Жизнь и деяния Гарри Поттера

Поздняя осень в Северной Англии – отнюдь не самый приятный для человека сезон. Сырость, слякоть, голые деревья, Солнца не видать, а холодный ветер порой пробирает до костей сквозь мантии тех наивных волшебников, что ещё не озаботились шерстяными подкладками. Однообразно-серые пейзажи навевают тоску, парализуют воображение и будто бы нарочно отгоняют человека от себя. И особенно «ярко» эти особенности проявляются в местных лесах – и без того редкие солнечные лучи не пробиваются сквозь давлеющие тучи, всюду безраздельно царят грязь и серость... В такую непогоду хороший хозяин свою собаку долго не выгуливает; в такую непогоду любой сельский колдун сидит дома да лениво перечитывает сегодняшний номер «Пророка» – словом, вероятность встретиться с кем-либо посторонним приближается к статистической погрешности... И именно поэтому группа в несколько десятков магов в черных одеяниях собралась сегодня и сейчас на лесной поляне ожидать сигнала к атаке. Отсюда хорошо было видно мрачное небо над Коуквортом – сокрытым от нескромных маггловских взоров городом и их новой целью. Возможно ли спрятать целый город? Замаскировать его от всего остального мира, обеспечив населению блаженную изоляцию от враждебного окружения? Обычный маггловский аналитик скажет вам, что это совершенно невозможно и нечего фантазировать о несбыточном. Любой аналитик, не зря едящий свой хлеб, объяснит, что это предельно сложная задача, становящаяся всё сложнее по мере роста числа людей, каких надо спрятать. Один только вопрос регулярного и бесперебойного подвоза продовольствия и лекарств, этих товаров первой необходимости, способен на корню порушить всю конспирацию. Поселению нужно поддерживать инфраструктуру, из него кто-то должен уезжать и кто-то – приезжать; подобные «житейские» обстоятельства, разумеется, можно преодолеть, но они требуют от начальства верного расчета, а от исполнителей – вечной бдительности. Чем больше людей соберется в «закрытой» зоне и чем дольше та будет существовать, тем выше риск её обнаружения потенциальным противником. А ведь мы ещё не коснулись вопроса активной деятельности вражеской разведки по выявлению подобных «зон» и раскрытию их секретов... И, тем не менее, здесь, на Севере Англии, маги успешно спрятали поселение в несколько тысяч человек. Уже несколько столетий как Коукворт служит неформальной «столицей» сообщества в этом регионе – тут живут и трудятся многие ведьмы и волшебники, здесь расположено несколько важных для жизни магической Британии гильдий... Да, здесь не располагаются властные органы или образовательные центры; здесь не живут патриархи аристократических родов и не проходят подготовку авроры. Зато именно отсюда происходит большинство волшебных палочек на Островах, отсюда заказывают свои зелья больница святого Мунго и частные врачи по всей Британии, здесь реализуют свою продукцию немногочисленные, но не малозначимые фермеры. Разумеется, прилагается и соответствующая такому населению сфера услуг: гостиницы, рестораны и бары, магазины и другие увеселительные заведения... Как же удалось скрыть от посторонних полноценный город? Тут нужно благодарить Министерство – в начале столетия ему удалось провернуть без шуток грандиозный проект. Министр убедил правительство Великобритании уступить магическому сообществу землю; премьер-консерватор остро нуждался в деньгах здесь и сейчас, а выпрашиваемые земли и так не использовались в хозяйстве. Иллюзионисты, при деятельной поддержке Отдела тайн, проделали колоссальную работу с окружающим поселение лесом – наложенные на него и постоянно обновляющиеся чары практически гарантируют отсутствие случайных посетителей в опасном количестве. Раз в несколько лет какой-нибудь маггл, впрочем, забредает слишком далеко: но всё заканчивается совсем незначительной корректировкой памяти; а правительственная и близкая к правительственной прессы убедили местных ,что нечего им ходить в опасные и полные самоубийц леса. «Удивительно, на какие подвиги, оригинальные находки и, без дураков, здоровские научные открытия способно магическое сообщество, когда желает трусливо укрыться от магглов. Проявляй они половину такого рвения на действительно стоящие дела...». Тягостно тянущееся время перед неминуемым боем каждый Пожиратель проводит по-своему; благо тут собрались только полноправные, отмеченные своим хозяином члены организации. Кто-то сбился со своими приятелями в группу и деланно смеялся над новым слушком; кто-то сидел на одиноком пне да отчаянно перебирал в памяти заклинания поопаснее да понадежнее; кто-то, в попытке успокоить нервы, бесцельно шагал по удивительно просторной поляне, изредка обмениваясь парой слов с таким же «призраком». Когда придет время, они покажут себя уверенными бойцами... Пока же пусть поборются с естественным волнением. Бартемиус Крауч, новоиспеченный член Внутреннего круга и доверенный лейтенант Темного лорда, командир сводного отряда, проводил свободное время в отвлеченных размышлениях, сохраняя полное внешнее спокойствие. Приказы были розданы и услышаны, команды составлены, условные сигналы разобраны – оставалось только дожидаться, когда группа Долохова, посланная вперёд, соизволит обозначить своё присутствие. По счастью, Лорд поручил руководство основной командой именно Антонину, а не рвущимся доказать свою преданность братьям Лестрейндж; на Долохова как командира ещё можно положиться. От своего нового господина Барти однажды услышал одну мудрую французскую пословицу: «Каков хозяин, таков и слуга» – и возвращение Пожирателей к жизни и деятельности только ещё раз подтвердило правдивость озвученной народной мудрости. Томас Реддл, о же Волдеморт, он же самопровозглашенный «Темный лорд» подобрал соратников по своей мерке: они сочетали и его сильные стороны, и его же фатальные слабости. Пожиратели были решительны, целеустремленны, подчеркнуто равнодушны к морали и нравственности с законностью, выделялись заметными и бесспорными талантами в дуэльной и темной магии... И при этом прославились бескрайним волюнтаризмом, бессмысленной и попросту вредной для дела жестокостью, ненадежностью в переговорах и нескрываемым, безмерным радикализмом. И, конечно же, стремлением решать все возникающие перед движением проблемы прямолинейно и грубо, самым простым и быстрым – и отнюдь не всегда самым эффективным – способом. Эти уязвимые, объективно слабые стороны они в полной мере наследовали за человеком, которого полагали своим «Хозяином» и «Лордом», которому, с той или иной степенью искренности, поклонялись и которого превозносили как мессию магического мира... Чего скрывать; он и сам был таким, как они. В юности, кажущейся, с высоты прожитого и пережитого, жизнью какого-то другого Бартемиуса Крауча. Молодой Крауч, воспитанный невыносимым тираном-отцом в культе силы и честолюбия, увидел в Темном лорде свой лучший шанс добиться величия и успехов. Как же он был счастлив в день получения Метки! Казалось, что сбылась мечта, что он наконец-то получил признание своих талантов и дарований, причем от колдуна, в чьей безграничной силе он был свято убежден. Его очень редко «дергали» на рейды да атаки; он помогал Пожирателям из дома, шпионя за своим ненавистным отцом и регулярно снабжая Лорда полезными разведданными. Да, он успел несколько раз принять участие в схватках, убил нескольких человек с неожиданной, но приятной легкостью для себя – и всё это время оставался неопознанным «серым» Пожирателем. Тогда всё казалось очень простым: Пожиратели убивали одного аврора за другим, одного орденца за другим, одного служащего за другим; все Пожиратели разделяли оптимистичный, уверенный в неизбежности победы взгляд на будущее... Потом случилось немыслимое. Невозможное. Катастрофическое. Его Лорд, его икона, его кумир... Убился об младенца. Он убился о несчастного ребенка, не способного оказать сопротивления; он испарился, оставив организацию без наследника, без плана действий и без намека на будущее. Война до