Жизнь и деяния Гарри Поттера

Над столом, установленном в полутемной зале, повисло тягостное молчание; собравшиеся за ним мужчины и не пытались развеселить, поддержать друг друга, или предварительно обсудить занимавшие их вопросы и уяснить свои позиции по ним. Но никто так и не решился прервать установившийся в гостиной зловещей тишины. Вместо того они предпочитали дождаться прихода самопровозглашенного «Тёмного лорда» – того, кому единственному дозволено принимать решения и формулировать мнения, тут же становившиеся «общими». Так что, в затянувшемся ожидании, каждый занимал себя сам: кто-то потягивал чай, кто-то смирно сидел в кресле, кто-то перебирал в пальцах свою волшебную палочку. Словом, каждый убивал время как мог, в меру своей фантазии, терпеливости и умственных способностей. Служба его настоящему господину научила Барти Крауча не тратить времени впустую. И, пока он вместе с остальными ждёт прихода Тома Реддла, можно в очередной раз осмотреть лиц, причисленных к Внутреннему кругу Пожирателей и так удачно собравшихся в одном месте зараз. Вспомнить, что о них известно, освежить в памяти слухи да подозрения – понять, кто и чем может быть полезен, кто и почему может быть опасен. Ему поручено стать доверенным лейтенантом, правой рукой «Темного лорда»; миссия, мягко говоря, не из простых... Из-за многих обстоятельств и, в том числе, из-за конкуренции, заботливо взращенной Реддлом промеж его ближайших слуг. Каждый из здесь присутствующих, в силу самых разных причин, сам хотел бы занять такое лакомое место внутри организации. Потому-то ему и не помешает ещё разок прицениться к «потенциальному противнику». Начать стоило с, пожалуй, самого характерного образчика из всей красочной галереи, собранной сегодня волей Реддла в этом особняке. Рабастан Лестрейндж – последний оставшийся в живых соучастник Барти в одном достопамятном предприятии. Старший брат Родольфуса раньше оставался в тени младшего родственника и своей невестки, редко подавая голос на собраниях и предпочитая отмалчиваться, пока не спросят напрямую. Уклонялся даже от «увеселительных» собраний Пожирателей, скрывая за грубостью и колкостями полное неумение вести себя в обществе. Конечно, Барти знал о Рабастане чуть больше остальных – например, он прекрасно помнил, кто именно предложил троим Пожирателям изнасиловать беззащитную и шокированную Алиску Лонгботтом. И также он знал, что наследник аристократической семьи по-настоящему расцветал на поле боя: возможность убивать, калечить и разрушать неизменно вызывала улыбку на его лице, и он наслаждался каждым мигом схватки. А опытность Рабастана в сражениях и его обширные познания в темной магии позволяли Лестрейнджу наслаждаться войной и дальше, не становясь её жертвой. Смерть родного брата у него на глазах не вызвала у Рабастана абсолютно никакой реакции, ожидаемой от нормального человека; его интересовала только дата следующей атаки. Пожалуй, теперь старший Лестрейндж готов доказать всей Британии, кто на самом деле был «заправилой» клана, всего-навсего снисходительно позволяя младшим играться на публику. Может ли ему довериться «Лорд», да так, чтобы сделать Рабастана правой рукой? Может, если захочет положиться на безыдейного мясника, чьи таланты и дарования, пускай и глубоки, но крайне, крайне ограничены. Впрочем, не каждый участник Внутреннего круга настолько же прост, как этот старый знакомый Барти. Достаточно бросить скорый взгляд на сидящего рядом с ним мужчину в поношенной и заштопанной черной мантии. Зельевар и шпион организации в Хогвартсе – Северус Снейп. Один из первых Пожирателей, доверенный слуга «Лорда» и отъявленный социопат, полностью лишенный каких-либо человеческих чувств; более чем понятный Краучу типаж. Пожалуй, Северуса можно смело назвать одним из важнейших людей для всей организации. Он столько лет продержался в школе чародейства и волшебства под самым носом Дамблдора, он позволял Реддлу узнавать важную информацию первым. Том его ценит так высоко, что велел Барти не рисковать и не входить в контакт с Северусом во время подготовки воскрешения; Реддл не хотел подставлять под удар настолько значимого колдуна, полностью доверившись Краучу-младшему. Более того: господин ценит его так сильно, что Северусу прощается «неприятная правда» в донесениях и мнении, насколько бы неприятной та не была. Вообще, Снейп, честно говоря, парадоксален. «Школьный учитель», не испытывающий никакой симпатии к детям. «Школьный зельевар», по слухам, куда как опаснее в бою чем большинство Пожирателей. «Подвальная змея», чей разум закрыт от чьего-либо взора так же надежно, как мозг самого «Темного лорда».... «Попрошайка» – как его звали, естественно, за глаза, Нотт, Яксли и прочие – вызывающий у Барти порой невольную дрожь. Он-то, пожалуй, может проще всех заслужить хозяйское расположение; к нему надо будет относиться особенно осторожно. От него можно было перейти к изучению менее поражающих воображение, пусть всё ещё и непростых экземпляров. Слева от Снейпа сидел, аккуратно размешивая в фарфоровой чашке сахар, Антонин Долохов. Своего рода уникум: единственный не-британец в близком окружении «Темного лорда», к тому же принадлежащий к знаменитому роду и пользующийся надежными связями в родных краях. Пусть ему и пришлось бежать оттуда из-за «шалостей», полностью контакты с родными краями он никогда не обрывал. Но куда как больший интерес он представлял сам по себе, будучи действительно способным боевым магом, опытным в темной магии и площадных заклятьях, и более-менее надежным полевым командиром. Способным не просто убивать врагов своего хозяина налево и направо, но и организовать остальных соратников, управлять ими и