более того; кто-то назвал бы такое поведение циничным, Гринграсс оно казалось естественным. Кого она там ещё увидит? Судя по всему, школьников вроде неё и Рона будет немного; всё-таки хозяин вечера крайне придирчиво относился к списку гостей и кого попало не удостаивал приглашения. За обедом ходили разговоры о том, что к Горацию съедутся его знакомые да выпускники прошлых лет, ветераны «Слизней». Назывались громкие имена известных писателей и многообещающих журналистов, приметных зельеваров и чиновников Отдела магического правопорядка. Знакомых у Горация оказалось немало и, по приятному стечению обстоятельств, почти все они занимали то или иное выгодное положение в магическом сообществе. Конечно, не будет звезд «первой величины» сообщества – но хватает фамилий и регалий, внушающих к себе уважение и почёт... Конечно, не Дафне, Рону и лигистам, но обывателям уж точно. Несколько недель назад она написала отцу с просьбой охарактеризовать Слизнорта и папа отчётливо дал ей понять, что с этим волшебником надо вести себя аккуратно и цивильно. Он может казаться беззаботным и легкомысленным, но даже враги не отказывают Горацию в уме и талантах, а главным из талантов можно считать его едва ли не сверхъестественный нюх на талантливых да одаренных. Интересно, получится ли у них обернуть этот талант против зельевара?.. Узнать это предстояло совсем скоро. Благо от женского общежития Слизерина и до кабинета Слизнорта, где Гораций проводил собрание в свою честь, идти недолго. Они с Роном на всем оставшемся пути повстречали только двух незнакомых гриффиндорцев да одного младшекурсника с Пуффендуя; впрочем, к тому моменту оба уже смирились с неизбежностью возникновения слухов да начала разговоров шепотом. Не было смысла волноваться об этом сейчас и, входя в помещение, лигисты смогли усилием воли переключиться на «деловой» настрой – благо им тут было чему удивиться. Хорошо знакомый каждому ученику Хогвартса кабинет зельеварения преобразился до неузнаваемости: он стал больше, как минимум, в два раза, он воссиял ярким светом множества зачарованных свечей, из него будто изгнали «специфичные» запахи, при Снейпе безраздельно здесь царившие. На их место пришёл приятный, ненавязчивый и расслабляющий напряженные нервы аромат, настраивающий на домашний лад. Парты уступили место двум вытянутым и широким столам, на каждом из которых покоились внушительных размеров блюда, источавшие райское благоухание, способное пробудить аппетит и у мертвеца. Между столами ходили гости, в своем подавляющем большинстве взрослые волшебники и ведьмы в дорогих или, как минимум, приличных одеяниях, а под их ногами суетились домовики замка, предлагавшие посетителям алкоголь да закуски. Всё было обставлено, к приятному удивлению Дафны, с удобством, но без излишнего пафоса; недешево, но и без кричащей роскоши; кажется, у нового хозяина кабинета действительно есть вкус. А он, легок на помине, сам поспешил встретить новоприбывших гостей. Глядя на его покровительственно-радушную улыбку да светящиеся от счастья глаза Дафна, привычная к аристократическому этикету да поведению высшего общества Британии, даже эта Дафна на секунду ему поверила. Вовремя в мозгу всплыло предупреждение, полученною ею же от отца насчет Слизнорта – прекрасного актера, умеющего убедительно передать любую известную человечеству эмоцию. Все его многословные комплименты и громкие обещания нужно будет в уме делить на два, если не на три; и, тем не менее, им, неоперенным шестикурсникам, предстоит очаровать прожженного психолога и убедить его во «взаимности» его «искренних» чувств к ним. Удавалось ли это кому-то ещё из ребят нашего возраста? – Рон, Дафна, дорогие, я вас рад видеть в своём маленьком, но дружном клубе. – Гораций теперь улыбнулся каждому отдельно и протянул руку для рукопожатия Рону. – Рад, что смог убедить вас уделить мне