того дня шла «с переменным успехом» и даже давала основания надеяться на лучшее; бесславное исчезновение главнокомандующего привело Пожирателей к поспешной и позорной капитуляции. Её инициатором, разумеется, стал Люциус Малфой; беспринципная и безыдейная змея, почуявшая раньше всех, в какую сторону подул ветер. За ним последовали остальные высокородные и слабовольные, радостные и довольные собой – Министерство соглашалось «отпустить и забыть», принимая в оплату покаяния и крупные денежные суммы. Организация разваливалась у него на глазах и, будь у него возможность вернуться в прошлое... Впрочем, нет, ничего иначе он делать бы не стал. Ведь рейд на Лонгботтомов оказался прологом к новой жизни. Барти связался с Лестрейнджами, небезосновательно считая тех последними верными сподвижниками павшего Темного лорда; та троица успела себя настолько запятнать в войну, что никакого соглашения или компромисса с ними у властей быть не могло. По-собачьи преданные погибшему хозяину Лестрейнджи тогда казались ему, совсем ещё молодому волшебнику, настоящим образцом для подражания... Зараженный фанатизмом ныне покойной Беллатрисы Блэк-Лестрейндж Бартемиус принял участие в отчаянной атаке – напав исподтишка и навалившись вчетвером они с легкостью одолели двух молодых родителей. Наверное, именно эта легкость победы и обрекла их всех в ту ночь. Стоило первому Пыточному проклятию коснуться плененного отца семейства, как Барти уже был уверен в бесплодности дальнейших расспросов: тут они ничего полезного не найдут, ничего полезного им не расскажут. Он предложил пособникам уйти пока есть возможность, убив напоследок Лонгботтомов, и продолжить поиски в другом месте; опьяненные властью и шансом выместить переполнявшую их злобу Лестрейнджи отказались прислушаться к голосу разума. Очень скоро всё происходящее потеряло малейший рациональный смысл и превратилось в торжество банального, бесцельного – и от того ничуть не менее болезненного – садизма. Пока Беллатриса экспериментировала с болевым порогом Фрэнка, Родольфус и Рабастан насиловали беззащитную и потешно ревущую на весь дом Алису. Он, Барти, не назвал бы эту скромную брюнетку красоткой – но для Лестрейнджей красота жертвы играла второстепенную роль. Они предлагали поучаствовать и ему, но, из чувства брезгливости, он отклонил их «щедрое» предложение – и получил возможность спастись. Явление авроров не застало его без штанов, как Родольфуса, или опьяненным вседозволенностью, как Беллу и Рабастана; Барти успел наложить на лицо маскирующие чары и сумел вопреки всему прорваться из оцепления. И он бы ушёл от наказания, не выдай его на своем суде Каркаров. Ещё один «попутчик» поспешил поискать спасения; но и тогда у него был шанс ускользнуть от правосудия. Лестрейнджи, те трое, кто действительно мог бы его подставить под пожизненное, принципиально молчали; эти никогда и ничего не сказали бы судьям. Авроры не могли подтвердить слова Каркарова: да, был с Лестрейнджами четвертый маг, да, своими пропорциями он подходил под описание Барти... Но сам Барти был юношей довольно типичной и непримечательной внешности, таких «Барти» в сообществе огромное множество. Его лица так никто и не приметил, и это давало шанс оправдаться; ведь тогда он считал, что нужен Лорду на воле, а не в тюрьме. На решающем заседании он блестяще, проявив все актерские способности, прочитал заранее подготовленную речь, казалось, что оправдательный приговор близок... Но неожиданный и почти что смертельный удар нанес Альбус Дамблдор. Директор Хогвартса выслушал всё его выступление и мертвенным, тихим голосом заявил на весь зал, что не верит в нем ни единому слову и убежден, что перед ними стоит Пожиратель смерти. Несмотря на весь поднявшийся скандал, председательствующий отец доверился соратнику-директору, а не единственному сыну – не угодив в заботливо поставленный капкан. После оглашения судебного решения, понимая, что терять уже нечего, Барти нанес ответный удар: в последнем слове он пожелал любимому отцу «удачной карьеры»... Заключение в одиночной камере Азкабана дало Барти возможность сполна порассуждать о пережитом – ведь больше нечем он не мог заняться. Тогда-то он и вынес однозначный и бесповоротный приговор делу Темного лорда: он не мог сохранять верность «великому темному магу», убившемуся об ребенка, и «гениальному вождю», который не позаботился о какой-либо системе преемственности. Волдеморт замахивался на лавры Гриндевальда, но, как оказалось, удар оказался на ломаный кнатт. Организация Геллерта контролировала целые сообщества, действовала по всему миру, имела четкую, ясную идеологию и внятную иерархию – и, конечно же, её глава не пал от рук младенца. Сравнение, даже самое поверхностное и беглое, было совершенно не в пользу тех, к кому поспешил примкнуть ослепленный харизмой Волдеморта Барти. И ради тщеславных амбиций такого авантюриста он, Бартемиус Крауч-младший, угробил всю свою только-только начинавшуюся жизнь. Делиться своими горькими выводами ему было не с кем; и не только из-за незавидного положения узника «одиночки». Все угодившие в Азкабан Пожиратели были неисправимыми фанатиками, давным-давно отказавшимися от собственного разума и видящие всё сквозь призму преклонения перед своим «Лордом». Оставалось только терпеть и страдать заодно с ними до конца невеселой жизни. Он провёл несколько лет на этом омерзительном острове, чувствуя, будто с каждым днём он становится всё «тоньше» и «тоньше». И даже неожиданное «спасение» оказалось по сути только сменой тюрьмы на тюрьму: матушка пожертвовала своей обреченной жизнью ради него, но отец, будучи его отцом, всё сделал по-своему. Крауч-старший держал сына и наследника под заклинанием Подчинения и прикрытием семейного плаща-невидимки, поил его сильнодействующими зельями и содержал закрытым в четырех стенах... Несколько лет жизни в родном доме прошли как в затянутом и призрачном сне – затянись тот кошмар ещё на год-два, он мог бы превратиться в бормочущего и бесконтрольно пускающего слюни идиота. Иронично. Он бы мог разделить судьбу Лонгботтомов. Но всё было не зря. Всё пережитое и перенесённое оказалось болезненным, тяжелым, но необходимым испытанием перед новым рассветом. В один зимний день, семь лет назад, когда отец отлучился по срочным делам министерства, его забрала из темницы таинственная темная фигура. Позади остались и бьющие по нервной системе зелья, и ненавистный плащ-невидимка, и проклятый отец; он очнулся в незнакомой, но светлой комнате, на мягкой кровати, расслабленный и в кой-то веки полноценно отдыхающий. Тогда он познакомился с русской волшебницей; женщиной среднего роста, стройной, с милым и певучим голосом... И дамой, поразительно сведущей в непростом вопросе ментальных травм. Была ли она колдомедичкой? Черт её знает, не походила по повадкам да поведению; зато багаж специфических знаний более чем приличный. Она его внимательно осмотрела, назначила подробный и грамотный курс лечения – причем у него не было ни сил, ни желания задавать каверзные да уточняющие вопросы. О нём заботится красивая ведьма, ему сейчас, в конкретный момент, хорошо, тут никто не пытается его эмоционально иссушить или иначе наказать – так что пускай лечат, мешать им он не будет. Уже через несколько дней к нему возвратилась способность здраво рассуждать, он начал уверенно ходить по комнате и даже начал делать легкие физические упражнения, постепенно возвращая контроль над своим телом. Лечение продолжалось. На смену приятной глазу блондинке, правда, скоро пришел обычный квадратноголовый и хранящий вечное молчание медбрат... Но эффекты назначенного курса от того не уменьшились. Чем дальше, тем отчетливее становились мысли, тем легче его слушались части тела, тем лучше он себя чувствовал в целом. Всё ещё лишенный волшебной палочки и не вполне доверявший своим истощенным силам Барти не пытался прорваться «на свободу»; он про себя решил довериться этим таинственным незнакомцам и терпеливо дожидаться от них ответов. В