Жизнь и деяния Гарри Поттера

После битвы за Коукворт наступило продолжительное, тягостное затишье – всё как он и предсказывал, лежа в больничной палате. Ни Пожиратели, ни Министерство не решились подвергнуть свои истощенные резервы новому испытанию; Ордену даже пришлось отказаться от излишне рискованной идеи Сириуса нанести «визит» в мэнор-другой. Этот план обсуждался на Гриммо на повышенных тонах, но, в конце концов, его сочли опасным и авантюрным. Гибель Грюма, серьезные ранения Кингсли и мистера Уизли, вдобавок с очевидной неспособностью официального Министерства оказывать деятельную помощь требовали осторожности и осмотрительности. Но это касалось только реальной войны; лояльные Британии журналисты должны были проявить совсем иные качества. И они не подвели. Министерство поспешило объявить о своей победе во всеуслышание, пользуясь полной монополией на информацию. Газеты, журналы и даже простые листовки – на этом поле Министерство и Орден царили безраздельно, пользуясь как презрением «Темного лорда» к пропагандистской работе, так и удобными для цензуры законами военного времени. По команде Руфуса Скримджера все периодические издания Британии, во главе с «Пророком», трубили о доблести защитников города во главе с самим «Избранным», о преступлениях противника и о том, что «настал перелом в войне». В больнице Гарри казалось, что подобные заявления преждевременны; но, когда он узнал от Тонкс о понесенных самими Пожирателями потерях, пришлось как минимум частично согласиться с выводами «авторитетных журналистов». А потом, после выписки из больницы, он посетил новое собрание Ордена Феникса... На котором Северус Снейп предупредил соратников о коренной перемене в стратегии их врага. Нападение на Министерство магии с целью захвата оного и установления контроля над всем сообществом! В скромности размаха Реддла точно не обвинить. Командование Ордена решило отказаться от поспешных шагов и воспользоваться «предложенным» противником «перемирием» для подготовки новых бойцов, пополнения рядов и, разумеется, поиска и уничтожения новых крестражей Реддла. Для него же настали новые недели, новые частные уроки... И вот наступили Рождественские каникулы; блаженное для любого нормального школьника время отдыха, веселья и безделья. Возможность увидеться с родными, похвастаться перед ними успехами в учебе и личной жизни, послушать их собственные новости; ощутить атмосферу праздника и перевести дух от бесконечных занятий... Гарри же готовился к очередным испытаниям и, чем черт не шутит, возможно к экспедиции за новым крестражем – ведь стоит Дамблдору узнать о его местоположении, как директор тут же отправится за ним. Ещё позавчера он был убежден, что так, незамеченно, мимо него, и пройдет Рождество. Но потом на Гриммо было доставлено письмо. Письмо, которое он сжимает сейчас в правой руке, отчаянно пытаясь задержать ускорившееся биение сердца. Послание от Дафны Гринграсс, в котором ведьма приглашала его, Гарри, отметить рождество в их особняке вместе с остальной дружной компанией. Автор писала, как сильно по нему соскучилась, скольким нужно поделиться при встрече, как она переживала за его здоровье и как была бы рада принимать его у себя. Ответить, в своем стиле, просила побыстрее; ссылалась на необходимость точно знать число ожидаемых гостей. Закончив прочтение, он неожиданно для себя испытал настоящий душевный подъем. Ему захотелось увидеться с ребятами, с друзьями... Товарищами по оружию. Дафна предусмотрительно рассказала, кому кроме него отправлены приглашения – и со всеми ними ему хотелось повидаться. С Роном, Джинни, близнецами, Невиллом и Луной. Последние полгода дались ему нелегко, он пережил и перенес немало; казалось, заслужил и денек отдыха. Оставался, правда, вопрос, как на такой выходной посмотрит директор, но с его стороны ни запретов, ни ограничений не последовало. Был только приказ – расслабиться и отдохнуть, набраться новых сил перед грядущим календарным годом. Будучи не просто великим волшебником, но и замечательным педагогом, Дамблдор прекрасно понимал ценность отдыха и его важность для результативности обучения. Не столкнувшись с сопротивлением директора, Гарри был почти что готов ухватиться за предложенную ему соломинку и наверстать всё упущенное. Оставался один-единственный нюанс. Гарри не желал приходить на встречу в одиночку. Он хотел привести с собой Флёр. После достопамятного случая в больнице Коукворта он встречался с Флёр еще пару раз на групповых занятиях. Та могла притворяться, будто ничего между ними и не произошло; а юноша ей даже подыграл, ни разу не возвращаясь в разговорах к случившемуся ни намеком, ни прямым указанием. И на самих уроках она пыталась вести себя как прежде: подчеркнуто-отстраненно, профессионально, спокойно. Полностью оставаясь в рамках отношений ученицы и учителя. Но всё же не просто так Гарри обучался у Дамблдора и других: подмечать интересные детали и особенности в человеческом поведении его научили. Француженка уклонялась под тем или иным предлогом от тренировок один на один, пыталась не смотреть в глаза, в ответ на его шутки смеялась как-то деланно и пыталась побыстрее вернуться к делу. Ничего такого раньше за ней не наблюдалось! Сперва ему показалось, что она так и не простила ему того неловкого «поцелуя» на больничной койке; но потом парень хорошенько призадумался. Его ученице, при всех её прекрасных душевных качествах, всё-таки была свойственна и гордыня. Если эта ведьма чувствует себя оскорбленной, униженной и обиженной – об этом узнают все, особенно виновник события; никаких скидок и прощений «авансом» не будет. Но ему она ничего не высказала: ни критики, ни ругани не было. Даже не попросила извинения! Очень хотелось сделать из этой поведенческой аномалии далеко идущие выводы. Наблюдение за поведением прекрасной колдуньи дало и самому Поттеру очередную пищу для непростых, но важных и значимых размышлений. За прошедшее с Отдела тайн время Гарри успел обзавестись довольно-таки циничным