Жизнь и деяния Гарри Поттера

Солнце еще не встало над Монреалем, но в кабинете номер семь местного Департамента уже горел мягкий, приятный глазу свет. Тут уже приступили к работе, пока большая часть главного здания в магической Канаде еще только-только просыпалась. Одинокий мужчина сидел за крепко сколоченным столом и перебирал лежащие перед ним документы, по старой привычке их сортируя. Письма в одну сторону, донесения в другую, отчеты в третью... Сегодня ему предстоял непростой рабочий день и он желал, как мог, его облегчить. Грамотная же сортировка бумаг поможет внести ясность в рабочий процесс и сконцентрировать не бесконечные силы на чем-то реально важном и значимом. А видит Бог, которому Джейн так усердно молится, что он обязан заниматься всем этим лично. То был лорд Сибус Гринграсс, министр магии в изгнании и формальный лидер всего Сопротивления. Покончив с предварительным осмотром бумаг, аристократ даже позволил себе слегка улыбнуться. Всего-то семь писем пришло за ночь, два донесения, две вырезки из газет да отчет от Палмера. Со всем этим можно будет разобраться за два часа, после чего можно смело браться за другие дела... Ничуть не менее срочные. У него в последнее время, после прибытия из Британии, вообще не бывает несрочных дел. Элин Маккарти встретила лорда Сибуса Гринграсса и его родных со всеми почестями, полагающимися министру магии Британских Островов. С ней были все ее заместители, представители общественности и самые влиятельные колдуны Канады, одинаково спешившие засвидетельствовать свою преданность законной британской власти. Знакомство прошло очень удачно: Маккарти поспешила публично отречься от "лжеминистра Яксли" и пообещать Гринграссам теплый прием "в верной Канаде". Уже тет-а-тет женщина объяснила, что это значит: полное содействие ее и ее людей, посильную помощь Сопротивлению и борьбе с Реддлом до победного конца. Она с тихой гордостью в голосе сообщила, что уже велела своим помощникам приступить к подготовке добровольцев и поиску места, где их возможно будет тренировать. Взамен искренне благодарный Сибус обещал помочь Элин с предоставлением представителям Канады места в новом Министерстве; он также согласился удовлетворить ее просьбу о выдаче новых прав и гарантий магглорожденным в освобожденной Британии. И, конечно же, пообещал, что на этот раз Министерство будет проводить самую последовательную политику по искоренению угрозы - благо здесь их желания полностью совпадали. Ему понравилось работать с этой сильной, умной авторитетной женщиной. Особенно понравился её стиль в работе: прямой, деловой, чуждый и лести, и напрасному красноречию. Подобный подход жителей заморских департаментов всегда был по душе Гринграссу, и он порой сожалел, что не может вести дела со своими клиентами точно также. Статная, прямодушная и временами проявляющая крутой нрав шатенка была именно той союзницей, в которой он нуждался: честной, непримиримой, верной... И магглорожденной; никак нельзя было забывать об этом немаловажном обстоятельстве. В свое время Элин пророчили выдающуюся карьеру в метрополии. Она с отличием окончила Хогвартс, она была любимицей многих преподавателей и фаворитом на экзаменах. Ей оставалось только подать заявление и она могла бы смело отправляться в Министерство с отличными видами на успешную карьеру. Она отказалась сама, решив полностью связать свою судьбу с родной Канадой и добившись здесь немалых успехов. Причины этого решения Сибус понял очень быстро: Маккарти принадлежала к лагерю прогрессистов, ценителей маггловского мира и его порядков. Она одевалась как типичная американская бизнес-леди, держалась в точности также; воспитанная, но не лебезящая, образованная, но при этом предпочитающая искать новое, а не копошиться в старом... Нет, такие люди бывали и в британском Министерстве; другое дело, что там они не пользовались ни признанием, ни влиянием. Что аристократы, что сами бюрократы предпочитали подбирать иных ведьм и колдунов на роли исполнителей и контролеров. Маккарти не стала биться лбом об лед безупречной вежливости и элитарного снобизма; она отказалась изменять самой себе за то или иное кресло в далеком от ее дома Лондоне. Предпочла добиваться своего самостоятельно и, за несколько десятилетий карьеры, смогла добиться желаемого результата. На своем посту Элин тщательно оберегала права уязвимых слоев населения исправно собирала подати с гильдий и богачей, да поддерживала радушные отношения с официальным Лондоном, не забывая отдавать тому причитающееся. Она понравилась даже такому хмурому и неуживчивому человеку, как Адам Палмер. Глава авроров признал в ней как полезную союзницу, так и идейно крепкую соратницу, на которую действительно можно положиться в непростом деле борьбы с Пожирателями. И она доказала справедливость столь высоких оценок, предоставив как лучших из своих «палочников» в распоряжение аврора, так и открытием целой сети вербовочных пунктов. По душе Палмеру также пришелся отчет Николаса Дарри, в котором глава канадского Отдела правопорядка обстоятельно рассказывал о уничтожении нескольких группок, симпатизирующих Пожирателям. Тыл тем самым был обезопасен от нападений, можно было заняться подготовкой нового войска взамен павшего. Этим, впрочем, занимался по большей части Палмер: он понимал в воинском искусстве несравнимо больше своего нового начальника. Тот и не думал спорить о компетенциях, поскольку он, в свою очередь, мог заняться тем, в чем Адам разбирался из рук вон плохо - и без чего его армия попросту развалится. Деньги, деньги и ещё раз деньги – вот что нынче занимало дни и ночи лорда Гринграсса. Помимо сбора денежных средств в его непосредственных обязанностях значилось ещё привлечение новых союзников, информационное сопровождение, налаживание отношений с иностранными сообществами... Словом, некогда было скучать ему в изгнании. И именно поэтому он со столь раннего утра засел за свою корреспонденцию. С этим он покончит быстро и сохранит силы для по-настоящему важных дел. Сами по себе бумаги были довольно-таки просты. В письмах кто-то оповещал о потере веры в дело Ордена и своем отказе от сотрудничества; другой, наоборот, клялся поставить ценное алхимическое оборудование со значительной скидкой в десять процентов; третий сообщал об успешном найме «вольной компании».. Интереснее оказались газетные вырезки, точнее говоря, одна из них. О подлой и преступной казни в Коукворте, одной из жертв которой стал его дальний родственник, лорд Гринграсс узнал еще позавчера, не было нужды читать «Пророк» по второму разу. Разве, чтобы удостовериться, насколько низко упал и без того невеликий уровень