Жизнь и деяния Гарри Поттера

Раньше Гарри казалось, что он сам и является главным источником бед, несчастий и опасностей для своих друзей и окружающих. Куда бы он не пошел, за ним следует легион проблем, и его спутники неизбежно с ними сталкиваются, подвергая себя смертельному риску. Риску, которого они могли бы спокойно избежать, не знай они о существовании в Англии «Гарри Поттера» и не дружи с ним. За это непростое и тяжелое лето он сумел убедить себя в полезности и правильности такого подхода: он дистанцировался от Рона и Дафны, он ничего им не писал и даже не думал о встрече. И какое-то время он был уверен, что поступает правильно и разумно. У них у обоих есть семьи и родные, они рано или поздно найдут себе другие занятия и увлечения, не связанные со смертельным риском и убийствами и будут в безопасности. Только недавний разговор по душам с Флёр заставил его поколебаться в этой, несомненно, удобной, но крайне уязвимой и даже в чем-то самолюбивой позиции. Получалось, что он не верит в своих друзей, считает их несмышлеными и малыми детьми, нуждающимися в постоянной опеке бдительной очкастой «няни». А ведь они были рядом с ним в Отделе тайн и сами, своими глазами, прекрасно видели произошедшую там трагедию – и, естественно, она должна была повлиять и на них самих. Тогда он решил возобновить общение, пусть и по переписке, благо представился более чем благовидный предлог: ребята самостоятельно, без подначки от него или кого-либо из старших, возродили Лигу Самозащиты и, разумеется, столкнулись с хорошо знакомыми ему как бывшему «учителю» проблемами. Он предложил им свою помощь и, как бы между делом, поинтересовался у них другими делами, надеясь завязать по мере возможностей стабильную переписку. Сложившаяся было за несколько месяцев картина мира дала первую трещину... И рассыпалась окончательно, стоило ему услышать новости из Хогвартса. Крэбб напал исподтишка на Дафну, попытался её изнасиловать и собирался после этого убить; только чудом Рон успел задержать преступника на месте. Эта новость дала Гарри исчерпывающий ответ на мучивший его с лета вопрос: как он может гарантировать безопасность дорогих ему людей. Ответ – никак. Пока Пожиратели и их приятели, близкие да родные, ходят по Британии, а не лежат в её земле, всегда остается опасность. Теперь невозможно дистанцироваться от своих друзей и приятелей; враги прекрасно знают их имена, ничего им не забудут и не простят. Соответственно, защитить друзей можно только перебив врагов. Желательно – всех врагов. По счастью, Рона, Дафну и Крэбба нашёл Северус Снейп; декан Слизерина и высокопоставленный орденец, отличающийся как здравомыслием, так и верностью по отношению к директору Хогвартса. Снейпу удалось убедить Рона и Дафну сохранить историю в секрете и никому из однокурсников её не рассказывать; утром было объявлено о «таинственном исчезновении» троллеобразного учащегося и был оставлен намек, что сбежал он для вступления в ряды Пожирателей смерти. Никто не удивился такому исходу, никто не стал с ним спорить, и новые меры администрации по увеличению безопасности не вызвали кривотолков. Между тем Северус с легкостью добился от Винсента всех необходимых признаний: он хотел изнасиловать и убить Дафну Гринграсс в отместку за своего отца и как «предательницу крови»; обычное преступление на почве ненависти. Нападать на Рона, человека, убившего Крэбба-старшего, он не стал из-за боязни перед ним; решил отыграться на ком-то послабей. Признался также, что в случае успешной реализации замысла собирался покуситься на Джинни Уизли, Сьюзен Боунс или Луну Лавгуд, повторив тот же сценарий. Признался, что начал с Дафны для того, чтобы уязвить и задеть ненавистного Рона... И ещё потому, что её женская фигура уже достаточно сформировалась. Северусу даже не пришлось поить «тролля» какими-то особенными зельями или его пытать другим способом; бывший ученик выдавал всё как на духу. Удивление декана Слизерина вызвало только твердое отрицание Крэббом наличия сговора: он, как заведенный, повторял, что всю «месть» спланировал и попытался осуществить самостоятельно, без чьей-либо помощи или дружеского совета. Опытный психолог Снейп решил не перепроверять эти показания: они прекрасно сочетались с известным ему фактом распада прежней Инспекционной дружины и изоляцией её участников друг от друга. Приходилось признать, что этот тролль действовал в одиночку, и повода заняться исключением из школы того же Малфоя-младшего не появилось. Признание Винсента, показания Дафны и Рона, общая слабость Крэббов в сообществе – всё это могло бы стать достойным материалом для заседания Визенгамота... Суда не было. Орден действовал быстрее, не имея ни желания, ни времени погружаться в организацию «правильного» судебного процесса. К тому же отец Дафны не желал делать случившееся достоянием общественности; и директор Хогвартса пошёл навстречу своему доверенному соратнику по такому чувствительному вопросу. Ограничились публикацией в «Пророке» следующих сообщений: В. Крэбб сбежал из школы и у ответственных органов есть все причины полагать, что он сбежал на поклон к Сами-Знаете-Кому. На этом основании Отдел магического правопорядка при скрытой, но деятельной поддержке Сибуса провел стремительное и беспощадное изъятие всего имущества у одинокой и беззащитной против подобного натиска миссис Крэбб. Одинокая женщина пыталась, конечно, пыталась брыкаться как могла: писала письма в «Пророк» и послания министру магии, требовала справедливого и законного суда... Однако полное единство интересов Гринграсса, Министерства и Ордена позволило быстро завершить начатое. Деньги со счётов Крэббов ушли в пользу Министерства и Аврората, всё недвижимое имущество перешло в ведение «преданных» гильдий да больницы Святого Мунго... А миссис Крэбб осталась одна-одинешенька на холодных улицах Лондона, без