свое внимание, с вашей-то занятостью... – Поверьте, профессор, я только рад вашему приглашению. – В легком, еле-еле заметном кивке наклонил рыжую голову Рон. – Устаю на учёбе так, что ноги и руки отваливаются. А потом занятия в кружке, которые я должен проводить сам... А тут, уверен, я смогу и отдохнуть, и провести с пользой освободившееся время. – Прошу, прошу вас, располагайтесь со всеми удобствами. Только прошу, пожалуйста, постарайтесь сегодня забыть об учёбе; вы, Рон, и так учитесь прилежнее и достойнее большинства. Заслужили хороший отдых. Они вдвоём обдумали надлежащую линию поведения ещё до обеда: нельзя же идти на операцию без плана! Рональд Уизли будет отыгрывать роль «амбициозного, умного, талантливого и благодарного студента», жаждущего пробиться «в люди» и сделать себе имя. Такая легенда легко и естественно выводится из хорошо известной Горацию биографии Рона – юноше надоело одеваться в дешевых магазинах да пользоваться подержанными товарами, он не хочет повторять судьбу отца и выживать мелким министерским клерком. Он будет прорываться наверх, имея для этого очевидные Слизнорту таланты и нуждаясь только в «дружеской» помощи в начале пути. Такие люди зельевару понятны и очень удобны, это «его» типаж. Будучи амбициозными, они ставят перед собой большие цели; будучи умными и талантливыми, они их достигают; будучи благодарными, они помнят, кто протянул им руку в нужную минуту и что-то да отсыпят в эту руку... – Тут, пожалуй, и действительно можно будет хорошо отдохнуть. Настолько хорошо, насколько возможно в школьных-то условиях. – Тихо произнесла Дафна, надменно оглядываясь по сторонам. – Выглядит всё просто здорово. Поздравляю, господин профессор. – О, мисс Гринграсс, вы правы, в пределах школы ничего лучше и не организуешь. Поверьте, я бы уж попытался – ради своих гостей, разумеется. – Когда Люциус Малфой, напыщенный аристократ и богатей, пытался разговаривать «милым» тоном, фальшью несло за милю. Тут, чтобы не поддаться на это скромное очарование простого школьного учителя, приходилось постоянно напоминать себе о подлинной сути говорящего. – И, тем не менее, прошу вас располагаться как дома. У неё роль несколько иная. Дафна Гринграсс, росшая в роскоши, богатстве и при авторитетном отце, исполняет сегодня «Снежную королеву» – пресыщенную, немного самовлюбленную, расчетливую и холодную девушку. Ей и по праву рождения было уготовано прекрасное место в сообществе, но её не удовлетворяет роль красивой мебели и роженицы. Подружилась с нужными ребятами, проявила собственные знания и героизм – и вот, теперь она на полпути к становлению самостоятельной фигурой. Ей самой, строго говоря, Слизнорт и не нужен; зато она могла бы замолвить за него словечко-другое. И неужели его особое отношение к наследнице влиятельного рода и «юной героине» будет стоить дорого? Обмен первыми любезностями был завершен и, пожалуй, завершился он удачно для ребят. По крайней мере, зельевар выглядел довольным: ему удалось «заманить» двух перспективных учащихся и теперь он был готов начинать их постепенную обработку. Гораций Слизнорт, казалось, собирался познакомить новоприбывших гостей с остальными «слизнями» – по крайней мере он поманил шестикурсников за собой и начал кого-то выискивать глазами в толпе. Дафна думала, что сейчас он либо позовет кого-то из клиентов её отца, либо какого-нибудь журналиста, желающего взять у них интервью да поинтересоваться возможностью дальнейшего перспективного сотрудничества... Но хитрый план Слизнорта подвергся серьезному испытанию в следующее же мгновение, как только заново отворилась входная дверь. Командиры Лиги обернулись вслед за самим Горацием и невольно застыли в изумлении. За руку с Джинни Уизли в кабинет вошла сияющая от счастья и улыбающаяся всему остальному миру Луна Лавгуд. Блондинка была в броском, красивом и закрытом