последней легальной британской газеты. Но вот желтоватого цвета бумажка с невзрачными чернилами на ней привлекла куда больше внимания. Называлась она «Вестник свободы» и повествовала об успешном рейде отряда Поттера на Гриффин-Нест, в результате которого было убито четверо «меченых» и больше десятка «красных колпаков». Короткая, эмоциональная и написанная живым языком статья была подписана двумя псевдонимами: некие «Полумесяц» и «Пересмешник» написали ее в тесном соавторстве, поблагодарили Гарри Поттера за возможность принять участие в благородном деле и пообещали оставаться на связи «со свободолюбивыми жителями Британии». Хорошо знать, что работа за океаном тоже продолжается вопреки поражениям и преследованиям. Что он вернется туда с войском не на пустое место, а к ветеранам и решительным повстанцам... К слову о войске... Отчет Палмера Сибус просмотрел внимательно и тщательно, активно делая пометки на полях. Слишком многое зависит от степени подготовки резерва, этому нужно уделять насколько возможно полное внимание. Глава Аврората в сухих, формальных фразах - другим письменным языком он в принципе не владел - описывал процесс подготовки новобранцев и все трудности, с которыми пришлось столкнуться. Многие жалуются, что британцы втягивают их в чужое для канадцев дело; остальным не хватает уверенности в себе и своих силах; еще кое-кто ставит под сомнение самую легитимность правительства в изгнании. Не все в порядке и с материальной частью: не хватает расходного снаряжения, требуется больше палаток, волшебных палочек и зелий, есть претензии к качеству продовольствия... Но также Палмер отметил и положительные моменты: прекратилось дезертирство, удалось наладить бесперебойный тренировочный процесс, из среды канадских палочников начали выдвигаться маги особых дарований и навыков. Ответ подчиненному был составлен вскорости. Сибус обещал переговорить с Маккарти и Дарри о возможном увеличении их трат, велел неустанно проводить разъяснительную работу с бойцами и разрешил Палмеру самостоятельно провести переговоры с теми фермерами, что захотели сыграть в нечестную игру и обогатиться на поставках низкокачественного провианта. Беглый министр магии хорошо представлял себе реакцию простого деревенского земледельца на грозного аврора: Палмеру стоит провести одну, две профилактические беседы, и вся ситуация разрешится сама собой. Даже угрожать не придется! Все же, насколько бы не отличались местные жители от британцев, страх перед бывалыми аврорами и уважение к их нелегкой профессии они с ними разделяют. А различий между двумя сообществами, нужно признаться, хватало. Сибус Гринграсс получил уникальную возможность вживую посмотреть на общество колонии. Дело в том, что предки Гринграсса славились как чванством, так и территориальностью, редко когда покидая пределы Британских Островов. Один из его прапрадедов даже пытался ограничить миграцию магов в недавно открытый Новый свет, отчаянно спекулируя на страхах перед неведомым и нежеланием "растрачивать" популяцию. Его, разумеется, никто не стал слушать: английские колдуны видели богатство и роскошь испанских чародеев и отчаянно желали его повторить любой ценой. С тех пор, конечно, прошли целые столетия, но у Гринграссов так и не появилось здесь собственности... И, следовательно, причин приезжать сюда - до сего дня. Теперь потомок «мудрого» Кэйла Гринграсса мог самостоятельно сделать свои выводы. Канадское магическое сообщество отличалось разительно большим демократизмом во всем. В привычках, в устройстве, в соотношении благ... Тут не было аристократии в привычном британскому сознанию понимании; потомки первых переселившихся сюда магов давно растворились в притоке магглорожденных и потеряли некогда прочное чувство идентичности. Не появилось здесь и знати денежного мешка; тут были свои богатые колдуны, но никто не смог бы и приблизиться к состояниям британских фамилий. Общество отличалось простотой, которую порой словно в пику Отечеству подчеркивало. Тут нормой были браки с магглами, магглорожденные же считались приличными и полноправными членами общества не только с точки зрения юридических формальностей, но и в бытовом обхождении. Человек пользовался большей личной свободой и, при этом, мог рассчитывать на деятельную поддержку со стороны своих соседей и ближайших товарищей. Еще со времен освоения этих северных земель здесь сложился особый типаж: волевого, сильного духом и телом волшебника, с гордо поднятой головой встречающий все неприятности и испытания; щедрый и открытый с друзьями, и готовый убивать ради их защиты; ценящий прежде всего душевные качества, а не формальный статус. Здесь ценили свежесть мысли, оригинальность выдумки, смелость поступка и честность данного однажды слова. И что Элин Маккарти, что Николас Дарри, ее ближайший помощник, правая рука и любовник, прекрасно подходили под этот тип характера, достойно воплощая все его сильные стороны... И слабые в том числе. Приходилось признать, что порой новым знакомым не достает глубины познаний, художественного вкуса, определенного житейского опыта. Но ему и не нужно рассуждать с Элин о древних вавилонских чародеях или расспрашивать Николаса о тонкостях судебного права предшествующей Статуту эпохи. Это люди реального действия, и в подобные кризисные времена за счастье иметь их на своей стороне. Неудивительно, что и местная политическая система разительно отличалась от хорошо знакомой Сибусу британской. Тут, в Канаде, все взрослое население колоний могло принимать участие в избрании главы департамента; само собой существовали и процветали органы местного самоуправления, в чьей деятельности многие маги принимали посильное участие. В местном парламенте заседали не потомки того или иного рода, не назначенные министром "уважаемые люди", а избираемые самими канадцами кандидаты, за которыми существовал общественный надзор. По эту сторону океана впервые в истории Британии отменили имущественный и родовой цензы, и этот день до сих пор многие праздновали как День Справедливости... Хватало в Канаде, впрочем, и недостатков, подмеченных наметанным глазом бывалого политика. Во-первых, редко какие по-настоящему могущественные маги и ведьмы оставались жить здесь; большинство подобных индивидов после окончания Хогвартса, куда их забирали в одиннадцать лет, старались правдами и неправдами осесть на Британских Островах. Это была осознанная политика Министерства в Британии: лишить местных магических школ, и без того не выдающихся своим качеством, их потенциальных лучших учащихся и привлечь их к жизни на территории метрополии. Редко кто возвращался, как Элин, в родные края. Подобный