взглядом на романтические и половые отношения. Постарались как дамы, якобы «алчущие» его компании, так и увиденные им кровь с грязью. Прежнее восторженное отношение к возвышенному и прекрасному исчезло – или не совсем? Его совершенно точно тянет к Флёр, она ему интересна, с ней ему хорошо, тепло и приятно на душе... Любовь ли это? Чертовски хороший вопрос. Если это не любовь – то что она такое вообще? И точно ли чувства стоят за настолько заметным изменением в поведении подруги? На все эти вопросы ответ можно было бы получить только при продолжительной встрече в неформальной обстановке. Да вот случай никак не хотел подворачиваться. До сего дня. Письмо от Дафны оказалось как никогда кстати. Повода удобнее не придумать. Насколько он помнил из разговоров, праздник Рождества Делакуры отмечали как и все остальные нормальные волшебники: ярко, громко, весело. Они не принадлежали к тем немногим потомственным чародеям, что отвергали маггловские праздники и отчаянно пытались воскресить из забвения «торжества предков». И свою здоровую любовь к веселью, к праздничному шуму, к смеху и шуткам Делакуры-старшие сумели передать дочерям в полной мере. Этим-то он и воспользуется: пригласит её с собой на вечеринку! Скажет, что хочет познакомить её с ребятами – благо это и не ложь, а правда... С определенной точки зрения. Ведь если ему не кажется, если между ними действительно есть чувства, то его друзья должны узнать Флёр получше – и ей нужно получше узнать их. Например, понять, что его лучший товарищ Рон – не просто озабоченный извращенец, каким по глупости показался на четвертом курсе. И что Дафна – не мелкая стерва, какой порой отчаянно хочет показаться. А там атмосфера радости, беззаботного веселья сделает своё дело... Остается, правда, одна деталь. Маленький, совсем незначительный нюанс. Ему всё ещё нужно получить разрешение от той, кто затевает всё мероприятие и, по крайне несчастливому стечению обстоятельств, на дух не переносит «Корову». Пока что не переносит, конечно, но... Вздохнув, Гарри призвал к себе пергамент и ручку; недолго полюбовался на острое перо, и, собравшись с духом, приступил к сочинению ответа. «Дорогая Дафна...». *** В магической Британии, особенно магической Британии чистокровных родов, торжественные праздничные мероприятия всегда были чем-то большим, чем просто поводом собрать родственников, друзей и клиентов в одном помещении да повеселиться с ними. Каждое подобное собрание превращалось в настоящее событие для всех приглашенных на него магов и ведьм – а нередко, по касательной, они задевали всё сообщество целиком. За бокалом дорогого вина обсуждали вопросы права и политики, любовались фейерверками и шептались о грядущих перестановках в Министерском аппарате, интересовались возможным покровительством под аккомпанемент концерта... Бывало порой, что сам господин министр терял своё драгоценное кресло в результате интриги, начатой или успешно продолженной на внешне невинном приеме у влиятельной семьи. Следовательно, подобные приемы вполне допустимо сопоставлять по значимости с настоящими военными операциями – а там, где высока значимость, неизбежно высоки и требования. Мало собрать нужных людей в одно время да в одном месте: их нужно встретить, их нужно развлечь, их нужно угостить, их нужно напоить, их нужно проводить... И львиная доля этих проблем традиционно ложится на хрупкие женские плечи. Британским аристократам в принципе свойственен консерватизм, но в вопросе о распределении домашних обязанностей многие из них выступали самыми махровыми традиционалистами. Весь «домашний фронт» спешили спихнуть на жен, невесток и дочерей; считалось, что аристократу-колдуну подобает делать карьеру и работать на семью, а вот прекрасной половине магического мира предстояла другая участь. Конечно, это настроение не разделялось сообществом с той же строгостью и постоянством, как то было у магглов. Всё-таки малая численность волшебников в целом неизбежно сказывалась на том, что Гермиона мудрено называла «эмансипацией». Но именно чистокровные магические семьи продолжительное время оставались настоящим бастионом прошлого – и в отношении к роли женщин тоже. Они должны были управлять поместьем и прочей собственностью мужа, распоряжаться армией слуг и служанок, подавать мужу совет, коли тот решит их спросить, рожать ему наследников... И, разумеется, на них же обычно скидывали вопросы, непосредственно связанные с организацией мероприятия. Участие супруга и главы семейства нередко ограничивалось раздачей приглашений и постановке бюджетных ограничений; абсолютно всё остальное передавалось в руки жены. Реши, кого где усадить да так, чтоб никого не обидеть; кого чем угостить и напоить так, чтобы всем угодить и при этом не выйти за установленные мужем рамки; как развлечь толпу гостей, всех этих чародеев и волшебниц с такими разными увлечениями – множество, множество таких важных и непростых вопросов... И Дафна Гринграсс уже успела столкнуться со многими из них лицом к лицу. Даром, что она «всего-навсего» пытается подготовиться к веселому празднованию Рождества у себя дома в компании друзей. Она захотела позвать к себе домой Гарри, Рона, Джинни, близнецов Уизли, Невилла и Луну: отдохнуть и забыться, развеяться и повеселиться от души. Отец горячо одобрил её идею, утвердил предложенный Дафной список потенциальных гостей, сказал не беспокоиться о деньгах... И, в своем стиле, полностью удалился от дальнейшего участия в мероприятии, сославшись на самые что ни на есть неотложные дела. Она верила: после Коуквортской битвы дел у Ордена и Министерства, разумеется, прибавилось, и лорду Гринграссу некогда с нею нянчиться. Ему и в самом деле есть над чем подумать, куда отправиться и что поделать. Сперва ей казалось, что это и не станет проблемой, что она и сама со всем спокойно управится. Конечно, не приходилось размышлять о какой-то хитроумной политической комбинации или строить многоходовый план по манипуляции чувствами других – с этой стороны ей было попроще. Однако