принимать грамотные решения в сжатый временной срок. Недавняя неудача под Коуквортом, пожалуй, была вызвана все же объективными причинами; ведь Долохову удалось обеспечить организованный отход и не понести непозволительно высоких потерь. Будь у Пожирателей побольше таких колдунов – возможно, операции в целом проходили бы успешнее. Антонин бесспорно предан и лоялен, но при этом не опускается до рабского преклонения – но, по счастью, все его последние операции были провальными, а Реддл скор на расправу за ошибки. Да и уж слишком Долохов выделяется, слишком он «чужой» для магической Британии... Из той же категории «чужих» происходит Август Руквуд, даром что прирожденный британец. Редкий невыразимец, добровольно пошедший на службу к Реддлу и доказавший себя достойным шпионом – и, более того, талантливым изобретателем и хитрым экспериментатором. Он раскрывал Пожирателям все разработки, ведшиеся в Отделе тайн, и умудрялся продолжительное время избежать разоблачения. Наконец, ему удалось, вместе с самим Барти, сбежать из Министерства и избежать унизительного пленения – потом он доказал свою полезность и на полях боев, демонстрируя поразительно уверенное владение Взрывными заклинаниями и Пиромантией. Но, будучи невыразимцем на протяжении многих лет, Руквуд изменился и приобрел множество странных, порой просто отталкивающих привычек. Он, бесспорно, полезен «Лорду» в качестве ученого и советника по «странным» областям магического знания – но не в качестве надежного заместителя. Куда как более типичен да знаком Теодорих Нотт. Он, можно сказать, даже характерен. Один из первых Пожирателей, знакомый «Хозяина» со школьной скамьи, человек, переживший Первую войну и показавший себя стоящим дуэлянтом и беспощадным врагом всех «грязнокровок»... И спокойно откупившийся от Министерства и его ярости внушительной суммой галлеонов и формальным покаянием как только воинская удача отвернулась от Пожирателей. Вот тут Барти мог быть совершенно спокоен: Реддл никогда и никому не простит отречения от себя – что бы он не обещал возвратившимся «перебежчикам», и как бы на словах не поверил в их раскаяния. И он сам, и Лестрейндж, и Долохов, и Руквуд пострадали в Азкабане – естественно, во имя своего Темного лорда – и тот этой немаловажной детали не забыл. Снейп сумел избежать тюремного срока, но ему, как шпиону и разведчику, так поступить и полагалось. У Нотта, как и у других аристократов его калибра, таких удобных отговорок не было. Достоин упоминания и Корбан Яксли. Аристократ, как и Нотт, поспешивший предать «Хозяина» при первом же настоящем испытании, посредственный маг, никакой тактик и дуэлянт – казалось бы, почему он до сих пор жив? Почему его терпят во Внутреннем круге? Корбан был высокообразованный юрист, обладатель редкой среди Пожирателей чиновнической жилки и последний представитель некогда респектабельного аристократического рода. Человек, не просто нарушающий все законы британского магического сообщества, но и имеющий о них представление в деталях и подробностях. Он обладал многими поистине уникальными для организации знаниями и умениями, был, по-своему, крайне полезным её участником. Способность Яксли казаться дипломатичным, договороспособным и надежным переговорщиком тоже важна для мужчины, выбранного Реддлом как «лицо» организации перед остальным сообществом. Вороватый и жуликоватый Корбан всегда умело изображал восторженную верность, а, поскольку ему хватало ума и осторожности не трогать кассу организации, его мелочные слабости терпели. Но их, естественно, и не примечали; а вкупе с недостаточно восторженной преданностью это перекрывает ему любые надежды... И, всё же, у Яксли, возможно, ещё какие-то призрачные шансы на возвышение, но остались. За этим столом сидит человек, потерявший и их – Люциус Малфой собственной персоной. Владелец принимающего всё собрание особняка, живущий в нём на нелегальном положении и не смеющий носу показать дальше спальни. Сейчас, смотря на этого потерянного, еле-еле дышащего, бледного пуще всякой меры человека, трудно представить его властным, крикливым, уверенным в себе фаворитом «Хозяина»... А ведь именно таким он и был ещё совсем недавно. И если с прочих «вернувшихся» Том поспешил сбить спесь, то Люциуса он подозрительно долго терпел. То ли по старой памяти, то ли потому, что возрождающаяся организация остро нуждалась в средствах, а Малфой был готов выделять столько, сколько скажут, и не жаловался по этому поводу. Многим тогда казалось, что Люциус вернется к прежнему статусу хозяйского любимца – вплоть до полного фиаско в Отделе тайн. Не будучи полевым командиром, Малфой-старший захотел доказать Реддлу свою пригодность ко всему и, вопреки советам, полез руководить вперёд Долохова, Лестрейнджей или, на худой конец, Нотта... Небось сейчас, принимая «гостей» – на самом деле, новых хозяев – лишенный перспектив и чаяний Люциус горько сожалеет о своём прежнем бахвальстве, подставившим под удар всю их семью. Он-то точно не станет преградой на пути Барти к уху «Лорда»... Конечно, у всех подобных далеко идущих прогнозов есть... Уязвимость. Нюанс, если угодно. – У нас немного времени, – раздалось пронзительное, до боли знакомое змеиное шипение, – поэтому, джентльмены, мы сразу перейдем к делам. И он, этот нюанс, только что вошел в комнату своим самым стремительным шагом. Имя ему – лорд Волдеморт. Бесспорно великий темный маг своего поколения, один из самых могучих волшебников за и без того богатую историю всего магического мира, потрясающий дуэлянт, способный тактик... И крайне непредсказуемый, неуправляемый и алогичный человек. Он способен наказывать и одаривать по своему хотению, подвергать верных сторонников