отток мозгов и рук сказывался на общем уровне благосостояния: да, тут не было настолько вопиющей разницы между богатыми и бедными, зато средний уровень был ниже, чем в метрополии. Но, при всех её недостатках, канадская система обладала одним, но важнейшим в нынешних реалиях преимуществом: она практически полностью изолировала слуг Реддла. Никаких серьезных шансов на победу здесь Пожиратели не имели: идеология доминирования чистокровных и возрождения преславных традиций магического прошлого тут не пользовалась никаким серьезным спросом. Вот Лусио Мартин, если он не отказался от своих убеждений... Нет. Не время уходить в настолько абстрактные рассуждения. Покончив с бумажной работой на это утро, лорд Сибус накрепко призадумался. Он пообещал Палмеру достать остро необходимое снаряжение, он должен это сделать... Но как? Неужели ему придется вновь идти к Маккарти на поклон? Она-то выдаст запрошенную сумму, но это станет еще одним, очередным «должком» в и без того пухлой книге обязательств перед главой местного департамента. Каждая незапланированная, не обговоренная заранее трата канадских денег подтачивает позиции Элин, и она это хорошо понимает. Пусть даже сейчас, в военное время, вся оппозиция и помалкивает; она обретет голос, как уляжется пыль, и тогда ей придется несладко. Можно было бы обратиться к гоблинам или американцам... Вот только мелкие уродцы, перепуганные Реддлом настолько, что готовы поменять цвет кожи на желтый, откажут тут же. Сошлются на нейтралитет, расшаркаются по паркету, будут причитать – и откажут. Американцы же... Об их алчности давно ходят легенды, отнюдь небезосновательные. Эти могут дать, конечно, но взамен потребуют взять на себя множество обязательств. Конечно, не существует ещё договора, который был бы нерушим – но испортить жизнь Конгресс и его служащие умеют как никто другой. Пожалуй, этот вариант имеет смысл оставить как самую последнюю меру. Обратиться за помощью к канадским ремесленникам, цеховикам и гильдиям? В частном порядке, самому, не привлекая Элин, Николаса и Адама? Грамотно подбирая слова и выражения их, пожалуй, возможно убедить поделиться деньгами; к тому же выработанные десятилетиями манеры и обходительность помогут провести беседы в дружеском, теплом тоне. Никто не сможет обвинить его в вымогательстве... Но вот только сумеет ли он собрать таким образом достаточную сумму? Не пора ли тратить сокровища, спасенные из особняка? Маккарти тет-а-тет назвала несколько адресов, на которых в Канаде дадут приличные деньги за драгоценности. Интерес к покупке нескольких колец проявлял даже Дарри, по поведению которого тут же становилось понятно, кому именно он собирался делать такой дорогой подарок. Таким образом он никому не останется должен и с легкостью соберет нужную сумму, даже больше необходимого... Но стоит ли так быстро запускать руку в чемодан, сохраняемый на черный день? Ведь может случиться и так, что ликвидный товар потребуется здесь и сейчас, а он уже будет сбыт с рук. Министр без министерства тяжело вздохнул и напоследок оглядел стол, словно отыскивая на поверхности ответ. Решение было принято: сегодня он нанесет целую серию визитов гильдиям Монреаля. Начнет обход не с самых престижных и богатых, отнюдь; нужно создать чувство причастности, заполучить переговорный козырь в свое распоряжение. Перед тем, как идти «на поклон» к лесорубам, добывающим сырье для волшебных палочек, он посетит магов и ведьм поскромней, попроще. Придет к ним как простой гость, будет вести к своему аккуратно и неторопливо... Впечатлит этих простых, честных трудяг, и заставит их не мытьем, так катанием поделиться кровно нажитым. После этого и хозяевам Монреаля придется скинуться, если они не захотят прослыть на всё сообщество жуткими скрягами и слепыми эгоистами. Простенькая схема, но обещающая принести желаемый результат: нужно было «всего лишь» приложить усилие. Стоило Сибусу подняться с рабочего кресла, как отворилась ведущая в кабинет дверь. – Господин министр, там посетитель пришел... – Заговорил рябой мужчина, приставленный Дарри к Гринграссу в качестве охранника «из местных». Палмер выделил, конечно, и своих людей, но в здании Департамента Сибус предпочитал окружать себя местными волшебниками. Знак уважения и доверия лишним не будет. – Маркус Файертейл, назвался. Просит принять его и утверждает, мол, немедленно. Маркус Файертейл? Как же. Сын и наследник лорда Мария Файертейла, отцовский любимец и его же лучшая надежда. Один из виднейших деятелей молодого поколения консерваторов Визенгамота, с удовольствием подхвативший родительское знамя, когда сам патриарх перестал посещать заседания. Всегда самодовольный, всегда гордый, всегда уверенный в себе и своих силах, с любовью срываться на крик во время произнесения речей. И позорно сбежавший из Британии, стоило на Островах запахнуть жареным. Впрочем, нужно ему отдать должное: Маркус никогда не был Пожирателем и никогда не числился в рядах симпатизирующих им волшебников. К тому же он отличался превосходным воспитанием: в общении с лордом Гринграссом он всегда был учтив и вежлив. Правда, эти изысканные манеры стремительно портились, стоило ему начать говорить со слугами или служанками... Но ведь не прогонять его теперь из-за этого? К тому же, как раз у Файертейлов хватает собственности в департаментах – он, пожалуй, может пригодиться новому министру. Уж выслушать его точно стоит, раз пришел сам. Министр вернулся в кресло и устроился так, словно никуда и не собирался уходить. – Запускай его. Вскоре в комнату вошел стройный, высокий и моложавый маг, выглядевший тридцатилетним и по-своему привлекательным мужчиной. Никаких изъянов на лице, безукоризненно чистая и выглаженная мантия, на пальцах сияют золотые кольца, украшенные фамильными драгоценными камнями. Всего лишь одно такое колечко могло бы неделю кормить всё войско Палмера... «Их ты лишишься». – Господин министр, Ваша светлость... – Изысканный, полный внутреннего достоинства поклон. – Благодарю вас, что согласились принять меня. Я знаю, насколько вы занятой человек. – С удовольствием. – Удовольствие, конечно, сомнительное... Но молодой Файертейл может быть ему полезен. Осталось только правильно подобрать к нему ключик, раз он самостоятельно явился на поклон. – И, пользуясь случаем, я от имени всего британского сообщества выражаю вам искренние соболезнования. Гибель вашего благородного отца, уничтожение его поместья и убийство ваших верных служителей невозможно оправдать ничем, и Пожирателям ещё предстоит ответить за это зверство. – Это ужасное, зверское преступление Пожирателей. – Считать искренность возмущения Маркуса смог