хватало и затруднений «бытового» характера, совершенно неизбежных при планируемом масштабе. Где разместить многочисленных гостей, куда их вести, где обедать и куда потом пойти отдыхать; наконец, чем угощать ораву школьников?... Было от чего потеряться девушке, не имевшей никакого предварительного опыта! Благо на помощь охотно пришла Джейн Уимпер. Отцовская любовница и домоправительница по счастью оказалась более чем компетентной помощницей в непростом деле подготовки и организации торжества. Раньше Дафна, скорее всего, поругалась бы с ней за одно-единственное предложение помощи; теперь молодая колдунья без особых сомнений согласилась ею воспользоваться. Старшая ведьма начала, как и полагалось, с «начала»: её интересовали гости, их интересы и, главное, число. Вооружившись подготовленным списком гостей, обе ведьмы отправились на кухню поместья. Там Дафна и Джейн сообщили домовикам и другим слугам всё, что им требовалось знать: дату мероприятия, количество едоков, желаемые блюда, нужную выпивку и обязательные закуски. Уимпер, на правах домоправительницы, подчеркнула, что всё подаваемое на стол должно быть непременно свежим и правильно приготовленным; она же, на правах старшей, поправила Дафну в чувствительном вопросе алкоголя. Девушке казалось, что им на всю компанию хватит трёх бутылок огневиски – Джейн потребовала держать наготове десяток, и разрешила доставать их из «особого» подвала. Потом, подмигнув повару, попросила заранее озаботиться антипохмельным зельем; оно юношам и девушкам явно понадобится впоследствии... Но на этом они не остановились, отправившись искать подходящее место для вечеринки. В особняке Гринграссов было несколько залов, традиционно использующихся для проведения приемов и торжеств: напрашивалась мысль воспользоваться одним из них. Но Джейн резонно спросила, неужели Дафна желает погрузить друзей и подруг в атмосферу давящего официоза, бросающейся в глаза роскоши и превосходства? Замешкавшись и поняв, насколько такой подход был бы близоруким, Дафна отреклась от плохо продуманного плана. И, как оказалось, у ведьмы было припасено иное, лучшее решение. Она привела Дафну в её комнату, позвала с помощью специального свистка домовиков и те незнакомыми девушке бытовыми чарами значительно увеличили помещение в размерах: теперь тут могли поместиться все приглашенные товарищи, но при этом помещение сохраняло подчеркнуто домашний и непритязательный уют. Тут каждый сможет расслабиться, никто не почувствует себя чужим – а этого-то и нужно добиваться. Тогда Дафна решила пойти дальше: она предложила возвратить в комнату некоторые из своих детских вещей, найти место для простых, но дорогих её сердцу сувениров; это решение встретило самое горячее одобрение от старшей напарницы. Гости должны ощущать себя комфортно, подавляющее их большинство никогда не было в особняке Гринграссов прежде, и нужно будет как можно быстрее растопить неизбежную неловкость тех же Уизли. Джейн пообещала порыскать по кладовым и прочим «хранилищам», а Дафна пообещала присоединиться к ней в этом непростом поиске. Нельзя было ограничиться одним только застольем – неизбежно и ей самой, и её гостям захочется активности. Движения. Веселья! Подумав об этом, Джейн повела хозяйскую дочь прочь из особняка, убедительно доказывая той на ходу пользу игровых упражнений. Привела она её, наконец, на уединенную парковую поляну, где отец Дафны устраивал самые широкомасштабные празднования в летний период времени. Тут и ей порой приходилось бывать, исполняя свои необременительные, но неприятные обязанности наследницы фамилии. Кланяться, улыбаться, принимать деланные комплименты и льстить чужим людям – «играть роль». Уже захотелось было спросить, зачем её привели на это не самое любимое ею место в поместье. Но, предвосхищая неудобный вопрос, Джейн обратила внимание удивленной девушки на совсем недавно выпавший во множестве снег: чистый и белый, он спокойно лежал на холодной земле безынтересной массой... Пока Уимпер не сделала несколько взмахов волшебной палочки. Её велением снег обернулся высокой и поразительно крепкой на вид стеной; в следующую секунду та же колдунья создала внушительных размеров «снежок» и проделала чудовищную брешь в искусственном укреплении. Дафна невольно рассмеялась и даже захлопала в ладоши. Просто и изящно! Поляна просторна, поляна покрыта снегом, поляна отстоит на почтительной дистанции от особняка – тут вся дружная компания может вольно веселиться, ничуть не тревожа других обитателей поместья. Магия поможет превратить обычные «снежки» в поистине незабываемое и поразительное развлечение! Она от всей души поблагодарила ведьму за её оригинальную придумку. Вдвоем возвратились в особняк и приступили к решению очередной задачи: где и как разместить гостей на ночь. Комнат в особняке было огромное множество – ведьмам теперь предстояло их грамотно распределить, никого не обидев и не отправив на чердак к домовикам и в подвал к родовым приведениям. С этим разобрались на удивление просто: помогло отсутствие у Гринграссов гостей высокого ранга, и, соответственно, пустота в «номерах»; так тут называли комнаты, традиционно отдаваемые под значимых посетителей, и оборудованные для длительного и комфортного пребывания. Оставался нерешенным ещё один вопрос, с которого, по колкому замечанию Дафны, на самом деле стоило бы начинать. А как, собственно, гости будут добираться до поместья? Ни Рон с остальным рыжим семейством, ни Невилл, ни Луна не знают, где поместье и не имеют понятия как в него попасть. Определенно добавлял пикантности тот нюанс, что поместье служило штаб-квартирой Ордена Феникса и посему к делу его безопасности подошли со всей полагающейся ответственностью. Но и на эту проблему нашелся ответ у неунывающей Джейн: общую встречу назначили на Косом Переулке, а оттуда Гарри и Дафна совместными усилиями дорогу найдут. Благо в преданности и лояльности потенциальных посетителей делу Британии никто не сомневался, и вся сложность заключалась в чисто