гроша, мужа или сына. Гарри не интересовался специально её дальнейшей судьбой, хотя был уверен, что может и догадаться. Смазливая, красивая женщина без денег, сбережений и профессии оказалась перед необходимостью самостоятельно добывать пропитание во враждебном к ней окружении. Выбор тут действительно невелик и он ничуть не удивится, если при следующем посещении некоторых специфических заведений Лютного Переулка натолкнется на бывшую миссис Крэбб. Эта история закончилась неплохо. Однако вчерашняя ночь принесла и новости куда как страшнее и хуже. Было совершено дерзкое, стремительное и внезапное нападение на Азкабан: все охраняющие тюрьму авроры погибли в ожесточенном, скоротечном и неравном бою. Прибывшим министерским подкреплениям осталось только зафиксировать уничтожение темницы и исчезновение всех её узников. В том числе свободу обрели все Пожиратели, захваченные Орденом после победы в Отделе тайн. Братья Лестрейнджи, Долохов, Макнейр, Малфой и остальные члены Внутреннего круга Пожирателей вернулись к своему господину, который, по словам Снейпа, самостоятельно осуществил налёт на тюрьму. В ряды вражеского войска единовременно возвратился ряд выдающихся тёмных магов и доверенных лейтенантов Темного лорда – конечно, можно долго и много спорить об уровне их подготовки и одаренности, указывать, что теперь они выпали из фавора своего хозяина... Поражение останется поражением, причем серьезным и опасным. Образовавшийся в самом начале войны милостью врага «пробел» в его войсках восполнился: он снова получил доступ к проверенным, верным и лишенным возможности покинуть «корабль» исполнителям. Орден прогнозировал, что теперь атаки Пожирателей станут опаснее. Тщательнее продуманные планы, участие в боях большего числа высококлассных темных волшебников, восстановление покалеченной иерархии; и, что самое отвратительное, эта неудача могла быть предотвращена в зародыше. Этого поражения можно было избежать! Вскоре после назначения Руфуса Скримджера новым министром магии, у него и Альбуса Дамблдора состоялась непростая личная беседа. В ходе её поднималась, в том числе, и тема задержанных в Отделе тайн Пожирателей. Как оказалось, директор Хогвартса резонно предложил Руфусу убить попавших в руки Министерства Пожирателей, тем самым раз и навсегда лишив врага его основного кадрового резерва. Однако министр магии ошибочно принял дружеский совет соратника за манипуляцию; посчитал союзника коварным интриганом, жаждущим диктовать свою волю ему, официальному лидеру магического сообщества и его главному защитнику. Ему нужно было доказать свою независимость как себе, так и остальному министерскому аппарату; иного рационального объяснения принятого им в итоге решения Поттер не нашёл. Руфус воспользовался своими исключительными правами и перевел плененных Пожирателей в Азкабан, причем не пойдя на радикальное увеличение местной охраны из-за ограниченности ресурсов Министерства. Том Реддл воспользовался этим и, собрав силы организации в ударный кулак, освободил своих слуг... Сравняв с землей самую темницу в процессе. Стоило столь печальной новости донестись до особняка Гринграссов, как Альбус тут же покинул заседание Ордена и направился в Лондон, в Министерство. Гарри не знал и не мог узнать, что именно случилось на встрече Альбуса и Руфуса. Какими обидными словами, намеками и, чем черт не шутит, угрозами обменялись недовольные друг дружкой стороны; ведь никогда в жизни парень не видел своего наставника в подобном гневе. Можно было только судить по последующим действиям Скримджера. К чести министра, его реакция была адекватна степени допущенного провала. С поста главы Отдела магического правопорядка тут же слетел Тикнесс; кресло отошло «беспартийному» аврору Адаму Палмеру, компетентному служаке, никак не связанному ни с Орденом, ни с каким-то аристократическим родом. Ему было поручено добиться качественного улучшения подготовки личного состава, повысить бдительность Отдела и обеспечить наилучшую координацию их с Авроратом совместных усилий по борьбе с врагом. Палмера никто не мог попрекнуть в «либеральничании» или слабости; все понимали, что Отделу скоро предстоят серьезные, коренные изменения. Последующим указом объявлялось, что, в связи с недоступности Азкабана и отсутствием времени на возведение достойного замещения, в магическую Британию возвращается «исключительная мера наказания». Оную «меру» судьям предлагалось использовать в качестве замены пожизненных сроков в Азкабане «по отношению к известным врагам Британского сообщества»; опасные времена требовали радикальных решений, и Руфус это хорошо понимал. Теперь глава сообщества согласился, что война будет вестись на полное и окончательное уничтожение как самопровозглашенного Темного лорда, так и всех его соратников. И тут бы ему обрадоваться... Только вот поздно он пришел к согласию с директором школы. И почему!? Гарри вспомнил свои собственные лихорадочные мысли из Отдела тайн; мысли, вызванные несчастной смертью Гермионы. Его подруга упала и так никогда больше не поднялась с места; и, в то же время, плененные Пожиратели остались живы. Многим тяжело досталось, никто не ушёл с поле боя из травм и ранений – но они пережили схватку. Потом, милостью министра, они были отправлены в Азкабан... Откуда уже бежали раньше! Неважно, что вам скажут надзиратели и тюремщики, нахваливая свое заведение; из любой возведенной человеком темницы можно освободиться, навечно удерживает только могила. И почему Скримджер не понял этого раньше, если ему директор прямо об этом говорил? Почему он, Гарри, понимает такие простые вещи, а министр – нет? Так или иначе, сегодня они нанесут по врагу ответный удар. Сегодня они с директором уничтожат ещё один крестраж Реддла и приблизят его к смерти; на этот раз смерти окончательной и бесповоротной. Информация директора привела