страшным пыткам «в испытание преданности», натравливать их друг на друга, якобы способствуя отбору «сильнейших», а на самом деле ослабляя и без того сомнительное единство Пожирателей. А чего стоит один-единственный приказ этому жалкому хорьку Малфою убить Дамблдора? Убить Дамблдора!.. И это должен сделать паренек, неспособный избежать последствий даже после примитивной «хулиганки»? Форменное издевательство над родителями Драко, причем осознанное и крайне жестокое. Иронично. Маг, казалось бы, избранный для величайших дел, способный на приемы, воистину потрясающие воображение – и спотыкается о такие мелочи... И, конечно, эти соображения нисколько не помешали Барти подняться с занятого им кресла и поклониться «Хозяину» в пояс – вместе со всеми остальными. Правда, ему пришлось приложить известное усилие: он до сих пор не свыкся с чертовой тростью и проклятой искусственной ступней... Оказалось, что Грюм, на прощание, «угостил» его особенным Режущим, относящимся к черной магии; отрастить ступню привычной и традиционной целительной магией не представлялось возможным. Пришлось обходиться протезом из серебра: благородный металл, зачарованный правильным образом, не позволил проклятью отнять всю ногу, но также принуждал Барти пользоваться тростью. И пользоваться ею он будет, кажется, всю оставшуюся жизнь. Теперь приготовился, с той же почтительностью, выслушать рассказ о планах и намерениях этого самого «Хозяина». Благо тот действительно не стал тянуть время и предпочел с места в карьер перейти к насущным вопросам. Ведь всё-таки находиться всем Внутренним кругом в Малфой-мэноре опасно: да, сегодня Министерству не до рейдов по «потенциальным» укрытиям Пожирателей, но и злоупотреблять «гостеприимством» несчастной леди Малфой, и без того вынужденной укрывать своего ненаглядного благоверного, тоже нельзя. – Наше нападение на Коукворт... Не принесло ожидаемого мной успеха. – Произнес глава организации, присаживаясь на почетном председательском месте. По правую руку от него сидел Крауч-младший, сумевший впечатлить Реддла убийством ненавистного Грозного Глаза; слева же устроился Снейп. – Вопреки высоким ожиданиям и возложенной ответственности, мои слуги оказались... Неэффективны. Нерасторопны. Медлительны. И, наконец, попросту некомпетентны. Вы понесли серьезные потери в городских боях – а чего добились? Напомню: вы должны были не просто разгромить несколько гильдий, поубивать пару-тройку гражданских да удалиться, поджав хвост. Вы должны были нанести урон основной городской инфраструктуре: уничтожить ратушу, больницу, местный отдел магического правопорядка... И что же получилось? Долохов, к которому и были обращены самые серьезные упреки, повинно потупил голову. Возражать «Тёмному лорду» было опасно как для статуса в рядах Пожирателей, так и для самого здоровья – а теперь ему и нечего было возразить. Именно ему поручили атаковать ратушу Коукворта, но отряд Долохова не смог даже прорваться за порог неожиданно хорошо укрепленного здания. Там их ожидали не одни лишь «палочники», но и настоящие авроры; туда же подошли подкрепления Ордена Феникса и Министерства магии; и, естественно, никаких документов захватить не удалось, не удалось и уничтожить этот символ власти Лондона над северной Англией. Барти про себя, впрочем, мог признать как минимум одно немаленькое достижение Долохова. Тому удалось увести из-под удара основную группировку Пожирателей, не позволить лоялистам и слугам Дамблдора перебить её всю; пришлось, конечно, пожертвовать Рудольфусом и несколькими магами прикрытия, но те справились с поставленной задачей на все сто. Правда, конечно, Реддла такие нюансы не то чтобы сильно интересовали. Он, несомненно, молчаливо их учёл – но никогда не похвалит Антонина за способность выйти из отвратительного положения с минимальными из возможных потерями. Поскольку именно так «Лорд» и привык управлять организацией: подмечать каждый провал, каждую ошибку соратников, но только о по-настоящему крупных успехах говорить вслух на общих собраниях. – А не получилось почти ничего из задуманного. Ратуша стоит как и стояла, все документы остались целехонькими в её надежных архивах, до отдела правопорядка схватка даже не добралась, и даже больницу удалось разрушить только наполовину. Было уничтожено с десяток гильдий, обеспечивающих простофиль всем необходимым для их ничтожных жизней, да перебито несколько сотен тех самых простофиль. Мы же потеряли одними только убитыми сорок Пожирателей, примерно столько же попалось в руки законников и, думается, их мы нескоро увидим в наших рядах – если увидим когда-либо вообще. И я хочу задать вам один-единственный вопрос.. – Председатель даже нарочно драматизировал, «забыв», например, упомянуть о гибели Грозного Глаза и других потерях лоялистов в непростом и тяжелом сражении. – И что я должен об этом подумать, мои верные слуги? Оправдываться перед Томом Реддлом – самое бесполезное занятие во всем белом свете. Тем более в положении, где его претензии, в общем-то, более чем логичны и законны. Остается ровно один риторический приём, к которому Барти и собирался прибегнуть. – Мой Лорд! – Почтительно, но без лишней подобострастности в голосе, начал говорить Крауч. Подниматься из-за стола он всё-таки не стал, счёл, что это будет сочтено излишним переигрыванием. Ведь, в конце концов, ему есть чем загладить вину за тактическую неудачу. – Я виноват в нашем поражении; не имею права оправдываться, да и нечем мне оправдываться... – Я не виню тебя, Барти. – Голос Реддла звучал настолько покровительственно, насколько мог. Эта «теплота» в ледяном шепоте давала кое-какие основания полагать, что двойной агент находится на