***
– Когда этих горе-палочников перебьют, в бой пойдут отряды Лестрейнджа и Нотта. Они нанесут первый серьезный удар и, надеюсь, смогут перебить большую часть сил Отдела правопорядка... – Продолжал змееподобный шёпот. План уже и так был известен, но глава Пожирателей смерти счёл необходимым его во второй раз повторить. Впрочем, не его вина, что подготовка нужного ритуала затянулась. – Затем ты, Барти, и твои люди. Помогать тебе будет Руквуд. Я и наш резервный отряд появимся позднее, когда останется нанести смертельный удар по ослабленному врагу. Свободны – мне нужно заканчивать с защитными чарами. Низко поклониться – и уйти к своим людям. Барти молча поблагодарил испанского сеньора за все преподнесенные ему уроки сокрытия разума и контроля над эмоциями, поскольку теперь он мог в полной мере оценить их полезность. Могло быть хуже? Могло. Ему могли поручить командование первой волной наступающих: новобранцев, наемников, уголовников и прочей сволочи, которую «Лорд» предназначил на убой. Предварительно их, правда, опоят специально подготовленными зельями, понижающими чувствительность к боли и повышающими выносливость – они должны привнести как можно больший хаос в Министерство и, по возможности, расстроить первую линию обороны Скримджера. И эту «честь» возложили на Антонина Долохова, чье изуродованное лицо – напоминание о наложенном на него проклятье – пугало своих ничуть не хуже врагов. Бедолага был готов искупить вину перед «Лордом» кровью... Скорее всего, своей собственной. Потом Рабастан и Теодорих приведут на битву основные силы Пожирателей, потом он и Руквуд подоспеют с ветеранами и лучшими из наемников... И, наконец, в дело вступит сам Реддл. Его настоящий господин дал своему слуге ровно один приказ: выжить любой ценой. Он не должен испытывать удачу и пытаться побороть главу Отдела правопорядка или министра магии в «честном» поединке; он не должен спасать «соратников»; он не должен пытаться отличиться в бою на радость «Лорду» – должен «только» пережить предстоящее. И это будет совсем не просто: даже если слова главы Ковена правдивы, даже если в Министерстве не окажется ни Дамблдора, ни ключевых бойцов Ордена Феникса... У Скримджера всё ещё будет вышколенный и боеготовый Аврорат, многочисленное подразделение Отдела правопорядка, какая-то часть иностранных добровольцев и, конечно, преимущество борьбы от обороны в хорошо подготовленном для неё месте. Пусть директор Хогвартса не сможет показаться на поле боя лично, пусть большая часть его личной группировки до него не доберется – у Руфуса Скримджера, возможно, хватит сил и чтобы справиться с атакой самостоятельно. А ведь подобный исход, в теории, тоже будет выгоден его настоящему хозяину: ведь тогда министр магии станет авторитетнее и влиятельнее Дамблдора... Из этих невеселых размышлений Барти вырвал неистовый крик, полный злобы и ненависти. – Шевелитесь, собаки! – Долохов и без того говорил громче нужного, но под эффектом нужного заклинания его голос звучал словно гром. Обращался он к отданным ему под руководство «бойцам», среди которых Барти узнал нескольких своих бывших учеников... В том числе и юного Гойла, чей взор, казалось, стал ещё менее осмысленным привычного. – По моей команде вы пойдете за мной! За мной! И никак не раньше! Да, в жертв столь опасных экспериментальных зелий команды приходится разве что не вбивать. Обратный эффект: силы и стойкость получаешь в обмен на способность здраво мыслить и осознавать опасность. Остается лишь надеяться, что Долохов сумеет всё же управится с этой плохо поддающейся контролю толпой. Называть это сборище «отрядом» Барти не собирался. Ему под руку «Лорд» дал хороших бойцов, лучшим из которых по праву можно считать Августа Руквуда – но и остальные успели отличиться как в прошедшей войне, так и в стычках этого конфликта. Они уверенно владеют боевой магией, им доступно понимание дисциплины, они идут в бой не под дурманом Снейповского пойла, а по понятным причинам... Наступило долгожданное затишье над поляной. Приказы отданы, команды и отряды сформированы, припасы розданы: теперь осталось только ожидать, пока Том Реддл создаст нужный им портал. Только магу его калибра и его выдающихся познаний было по силам обмануть, превзойти могущественные защитные чары Министерства; «дверь» откроется в самом Атриуме, у небезызвестного фонтана, как в довоенное время... Позади передовой линии обороны, старательно возводимой Скримджером у немногих функционирующих дверей. Она-то останется неповрежденной... Долохов, его толпа безумцев, как и все остальные Пожиратели отправятся прямиком в ловушку, из которой, по замыслу «Лорда», у них останется только два выхода – победа или смерть. – Слуги мои! – Прокричал Реддл во всю силу легких, будто заранее упиваясь великим торжеством. Которого он, как напомнил себе Крауч, ещё не заслужил. – Сегодня вся Британия будет нашей! Началось. Прямо перед мощной фигурой Антонина появились устрашающих размеров ворота – хотя, на самом деле, то был хитрый трюк сознания. Оно подменило самую настоящую дыру в пространстве хорошо знакомым, не вызывающим отторжения или шока образом. – Вперёд! За Тёмного Лорда! – Крикнул Долохов и поспешил исчезнуть в этой «дыре» с глаз долой. Барти пришлось признать про себя, что для практически гарантированного смертника этот маг держался с достоинством. За ним помчались все одержимые жаждой крови и разрушений жертвы алхимического гения Снейпа. Кто-то из них пытался повторить речевку командира, кое-кто двигался в полном молчании, остальные же сорвались на бессмысленный и нечеловеческий крик. Битва за Министерство а, на самом деле, за будущее Британии, началась. Крауч перехватил волшебную палочку поудобнее и бросил через плечо быстрый взгляд на своих «соратников», тех, кто сегодня должен будет его прикрывать в смертельном бою. Будь что будет, но он выживет в этой битве.***
Сколько нужно человек в отвлекающем внимание врага отряде? Говорят, будто этот вопрос рассматривают в мельчайших деталях в военных школах у магглов. Тех самых, где учат мыслить одними и теми же шаблонами да заучивать словно молитву покрывшиеся пылью тактики старых лет и давно мертвых воинов. И там на головы учеников вываливают настоящий потоп: когда и что учитывать, при каких обстоятельствах требуется использовать подобный маневр, как грамотно организовать снабжение для передовых отрядов. Бесспорно, всё это нужное и важно для победы... Но нередко в своем кабинетном зазнайстве они забывают о том обстоятельстве, о том факторе, который и превращает вооруженных людей в настоящих воинов. О жажде вражеской крови. Только желая убить, желая победить, желая сокрушить ненавистного противника человек преодолевает самого себя и возвышается над своим врагом. Стальной, неумолимый блеск в глазах нападающего страшнее чем мерцающий свет на острие палочки; и даже самый хорошо подготовленный, самый хорошо вооруженный маг, если он чужд этих великолепных желаний, так и останется всего-навсего вооруженным человеком. Такой на поле боя может только отсрочить свою собственную смерть; возможно, если повезет, убьет пару-тройку подобных ему... И падет перед натиском настоящего воина, одаренного нужной искрой. Диего знал всё о ней. Идущие сейчас с ним на очередную битву маги и ведьма тоже – что как нельзя кстати. Новое задание господина выполнить будет особенно непросто: придется напасть на лучшие силы Ордена Феникса в их собственном логове и сражаться против них и всех возможных подкреплений до получения приказа на отход. Пятеро человек против отборных бойцов Альбуса Дамблдора, да и местную охрану сбрасывать со счётов не стоит. Хозяин говорил, что защитников для себя и своей семьи здешний лорд отбирал придирчиво и осторожно... Вот сейчас им и предстоит выдержать экзамен – последний в жизни, если они окажутся недостойными. Командир ударного отряда Ковена хорошо представлял себе трудность предстоящего дела, но был спокоен, собран, подобен удаву. Жалел он лишь о том, что Грозный Глаз уже погиб – и погиб не от его руки. Это был бы, без всякого сомнения, могущественный и опасный противник... И его сердце – а с ним и его жизненную силу – он бы с радостью поглотил. А сейчас остается только надеяться, что в особняке лорда Гринграсса найдутся и другие достойные воины. Он, конечно, будет убивать всех, кто встанет у него на пути; но только победа над действительно стоящим врагом способна принести радость и удовлетворение. Невысокий и поджарый мужчина в темно-серой мантии вновь бросил взгляд на переданную хозяином для связи старинную монету. Нет, она всё ещё не светилась; значит, атаковать рано. Они вышли на позиции вовремя – артефакт, выданный им Ксенией перед отправкой на задание, в самом деле смог рассеять Фиделиус и позволил отряду обнаружить столь старательно спрятанный особняк. И, раз до сих пор не объявлена тревога, значит жители роскошного поместья до сих пор ничего не поняли; не почувствовали, как пала их «надежная» защита и что они теперь открыты для нападения. Глава ударной группы не смог сдержать презрительной улыбки: разве будет настоящий воин трусливо прятаться за Фиделиусом, этим последним прибежищем женоподобных трусов и крикливого бабья?.. Сердце хозяина дома его точно не заинтересует, в этом Диего мог бы поклясться. Рядом с Диего раздался восхищенный «ох». – Особняк – просто загляденье... Всегда хотела себе такой. – Облизнулась женщина, хлопнув себя по боку. Внимательный наблюдатель смог бы заметить, что держится она с излишней живостью, неудачно пытаясь скрыть охватившее её волнение. – Даже немного обидно будет разносить его в щебень да окроплять оный щебень кровью. Это говорила Вазира бинт Акиль – ведьма с Ближнего Востока, в своё время бежавшая от богатого и деспотичного аристократа-отца на полную опасностей, но притягательную волю. Единственная из десяти сестер, она решилась восстать против заведенного у арабских волшебников образа жизни и бежала в Европу, где, после долгих мытарств по различным наемным компаниям и отрядам, примкнула к Диего. Её таланты в алхимии и магической медицине вкупе с наплевательским отношением к морали позволили ей не просто формально состоять в команде, но стать её полноценной частью. После схватки у Боунс своевременная помощь Вазиры помогла Диего сохранить покалеченную руку, не прибегая к затратному и продолжительному выращиванию новой конечности. Да и калечить эта смазливая и улыбчивая медичка умеет неплохо, как успели на себе узнать многие недостойные. – Построишь себе другой после победы, Вазир. Делов-то! – Бросил Никос Фасулаки, любовно рассматривая свой смертоносный клинок. – Я даже готов помочь, с одним условием – ты позовешь меня на праздник по завершении строительства. – Предпочту потратить чужой кровью заработанные деньги побыстрее. – Отвечала она, улыбаясь озвученному предложению. – Я нашла великолепный дом терпимости в Париже и тамошние обитательницы меня уже заждались. Цены там кусаются, конечно, но и услуги соответствуют. Никос многим был похож на Вазир: он родился и вырос в Константинополе, с ранней юности пошёл по скользкой дорожке и пришёл, в конце концов, под крепкую руку Диего. Только если Вазир любит пуще всего вольную волю да простые удовольствия, то Никоса куда больше привлекает обреченный поиск красивого и идеального. Стройный и по-своему привлекательный мужчина ищет красоту во всём: его в равной степени притягивают картины, женщины, книги... И, конечно же, искусство убивать другого – единственное увлечение Фасулаки, которое Диего разделял и искренне одобрял. За вечной улыбкой и постоянной притворной несерьезностью грека таится эффективный и смертоносный для своих врагов волшебник, являющийся отличным фехтовальщиком и едва ли не в совершенстве овладевший навыком трансгрессии на короткие дистанции. Что Никос, что Вазир были настоящими воинами. Ещё бы поменьше они вдвоем отвлекались на ничтожные пустяки... – Нет бы осесть, завести хозяйство... Выйти замуж и наконец-то родить детей? – Никос прекрасно знал, что мужчины не во вкусе арабской ведьмы и решил немного поиграться на этой струнке. – Иди ко всем чертям. – Без настоящей злобы в голосе парировала Вазир. – Если бы я собиралась становиться чей-то собственностью, я не ушла б из дома. Предпочитаю быть собственником, а не собственностью. Пусть трещат – время ещё позволяет. Диего хорошо знал: когда начнется бой, эти двое шутников станут столь же опасны, сколь молчаливые и собранные близнецы Хилл. Роберт и Томас раньше были сотрудниками Аврората Североамериканского Конгресса и пользовались репутацией надежных, боевитых сотрудников… Но их природная склонность к чрезмерному насилию серьезно подвела близнецов; в конце долгой и тернистой дороги из скандалов, разбирательств и выговоров их изгнали из Америки. Совсем скоро их нашли хозяйские агенты и привлекли к взаимовыгодному сотрудничеству – и, нужно признать, слабохарактерные идиоты из Конгресса отказались от крайне полезного инструмента. Близнецы прекрасно владели не только боевой магией и темными проклятьями, что ожидается от перебежчиков-авроров, но и специально зачарованными для них револьверами, тем самым всегда оставляя за собой возможность устроить привычным к «принятому» бою волшебникам смертельный сюрприз. План уже давно составлен и озвучен. Нет нужды проговаривать его повторно сейчас; своим соратникам Диего доверял полностью. Они нападут все вместе и будут держаться все вместе, прикрывая каждый своё направление. Впереди пойдет он сам, близнецы-американцы по бокам, арабка держится позади, а грек прикрывает тыл и, по возможности, при помощи трансгрессии выбивает одиноко стоящих врагов. Атаковать придется сдержанно; нужно помнить о цели задания, что от них требуется не разгромить, а задержать. И, по возможности, выжить. Монета засияла, призывая к решительным действиям. В воздух поднялся сжатый кулак лидера группы – и все разговоры моментально смолкли. Раздался в наступившей тишине один-единственный, негромкий мужской голос. – Вперёд. – И все последовали приказу.***