техническом моменте. Они добрались до столовой, когда часы уже отбили девять вечера. Наконец-то настало время передохнуть! Дафна попросила Джейн заварить чай; та с готовностью откликнулась на поданную усталым голосом просьбу. Поставила перед хозяйской дочкой полный чайник, чашку, сахарницу и собралась уже было уходить из комнаты, как тут её окликнули из-за стола. – Посидите вместе со мной, прошу. – Неожиданно для служанки сказала девушка, вдобавок радушно той улыбаясь. – Астория уже спит небось, вечная соня, а в одиночку пить чай я не люблю и не хочу. Не споря и ничем не выдавая удивления, Джейн поставила вторую чашку и уселась напротив девушки. Дафна не без удивления подметила, что чародейка не взяла второй ложки; неужели она будет пить «пустой» чай? Как-то за все эти года она даже не замечала... – Я никуда не тороплюсь. – Подтвердила Джейн, отрывая молодую ведьму от размышлений. Вовремя. А то она почти что забыла, чем хотела с нею поделиться. – Джейн, я... Я хотела бы вам пожаловаться. – Огорошила домоправительницу подобным признанием блондинка. – На одного своего друга. – На кого именно? – Уточнила Джейн, всё ещё не вполне веря в происходящее. Ей казалось странным, что Дафна не просто не гонит её, но и сама идёт на контакт. Когда такое было? – Гарри, конечно же! – Дафна скорчила кислую гримасу, будто бы зараз съела целый лимон. – Позвала я его к себе домой, написала, как соскучилась и как хочу его тут видеть, как много хочу ему рассказать... И вот знаете что он написал в ответ? – Что же? – Заинтересованно поинтересовалась Джейн. – Он спросил, может ли взять с собой эту несчастную Корову! – Не удержалась от недовольного крика – Понимаете, его интересует, может ли он взять на праздник встречи школьных друзей свою Корову! – «Корову»? – И тут Дафна поняла, что в присутствии Джейн она раньше говорила так мало и так коротко, что отцовская любовница не знает даже настолько элементарных вещей и простых кличек. Она поспешила восполнить этот пробел в образовании Уимпер. – Так мы с Джинни зовём Флёр Делакур, эту несносную француженку, что ошивается вокруг Гарри. – Ну, ожидаемо. – Развела плечами Джейн, делая глоток чая. – Он ведь молодой парень, а та, если я колдографии помню правильно, писаная красавица... – Она – Корова. – Фыркнула Дафна, надув свои щеки. Только переживаемое ею возмущение помешало наследнице Гринграсса заметить, как Джейн невольно улыбнулась. – Глупая и жадная клуша, которой от него только и нужно, что фамилия да деньги. А он, будучи парнем, не может этого понять. Слишком уж поглощен разглядыванием её... Её... Ну... Джейн пришла на выручку неожиданно смутившейся девушке и кивнула, давая понять, что ей все понятно. – И, соответственно, вы не можете решить, что ему ответить на эту просьбу? – Всё я решила... – Глубоко вздохнула Дафна и продолжила мысль после очередного глотка. Казалось, что жидкость, более похожая на жидкий сахар, чем на чай, помогает ей смириться с принятым решением. – Я соскучилась по этому дурачку, я очень хочу его увидеть... И, в конце-то концов, кто-то же должен его предупредить об опасности со стороны Коровы? Конечно, я сказала «да»... Над столом повисла неловкая тишина. Джейн всё ещё не решалась брать на себя инициативу и развивать беседу самостоятельно; Дафна же запивала чаем своё небольшое горе и ей пришлось замолчать. Но, стоило Уимпер заерзать на стуле, как в голову молодой блондинки пришёл готовеньким ещё один непростой, но важный и актуальный вопрос. – Джейн, а расскажите, пожалуйста, как складываются отношения... Ну, между мальчиком и девочкой. Те самые отношения. – Отца о таком-то она не спросит никогда, сестра в силу малолетства и замкнутости сама ничерта ещё не понимает... Остается один-единственный источник, каким бы... Сомнительным он не казался. Поздний вечер не переставал поражать домоправительницу поместья. Сперва протянутую ей руку помощи не стали отвергать; потом её попросили присоединиться к чаепитию; доверили ей личный секрет – а теперь ей задали такой непростой и интимный вопрос... Руки ведьмы потянулись на колени, по щекам пробежал легкий румянец, а глаза принялись с достойным лучшего применения усердием изучать красиво расписанную скатерть стола. – Ох, Господи... – Даже усталая Дафна заметила явное смущение – Я, если честно, не думаю... Что Вас устроит мой ответ... – Пожалуйста, скажите! – Попросила девушка, отчётливо давая понять просящим голосом, что никакого хитрого умысла не имеет, никакой злобной шутки не готовит. – Я же прошу! – Не знаю... – И куда делась та живая, веселая и полная задора ведьма, с которой она ещё полчаса назад ходила по поместью? – Не знаю, имею ли я даже право отвечать на такие вопросы... – Это как? – Ну... Дело в том... До... Скажем, у меня очень мало опыта в «этих» отношениях, про которые вы спрашиваете. Уж точно вашем возрасте... Не было. Настал черед Дафны поражаться услышанному. Как так? Уши что ли её обманывают? Ей врут? Ей наверняка врут! Ведь не могла отцовская любовница совершенно не иметь никакого опыта до встречи с ним? Ведь неспроста она эти долгие годы считала её закоренелой развратницей? Ведь неспроста?... – Неужели... Вы хотите сказать, – высказала догадку Дафна, – что у вас не было отношений!? – До того, как я встретила вашего отца – нет. – Джейн спокойным, ровным тоном подтвердила казавшееся невероятным предположение. Потом она предприняла отчаянную попытку уклониться от неожиданного и уж очень неловкого разговора. – Но я не думаю, что вам будет интересно слушать про это, да и дело позднее... – Стойте! – Дафна едва ли не закричала. Она неожиданно осознала, что толком-то ничего и не знает о ведьме, заменившей отцу её мать. Раньше её это незнание полностью устраивало; казалось, что чем меньше, тем только лучше. Теперь же – Расскажите, пожалуйста, и расскажите, если можно, всё. Я хочу понять... Джейн вздохнула, отставила в сторону фарфоровую чашку и принялась за рассказ. – Дело в том, Дафна, что на пятом курсе Хогвартса я осталась без