платье ярко-желтого цвета, опускающемся чуть ниже колен; длинные волосы были как никогда аккуратно расчесаны и сведены за спину, а из привычных для неё аксессуаров Дафна разглядела только сережки-редиски да заложенную за правое ухо волшебную палочку. Когтевранка рассматривала кабинет зельеварения как будто видела его в первый раз: её большие и серые глаза скользили с человека на человека, со стола на стол и выдавали незамутненное, чистое изумление увиденным. И Дафне пришлось признать простой факт: выглядела Луна очень мило. Держащая её за ручку Джинни оделась попроще и практичнее. На младшей Уизли была её красно-золотая спортивная форма с вышитыми инициалами, алые волосы убраны в ладный и простой хвостик; она уверенно смотрела на остальных гостей и не отвела взгляда, встретившись глазами с шокированным старшим братом. На фоне утонченно и женственно одетой подруги она смотрелась «парнем»: решительным, физически развитым и подтянутым. Так вот кого позвала Джинни с собой на вечеринку. Вот почему она смеялась, когда брат предлагал одного парня из Лиги за другим. Вот почему она она произнесла то «увидишь» с тем незабываемым сарказмом! Дафна приложила всю свою силу воли и оторвала взгляд от парочки подруг, переведя его на Рона. И она не разочаровалась: брат Джинни остолбенел и еле-еле держал рот на замке. Он многого ожидал от сестры, зная её озорной характер и склонность к проказам, но явно не такого. Гринграсс знала, что её друг хорошо относится к Лавгуд, за которую он мстил, с которой спина к спине он сражался в Отделе тайн, которую он обучал в Лиге... Но ни Рон, ни Дафна не замечали или не придавали значения тому, как за сравнительно короткое время успели сойтись Джинни и Луна: и теперь первая публичная демонстрация их окрепшей дружеской связи шокировала «зорких» слизеринцев. Хозяин кабинета ничем не выдал ни смущения, ни удивления, ни даже шока, увидев кого с собой привела приглашенная им девушка. Дафне оставалось только признать, в очередной раз за жизнь, правильность отцовских наблюдений за Слизнортом: этот колдун прекрасно контролировал свои мысли, эмоции и чувства. Он, как ни в чем не бывало, подошёл к двум девушкам и добродушно, отечески-покровительственно их поприветствовал. – Очень рад видеть двух юных героинь Британии в своём клубе. Мисс Лавгуд, вам очень идёт это платье: оно здорово сочетается с вашими волосами, а оригинальный выбор серег удачно подчеркивает свойственную вам креативность мышления. – Спасибо! – Беззаботно и весело поблагодарила зельевара Луна, пристально рассматривая его улыбчивое лицо. Небось парящих вокруг Слизнорта мозгошмыгов ищет; и, наверняка, найдет. У кого-кого, а у такого колдуна их должно быть немало... – И вы, Джинни, просто великолепны в своём спортивном костюме! Конечно же печально, что вас не видно на школьных соревнованиях... – Всему своё время, господин профессор. – Прямодушно отвечала Джинни. Победим Пожирателей – тогда можно и в Квиддич поиграть; но никак не раньше. Сейчас нужно другому учиться, другими навыками овладевать. – Правильная, справедливая и глубокая мысль! Все ради победы! – Поддакнул Слизнорт; Дафна даже не могла сказать, насколько он был искренен и честен в своем высказывании. Но, опять-таки, раз Дамблдор счёл возможным нанять этого человека учителем в Хогвартс посреди гражданской войны – значит у Альбуса нет сомнений в его надежности. Дежурные приветствия хозяина и новоприбывших закончились, и теперь Гораций мог вернуться к остальным гостям – так что он оставил двух подружек наедине с Роном и Дафной, которые только-только отошли от пережитого ими удивления. Дочка Сибуса Гринграсса боялась, что её друг сейчас же начнет выяснять отношения с Джинни; но тот смог её ещё раз приятно удивить. Он поприветствовал Луну, похвалил её милый наряд и пожелал ей провести приятный вечер вместе с его младшей