Любая война состоит не только из боев и стычек разной степени разрушительности – а гражданская в особенности. Очень важную роль в конфликтах подобного рода играют тайные переговоры: они приносят деньги, людей, снаряжение... И лишают этих же ресурсов противную сторону. Но грамотная, плодотворная дипломатия сродни настоящему искусству: человек должен быть одновременно умелым переговорщиком, талантливым психологом и красноречивым оратором, чтоб добиться в ней стоящих успехов; не существует и шаблона успеха, зато крайне важен опыт. Именно поэтому Гарри Поттер сегодня сопровождал Альбуса Дамблдора на встречу с лордом Марием Файертейлом – Орден Феникса хотел привлечь оного аристократа к полезному для Британии делу. Лорд Марий Файертейл всеми силами пытался сохранить «нейтралитет» в идущем конфликте. Богатый покровитель многих мастерских и гильдий, он использовал и золото, и влияние для того, чтобы избежать внимания Министерства к своей персоне. Он ограничился только несколькими подношениями Руфусу Скримджеру в самом начале его правления, причем умудрившись преподнести эти подношения как часть «древнего» ритуала... И опять-таки дистанцироваться от реальной политической борьбы, тотчас удалившись из столицы в свое хорошо укрепленное, старинное поместье. Сейчас, глядя на Мария, Гарри хорошо понимал его логику: пожилой волшебник, хорошо помнивший времена задолго до войны с Гриндевальдом, чувствовал себя чужим в стремительно меняющемся и уже порядком изменившемся мире. Слишком старый и консервативный для Министерства и, тем более, Ордена Феникса; слишком честный, цивильный и гордый для Пожирателей. Когда обе стороны равно противны, неудивительно что человек попытается вовсе отказаться от выбора – и, благодаря своим статусу, роду и деньгам, некоторое время даже сможет балансировать на узкой веревке. Однако в смутные времена всем приходится рано или поздно решать. Иначе решат уже за него... Лорду Файертейлу этот урок сейчас предстоит выучить. Принимал он высоких гостей в своем богато обставленном кабинете со всеми положенными им почестями, но прохладно и сдержанно. Причины такого отношения не были секретом для молодого Поттера: полвека тому назад лорд Файертейл был одним из тех людей, кто возглавил оппозицию Дамблдору и не позволил тому занять кресло министра магии. Это было последней крупной политической победой Мария: не в силах вернуть Британию в эпоху своей веселой юности и деятельной зрелости, он гордо удалился в свое родовое владение и не покидал его уже многие годы. Конечно, так эту историю рассказывал Альбус Дамблдор... Но, познакомившись с аристократом и поговорив с ним несколько минут, Гарри решил, что в конкретно этом рассказе директору смело можно доверять. Уж очень хорошо рассказ ложился на увиденное... – Ваш сын и наследник, юный Маркус не почтит нас своим присутствием сегодня? – Спросил Дамблдор, отставляя в сторону чашку горячего чая. Расторопный слуга тут же её унес и покинул помещение; настало время для настоящих переговоров, а не растянувшегося, на вкус Гарри, обмена фальшивыми формальностями. Впрочем, такова уж природа патриархов магического мира: всё нужно делать «как положено». – Он всё ещё только наследник, а не глава рода. – Уклончиво ответил лорд, глядя прямо в глаза директору Хогвартса. – И он не имеет права голоса в таких... Серьезных вопросах, какие сегодня стоят перед нами. Сейчас он пытается показаться холодным и респектабельным английским аристократом – забывая, что связался с директором Хогвартса и главой Ордена Феникса. Такой простой и даже банальный приём не пройдет сейчас. – Да, я понимаю... К тому же, как наследник рода, он имеет право представлять его интересы за Океаном... Чем и занимается, насколько я слышал. – Да, Маркус занят полезным и нужным делом в Монреале. – Лорд Марий, нужно отдать ему должное, сохранял полное внешнее спокойствие и не стал отрицать известного. Наоборот: он захотел воспользоваться словами Дамблдора против него. – Моим мастерским нужно специально обработанное дерево и мои канадские знакомые согласны помочь по схожей цене. Сами понимаете: в такие времена приходится экономить на всём. Да и молодым нужно дать прочувствовать вкус к ведению бизнеса – думаю, тут вы со мной согласитесь... Неплохое замечание, но сбить директора с желаемой им темы попросту невозможно. Тем более теперь: вражеское проклятье заставило Альбуса Дамблдора относится к своему времени с небывалой прежде чуткостью. – Марий, ходить вокруг и около мы можем ещё долго. Обмениваться светскими слухами, делать пустые комплименты и деланно вздыхать – но я предлагаю поступить иначе. – Никто из двух волшебников не был рад видеть другого, и профессор надеялся сыграть на этом. – Я сделаю своё предложение, ради которого сюда пришёл, и мы с Гарри оставим ваш дом. Обычно подобная прямота в переговорах с британской элитой только портит дело. Но когда ты – Альбус Дамблдор, а встречаться приходиться с одним из старых недругов... Неудивительно, что последовало согласие. – Слушаю. – Я знаю, лорд Марий, что вы дали денег Пожирателям. Крупную сумму в сорок тысяч галлеонов, в нескольких расписках, молодому Краучу, в этом самом кабинете, где принимайте теперь нас. Именно поэтому вы пошли на сокращения в мастерских, а также потому отказались от расширения производства, столь пафосно обещанного несколько лет тому назад. – Не требовалось прибегать к легилеменции, чтобы заметить, насколько изменился в лице лорд Файертейл. И если сперва он пытался снисходительно улыбнуться, то его лицо побелело при упоминании конкретного «просителя» из организации Реддла. – И знаю, почему вы так поступили. В самом деле, молодой Бартемиус умеет убеждать, а ещё ваша прекрасная Элинор так удачно вернулась из путешествия вокруг света... – Но... – Прошу не перебивать меня. Поверьте, я не враг ни Вам, ни вашей семье. – Вежливо и тихо сказано, но за тоном легко ощущается невысказанная угроза. – То, что было между нами полвека тому назад, сейчас не имеет смысла. Новый враг появился на горизонте и теперь нужно заботиться о победе над ним. – Новый... Враг, да. – Хозяин поместья попытался ухватиться за услужливо поданную ему соломинку. Дамблдору не нужно было проговаривать риски: даже обвинения в сотрудничестве с Пожирателями хватит, чтобы всему миру лорда Файертейла пришёл конец. Скримджер не любит древнейших и благороднейших и реализует каждую возможность наступить им на горло; а здесь Дамблдор может преподнести министру голову одному из столпов аристократического консерватизма. – Как я понимаю, теперь вы приняли полагающиеся меры предосторожности для защиты своих родных? – Да... – Подтвердил лорд Марий голосом сломленного, уставшего пожилого человека. – Элинор, Маркус, Афина и Глория сейчас живут в Монреале под защитой и покровительством моих родственников. Маркус с невестой уехали открыто, якобы по делам, а его мать и сестра покинули Британию переодетыми и замаскированными под служанок. На какое унижение пришлось пойти ради безопасности!.. Мерлин, я... Я не ожидал подобного варварства, подобного отношения! Как... Как дошло до такого? На какой-то миг Гарри даже стало жаль этого старика, на мгновение снявшего с себя маску спокойности и уверенности в своих невеликих силах и возможностях. Ему бы вернуться обратно в восемнадцатое столетие: там он пришелся бы к самому месту. Но его время безвозвратно прошло. Нет, грядущее тысячелетие явно не будет милосердным по отношению к нему и подобным ему старикам. – Но, поддержав нас в этот непростой час, вы можете избавить себя и свою семью от необходимости когда-либо унижаться впредь. – Всё было готово, и теперь Дамблдор переходил в последнюю атаку на владельца особняка. – Я согласен похоронить свидетельства вашей слабости в себе и никогда не говорить о них Скримджеру... Если вы предоставите мне и моему спутнику, Гарри, пятнадцать тысяч галлеонов. Мы согласны, как видите, на меньшее, чем у вас потребовал Крауч-младший. – И после победы, – было обговорено, что Гарри вступит в диалог единожды, и выступит в качестве «доброго палочника», – мы не забудем и вашего в неё вклада. Ваша главная мастерская будет полностью освобождена от министерской подати на два года, её филиалы в Ирландии, Уэльсе и Шотландии – на год. Это даст вам возможность восполнить состояние. Повисла тягостная тишина в комнате. Однако Гарри чувствовал, что им удалось «пронять» патриарха. Невеликая комбинация, но, кажись, вполне рабочая. – Понимаю. – Охнул старый маг и сделал еле заметное движение пальцами правой руки. Тут же на его столе появились гербовой пергамент, перья и чернила, и волшебник принялся за дело. – Вам, мистер Поттер, я вручу деньги как самому юному члену нашего Визенгамота. В тысяча пятьсот третьем году мой предок, лорд Эддард, вручил приличную сумму в галлеонах молодому Галахаду... Галахаду Яксли, а было ему двадцать шесть. Теперь вы стали самым, это тоже полагается отметить, ваши-то заслуги нуждаются в признании... Вам, господин директор, я вручу деньги как бывшему наставнику моего Маркуса, благодаря которому у него столь выдающиеся навыки в Трансфигурации... Это прилично и положено тоже... Что и требовалось доказать: нужно всё делать «как положено». Правда, Альбус бросил беглый взгляд поверх пергамента и, похоже, остался недоволен увиденным. – Вы, наверное, ошибаетесь, лорд Марий. – Заговорил Дамблдор ровным и уверенным голосом. – Пятнадцать тысяч, а не семь. – Поймите: я испытываю значительные финансовые трудности!.. – Попытался было возмутиться лорд Марий «жадности» своих «гостей», как его самым бесцеремонным образом прервали. В комнате неожиданно появился патронус – такой, чью форму Гарри еще никогда не видел. Серебряный посланник принял едва различимый облик могучего и красивого льва... Но совсем вскоре юношу совсем перестала интересовать его форма: настолько важные новости были переданы. – Министерство атаковано. Пожиратели. Крупное нападение; Скримджер запросил помощь. – И, внезапно, патронус испарился столь же стремительно, как и появился. Реагировать на подобное известие нужно было очень быстро. Гарри и Альбус моментально поднялись с кресел, а юноша инстинктивно достал волшебную палочку. И не свою собственную, а Старшую – в битве с Реддлом и основными силами Пожирателей пригодится любая помощь, а он её очень удачно положил в карман мантии. Значит, сегодня всё решится. И завтра он, скорее всего, не вернется к ожидающей его на Гриммо Флёр... А ведь она совсем недавно согласилась к нему переехать... – Нам пора, лорд Марий. Благодарим за гостеприимство и надеемся, что оба чека вы завтра же пришлите в Хогвартс. С обговоренной суммой, разумеется. Но ни директору Хогвартса, ни его протеже не было суждено оказаться в Министерстве магии для участия в решающей битве. Одномоментно что-то невероятное заложило Гарри уши: они поднялись только на третий этаж особняка, а эффект был словно он поднимался на скоростном лифте на самую вершину лондонского небоскреба. Какие чары могут привести к подобным ощущениям? И ведь не он один их испытал, судя по вновь побелевшему лицу владельца поместья. Припомнить недавние уроки Гарри не успел: директор Хогвартса взял его за руку и с помощью довольно простого заклинания приманил к себе шокированного в конец лорда Мария. – Стойте как