родителей. Мой отец, шахтер, погиб при аварии, когда мне было ещё тринадцать; а маму скосило воспаление легких. Других близких родственников у меня не было; пришлось становиться на учёт в специальном министерском департаменте, и оттуда я получала стипендию... На неё и жила несколько лет. Денег хватало, но хватало их впритык. А поскольку одним из условий её получения была отличная учеба, и лишиться её я не могла – мне было не до парней. – Но ведь эти самые парни, однокурсники и другие, не знали о вашей беде? Их, по идее, это не должно было остановить от ухаживаний за вами? – О, поверь, они это знали. Прекрасно знали. В школе невозможно сохранить подобное в тайне, долгое время уж точно. – Тяжело вздохнула Джейн; весь вид женщины красноречиво говорил о том, как непросто ей даются подобные откровения. И, тем не менее, её тон стал как никогда доверительным. Она твердо собралась договорить сейчас и не возвращаться к этому обсуждению впредь. – И это знание их нисколько не останавливало. Более того: некоторым показалось, что они вытянули счастливый билет и напали на удачный след. На шестом, а особенно на седьмом курсах, меня нередко просили об «услугах» парни из «приличных»... Разного рода «услуг». Уточнять, о каких именно «услугах» те парни вели речь, Дафна не стала. Все и так было ей прекрасно понятно. Есть богатый и молодой, с кипящей кровью аристократ, привыкший получать всё чего душа не пожелает и презрительно относящийся к остальным; есть нуждающаяся в деньгах сирота-магглорожденная, красивая, привлекательная и, что немаловажно, совершенно беззащитная. Естественно, что первый сделает «интересное предложение» второй... И наверняка будет разгневан, стоит второй дать неожиданный ответ. А в том, что Джейн давала именно такой ответ, Дафна теперь не сомневалась. – И, конечно, я всем отказывала. – Развела плечами Джейн, будто говорила очевиднейшую нелепицу. – Что бы там они не думали, а я себя не на помойке нашла. Конечно, они активизировались весной последнего года: с окончанием последнего учебного года кончилась и моя стипендия, о чем они прекрасно знали. Тогда мне предлагали всякое на «трудоустройство»; я, честно говоря, навсегда запомнила двух парней. Первый из этих благодетелей даже честно признавал, зачем я ему нужна, а другой «щедро» обещал давать один выходной в месяц. Я простилась с ними всеми и ушла во взрослый мир с «отличным» аттестатом, без родителей, накоплений и постоянного места работы – металась от лавки к лавке, работала то тут, то там, редко задерживаясь где-либо больше чем на четыре месяца. Хозяева неизбежно находили предлог избавиться от меня, и я была благодарной, если им хватало совести выплатить должное. Благодарна я, как вы понимаете, не всем... – А как вы... Тогда, как вы попали сюда? К отцу на службу, в плане? – Моментально дополнила вопрос Дафна, желая избежать двусмысленности. – Тут я должна благодарить мистера Седрика Вейтона, клиента вашего отца. Нет, Дафна, вы его точно не знаете, – улыбнулась Джейн; Дафна поймала себя на мысли, что улыбка ведьмы была приятной и греющей душу. – Вейтон держит небольшую лавочку в Уэлльсе, я работала там продавщицей, заменяя ушедшую от него супругу. Однажды мистеру Вейтону потребовалось срочно уехать в Лондон, а обычно следившая за его маленькими тройняшками родственница заболела. Я вызвалась помочь; не знаю, что он опасался увидеть по возвращении, но я более чем справилась с поручением. Дом был в целости и сохранности, дети – сыты, веселы и довольны... После того случая я прослужила у мистера Седрика ещё полгода: он наконец-то избавился от нелюбимой родственницы, я получала двойную ставку... А потом он выдал мне рекомендательное письмо к лорду Сибусу Гринграссу, своему покровителю, премию сверх последней зарплаты и направил сюда. – Вы... Наверное, – всё-таки решилась сделать ещё одну догадку Дафна, – учитывая, что было в Школе... Вы, наверное, боялись... Чего-то нехорошего? – Да. – Чистосердечно призналась домоправительница, пожелавшая зараз выложить всю правду-матку. – Ты верно угадала. Поначалу я боялась вашего отца, думая, что он хочет воспользоваться мной и, как надоест, выбросит куда подальше. Говорить, как же случилось на самом деле, не было ни нужды, ни желания. Во-первых, Дафна, как ведьма взрослая и умная, сама всё прекрасно понимает; во-вторых, Джейн всё же не хотелось посвящать старшую из дочерей, ту, с которой отношения начали налаживаться так недавно, в детали и подробности. – Как видишь, Дафна, у меня уж очень... «Особенный» опыт. Но, если его вообще можно переложить в совет... – Джейн призадумалась. Ей действительно хотелось помочь Дафне; хотелось и подвести какую-никакую логическую черту под растянувшимся рассказом о пережитом и испытанном. – То я могу сказать так: умным мужчинам мало одной лишь красоты. Они хотят от нас чего-то большего, чего-то иного... Чего-то возвышеннее приятной мордашки, выдающегося «переда» да броских бедер. Этим могут ограничиваться требования к той женщине, как говорится, «на ночь»; но от остальных хотят другого. – Ну... – Скажи: Гарри ведь парень умный? – Риторический вопрос, не требовавший ответа. – Правильно. Не думаю, что такой-то дал бы себя обвести вокруг пальца первой приглянувшейся юбке. И, если он хочет позвать эту несчастную Флёр Делакур сюда, то, вероятно, есть между ними и нечто большее. Присмотрись повнимательнее и, постарайся их здраво оценить. «Нечто большее»? А на что это она теперь захотела намекнуть? Неужели?... Но перед тем как молодая колдунья успела сформулировать очередной вопрос, её старшая собеседница потянулась в карман своей мантии; и, на какие-то доли мгновения, блондинка могла разглядеть в пальцах домоправительницы золотую монету... – А теперь, прости, – извинилась Джейн, резко вставая из-за стола и простыми движениями палочкой убирая всю утварь с него, – но мне пора идти. Дафна не могла этого знать наверняка, но была готова поклясться, что таким нехитрым, даже ей знакомым способом Джейн к себе вызывал её