верном пути для исполнения своего настоящего задания. – Ты, всё-таки, смог убить Грюма в поединке один на один и тем самым здорово помог нам всем. Ты в тот день избавил наше дело от одного из самых главных его врагов; тебе удалось и пройти внутрь больницы, провести туда бойцов вопреки вражескому преимуществу... Антонин, мой верный и надежный друг, что ты скажешь? Долохов хорошо знал Реддла, был его старым другом – насколько только можно быть другом с таким-то колдуном – и поистине преданным товарищем с самого начала нелегкого пути «Темного лорда» к могуществу и славе... И, в силу всего пережитого, увиденного и испытанного, прекрасно знал, в насколько неприятной ситуации оказался. Также он знал, что из неё существует ровно один выход... – Я готов понести любое наказание, какое мой господин сочтет нужным. – Короткая, тихая фраза, не лишенная и чувства собственного достоинства. Всё же Антонин Долохов – не типичный лордик на подобие покойного ныне Крэбба, он ещё что-то ещё сохранил из самоуважения. Наказание, разумеется, последовало незамедлительно. «Темный лорд» картинно, давая каждому за столом время рассмотреть своё движение, взмахнул волшебной палочкой – и через несколько секунд всё лицо Долохова, так-то не лишенное известной изящности и привлекательности, покрыли таинственные черные письмена на незнакомом Барти языке. Красивые, но грозные буквы впились в кожный покров у глазниц, на лбу, на подбородке и щеках... И, пока несчастный Антонин, нечеловеческим усилием воли боролся с захлестнувшей его сознание болью, Реддл решился объяснить «благодарной публике» всё произошедшее. – Старые маги-греки знали, как внушить даже самым безнадежным трусам поистине львиную отвагу и заставить тех драться доблестнее природных храбрецов. Эта новая метка, Антонин, помешает тебе отступить, когда придет ответственный час. Если, упаси тебя Мать Магия, в решающей схватке ты дашь слабину и соберешься бежать с поля боя... Сейчас ты почувствовал, в лучшем случае, одну сотую боли, ожидающей тебя в таком... Незавидном случае. – Поучающе-издевательским тоном прокомментировал своё решение глава Пожирателей. Бесспорно, Долохов провалил поручение и заслуживал наказание... И не сказать, чтобы Барти был полностью не согласен с избранным методом. – Надеюсь, Антонин, тебе не придется её испытать на своем теле. – Я... сделаю все для нашей победы. – Надеюсь, надеюсь. Поскольку нам, мои верные слуги, пора переходить к новой стратегии. – И тут-то Барти весь обратился в слух – а его примеру последовали и все остальные Пожиратели в гостиной. Даже только что изуродованный Антонин, казалось, совершенно забыл о перенесенном унижении, и с восторженным придыханием смотрел на «Лорда», ожидая от того неких откровений. Он не подвел. – Битва за Коукворт показала одно: войну на истощение нам не выиграть. Министерство может себе позволить понести куда большие потери, чем мы, а нас такие сражения только истощат. Набирать всякое отребье и созывать темных тварей, тем самым увеличивая нашу численность, тоже можно не до бесконечности: платить им всё труднее и труднее в новых-то условиях. Первоначальный расчет испугать население Британии, будем честны, не удался; Скримджер успел консолидировать власть, и, к тому же, сумел преподнести события в городе как однозначную победу. Настала пора менять подход... – Тогда, каков же Ваш план, мой господин? – Осведомился Снейп. – А это я хотел бы спросить у Люциуса. – Внезапно озадачил несчастного «хозяина» поместья Том Реддл. – Как считаешь, мой скользкий друг, нам уже пора сдаваться Дамблдору и Министерству? И как мы должны это сделать: сами явимся с повинной, или погостим у вас, подождем, когда придут арестовывать чин по чину? Тут делают недурной чай, я могу и подождать. И без того бледный Люциус, казалось, пожелтел от испуга. Но если что-то и может быть опаснее, чем дать «Лорду» неправильный ответ на заданный вопрос – это пытаться проигнорировать его прямое обращение к тебе. Ветеран движения это прекрасно знал, и, зная, попытался придать ответу как можно больше уверенности и запала... – Нет, конечно же нет, мой Лорд! – Больше в его голосе не слышалось ни надменности, ни уверенности в своих силах. Даже пытаясь убедить «Хозяина» в своей бесконечной верности, он звучал неубедительно, фальшиво и подавленно. – Я уверен, что мы должны бороться и дальше, бороться до самого победного конца, не останавливаться, а бороться... – Бороться... Прямо как в прошлый раз, да, Люциус? – Реддл оскалился, а Нотт, Долохов и Яксли еле-еле удержались от смеха; Корбану, довольному, что за прошлое малодушие костерят не его, даже пришлось поплотнее сжать губы. – Удивительно, но мой скользкий друг прав. Мы и в самом деле должны бороться до победного конца, но, чтобы он действительно стал победным, нам придется прибегнуть к новой стратегии. Мы должны нанести один, решающий удар, но бить теперь надо по самому сердцу магического сообщества – прямиком в Министерство Магии. Эффектная пауза – «Хозяин» желал проверить, как отнесутся к такому известию его избранные слуги. Барти тоже мог бы следить за другими... Не будь он сам так удивлен, не будь он сам поглощен непростыми и, честно говоря, неприятными размышлениями о только что услышанном. Прямая атака на Министерство магии? Проще сказать, чем сделать. Оплот всей политической власти в магической Британии надежно защищен: там на постоянной основе дежурят авроры, там сосредоточены лучшие «палочники», туда непременно явятся Орден Феникса и сам Альбус Дамблдор собственной персоной. Победить-то, пожалуй, возможно, но... – Битва не будет ни простой, ни бескровной для нас. – Неожиданно для Барти подтвердил его зарождающиеся