их к холодному и промозглому берегу Северного моря, омывающему Британские острова. Тут поселения что магов, что магглов были очень редки; эти недружелюбные места словно перенеслись из пустоши, лишенной заметных следов человеческой жизни. Пробирающий до костей ветер с моря, угрюмый лесной пейзаж, одинокие скалы, столетиями Сюда свозили детей из небезызвестного сиротского приюта на «оздоровительные» летние процедуры; процедуры, которые в силу местного климата были скорее калечащими для молодых и плохо развитых организмов. Ни на какие путевки получше средств у приюта не было, а у начальства приюта не было никакого желания их изыскивать: обходились тем, что было, да ещё и убеждали сирот в отсутствии каких-либо альтернатив... Получилась, конечно, очень странная, парадоксальная и злая ирония. Том Реддл всю сознательную жизнь убегал от своего «маггловского» прошлого и, в попытках убежать, шёл на любые меры. Убийство биологического отца и всей его семьи, смена имени, увлечение идеей магического превосходства в её самом радикальном прочтении – всего лишь самые яркие примеры такого поведения. И, тем не менее, именно эта постоянная борьба с прошлым определяет вражеский характер и его поведение – зацикленный на ненависти, злобе и обидах, он не способен создавать или творить, его интересует только разрушение и уничтожение. Даже примитивная «программа» Пожирателей, под которую он собирал слуг и рабов, вся построена на отрицании: «нет» магглам, «нет» смешению крови, «нет» упадку аристократических традиций прошлого, «нет» прогрессу и изменениям, «нет» свободам и правам... Определенно есть над чем поразмышлять на досуге. Но до досуга сперва надо добраться, а для этого надо пережить сегодняшнее задание. И хотя сейчас он идёт бок о бок с самим директором, никогда нельзя предаваться бесспорно приятному, но при этом чертовски опасному самоуспокоению. Он уже успокаивал себя любимого насчет «безопасности» друзей, и этот призрак, даривший было душевное спокойствие,совсем недавно растворился с позором. На полевом задании он не может себе позволить поддаваться такому дурману; ради тех же друзей он должен быть собран, сосредоточен и самокритичен. Даже присутствие рядом Альбуса Дамблдора ничуть не снимает с него личной ответственности за успех операции; нужно собраться и думать только о непосредственной задаче. Впрочем, сегодня у них с профессором будет ещё один козырь в рукаве. Ещё одно оружие для борьбы с Реддлом. Оружие, правда, сомнительное, но все ещё не бесполезное. За ними плетется след в след находящийся под воздействием Империуса Крэбб; Гарри, увидев было оглушенного Сонными чарами огра, захотел с ним расправиться... Но у директора были свои намерения. Тот спокойным, равнодушным, и при этом неслыханно-ледяным тоном велел Поттеру наложить на пленника Империус, давая понять, что никаких споров или сомнений и слышать не желает. Юноша успел задать вопрос о целесообразности подобного сопровождения и получил короткую, зато исчерпывающую отповедь: «Всему свое время». Дальнейшая дискуссия была бы пустой тратой времени и игрой на и без того напряженных директорских нервах. Испытываемая Поттером к бывшему однокурснику ненависть серьезно облегчила момент: он не испытал колебаний, и сумел грамотно применить Подчиняющее заклинание. С чисто легальной точки зрения в тот момент он стал уголовным преступником и, более того, сам подставился под «исключительные меры», которыми так грозится министр магии. В конце концов, неспроста же Непростительные заклинания так называются?.. Но директор, как Гарри давно успел понять, ничего не делает случайно и без продуманного плана; в том числе он со всей возможной серьезностью относится и к вопросу воспитания, обучения и подготовки ученика. Империус на Крэббе должен был, помимо очевидной задачи практики в наложении Подчиняющего заклятья, преподнести Гарри ещё один важный, ценный урок. Порой ради победы над врагом приходится идти на крайне нелицеприятные, а порой и просто преступные меры – и к ним надо быть готовым. Порой для победы придется принимать непростые, тяжелые, болезненные решения – и к ним надо быть готовым. Нельзя, впрочем, прибегать к ним на постоянной основе: иначе можно потерять все моральные ориентиры, превратиться в полное подобие врага, которого так отчаянно пытаешься истребить. Радикальные меры потому и зовутся радикальными: к ним можно прибегать только в крайних случаях. До пещеры оставалось ещё некоторое расстояние; и черт его знает, куда после успеха направится директор да когда они с ним смогут встретиться. Настала пора задать мучивший его всю дорогу вопрос. – Господин директор... Тут мне на ум пришёл один вопрос. Важный и связанный с нашим делом. – У нас ещё есть время. Задавай. – Почему Реддл не перепрячет свои артефакты? Он должен чувствовать, что их теряет. Ладно дневник; он был уничтожен нами за несколько лет до его воплощения, но ведь родовое кольцо было уничтожено при его «новой» жизни. И, по идее, он должен почувствовать исчезновение части самого себя. – Очень хороший и разумный вопрос, мальчик мой. – Тихонько кивнул головой чародей. – И точного ответа я тебе дать не смогу; только свои предположения. – С радостью слушаю. – Крестражи, Гарри, не так-то просто перепрятать, как может показаться на первый взгляд. Для начала, нужно выбрать новое место, причем место, имеющее для человека некий личный, высший интерес. Нельзя просто так бросить крестраж на безымянном и безликом складе – частица души в нем будет желать лучшего места хранения. Его нужно особым ритуалом изъять с места хранения, ликвидировать аккуратно выстроенную вокруг него оборону, подобрать новое местонахождение и создать уже там новую защиту, адекватную прежней. Задача не самая простая и весьма требовательная ко времени да ресурсам. Причем задача, которую, после позорного провала