стоите, держитесь крепче за меня и не пытайтесь трансгрессировать, вы оба. – С этими словами директор закрыл себя и взявшихся за него магов надежным, крепким щитом. Тут юноша и вспомнил, у какого заклинания имеется столь неприятный побочный эффект: проблемы со слухом создают антитрансгрессионные чары, причем те, что накладываются в полевых условиях. Саму по себе возможность трансгрессии они не отменяют, зато гарантируют смертельный «несчастный случай» для попытавшегося к ней прибегнуть. Подобные чары очень непросты: их наложить может либо команда опытных волшебников либо индивид поистине колоссальной мощи. И какие ещё неприятности им теперь подготовлены? Ответ на этот вопрос Гарри получил очень быстро. Самый пол под ними начал раскачиваться из стороны в сторону, а заложенные уши могли разобрать настоящую какофонию разрушения: шкафы со всем дорогостоящим содержимым падали на пол, доспехи и картины следовали за ними; буквально через пару секунд послышались и первые отчаянные крики боли, мольбы о помощи и проклятья. Вдобавок к безумной тряске, уже успевшей обвалить одну из стен кабинета, самый воздух наполнился невыносимой, противной и, скорее всего, опасной субстанцией – вне защитного «круга» он окрасился в не суливший ничего хорошего дышащим им желтый цвет. Всё ещё не понимая, что происходит, Гарри мог стоять спокойно на своих двух ногах и дышать более-менее нормальным кислородом только благодаря крайне своевременно принятым директором мерам – вокруг Дамблдора враждебные чары не проявлялись и в половину настолько сильно. Но весь остальной дом, казалось, сошёл с ума и пустился в саморазрушительный пляс; оставаться в нем теперь было бы добровольным самоубийством. Очевидно, к этому же заключению пришел и профессор. Повторив приказ держаться за него как можно крепче, он с помощью Бомбарды выбил окно в кабинете с куском стены вместе: драгоценное цветное стекло повалилось на трясущийся пол и разбилось, но теперь у магов появился путь к отступлению. Тут Гарри смог полностью оценить преимущества левитации: с её помощью Альбус Дамблдор смог как сам покинуть внезапно ставшее опасным место, так и спасти из него двух человек, приземлившись на парадный двор. Само по себе приземление прошло без происшествий... Зато потом маги обернулись и увидели, во что превратилось старинное и некогда прекрасное поместье: одно из его крыльев полностью коллапсировало, четвертый этаж «упал» на третий, а кое-где и коридоры обрушились. Крики многочисленных слуг прекратились – и не нужно было бы гением, чтоб догадаться, почему. Это было слишком для бедного лорда Мария Файертейла. За свою долгую и богатую событиями жизнь он успел повидать немало – но ничего настолько душераздирающего. Видеть древнее владение своего драгоценного рода в таком состоянии... Его разум не выдержал и аристократ, нарушив прямой приказ Дамблдора, отпустил рукав его мантии и побежал к входным дверям – только для того, чтобы пасть жертвой поразительно алого луча. Настолько чистого цвета Гарри давно не видел; оставалось только гадать, какому именно проклятью он мог принадлежать, раз Марий моментально пал на ступени без признаков жизни. И тут парень посмотрел в сторону, из которой аристократа настигла смерть. Оттуда, из прикрытия векового дуба, к двум выжившим вышел смуглый мужчина среднего роста с правильными и красивыми чертами лица... И серыми глазами. – Мой старый друг. – Заговорил он голосом поразительно спокойным и тихим, поражающим контрастом со сценой разрушения и гибели у него перед глазами. – Прости, что не избавил тебя от его общества ещё раньше. Боже... Но Гарри не позволил ни панике, ни испугу пробраться в своё сознание. Да, перед ними с директором появился старинный и смертельно опасный враг, только что ещё раз доказавший своё могущество; да, все возможные подкрепления со стороны Файертейлов уничтожены до начала схватки; да, они остались вдвоем, проклятый и ослабленный чародей с зеленым юношей под рукой против одного противника неимоверной силы... Однако раз нужно драться в безнадежном бою, значит нужно. К тому же – вдруг им удастся победить? В свое время Дамблдор говорил, что, сражайся они вдвоем, у них был бы шанс победить Реддла ещё в Атриуме, на заре новой войны; а ведь теперь Гарри столь многое узнал, столь многому научился... Только почему старые друзья и старые враги так долго переглядываются друг с другом? Почему до сих пор никто не начал атаковать?.. Бить первым Гарри боялся: вдруг он сорвет важные тактические размышления директора? Раз противник даёт время, нужно этим пользоваться... Враг сделал еле заметный кивок головой. И только голос Дамблдора вывел юношу из этих непростых раздумий. Голос, звучавший столь категорично, что даже представить спор с ним было невозможно. – Уходи отсюда, Гарри. Беги отсюда в противоположную сторону до тех пор, пока не почувствуешь, что антитрансгрессионные чары остались позади. Не рискуй: лучше пробежать лишние пару десятков метров, чем превратиться в фарш. – Говоря это, Дамблдор ловким движением вложил в рукав юноши нечто, похожее на записку. – И прочтешь это, когда покинешь зону действия наложенных нашим общим знакомым чар.***
– Господин министр! – Очередной посыльный ворвался в кабинет, едва ли не опрокинув на пол покидавшего команту порученца. Не утруждая себя большими формальностями, новенький тут же заговорил скороговоркой. – Силы Пожирателей изолированы в Атриуме и не смогли пройти внутрь здания. Лифты уничтожены, все оставшиеся лестницы находятся под плотным контролем Аврората и Отдела правопорядка. Долохов попытался прорваться по парадной, так его потом выносили под огнем. Гавейн Робардс просит подкрепления: он уверен, что решительным ударом можно очистить от врага верхний этаж, пока они на нем не закрепились. – Гавейн может быть уверен в чем он хочет, но положение не настолько блестящее. – Поспешил озвучить свое мнение Адам Палмер, глава Отдела правопорядка и, на данный момент, ведущий специалист по тактике в комнате. И он не позволит охочему до славы Гавейну заняться подобной авантюрой! – Мы изолированы от поверхности, силы Аврората и моего отдела рассредоточены по всему зданию, а противник ещё не ударил по нам своим главным резервом. И ведь не только по зданию... Воины и служащие Отдела правопорядка вынуждены защищать всю магическую Британию, от побережья Ла-Манша до гор Шотландии, от Кента до Коннахта! Пожиратели же, кажется, собрали в один ударный кулак всё, что у них только есть; а вот противостоящий им «кулак» из Ордена Феникса до сих пор не соизволил появиться. Естественно, что численный перевес будет на стороне атакующих, при таком-то раскладе. Адам Палмер твердо верил в интеллект своего молчаливого слушателя с львиной гривой волос на плечах – но не доверял прочим собравшимся здесь бюрократам. Конечно, глава Отдела тайн, ведущий архивариус, глава департамента сообщения были неплохими волшебниками и умными чиновниками, но при этом им явно недоставало понимания в военных делах. И откуда ему было взяться? Не их вина. Каждый хорош на своем месте. Однако они, люди впечатлительные и неопытные, могут поддаться либо приступу паники, либо приступу излишнего оптимизма; эти противоположные эмоции одинаково вредны на войне. Поэтому им придется «разжевать» тактику... – Но может, это наш шанс... – Нет, Карон. – Терпеливо объяснял Палмер, пристально разглядывая немолодого архивариуса. Всем-то он на своем месте хорош, но вот в войне разбирается также, как сам Палмер в дамской моде. – Оставшимися у Робардса силами атаковать нельзя, а вводить в бой наш собственный резерв ещё рано. Что случится, если контратака Гавейна провалится? Робардс предлагает рискнуть слишком многим, зная при этом слишком мало. – К сожалению, до сих пор нет известий, где находится Дамблдор... – Будто бы оправдаясь, произнес глава Отдела тайн. – А ведь его помощь нам как никогда нужна! – Простонал Карон. – Мы бы... – У нас нет времени сожалеть о том, что чего-то не хватает. Нужно действовать здесь и сейчас, и действовать теми силами, какие у нас есть. – Отрезал министр магии, тем самым заканчивая всю начавшуюся было дискуссию. В комнате установилась мрачная тишина. Решения подобной значимости на поле боя может принимать только главнокомандующий – и Руфус Скримджер не промедлил с вердиктом. – Ситуация пока ещё не вышла из под контроля, но радоваться чему-либо ещё очень рано. Возвращайся к Гавейну: пусть он держит оборону на площадках и не лезет наверх. Несвоевременно начатая контратака только ослабит нашу оборону и даст Пожирателям великолепную возможность прорваться внутрь. – Есть! – Молодой гонец развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался исполнять поручение, не утруждая себя закрытием двери. Тут юнец был прав: времени на церемонии и этикет у Министерства уже нет. Бывший аврор и нынешний министр магии сохранял хладнокровное спокойствие, выработанное многими годами борьбы с темными тварями и чернокнижниками. Его уверенность в себе и своих людях была прямо-таки заразительна: даже гражданские, при виде его фигуры, пытались держаться так храбро, как могли. Про себя Адам молча поблагодарил Бога за то, что в этот день испытаний в кресле сидит Скримджер, а не Фадж. Иначе можно было бы уже выбрасывать белый флаг... – Пока авроры и бойцы отдела мистера Палмера исполняют свой долг, вы, господа, должны исполнить свой. – Тяжелым, побуждающим к повиновению взглядом министр охватил всю комнату. Стало ясно: сейчас с ним спорить никто не станет. – Карон, вы и ваши люди должны сейчас же уничтожить архивы первый, третий и четвертый. Особое внимание уделить личным делам сотрудников Аврората и Отдела правопорядка; также спалите всё содержимое архива шестьдесят шесть. Остальные архивы прорядить по остаточному принципу. – Слушаюсь. – Карон поднялся и вышел из кабинета, направляясь к своим подчиненным. Тяжело будет архивариусу исполнять подобное поручение, но, будучи исправным служакой и настоящим бюрократом в душе, он не привык спорить с решениями начальства... Особенно в подобный напряженный момент. – Теперь вы, Гарет. – Глава невыразимцев поднялся со своего стула и поклонился. Всё-таки дальний родственник лорда Сибуса Гринграсса оставался аристократом... Даже пробыв десятки лет в Отделе тайн. – Выберите самых доверенных невыразимцев и поспешите в свой Отдел. Вы знаете не хуже меня, что надлежит уничтожить, а что – унести отсюда. – Я исполню ваш приказ. – Чопорный поклон и на выход. Странно: был ли Гарет Гринграсс, седьмая вода на киселе для главной линии рода, всегда таким? Или пребывания лидером самого ненормального Отдела его изменило? Тут, уже без обращения, поднялся последний «гражданский» в помещении. Глава департамента сообщения. Инстинкты его не подвели: и ему пришел новый приказ. – Уничтожить каминную сеть. Этот удалился без комментариев, ограничившись только уважительным наклоном головы. Теперь в кабинете министра магии Британии остались только он сам да глава Отдела правопорядка; последний поспешил задать появившийся у него вопрос. – Руфус, – бывшие много раз напарниками, эти двое обходились без формальностей, – это действительно разумно? Как бы не началась паника, когда люди узнают, какие меры ты приказал принять. – Карон будет слишком занят, чтобы распускать слухи. К Гарету и прочим никто и не захочет подходить: сам знаешь репутацию невыразимцев среди прочих служащих. Решат, мол, если они что-то там и делают, то у них есть на это причины... – А камины? – Я надеюсь, что как раз об этом они узнают. – Хмыкнул министр магии, беря в руку свою верную палочку. – Пусть думают, что у них нет пути к отходу. Пусть дерутся также, как Пожиратели, у которых его сейчас и в самом деле нет. Палмер хорошо понимал, о чем говорит министр и что конкретно он имеет в виду. Да, в самом деле, уничтожение традиционной транспортной сети создаст впечатление, что бежать некуда... Но за последние месяцы Министерство приросло целой тайных порталов. Посему, если, не дай Бог, необходимость отступать из Министерства таки появится – то найдется и подобающее средство передвижения. А поскольку привычная, надежная и всем хорошо известная транспортная сеть разорвана, то Пожирателям придется потратить немного больше времени перед тем, как приступить к установлению контроля над оставшейся Британией. Несколько цинично, зато эффективно. Раздумья Адама Палмера прервал очередной посланник: и по одному только шокированному лицу можно было понять, что он принес отнюдь не хорошие известия. – Господин министр! Он пришёл! Сам! Они... – Объяснять, кто «пришел» не нужно было. Только один маг в Британии может настолько запугать своим появлением. – Проломил пол в Атриуме и оказался в ты..тылу у сил Робардса. С ним еще де..десять магов! Руфус, впрочем, опять не подвел. – Адам, берите резерв и выдвигайтесь. Прикройте Гавейна и позвольте ему с оставшимися силами отступить. Я не позволю, чтобы наши силы оказались между молотом и наковальней.***