отец. – Один-единственный, последний вопрос! Самый последний! – Лукаво улыбнулась блондинка, преграждая домоправительнице маршрут для спасения. – Какой? – Терпению и выдержке этой женщины можно было бы позавидовать. – А кто такие «шахтеры»? *** Всё же не зря волшебники древности придумали порталы. Наличие нужного портала под рукой снимает множество непростых вопросов: как добраться до нужного места, не зная, где оно; как обойти защитные чары; как попасть на тщательно охраняемую территорию. Разумеется, к созданию порталов подходят крайне осторожно, а уж на руки их выдают исключительно проверенным и надежным людям. В руках не того мага это устройство может принести неисчислимые беды... Неудивительно, что Дафна предлагала встречаться в Переулке и уже оттуда добираться под охраной – она не знала, что у отца семейства Уизли имеется портал, ведущий на территорию поместья. Его он получил как полноправный член Ордена Феникса на случай экстренной, чрезвычайной ситуации; но, поскольку её не предвиделось, порталом разрешили воспользоваться детям Артура для мгновенного перелета – после особой консультации с поместьем, разумеется. Вопреки ожиданиям приглашенных, портал перенес их не в сам особняк. Да даже не близко! Они оказались внутри пределов высокой и явно зачарованной металлической ограды, за массивными воротами, на тропинке, окруженной с двух сторон высокими деревьями. Их ветки, лишенные любой листвы, склонялись под тяжестью снега и льда; в летнее время, небось, эта тропинка представляла собой превосходное зрелище для усталых глаз... Но теперь им предстояло преодолеть по ней ещё несколько миль до видневшегося вдалеке особняка. Овладевшие искусством трансгрессии близнецы попытались было нащупать обходной путь... – Не а. Трансгрессировать здесь нельзя.– Разочаровал гостей незнакомый мужчина в серой мантии, явно принадлежавший к Ордену. – Ножками, ребят, ножками придется пройтись. Рон, впрочем, и не был против прогулки «традиционным» способом под удивительно чистым, синим небом, и при свете поразительно ярких для времени года солнечных лучей. Даже необходимость наравне с близнецами тащить по мешку, полному подарков, его не смущала. Он впервые в жизни попал в дом своей подруги; ему очень хотелось всё здесь рассмотреть. Не каждый день попадаешь в настоящее поместье – ухоженное, не заброшенное, впечатляющее юношеское воображение... Интересно, сколько поколений предков Дафны гуляло промеж этих самых деревьев, казавшихся древними и вечными? «Нора» и её окрестности регулярно изменялись, трансформировались в угоду новому поколению её хозяев; тут же всё виделось основательным, стабильным, даже вечным. Будто ничто и не могло тут поменяться, будто всё и простоит в первозданном виде до конца веков. Впечатляла и сама по себе дистанция, которую нужно пройти, чтоб попасть в дом: и, пожалуй, запрет на Трансгрессию взялся не с пустого места. Небось ещё первые Гринграссы, строители особняка и отцы рода, придумали такую штуку, чтоб показать просителям и клиентам их незначительность и преходящность. Они придут и уйдут, один хозяин сменит другого – да вот поместье... Оно не денется никуда. Хорошо, что они пришли сюда как званые и дорогие гости. В наблюдениях Рона не было зависти – по крайней мере, так ему казалось. Он хорошо помнил, что зависть чуть ли не привела к их с Гарри окончательной размолвке; и, потеряв навсегда Гермиону, он не хотел ссориться ни с кем из оставшихся у него товарищей. Да, Дафна и её сестра живут лучше, чем он и его семья когда-либо жили; и что с того? Это нисколько не мешает их теплым, доверительным, дружеским отношениям. Дафна никогда не заносилась, никогда не размахивала семейным состоянием и именем перед его носом... И, в конце-то концов, то, что сейчас его семья переживает не лучшие времена, не означает ведь, что такое положение сохранится навсегда? Из размышлений его выбили близнецы. Неугомонные захотели поразвлечься на дороге к особняку и выбрали самый знакомый им способ. – Ну, Джинни, – начал разговор Фред, с хитрецой во взоре разглядывая младшую сестру, – аплодирую. Так блестяще ты маме еще не врала ни разу. – Я ей и не врала! – О, – подхватил с полуслова Джордж, – значит, ты действительно не будешь пить? Весь праздник будешь оставаться трезвой и бодрой, как на прошлое Рождество? – Я сказала маме, что не буду напиваться. И я не буду напиваться. – Подмигнула близнецам Джинни, явно довольная таким оригинальным выходом из расставленной ими ловушки. Те сдаваться не собирались; просто решили поменять жертву. – А ты, Рон? Будешь следить за тем, чтоб сестра вела себя хорошо? И, надеюсь, будешь внимательно за нею следить? – Конечно, Джордж, – ответил Рон своим самым наивным тоном, – а как иначе? Ведь старший брат должен нести хоть какую-то ответственность за младших родственников, да, Фред? Близнецы и Джинни громко и беззлобно рассмеялись: Рону удалось перехватить инициативу в разговоре. – Мы с Джорджем никогда не понимали такого подхода. Каждый отвечает за себя, мы отвечаем за нас двоих. – Развел плечами упомянутый близнец. И тут же – Допустим, ты будешь следить за нашей Джинни. Но, раз так, значит, ты не будешь лезть к Дафне с предложениями о поцелуйчике-другом? – Это кто к кому лез? – Рон резко повернул голову к Фреду. – Напомнить, что это меня повалили на пол комнаты? – Ну, брат, – неожиданно для Рона вступила в разговор Джинни, – если тебе нравится, когда девушка ведет... Кто мы такие, чтобы осуждать? – А это ты с чего взяла? – Да ты бы себя видел! – Хором сказали близнецы; подобная слаженная синхронность даже от них была делом нечастым. – Лежишь на приятном полу, на тебе сидит красивая и пьяная блондинка, вокруг приятная компания... Есть от чего испытать блаженство, братец! – Да идите к черту, а? – Без раздражения в голосе ответил Рон; потом его посетила идея для ответного удара. – Джинни с Луной под ручку ходит уже второй месяц, а вы всё прошлый год вспоминаете! Получай, сестренка. И, в самом деле, близнецы не подвели. – Скольких