Люциуса Малфоя с дневником, порученным ему на вечное хранение, Том никогда в жизни не доверит никому из своих подчиненных. Только самому себе он и может доверить такое непростое и ответственное поручение... – А почему он не может сам заняться этим? Ведь от этого может зависеть само его выживание? – Нетерпеливо перебил директора Гарри, желая узнать как можно больше и как можно скорее. – А без выживания, по идее, не может быть никакого мирового господства. – Вспомни про Отдел тайн, что мы узнали в нём. Ему известно, что ты способен видеть его глазами, изучать его воспоминания и пробираться к его мыслям. Мне кажется, он сейчас осознанно старается не думать и не вспоминать о созданных им «якорях», дабы ненароком не выдать их нам. Но если он начнет ходить по укромным местам да подыскивать новые, что-то неизбежно попадет в наши руки. И, как ты сам прекрасно понимаешь, показывать нам что-либо... Не входит в его планы или интересы. Думаю, что Том собрался довериться своим старым решениям. Ведь, в конце концов, до начала Первой войны он ответственно подошёл к вопросу собственной безопасности: создал крестражи, поместил каждый в надежное место, позаботился об охране. Конечно, твердой уверенности в словах директора не было – но он и сам честно предупреждал, что погружает ученика в область ненадежных догадок и зыбких предположений. Всю правду знает ровно один маг на свете, и этот маг ею явно ни с кем не поделится. По крайней мере теория, высказанная Дамблдором, не лишена логики, а озвученные им догадки основаны на кое-каких фактах и весьма убедительно звучащих доводах. Пожалуй, ему остается согласиться с мнением наставника и принять его теорию за реальность. – Мы на месте. – Альбус поднял руку, призывая ученика вернуться к предстоящему делу и сконцентрироваться на нем. – Наша цель находится внутри этой пещеры. Оттуда я чувствую присутствие темной магии; взяться ей просто неоткуда. – Что значит «чувствуете»? – Поинтересовался Гарри у своего учителя, внимательно смотря на него. – Это особое заклинание, Гарри, из аврорского арсенала. «Реквайро» называется. Оно способно обнаружить следы использования темной магии и указать общее направление поисков. И теперь Реквайро направляет нас туда, вниз. Затем последовал краткий приказ: идти за директором, держать за рукав праздношатающегося Крэбба и внимательно смотреть по сторонам. Дамблдор честно предупредил, что не знает, какая защита их ожидает впереди, так что требовалось проявлять особую осторожность. Профессор разве что сказал, что в пещере он не ощущает жизни; значит, как и всегда, с обычными Пожирателями они не встретятся. Но вот единственный способ понять, с какими темными тварями и ловушками Пожалуй ему было бы проще, не будь нужды контролировать еще и «зомбированного» тролля под боком... Но директор, кажется, и на этот раз преподает урок. Порой придется посреди боя заботиться о чьей-то безопасности; например, придется конвоировать в безопасное место какого-нибудь заслуженного зельевара, не обладающего никакими боевыми навыками. Такого человека придется защищать, отвлекаясь от боя и уделяя его сохранности немалую часть сил. Так что лучше потренироваться с кем-то, гибель кого не вызовет никаких затруднений или сожалений. Спуск в пещеру сам по себе оказался довольно простым: раз по нему смог в своё время спуститься маленький Том Реддл, то для двух волшебников он тоже не представлял проблемы. Директор шёл впереди и двигался медленнее обычного; как Гарри понял, пытаясь прочувствовать ловушки да потенциальные «мины». Ветер усиливался, холод от моря становился всё ощутимее и ощутимее... Завершение затянувшегося спуска Гарри воспринял с облегчением; да, сейчас неизбежно начнутся бои да другого рода испытания, но хотя бы прекратится этот невыносимый, пробирающий до самых костей ветер, от которого даже согревающие чары толком не спасали. И в самом деле, первая схватка не заставила себя долго ждать: стоило Дамблдору, Поттеру и Крэббу пройти в первый же грот, как поблизости раздался очень и очень характерный боевой клич... Вампиры – пожалуй, самые переоцененные магглами волшебные твари из всех, им более-менее известных. Совершенно скрыть информацию о существовании вампиров от простых людей не удалось, зато волшебники и заинтересованные лица смогли породить образ, настолько оторванный от реального, насколько возможно. Небось здорово посмеялись те маги, кому пришла в голову такая идея! Если почитать книги, посмотреть фильмы и сериалы магглов на «вампирскую» тематику, то сложится ощущение, будто речь в них идёт о существах полубожественных и непобедимых, возвышенных и таинственных, обладающих способностями, настолько превосходящими возможности обычного человека... Почему же такие сущности до сих пор не поработили всю планету? И, справедливости ради, у некоторых авторов они именно так и поступили. И весь сюжет таких произведений строился на борьбе доблестных и обычно очень юных героев с людоедской, в буквальном смысле слова, вампирской диктатурой. Реальность же несколько... Иная. Куда как менее приятная для семейства кровососов. Вампиры однозначно существуют; они однозначно могут быть опасными для простого человека или неподготовленного мага, могут, в редких случаях, представлять угрозу и для небольшого поселения. Они действительно обладают острыми когтями, ускоренной реакцией и большей выносливостью по сравнению с человеком; ещё нужно отметить один факт об их «питании». Людская кровь для них выступает не едой в привычном для простых людей понимании, вампиры вполне могут выживать продолжительное время и совсем без неё, или находя те или иные заменители – например, кровь животных. Куда уместнее выглядит аналогия с опиумом: подпитка, вызывающая у организма резкий положительный отклик... И порождающая разрушительное для него же привычку. Те же