В теории, каждый маг, активно участвующий в войне тем или иным способом, должен быть готов к тому, что она придет к нему на порог. Особенности войн в волшебном мире таковы, что здесь нет никаких «фронтовых линий», а противники могут перемещаться со скоростью, от которой пришли бы в восторг самые лучшие генералы магглов. Это открывает простор для самых наглых атак и, по идее, каждый понимающий это обстоятельства маг должен быть готов к подобным «сюрпризам». Но это – только теория, причем наивная теория. На самом деле, разумеется, каждый маг уверен, что его-то дом война минует, его-то укрытие она обойдет стороной, и его-то образу жизни ничто на самом деле не угрожает. И многие сохраняют эту иллюзию до тех пор, пока реальность самым болезненным способом её не развеет. Лорд Сибус Гринграсс подозревал, что рано или поздно за его домом придут – в конце концов, здравомыслием и рассудительностью он превосходил многих волшебников, а противостоящий ему враг был готов на всё ради победы. Но одно дело питать некоторые подозрения да порой предаваться неприятным размышлениям, а другое – застать столь мрачный сценарий в действии. Через несколько часов после рассвета раздался чудовищный силы взрыв в парке; и, буквально в несколько мгновений, во дворе особняка появились атакующие. Всего пять фигур, одна из которых женская – это всё, что успел рассмотреть в окно своего кабинета Сибус, перед тем как отбежать по другую сторону комнаты. Весьма разумно: кто-то из нападавших сумел его разглядеть и мощная Бомбарда разнесла половину стены! Сразу стало ясно – в штаб Ордена пришли отнюдь не простые наемники или какая-то подобная им сволочь. Сюда явились серьезные и очень опасные противники, не просто желающие убивать и разрушать, но еще и умеющие это делать с достаточной эффективностью... Тем не менее, один из лидеров Ордена смог быстро побороть первый приступ страха. Он вспомнил, что о чем-то подобном они недавно разговаривали с Альбусом Дамблдором: о возможном нападении на штаб-квартиру и действиях при подобном сценарии. Эти воспоминания смогли успокоить Гринграсса и подсказали ему алгоритм действий. Он помчался прочь из кабинета в свои личные покои – там, уже две недели как, стоял чемодан красного цвета, подготовленный Сибусом по поручению директора Хогвартса как раз на случай подобных инцидентов. Внутри этого внушительного предмета покоились как самые важные документы Ордена, так и впечатляющая коллекция драгоценных камней и ювелирных украшений: того, что можно с легкостью увести с собой, и что можно без особого труда превратить в звонкие монеты. Как оказалось, глава Ордена Феникса был прав, когда решил перестраховаться... Звуки боя становились только громче и громче: формулы заклинаний, взрывы, проклятья и ругань... Неудивительно, что Сибус обрадовался, увидев в своей комнате Джейн Уимпер. Зато удивление – приятное причем – принесло её поведение. Джейн, хоть и была бледнее чистого полотна, делала всё, что требовалось от неё: помогла собрать вещи и покинула комнату следом за своим любовником, не задавая никаких лишних вопросов. Она держалась так достойно, как только могла в этих экстраординарных обстоятельствах. Истинно гриффиндорская храбрость проснулась в бывшей львице неожиданно, но в самый подходящий момент. Тут их двоих нашёл капитан охраны поместья, Томас Фицджеральд, с двумя другими бойцами за его спиной. Правый рукав мантии Томаса был изорван, его лицо украсило несколько шрамов; но прежний боевой опыт и продолжительная служба в наемниках по всему миру позволили ему дожить до этого момента. Его напарники, лучшие слуги лорда Гринграсса, тоже несли на себя суровый отпечаток схватки: одному снесло левую кисть, а второй остался почти что без носа. – Томас, что там? – Судя по тому, что характерные звуки никак не хотели прекращаться, бой ещё идет. Но почему – Ничего хорошего. – Поспешил заявить крупный мужчина, пытаясь отдышаться после продолжительной пробежки к месту назначения. – Из всей нашей охраны осталось человек семь, не считая тех, кто перед вами. Орденцам тоже достается. Эльфиас Дож убит Взрывным заклинанием в живот, а Генри Вестенберга подстрелили из револьвера наповал. Попали прямо в лоб! Враг очень опасен. – Но вы же кого-то убили?.. – Спросила Джейн вздрогнувшим от испуга. – Ещё нет, Джейн. Как я и говорил – враг очень опасен. Бруствер послал своего патронуса, велел найти вас и проводить до безопасного укрытия. Вы должны оставаться там, пока он, или Люпин, или Блэк вас не оповестят, что сюда можно вернуться. – Спорить с Томасом было бессмысленно. Хозяин атакованного поместья всю жизнь был довольно посредственным боевиком – а кладбища магического мира полнятся посредственными боевиками. И уж точно совершенно нечего делать на передовой Джейн... – Веди нас, Томас. Капитан занял арьергард, двое его подчиненных встали в авангард, а нуждающиеся в сопровождении поместились между ними. Надеясь, что им удастся добраться до места назначения без приключений – и всё равно взяв волшебную палочку в правую руку – лорд Сибус направился вместе с капитаном стражи к одному из многочисленных черных ходов прочь из поместья. Наложенные Дамблдором чары запрещали трансгрессию как внутрь, так и изнутри... Но тут на руку беглецам играла малочисленность нападающих. Капитан сказал, что нападали только с одного направления – посему можно обойти поле битвы и покинуть ставшее смертельной ловушкой поместье. Положившись на этот фактор, Гринграсс, его любимая и их охранники ринулись к заветной двери. Та вела в потайной туннель, с чьей помощью можно было покинуть пределы антитрансгрессионных чар и, соответственно, бежать дальше. Пройти по нему получилось без каких-либо происшествий. У выхода из туннеля, впрочем, их ожидал очередной сюрприз за день. Гарри Поттер собственной персоной! Тяжело дышащий юноша с растрепанными волосами цвета вороного крыла, с необычайно длинной палочкой в руках, успевший добраться до туннеля... – Гарри! – Обратился к нему Сибус, одновременно делая своим людям сигнал не атаковать. – Пожиратели атаковали Министерство! – Выкрикнул Поттер новость, после чего продолжил куда менее громким тоном. – И, как я понимаю, наш штаб.. – Успел заметить битву? – Поинтересовался Сибус, помогая Джейн подняться наверх. – Или услышать её? – Я первоначально трансгрессировал к парадному входу, но он был полностью разрушен, а совсем неподалеку от него лежали несколько тел. А ещё чуть-чуть дальше творился настоящий магический хаос, рваться в который сломя голову мне показалось дурной идеей. Убьют и даже не заметят. – У дверей погибла наша первая застава. Вся. И Эльфиас. – Объяснил для лорда и его любовницы слова парня капитан стражи. – Поэтому я вновь трансгрессировал, теперь уже к этому выходу. Я его... Помню хорошо благодаря каникулам. – Юноша смог восстановить дыхание, и теперь говорил уже нормально. – В том направлении Пожирателей нет, так что вы правильно выбрали, куда бежать. – Не думаю, правда, что это Пожиратели, – поделился своими соображениями Томас, последним покинувший туннель,– двое из них вооружены револьверами и они чертовски хорошо их используют. Совершенно не похоже на Пожирателей, как по мне. – Лорд Сибус, встретимся с вами после. – Этот неугомонный парень тут же начал спуск вниз. – Только... Орден уже спешит сюда? – Да! – Только и успел крикнуть Сибус, когда фигура черноволосого парня растворилась в темноте туннеля. Только уже трансгрессировав в специально отведенный для подобных случаев домик у самой шотландской границы, лорд Сибус понял, что так и не успел у Поттера спросить главного. Где Дамблдор?..***
То, что дела были плохи, стало очевидно Палмеру, как только он со своими бойцами подошёл к Атриуму. И без того гигантский зал, который благодаря чарам незримого расширения по габаритам и вовсе напоминал городскую площадь, сейчас превратился в сюрреалистическую картину хаоса и разрушений. Повсюду мелькали вспышки сотен заклинаний, местами полыхал магический огонь, от знаменитого фонтана и золотых статуй в центре не осталось даже пепла, пол был залит кровью и усеян ошмётками тел и сгоревшей одежды. У иного слабого духом новобранца или простого обывателя от такого зрелища наверняка бы помутилось сознание, но на лице Адама не дрогнул ни единый мускул. Он окинул поле боя быстрым, но цепким взглядом, оценивая ситуацию. Отряд Робардса фактически перестал существовать. Увлекшись контратакой, Гавейн проморгал прибытие на поле боя Тёмного Лорда и в итоге его «кавалерийский наскок» акончился ужасающими потерями и утратой почти трёх десятков авроров. Можно было сколь угодно насмехаться над слабостью хозяина Пожирателей в большой политике и стратегии, но в схватке он был настоящим чудовищем, свирепым и практически неуязвимым, в чём Робардс убедился на собственной шкуре. Пробиться к основным силам удалось лишь нескольким чудом пережившим бойню колдунам – и единственным приобретением павшего Гавейна стало возвращение контроля над руинами Атриума... Первая линия обороны защитников Министерства была под сильнейшим натиском и вот-вот была готова рассыпаться. Всё же Реддл оказывал на врагов поистине ужасающий эффект. Питерсон, доклад, – холодно отчеканил Палмер, приблизившись к одному из офицеров Аврората. – Передовые посты смяты, сэр! – тут же ответил Ральф Питерсон, бывший одним из заместителей Робардса, – Несём большие потери, сэр! Одних авроров положили уже больше полусотни, а «палочников» и вовсе никто уже не считает! Нас оттесняют с Атриума на нижние уровни! – Отведите раненых авроров в тыл, – распорядился Адам, – пусть ими займутся колдомедики и поживее, – Палмер, в отличии от Питерсона, не кричал, но говорил спокойным ровным тоном, который, однако, легко перекрывал шум боя, – зелий на них не жалеть. Переноской раненых пусть займутся канцелярские крысы. Если хотят жить, то пусть приносят пользу, а не сидят под столами в своих кабинетах и мочатся под себя. «Палочникам» и добровольцам держать позиции. Да, это был… не самый гуманный подход, но Палмеру сейчас было не до сантиментов. Он ещё до боя, на стадии планирования будущего генерального сражения с армией Тёмного Лорда, распорядился выставить на переднюю линию «палочников» и добровольцев из Европы, дабы они своими телами могли прикрыть авроров и других, действительно ценных бойцов. Как результат: сравнительно мало обученные и не готовые к таким битвам «палочники» гибли десятками, но зато, не смотря на потерю отряда Робардса, ударный костяк Аврората сохранил боеспособность, в то время как пожирательское «палочное мясо» уже было на исходе, а сами Пожиратели уже понесли серьёзные потери. Уже сейчас это сражение обещало стать самым кровавым и масштабным со времён войны с Гриндевальдом, которую Адам застал ещё сопливым новобранцем. – Что по потерям у противника? – задал вопрос глава Отдела правопорядка. Адам слышал доклады ещё в кабинете Скримджера, но за те десять минут, что потребовались ему, чтобы прибыть на поле боя со своим отрядом ситуация могла и кардинально поменяться. – Первая волна Пожирателей перебита подчистую, – не без удовольствия ответил Питерсон – впрочем, на этих напичканных алхимической дрянью самоубийц противник явно не возлагал больших надежд. Вторая полна также несёт большие потери. По нашим прикидкам за каждого «палочника» Пожиратели отдают примерно двух своих ублюдков, а за каждого аврора - трёх. Что ж, как Палмер примерно и предполагал. Могло показаться, что такой размен вполне выгоден для Министерства, и оно было бы так… будь здесь Орден и Дамблдор. А в условии, когда колдуны Ордена неизвестно где, а крупная часть сил Министерства рассеяна по всей Британии, Пожиратели получили большое численное преимущество. Помимо всякого сброда, у них ещё и хватало всяких тёмных тварей. Оборотни, вампиры, дементоры и прочая нечисть сейчас активно налегала на остатки баррикад защитников и заставляла их растрачивать свои ресурсы и силы, в то время как наиболее сильные и опытные Пожиратели во главе с самим Тёмным Лордом не торопились лезть грудью на лучшие силы британского Аврората. Их изматывали, это было очевидно. Без Ордена переломить ситуацию будет сложно, а чтобы собрать в единый кулак разбросанные по всем Британским островам подразделения министерских сил потребуется слишком много времени. Однако козыри оставались и у Адама. Палмер взмахнул палочкой