сестрой. Если с последней и будет «серьезный разговор», то случится он явно позднее. После праздника. Потом празднование пошло мирным, тихим и хорошо знакомым для Дафны ходом. Разве что разговоров про актуальную политику было немного: в среде Слизнорта не оказалось ни Пожирателей, ни им сочувствующих, так что наблюдалось трогательное единодушие в поддержке Министерства магии и директора Хогвартса в их нелегкой, но справедливой борьбе за законность и порядок. Разумеется был поднят тост за грядущую победу, с радостью поддержанный лигистами; а после этого гости перешли к обсуждению житейских да бытовых проблем. Гости разбились на несколько небольших группок по интересам, время от времени их участники менялись местами, обмениваясь новостями и слухами. Под ногами волшебников и ведьм сновали домовики, следившие за наполненностью бокалов и исполнявшие просьбы да пожелания гостей Горация. Сам хозяин постоянно перемещался по комнате: то он посмеялся над удачной шуткой журналистки, то он поговорил с Роном как «молодым и талантливым специалистом» о тяжелой преподавательской жизни, то он послушал чужие рассуждения о ходе войны да добавил своих благих пожеланий. Надо было признать очевидное: основатель клуба Слизней действительно умеет организовывать подобные встречи на высочайшем уровне. Он сумел собрать немалое количество людей в воюющей Британии вместе, угостить и напоить их по подобающему разряду, повести множество дискуссий одновременно и, уворачиваясь от конкретных да громких заявлений, всё слушать и слышать. Главное – их план, кажется, сработал как и было задумано. Слизнорт регулярно или подзывал к себе Рона или сам искал его компании; представлял его самым разным людям и неизменно выдавал рыжему парню наилучшую характеристику. Хвалебные слова «лучший зельевар своего поколения», «талантливый борец с темной магией» да «юный герой нашей любимой Британии» повторялись регулярно; порой, будто невзначай, Гораций говорил о дружеской близости своего протеже с Гарри Поттером – и, как подметила Дафна, на этом моменте гости Хогвартса всегда проявляли особенный интерес. Пожалуй не так-то часто они слышали, чтобы Гораций так расточал комплименты и хвальбу; Рон, к его чести, не растерялся. Он всегда находил возможность ввернуть грамотное, нужное и меткое слово во взрослую дискуссию; не перечил по принципиальным вопросам хозяину, но и не подлизывался к тому без чувства меры; оказывал уважение остальным его гостям, но и сам держался с достоинством и самостоятельностью. Рон держался молодцом, ничем не выдавая ни раздражения, ни усталости; порой он бросал недовольные взгляды в сторону Джинни и Луны, да те две ничем страшным не занимались, только хихикали, смеялись да потягивали со столов сладости. К Дафне Гринграсс учитель зельеварения избрал иной подход: он не знакомил её со своими выпускниками, а сводил их с ней. И, к его восторгу, оказалось, что у Дафны тут и без того есть пара-тройка шапочных знакомых. И если Рона бывалые «Слизни» рассматривали с интересом и пытались оценить его потенциал, то с Дафной они были куда почтительны и учтивы. Не она просила их о покровительстве да трудоустройстве после школы, а они просили её замолвить словечко перед отцом; тогда-то Дафна осознала в полной мере как высоко смог забраться Сибус в новой политической обстановке. Она привыкла, что её отца просят о поддержке, пособиях да защите; теперь же потенциальные просители пытались подействовать даже через старшую дочь аристократа. Большинство из них, разумеется, в своих просьбах и желаниях были предельно конкретны и чистосердечны: просили денег, денег да ещё раз денег. А вот Слизнорт, как от него и ожидалось, оказался хитрее: он аккуратно осведомлялся о здоровье и благополучии достопочтенного Сибуса Гринграсса, в приличных, не заискивающих выражениях хвалил аристократа за его твердые