оборотни, при прочих равных, опаснее: эти способны вести социальную жизнь, спокойно гулять при дневном свете и совершенствоваться в магическом искусстве, поддаваясь темной сути только по полнолуниям – да и существуют зелья, пусть и очень дорогие, но позволяющие либо ослабить эффект проклятья, либо даже сохранять человеческий разум в ином обличье. Ничего подобного для облегчения положения вампиров пока что не было придумано; и тут всё зависит исключительно от силы воли «обращенного» да силы укусившего. Случаются, разумеется, и «социальные» вампиры, способные жить в обществе людей и удачно противостоять проклятью; однако авторы учебников во все голоса повторяют, что подобные случаи исчезающе редки. У оборотней тяжелые дни и ночи случаются ближе к полнолунию; вампирам, особенно «молодым», приходится постоянно бороться с жаждой крови. И, очевидно, охрана пещеры состояла из «одичавших» – тех вампиров, что не справились со своими животными инстинктами, поддались им и потеряли способность к высшей нервной деятельности. В лучшем случае такие твари могут считаться полуразумными; но всё ещё остаются опасными, особенно для случайных гостей. Внезапное нападение из-за темного угла способно поставить крест на жизнях посетителей, тем более что в контактном бою вампиры действительно очень опасны и без специальной подготовки, желательно подготовки аврорской, к ним лучше не подходить. Вот только директор не собирался никого подпускать на расстояние удара когтей. Еле-еле шевельнулись губы на лице великого чародея, как тут с кончика его волшебной палочки сорвался слепящий луч ярко-белого света: Гарри успел мигнуть и только поэтому уберег свое зрение в целости и сохранности. А мигнул он потому, что вовремя предугадал тактику директора, благодаря хорошо выученным теоретическим урокам. В темной пещере вампиры, прекрасно видящие сквозь мрак, обладают преимуществом перед обычными людьми; причем эта способность является одним из их главных преимуществ. Заклинание директора не только разрушило это преимущество на корню, но и лишил противника инициативы: ненавидящие свет создания отпрянули назад, собираясь с силами и восстанавливая зрение. Победить вампира «световым» представлением невозможно, поскольку они твари из плоти и крови; зато подобным ударом можно перехватить инициативу и взять контроль над полем боя в свои руки. Потом настала пора атаковать чем-то более внушительным. И Альбус Дамблдор не подвёл, ох как не подвел! Двое вампиров, на свою беду, отпрыгнули почти что в одно место – сказывалась слабость их вида в плане боевой тактики. Деформация разума неизбежно приводит к таким последствиям: по-настоящему разумные противники, да те же более-менее опытные Пожиратели, не стали бы кучковаться в настолько ограниченном пространстве, напрашиваясь на площадное заклинание... И оно последовало незамедлительно. Столп алого пламени материализовался прямиком под ногами вампиров: они истошно вопили от невозможной боли, но ничего уже не могли с собой поделать. Этот огонь на себе мог бы потушить только очень сильный маг; полуразумные вампиры стремительно превращались в черные угли прямиком на глазах пораженного Поттера. Ещё никогда Гарри не видел такого эффекта от заклинаний директора. Возможно как-то так он дрался с Реддлом; но тогда он валялся на полу Атриума и не мог по-настоящему осознавать масштаб происходящего. Теперь он получил наглядную демонстрацию мощи Дамблдора: ещё незнакомое ему заклинание призвало пламя, не дало врагам никакого шанса уклониться, и ещё сумело справиться со своей задачей за несчастные секунды. Остался последний враг; и, судя по тому, что Альбус опустил волшебную палочку, он ждет действий от него. Настолько эффектный и эффективный ход Гарри, конечно, не повторит... Ну и не страшно: он сможет справиться с вампиром и проверенными, надежными методами, благо пылающие противоестественным огнем камни предоставляют отличное освещение сцены поля боя. Прошла ещё пара мгновений, но кровосос не спешил появляться; так что Гарри решил спровоцировать его, выйдя немного вперёд и «открывшись». Пусть противник увидит не страшного мага, только что спалившего двух его сородичей, а «простого» паренька со здоровой да чистой кровью... Атаки от вампира не пришлось долго ждать: испытываемый им в этой глуши голод быстро подавил остатки разума да заглушил инстинкт самосохранения. И когда вампиру до Гарри оставалось полтора прыжка – настало время бить. Парализующее заклинание помешало твари наброситься на молодого волшебника; и, теперь, лишенный возможности перемещаться и уклоняться, вампир был удобной и простой мишенью. Можно было повторить за директором его прием и обратиться к огненным заклинаниям; Гарри же захотел продемонстрировать наставнику свой навык владения Режущим. Голова темного существа отделилась от тела и с гулким звуком упала на камни; всё было кончено. Что бы там не на фантазировали себе авторы «Сумерек Богов», а обезглавление вполне способно упокоить вампира. По крайней мере, в реальности. – Профессор, это ваше заклинание было просто великолепным! – Восторг в его голосе был абсолютно искренним. – Обучите меня ему! – «Солум Игнитум», Гарри, заклинание опасное и непростое... Конечно, и ему я тебя научу. А теперь идем вперед; нам всё еще многое нужно сделать. – И знаком директор подал команду следовать за ним. Сама по себе пещера оказалась удивительно крупной: только из первого грота Гарри успел насчитать пять галерей, ведущих куда-то вглубь, во мрак. Блуждать тут, точно не зная нужного маршрута, можно очень долгое время и, вполне вероятно, что так никогда и не выйдешь отсюда. Запутанность созданных природой – или не только природой? – «коридоров», безраздельно царившая темнота, давящее и гложущее ощущение собственной незначительности и уязвимости – казалось, Реддл на сей раз нашёл идеальное место