бы кто угодно... Оно и неудивительно: столько лет представлять себя хозяином впечатляющего родового гнездышка, лишь затем, чтобы услышать о его полном уничтожении! – Одно из многих в их списке, и, к сожалению, далеко не последнее. Подумать только: эти звери объявляют себя защитниками наших традиций, законов и порядков, а сами нарушают каждую их заповедь! Ведь ещё в пятнадцатом веке было принято решение всеми уважаемыми колдунами Европы: устранившиеся от политики должны оставаться вне военных действий!.. – Мне более чем понятно ваше справедливое негодование. Насколько вы, возможно, слышали, мой дом пострадал не меньше вашего. – Кивнул головой, для пущей убедительности, Сибус. К чему-то клонит его утренний проситель? – Да, я, конечно, слышал об этом чудовищном преступлении, Ваша светлость. Примите мои искренние и глубокие соболезнования... – Правда, затем проситель сбился уже на свои собственные переживания. Министр не мешал: это давало ему возможность собраться с мыслями и обдумать стратегию на весь оставшийся разговор. Да и, наконец, неприлично перебивать человека посреди монолога на чувствительную тему... – Это поместье было заложено самим лордом Робертом в тысяча сотом году! Он выписывал строителей из самой Византии, полностью разорил несколько своих деревень ради этого! Поколение за поколениями Файертейлы рождались, жили и умирали в нем – до тех пор, пока не пришли эти животные, эти твари, эти предатели всего магического мира... Как Орден Феникса, так и Пожиратели смерти, не сговариваясь, начали скрывать неудобную для них всех правду о смерти Альбуса Дамблдора. Руководство Сопротивления «изобрело» нападение целого воинства Пожирателей и жестоких наемников на поместье Файертейлов, с которыми их лидер, отравленный и ослабленный подлым колдовством, покончил только ценой собственной жизни. Новые хозяева Лондона, в свою очередь, провозгласили, что сраженный могущественным проклятьем «Хранителя Британии» Дамблдор сошёл с ума и попросту уничтожил особняк, где его застал последний приступ. Никто и словом не обмолвился о возвращении из небытия одного небезызвестного темного мага. Сопротивлению незачем было пугать своих соратников и простых граждан этой информацией – которую, тем более, никто толком не мог подтвердить. А Пожиратели, естественно, желали всячески опорочить имя покойного и прибегли к самому простому и понятному для них способу. Обвинили директора в том, в чем были повинны сами: в склонности к неоправданному и бескрайнему насилию. И то, и то – ложь, конечно... Но правда сокрыта так надежно, что о ней едва ли возможно догадаться постороннему человеку. Файертейл должен был провести самостоятельное расследование. Это был одновременно и его сыновний долг, и его естественное желание. И, судя по всему, Палмер был прав: наследник покойного Мария пришел к нужным выводам. Агентам Файертейлов удалось выйти на пару слуг, чудом переживших уничтожение особняка и сумевших сбежать – и они могли только косвенно подтвердить версию Ордена. Сказать, что да, видели директора Хогвартса и юного мистера Поттера; что они входили в особняк мирными и довольными; что потом все одномоментно испортилось... И что мистер Поттер сбежал с поля битвы вместе с ними. А так как Пожиратели уже угрожали Файертейлам, о чем Гринграссу тоже было хорошо известно, новенький лорд склонился к версии Ордена. Весьма удобно. Пока Маркус изливал душу, Сибус вспомнил о нём одно интересное обстоятельство. Файертейл-младший успел прославиться в Визенгамоте не только принадлежностью к консерваторам, а ещё и своими житейскими привычками. В частности, он был известен как страшный засоня, всеми фибрами души ненавидевший утренние собрания и заседания. Он на них нередко попросту не приходил; если же и соизволил почтить собрание присутствием в виде исключения, то держался отстраненно и сонно. А теперь он пришёл к нему добровольно и ранним утром; значит, его сюда привело некое очень важное дело. Его нужно просто изящно подтолкнуть к смене темы разговора... Министру, впрочем, понадобился только один пронзительный взгляд – и молодой аристократ поспешил взять себя в руки. – Я прошу вас простить меня за мое несоответствующее поведение. Сложно привыкнуть к мысли, что я больше никогда не увижу родного дома. – В голосе Маркуса слышалось искреннее сожаление. Вот только о чем он жалел больше: о том, что, под давлением эмоций, потерял лицо и открылся министру? – Меня к вам привело серьезное и важное дело... – Слушаю. Вздохнув и окончательно вернув самоконтроль, Маркус Файертейл заговорил. – Меня послали сюда несколько уважаемых, аристократических фамилий. Леди Фоули, лорд Редволл, лорд Муррей и другие уважаемые представители нашего сообщества интересуются: когда вам было бы удобнее принять нас? «Неужели? Неужели деньги решили в кой-то веки сами прийти к нуждающемуся в них?»... Естественно, лорд Гринграсс ничем не предал своих эмоций. Помогли выучка, привычка и воспитание. Ни в коем случае нельзя было поддаться эмоциям, показать, насколько он нуждается в деньгах и имуществе «старой крови». Иначе ведь от нее никогда уже не избавиться... – Боюсь, Маркус, у меня очень мало свободного времени. Сегодня я должен посетить монреальских цеховиков, после чего у меня назначена встреча с главой канадского департамента... – Более того, не помешает показать господам, что министр готов держаться самостоятельно и независимо от них. Это побудит их скидываться охотнее... И маневр сработал. Файертейл-младший изменился в лице: наверняка успел пообещать прочим, что он-то сможет привести им министра. – Но, думаю, для таких людей у меня найдется время даже в таком расписании. Что господа скажут о трех часах дня? – Где? – В гостиной моего дома. – Сделал смысловое ударение Сибус. Он не будет ничьим гостем; пусть к нему идут просители, пусть привыкают к этому порядку. – В три. После прощания с юным лордом Сибус, как и планировал раньше, направился с визитами к цеховикам и начальникам гильдий Монреаля. Эти люди ему чем-то нравились: простые, трудолюбивые, честные и прямодушные... Открытые к манипуляциям и легко поддающиеся давлению, если то правильно замаскировать. Он завтракал с одними, пил пиво и сироп с другими; для всех непременно находил комплимент и доверительную улыбку. Правда, теперь он внес изменения в планы, и убеждал владельцев лавок и мастерских не уступить единовременную сумму, а каждый месяц передавать «министерскому» аппарату сумму золотом. Это удалось «продать» даже бывалым ветеранам торговли, пусть в каждом случае и приходилось прибегать к разным методикам убеждения. Идти на поклон к лесорубам не пришлось – этот вариант