политические убеждения и, будто бы между делом, спрашивал, в какой степени их поддерживает и разделяет наследница рода. Та, осторожно и мудро выбирая выражения, выражала свое одобрение да между строчек намекала, что алхимическим гильдиям, находящимся под крылом её отца, вовсе не помешала бы экспертная помощь... К искреннему удивлению златоволосой слизеринки её не тошнило от происходящего и окружающего: собравшиеся люди производили впечатление по-настоящему крепкого и дружного сообщества, объединенного фигурой Слизнорта. Талантливого учителя и замечательного психолога, не лишенного связей и всегда желающего приобрести новые. Готового оказать помощь, причем помощь существенную, но только если почует серьезную выгоду для себя самого. Человека, внутренне готового играть долгую игру и не требовать мгновенных результатов от своих вложений. Подобранные им люди, в общем-то талантливые и успешные в своих областях, соглашались с этими правилами игры и получали взамен не только выгоду, но и своеобразное уважение от этого удивительного наставника. Наставника вроде как расчетливого и даже манипулятивного, но при этом понимающего, чуткого и в общем-то человечного. Полных ничтожеств и совсем уж жалких подхалимов Дафна среди взрослых гостей не обнаружила: отобранные самим Горацием среди множества школьников люди действительно сумели отличиться и чем-то, да выделиться среди сверстников много лет тому назад. Теперь они в самом деле были признательны Слизнорту за помощь в начале их карьер, искренне благодарили его за знакомства, адреса и поручения... И честно поздравляли «юных слизнят» с попаданием в клуб, интересуясь их планами и мечтами на будущее. Печальный опыт хождения по великосветским приёмам научил Дафну распознавать ложь и фальшь, и она не чувствовала их в признаниях и откровениях выпускников Горация; казалось, что этот хитрый и пронырливый зельевар, хотя бы в какой-то степени, действительно заботится о подопечных. Пожалуй, в некоторых обстоятельствах, корыстный расчёт на самом деле открывает дорогу к самому стабильному и успешному межличностному сотрудничеству. Во время одной из смен блюд, ближе к концу праздника жизни, им вдвоем удалось подловить Слизнорта в хорошем расположении духа и поговорить с ним на так интересующую их тему домашних заданий. Разговор завёл Рон, к которому Гораций явно был особенно неравнодушен; рыжий слизеринец посетовал, мол, занятия Лиги Самозащиты даются ему с большим трудом, но, чувствуя свою личную ответственность за Британию, он никак не может от них отказаться. Ведь борьба с Пожирателями потребует всех возможных сил, и при этом борьба с ними, как господин профессор мудро заметил, остается долгом каждого британца! Однако они оставляют совсем немного времени на домашние задания, и даже с благожелательной помощью Дафны, вовремя подошедшей к Горацию, он никак не успевает вовремя. Возможно, возможно, господин профессор поможет юным героям Британии и согласится относиться к проверку их домашних заданий... Поспокойнее? О нет, конечно же они будут их делать... Просто, возможно, не всегда в установленный срок. Но будут подносить! Радушное и охотное согласие Горация подыграть «своим юным слизнятам» в «такой маленькой и понятной просьбе» означало, что вечер у Рона с Дафной прошёл не зря. Однако ближе к восьми часам вечера она испытала усталость. Всё-таки отсутствие практики в светских разговорах да необходимость постоянно оставаться настороже подвели девушку: ей захотелось вернуться в кровать и в кой-то веки выспаться перед грядущим учебным днём. Первой парой, как нарочно, стояло ЗОТИ со Снейпом... Не то занятие, на которое хочется опоздать или прийти не выспавшимся. Во-первых, сам предмет в новых реалиях очень важен, во-вторых – нельзя забывать и о том, каким человеколюбивым, всепрощающим и чутким преподавателем был и остается их с Роном