конце-то концов, желай они его убить – убили бы уже давно, труп бы успели обглодать червяки; а раз его терпят и даже лечат, то это не враги. Следившие за ходом его фактического воскрешения люди явно остались довольны результатами: уже через несколько недель к нему вернулась эта очень красивая, но ехидная и дотошная ведьма, предложившая «пройти на встречу». Тот ухватился за эту возможность и не прогадал: под её щебетание ни о чем и обо всём они дошли по длинным и хорошо освещенным коридорам до кабинета, где его «ждали». Там он впервые в жизни увидел сидящего за столом смуглого и черноволосого колдуна с проникновенными серыми глазами, который спокойным голосом предложил «сеньору Краучу» сесть и «поговорить». Барти подчинился этому ласковому, но настойчивому предложению человека, в котором интуитивно ощутил огромную силу. Маг представился как Густаво Лусио Гарсиа-и-Эстунига и попросил гостя настроиться на длительную беседу... Длительную – но плодотворную. Это знакомство стало поворотным моментом в жизни Бартемиуса Крауча-младшего. Она вновь обрела утерянные было в Азкабане цель, смысл и значение. В таинственном испанском сеньоре он нашёл нового хозяина; того колдуна, от которого не стыдно принимать приказы и чьи возможные упреки действительно нужно принимать к сведению. Необычные для уха Барти идеи организации Гарсиа смогли заинтересовать британского чародея; хоть после тюремного заключения в возвышенные цели и не верилось с прежним рвением. И, все-таки, если всё сделанное тобой действительно приведет к чему-то лучшему, великолепному и грандиозному – разве это плохо? А сделать предстояло очень многое: новый знакомый нуждался в деятельных, талантливых и способных полевых агентах, одним из которых и стал спасенный им беглец из Англии, согласившийся сотрудничать со своим спасителем. Через несколько месяцев после этого разговора он вышел на волю; ведьма, звавшая себя Ксенией, заявила о «практически полном» излечении Барти, и он смог приступить к новеньким обязанностям. «Практически» – поскольку даже магическая медицина, когда речь заходит о тончайших материях разума и психики, нередко бывает бессильна. Никакие зелья, никакие чары и никакой уход не могли полностью изгнать из памяти образы из тюремной жизни, пусть и отогнанные на периферию сознания. Некоторые радикальные и «увлеченные» колдомедики предложат воспользоваться Обливиэйтом и прочими «экспериментальными» методиками лечения... После того как обратившийся и подпишет с десяток согласий, отказов от претензий и прочего «добра»; уж очень велик риск окончательно и необратимо разрушить хрупкое человеческое сознание, превратив пациента в ещё одного Лонгботтома. Рисковать никому не хотелось; так что тяжелый жизненный опыт остался с Краучем навсегда. Благо на службе у него редко появлялась возможность размышлять о прошедшем: Гарсиа спас его от вырождения, по-сути подарил вторую жизнь, и, естественно, требовал от него соответствующих усилий и рвения. Он путешествовал по Европе, Азии и обеим Америкам, добивался поставленных перед ним задач эффективно, в срок и при минимальных затратах. Постепенно ему стали доверять все более и более непростые поручения, и с ними он тоже справлялся. По приказу сеньора Густаво он содействовал прежнему хозяину в его возвращении – теперь, во многом благодаря его стараниям, в Британии снова идёт кровопролитная и сжигающая ресурсы война.... А новый господин обучил его окклюменции, чтобы прежний хозяин не мог изобличить предателя в своих рядах. Рассуждения были прерваны появлением в небе над Коуквортом Метки. Антонин Долохов и его люди на месте; они заняли позиции и теперь призывают подкрепление. Время размышлений и ожидания прошло; публика собралась, шелковый занавес поднимается и оркестр берет первую ноту... Солист готов выйти на сцену. – Сигнал подан. – Искусственно усиленным голосом подал команду Барти. – За Темного лорда, вперёд! За мной! Когда магглы читают в своих романчиках да рассказах о выдуманных волшебных мирах, то в них обычно «зачаровывают» некие таинственные и опасные артефакты, обычно обладающие неимоверной мощью. Проклятые мечи, манящие взор амулеты, кольца, дарующие носителю власть над миром... Оставалось только поаплодировать тем колдунам, что сумели так элегантно запутать простецов в простейшей терминологии. Созданием «артефактов» занимаются либо в Отделах тайн, либо энтузиасты на полулегальной – порой совершенно нелегальной – основе. Этот процесс долог, трудоемок, рискован, каждый его плод не похож на другой, а все сотворенные предметы предполагают нестандартное, нередко попросту опасное применение. Кое-что поступает в свободную продажу, но как из-за высоких цен, так и из-за специфичности применения артефакты остаются вне зоны интересов простого колдуна. «Зачаровывают» же простые и даже банальные предметы обихода, то, что использует каждый маг, каждая ведьма, каждый ребенок в своей повседневной жизни. Это и вечно чистые тарелки, это и согревающие помещение миниатюрные сферы, это и особый аппарат, позволяющий с листов «Пророка» стереть весь текст и использовать повторно чистый пергамент. Как трудоемкость, так и цены различаются соответствующе; именно зачарователи производят предметы, необходимые сообществу в его ежедневной жизни. Потому-то Темный лорд и решил атаковать Коукворт – дестабилизировать сообщество, нарушить его привычный ход жизни и тем самым сокрушить боевой дух противостоящих Пожирателям сил. Из-за амбициозных и далеко идущих планов «Хозяина» решили отказаться от уничтожения расположенных тут гильдий по производству зелий и волшебных палочек; вооружение им и самим пригодится, а теоретические проблемы с продовольствием и повседневными товарами можно будет решить изъятием имущества у врагов Лорда. Разумеется, у выбранной Волдемортом тактики хватает недостатков и слабых мест. Как его учил новый, лучший наставник, бесполезно терроризировать население, не обладающее политической властью и реальными возможностями повлиять на враждебное правительство. А в Британии простое население сообщества никогда не имело стоящих рычагов влияния на своё правительство; в особенности их нет теперь, когда Руфус установил, по-сути, персоналистическую диктатуру. Если у простых британцев в домах похолодает, еда подорожает, и им придется за писчую бумагу доплачивать сверх привычного – неужели это поколеблет решимость Дамблдора или Скримджера бороться до победного конца? Нет, конечно же. Они воспользуются своей полной и безраздельной монополией на подачу информации и преспокойно убедят Британию продолжать борьбу. Население магической Британии, и так не питающее никакой любви к Пожирателям, озлобится и с большей готовностью, с искренним рвением покорно уплатит очередную-внеочередную подать, которой Руфус вооружит ещё несколько сотен добровольцев... Неважно, согласен он с планами Волдеморта или нет. Для исполнения намерений своего настоящего господина он должен справиться с поручением Реддла – и справиться настолько удачно, насколько сможет. Группа Долохова, авангард наступления, уже была в городе; оттуда уже доносились все полагающиеся бою звуки. Битое стекло, ошалелые крики о помощи и громогласное объявление сотворяемых заклинаний, где-то даже успел подняться в воздух первый столб дыма... В такой непростой ситуации трансгрессировать прямиком в поселение попросту опасно: слишком велик шанс оказаться прямиком на линии огня между своими и чужими или в глубоком вражеском тылу. Впрочем, подобные тактические рассуждения были излишни; на поселение были заботливо и тщательно наложены сложные чары, препятствующие трансгрессии прямиком на его улицы. Любой гость города мог переместиться «по воздуху» только до самых первых зданий, дальше пришлось бы идти пешком. О том, что старые меры безопасности были обновлены и поддерживаются в полном порядке Пожирателей любезно уведомил незнакомый Барти «крот» внутри Министерства. Посему группа под его командованием и не пыталась воспользоваться «быстрым» способом. Придется отдать предпочтение «дедовским», старым и проверенным приемам; таким, против которых искушенные чары Отдела тайн бесполезны. Несколько Пожирателей помоложе да спортивного сложения похватали верные метлы и поспешили подняться в воздух; будут летать над улицами города, контролировать вражеские перемещения по ним да вносить хаос ударами Бомбард. На эту ответственную и крайне опасную роль Барти лично отобрал тех соратников, кто умел не просто держаться на метле, но уверенно ею пользоваться; только обладая определенным опытом колдун может рисковать и садиться на метлу во время напряженного боя. Все остальные Пожиратели, во главе с самим Краучем, побежали вперёд на своих двоих – благо поляна была расположена поблизости от первых домов, и расстояние между ними и их целью было незначительным, его можно было преодолеть за минуту-две. Коукворт строился в начале века – его успели заселить незадолго до восхождения звезды Геллерта Гриндевальда и начала войны с ним. С того самого времени каких-либо серьезных реконструкционных работ в городе не велось; британское сообщество то воевало, то восстанавливалось после войн, то поддавалось очарованию застарелого консерватизма, враждебного любым переменам. Потому-то внешний облик поселения толком не изменился за все прошедшие десятилетия. В городском пейзаже безраздельно доминировали малоэтажные жилые здания, расположенные по «грамотно организованным» и широким улицам – город строился по четкому, заранее составленному проекту, и потому напоминал Барти поселения по ту сторону Атлантического океана. Прямые линии, широкое пространство, правильная геометрия и похожие друг на друга дома; полная антитеза привычному магглам по всему остальному миру хаосу застройки. В паре мест над остальным Коуквортом возвышались броские, яркие здания: центр местной власти в ратуше, местное управление Отдела магического правопорядка, высокая башня-совятня – и всё. Остальные дома никогда не имели более четырех этажей; нередко одно здание делили между собой лавки и квартиры. Эта «регулярная застройка» серьезно облегчала Пожирателям задачу: даже никогда не бывавшие тут колдуны легко ориентировались на местности, а у защитников в распоряжении было не так много закоулков, подворотней да подъездов для внезапных ударов в спины. Согласно законам магической Британии, гильдии должны были располагаться в отдельных зданиях – и, естественно, каждая гильдия не просто имела соответствующую вывеску над дверями, но и обязательно помечалась на всех картах. На перекрестках улиц непременно стояли указатели, дающие исчерпывающее представление о кратчайшем маршруте до того или иного заведения. Всё это делалось, разумеется, для вящего удобства покупателей... И заметно облегчало задачу боевикам. Короткую дистанцию между лесом и застройкой отряд Крауча преодолел в считанную минуту – а те, кто был послан на метлах вперёд, уже летели над постройками и старались Бомбардами нанести как можно больший ущерб. Паника среди местных жителей сыграет Пожирателям исключительно на руку: никто из них не постесняется убить подвернувшегося под руку гражданского, зато вот служакам Министерства придется прикрывать налогоплательщиков да спасать кого смогут. Естественно, необходимость отвлекаться на борьбу с пожарами, разрушениями и эвакуацию вопящих мамочек с истерящими детишками помешает противнику сосредоточиться на противодействии атакующим. По крайней мере, пока к министерским не прибудут подкрепления; тогда противники смогут противостоять Пожирателям эффективнее. По расчетам Волдеморта, у нападающих будет минут двадцать, двадцать пять форы – и этим окном нужно воспользоваться как можно лучше. Потом сюда прибудут опасные орденцы, опытные авроры и подкрепления Отдела правопорядка, исчезнет элемент внезапности и воинская удача грозит быстро развернуться к ним задом... Первая цель в личном списке Барти была совсем недалеко от поляны – гильдия «Хилл и сыновья», занимающаяся производством предметов ежедневного обихода. Обогревающие сферы, доступные чернила, метла, что сами по себе прибираются в доме и прочие «штучки», без которых магам и ведьмам непросто представить домашний уют. Из его группы заранее были сформированы несколько команд, каждая из которых займется своим делом: кто-то двинется в «Метла для начинающих летунов», кому-то срочно потребовалось сходить в лавку «Еда для вашего дома», кто-то заглянет с визитом на рынок, а кто-то будет прикрывать остальных. Да, если подумать, то названия целей... Отнюдь не кажутся приоритетными для нападения. Однако «Темный лорд» решил бить именно по ним; пока Долоховские будут пытаться пробиться в ратушу да сдерживать Отдел правопорядка, его команды должны нанести основной ущерб. Самые умные горожане закрылись в квартирах и получили шанс пережить начавшуюся схватку; дураки и дуры носились по улицам в панике, становясь легкими мишенями для него и его бойцов. Основные силы Отдела правопорядка, расквартированные в Коукворте, сейчас заняты Долоховым и теми Пожирателями, кого Антонину удалось провести с собой вглубь города; двадцать пять человек, следовавших за ним по пятам, встретили всего лишь двух ведьм в форменных синих мантиях на входе в город. Остановить продвижение атакующих у них не было ни единого шанса. Одну он сам свалил Смертельным проклятьем на землю, вторую же разорвали на мелкие куски мощной Бомбардой; никакого сопротивления они оказать не успели. Ожидаемо: Мать Магия, как обычно и бывает, на стороне больших дружин. Теперь, сколько глаза хватало, между ним и его целью, близлежащей гильдией, суетились и копошились только гражданские. Пара-тройка растерявшихся и обмочивших портки колдунов, срывающие себе в беспомощной истерике голоса ведьмы в повседневных нарядах, их невыносимые и постоянно орущие дети. Мишени. Несколько Режущих, направленных прямиком в грудные клетки, Отталкивающих, рассчитанных так, чтобы отправлять цель прямиком в ближайшую стену головой, беспомощно бьющие по площадям Взрывные – и путь к «Хиллу и сыновьям» полностью свободен ото всех посторонних. Вражеских подкреплений, достойных называться таковыми, в ближайшее время можно не ожидать, а пробежка по расчищенной дорога не займет и пары минут. Дороге не просто расчищенной, но, если можно так сказать, украшенной. Тела, искалеченные взрывами и неудачными столкновениями трупы, лужи крови, лежащие на брусчатке органы, все ещё обнимающие своих мамок детишки... Взрыв уничтожил стеклянную витрину «Хилла», как и все представленные на ней предметы, и предоставил Барти свободный проход внутрь. Он вихрем ворвался в помещение и в один миг оценил обстановку: за прилавком стоял парализованный ужасом и паникой молодой маг, на полу перед прилавком лежал, уже свернувшись калачиком, не вовремя посланный родителями за покупками ребенок дошкольного возраста – никто из них не успел и попросить пощады. Впрочем, никто и не страдал. Времени обыскивать всё здание и искать пресловутые товарные склады нет; огненный шторм полностью решит все поставленные лордом задачи. Магический огонь и сам по себе распространяется быстро, а уж когда доберется до хранящихся здесь взрывоопасных материалов и компонентов – разнесет всё. Заодно пламя выкурит на улицу всех, кто, возможно, тут ещё остался; там с ними без проблем разберутся остальные. Первая цель уничтожена, а времени осталось ещё немало. Выйдя на улицу из разгорающегося за его спиной здания, Крауч оглянулся по сторонам. Расположенная в ста метрах от бывших «Хилла и сыновей» продовольственная лавка уже пылала; кажется, вторая команда блестяще справилась со своей задачей. Клуша, ведущая дела от имени североанглийских фермеров и реализующая их продукцию, ожидаемо не смогла защитить чужое добро – и свою жизнь. Пожиратели, кому было назначено караулить периметр и охранять тыл, не поддались опьяняющему очарованию боя и держали строй, контролируя улицы и перекрестки. Потенциальная контратака как минимум не застанет врасплох; в