и над его головой проявилась лёгкая воздушная рябь. Око Полководца – хитрое заклинание, позволяющее осматривать поле боя со всех сторон, находясь при этом в относительной безопасности. Атриум буквально расчертило на две части. Взрывы и эффекты от боевых заклинаний образовали что-то наподобие глубокого рва прямо посреди зала. По одну сторону находились Пожиратели, по другую – авроры и их союзники. На противоположных краях Атриума находилось нечто вроде тыла, куда обе стороны свозили своих раненых и выводили бойцов на короткий отдых после очередной серии дуэлей. Несмотря на непрекращающуюся какофонию боя, было заметно, что интенсивность схватки снизилась. В битве наступила, если можно так выразиться, тактическая пауза перед очередным раундом, чем Палмер и поспешил воспользоваться. Сейчас, помимо уже задействованных в бою сил, под его началом находилась особая сводная боевая группа Отдела правопорядка. В ней не было случайных людей, все отобранные сюда авроры были бывалыми ветеранами. Причём не просто ветеранами, а преданными Министерству ветеранами. Это был особый резерв Скримджера на случай, если ситуация будет выходить из под контроля. А появление в Министерстве самого Волдеморта означало, что пора было разыграть и эту карту. Отдав распоряжения старшим офицерам Аврората и Отдела правопорядка, Палмер приступил к исполнению задуманного. Он разделил резерв на три части. По одному отряду Палмер отправил на укрепление левого и правого флангов, а сам во главе третьего отряда поспешил к центру позиций защитников, где схватка не прекращалась ни на секунду и где по его прикидкам и должен был нанести удар Тёмный Лорд. Вступление в бой главного аврора магической Британии воодушевило министерских бойцов, которые до этого были, мягко говоря, напуганы появлением Волдеморта, и теперь бой закипел с новой силой. Через ров лезли всё новые Пожиратели, оборотни из стаи Фенрира и даже кое-какие уцелевшие и обезумевшие от крови вампиры, для которых он был лакомой целью. Ещё бы! Такая возможность доказать свою преданность и полезность своему господину! Такой шанс возвыситься! Фигура в тёмном плаще и серебряной маске появилась перед Палмером и попыталась атаковать. Адам со змеиной ловкостью увернулся от ярко-изумрудного луча и взмахнул палочкой. Синий луч врезался в грудь не успевшего защититься Пожирателя и мгновенно обратил его в ледяную статую, которая тут же рассыпалась тысячей льдинок. Краем глаза Палмер уловил движение и, обернувшись вполоборота, увидел несущегося на него оборотня. Ещё одно лёгкое движение палочкой и огромный волколак приземлился рядом с главой Отдела… в виде жалобно скулящего освежеванного куска мяса. Конечно, применяемая им тёмная магия строго наказуема британскими законами – но не здесь и не в такой ситуации. Палмер аккуратно переступил через подрагивающее в конвульсиях тело оборотня и оглядел своих новых оппонентов. Пожиратели, наконец, смекнув, что выходить один на один против одного из сильнейших авроров Европы чистой воды самоубийство, решили атаковать его втроём. Действовали эти трое довольно грамотно. Пока первый закидывал Палмера простыми школьными заклинаниями и отвлекал его внимание, второй применял уже более серьёзную магию, а третий в это время старался зайти за спину. И это наверняка бы сработало, будь их противником маг уровнем пониже. Закрывшись от шквала заклинаний мерцающим щитом, Адам сделал резкое движение палочкой и на Пожирателей обрушился столп белого огня. Двое успели защититься, но вот третий попал под струю пламени и вспыхнул, как факел. Уцелевшие слуги Реддла потеряли инициативу, а вскоре и жизнь. Один упал на пол с рассечённым заклинанием горлом, а второй обратился в кровавые ошмётки от прямого попадания Бомбарды. Несмотря на лёгкие победы в этих трёх коротких, но яростных схватках, Палмер не позволил опьяняющему адреналину и боевому куражу взять над собой вверх. Позволить взять эмоциям вверх, значит проиграть. Эту истину он хорошо уяснил за десятки лет службы. Адам отошёл под прикрытие своих бойцов и вновь осмотрел поле боя. И сделал он это как нельзя вовремя. Пожиратели вновь усилили натиск и, по всей видимости, на этот раз они бросили на защитников всё, что у них есть. Несмотря на общую свалку боя, намётанный глаз Палмера успел различить две пожирательские фигуры, которые явно отдавали команды остальным. Глава Отдела не знал наверняка, но был практически уверен, что это Лестрейндж и Нотт. Уж больно хорошо он изучил почерк этих двоих ещё в Первую войну. Однако Адам не видел главного: где сам Реддл? И тут сквозь звуки боя до чуткого слуха Палмера донёсся странный низкий гул. Мужчина буквально кожей почувствовал приближение чего-то смертельного. – В стороны! – рявкнул Палмер своим людям, усиленным Сонорусом голосом, но было поздно. На центр позиций Аврората обрушился клубящийся тёмный вихрь. Адам едва успел окружить себя золотистой плёнкой магического щита, и от соприкосновения с вихрем его отшвырнуло в сторону на несколько метров. Остальным повезло куда как меньше. Поднявшись на ноги, Палмер огляделся. Повсюду валялись тела его бойцов. Авроры лежали вперемешку с «палочниками» Пожирателями и останками нелюдей. В общей куче глаз Палмера зацепился за бездыханное тело Питерсона. Вихрь тем временем рассеялся и на его месте возникла высокая фигура Волдеморта. Не медля ни секунды, Тёмный Лорд сходу атаковал Палмера, намереваясь убить вражеского военачальника и окончательно сломить боевой дух защитников Министерства. От тёмно-серого луча, посланного Реддлом, Палмер закрылся, подняв в воздух близлежащий труп, который и принял на себя удар заклинания. Адам незамедлительно нанёс контрудар и направил в Реддла большую, с человеческий рост, волшебную сферу, переливающуюся всеми оттенками фиолетового и уничтожающую всё живое, что попадёт внутрь неё, и вслед за ней ещё и усиленную Бомбарду. Удар пришёлся на выставленное Волдемортом контрзаклинание, из-за чего по залу раздался оглушительный грохот, будто гигантский таран врезался в железные ворота. Тем не менее, никакого урона Реддл не получил и продолжил наседать на противника. Волдеморт поднялся в воздух, вокруг его тела сгустилась тёмно-бордовая дымка, и из неё выстрелило нечто, напоминающее щупальца или даже протуберанцы. Магические отростки устремились к Палмеру и к ещё парочке неудачливых «палочников», которым не повезло оказаться поблизости. И если Палмер успел наколдовать вокруг себя серебристый щит, то тех двоих несчастных, которые даже и вскрикнуть не успели, порождения тёмной магии во мгновении ока поглотили внутрь себя. Адам сделал резкое круговое движение рукой. Волшебная палочка в его руке трансформировалась и превратилась в длинный узкий сгусток пламени, который стал закручиваться, стремительно образовывая огромный огненный бич. Палмер сделал замах и плеть обрушилась на потянувшиеся было к нему щупальца, перерубая их и оставляя на полу длинную опалённую борозду. Адам мастерски орудовал огненным кнутом, уничтожая всё новые протуберанцы и нанося удары по самому Реддлу. Но с каждым новым взмахом аврор чувствовал, что силы покидают его, в то время как его враг всё ещё оставался свежим и бодрым. Палмер понимал, что один на один он эту дуэль не выиграет, и надо срочно отходить к своим, пока не стало слишком поздно. Вот только Реддл это тоже понимает и так просто отступить ему не даст. И тут случилось то, что должно было случиться. Уставший и потерявший прежнюю концентрацию Палмер пропустил «простое» костоломное заклинание, посланное Волдемортом. Адам глухо зарычал, чувствуя, как его бедренная кость превратилась в порошок, и припал на колено. Лишь огромный опыт и немалая доля везения позволили Палмеру отклонить добивающий удар Тёмного Лорда. Но именно этой выигранной секунды хватило, чтобы на помощь командиру подоспели авроры. Трое авроров закрыли собой Адама и, объединив усилия, создали совместный магический щит, дабы прикрыть его от новых атак предводителя Пожирателей. Ещё четверо других авроров обрушили на Волдеморта шквал атакующих заклинаний, заставив того отвлечься от Палмера. Немного придя в чувства, Палмер заставил своё искалеченное тело приподняться в воздух при помощи левитации и под прикрытием бойцов начал отступать. За спиной он слышал крики своих боевых товарищей, которые пожертвовали своими жизнями, чтобы дать ему возможность отступить. Добравшись до тыловых баррикад, Палмер влил в себя обезболивающее зелье, зелье от потери крови и ещё несколько сильнодействующих эликсиров. В обычной ситуации колдомедики его поставили бы на ноги за пару дней, да вот только нету у него этих пары дней. После этого Адам вновь осмотрел поле боя. Если раньше ситуация была средней степени тяжести, то сейчас она приближалась к критической. Численное превосходство Пожирателей и, что главное, личное присутствие на поле боя Волдеморта, позволяли им продавливать оборону Аврората. Центр позиций был фактически обрушен; Волдеморт вместе со своими псами добивал остатки сопротивления авроров. Фланги тоже начинали трещать по швам. Ждать Орден и удерживать дальше Атриум теперь было не то что бессмысленно, а попросту невозможно. Поднеся палочку к горлу и многократно усилив громкость своего голоса, Адам во всю мощь лёгких озвучил приказ: – Отступаем! Оборона прорвана! Отходим на нижние уровни!***
Ещё час тому назад здесь, в укромном местечке посреди графства Кент, находилось роскошное и богатое поместье, построенное ещё в далеком пятнадцатом веке и с тех пор служившее оплотом одной из главных аристократических фамилий Британии. Здесь, в роскошных залах, уютных спальнях и богато обставленных кабинетах плелись интриги, заключались союзы и договора, добивались дружбы и грозились вечной враждой. Наверняка сюда за поддержкой приходили многие министры; чиновников же рангом пониже, искавших тут покровительства, едва ли удастся кому-то сосчитать. Тут жили как господа, так и многочисленные слуги; здесь можно было с легкостью поместить сотню высокопоставленных гостей, и ни один из них ни в чем бы не нуждался. Это место служило наглядным доказательством величия своих хозяев, и они заботились о нём не покладая рук. Поколение за поколением Файертейлы поддерживали свою обитель в идеальном порядке, не жалея на то ни усилий, ни финансов: о подобной резиденции, одновременно красивой, представительной и великолепной мечтали многие диктаторы маггловского мира – и многие короли. Теперь наследнику старика Файертейла, если тот у него, конечно, есть, придется строить себе новый дом. И, желательно, в другом месте, не настолько пораженном враждебной магией. Тут не осталось и следа от былого великолепия. Говоря шире, тут практически не осталось следов какой-либо человеческой жизни. Первый и очень серьезный удар по особняку нанёс сам Лусио, желая выманить директора Хогвартса из укрепленной, выгодной оборонительной позиции. Дьявольское сочетание двух мощных заклинаний – Дрожи Земли и Гнилого Воздуха – позволило ему как добиться этой цели, так и перебить практически всех обитателей дома. Вне всякого сомнения многих задавили падающие стены и шкафы, а лёгкие остальных превратились в кровавое месиво из-за отравленного и одновременно раскаленного до красна чарами кислорода. Тем самым Лусио избавился как от возможных свидетелей боя, так и от потенциальных подкреплений противника; конечно, пришлось перебить порядком мирных слуг и служанок, но об этом он сейчас нисколько не волновался. Ему всё ещё нужно было победить Альбуса. И это было отнюдь не так-то просто сделать. Поединки между магами уровня Мартина и Дамблдора серьезно отличаются ото всех привычных волшебному миру дуэлей. Обычно колдуны, примерно равные друг другу по силам, борются на дуэлях довольно долгое время: бывает даже так, что схватка продолжается целый час! Но на достигнутом двумя старыми друзьями пороге возможностей бои возвращают себя динамичность: буквально одно пропущенное заклинание станет твоим смертельным приговором. Из-за этого «неприятного» нюанса ни Лусио, ни Альбус не рисковали отражать заклинания в противника: легче и проще перенаправить вражеский луч в совершенно другую сторону. Таков парадокс боевой магии, о существовании которого обе стороны были прекрасно осведомлены десятилетиями изучения теории и активнейшей практики. Этот подход, естественно, привел к самым плачевным последствиям для всего окружения. Сам особняк Файертейлов, казавшийся нерушимой и неуязвимой громадой, превратился в обугленные и черные руины: кое-где камни полностью расплавились под воздействием адских температур, кое-где огромные булыжники превратились в жалкие крошки щебня. Уже даже прекратились