декан. Выпила на празднике она совсем немного, буквально два бокала по самым важным поводам, так что никакого опьянения организм не испытывал – только обычная неприятная утомленность в конце не самого легкого дня. Настала пора возвращаться, благо они будут далеко не первыми откланявшимися гостями и Слизнорт, хорошо осведомленный об их расписании, не сможет ничего заподозрить. Да вот только Рон, как нарочно, сцепился языками с Горацием, и тот явно не хочет его так просто отпускать. Уже стоявшей у двери и посему не слышавшей толком их разговор Дафне надо было сделать выбор: подойти и попросить Рона проводить её или пойти самой до близкого общежития?... И тут ей вспомнилась их неловкая проходка под ручку в кабинет Слизнорта и на лице Гринграсс невольно вспыхнул румянец. Ведь если он вечером проведет её до женского общежития, то история получит мощнейший толчок. Это уже не слухи пойдут; про них двоих начнут сочинять песни, стишки, басенки, это всё неизбежно дойдет до её отца... Да и вдруг у Рона сейчас с учителем важный разговор о подробностях их соглашения, а она его сорвет... Нет. Она не будет ему мешать и совершенно спокойно доберется до спальни в гордом одиночестве. Благо тут идти меньше чем семь минут быстрым шагом, десять – размеренным и тихим. Они с Роном не маленькие дети, каждый сможет и сам добраться до кроватки без помощи сопровождающего. Но, разумеется, не без мер предосторожности: Дафна, стоило ей только выйти из кабинета зельеварения, достала свою волшебную палочку и вложила её в правую руку, покрепче за неё ухватившись и заранее выставив её острым концом вперёд. Всё же прошлогодние уроки Гарри да недавние призывы Рона к бдительности не прошли мимо неё; замок всё ещё может быть опасным местом... Однако не каждую опасность можно остановить волшебной палочкой – особенно если эта опасность набрасывается на тебя из-за угла и хватает за обе руки с силой, казалось бы, невозможной для обычного человека. Ещё ничего не понимая, толком ничего перед собой не видя, а только испытывая острый и совершенно внезапный приступ боли, Дафна издала громкий и протяжный крик. Крик, который оборвался очень быстро: в широко раскрывшийся рот неизвестный враг запустил свой толстый кулак. Инстинктивно и желая оказать хоть какое-то сопротивление, при этом не чувствуя ни рук, ни своей палочки, девушка сжала как могла свои белые зубы. Еще никогда в жизни она не кусалась с так ожесточенно, с настоящим желанием причинить кому-то боль, не кусалась до крови; но и этого оказалось недостаточно. Оставшейся на свободе рукой неприятель схватил слизеринку за её длинные светлые волосы и с каким-то остервенением за них рванул. Вспышка адской боли заставил Дафну, во-первых, закрыть глаза, во-вторых – разжать челюсть. Ни о какой борьбе сейчас она не могла думать; на мгновение ей даже показалось, что она уже теряет сознание. Нападающий воспользовался этой слабостью как только мог. Он с легкостью высвободил свою руку изо рта Дафны и издевательски вытер её об лицо неспособной дать отпор блондинки; потом потащил за волосы всё ещё приходящую в себя жертву за угол, сослуживший ему столь хорошую службу. Там он, явно наслаждаясь моментом, приподнял её голову и, благо взор Гринграсс немного прояснился, теперь она смогла разглядеть при тусклом факельном освещении лицо подкараулившего её врага. Крэбб. Прихвостень Малфоя, сын убитого Роном Пожирателя. Самый первый, самый естественный инстинкт, самый правильный – крикнуть снова; к сожалению для Дафны, стоявший перед ней «полутролль» это тоже понимал. Короткий толчок громадного кулака в грудь оставил блондинку без воздуха и возможности собраться с мыслями, а потом подоспел и исчерпывающий комментарий. – Убью. – А сколько самолюбования в это простое слово было вложено! Тогда Дафна плюнула в своего мучителя и сумела попасть тому прямиком в