лорд Сибус решил оставить напоследок. Сперва он займется окучиванием другой грядки, столь неожиданно появившейся на горизонте. Он вовремя вернулся к себе, справился о сочувствии домашних да велел Джейн перенаправить грядущих посетителей к нему в кабинет. И, после некоторого раздумья, попросил не заваривать чай; пусть не задерживаются дольше необходимого. Элин Маккарти любезно предложила министру полагающийся его статусу дом в Монреале – и, столь же любезно, освободила ото всех бытовых расходов. Тех, впрочем, стало в разы меньше: после бегства из Британии Гринграссы перестали устраивать роскошные приемы и, волевым решением главы семейства, резко сократили «престижное потребление». Незачем предаваться изыскам в еде и одежде, когда Британия нуждается в каждом кнатте. Астория и Джейн отлично его понимали и нисколько не возмущались резкому изменению стиля жизни. Более того: дочь и любовница пытались как могли ему помогать. Джейн взяла на себя весь семейный быт, убедив Гринграсса отказаться от каких-либо слуг и служанок. Младшая дочь старалась помочь с разбором приходящей на домашний адрес почты, сортировала поступающие книги... И, по мере сил, пыталась поддержать в отце боевой дух улыбкой да шуткой. Конечно, нервы у всех были напряжены, словно струны у музыкального инструмента. Сколько раз за это время он слышал, как Джейн молилась сквозь слезы и стенания; видел, что Астория просит свою фактическую мачеху научить её молиться... Он должен оставаться сильным ради них – и победить ради них. А для этого ему, в частности, нужно справиться с грядущими посетителями. Министр магии осмотрел прибывших к нему на поклон... И несказанно удивился, лишь напряжением внутренних сил сумев сохранить маску равнодушного спокойствия на лице. Тут собрались ключевые представители богатой и знатной британской аристократии из числа тех, кто ещё три месяца назад отчаянно игрался в «нейтралитет»: чьи-то интересы представляли главы родов, а кто-то послал заместителя, но всего тут собралось двадцать семь человек. Давно, очень давно он не видел подобного общества в одном месте! Леди Арианна Фоули, лорд Маркус Файертейл, лорд Викториус Редволл были его давними знакомыми с магической Британии: с ними он частенько встречался, вел дела и переговоры. Редволл держался тех взглядов, что были в фаворе у высокого начальства, Фоули охотно сотрудничала с Орденом и Скримджером, а Файертейл держался как мог за традиции – но все они были людьми «приличными» и в какой-то степени приятными. Хватало тут и шапочных знакомых из Визенгамота, с которыми он не настолько тесно контактировал, и чьи имена теперь отчаянно вспоминал. Лидером канадских «старый семей», значительно уступающих британским по могуществу и средствам, был лорд Муррей, вплоть до сего дня державшийся на почтительном удалении от Гринграсса и его дома. О нем он слышал до сих пор только жалобы: Маккарти искренне презирала толстого, пожилого волшебника и пыталась «раскопать» что-нибудь в его адрес. Но если маг сумел продержаться в колониальной политике на протяжении целого века, то чего-то он да стоит. Было ещё человек двадцать колдунов да ведьм; те, судя по фамилиям да именам, были либо клиентами, либо младшими родственниками отсутствовавших здесь волшебников По сравнению с честными канадскими ремесленниками каждый проситель представлял собой отдельную галерею портного искусства, а Муррей явился даже с золотой цепью на шее... Как только было покончено с формальными представлениями, Сибус предложил перейти к делу, сославшись на недостаток у него свободного времени, о котором Маркус должен был оповестить собравшихся. Инициативу взяла на себя Арианна Фоули. И неспроста: из всех явившихся аристократов она, во-первых, была ближе всего к Гринграссу до падения Министерства и вынужденного бегства; во-вторых, славилась пробивным, наглым характером. – Господин министр, мы уважаем ваше время и вас самих, посему не будем затягивать. – Красивая ведьма говорила быстро, но при этом четко и точно. Небось потратила некоторое время на подобающую случаю подготовку. – На этой неделе Пожиратели смерти устроили массовую казнь в Коукворте. Десятки, десятки людей были повешены, в том числе женщины и дети. Принадлежащие, отмечу, к аристократическим и уважаемым семьям Британии. Более того: никто из них не воевал, не поднимал палочки на другого волшебника в жизни. Затем они пошли по живым... Открыто обирая и угрожая! Не пожалели даже чувств родителей убитых – от них потребовали «возместить расходы на казнь!».. Это просто возмутительно! – Они убили моего двоюродного племянника Кивана. Хорошего, умного и сообразительного мальчика, никогда не интересовавшегося политикой. Главной страстью его жизни были животные... Он никогда не интересовался политикой... – Ещё никогда Викториус не звучал настолько... Жалко. Он, казалось, был готов расплакаться здесь и сейчас; и потеря любимого наследника, пожалуй, считается уважительной причиной для подобного состояния. – А они его повесили вместе со всеми... Без разбирательства, без суда. «Попались». – Леди Фоули, лорд Редволл... Вы сами всё и объяснили. Вы сами дали превосходное объяснение произошедшему. – Начал отвечать Гринграсс, смотря прямо в глаза просителям и пытаясь вбить следующую фразу прямиком в сознание слушателей. – Ребята, о которых вы говорите, сами подготовили себе подобную судьбу. Непротивление, пассивность, неучастие оставляют вас готовой жертвой – и палач всегда найдется. – Но... – Я не закончил, господин Маркус. Так вот, в поражении сил Министерства виноваты все мы... И, в том числе, вы, господа и дамы. Скримджер просил, Дамблдор просил, Визенгамот просил соучастия, содействия, помощи. Что делали вы? В лучшем случае вы поступали, как леди Арианна – давали столько, чтобы от вас отстали на пару месяцев и оставили в покое. А вы, лорд Редволл? А вы, лорд Файертейл? А вы, лорд Муррей? Символические жесты, словно подающие нищему кнатт в праздник... А порой и без того обходилось. Я не хочу слышать оправданий – в конце концов, и сам не без греха, и самого есть в чем упрекнуть. Однако факты остаются фактами, насколько бы они не были неблаговидными. – Мы как раз понимаем нашу ответственность перед британским будущим, господин министр. – Теперь заговорил Муррей, оказавшийся ещё толще, чем выходило по рассказам Маккарти. Небось какая-то болезнь мешает прибегнуть к магическому оздоровлению, а на маггловские способы не хватает силы воли. – Также понимаем, что хватает у нас прегрешений... Но мы хотим от нашего имени предложить Вашей милости содействие и помощь, в которых вы явно нуждаетесь. – Мы, все собравшиеся здесь, готовы