лучшем случае разобьется об арьергард и никак не повлияет на прочие команды. Тут тоже всё было спокойно, всё шло по изначальному плану. Но, как в семье не обойдется без урода, так и в сражении кто-то обязательно допустит промедление. Находящаяся на приличном отдалении третья группа всё никак не могла проникнуть в «Метлы». То ли там по воле злой случайности оказался проездом действительно сильный покупатель, то ли сами работники гильдии были не лыком шиты и хоть что-то смыслили в дуэлях... Так или иначе, весь прогресс остановился на выбитых окнах да порушенной в нескольких местах стене; а в ответ из здания вылетали лучи желтые, красные и серые – обитатели не собирались сдаваться просто так. И им даже удалось оглушить одного из Пожирателей: фигура в черной мантии валялась на брусчатке и не подавала признаков жизни. В любом случае, «третьи» нуждались в его помощи – и он поспешил к ним, дыша полной грудью и ощущая приятный прилив сил. Поспешил – с помощью свободного полета. Виртуозный и сложный трюк, доступный далеко не каждому сильному колдуну; коварный и тонкий прием, которому его специально обучил сеньор Густаво. Этим хитрым способом можно обходить большинство ограничений мобильности, известных магическому миру; например, перемещаться там, где чары мешают трансгрессировать. Работает это, говоря упрощенно, так: волшебник оборачивается полупрозрачным облаком и с потрясающей воображение скоростью может перенестись на короткое расстояние. Может, на высоком уровне владения чарами, или увеличивать дистанцию, или покорять новые вершины быстроты; но до достигнутого двумя его господами совершенства Барти, конечно, еще далеко. Хватает и подводных камней у заклинания: оно серьезно истощает силы пользователя, в процессе полета почти что невозможно творить заклинания... Сейчас это и неважно. Его сегодняшних знаний и способностей вполне хватит для выполнения задуманного. Он смог мгновенно перенестись на сотню метров вперёд и очутиться под прикрытием заранее выбранной кирпичной стены; впрочем, по его душу никто ничего так и не послал. Либо его перелет прошёл совершенно незамеченным, либо «третьи» таки полностью завладели вражеским вниманием. Через несколько мгновений из его укрытия в близлежащую стену гильдии прилетела усиленная Бомбарда; укрепление защитников рассыпалось в прах, и, судя по истошному женскому воплю, Взрывное заклятье ещё и кого-то задело. Внезапное вмешательство перевернуло весь ход боя; ещё пару секунд назад мастера, подмастерья да покупатели довольно уверенно отбивались – теперь они бежали назад, рвали глотки и, небось, просили кого-то на Небе о помощи и заступничестве. Напрасно: «третьи» воспользовались протянутой рукой помощи и ринулись в образовавшийся пролом, убивая, взрывая и сжигая всё на своём пути. Теперь они справятся и без него. Дальнейшее его присутствие тут излишне. Пожалуй, надо бы подняться на крышу соседнего дома и получше осмотреться. Только... Подумав, Барти вошёл внутрь поверженной и разоренной гильдии, бесцеремонно пройдя по чьему-то бесформенному трупу в сиреневой мантии гильдии изготовителей метел. Манящими чарами он привлек к себе с полки «Нимбус» последней модели и, уменьшив метлу в размерах, преспокойно положил её в свой карман. Всё-таки полностью полагаться на чары полёта рано, а трансгрессировать в городе, не будучи при этом аврором, нельзя. Метлой он владеет неплохо, а отказываться от преимущества в мобильности во время такого сражения нельзя. И, к тому же, походя, Краучу пришлось выполнить за какого-то полусонного растяпу его работу – добить всё ещё постанывающего мага в синей форме. Режущее в шею и черноволосая голова, отделившись от тела, с приятным звуком падает на окровавленный паркетный пол. Он не любил оставлять работу незавершенной. Привычка с детства. Перелетом Барти вознесся на крышу соседнего с гильдией дома; на счастье его жильцов, тут не располагалось ничего значимого и стоящего разграбления да уничтожения. В самом деле, даже Темного лорда пока что не интересуют магазины зачарованных игрушек для детей всех возрастов... Раздавшийся снизу взрыв, кажется, спешил опровергнуть столь поспешный вывод. Неужели кто-то всё же позарился на заводную лягушку и коллекционные фигурки легендарных игроков в Квиддич? Вздохнув, Крауч окинул глазом открывающееся отсюда поле боя – и невольно восхитился великолепием открывшейся ему картины. Горящие то тут, то там здания; носящиеся на метлах Пожиратели; взрывы и вопли; боевые кличи и мольбы о пощаде; милые сердцу звуки боя и постепенно заполняющий воздух аромат гари и крови... Впервые в недолгой, но насыщенной самыми разными событиями жизни он участвовал в операции подобного масштаба, такого размаха; и, стоило признаться, все испытанное ему нравилось. Только с усилием воли ему удалось оторваться от созерцания прекрасного. Он был готов приступить к наблюдениям и анализу, как к нему подлетел один из Пожирателей. Мужчину в серебряной маске он не знал и был уверен, что он не состоял в его отряде – значит есть новости. – Обстановка? – С ледяным спокойствием в голосе задал вопрос Барти. – Долохов просит вашей помощи, сэр. – С неожиданной от Пожирателя четкостью рапортовал «охотник». – Его отряд пробивается в ратушу, да никак не может взять штурмом главные ворота. «Палочников» дохрена оказалось; как будто ждали нападения. Говорит, боится, что не успеем до подхода их резерва прорваться до архивов да кабинета мэра. Волдеморт на совещании совершенно четко сказал, что взятие ратуши и уничтожение всех хранящихся внутри неё документов – работа Долохова и остальных, освобожденных из Азкабана членов Внутреннего круга. Это поручение, которое они должны исполнить самостоятельно, в покаяние за допущенный в Отделе тайн провал. Антонин обещал господину его не подвести, подобные клятвы принесли и остальные из тех, кого вообще допустили до участия в бою... Помогать им и рисковать немилостью Лорда за нарушение его очередного хитроумного плана по испытанию соратников на верность? Не помогать им и рисковать немилостью Лорда за провал одной из целей операции? Совсем скоро Бартемиус нашел Соломоново решение. – У бывшей гильдии метел найди Энтони Силвертонга,колдуна в серебряной маске да с такой же повязкой на рукаве, скажи ему что Крауч велел срочно выдвигаться к ратуше и перейти под командование Антонина Долохова. – Понял! – И гонец поспешил исполнить приказ, не увидев, как Барти скромно улыбнулся сам себе краешками губ. Пусть «третьи» пойдут к ратуше и постараются помочь «грешникам» в их нелегком деле покаяния. Так он и не нарушает лично приказ Волдеморта, и всё-таки, посылает Долохову запрошенное им подкрепление. Как учил сеньор, в массовых боях каждая волшебная палочка имеет значение; и никогда нельзя недооценивать численный перевес. Сами по себе «третьи», возможно, и не великие колдуны – зато они могут в решающий момент отвлечь внимание «палочников» из Отдела правопорядка на себя и тем самым позволить темным магам нанести смертельный удар. Сам он продолжит исполнять данный ему приказ: терроризировать население и разрушать основные гражданские объекты. Теперь ему нужно было нанести визит в местную городскую больницу святого Луки – вторую по значимости в магической Британии после лондонского святого Мунго. Сюда стекаются маги и ведьмы со всей северной Англии и шотландского Лоуленда в поисках квалифицированной помощи при недуге; место славится демократичными ценами и заботливым, чутким персоналом. Показательное и жестокое уничтожение посвященного маггловскому евангелисту места, по замыслу Волдеморта, должно было показать аврорам и «палочникам», министерским служащим и простым гражданам сообщества бессмысленность и опасность сопротивления... Да, у плана полно изъянов; но он должен его исполнить как можно лучше и как можно скорее. Лихо спустившись с крыши, Барти повстречал первую команду из своего отряда – и вместе с ними двинулся к больнице. Им вместе предстояло преодолеть несколько улиц и миновать