нос. Хоть немного, но сбить с подонка его спесь! Подобное «нахальное» поведение «нокаутированной» жертвы взбесило Крэбба, явно уже праздновавшего свою полную победу. Его и без того взбешенные глаза налились первобытной яростью... – Ах ты сука тупорылая! Ты чего творишь? – Свободной правой рукой слизеринец ударил ведьму по ближайшей щеке; – Я блядь научу тебя ещё! Ты у меня на коленях просить прощения за это будешь! Собрав всю силу воли, блондинка попыталась поразить своего врага ногой промежду ног, но отчаянный удар пришелся в пустоту, а расплата за него последовала очень быстро. Нападающему хватило ума обезоружить жертву в первые же секунды столкновения, так что теперь речь шла только о грубом физическом противостоянии. И, как бы это не было грустно признавать, Дафна хорошо понимала отчаянность своего положения: девушкам вообще тяжело драться в таких условиях с парнями, а уж с тушей мяса вроде Крэбба, да к тому же держащей тебя за волосы... Она попыталась лягнуть его ещё раз, попыталась левой рукой дотянуться до ненавистного лица, но тут ему, видимо, надоело с ней «нянчиться» и прихвостень приступил к решительным действиям: он резко рванул её за волосы вниз, добавил ещё пару болезненных тумаков в живот, сопровождая всё это слабо связным потоком оскорблений и животных ругательств. Её сопротивление продлилось совсем недолго и не увенчалось успехом. Боль туманила её мозг, на глаза навернулись незваные слезы, а агонизирующее сознание едва ли не умоляло о забытьи. Он спокойно мог бы убить её голыми руками здесь и сейчас; совершенно точно мог бы «вырубить», но ничего из этого он не делал. А стоило Крэббу уложить Дафну спиной на холодный пол замка, как ей стали понятны и причины этого «милосердия». Впрочем, совсем скоро потенциальный насильник перешел к «делу»: пользуясь состоянием жертвы, он раскрыл её рот и затолкал в него заранее приготовленный кусок тряпки, появившийся из кармана его необъятной мантии. Теперь она при всём желании не сможет никого позвать... – Это чтобы ты не кричала, шлюха. – Бритвенно острый ум Крэбба, явно довольного собого, считал нужным комментировать едва ли не каждое свое действие. – Мычи в своё блядское удовольствие и наслаждайся. Я так долго этого ждал! Сам слизеринец сел рядом с трепыхающейся и беспомощно дергающейся на полу Дафной и, за несколько движений исполинских лап, разорвал её парадную мантию в области груди. Потом пришел черед рубашки, и там Крэбб тоже не стал «церемониться» с расстегиванием пуговиц. Ему хотелось поскорее пробраться дальше, и вот уже в куда-то в сторону полетело бесполезное тряпье, ещё минуту назад бывшее красивым лифчиком. И затем злорадно смеющийся насильник ухватился за её грудь, упиваясь и наслаждаясь моментом. Дафна мычала, Дафна пыталась поднять руки и хотя бы толкнуть «тролля», перевернуться со спины на другой бок, а победитель с упоением мял своими мясистыми лапами груди да бил девушку по животу свободной рукой. С каждым его ударом рывки да потуги девушки становились все короче и короче, пока не прекратились совсем. Вдоволь насладившись моментом, Крэбб отсел вниз и принялся с парализованного болью тела спускать штаны... В глазах у Дафны помутнело: ей показалось, что наконец-то приходит долгожданное забвение. Потолок, пол, Крэбб, его ненавистный голос и продолжающиеся без перерыва ругательства, мучительная агония и боли по всему телу – всё слилось воедино. Тело отказывалось повиноваться и оставленный им разум принялся подводить неутешительные итоги. Получив желаемое он, конечно, убьет её; нечего оставлять в живых жертву, тем более ненавистную ему жертву. Скорее всего труп спалит, не оставляя улик и следов. Ничего больше сделать она уже не сможет и не успеет. Так и погибнет здесь, изнасилованная и наверняка сожженная. Не успеет ни встретиться с Гарри, ни поговорить с отцом, ни разобраться в