предоставить Министерству беспроцентный крупный займ. – Сквозь себя проговорил Файертейл. – Готовы привлечь свои связи для вас и предоставить своих людей в ваше распоряжение, господин министр. – И взамен? Просители переглянулись. Кому поручить говорить о таком чувствительном вопросе? Инициативу взял на себя Муррей, на правах старейшего мага из присутствующих. – Вы не забудете нашего вклада в дело освобождения Британии. И будете помнить, что мы явились сюда сами, без принуждения и по доброй воле, готовые предложить сотрудничество в непростой и тяжелый час. Лорд Сибус Гринграсс родился и вырос в этой среде, пришедшей нынче к нему за помощью и спасением. Он прекрасно понимал мотивы большинства аристократов, собравшихся в его приемной в этот светлый день. Патриархи, их дети и клиенты наконец-то поняли, что Пожиратели принесут им смерть и гибель; что слуги Реддла на самом деле не имеют никакого уважения к древним фамилиям, привилегиям и правам. Конечно, «Сопротивление» тоже боролось отнюдь не за восстановление архаичных традиций и прежней власти магического дворянства – отнюдь. Были причины, почему аристократы не спешили помогать Скримджеру и Дамблдору в их борьбе. Но эти мужчины и женщины поняли, что при власти Сибуса и его союзников им оставят если не власть с влиянием, то жизнь, титулы и большую часть собственности. Поняли бы они это на полгода раньше... «Лучше поздно, чем никогда». – Что же... Готовы обсудить детали? – Да. *** Дожидаться приема у начальства всегда неприятно – даже если ты твердо знаешь, что ни в чем не виноват. Раздражает сам факт ожидания; знание, что ты мог тратить время продуктивно... Или на что-то приятное лично тебе. А вот вынужденное ожидание оказывается тяжелым испытанием для нервов; остаётся только плевать в потолок да мысленно проклинать вышестоящих, всё никак не заканчивающих со своими делами. Но сидящий в коридоре капитан-инквизитор Антон Черный, вызванный в Рим для консультаций, проводил своё «свободное» время в коридоре за тягостными раздумьями о настоящем и будущем организации, которой отдал уже двадцать лет жизни. Инквизиторий обязан защищать маггловские правительства и самих магглов от произвола волшебников и ведьм – таков лейтмотив всей присяги, которую приносят все зеленые новобранцы, приходящие сюда... Вот только, по наблюдениям Антона, в последнее время все чаще и чаще делался акцент на первом составляющем формулы, на бережении режимов и кабинетов от любых сверхъестественных угроз за счет простых людей. Совсем недавно им пришёл приказ: сосредоточить усилия на защите британского правительства и королевской семьи. При этом новых бойцов Рим не прислал, велел первое время обходиться наличными силами – и пришлось перераспределять людей. Пока что Пожиратели сдерживались: не занимались террором против гражданского населения, тем более не пытались захватить власть. Но Антон хорошо знал ключевое здесь словосочетание – «пока что». Он хорошо изучил всё, что известно Защитникам о Томе Реддле и его ближайших помощниках и понял, что эти не остановятся, если их не остановят. И британские маги показали, что это им не по силам; самое время вмешаться тем, кто сможет победить и покончить с угрозой навсегда. Тем, кого готовили убивать магов и натаскивали на борьбу с их ручными тварями; тем, кого снабдили всем необходимым для противостояния волшебству... Или нет?.. Ведь организация уже не раз и не два вмешивалась в подобные дела – самым решительным способом. Ещё во время обучения старшие по званию рассказывали Черному, что порой в диких странах устанавливаются самые настоящие магократии. То в Африке, то в Латинской Америке, то в дальних уголках Азии сформируется тщеславная не в меру клика волшебников, готовых рискнуть ради власти. Они либо порабощают в свою власть марионеточный кабинет, либо, с помощью военного переворота, сами становятся диктаторами и притворяются «простыми людьми». Подобные случаи всегда вызывали скорую и беспощадную реакцию Инквизитория; и показательней всего тут колумбийская история семилетней давности. Второстепенный, но амбициозный наркокартель договорился о сотрудничестве с беспринципными магами-отщепенцами: совместными усилиями они избавились от конкурентов и установили режим «коллективного владения» целой страной. Совместно они смогли год править государством, пока туда не прибыли основные силы Инквизитория с карательной экспедицией. Столь поразительная преступная группировка была изведена под корень, а в Колумбии под эгидой Лиги Наций провели демократические выборы. Сам Антон участвовал в той операции на правах сержанта, на всякое насмотрелся – и с тех пор свято верит, что нельзя доводить до подобного... Раньше Рим действовал куда активней. Когда магическому миру угрожал кровожадный Геллерт Гриндевальд со своим ручным «Легионом», Инквизиторий пришёл на помощь Международной конфедерации. Той, слава Богу, хватило ума принять протянутую руку; вступление в войну инквизиторов при поддержке европейских правительств окончательно перевернуло ход войны, гарантировало победу сил порядка над хаосом. А что теперь? Почему все приказы, получаемые им, имеют настолько пассивный характер? С Реддлом и его лакеями всё ясно; ясна же и неспособность англичан самостоятельно разобраться с этим кризисом, порожденным, к слову, их же примиренческой позицией декаду назад. Что-то изменилось с самой организацией? Или это простое недопонимание начальством, удаленным от Британии, всей тяжести ситуации? По крайней мере сегодня это станет ясно. Сегодня он сам сообщит Верховному всю информацию, которую тому надлежит знать, и тому останется только сделать выводы. Уж он-то свои точно сделает. Продолжиться потоку беспокойных мыслей не дали. Наконец-то загорелась красным цветом лампа над дверью, что означало лишь одно – его зовут вовнутрь. Вздохнув и тем самым освободившись от неприятных размышлений, Антон поднялся со скамьи и устремился навстречу начальству. Пришлось, правда, пройти через процедуру обыска: от неё здесь, в штаб-квартире Инквизиции, некуда было деваться. У него это никаких сомнений или, тем более, возмущений не вызывало; порядок есть порядок и нечему тут удивляться. Тем более, если весь обыск украл у него меньше одной минуты? Наконец, его пропустили под светлые очи командования. Капитану Черному уже не в первый раз доводилось представать перед взором высокого начальства, поэтому никакого волнения по этому поводу он не испытывал. Хотя, признаться, публика здесь собралась более чем внушительная. Великий инквизитор сидел во главе высокого дубового стола, представлявшего собой полукруг, а по обе его руки свои места заняли