опасения глава Пожирателей. Сказал он это без привычных уверток, цветастых метафор или иных ораторских приемчиков. – Да, Министерство защищено и его сотрудники будут огрызаться на каждом этаже. Да, орденцы придут им на подмогу. Да, от исхода этой битвы будет зависеть всё наше будущее – именно поэтому мы не можем себе позволить проиграть её. Потому-то я и велел вам собраться здесь и сейчас всем вместе: так проще раздать указания. Пожиратели приготовились внимать каждому слову своего господина – и Барти последовал их примеру. – Начну с общих моментов. Все по-настоящему крупные и не относящиеся к подготовке нападения на Министерство операции нам придется отложить. Наши потери нужно сократить до минимально возможных, и, главное, мы не можем позволить врагу узнать о этом плане. Потому, с сегодняшнего дня, мои Пожиратели не участвуют в налетах и рейдах. Это не означает, что мы полностью отказываемся от террора; мы просто должны изменить подход. Привлекайте к разбою добровольцев, оборотней, вампиров и прочую шваль, но не волшебников с Меткой. Они мне понадобятся в атаке на Министерство, мы теперь не можем ими разбрасываться налево и направо. – Его слова звучали здраво, разумно, логично; и, нужно признаться, в такие мгновения даже предавший «господина» Барти невольно испытывал душевный подъем – чего уж говорить об остальных? – Рабастан, верный слуга, теперь ты командуешь «стаями» наших... Дорогих союзников. За неделю составь и покажи мне план, по которому будут осуществляться нападения; но, помни, что ты нужен мне, и что Пожирателей к ним привлекать нельзя. – Слушаюсь, мой господин. – Холодный и удивительно безэмоциональный ответ от последнего из Лестрейнджей. Будто его совершенно не волновало порученное задание, будто его не заботило явное повышение... Похоже, какие-либо эмоции этот колдун мог испытывать только убивая или калеча какого-нибудь бедолагу. – Настолько ответственная операция потребует напряжения всех наших ресурсов. Нужно привлечь новых «союзников», пополнить запасы зелий и прочих полезных... Штучек... Возможно даже поискать наемников понадежнее да поопытнее. Это всё требует денег, и денег немаленьких. В прежние времена ты, Люциус, и ты, Корбан, неплохо нас выручали с галлеонами, но, как я понимаю, у вас обоих настали... Нелегкие времена. – Барти с настоящим удовольствием увидел, как Корбан и Люциус опустили глаза вниз, стоило Реддлу напомнить о том, как аристократы потеряли сбережения и лишились одного из важнейших источников влияния в рядах организации. – Потому нам придется прибегнуть к другим кошелькам, благо в Британии не перевелись толстосумы. Барти, тебе я поручаю «переговоры» с лордом Файертейлом. До сих пор этот род пытался сохранить свой «нейтралитет»: окопались в своем поместье в Корнуолле, закрыли глаза и поверили, что в полной безопасности. Теперь, после Коукворта, настал их черед – к лорду Марию как раз приезжает его любимая старшая дочь из своего кругосветного путешествия, и, я думаю, он охотно поделится золотом ради спасения её и своей ненаглядной женушки... – Они заплатят, милорд. Ровно столько, сколько вы велите. – О Файертейлах Барти был наслышан и хорошо представлял, по каким уязвимым точкам надо давить для получения желанного результата. С этим заданием он справится, причем справится один, без посторонней помощи. – Северус, – уродливое змееподобное лицо повернулось к своему доверенному зельевару, – скоро в Хогвартсе каникулы, если я правильно помню? – Да, мой Лорд. – И, раз не нужно учить школьников, ты сможешь вырваться на свободу из замка. На три-четыре дня, не более того. – Не спрашивал, но утверждал Реддл, нисколько не сомневаясь в ответе. – Смогу. – На всякий случай проговорил вслух ожидаемый ответ Снейп. – Скажу, что нужно удалиться по домашним делам. – Нашим дорогим зельеварам понадобится твоя экспертная помощь и оценка. Штурм Министерства – это задача непростая и она потребует внушительных запасов. Лекарства, яды, бомбы, порошки – нам придется пустить в ход всё для победы. Естественно, нужно создать запасы «добра», причем запасы крупные и качественные. И я не знаю лучшего зельевара в Британии, кроме тебя, способного нам помочь. – Нужно место, нужны люди, минимум четверо, лучше – шестеро, и люди нужны знающие, а не вчерашние выпускники. Конечно, потребуется немало ингредиентов; дорогих ингредиентов. – Единственный из всех Пожирателей, шпион решил озвучить встречные требования, полагаясь на свой особый статус в глазах «Хозяина». – Всё будет, Северус, всё будет. Теперь о другом... «Темный лорд» удостоил Северуса похвалы, а его – нет. Северус сказал о своих пожеланиях и был «Лордом» услышан. Это могло быть простой оговоркой; а могло и оказаться осознанным выбором слов. Вполне вероятно, что глава Пожирателей хочет спровоцировать соперничество между двумя приближенными, дабы проверить их верность и компетентность. И ему придется это соревнование выиграть, если он хочет исполнить поручение своего настоящего господина. – Неудача в Коукворте демонстрирует ещё одну нашу слабость. – Продолжал раздавать поручения Реддл. – В суматохе масштабного боя полевые командиры, занятые дуэлями да поиском подходящих противников, нередко теряют управление отрядом. Контроль ускользает из их рук, им становится тяжело отдавать команды и направлять усилия подчиненных. А те их банально не слышат, увлеченные азартом боя. С этим надо разобраться, друг Август, и надо разобраться до наступления ответственного дня. – Будет исполнено, мой Лорд. – С готовностью и рвением в голосе отвечал Август Руквуд по ту сторону стола. – Уверен, я смогу найти способ. – Мой Лорд... – Подал голос татуированный Антонин. Публично