мозгошмыгов уже поймали? – А где ловить нарглов? – Так как, всё-таки, выглядят мозгошмыги? Сколько у них ног, рук, голов? – Ой, заткнитесь! – К вящему восторгу парней рыжеволосая девушка пнула ногой по тропинке. – Фред, если не заткнешься, то скоро я буду ловить нарглов у тебя в голове. Джордж, мозгошмыги выглядят красивее тебя по утрам! Конечно же, это не спасло бы ведьму от нового раунда шуток и подколок, но тут Уизли наконец-то вышли на просторную и открытую поляну. Высокие деревья остались за спинами и им открылся панорамный вид на дом Гринграссов... Вид, способный поразить и куда как более пресыщенную подобными зрелищами публику. Ведь предки Дафны Гринграсс нарочно именно так спланировали маршрут через тропинку, чтобы внушать посетителям почтение и уважение. Сверкавшее в лучах утреннего Солнца каменное здание, красивые скульптуры разнообразных мифических животных в проемах, мозаичные окна... – Внушает всё-таки, а? – Честь задать риторический вопрос выпала Джинни. Парни кивнули, и она продолжила мысль. – Как думаете, сколько «Нор» поместится внутри этого особняка? – Думаю сотня. – Без раздумий ответил Фред, не сводя глаз с поражающего своими размерами здания. – Две, братец. – Джордж возразил, пытаясь скрыть переживаемые им впечатления. – Спорим? – С готовностью подхватил Фред; ему в голову только что пришла новая идея. – У Дафны спросим, какова площадь особняка. А как вернемся – спросим отца. – И когда ты проиграешь... – Когда ты проиграешь, ты мне и Олимпии оплатишь ужин. – Да о чем вы? – Почти что возмутилась поведению старших братьев Джинни. Юная ведьма всё ещё не простила им предыдущих «шпилек» и хотела отвести душу. – Какие к черту Олимпии? Вы посмотрите на эту красоту! Полюбуйтесь чем-то прекрасным, хоть разок в жизни. – А смысл любоваться, сестренка, если не по нашу честь это? – Подошёл с практической точки зрения к вопросу Джордж, и затеявший весь спор. Житейской мудрости, надо признаться, им было не занимать. – Что с того, что колонны изящны, а статуи умело слеплены? – Ничего-ничего, – подал голос Рон, с нескрываемым любопытством рассматривая дом Дафны, – после войны у нас такой же будет. Ответом ему стал дружный смех. – Во даешь, Рон! Я даже на секунду поверил. – Да-да-да, а я буду королевой в этом особняке! – И откуда у нас такой появится? – Фред посчитал, что веселее «серьезно» обсудить перспективу решения жилищного вопроса. Ровно та реакция, которая нужна была Рону для его шутки. – После войны, ребята, Малфой-мэнору нужны будут новые хозяева. – Торжествующе оглядел призадумавшихся от такой идеи родственников Рон. – И, думаю, Министерство не откажет ветеранам Ордена и героям войны с Реддлом в нашей маленькой просьбе. – Правильно! – Горячо поддержала мысль Джинни, которую с семейством Малфоев связывали совершенно «уникальные» отношения. Отец сего достославного семейства подкинул ей злосчастный дневник; его достопочтенный отпрыск несколько лет кряду доставал её, служил Амбридж и издевался над её подругой. Естественно, что никакой особой жалости к аристократам-Пожирателям она не испытывала. – Нечего их жалеть как в прошлый раз! – Ну, если ты так, – хихикнул Фред, – то всё ещё остается вопрос поддержания подобной махины в порядке. Тут явно одних маминых рук не хватит. – Значит, мамашу Хорька запряжем в помощь. – Развел плечами Рон, будто говорил о чем-то естественном и само собой разумеющемся. – Пусть поработает первый раз в жизни. – Уверена, вы, парни, что-нибудь да придумаете. На сей раз действительно полезное придумаете. – Наконец-то подколола близнецов в ответ Джинни, предложившая более вероятный вариант. – Что значит «на сей раз»? – Фыркнул Джордж, несильно толкнув младшую сестру в бок. – Кто там в прошлом году у нас постоянно брал рвотные бобы, желая прогулять пары Амбридж? – Это нужно было для дел Лиги! – А, Лиги?... Продолжая ни к чему не обязывающую и несерьезную словесную перепалку, столь типичную для дружной семьи, приглашенные в особняк гости наконец-то добрались до парадного входа. Там, на ступеньках, их уже дожидались его подруга Дафна и мисс Джейн Уимпер – та женщина, с которой они мельком виделись на вокзале. Рон невольно удивился их внешнему виду: ни на хозяйской дочке, ни на хозяйской любовнице не было никаких украшений, а оделись обе ведьмы в подчеркнуто-повседневные, простые черные мантии. Как-то даже неловко стало за цветастые, подчеркнуто аляповатые пиджаки близнецов да по-модному сшитую собственную мантию... Благо Дафна помогла тут же покончить с этой неловкостью, поспешив его обнять. Любое смущение беспомощно таяло перед подобным натиском; свою равную долю приятельских объятий получили и близнецы, и Джинни. С мисс Уимпер Уизли не были так близки, тут всё обошлось почтительными, но добродушными кивками. – А где Астория? – Последовал после обмена приветствиями логичный вопрос от Джинни. – О, Асти помогает Невиллу и Луне со столом. – Махнула рукой в сторону двери Дафна, широко улыбаясь всем Уизли. – Да, эти уже тут! – А как же Гарри? – Огляделся по сторонам Рон, ожидавший увидеть друга по пути к особняку. – Не волнуйся, Рон, он будет. – Дафна поспешила уверить как Рона, так и остальных гостей. Говорила она спокойно, явно зная, о чем. – Он предупреждал, что немного опоздает. На полчаса, как сказал, самое большее... – Командир не опаздывает... – Фред сказал своим самым заговорщицким тоном. – А задерживается! – Подхватила эту вечную истину вся дружная компания. После чего последовал настоящий взрыв незамутненного, чистосердечного смеха. И, пока хозяева и гости смеялись, Рону показалось, будто с его плеч упала целая гора. Будто наконец-то настал долгожданный отдых, по которому он так соскучился и которого так не хватало последние напряженные, непростые недели. Занятия Лиги, битва за Коукворт и ранение отца, очередной девятый вал домашних заданий, занятия Лиги и постоянное мучительное ожидание новых известий с войны... По крайней мере на денек он сможет обо всем этом забыть. И с искренним наслаждением