пару перекрестков; по ним уже не носились рехнувшиеся со страху горожане, но зато самые отчаянные бойцы Отдела правопорядка пытались окопаться. Бесполезно: первую баррикаду заодно с её несчастными защитниками спалил огненный шторм, со второй же пришлось повозиться чуть-чуть подольше. Её стражам удалось перенаправить в Пожирателей отправленную кем-то из «первых» Бомбарду и, если бы не вмешательство Крауча, кто-то из его команды непременно потерял бы руки-ноги. Этот нежелательный исход удалось предотвратить. Зато ответный залп Пожирателей уничтожил и преграду, и «палочников». Единственную пережившую удар и поспешно обратившуюся в бегство «синюю» ведьму устрашающим сочетанием Режущих и Взрывных превратили в гротескную кашу из органов, мяса и костей; путь до больницы прошел без особых приключений или проишествий. Но одного взгляда на поле предстоящего боя хватило, чтобы понять неприятную правду: схватка тут будет жестче и напряженнее. Больница святого Луки располагалась на широкой и просторной площади, почти что полностью лишенной укрытий и укреплений; зато само длинное трехэтажное здание мало того что строилось на века, так ещё со времен первой войны укреплялось дополнительными заклинаниями. Битва рискует превратиться в продолжительный, утомительный обмен ударами – причем в этом обмене у потенциальных защитников больницы будет преимущество нахождения в укрепленном помещении. А там и до подхода министерских подкреплений недолго останется. А что если перелететь на крышу, выбить её Бомбардой, запустить вовнутрь Адское пламя и улететь обратно с чувством исполненного долга? Потом можно будет заняться совятней или, чем мать Магия не шутит, даже пойти на штурм местного отделения Правопорядка... Это было бы очень красивым, эффектным и попросту приятным зрелищем – но подобный план слишком отдает авантюрой. Три мощных и иссушающих выносливость заклинания подряд, причем нужно будет оторваться от остального отряда и действовать в одиночку. Не будь у Крауча обязательств перед его настоящим хозяином он, возможно, и рискнул бы всем ради славы среди Пожирателей; теперь ему нужно в первую очередь заботиться о собственном выживании, не об исполнении сиюсекундной тактической задачи. Раз придется бороться подольше – значит придется. Оставалась, конечно, надежда, что в больницу не успели прибыть защитники в достаточном количестве для организации сопротивления. Говорят, что надежда умирает последней. В бытовой, повседневной жизни – возможно. На войне она погибает гораздо, гораздо раньше: стоило первым Пожирателям показаться на площади Луки, как в них из окон полетели первые заклинания. «Палочники» всё же успели окопаться внутри; предугадать намерения Пожирателей даже для них было легко, так что теперь служаки Палмера атаковали без предупреждения и пытались бить наповал. Передвигаться по открытому пространству, лишенному какого-либо естественного укрытия, очень опасно; слишком велик риск подставиться под массированный обстрел. Да, сам Барти неплохо владел Щитовыми чарами – но, во-первых, он не мог ручаться за всех соратников, во-вторых, существует предел, по достижении которого даже самые совершенные защитные заклинания падут, открывая неудачника-колдуна безжалостным вражеским атакам. Безжалостным – поскольку теперь бойцы Отдела будут бить на поражение, не считаясь с формальными инструкциями и прочими «благими пожеланиями». Нет и радикального численного перевеса; возможно, окажись у Крауча под рукой весь его первоначальный отряд, и можно было бы поставить всё на один стремительный бросок... Тут врага придется брать иначе. – Разбиться по парам! – Отдал команду своим людям Барти, убедившись, что Сонорус всё ещё держится. Его голосу звуки сражения не будут помехой; все Пожиратели его услышат вовремя и разборчиво. – Идущий впереди держит фронтальный и верхний щиты; второй в паре стреляет по окнам и «палочникам», высовывающимся из них. Впереди отряда никто не бежит, и никто не отстает! Возможно, продвижение по площади получится не настолько быстрым, как хотелось бы – зато так появляется какая-никакая гарантия успеха задуманного. Пока один маг будет поддерживать барьер, посвящая этой нелегкой задаче все свои силы и способности, другой сможет сосредоточиться на поражении выползающих из нор врагов. Да и, наконец, нельзя недооценивать эффект, который на вражеский боевой дух произведет неумолимое и неостановимое продвижение Пожирателей... Всё же министерские служки привыкли иметь дело с разным отребьем да простыми преступниками; как они поведут себя в настоящем бою с серьезными противниками ещё только предстоит узнать. Пожиратели без рассуждений и споров повиновались его словам: каждый из них прекрасно знал Бартемиуса Крауча как вернейшего и доверенного сподвижника Лорда, человека, добившегося Его признания и мага, от которого не стыдно принимать приказы. Семь пар и сам Крауч, оставшийся волей случая без напарника, двинулись на больницу Святого Луки – и, к удивлению многих темных магов, натолкнулись на ожесточенное и весьма «кусачее» сопротивление. В них из окон полетел настоящий град из Разоружающих, Парализующих, Связывающих была даже запущена парочка Взрывных; искусно возведенные барьеры выдержали первый залп, но, бросив взор на сотоварищей, Барти понял, что те явно не ожидали такого... Ответ, естественно, не заставил себя долго ожидать – и вот уже здание потеряло большую часть окон, кое-где в стене образовались проломы, а один особенно неудачливый «синий» выпал с третьего этажа и разбился о брусчатку. Но если кто-то и ожидал, что этого окажется достаточно и вражеская оборона дрогнет после первой потери – этот человек сильно ошибался. Защитники продолжали поливать Пожирателей заклинаниями как из маггловского шланга, они грамотно пользовались своими немногими, но важными преимуществами и пытались, как могли, поразить наступающих своими заклинаниями. В больнице явно сидело больше людей, чем шло на неё в атаку; по примерным подсчетам Крауча, на каждый удар Пожирателей приходилось минимум по трое атак с той стороны. Идущие под их окнами колдуны, к сожалению, действительно были удобными мишенями: на просторной и открытой всем ветрам площади по атакующим было трудно не попасть. Барьеры держались – пока ещё держались – но необходимость преодолевать ожесточенное сопротивление на каждом шагу значительно сокращало темп продвижения. А ведь чем медленнее шло наступление, тем больше лучей успевали послать защитники; и быстрыми темпами росла вероятность, что кто-то да падет, кто-то да оплошает. Вот, у Уолта Макгрегора барьер уже замерцал... Пришлось снова корректировать выбранную было тактику на ходу. Впрочем, чему-то такому его Гарсиа и учил: любой план боя хорош настолько, насколько он поддается поправкам и исправлениям. Воспользовавшись буквально мгновением, пока защитники вновь выговаривали магические формулы, Крауч призвал из волшебной палочки густой черный дым. Непроницаемый волшебный туман за считанные мгновения покрыл территорию между его отрядом и больницей, предоставляя надежное укрытие от вражеских глаз и атак. В нём и сам черт ногу бы сломил; несчастные защитники Святого Луки гарантированно ничего не увидят. А ведь Пожиратели и так прекрасно знают, где находится их цель и что они должны делать. – За Тёмного лорда, все, вперёд! Он сам рванул вперёд, прекрасно зная, что и остальные последуют его примеру. Ещё несколько секунд прошло – и как слева, так и справа от Барти послышались приятные сердцу звуки работы Взрывных по каменной кладке. План в конце концов сработал: он и его отряд пробрались к больнице и теперь могут разнести её изнутри. Правда, для этого придется сперва разобраться с защитниками, первые из которых ждали Крауча и двух вошедших прямо за ним Пожирателей уже в приемной. Троица «Синих» встретила «дорогих гостей» Режущими, решив не размениваться на положенные им по уставу и законам заклинания. Макгрегор, чей щит и так дышал на ладан, подставился под удар и упал на