инквизиторы-прокураторы и инквизиторы-советники. Двадцать человек — весь Капитул в почти полном составе. Что ж, это не могло не радовать Антона. Инквизиторий отнесся к ситуации предельно серьёзно. — Заседание Капитула объявляется открытым, — раздался зычный, хорошо поставленный голос Великого инквизитора Кристофера Рошара, — и первый вопрос на повестке дня — это события в магическом мире Британии, — коротко обозначил суть предстоящего обсуждения глава собрания. Лидер одной из самых могущественных организаций в мире на первый взгляд выглядел не столь величественно, как можно было бы себе представить. Однако стоило задержать на Великом инквизиторе взор чуть подольше, как весь его внешний вид начинал вызывать подспудное ощущение тревоги и опасности, исходящей от этого человека. Высокий мужчина; отнюдь не молодой, однако и старым его назвать язык бы не повернулся. Худое, высушенное лицо с бледной кожей, коротко стриженные седые волосы, глубоко посаженные глаза и крючковатый нос придавали Рошару сходство с хищной птицей. Холодный командный голос выдавал в нём того, кто привык отдавать приказы, а скупые, но в то же время плавные и изящные движения — человека, который сделал карьеру в Инквизитории, находясь не в уютных кабинетах, а на полях сражений. Впрочем, уж не такая ли личность и должна находится во главе организации, защищающей сон простых людей от безумных колдунов, тёмных тварей, проклятых артефактов и прочих порождений ночных кошмаров? — По моему приказу сюда прибыл брат Антон из Корпуса охотников, ответственный за координацию наших сил в Северной Англии и Шотландии, — сказал Рошар, пока остальные члены собрания оценивающе осматривали докладчика. — Великий инквизитор, — Чёрный слегка наклонил голову, в знак уважения к старшему по рангу собрату, — советники. Я прибыл, как только смог. Чем я могу служить? — Брат Антон, — продолжил глава Инквизитория, — как Вам известно, ситуация на Британских островах складывается не лучшим образом. И прежде, чем Капитул окончательно примет решение, как стоит нам поступить в данной ситуации, нам необходимо узнать профессиональное мнение человека, несущего службу непосредственно на месте действий. И для этого я пригласил Вас сюда. — Конечно, Великий инквизитор, — коротко ответил Антон и начал свой доклад. После победы Пожирателей смерти в битве за Министерство и отступления основных сил Сопротивления в Канаду, Инквизиторий занял выжидательную позицию. Командование долго не могло определиться с дальнейшей линией поведения. Вариантов было много, однако вариантов, которые привели бы к желаемому результату с минимальными издержками, было куда как меньше. И лишь буквально несколько дней назад Чёрному, как непосредственному начальнику действующих на этих территориях охотников, спустили указания свыше. Инквизиторий отказывался от активных действий против Реддла и его организации, однако при этом поручалось удвоить усилия по обеспечению безопасности простых граждан, а также, как обтекаемо выразились в том послании, «проявлять инициативу в рамках разумного». Иными словами, Капитул дал добро на подрывную деятельность в отношении Пожирателей, которой, однако, не следовало слишком увлекаться. Однако даже в подобной пассивной стратегии крылось множество проблем и вопросов. Начиная от банального «сколько сил необходимо выделить для защиты британских городов» и заканчивая тем, как и наиболее эффективно распорядиться уже имеющимися ресурсами. И вот в этих столь тонких и жизненно важных вопросах командованию и потребовалась консультация Антона, как профильного специалиста по точечным операциям и вдобавок знакомого со спецификой магического сообщества Британии. Доклад был долгим и обстоятельным. Капитан-инквизитор в течении почти часа указывал на необходимость наращивания средств наблюдения за поселениями чародеев, тщательного сокрытия следов после проведённых инквизиторами операций. Доказывал нужду в проведении зачисток известных Инквизиторию убежищ тёмных тварей, которых Реддл мог бы привлечь к себе на службу. Вопросы, связанные с увеличением количества действующих на территории Британии команд охотников, шпионов и соглядатаев внутри самого волшебного мира и ещё десятки более мелких специфических деталей, которые требовали внимания. Ближе к концу своего выступления, Чёрный упомянул и дипломатические методы. Инквизиторию следовало прозрачно намекнуть лидерам магических сообществ и элитам волшебного мира, что поддержка Реддла может им впоследствии дорого обойтись. — Благодарю, брат Антон, — произнёс Кристофер, когда сообщение Чёрного подошло к завершению, — Капитул обязательно учтёт Ваши рекомендации при дальнейшем планировании. Однако… — Великий инквизитор сделал паузу, — я вижу, что Вам есть что сказать. Есть ли у Вас ещё рекомендации, уже вне рамок принятых Капитулом решения. — Да, Великий инквизитор, — начал Чёрный, — при всём уважении, тех мер, что собирается предпринять Инквизиторий, недостаточно. Мы столкнулись с самым крупным вызовом сложившемуся равновесию между двумя мирами со времён Гриндевальда. Да, Пожирателям смерти далеко до Легиона Гидры. Да, Реддл не обладает стратегическим мышлением лидеров Легиона, да, его режим ввиду порочной и неэффективной системы управления и непопулярной идеологии рано или поздно неизбежно рухнет. Но. Реддл опасен в своей непредсказуемости. Его эго, целиком и полностью управляющее его поступками, может толкнуть Реддла на самые безумные поступки. У нас нет никаких гарантий, что Реддл завтра со своими прихвостнями не объявится на улицах Лондона или другой европейской столицы и не устроит там кровавую баню. Пожиратели смерти уже не раз и не два нарушали Статут секретности и нынешнее… благоразумие Тёмного Лорда в этом вопросе является лишь следствием понимания объективной слабости и нестабильности его организации. Но стоит дать ему укрепиться и распробовать вкус абсолютной власти… Реддл — это бомба с часовым механизмом, и если её вовремя не обезвредить, то последствия могут быть ужасными, вплоть до войны на уничтожение между двумя мирами. Это я уже не говорю о том, что каждый день, пока это… существо находится у власти, над людьми, которых мы должны защищать, висит дамоклов меч. — И что же вы предлагаете, брат Антон? — задал вопрос Рошар, пристально глядя на капитана-инквизитора. — Я считаю необходимым начать подготовку к полномасштабной военной кампании против режима Тёмного Лорда, — прямо сказал Чёрный, — за четыре, пять, в худшем раскладе шесть месяцев мы сумеем собрать достаточный ударный кулак Корпуса стражей, чтобы покончить с Пожирателями быстро и с приемлемым уровнем потерь. Вместе с