стоны и мольбы о помощи: все, кто был внутри особняка, погибли. Пусть радуются: им выпала относительная быстрая, пусть и болезненная, смерть. Многовековые, огромные деревья, видевшие если не норманнское вторжение, то войну Роз точно, обратились угольками и прахом; как только подует достаточно сильный ветер, от зеленого парка не останется даже такой памяти. Недалеко от дома аристократов бежала речка, на которой хозяева находили убежище от летней жары: теперь она пересохла, а её берега почернели. Даже находившийся на относительном отдалении обзорный холм, откуда сам Лусио недавно обозревал грядущее поле битвы, пострадал – кто-то из них в него направил вражеское Взрывное и тем самым радикально «подровнял» ландшафт... Поле боя теперь покрылось золой, перемешанной с прахом и остатками льда; поднявшийся в небеса черный дым закрыл собой Солнце и лишил Лусио и без того сомнительного преимущества грамотно выбранной позиции – теперь светило не било в глаза директора. Только крепкие щитовые чары, наложенные каждым волшебником на себя, помогали им выжить посреди этого чудовищного Апокалипсиса – у рядовых магов такого шанса не было бы. Как-то маггловское правительство объяснит это своим гражданам? Как-то Министерство – кто бы по итогу дня не занял это завидное кресло – объяснит это маггловскому правительству? Впрочем, тут сыграет на руку традиционное для магических аристократов презрение к «простецам»: Файертейлы жили на порядочном отдалении от поселений обычных британцев, так что эту угрозу возможно купировать. Отразив в последний дуб, уже и без того охваченный всепоглощающим огнем, синий луч Дамблдора, Лусио ответил аналогичным заклинанием. Оно отправилось куда-то далеко в небеса, после чего испанскому чародею пришлось прыжком покинуть своё место: ему под ноги летела чудовищная комбинация из Бомбарды и Дрожи Земли. Оказавшись в относительной безопасности, Лусио возвёл между собой и врагом надежный барьер, желая получить ещё пару бесценных мгновений и осмотреться.. По всем его расчетам директора Хогвартса уже должен был поразить приступ: они сражались целую минуту, успели вызвать настоящий магический Армагеддон, причем его противник не сдерживался и не ограничивался «школьными» заклинаниями. Нет, он обрушил на старого друга весь свой богатый арсенал смертельно опасных проклятий и разрушительных чар – и по-прежнему оставался на ногах. Оставалось предположить одно-единственное возможное решение: перед визитом к этому несчастному аристократу директор Хогвартса употребил пойло, выписанное ему Северусом Снейпом, и получил тем самым некоторую «отсрочку». Однако даже найденное Снейпом противоядие действует только некоторое время; оно не может полностью снять проклятье... Скорее рано, чем поздно, проклятье нанесёт свой удар, привлеченное подобной магической активностью пораженного. И, конечно, Альбус прекрасно это понимал. Понимал, что время в этой схватке выступает его самым страшным противником. Потому-то он и ведет себя крайне агрессивно: пытается сблизиться с Лусио, бьет по нему площадными заклинаниями, требующими неимоверных усилий даже от здорового волшебника – ему нужно покончить с Мартином до того, как приступ покончит с ним самим. Возведенный между двумя волшебниками барьер рухнул после первого же серьезного удара; тут же в раскаленном воздухе столкнулись два луча, златой и серебряный. Заклинания взаимно уничтожились – но Лусио тут же атаковал врага с помощью Магнификус Люкс. На поле боя словно появилось второе Солнце... Но оно растворилось в посланном Дамблдором черном облаке, от которого уворачиваться пришлось уже Мартину. Уходить в пассивную оборону смерти подобно; нельзя сбавлять натиск, нельзя дать Дамблдору шанс отдышаться. Нужно наносить опасный и мощный удар: в лучшем случае не придется даже дожидаться припадка, в худшем – его удастся значительно приблизить. К точно такому же выводу пришёл и Альбус: ему нужно заканчивать битву как можно скорее. На несколько секунд на разрушенное поле опустилась поразительная тишина – оба мага сконцентрировались, готовя решающую атаку. Затишье, разумеется, оказалось очень коротким: рядом с Лусио появился огромный, ростом с высокий фонарный столб, ледяной волк, чьими когтями и зубами можно было рвать самую крепкую сталь словно желтую от старости бумагу – а воздух вокруг него стал морозным, как в Арктике. Из-за плеч Дамблдора вылетел его ручной феникс... Превратившийся в настоящего дракона по габаритам и источавший вокруг себя ярко горящее пламя. Тут явно не обошлось без магии; Альбус каким-то образом смог многократно усилить своего друга. Волк ринулся вперёд за своей добычей, но Лусио на всякий случай дополнительно усилил свой щит; у него не было ни малейшего желания превращаться в угольки из-за опасной птицы. Фоукс, феникс директора Хогвартса, предпочел защищать хозяина и друга – обрушился сверху на ледяного волка подобно ястребу далеких гор. Живая птица и созданный волшебством зверь принялись рвать друг друга на части: вот Фоукс выклевал глаз охотнику, вот его противник, обжигая себе целый бок, умудрился вырвать ему левое крыло. Оба мага пытались поддержать каждый своего аватара, выступая для тех одновременно душой и источником мощи. Естественно, это не оставляло ни времени, ни сил на сотворение других чар; а бойцы, закрывавшие чародеев друг от друга, рвали и метали посреди поля боя... Всё кончилось столь же стремительно, как началось – потрепанный и изорванный волк сумел откусить голову Фоуксу, но тот перед самой смертью взорвался и забрал противника за собой. Вновь безрезультатно. Оба мага встали в положенные боевые стойки – и оба представляли собой плачевное зрелище. Голова Дамблдора теперь напоминала лишь обтянутый бледной кожей череп, а его некогда красивые глаза разве что не выпадали из орбит. Времени искать зеркало у Лусио не было, но, доверяя своим чувствам и ощущениям, он понимал, что внешне должен выглядеть соответствующе. Пусть этот раунд ничего не принёс; он умудрился истощить их обоих; следующий для кого-то из них должен оказаться последним. С мрачной решимостью Лусио направил волшебную палочку на Дамблдора... И заметил, что тот не реагирует на его движение. Присмотрелся: челюсти директора Хогвартса сжаты, а правая рука под несчастным рукавом неестественно дергается. Припадок начался! Упускать подобный момент Лусио не мог. Раз – и серебряный луч пробивает насквозь щит Дамблдора. Противник падает наземь, издавая последний тихий стон. Оставленный посреди раскаленного Ада, в припадке, без помощи, защиты и укрытия, он скончается и сам по себе... Но такого конца Лусио не желал. Альбус Дамблдор умрет не так. Испанский маг, аккуратно ступая среди разрушений и тлеющих пожаров, подошёл к директору, уже не способному оказать какое-либо сопротивление. – Авада Кедавра! – Столп ярко-зеленого цвета оборвал жизнь директора Хогвартса и избавил его от страшных мучений. Всё было кончено. Лусио опустился на одно колено рядом с телом старого врага. Старого друга. Старого... Альбуса. Это была его победа... И почему-то он не радовался.***
По стенам прошла очередная лёгкая, но вполне ощутимая вибрация, после чего их поверхность на секунду засветилась ярким бело-голубым светом, который тут же погас. Сработали старые защитные чары, предотвращающие обрушение подземных ярусов Министерства. Пожиратели отнюдь не стеснялись в применяемых ими средствах при штурме главного оплота Скримджера. Сопутствующих ущерб их не особо волновал, хотя они потом ещё собираются как-то отсюда управлять магической Британией. Адам поморщился от боли и прислонился к стене. Несмотря на обезболивающие эликсиры и спешно наложенные колдомедиками лечебные заклинания нога ужасно ныла и болела так, что Палмер с трудом мог передвигаться на своих двоих. Левую ногу главы ДМП опутывали тонкие неосязаемые светящиеся нити, которые, тем не менее, крепко фиксировали конечность и начали процесс сращивания и восстановления рассыпавшихся на опилки костей. Невзирая на ранение, Палмер продолжал командовать обороной Министерства. Хромая и превозмогая боль, он появлялся на баррикадах, раздавал указания при подготовке новых оборонительных точек, контролировал процесс уничтожения вспомогательных и второстепенных проходов между ярусами. Однако несмотря на все усилия авроров и “палочников”, Пожиратели упорно продвигались вперёд. Большинство магов вообще слабо представляло себе истинные размеры Министерства, которое было настоящим подземным городом и местом службы сотен и тысяч бюрократов. Уровни уходили глубоко под землю и вширь, представляя собой гигантский лабиринт. Поэтому после потери удобного для обороны Атриума битва превратилась в непрекращающуюся череду локальных стычек и дуэлей. Борьба развернулась за каждый этаж, за каждый лестничный пролёт, за каждый коридор. Защитники прекрасно понимали, что тем, кто поднял палочку и встал на защиту британских волшебников, милосердия от Пожирателей не дождаться, и потому бились они с яростью и упорством обречённых. Но, тем не менее, постепенно, ярус за ярусом, псы Волдеморта выдавливали авроров. Тёмный Лорд не жалел своих слуг, гнал вперёд наёмников и бандитский сброд под боевые заклятья людей Скримджера, а когда требовала необходимость, вступал в бой и сам. В итоге Палмер приказал всем выжившим бойцам отступать к, так называемому, правительственному уровню. Если Министерство было сердцем британского магического сообщества, то правительственный уровень был сердцем Министерства. Именно тут находились резиденции министра магии и глав департаментов, а также зал заседаний Визенгамота. И здесь же теперь проходила последняя линия обороны Министерства. Адам в сопровождении четверых старших авроров вышел в холл правительственного уровня. Обширный зал сейчас превратился в нечто среднее между полевым госпиталем и фортификационным сооружением. Взгляды присутствующих устремились на главного аврора страны. У Палмера был приказ от Скримджера, который он должен будет сейчас довести до бойцов. Решение было тяжёлым, но в сложившейся ситуации другого выхода просто не было. Усилив Сонорусом голос, глава ДМП начал говорить: – Бойцы Аврората и Департамента магического правопорядка. Сложившаяся военная обстановка делает невозможным дальнейшее удержание Министерства магии, – Палмер никогда не умел толкать воодушевляющие речи, поэтому он решил не юлить, а сказать людям правду, какой бы печальной она не была, – лично министром магии Скримджером принято решение об отступлении. После уничтожения каминной сети с правительственного уровня осталось несколько путей для отхода. Это односторонние порталы, которые ведут в разные уголки страны. Офицеры Вуд и Макдональд, – Адам кивнул на стоявших за его правым плечом авроров, – возглавят эвакуацию по западному и восточному коридору соответственно. Порталы имеют низкую пропускную способность, поэтому эвакуация будет осуществлена поэтапно. Первыми уходят колдомедики с ранеными аврорами. Вторыми – авроры. Третьими – бойцы ДМП и гражданские. Отряды офицеров Макмиллана и Бэрбоуна, – на этот раз Палмер махнул на расположившихся слева от него «алых плащей», – будут удерживать этот уровень столько, сколько смогут до тех пор, пока не закончится отход основных сил. Когда эвакуируетесь, точка сбора – Коукворт. Выполнять. После слов Палмера начался гул. Кто-то обсуждал только что поступивший приказ сверху, кто-то был недоволен порядком эвакуации, кто-то просто украдкой хлебал из фляги огневиски, стараясь забыться перед неминуемым концом. Всем было очевидно, что уйти успеют далеко не все. А те, кто останутся сдерживать натиск Пожирателей и вовсе обречены. К счастью, бойцы Аврората, которым он был отдан этот приказ, приняли его с мужеством истинных английских аристократов. Бэрбоун и Макмиллан – отличные авроры, и, к слову сказать, родственники знатных чистокровных фамилий, сами вызвались добровольцами на это задание, когда Скримджер озвучил своё решение. Палмер бы и сам остался вместе с ними, если бы не прямой приказ министра. К тому же после схватки с Реддлом Адам ещё не восстановился, так что толку от него в бою сейчас было бы немного. Да и уцелевшими министерскими силами должен был кто-то командовать. Озвучив волю министра магии и убедившись, что работа пошла, Палмер направился в кабинет Скримджера. Времени у них осталось совсем немного. Двое охранявших дверь авроров без вопросов пропустили Палмера, и тот вошёл в помещение. Скримджер сидел один во главе стола и курил. Лицо мужчины было отрешённым, взгляд направлен в никуда. – Руфус, – произнёс Палмер, отодвигая стул и аккуратно присаживаясь на него, стараясь при этом не травмировать раненую