юноша услышал задорный призыв Дафны: – Все внутрь! Давайте веселиться! *** Боль. Вернулась уже хорошо знакомая ему боль: обжигающая нетерпимым внутренности, безжалостно разрывающая изнутри все бока, полностью лишающая контроля над правой рукой и, конечно, парализующая разум. Даже самый физически крепкий и выносливый человек, застигнутый врасплох подобным кошмаром, опустится в агонию и не сможет ничего предпринять: собственное тело не будет его слушаться. Всё, на что хватило победителя Гриндевальда – не закричать; зажав зубы и закрыв глаза, Альбус стоически терпел. Больше ничего и не оставалось. Приступ, по счастью, застиг его в полном одиночестве в директорском кабинете; никаких свидетелей, никаких зрителей. Никому не придется изменять память, никому не придется внушать лживых воспоминаний. Мучительные мгновения тянулись и тянулись, а долгожданное улучшения всё не наступало... Острый приступ прошёл, оставив после себя тупую, но терпимую боль в правом боку. К нему в полной мере возвратились ясность мысли и сознание. Правда, теперь, приступ продолжался целую минуту – на двадцать секунд больше, чем предыдущий. И случился он с меньшим интервалом. Это, конечно же, плохие новости... Ослабленной, дрожащей левой рукой директор потянулся к склянке с бесцветным зельем, вытащил пробку и поднёс к губам. Залпом выпил безвкусную и лишенную запаха жидкость, зная, что она снимет остаточные боли и позволит ему снова ощутить себя здоровым. На какое-то время, пока не произойдет очередной припадок. И, к сожалению, все меньше и меньше времени он покупает себе этими зельями. Разум прояснился. Откинувшись в кресле и отдышавшись, Дамблдор погрузился в тягостные раздумья о своём стремительно ухудшающемся состоянии. Совершенно очевидно, что его либо отравили, либо прокляли. Это он понял еще под конец сентября; недавно окончательно в этом убедился. Но как и чем? Поразительно, но ни он, ни Снейп не смогли найти проклятья или яда, вызывающего подобные симптомы; теорию о «естественном» происхождении подобных болей они и не рассматривали. На эти два важнейших вопроса они вдвоем, маги, обладающие огромным багажом знаний о темных искусствах и ядах, не смогли дать однозначных ответов. Разумеется, это серьезно ограничивало возможности потенциального лечения – если, конечно, лечение от такого вообще существует... Яд или проклятие? Взвешивая все вероятности, Альбус решил взять за «рабочую» вторую версию. Всё-таки он очень редко ест вне Хогвартса, питается исключительно у проверенных товарищей по Ордену, а лечится только у преданного Северуса. Это сразу же исключает использование самых опасных ядов, поскольку по-настоящему опасные магические яды требуют смешения с едой, напитком или лекарством. А в магической природе этой боли он не сомневался ни на минуту. Постоянные прикрывающие его щитовые чары не дадут воспользоваться духовой трубкой или зонтиком... Нет, это должно было быть проклятье. Но какое? Он сам, Снейп и покойный ныне Грюм незадолго до атаки на Коукворт перебирали все известные проклятья – и не нашли ничего похожего. Конечно, остается вариант, что против него использовали специальное, вновь созданное проклятье совершенно потрясающей силы. Это хорошо объяснило бы и странный характер стремительных, но чудовищных болей, и то, что их невозможно окончательно побороть даже со всеми его силами и ресурсами. Но тогда появляется другой вопрос, критично важный... Кто «творец»? Кто создал настолько опасное проклятье? Дамблдор прекрасно знал, что создание с нуля даже собственного заклинания дело непростое, доступное далеко не каждому волшебнику – а уж сотворение «личного» проклятья такого уровня является высшим пилотажем. Считанные единицы магов создавали проклятья в прошлом, а для кого это возможно сейчас? Том? Тому по силам, Тому хватит знания темной магии... Да вот только у него не было возможности передать это проклятье адресату. Дуэль в Отделе тайн требовала всего его внимания, ему некогда было отвлекаться от самого боя. Потом они не встречались, а ведь характер болей, как говорит Снейп, указывает на то, что имел место прямой контакт. Действительно, неспроста боли начинаются с правой руки... Но, если проклятье наложил не Том, то кто это был? За свою долгую и насыщенную жизнь, кроме Тома, Дамблдор встречал ещё двух волшебников, способных создать проклятье такой силы – один из них доживает остатки дней в собственной темнице, а второй погиб на Великой войне... Или?... Призвав на помощь всю силу воли, Альбус поднялся с кресла. Страшное, чудовищное подозрение, лежащее темной тенью на его душе со дня визита на руины дома Боунсов, оформилось в догадку. Догадку, которую он просто обязан был проверить здесь и сейчас, не откладывая и не утешая себя. Колдун медленными шагами, стараясь сохранить равновесие, подошёл к верному Омуту памяти и наклонился над ним. Ох, как долго он мог простоять над ним в лучшие месяцы! Сколько времени над ним он провёл после Великой войны, после Первой войны с Томом; вспоминал соратников, друзей, семью, просто приятные дни юности и молодости. Раньше в этом он находил отдых, увеселение и, чем черт не шутит, приятное забвение от дел. Но теперь его заинтересовало одно-единственное воспоминание, причем воспоминание относительно недавнее. И он с головой погрузился в него... Человек, пользующийся Омутом, не замечает течения реального времени; так что Альбус не смог бы сказать точно, как долго он провёл в прошедшем. Но, возвратившись оттуда в настоящее, великий волшебник молча ухватился слабеющими руками за Омут, из последних сил борясь с нахлынувшей слабостью. И потом Дамблдор взглянул уже на воду, покрывавшую верхнюю поверхность устройства – и не признал отражения. Оттуда на него смотрело бледное, поразившееся увиденному, осунувшееся лицо усталого и возрастного колдуна... С поразительно живыми для такого лица, озаренными внутренним светом глазами человека, только что решившего запутанную и тяжелую задачу. Пусть и получившим очень плохой ответ.