пол, хватаясь правой рукой за кровоточащую грудь. Барти и второй его соратник спокойно и даже изящно перенаправили заклятья в отправителей – один из которых потерял голову, а другой беспомощно рухнул, пытаясь удержать в животе кишки. Последний из «палочников», тот, чье заклинание и обездвижило Уолта, попытался отступить назад; с ним покончили Вивус Игни. Плацдарм был занят. – Позаботься о нём. – Сказал Барти тоном, явно дающим понять, что его дальнейшая судьба слабака Уолта не заботит. Отдав настолько формальный и двусмысленный приказ, Крауч-младший поспешил к лестнице, ведущей в самый больничный покой, где его ожидали беспомощные жертвы... Здесь же воспользоваться Адским пламенем и трубить отход? Нет – многие соратники уже не услышат команды на отход, да и тратить силы до неизбежного подхода резервов неприятеля не хотелось. Придется заняться зачисткой пусть и медленной, зато методичной; тут не должно остаться ни единой живой души. Для этого ему предстоит подняться наверх; преодолеть широкую, высокую и потенциально очень опасную лестницу... И Крауч даже не догадывался, с какой именно опасностью ему предстояло столкнуться в следующую минуту. Продвинутые щитовые чары, которым его обучали, были способны задержать и нейтрализовать негативный эффект не только от чар, но и от самых разных жидкостей. Это их полезное свойство пришлось как нельзя кстати, когда сверху в Барти полетел целый град склянок с самым разным и, наверняка, самым неприятным содержимым. Черная, желтая, зеленая, фиолетовая... В два поистине атлетических прыжка он преодолел дистанцию между собой и нарисовавшейся на горизонте угрозой, которой оказалась юная девушка в форменном персиковом халате заведения. Обладательница недурной фигуры, не худшего прицела, и, пожалуй, самых яростных глаз, увиденных Барти за этот день. Мужчина с легкостью ухватился за горло горе-воительницы и будничным, равнодушным тоном поинтересовался. – Пощады? – Впрочем, ответ он предвидел. Новая знакомая не подвела и попыталась плюнуть в лицо ненавистному мучителю. Тот же упокоил её Смертельным проклятьем и переступил через мертвое тело, входя в первую из многих палат больницы Святого Луки. На самом деле сцены, подобные этой, должны были бы его встревожить... Оставайся он до сих пор верным слугой «Темного лорда», конечно. Ещё совсем молодая, толком не оперившаяся колдомедичка, не имеющая никаких навыков в дуэльном искусстве или, тем более, борьбе с темной магией, отчаянно бросается на опаснейшего преступника в заранее неравный бой. Работай избранная «Темным лордом» стратегия – она должна была бы либо убегать в паническом ужасе, либо становиться на колени, биться головой об пол и униженно просить милосердия у новых хозяев. Благо среди знакомых Барти Пожирателей нашлось бы совсем немало желающих проявить «милосердие», хоть и на весьма... Специфичных условиях. Однако эта ведьма, дама сугубо гражданской профессии, решила сражаться с Пожирателями вопреки всему. Да, стратег из Волдеморта откровенно слабый. Это понимание нисколько не помешало Барти в точности исполнить поручение «Хозяина» в палате, где содержали волшебников с тяжелыми психическими расстройствами. Тут не было никаких «Синих», никаких надоедливых медичек, а местный контингент едва-едва сознавал происходящее; работа, возможно, не самая приятная, но одна из самых простых на его памяти. Он вышел оттуда через какую-то минуту, вполне довольный результатом. Командир уже собирался направиться к родильному отделению; снова вышел на лестничную площадку, прошелся по трупу медички... Как тут снизу раздался чей-то хрип. Посмотрев вниз, Барти увидел уже знакомого ему вестника. Окровавленный, в разорванной мантии, он уже не производил прежнего впечатления. В его слова пришлось вслушиваться: сквозь шум боя им прорваться было отнюдь не легко. – Сэр, Долохов просит помощи! «Опять»? – У ратуши появилось подкрепление Министерства... Господин Долохов говорит, что это Орденцы... Теперь всё стало ясно – против такого врага действительно требуется серьезная помощь. Подкрепление пришло раньше, чем Крауч рассчитывал; приходится признать, что Скримджер и Дамблдор способны реагировать не просто быстро, а очень быстро. Против таких-то неприятелей действительно стоит протянуть руку помощи; тут уже не до прежних «оригинальных» замыслов Лорда. – Я иду. – Кивком головы Барти велел гонцу убираться. С больницей и оставшимися её защитничками «первые» могут справиться и сами – хотелось в это верить – а ему пора выдвигаться на главную городскую площадь. Прорываться туда по улицам и опасно, и непозволительно долго; полет на метле тоже может быть опасным... По крайней мере не без предварительной оценки тактической обстановки в Коукворте, которая, Барти был в этом уверен, снова изменилась. Из маленьких окон на площадках да витражей в палатах ничего толком не разглядеть; ему нужен панорамный вид. Предложить его может только крыша Святого Луки – и именно туда Крауч устремился со всех ног. На своем пути наверх он никого не повстречал – ни друга, ни врага. И если вспомнить, что по наступавшим по площади Пожирателям никто не бил с крыши, то у него имелись все основания не ожидать встречи и там, на самом верху. Судя по незатихающим звукам боя и крикам, ему приходится покидать поле боя в самом разгаре схватки; оставалось положиться на отобранных соратников и довериться их способностям. Правда, искать предусмотренный архитектурным планом ход на крышу Барти не стал: поднявшись на третий этаж, он просто пробил брешь в покрытии и поднялся на неё перелетом. Нетипичная для городской застройки плоская крыша была как никогда кстати, ведь ему не придется заботиться о балансе и поддержании тела в равновесии. Он сможет быстро оглядеться по сторонам и принять правильное решение, выбрать кратчайший из возможных маршрутов к ратуше Коукворта и полететь к Долохову на выручку... Служба сеньору Гарсиа способствует выработке множества полезных привычек. Проверять «хвосты», заметать следы – и, конечно, оглядываться по сторонам и быстро реагировать на стремительно меняющуюся обстановку. Эти привычки спасли Барти жизнь: в предпоследний момент он успел заметить направленный в него серый луч и, инстинктивно, перенаправить его в окно ближайшего к больнице дома. Затем, даже не удосужившись проверить вызванный попаданием эффект, Крауч бросил поспешный взгляд в сторону, откуда, по его примерным прикидкам, прилетел злосчастный луч. И увиденное там совершенно не улучшило настроение «верному слуге» Волдеморта. На другой стороне крыши стоял ни кто иной как Грозный Глаз собственной персоной. Несносный «пенсионер» с волшебной палочкой наперевес, аврорским ножом на поясе, этим искусственным глазом; никакой ошибки быть не могло, этого колдуна Крауч узнал бы из миллиона. Всё-таки не зря он прожил в его облике почти что год! Но что бывший аврор забыл здесь, на крыше больницы Святого Луки? Небось, узнал, где в последний раз видели его личного врага, да поспешил встретиться лично. И ведь помедли Барти на какую-нибудь ничтожную пару мгновений, он таки взял бы реванш за прошлое. Но, зная упрямство старика, можно было не сомневаться в одном: первая неудача его не спугнет. Долохову придется справляться своими силами. Грюм не позволит ему уйти с крыши – а он сам и не хочет испытывать удачу. Антонин и его люди как-нибудь сами отобьются; в конце концов, авось не младшекурсники. Ему ещё надо закрыть один старый счёт... Никаких душещипательных разговоров или даже предложений сдаться не последовало. Противники узнали один другого и одновременно пришли к одинаковому выводу, что пришёл момент их последней встречи. Теперь Барти нужно было как можно быстрее определиться с тактикой боя. Приближаться к опытному аврору будет слишком опасно; тех на ближний бой натаскивают как сторожевых псов, а у Грозного Глаза знаний и навыков хватит на трех его коллег. Нужно держать дистанцию, пользуясь тем, что у врага снижена мобильность, и пытаться поразить его