посрамленный маг желал любой ценой смыть позор и желал действия, рвался в бой, намереваясь искупить вину перед своим господином. – Я готов помочь Краучу или Рабастану в их делах... – Антонин, у тебя и Теодориха будет специальное задание. Особенное поручение, ничуть не менее важное, чем те, что я поручил остальным моим слугам. – Внезапно для Барти, Том проявил терпеливость и спокойствие. Он не наказал перебившего его колдуна, не стал читать ему нотаций, но поспешил утешить чужое любопытство. – В схватке за Коукворт мы понесли серьезные потери, в том числе потеряли и опытных, хороших бойцов. Нам нужно срочно готовить пополнение, а наши юные соратники... Не смогли оправдать моих ожиданий. Причем их не оправдали ни собственные дети моих слуг, ни пришлые маги со стороны. Потому вы займетесь подготовкой новобранцев и прочих юнцов: разрешаю пытать, но не убивать и не калечить. Помните: нас и так немного, нас не должно стать ещё меньше. – Мой Лорд, сколько у нас будет времени? – Уточнил Нотт. – Вся оставшаяся зима. Подобная операция не терпит спешки, мы должны идти на риск, будучи уверенными в победе. – Вроде как подвел итог собрания Том, но не спешил распускать своих слуг, хоть и выдал им всем по поручению... Всем ли? И тут Барти приметил Корбана Яксли на другом конце стола и растерялся. А этого позвали с какой целью? Он не получил никакого поручения, он слаб как боевик и тактик... Возможно, Люциуса позвали, чтоб над ним поиздеваться, да и как формального владельца принявшего их особняка. Но Корбан?.. – И ещё. – Реддл поднял вверх правую руку, давая всем понять, что собрание ещё далеко от завершения, и что они закончили обсуждать только одну из тем. – Корбан, кажется, ты что-то хотел рассказать своему господину и остальным его слугам? Тут титулованный аристократ поднялся из-за своего места: то ли желая привлечь внимание, то ли пытаясь справиться с переполняющим его волнением. Барти, недоумевая, внимательно присмотрелся к новому оратору: неужели Корбану Яксли дадут возможность высказаться наравне с самим «Хозяином»? И это «безумное» предположение, в самом деле, оправдалось. – Да, разумеется. Мой Лорд, мои дорогие соратники, – он поклонился Реддлу, слегка наклонил голову перед всеми остальными, кроме Малфоя, – я уже две недели работал над проектом, я подчеркну, проектом плана, который я предлагаю реализовать после нашего прихода к власти... – Ближе к делу, мой дорогой друг. – Оборвал его на полуслове «Темный лорд», желавший направить выступление Корбана в нужное ему самому русло. – Да-да, конечно же, мой Лорд! – С придыханием в голосе ответил Корбан; ему даже пришлось откашляться перед продолжением речи. Но, как ни странно, этот окрик с председательского кресла действительно помог Яксли собраться с мыслями и четко сформулировать послание. – Как только падет Министерство, в чём я совершенно не сомневаюсь, мы должны будем реорганизовать правительство. И, когда я говорю «правительство», я говорю не только о начальниках департаментов и Аврората; мы должны поменять столько бюрократов, сколько сможем. Все принимающие решения люди должны принадлежать к нашей организации; на худой конец – находится под Империусом или давлением компромата. Иначе мы столкнемся с оппозицией на местах, с саботажем исполнителей, с неэффективностью всего управленческого аппарата. Да, на первое время эффективность снизится, поскольку нам придется избавиться от опытных чиновников; но я убежден, что игра на перспективу стоит свеч. – Но мы оставляем пост министра магии? – На первое время – да. – Кивнул головой Корбан, подтверждая догадку Крауча. – Но только на первое время, пока наш Лорд не удостоит Британию взятием прямого правления на себя... – Что будет несколько позже, Корбан. – Отмахнулся от него Реддл, будто бы отмахиваясь и от высшей власти над сообществом. – Пока у меня есть другие дела, дела, что будут поважнее подписывания пары-тройки бумажек. – В любом случае, – продолжал свою мысль Яксли; Барти старался запомнить его речь целиком, – министр будет фигурой сугубо технической. Подпишет пару-тройку бумаг, одобрит списки подозрительных лиц, возможно, одобрит то, что я назвал «повышением квалификации» Аврората, и что по сути будет смешением Аврората и нашей боевой организации. Не суть важно, господа. Настоящая власть, джентльмены, будет у нашего Лорда; мы же с вами будем помогать её осуществлять на практике. Ведь нам, господа, предстоит ответственная и непростая задача: перестроить Британию, возвратить ей её подлинный дух, её настоящий гордый облик... – И начнем мы, естественно, с истребления грязнокровок и предателей крови. Очистим нашу Британию от грязи. – Не задал вопрос, но озвучил твердое убеждение Рабастан Лестрейндж. Ничего удивительного: в его-то чугунную голову концепции, отличающиеся от резни и убийств входили с большим трудом... – Избавляться полностью ото всех грязнокровок будет экономически нецелесообразно. – Возразил непомерно пылкому Лейстрейнджу автор программы. Казалось, он перед собранием получил карт-бланш от «Темного лорда» на защиту своих предложений от критики, и теперь собирался им воспользоваться по полной. – Нас, порядочных и достойных волшебников, слишком мало. В такой ситуации мы не можем себе позволить «просто так» отказаться от настолько многочисленной общины. Разумеется, мы пересмотрим их обязательства перед Британией и настоящими магами: они будут обязаны служить нам, компенсируя тем самым причиненный ими за многие десятилетия вред и урон... – Слабые служат сильным – такова истинная природа этого мира. – Хладнокровно и даже отстраненно заметил Руквуд. – Всё верно. – И что, они будут, значит, ходить в Хогвартс вместе с