для сохранения крестража. Не было даже понятно, что в большей степени ответственно за гнетущую атмосферу: темная магия, мать-Природа или их на редкость «удачный» симбиоз. Без руководства директора, без его познаний и практических навыков... Самостоятельная экспедиция сюда закончилась бы, скорее всего, полным провалом – как минимум, растянулась бы на гораздо более продолжительное время. Сейчас же команда уверенно пробиралась вперед, его наставник без признаков колебания или сомнения выбирал нужные повороты да коридоры. Он шёл явно не по простому наитию, освещая впереди себя дорогу и помогая Гарри, тащившему полусонного Крэбба вперед, хотелось верить, что каждый шаг и в самом деле приближает их к цели этого непростого путешествия. Следующее препятствие обнаружилось в просторном «зале» – там Реддл поместил целую колонию особых пауков для охраны. Особых, потому что на их телах невооруженным взглядом можно было разглядеть следы вмешательства темной магии: плоть почернела, глаза светились противоестественным фиолетовым цветом, а размеры... Настолько опухших пауков Гарри ещё ни разу в жизни не видел. Чем они тут только питаются? Или темная магия каким-то непонятным образом ликвидировала их физиологические потребности? Может, это всего лишь оживленные черной магией трупы настоящих животных? Из-за того, что они были изменены злым умыслом, никто не мог в точности сказать, как они себя поведут и чем именно эти твари будут опасны: паутиной, ядом, клыками... Может и одного прикосновения этих монструозных лап будет достаточно для убийства человека? Выяснять это не входило в планы директора и его ученика, немедленно вступивших в бой с новым врагом. Тогда-то Гарри понял всю прелесть площадных заклинаний: без уверенного владения ими тут бы их и похоронили. Времени подбирать к каждому отдельному пауку свой собственный подход не было совсем; при этом директор ещё во время спуска не советовал обращаться к Взрывным заклинаниям, поскольку они могут... Привести к самым нежелательным последствиям в таком-то окружении. Обрушение породы грозит не только смертью искателей «сокровища», но и перекрытием правильного маршрута – на такие риски никто не мог пойти. Пришлось пользоваться огненными заклинаниями и да «отталкивающими»: как оказалось, пауки-переростки пытались подойти поближе и поэтому становились добычей для двух волшебников, слаженно работающих в паре. Порой членистоногие умудрялись подобраться на опасно близкое расстояние, но тут магам и повисшему на их шеях мертвым грузом Крэббу на выручку приходили продвинутые Щитовые чары. Даже измененные пауки всё ещё оставались животными, а неспроста именно человек покорил животный мир... Поток пауков схлынул так же неожиданно, как и начался. Кое-кто из тварей догорал, кто-то уже превратился в пепел, кто-то остался неподвижно лежать после особенно неудачного столкновения с выступающим камнем или сталагмитом. Запах, разумеется, воцарился... Далеко не самый приятный. Появилась столь нужная возможность перевести дух и осмотреться. – Это всё? – Бой был интенсивным, но показался Гарри каким-то подозрительно коротким. Слишком коротким. – Не думаю. Только этот короткий ответ Дамблдор и успел дать, пока на поле битвы не вышел более грозный противник. Из-за угла дальнего коридора появился самый крупный паук, настоящий монстр среди своих и без того немаленьких собратьев. Его длина навскидку никак не могла быть меньше шести метров. Для подобных размеров существа он отличался казавшейся невозможной скоростью и ловкостью: сумел уклониться от первого посланного в него профессором луча, увернулся от Режущего заклинания Гарри... Зато попался в ледяную ловушку директора: сперва белесой «корой» покрылись лапы, потом она распространилась по всему остальному телу, парализуя излишне проворную цель и открывая её для добивающего удара. Удара, который был нанесен Поттером: мощное Дробящее заклинание разнесло паука на мелкие части, положив конец ещё одной угрозе. Победа. – Вперед, Гарри. – Приказ был отдан весьма вовремя; от очаровательной смеси гари да крови в и без того не самом «свежем» месте недолго и сознание потерять. Благо идти оставалось недолго. Через несколько минут и спустя ещё пару лихих поворотов в самых неожиданных местах дуэт вышел к берегу озера: как оказалось, пещера таила в себе еще немало секретов. Никаких иных проходов, кроме того, каким они воспользовались, Гарри не заметил: его догадка о специально созданном вражеским умыслом лабиринте, кажется, подтвердилась. Любой маршрут кроме того, каким его вёл директор, был бы неверным и никогда не привёл бы сюда, к месту, откуда уже рукой подать до цели всего похода. В отдалении можно было различить расплывчатые, но всё ещё видимые очертания маленького острова: особенно внимание к себе привлекала золоченая, сияющая чаша, кем-то заботливо установленная на постамент. Она больше всего походила на одинокий, притягивающий взгляд усталого матроса маяк посреди ночного моря, моря спокойного и тихого... Мертвенно спокойного, в чьих темных, грязных и дурно пахнущих водах ничего нельзя было разобрать. И для переправы к этому острову «любезно предлагалось» воспользоваться небольшой и утлой на вид деревянной лодчонкой. Выглядело это всё, разумеется, очень надежно и, главное, совсем не походило на очередную ловушку. Ни в коем случае нельзя в неё садиться. Однако, к шоку и удивлению Гарри, Альбус без тени сомнений на лице последовал к лодке. – Тут западней не просто пахнет, а прямо несёт! – Высказал свои сомнения в плане Гарри, убежденный, что директор его поймет. – Должен быть другой выход! – Нам придется ею воспользоваться. – Ответил собеседник, нисколько не замедляя шага. Его ученик, недовольный подобным решением, собрался всё же продолжить спор. – Точно придется? Мы не можем трансгрессировать? Тут ведь совсем недалеко. Мы