дальнобойными заклинаниями; от массированного использования Взрывных, к сожалению, придется воздержаться. Никакой уверенности в крыше у Крауча не было; её явно не рассчитывали для сопротивления магическим взрывам, и слишком велика опасность упасть к чертовой матери вниз да поломать кости. Ему не хотелось бороться с Грюмом, а проиграть множественным переломам всего тела. От первого «джентльменского» обмена ударами никто и не ожидал никаких чудес: Дробящее Крауча было отражено в воздух, а Режущее Грюма ударилось о крышу и осталось на ней дымящейся отметиной. Отразив его луч, Грюм поразительно бодрым шагом для калеки пошёл вперёд; он прекрасно знал о своих преимуществах на коротком расстоянии и собирался им воспользоваться в полной мере. Барти выпустил из своей палочки Смертельное проклятье – и был вынужден отметить, что недооценил проворность противника. Будто у него и не было отнятой ноги, будто на нем не было шрамов; аврор словно молоденький паренек изящно увернулся от зеленого луча, сделал ещё один шаг вперед и атаковал Крауча заклинанием, внешне похожим на Парализующее... Наверняка на самом деле это было какое-то хитроумное аврорское проклятье, формально не входящее в перечень запрещенных чар и известное только «своим». Проверять гипотезу на себе, разумеется, не хотелось; не хотелось и рисковать с попыткой «перехватить» неопознанный луч – Крауч ограничился постановкой фронтального барьера. Барьера, моментально рассыпавшегося на множество искорок; и под этим прикрытием Грозный Глаз прошёл ещё дальше. «Сохранять дистанцию!» – короткий и четкий приказ самому себе. Шаг назад. Ещё один. Ещё один усиленный барьер, тоже превращенный врагом в искры. Обороняться и рассчитывать на чудо бесполезно: Грюм явно привык взламывать подобные чары за свою-то продолжительную карьеру и это не вызывает у него никаких затруднений. Тогда Крауч решил принципиально поменять тактику. Увернувшись от очередного вражеского луча, он послал во врага Вивус Игни; когда тот, ожидаемо, принял огненный луч на щит, призвал прямо под деревянной ногой огненный шторм. Тот самый, каким недавно испепелял «Хилла и сыновей». Однако и он не оказался смертельной ловушкой для Грюма. Его спасла паранойя: старый ветеран, оказывается, пользовался ещё и «нижним» барьером, защищающим от подобных площадных атак. Грозный Глаз пережил самый опасный момент и теперь мог расправиться с его ловушкой; но, пока аврор ликвидировал буйство волшебного пламени вокруг себя, Барти получил возможность пораскинуть мозгами и обдумать происходящее. «Плохо дело». В битве на истощение у него нет никаких шансов. Грюм только что прибыл на поле боя, за его плечами многолетний опыт и многолетняя же привычка к продолжительным стычкам. Он уже успел потратить силы, ему объективно не хватает опыта и профессиональной выучки. Ожидать подхода помощи бесполезно; если «первые» ещё не прибежали на звуки такой дуэли, то они и не придут. Скорее всего они увязли в боях с защитниками этой несчастной больницы или увлеклись расправой над беззащитным персоналом. Зато вот к Грюму в любой момент могут подойти прочие орденцы; наверняка те знают, куда направился старый черт. И когда здесь объявятся Бруствер, Палмер или оба-двое – ему конец. Уже сейчас приходится отнюдь нелегко, а если к Грозному Глазу прибавится ещё кто-то умеющий правильно держать палочку поражение окажется предрешенным. Беда не только в том, что появится новый противник. Кингсли и Адам не имеют никакой «личной» истории с ним и могут попытаться пленить «доверенного лейтенанта Волдеморта». А на допросе его могут заставить выдать кое-какую крайне любопытную для Ордена информацию... Нет. Нужно брать инициативу в свои руки и рисковать – это единственный способ победить и выжить. Он допустил практически роковую ошибку, когда начал действовать «логично» а, значит, предсказуемо. Нужно поступить алогично; самым неожиданным и внезапным способом. Время играет против него; это значит, что побеждать надо как можно скорее. Свой шанс Барти почувствовал, стоило Грюму практически потушить все ещё бушевавший огонь – он опустил свою палочку вниз, рассчитывая то ли окончательно погасить пламя, то ли перекинуть его в сторону молодого врага. Шанс! В распоряжении Крауча оставалось немногим больше нескольких секунд и он должен был воспользоваться ими как только смог бы. Собравшись с остатками сил, Пожиратель перенесся в свободном полете на несколько метров ближе к противнику, едва ли не стукнувшись с ним лоб в лоб. Его правая нога ступила прямиком в пламя и, вдобавок, оказалась на линии поражения Грозного Глаза. Тот незамедлительно наслал на неё очередное незнакомое Барти заклинание... Только вот Крауч смог добиться задуманного. Он нарочно подставился под удар, осознанно приблизился к ненавистному аврору – и сумел благодаря этому риску поднести свою палочку едва ли не вплотную к его телу. Больше не увернется. Тут-то Крауч и крикнул во всю оставшуюся силу легких: – Авада Кедавра! Оба глаза противника померкли, правая рука разжалась, из неё выпала палочка, а потом и самое тело Грозного Глаза упало на крышу. Это была победа. Его личная победа, ничья больше!... И тут его сознание пронзила острая, невыносимая боль. Он упал на колени совсем недалеко от поверженного противника; красивое и ухоженное лицо корчилось от страшных мук, а разум заполонила отупляющая боль. Окажись тут, здесь и сейчас, даже самый простой «палочник» – Барти ничего бы не смог ему сделать. Победитель бросил взгляд на правую ногу и ужаснулся увиденному: последнее заклинание Грозного Глаза нанесло ей чудовищный урон. Кожа вокруг щиколотки была вывернута наизнанку, он видел отчётливо свою кость, и, будто всего этого мало – отсеченная ступня валялась неподалеку в луже крови. Будь его палочка на тридцать сантиметров выше... Парадоксально, но это неаппетитное зрелище возвратило ему способность здраво соображать, и Барти понял, что нужно сделать сейчас же. Дрожащими, непослушными руками Барти извлек из мантии склянку с жидкостью зеленого цвета; одним-единственным жадным глотком он осушил емкость. Зелье начало оказывать своё целебное действие незамедлительно – совсем скоро болевой шок, этот опаснейший спутник серьезного ранения, прошёл, а кровь перестала течь из раны. Теперь появился шанс протянуть ещё чуть-чуть. Победа над опаснейшим врагом, одним из ведущих бойцов Ордена, нисколько не обрадовала Крауча; радоваться можно будет позже – сейчас ему надо выжить. Почивший Грюм только что серьезно осложнил эту и без того непростую задачу... Никакой помощи соратникам у ратуши он не окажет – это уже и Гойлу-старшему было бы понятно. Звать на помощь нельзя, могут прийти враги, а на деятельное сопротивление им у него не найдется сил. Оставаться тут тоже невозможно; во-первых, скорее рано, чем поздно, орденцы начнут искать Грюма, во-вторых, скорее рано, чем поздно, Пожиратели начнут отступать из Коукворта. Теперь ему нужно срочно исчезать; трансгрессировать отсюда не получится, без ступни далеко не уйдешь, свободный полёт добьет его истощенный организм... Полет! Вот оно, ключевое слово. Крауч-младший достал так удачно «позаимствованную» метлу, придал той «родные» размеры и ухватился за «Нимбус» всеми конечностями. Правда, перед этим, он прихватил с собой искусственный глаз Грюма – «Темному лорду» явно понадобятся вещественные доказательства. Он смог оторваться от крыши и направить скорую метлу в сторону леса; ближайшее укрытие Пожирателей, откуда они и планировали нападение на Коукворт, всего лишь в семи минутах полета на новеньком «Нимбусе». Там есть портал, там есть колдомедик; наконец, оттуда уже можно свободно трансгрессировать. Крауч, конечно, был не в том состоянии, чтобы правильно маневрировать или деятельно уклоняться; но, на его счастье, «Нимбус» молнией несся по небу, развивая умопомрачительную скорость, а сражавшиеся на земле и в зданиях стороны были увлечены друг другом. Удачи Антонину Долохову и братьям Лестрейнджам – она им пригодится.