своих отношениях с Джейн, ни помочь Рону... Ни помочь Рону. Вот уже потные лапы Крэбба на её коленях, сейчас он поднимется немного выше и... Да. Вот и белья на себя она не чувствует. Оставалось только закрыть уставшие глаза. На периферию сознания вторгся чей-то подозрительно знакомый голос. Чей-то громкий крик, призывающий Парализующее заклинание – и тут же с бедер девушки пропали руки. Затем раздался оглушающий хлопок, будто один тяжелый объект ударился обо что-то твердое, а потом ещё и упал вниз. Дафна ничего не поняла; она уже приготовилась умирать и была убеждена, что это воспаленный болью и испытанным унижением разум напоследок решил с ней поиграться. Но прояснение наступило очень скоро, стоило ей невольно раскрыть глаза: над ней стоял Рон, белее полотна, и протягивал ей свою правую руку. Девушка собрала остатки сил организма и медленно, стараясь не дрожать, подала парню свою; тот заботливо и тихонько поднял хрупкую ведьму, поставив её на ноги. – Он?... – Рон всё прекрасно понял. Не маленький же мальчик. Она поспешила его успокоить как могла. – Нет, не успел. Ничего... ничего страшного. Тебе... большое спасибо, Рон. – Благодаря за спасение, Дафна отчаянно пыталась как могла привести себя в порядок. И если штаны она смогла поднять на положенное им место, то вот верхняя одежда была Крэббом приведена в полную негодность. Даже попытка просто свести куски мантии воедино да придержать их вместе рукой провалилась. – Огромное спасибо. – На, держи. – Шепнул Рон, подавая Дафне свою длинную мантию. Ту дважды просить не пришлось: она тут же укуталась в неё, прикрыв грудь и живот. В нормальной ситуации слизеринка уже сгорела бы от стыда, стоило бы Рону увидеть её полуголой; эта ситуация была какой угодно, но не нормальной. – Теперь нам надо позвать сюда кого-то из учителей. Они должны сюда прийти, просто обязаны... За маской сугубо делового тона, так похожего на «командирский» голос Гарри, её друг пытался скрыть целый ураган эмоций. Гнев, ярость, радость перемешались внутри него и могли прорваться в любой момент; Рону приходилось держаться изо всех сил. Она его прекрасно понимала: сама ведь испытывала всё те же чувства. Ненависть к насильнику, благодарность к другу за счастливое избавление, радость... И тут она перевела взгляд со спасителя на врага. На урода, только что пытавшегося её изнасиловать и убить, теперь лежащего бесполезной тушей мяса у стены коридора. Тут она припомнила и подлый удар из-за угла, и его бахвальство, и все те бесчисленные оскорбления, и всю причиненную им боль... Эмоции ведьмы вырвались наружу. В два шага Дафна очутилась подле тела, так удачно приземлившегося на спину и тем самым открывшегося для нанесения ударов. Где-то рядом валялась чья-то волшебная палочка, то ли её, то ли его, но сейчас её волшебство совершенно не интересовало. Он её избил и унизил голыми руками; получит ровно то же самое от неё. С неописуемым наслаждением ведьма пнула Крэбба в пах: благо урод в процессе избиения не трогал её ног, и они теперь полностью подчинялись хозяйке. А та после первого пинка вошла во вкус. – Сдохни! Сдохни! Сдохни! Сдохни! – Каждый крик сопровождался ещё одним прицельным и беспощадынм ударом. Стоявший рядом Рон не присоединялся к экзекуции, но наблюдал, чтоб никто из дружков Крэбба не мог подойти – или чтобы сам Крэбб не пришёл в себя быстрее положенного. Упивающаяся местью Дафна Гринграсс продолжала пинать парализованное и оглушенное тело тролля и не обращала внимание ни на что вокруг – пока под самым её ухом не раздался другой хорошо знакомый голос. Голос, способный вернуть ей самоконтроль даже в такой... Необычной ситуации. – Мистер Уизли, мисс Гринграсс, идите за мной. – Поразительно тихим и спокойным голосом велел Северус Снейп, одновременно поднимая в воздух тело Крэбба. Без лишних слов командиры Лиги последовали за своим деканом.