ногу, – пора. Нельзя терять ни секунды, и ты это знаешь. Ликвидаторы уже подготовили порталы к уничтожению. Нужно уходить. Министр магии ответил не сразу. Скримджер молча сделал затяжку, затем бросил недокуренную папиросу в пепельницу и, сложив руки домиком, наконец, сказал: – Я остаюсь здесь. – При всём уважении – наклонил голову Адам, – тебя здесь сожгут вместе с остальными и никакой пользы твоё благородство не принесёт. Нам нужен живой предводитель, а не мёртвый герой. – Думаю, ты сам догадываешься, почему я хочу остаться, – Скримджер улыбнулся, однако его взгляд оставался всё таким же холодным и отстранённым, – по сути, нет никакой разницы, выйду я сегодня живым из Министерства или нет. Я уже труп. Политический, во всяком случае. А, вероятно, скоро ещё и физический. Я прямо сейчас командую величайшим поражением в истории магического мира Британии. – Битва проиграна, но не война, – ответил Адам, – в доминионах продолжают формироваться новые войска. Часть сил разбросана по Британским островам, часть сил мы успеем вывести из Министерства. Да, нам потребуется время, чтобы восполнить потери, но… – Всё верно. И для Британии, и для тебя, и для всех остальных война продолжиться, – сказал Руфус, – но не для меня. Я свою войну уже проиграл. Даже если я сейчас уйду, то все мои старые недоброжелатели, да и старые друзья тоже мгновенно вцепятся мне в горло. Поверь, я за год пребывания на посту министра успел многим отдавить хвосты. И вороватым бюрократом, и возомнившим о себе невесть что древнейшим и благороднейшим, и даже нашему хорошему знакомому, великому светлому волшебнику Дамблдору. Пока война шла успешно, я был неприкосновенен, но сейчас…Уж они-то, а в особенности орденцы, своего не упустят. В лучшем случае, я потом буду до конца жизни жить в захолустье оплёванный всеми и преданный позору. В худшем – меня просто убьют. И знаешь, я предпочту лучше погибнуть в бою, чем так подохнуть. – Думаешь, Дамблдор нас предал? – Задал вопрос Палмер. – От Ордена до сих пор нет никаких вестей. Дождаться, пока мы с Волдемортом сцепимся, а потом добить ослабленного Реддла и самому сесть на трон… рискованно, но возможно. Скримджер задумался и ответ дал не сразу. – Нет, – наконец, начал министр магии, – не думаю. Дамблдор чрезвычайно умная и хитрая сволочь. Но вот так предавать союзников совсем не в его стиле. – Неужели? – хмыкнул Адам. – Дамблдор чрезвычайно дорожит своей репутацией порядочного политика и игрока, и он хорошо постарался, чтоб о его занимательном прошлом все забыли. Но мы-то знаем, с чего и, главное, с кем Дамблдор начинал свою политическую карьеру. – Да, я помню. И всё же, нет, – ответил Скримджер, – Дамблдор слишком осторожен для столь ненадёжных и авантюрных планов. Что-то случилось. Что-то, что мы с тобой не предвидели. Впрочем, – Руфус на секунду задумался, – не Дамблдором единым. – Что ты имеешь в виду? – уточнил Адам. – Орден не столь монолитен, каким хочет показаться, – пояснил Скримджер, – да, Дамблдор его безоговорочный лидер и определяет курс всей своей организации, но… Тот же Гринграсс, к примеру, на многие вещи имеет свой взгляд, отличный взглядов Альбуса. Да и дамблдоровского пай-мальчика Поттера не стоит сбрасывать со счетов. – А что с ним? – задал вопрос Палмер. – Дамблдор старательно взращивает своего протеже. И про будущего команду для своего подопечного в Хогвартсе не забывает. Вот только… Хм. История, что наша, что маггловская, знала много таких пай-мальчиков, – невесело хмыкнул Скримджер, – сначала они прилежно слушают своих старших и более опытных покровителей, послушно выполняют всё, что им скажут. Затем им в руки попадает толика власти. Совсем небольшая, но затем она становится всё больше и больше. И вот. Юноша с горящим взором превращается в жестокого и властного диктатора, который первым делом отправляет на плаху своих благодетелей. – Может быть, – пожал плечами Адам, – но в наше неспокойное время строить уж настолько далеко идущие прогнозы невозможно. – Да, ты прав, – легко согласился Скримджер, – тем более, что теперь эти проблемы будущего меня уж точно не касаются. А пока… у меня остался для тебя последний приказ, Адам. – Слушаю. – Ответил глава Отдела. – Передай это письмо лорду Гринграссу, – Скримджер протянул Палмеру плотно запечатанную конверт с печатью министр магии, – если он, конечно, ещё жив. – Это… то о чём я думаю? – Приподнял бровь Адам, принимая конверт. – Да, – просто ответил Руфус. По Министерству вновь прошёлся гул и комнату тряхануло, как от мощного землетрясения. Скримджер и Палмер поднялись со своих мест. – Ну что ж, похоже врагу уже не терпится покончить с нами, – ухмыльнулся Скримджер, – новая атака начнётся совсем скоро. – Да, – глухо ответил Палмер, – и её мы уже вряд ли выдержим. – Адам, я возглавлю отряд, прикрывающий ваше отступление. Выведи столько людей, сколько сможешь, и уходи сам. Мы взорвём порталы и постараемся забрать с собой столько ублюдков, сколько сможем. Глава ДМП кивнул и, выпрямившись перед министром магии в полный рост, прижал сжатую в кулак правую руку к груди в традиционном аврорском салютовании и отчеканил: – Честь имею. – Честь имею. – Ответил Скримджер, повторив жест Палмера. Этот уставший человек, занимавший пост министра магии, всю свою взрослую жизнь прожил аврором. Аврором же он собирался её покинуть.***
Бой продолжался и продолжался, при этом победитель до сих пор не был очевиден. Да, защитникам поместья Гринграссов удалось не пропустить врага внутрь, изолировать его в крупном зале и позволить лорду Сибусу уйти в безопасное убежище. Но даже этот сомнительный успех был куплен большой, непозволительно большой ценой: пятнадцать охранников поместья и четверо бойцов Ордена, опытные и сильные воины, уже погибли. Тем временем сами враги по-прежнему стояли на ногах и дрались со всей отчаянной яростью; крупнейшей их потерей стал шрам на лице одного из злобных близнецов. Поттер дрался бок о бок с Сириусом Блэком, Ремусом Люпиным, Кингсли Бруствером и Эллой Вестенберг, могущественными волшебниками и опытными боевиками... И они всё равно не могли одержать победы. – Редукто! – Крикнул Гарри, направив палочку на смуглую ведьму. Она показалась ему самым слабым звеном во вражеском отряде... Но ту прикрыл её высокий соратник, сумевший перенаправить мощное заклинание в сторону Вестенберг. Нужно было придумать другой план. Нельзя же просто стоять на лестничной площадке и перестреливаться с противником до конца времен: Министерство нуждается в помощи, Дамблдор... Дамблдор нуждается в помощи, как бы он этого не отрицал. Они должны победить!.. Но что же мешается? Гарри неожиданно понял, в чем же заключается корень бед. Понял, почему Орден Феникса, несмотря на численное превосходство, до сих пор не может победить этого нового врага. Как сам Поттер, так и его старшие товарищи привыкли иметь дело с Пожирателями; привыкли противостоять многочисленным и при этом плохо организованным противникам. Таким, который вскоре после начала боя ломает строй и перестает повиноваться какой-либо действительно осмысленной тактике. Они могут оставаться очень опасными противниками и по одиночке, но при этом страдают от недостатка дисциплины и неумения координировать свои действия в крупном бою. Это зачастую и становилось причиной поражений Пожирателей смерти в их ключевых сражениях с Орденом Феникса и Авроратом – достаточно вспомнить события в Отделе тайн и Коукворте. Но теперь Орден столкнулся с принципиально иным противником. Четверо волшебников и одна ведьма действовали так, словно были составными частями одного целого: их атаки, маневры и передвижения всегда казались идеально синхронизированными и согласованными. Никто не подставлял другого под удар, каждый внимательно наблюдал как за своим участком, так и за флангами соседа. Боролись они в одном зале, не распыляя сил и тем самым значительно сокращая пользу от орденского численного превосходства. И при этом среди неприятелей каждый представлял из себя опасную единицу: так, от револьверной пули одного из близнецов Гарри спасло только знание о продвинутых щитовых чарах, способных остановить подобные объекты на лету. Многим слугам лорда Сибуса далеко не так повезло; а ведь любителей прибегнуть к огнестрельному оружию было целых двое... Хватало проблем и от другого волшебника, высокого и стройного мечника: неизвестно с помощью каких чар, но эта сволочь свободно трансгрессировала по залу, убивая многих новобранцев и недостаточно опытных бойцов Ордена, когда те подставлялись под удар. Но, пожалуй, самым устрашающим врагом оставался худощавый, среднего роста человек в серой мантии – внешне ничем не примечательный маг связал боем с собой крестного отца Гарри, Бруствера и Люпина, при этом умудряясь приходить на помощь остальным своим соратникам и прикрывать их опасные маневры. Вот сейчас он вновь обрушил на головы орденцев настоящий поток пламени из своей палочки: только совместными усилиями Кингсли и Ремуса удалось купировать угрозу. Но им пришлось из-за этого отвлечься от прикрытия левого фланга; туда перенесся ещё один враг, мужчина с зачарованным мечом, и одним движением отрубил голову Элле Вестенберг. Как у него это получается только!? Внутри особняка невозможно трансгрессировать!.. Однако времени задаваться подобными вопросами у Гарри не было: убив его ближайшую союзницу, мечник решил обратить свой взор на него самого. Юноша успел выхватить подаренный покойным Грозным Глазом клинок и сделать один шаг назад; стремительный удар убийцы пришелся по пустому месту – зато метким броском ножа Гарри сумел попасть во вражеское бедро. Клинки старших авроров зачарованы так, что они проходят сквозь большинство защитных чар и возможных доспехов, и это врагу довелось познать на своей шкуре. Тот вскрикнул и пошатнулся, но вот нанести добивающий удар каким-либо заклинанием парень не смог: вместе с ножом в животе, мечник трансгрессировал назад, под прикрытие остальных. Это ранение едва ли его убьет, но хотя бы на несколько минут выведет из строя. Значит, противник потерял возможность проводить меткие «карательные» атаки по всему пространству зала: им сейчас придется сконцентрироваться на защите, пока мечник попытается «залатать» рану хоть каким-то образом. Гарри охватил глазами всё происходящее: орденцев тут насчитывалось двадцать пять, врагов сейчас осталось всего-навсего четверо, одна из которых уступает остальным по потенциалу... Решение напрашивалось само собой: нужно перейти в атаку, всем одновременно! Так появится возможность развить успех и, возможно, наконец-то расправиться с непрошеными гостями. Только ему придется привлечь к этой атаке всех остальных, иначе, если он высунется первым и подставится под удар – второй раз за бой уже может и не повезти. – Давайте, вперёд, все вместе! – Вовремя усиленный Сонорусом голос Гарри заполонил собой весь зал. У него не было никакого права приказывать орденцам... Но тут его команду повторил Кингсли. Очевидно, опытный аврор одобрил его замысел и согласился приступить к его реализации. Все оставшиеся в живых орденцы начали двигаться вперед, шаг за шагом, обрушивая настоящий ливень из заклинаний на врага. По приказу Бруствера никто не бежал вперёд, никто не пытался одержать моментального успеха – медленно, но неумолимо продвигались орденцы. Врагам пришлось сомкнуть ряды: близнецы, ведьма и командир едва поспевали отражать летящие на них со всех сторон лучи. Никто не пытался теперь стрелять в орденцев из револьверов или обрушить на них новый поток пламени; казалось, что атакующие наконец-то потеряли инициативу и теперь обороняющимся удастся навязать бой на выгодных уже им самим условиях... Лидер вражеского отряда повернулся вокруг своей оси, одновременно воздев в воздух обе руки. Естественно, сдаваться он не собирался – у него в планах было нечто гораздо более зловещее. Вокруг всего вражеского отряда в следующее мгновение выросла настоящая стена ослепительно яркого, белого пламени: все встретившиеся с ним лучи бесследно исчезали, а разглядеть что-либо за ним было попросту невозможно. Бруствер и Люпин попытались рассеять чары, но их старания были тщетны. Огонь горел и горел, уничтожая и дорогостоящий ковёр, и надежду Гарри покончить с неприятелем, нашедшим своё укрытие под столь неожиданной защитой. Вдруг пламя заметно дрогнуло; так, словно бы кто-то из внутри находящихся призвал его к себе... – Круговые щиты! Быстро! – Только и успел крикнуть Кингсли, прежде чем битва вновь повернулась не в пользу Ордена. Белое пламя ринулось на все четыре стороны разом, угрожая спалить всё и всех на своем пути. Инстинкты, благодаря которым Гарри моментально подчинился команде Бруствера, спасли