не можем туда перелететь? – Будь у нас другой вариант, поверь, я бы поспешил им воспользоваться. К сожалению, Гарри, далеко не всегда удается навязать противнику свою игру; порой приходится соглашаться с чужими правилами и действовать в далеких от идеального условиях. Постарайся это запомнить и не убирай никуда палочку. Чувствую, она ещё пригодится сегодня. Любые пререкания теперь были бы бесполезны; пришла пора лезть в чертову лодчонку следом за учителем да подыскивать место для громадной туши Крэбба. Оставалось только благодарить судьбу – или Бога – за то, что в качестве напарника у Гарри был Альбус Дамблдор собственной персоной. Рядом с этой величиной можно было встретить любую опасность; тебе все ещё приходилось стараться, бесспорно, но уверенность в победе оставалась с тобой. Приди сюда Гарри со своими друзьями – пережили бы они увиденное да встреченное? Пожалуй, могли бы: те ребята, что были с ним в Отделе тайн, отнюдь не лыком шиты... Конечно, им всем вместе с ним взятым далеко до Дамблдора; пришлось бы гораздо тяжелее что с вампирами, что с пауками. Вероятно, кто-то уже получил бы рану; возможно, кто-то потерял бы сознание... Нельзя и полностью исключать худший из исходов. Всё же хорошо, что ребята продолжают свои занятия в Хогвартсе, подальше от настолько экстремальных испытаний. Вражеская оборона порой требует даже от победителя Гриндевальда заметных усилий – что же делали бы они без него? Подобные невеселые мысли были прерваны скорым прибытием экспедиции к острову: на сей раз западни не появилось. Никаких невероятных морских хищников, внезапных водоворотов, неожиданных девятых валов с пустого места – спокойное и размеренное путешествие по самому подозрительному озеру Британии. Впрочем, вполне вероятно, что таков и был хитрый расчет врага. Усыпить бдительность умудрившихся так далеко забраться гостей, подвести их к невинно выглядящей золотой чаще с невинной водой цвета слезы да ожидать, когда они совершат роковую ошибку. – Да, это крестраж, который мы ищем. – Удовлетворенно кивнул головой директор. Гарри ничего не предпринимал; он хорошо знал, что поблизости от вражеских артефактов ничего нельзя трогать без предварительного разрешения. – Теперь его оттуда надо достать. – Ну, положим, это просто. – Аккуратно, тихим голосом сделал предположение Гарри. – Мы должны вылить всё из чаши да поднять... – Мы не можем вылить эту воду. – Покачал головой профессор, но уже без раздражения. Похоже, он вернулся к привычному для Гарри образу терпеливого наставника и умудренного опытом специалиста. – Я хорошо знаком с подобными защитными чарами. Сколько мы её не выливали и не вычерпывали, чаша не опустошится; зато стоит капле такой воды попасть нам на одежду... Разбить саму чашу тоже не так-то просто, как кажется; создавал её лично Том. В теории, конечно, мы бы могли иссушить её особенным заклинанием или спалить Адским пламенем весь остров заодно с чашей... Но на такие экстремальные меры, по счастью, нам идти и не придется. – А как же мы поступим? – Мы очень удачно взяли с собой третьего, Гарри. – Улыбнулся ученику директор, показывая на сонного Крэбба. – Том явно предполагал, что желающему извлечь артефакт придется эту зачарованную воду пить... И, помнишь что я говорил насчёт игры по правилам врага? Мы сыграем – воспользовавшись помощью мистера Крэбба. Гарри навострил уши в ожидании конкретных команд – и они не заставили себя ожидать. Дамблдор извлек из-под мантии меч Гриффиндора и передал клинок ученику, одновременно давая указания. – Ты заставишь его выпить всё, что есть в чаше. Это самый простой и быстрый способ добраться до крестража. Затем ты бьешь по нему мечом. Я же гарантирую, что никто вас не потревожит. – Думаете, нас всё же ждёт западня? – Вполне вероятно, что да. Нельзя исключать возможности, что защита Тома должна сработать в момент, когда незваный им гость так или иначе коснется чаши. И я буду готов. Оставалось снова довериться чужим решениям; впрочем, кому-кому, а своему учителю Гарри был готов поверить. Этот колдун более чем способен защитить тех, кого пожелает. Жестом юноша подозвал к себе Крэбба, и тот беспрекословно подчинился команде – наложенный Империус всё ещё работал, и работал безотказно. По ещё одному безмолвному повелению Винсент взял в свои огромные руки чашу; к удивлению Гарри, ни магических ожогов, ни каких-либо других следов проклятья на теле порабощенного слизеринца не появилось. Пожалуй, всё же, главное действительно ждёт впереди... – Пей. – В голосе Поттера уже не было ни ненависти, ни презрения. Всё эти чувства были бессмысленны: совсем скоро этот враг погибнет, причем погибнет, помогая, пусть и невольно, лучшему делу. Крэбб послушно сделал первый глоток... И тут его огромное тело зашаталось на ровном месте; казалось, будто он готов упасть на камни острова с минуты на минуту. Гарри вовремя наложил специальное заклинание на его ноги и руки; теперь пленник почти что буквально «врос» в землю, на которой стоял, а лапы не могли опустить чашу при всем желании. Уродливое лицо насильника-неудачника исказилось в приступе невероятной боли; вода Реддла оказалась далеко не такой простой, какой хотела было показаться. И, тем не менее, первый шаг был сделан: исполинская глотка Крэбба позволила за раз ощутимо уменьшить объем оставшейся в чаше жидкости... Ожидаемо раздался громкий крик – причем шёл он из-под толщи воды, окружавшей несчастный остров, на котором собралась вся экспедиция. В следующую секунду на прибрежные камни начали вылезать инферналы; краем зеленых глаз Гарри разглядел несколько десятков монстров... Однако дальнейшие действия самого директора несколько удивили Поттера. Тот был убежден, что сейчас инферналы, по примеру тех вампиров, обратятся в угольки да пепел. Но решение профессора оказалось чуть более элегантным. Он применил очередное