достойными магами... – Не собирался сдаваться без боя неуемный Рабастан; Реддл и не думал вмешаться, позволяя слугам выяснять отношения самостоятельно. К его чести, Корбан не растерялся, даже прекрасно зная, что Рабастан способен за минуту превратить его в пепел. – Я такого не говорил, Рабастан. А не говорил, поскольку я так и не думал. Конечно же нет, грязнокровки не будут посещать школу чародейства и волшебства; для них будет создана специальная сеть учебных заведений. Её программу я составляю отдельно, основываясь на простых и понятных даже магглорожденным принципах: радости полезного для других труда, чести повиновения вышестоящим, и ненависти к собственной ущербности. Из них будут выращивать слуг, чернорабочих и рабов: они возьмут на себя всю грязную и недостойную нас работу, давая настоящим чародеям время и возможность заниматься куда более порядочными делами. На их волшебные палочки будут наложены всевозможные ограничения, обучать их боевым чарам или алхимии будет запрещено, их браки и размножение будут проходить обязательное согласование с Министерством – помимо одобрения со стороны их непосредственных хозяев... – Звучит правильно и приемлемо, но, Корбан, откуда деньги? Создание целой сети учебных заведений, подготовка кадров, содержание «воспитанников»... – Задался «земной» стороной вопроса Теодорих. – Это всё недешево. – Наши враги заплатят за всё и сполна. Дураки вроде Гринграсса, Фоули и прочих. – Улыбнулся краешками губ Яксли, и, после небольшой паузы, продолжил. – А еще есть богатенькие нелюди. Слишком долго гоблины Гринготтса сидели на шеях волшебников; я уверен, что мы должны напомнить им их место... И изъять некоторые излишки золота да имущества, накопленные ими за столетия эксплуатации волшебников. Яксли всё-таки никогда не был дураком; иначе его бы не оставляли так надолго во Внутреннем круге. Он прекрасно знал слабости Рабастана и, чего греха таить, многих других Пожирателей, и охотно делился теми деталями своего плана, что могли бы завоевать если не одобрение, то нейтралитет с их стороны. – Это хорошо звучит, Корбан. – Вроде как согласился с оратором Барти, на самом деле желая поймать того в ловушку. Ведь про Северуса Снейпа, его главного соперника в борьбе за фавор Реддла, все знают кое-что интересное... – а что насчет полукровок? Тех, кто уже родился таким, и тех, что ещё родятся от «обретенных» да прочих... Служанок? – Тут будем действовать тоньше, – грамотно ушёл от однозначного ответа Яксли, – мы, разумеется, не можем признать их полной ровней нам, чистокровным, настоящей элите магического сообщества... И не можем вести себя с ними так, как того заслуживают грязнокровки; в конце концов, они, как минимум отчасти, нашей крови. Потому я считаю возможным и полезным компромисс: полукровок, за редкими исключениями, не будут допускать до высших должностей, и они будут платить повышенные налоги, а в остальном... Тут Корбан пустился в пространную лекцию о том, почему внебрачные связи чистокровных магов и их служанок не просто естественны, но попросту обязательны и неизбежны в сложившейся ситуации. Все эти оправдания Крауч-младший и так хорошо знал: магов и так было немного, но после войн Гриндевальда по всему глобусу образовалась настоящая демографическая яма. Этим был вызван как небывалый единовременный приток магглорожденных в сообщества и расширение их прав, так и немыслимая ранее либерализация семейной сферы. Внебрачные дети для отца семейства перестали быть позором, а стали наглядным доказательством его мужской силы и надеждой на сохранение рода. Несколько серьезнее относились к изменам жены, но по причинам сугубо прагматическим: они затрудняли определение порядка наследства. Пожиратели, собранные здесь сегодня велением «Темного лорда», прекрасно понимали, скольких жертв потребует их победа, и насколько критичным будет вопрос скорейшего восстановления... Точнее, это понимали практически все Пожиратели – к концу импровизированной лекции казалось, что налитые злобой глаза Рабастана готовы вырваться из орбит. Но тут его перебил нетерпеливый Теодорих Нотт, помогая докладчику «соскочить» с взрывоопасной темы. – Надеюсь, о наших-то правах и привилегиях ты не забыл? – Разумеется нет! – Развел руками Яксли, снова поклонившись «Темному лорду». – Милостью нашего Лорда, права и привилегии древнейших, почтеннейших и благороднейших будут возрождены в полной мере и во всем их объеме. В прошлое уйдут года и целые столетия засилья бюрократии, Лондона да магглолюбцев. Мы снова будем полновластными господами не одних только наших домов, но и окружающих их поселений, деревень и даже городов; к нам на поклон будут съезжаться десятки, сотни магов и ведьм, жаждущих покровительства, помощи, пропитания, наконец. Мы будем полноценными судьями, распорядителями над сотнями и сотнями жизней... – В подобной схеме, Корбан, нет места мне. Вашему Лорду, в верности которому ты так красноречиво клянешься. – Председатель собрания нанес неожиданный удар по замечтавшемуся фантазеру. Барти еле-еле сдержал улыбку тихого удовольствия... – Конечно же есть, мой Лорд! – Поспешил заверить своего хозяина Яксли. – Вы будете первым среди нас всех, Вы, великий потомок самого Салазара Слизерина! Только с вашего позволения будут действительны все наши возрожденные привилегии, вы будете их защитником... И, естественно, разумеется, мы будем благодарны! Я, собственно, предполагал, что древнейшие и благороднейшие будут служить проводником Вашей воли на местах – ведь, в конце-то концов, нельзя же доверяться министерским крысам? Уверен, мой Лорд, вы предпочтете иметь в своих скромных служителях тех людей, на кого можете положиться. Нас, чистокровных; нас, кого