ему жизнь и здоровье; уцелели также Люпин, Блэк, Бруствер и наиболее опытные орденцы. Но пятнадцать защитников особняка либо опоздали, либо были чрезмерно самонадеянны и обернулись горстями пепла. Подобная атака серьезно ухудшила положение Ордена; недавно казалось, что победа не за горами, но теперь дела пошли хуже, чем когда-либо прежде. Но не только людям пришлось плохо: и без того изуродованный продолжительным боем зал теперь лишился всех своих украшений. Волшебный огонь словно коровьим языком слизал все оставшиеся картины, опалил камни и сжёг ковры. Только его магическая природа не позволила начаться полноценному пожару, поскольку пламя испарилось слишком быстро. – Эта битва начинает мне нравится. – Сквозь зубы проговорил командир отряда; Гарри был уверен, что проклятую стену огня на их головы призвал именно он. Никто другой из врагов не показал подобного уровня владения пиромантией, никто не был достаточно силен... Но убил он стольких из-за него, из-за его оплошности и его авантюрного желания победить как можно быстрее. Вину удалось перенаправить в ненависть, а ненависть – в решимость. – Бомбарда Ультима! – И Гарри направил Старшую палочку не прямиком на врага, но на выжженный камень у его ног. Так, учил его Дамблдор, это заклинание сложнее отразить. У пироманта не возникло никаких проблем: он поставил барьер и луч, ударившись об него, исчез. – Определенно нравится. – Что это прозвучало в голосе этого монстра? Злобный сарказм... Или невольное уважение? Размышлять об этом не было ни времени, ни желания. Гарри атаковал его повторно, теперь костоломным проклятьем в ногу; в голове тут же родился очередной план. Согласно нему, он попытается направить агрессию лидера врагов на себя, заставит его позабыть об остальных орденцах и даст тому же Кингсли или Люпину шанс нанести смертельный удар. Неприятель отразил и это заклинание, но своей настоящей цели юноша, кажется, добился: убийца повернулся в его сторону и, не двигаясь ни на шаг, призвал в свою правую руку моргенштерн. Моргенштерн, полностью сделанный из того же белого пламени, что трижды проклятая стена! Первый удар этого волшебного оружия на себя принял его щит; от второго пришлось отпрыгнуть. Только то, что Люпин и последний из Вестенбергов, Аллен, отвлекли на себя близнецов да смуглокожую ведьму, спасло Гарри в тот момент от возможной револьверной пули. Вновь наложен щит – вновь пришлось отпрыгивать; так и не удалось провести даже ещё одной атаки по лидеру. Как только Гарри оказывался в относительной безопасности, как только он наводил Старшую палочку на противника, так тут же приближалось вражеское оружие и приходилось снова спасаться. Гарри стало понятно, что он проигрывает. Ему нечего было противопоставить такому неприятелю, за плечами которого наверняка был реальный боевой опыт длиной в десятилетия. Он не делал ни одного ошибочного или лишнего движения, зато умудрялся одновременно орудовать своим оружием и поддерживать щит... И ещё раз уклонился! Да вот только долго продолжать подобную беготню он не сможет: уже уходило куда-то прочь дыхание, уже сказывалась усталость; враг же казался свежим и бодрым как после долгого и сладкого сна! Тут на помощь Гарри пришли союзники: Брустверу удалось испарить вражеский моргенштерн прямиком в руках пироманта, а кто-то из незнакомых Поттеру орденцев с помощью Редукто проделал видимую брешь в щите командира врагов. Теперь он был лишен и своего грозного оружия, и своей защиты, а его соратники были заняты каждый своим оппонентом. Этим решил воспользоваться Сириус. Крестный отец Гарри Поттера оказался в относительной близости от командира неприятеля: он обнажил врученный ему давным-давно аврорский клинок и бегом устремился к неприятелю. Щит ослаблен, сквозь него кинжал пройдет как сквозь сливочное масло – и, в отличии от заклятья, преодолеет остаточное сопротивление вражеской защиты. Это совсем недавно продемонстрировал Гарри на мечнике – должно сработать и здесь. Стоит погибнуть лидеру, как судьба остальной группы будет предрешена. Всё в этом расчете показалось Сириусу великолепным, потому-то он и ринулся, очертя голову, вперёд. Но когда между ним и пиромантом осталось три шага, враг вытянул к нему руку – за мгновение растянувшуюся на совершенно невозможную длину – и ухватился за нос и губы Сириуса. Ещё секунду спустя кулак мага загорелся всё тем же белым пламенем... Безжалостно сжигая всё лицо крестному отцу Поттера. – Метаморф! Держать дистанцию! – Будто сквозь сон услышал слова командира Гарри. – Сириус! – Толком ещё не сознавая, что он увидел, Гарри направил на противника, все ещё сжимавшего безжизненное тело Блэка, свою Старшую палочку. – Сектумсепра! Колдун так и не успел поправить поврежденный недавним ударом щит. Остатки барьера как могли смягчили удар, но Режущее проклятье смогло оставить глубокую рану в левом боку этого убийцы. Одновременно с Гарри по командиру неприятеля ударил Кингсли: его костоломное попало прямиком в правую ногу противника – и вот оно действовало практически в полную мощь. Тот упал на пол, не в силах держаться на ногах – от добивающего заклинания Люпина начальника спасла смуглая ведьма своим барьером. – Хороший удар! Верный удар! – Крикнул орденцам пиромант – и Гарри мог поклясться, что сейчас он услышал всамделишный восторг. А потом юноша увидел улыбку – улыбку истинного удовольствия на губах серьезно раненого волшебника, на губах могущественного пироманта... На губах убийцы его крестного отца. Дальнейшее для Гарри прошло словно в тумане. Смерть Сириуса и эта чертова улыбка останутся с ним навсегда, но из-за них он плохо помнил, как всё именно кончилось. Только общие очертания: бой продолжался какое-то короткое время и в этот промежуток Люпину удалось метким попаданием оторвать одному из близнецов его правую руку. Потом к Ордену пришло новое подкрепление во главе с Эммелин Вэнс – она привела в особняк ещё двадцатерых волшебников из Уэльса. И, будучи сильной ведьмой, Эммелин смогла убрать стены: малочисленный отряд врага потерял возможность обороняться в сравнительно небольшом помещении. Поняв, что преимущество окончательно утеряно и что теперь их ждет только смерть, противник ускользнул, воспользовавшись Адским пламенем для прикрытия отхода. Совместными усилиями Бруствера, Вэнс, Люпина и всех остальных его удалось «затушить» И, пока Гарри молча стоял над изуродованным телом крестного, Кингсли раздавал приказы своим людям. Но парень услышал только тот, что касался лично его. – Я, Люпин и Поттер отправимся в Коукворт.***
– Это, в самом деле, крупнейшее поражение в истории Британии. – Подвел итог своему печальному рассказу Палмер. – Тем не менее, такова реальность, с которой нам предстоит работать теперь. С каждым словом Адама Палмера лорду Гринграссу становилось только больнее и больнее. Министерство не просто атаковано – оно захвачено Пожирателями. Они уже контролируют Косой Переулок, а их вожак самолично направился в Гринготтс... На «переговоры» с верхушкой банка. Пока что враги оправляются от тяжелых потерь, но теперь они держат магическое сообщество Британии за самое сердце, и при этом сумели нанести катастрофический вред Отделу правопорядка и Аврорату. Множество хороших людей погибло сегодня, многие умрут в самом скором времени, ударный костяк сил Скримджера прекратил своё существование, нет никаких новостей от Ордена из его особняка... И никто не знает, где Альбус Дамблдор! Сейчас они вдвоем сидели в ратуше Коукворта – город словно вымер после прибытия туда остатков сил Министерства. Немногие идейно крепкие волшебники, в большинстве своем магглорожденные, собрались у ратуши и пополнили ряды «войска» Палмера, большинство обывателей поспешили закрыться у себя в домах, а кое-кто самый сообразительный поспешил убежать к родственникам подальше от крупных поселений. Сибус успел осмотреть беглым глазом оставшиеся у них силы: израненные авроры, контуженные «палочники», шокированные и паникующие бюрократы... Одно хорошо – битва за Министерство измотала Пожирателей, лишила их возможности нанести верный добивающий удар. Но долго сидеть тут на одном месте нельзя. Как только враги отойдут от первого шока, они явятся в столь крупный и важный город – к тому же, Коукворт им нужно взять в качестве реванша за прошлогоднее поражение – и нужно сформулировать новую стратегию. – После падения Министерства Пожиратели неизбежно придут в Хогвартс. У меня очень мало времени: в лучшем случае пара часов... – Проговорил сквозь зубы Северус Снейп. Настолько угрюмым Сибус его не видел ещё ни разу за многолетнее сотрудничество... – Нужно принимать решения, господин министр. И быстро. Мне ещё надо позаботиться о учениках. – Выслушаем сперва рассказ нашего министра. – Предложил Палмер. – Мое поместье было атаковано неизвестными магами. – Сейчас настала пора новоиспеченного министра магии делиться своей историей. Да: погибший в Лондоне Руфус Скримджер передал пост лорду Сибусу Гринграссу – и тот был нисколько не рад свалившемуся на него посту при настолько плачевных обстоятельствах. – Силы Ордена пришли туда на помощь, и поэтому не смогли – Сколько их было? Если вы знаете... – Я видел пятерых нападающих. – Произнес Сибус, понимая, насколько глупым кажется со стороны. – Возможно, их потом стало больше... – Какая же пятерка магов могла разгромить Орден Феникса? – Боль и горечь поражения делали характер Палмера ещё менее сносным, чем обычно. Он и не старался сдержать своего сарказма перед формальным начальником. – Я был лучшего мнения о вас... – Да, я понимаю это разочарование. Более того, мы его заслужили. – Раздался у дверей зычный, хорошо знакомый голос Кингсли Бруствера. – Но теперь придется действовать из новых обстоятельств. Охранники, хорошо знавшие заслуженного чернокожего аврора, с легкостью его пропустили внутрь. С ним зашел и Гарри Поттер, казавшийся Гринграссу только бледной тенью самого себя. Аристократ понял, что в особняке успело случиться нечто очень нехорошее... – Мистер Бруствер, мистер Поттер. – Ничто не могло изменить привычек Сибуса: он приветствовал их учтивым кивком головы и добрыми словами. – Рад видеть вас. – И я вас, лорд Сибус. – Сказал Кингсли, привычный к подобному обхождению. – Пусть и в таких обстоятельствах. – Министр Сибус Гринграсс. – Адам решил поправить коллегу. – Да, теперь так. Последняя воля Руфуса, которого с нами уже нет. Теперь Бруствер и Поттер заняли свои места за столом и были готовы представить на общий суд свою историю. – Во-первых, Адам, в поместье лорда Гринграсса мы столкнулись с пятеркой могущественных и прекрасно работающих в команде волшебников. Каждый знал свое дело, каждый прикрывал другого... А пироманта, сильнее их командира, я не встречал за всю свою карьеру. Большую часть охраны они успели перебить до нашего появления, и умело расправились со многими из нас. – Приступил к объяснениям Кингсли, как старший по возрасту и званию из них двоих. – Мы потеряли всех Вестенбергов, кроме Аллена; Дож, Гопкинс, Макларк, Форсайты, брат и сестра... – Сириус Блэк убит. – Добавил Гарри. – Да, Блэка тоже убили. Итого тридцать магов, надежных и проверенных, за день. – Подтвердил информацию Бруствер. – Орден Феникса понес страшные потери и, что хуже всего, мы потеряли Дамблдора. – Как? – Спросил за всех Сибус. Он, говоря по правде, начинал подозревать именно этот исход... – Гарри сказал нам, что они с директором посещали Файертейла в его родовом поместье. Я отправил туда Вэнс с небольшим отрядом разведчиков. – Выдохнул чернокожий волшебник. – Поместья нет. И камня на камне не осталось, сожжен ближайший парк и иссушена к черту речка. Нам не удалось обнаружить тела Дамблдора, но... – Но вы уверены, что он погиб? – Не сдавался Палмер. Он единственный из здесь присутствующих не был посвящен в одну из самых страшных тайн современного магического сообщества... – Кто его мог убить? Я был в Министерстве, я видел там Реддла, он никуда не отлучался из Министерства... – Лусио Мартин жив и действует. Это он подкараулил Дамблдора у того поместья и убил его. – Выпалил эту информацию Гарри, зная, что Палмеру вполне можно доверять. Его бывший патрон мертв и отныне он с орденцами в одной лодке – нравится это ему или нет. – Но... но... – Даже для бывалого аврора подобные откровения в такой день были чересчур. Он смог выдавить из себя только один вопрос: – Как? – Эту историю, Адам, я расскажу вам лично. Но потом. – Перебил своего подчиненного Сибус самым своим ласковым голосом. – Она может подождать, а перед нами сейчас стоит куда более важный вопрос. – Да. Что делать-то будем? – Сформулировал его в своем стиле Снейп. Повисла мрачная тишина над столом.