неизвестное парню заклинание и соорудил вокруг группы поразительный, мерцающий и полупрозрачный купол: несколько попытавшихся прорваться сквозь него инферналов действительно обернулись прахом, а вот остальные замерли в нерешительности и непонимании происходящего. Эта нечисть сохраняла самые рудиментарные представления о собственной безопасности, но при этом напрочь была лишена любых магических талантов или способностей. Таковы печальные для врага последствия принятого им решения опереться в деле защиты артефакта на неживых тварей и животных: их возможности против по-настоящему могучего волшебника, вроде Дамблдора, крайне ограничены. Следовательно, ничего поделать с внезапно возникшей преградой между ними да «едой» они ничего не могут. До тех пор пока Альбус в состоянии поддерживать этот чудесный купол – враги Реддла будут в полной безопасности. – Пусть пьет дальше! И пьет быстрее. Следи за ним, Гарри, и не отвлекайся! – Голос Дамблдора, усиленный Сонорусом, перекрикивал и рёв множества инферналов, и стоны Крэбба, и странные звуки работающего барьера. Ситуация была более чем под его контролем, и это внушало Гарри определенный оптимизм. – Пей до конца. – Империус обязывает того, на кого был наложен, повиноваться каждому приказу поработителя, даже самому болезненному и опасному. Никаких возражений, сомнений или даже рассуждений: только тупое и механическое повиновение любым командам. Благо здесь и сейчас от Крэбба и не требовалась высшая нервная деятельность; только примитивная и механическая работа... С которой он вполне себе справлялся и раньше. Ещё глоток. И ещё один. И ещё раз. Ни вкуснее, ни полезнее вода, разумеется, не становилась: но и возможности ослушаться Империуса у Крэбба не было никакой. Как только бывший ученик Хогвартса заглатывал очередную порцию отравы, его руки уже подносили ко рту чашу. Никакие видимые последствия отравления ещё не проявились, но лицо Винсента исчерпывающе говорило само за себя. Золоченая чаша была опустошена очень быстро – благодаря послушанию со стороны Крэбба. Его не нужно было ни уговаривать, ни как-то ещё заставлять: Империус и пара «перестраховывающих» заклинаний сделали своё дело сполна. Поттер контролировал каждый глоток Винсента и, как только на дне чаши остался только вражеский артефакт, простыми Манящими чарами его оттуда извлёк. Вот на землю из опустевшей чаши упал крестраж, оказавшийся серебристым медальоном. В ярком освещении Гарри узнал характерную «змеиную» символику... Но времени разглядывать украшение да любоваться чей-то искусной работой у него не было. Как не было и времени прислушиваться к отчаянному голосу, устраивавшему подлинную истерику где-то на самой границе сознания: последней попытке крестража защитить самого себя. Во-первых, директор уже предупреждал ученика о том, что эти «вещи» пытаются давить своим врагам на мозг, пытаются отвести от себя удар таким способом. И, наверное, крестраж мог бы попытаться придумать нечто более впечатляющее, чем подделать голос Гермионы и стонать им от боли... Один верный удар клинком Гриффиндора и это древнее произведение искусства, это наследие прошлого магического мира, рассыпается на несколько частей. И ещё какая-то часть души Реддла покидает мир смертных, приближая ненавистного врага к гибели. Победа? Ещё не совсем. Теперь нужно покинуть как этот остров, так и саму пещеру; только тогда можно будет говорить о победе с полной уверенностью... А ведь инферналов отнюдь не становилось меньше; да, нечисть не атаковала первой, но ведь она и им не даст свободного прохода. – Готово, профессор! – Пожалуй, крик был лишним. Дамблдор, без всяких сомнений, и сам всё видел. Просто ему захотелось самому озвучить эту радостную новость. – Отлично. Теперь, мальчик мой, иди сюда, хватайся за мой рукав и закрой глаза. – Крикнул ему в ответ Альбус, всё ещё поддерживающий барьер. – Нам нужно ещё выбраться отсюда. Порой человека может спасти только беспрекословное и абсолютное подчинение поступающим приказам. Сейчас был именно такой момент; никаких вопросов или споров, только четкое выполнение распоряжений. Стоило директору почувствовать руку ученика, как волшебный барьер «взорвался» резким взрывом света; даже закрытые глаза не помогли Гарри, в чьих глазах всё ещё стояла белая пелена. Он схватился за руку Дамблдора ещё крепче; и, когда он смог что-то перед собой разобрать – они вдвоём уже стояли на противоположном от острова берегу, а наставник сжигал утлую лодчонку. Потом они пошли обратно тем же путем, соблюдая осторожность и аккуратно оглядываясь по сторонам: радоваться победе они будут лишь тогда, когда покинут вражескую обитель. На обратной дороге, по счастью, новых врагов и тварей не повстречалось; никто не помешал им подняться наверх, к слабому, но естественному солнечному свету да промозглому морскому метру. Уже оттуда Дамблдор вместе с Гарри без каких-либо осложнений или помех трансгрессировал в поместье Гринграссов: обрадовать остальное руководство Ордена победой, а владельца поместья отдельно оповестить о незавидной судьбе человека, покушавшегося на жизнь и честь его старшей дочери. Такой конец для несостоявшегося насильника должен удовлетворить Сибуса... Гарри и не подумал спросить директора, почему они оставили Крэбба на острове в окружении инферналов, лишенного и волшебной палочки, и единственного средства переправы. Ведь все было уже решено и завершено. Он сыграл свою роль сполна, он помог праведному делу приблизиться к победе... На сём его участие в истории и закончится. Для всего остального магического мира Крэбб-младший уже давно пропал; пора ему «пропасть» и в самом деле. Никто не будет по нему скучать, никто ожидать его возвращения не будет, никто не будет оплакивать его исчезновение. Кем-кем, а этим слизеринцем точно можно было пожертвовать на войне. Главное – была достигнута победа.