несколько столетий последовательно лишали власти и прав проходимцы и магглолюбцы. Вы спасли нас, а мы этого никогда не забудем! – Вот, кстати, о магглолюбцах. Что насчет чертовых маггловских суеверий? – Неожиданно вклинился в беседу Долохов. – Например, как я слышал, каждый год в Британии растет число волшебников, посещающих христианские церкви и занимающихся непозволительными для нашего брата обрядами... – Это совершенно недопустимо. – Кивнул головой Корбан в знак полной солидарности с таким замечанием. – Сколько раз волшебник шёл в маггловскую церковь, а возвращался из неё с невестой из них? Всё начинается с малого, а заканчивается... Наше правительство искоренит эти порочные практики. Каждый маг, участвующий в религиозных ритуалах с магглами наравне, будет лишен палочки и изгнан из нашего сообщества... Или лишится своих прав и будет превращен в слугу – тут уже в зависимости от конкретного случая. – И как ты, Корбан, собираешься убеждать волшебников в правильности нашего пути? – Задал весьма логичный вопрос своим самым холодным тоном Северус Снейп. – Во-первых, Северус, мы введем строжайшую цензуру на весь переходный период. – Оглядевшись и столкнувшись с полным непониманием в глазах Нотта, Лестрейнджа и Руквуда, Яксли решил объясниться. – Так я назвал время, которое потребуется нашему Лорду и нам чтобы очистить Британию. Так вот, на время переходного периода, только «Пророк» будет издаваться из всей периодической печати. Разумеется, «Пророк» реформированный: туда мы отберем только самых надежных и идейно крепких авторов. Они смогут объяснить доходчивым, простым языком как нашу программу, так и все грехи и преступления наших многочисленных врагов. Но это не всё! Все книги, содержащие магглофилию или признаки таковой, будет изъяты и уничтожены; взамен мы обеспечим доступ всех желающих к нужной, полезной и поучительной литературе... – И убьем всех не желающих. – При первой же удачной возможности вернулся к любимой пластинке Рабастан. – Да, возможно, что да. – Согласилась змея с мясником. – Так что, Северус, не беспокойся. Скорее рано, чем поздно, мы приведем Британию к долгожданному единству, а от него, под предводительством Лорда, шагнем к подлинному величию. Это не будет просто, да, но в конце нас ждет соразмерная награда. Нас ждут Франция, Европа, а потом и весь мир! Темный Лорд воцарится над миром магглов и наступит наше время, время чародеев! – Здорово, просто здорово, – с явным сомнением в голосе проговорил Долохов, – а что на это скажут маггловские правительства? Их Инквизиторий? – Думаю, сейчас им... Несколько не до нас. – Ответил за Яксли сам «Темный лорд», довольный своей информированностью. – Их правительства заняты друг другом, а Инквизиторий уже не тот, каким был ранее. После того, как они помогли победить Гриндевальда, эти самонадеянные магглы толком и не сталкивались с организованным отпором. Да, с ними придется рано или поздно драться; но я уверен в нашей победе. Барти же по долгу службы настоящему господину знал несколько больше о современном Инквизитории – и с тоской подметил, что «Хозяин» снова ударился в необоснованный оптимизм. Главная организация магглов по самозащите от темных магов в Европе всё ещё поддерживается в отличной форме: получая финансирование от всех ведущих держав, они содержат в постоянной готовности ударный кулак общей численностью под десять тысяч человек; за неделю это число могут увеличить в три раза. Новейшие автоматы, надежные снайперские винтовки, многие смелые и экспериментальные разработки на стыке магии и техники... Борьба с одним лишь Инквизиторием стала бы для Пожирателей настоящим испытанием. Хорошо, что Гарсиа знает лучше. – Чертовски амбициозно, Корбан. – Неожиданно для всех подал голос Люциус Малфой, небось уставший слышать восторженные крики Яксли под своим ухом. – Чертовски амбициозно получается. Сколько же времени на это уйдет? Барти ожидал «профилактического» Круциатуса, иного пыточного заклинания или гневного окрика, на худой конец. К его искреннему удивлению, глава Пожирателей захотел дать нормальный, адекватный и полный ответ на внезапно возникший вопрос. – А никто, мой скользкий друг, и не говорит, что наша война будет молниеносной, или весь наш поход – легкой весенней прогулкой. Мы все готовимся к долгой, продолжительной «игре». Один только переходный период займет минимум пять лет, а начинать какую-либо экспансию до того, как мы зачистим тылы попросту опасно. Слишком велики риски. Гриндевальд в его время слиберальничал, отказался устраивать настоящую зачистку в Германии и немецком Секретариате... Теперь он доживает свои дни блохастым псом на привязи на грязной соломе. Я не повторю его судьбу, я не допущу его ошибок и добьюсь победы. Пожиратели, в знак полного согласия со всем услышанным, почтительно кивнули головами. Получив такую поддержку от верных слуг, змееподобный колдун ехидно улыбнулся. – «Сколько времени уйдет»... Меня «время», Люциус, совершенно не волнует. Все дело в том, мой скользкий друг, что я собираюсь жить вечно. Как видишь, «время» на нашей стороне. Сказав последнюю фразу, Реддл поднялся с занятого им кресла. Его примеру тут же последовали все остальные. – Вы теперь знаете свои задания. Все свободны. О времени нашего следующего собрания узнаете потом. Демонстрируя достойный зависти пыл, подлинное рвение, Крауч поспешил покинуть нелюбимый им Малфой-мэнор. Он холодно раскланялся со всеми остальными Пожирателями, не обратил ни малейшего внимания на хозяйку дома или её муженька; у него были дела поважнее. Поважнее, чем данное ему «Темным лордом» поручение. Его настоящий господин должен обо всем узнать – и как можно скорее.