этим необходимо собрать сводную команду из пятнадцати-двадцати опытных, проверенных охотников и отправить их на ликвидацию Реддла и его Внутреннего круга. Здесь, конечно, без потерь не обойдётся, но в конце концов, уничтожать таких, как Реддл, это наша работа, — с еле различимыми нотками гордости за своих собратьев по оружию произнёс капитан-инквизитор. На некоторое время в помещении воцарилось молчание. Антон терпеливо дожидался реакции руководства. Он объективно понимал, что подобные предложения уже наверняка рассматривались Капитулом, однако не выразить своё неодобрение пассивность командования он не мог. Тем более, раз уж оно в кой-то веки само спросило его мнение. — Этот вопрос уже поднимался на собраниях, — на этот раз вместо Рошара заговорил инквизитор-советник Эрих Кёнинг, заместитель главы Дипломатического корпуса Инквизитория, — и активные действия и пассивное ожидание несут в себе риски. Не стоит забывать, что для подавляющего большинства волшебников инквизитор хуже дьявола. Они с молоком матери впитывают, что единственным смыслом жизни для наших братьев являются пытки и ритуальные сожжения ни в чём неповинных колдунов и ведьм, — саркастично протянул немецкий инквизитор, — как бы они не боялись Тёмного Лорда и его безумств, мы для них останемся большим злом. На союз с нами они пошли лишь однажды и от полной безысходности самостоятельно остановить армию Гриндевальда. И если мы фактически оккупируем магическое сообщество Британский островов, Международная конфедерация магов это может истолковать как сигнал к полномасштабной войне со всем волшебным миром. Слишком много рисков в такой ситуации. — Риски есть всегда, Эрих, — вмешался инквизитор-прокуратор и глава Корпуса стражи Тэкле Абера; грузный чернокожий мужчина с густым басом, уроженец далёкой Эфиопии, — однако чем дольше мы позволяем оставаться у власти таким колдунам, как этот… Тёмный Лорд, — инквизитор-прокуратор пренебрежительно фыркнул, — тем больше падает наш авторитет. Пока Реддл живёт и здравствует и позволяет себе убивать простых людей, это значит, что нас можно не бояться. А стоит нам дать слабину, как они захотят большего. Как думаете, сколько в таком случае простоит Статут? А что же до детских страхов волшебников, то большинство из них в принципе не склонны мыслить рационально. И что же нам, теперь не делать от этого свою работу? Антон прекрасно знал, о чём говорили члены Капитула. Мало кто из магов вообще имел представление о том, что такое Инквизиторий. Нынешние инквизиторы имели мало общего со своими тёзками из прошедших веков. И в первую очередь, это касалось вопроса веры. Инквизиторий не был религиозной организацией и больше походил на нечто среднее, между рыцарским орденом и современными вооружёнными силами. В его рядах служили католики и православные, протестанты и буддисты, мусульмане и иудаисты и, в конце концов, атеисты. Люди со всех уголков планеты, объединённые с одной целью: защиты человечества от магических угроз. Но устроенная когда-то давным давно кровавая резня чародеев до сих пор давала о себе знать. И передаваемые из поколение в поколения рассказы о тех временах давали магам исчерпывающее представление о том, что инквизиторы их естественные враги. — Чтобы просчитать свои действия хотя бы на шаг вперёд, надо понимать логику волшебников, как они мыслят и чем дышат, — ответил Эрих, повернувшись к Тэкле, — мы не можем себе позволить делать всё, что нам вздумается, иначе… — Довольно, хватит, — жёстко прервал начавшуюся было дискуссию между членами Капитула Рошар, — мы это уже обсуждали, и не раз. Я понимаю Ваши опасения, брат Антон, — обратился уже к капитану Великий инквизитор, — и поверьте, решение мне далось нелегко. Но в нынешней ситуации я склонен согласиться с братом Эрихом. Мы не можем предпринять активных действий, не просчитав их возможные последствия, — глава Инквизитория сделал паузу, — но это не значит, что мы будем бездействовать вовсе. Я немедленно направлю под Ваше начало дополнительные группы охотников, как Вы и запрашивали. Также я поручу Научному корпусу проанализировать Ваши предложения насчёт средств разведки. Также, линейные подразделения Корпуса стражей будут приведены в повышенную боевую готовность. Остальные Ваши рекомендации мы также рассмотрим и будет держать Вас в курсе. На данный момент Вашим приоритетом является обеспечение безопасности мирных жителей в Вашем секторе. Однако, если Вы сочтёте нужным задействовать вверенные Вам ресурсы для отдельных точечных ударов по Пожирателем, мы не станем Вам мешать. Но только при условии сокрытия всех следов. Официально Инквизиторий будет отвергать любое участие в войне в магическом мире Британии. Капитан-инквизитор коротко поклонился, принимая волю своего главнокомандующего. Кристофер кивнул головой, давая понять, что Антон может быть свободен. Чёрный покинул помещения, где Капитул готовился обсудить уже другие вопросы, стоящие на повестке дня. Что ж, Антон и не питал иллюзий, что ему удастся в чём-то глобально переубедить командование. То, что ему согласились выделить дополнительные силы, уже было крупной удачей. Да и у него самого были уже кое-какие мысли, как можно повернуть ситуацию себе на пользу, раз уж Капитул фактически умыл руки и предоставил ему свободу действий при условии секретности. Но Чёрный уже давно хорошо изучил внутреннюю кухню организации и понимал, что те причины бездействия, которые ему сегодня были озвучены, хоть и являлись важным фактором, но далеко не определяющим. До этого Инквизиторий в подобных критических ситуациях никогда не останавливала возможная реакция международного волшебного сообщества, а тут такая сдержанность. Здесь явно были и какие-то другие причины, которые до его сведения никто доводить не спешил. И тут возможно два варианта. Первый — это банальные политические интриги между магловскими правительствами, финансирующими Инквизиторий. Да, Инквизиторий был одной из самых аполитичных организаций, в отношении которого между великими державами, также как и в сфере оружия массового поражения, был заключён ряд джентльменских отношений, которые действовали несмотря на ухудшающиеся из года в год отношения. Однако наивно полагать, что никто не будет пытаться продвинуть свои интересы в ущерб остальным. Тем же русским и немцам, являющимся одними из главных спонсоров Инквизитория, вполне выгодна нестабильность в британской метрополии, которая ослабит их соперников. Второй же вариант… Антон волевым усилием отбросил эти мысли. Сейчас не время гоняться за тенями и подпитывать беспочвенные подозрения. У него всё ещё полно работы, которую некому выполнить, кроме него.