Жизнь и деяния Гарри Поттера

Привычная жизнь Фионы и Шарлотты Фостер никак не могла заинтересовать Пожирателей, ныне господствующих в Коукворте. Одинокая ведьма, практикующая колдомедичка, воспитывает дочь и держится в стороне от любых опасных знакомств. Ни в каких списках давно захваченного Министерства она не значилась, никакой подозрительной деятельностью не занималась. Не занимала она высокой должности, не играла заметной роли в жизни местной общины; словом, Фостеры ничем не могли заинтересовать поборников новых законов и порядков. Оставалась, конечно, угроза иного рода: разбойного нападения, ограбления... Но и опасные уголовники не интересовались происходящим по этому адресу. Её дом незачем грабить; даже по внешнему его виду всем колдунам становится очевидно, что искать тут нечего. Тут не будет сундуков с золотыми монетами, фамильных драгоценностей или стоящих артефактов - и, не видя прямой выгоды для себя, грабители не захотят связываться. Дом Фостеров, пожалуй, мог даже похвастаться тем, что в удивительном мире магических Островов умудрялся оставаться настолько непримечательным. Потому даже после поражения британского Министерства эта семья смогла сохранить знакомый образ жизни. Фиона принимала пациентов и работала по дому, а Шари читала, играла и помогала матери чем могла. Так колдомедичка жила с того дня, как от них ушел Реджинальд: скромно, тихо и рутинно, не нуждаясь, но и не шикуя. Полукровка без каких-либо заметных связей и достойных подвязок в мире колдомедицины не может рассчитывать на хороший пост, удачную карьеру или даже постоянную работу за достойную плату. Всё уже занято, всё уже распределено между «нужными» людьми и их потомками до седьмого колена. Пришлось ограничиться частной практикой на дому да походами по вызовам - благо какая-никакая, но опора нашлась. Соседи и первые пациенты советовали ее своим друзьям, те приходили и получали своё... Фионе хватало денег на регулярное пополнение домашней аптеки, ведение домашнего хозяйства и, конечно же, заботу о нуждах подрастающей дочери. Книжки, немного игрушек, письменные принадлежности, простенькие краски и кисточки - всё, чтоб в школу Шари пошла подготовленной. И скромный доход частной колдомедички вполне покрывал расходы семьи: оставалось даже на приличные, хорошие подарки к значимым праздникам! Порой даже удавалось пополнить содержимое небольшого сундучка в тайнике, где хранился запас на черный день. Конечно, многие ведьмы ее возраста добились куда большего. Да что там греха таить - многие ее однокурсницы смогли сделать себе имя и карьеру. Вот Дженнифер Тойнби устроилась в Министерство и стала первым заместителем главы Отдела транспорта! Правда, при новом руководстве ей пришлось покинуть должность из-за «сомнительного» происхождения... Можно припомнить и Лауру Синклер: эта амбициозная, боевитая слизеринка стала профессиональным аврором! Пусть и пропала бесследно после битвы в Министерстве, так и не появившись в окончательном списке погибших. Но ведь прежде они добились высот, и не снившихся Фостер. У них были положение в обществе, деньги, уважение посторонних и чужих людей. Так почему? По словам кузины Мэри, женщины едкой, но любящей родственницу, Фионе страшно не хватало смелости, решительности. Готовности взять на себя ответственность и рискнуть, поставить не многое имеющееся на карту ради будущих великолепных перспектив. Ей хорошо живется по расписанию: знакомая рутина предпочтительней таинственной неизвестности... Вспоминая ее слова сейчас, Фиона с трудом сдерживала панический смешок. Что бы сказала Мэри, узнай, что она приютила под своей крышей нуждающегося в уходе бойца Сопротивления? Что тут, в этом «самом незаметном доме Коукворта» лечат личного друга Гарри Поттера? За чью голову объявлена огромная награда?.. Мэри бы, пожалуй, заключила, что ее кузина окончательно сошла с ума. Ставит под смертельную опасность и себя, и дочь ради совершенно чужого, постороннего человека! Рискует всем, что у нее таки есть, без какой-либо надежды на значительный выигрыш - и с очень немаленькими шансами прогореть. Никаких иллюзий у Фионы не было: она ввязалась в очень опасное предприятие и, действительно, всё может закончиться очень... Нехорошо. Но Мэри никогда не могла понять её - в полной мере. Не могла понять, почему Фиона так искренне старается помочь пациентам; почему она переживает за них. Для неё врачевание было просто профессией, одной из множества, ничего больше, ничего глубже не было и быть не могло. Но сама Фиона никогда не могла согласиться с подобным циничным выводом, столь хладнокровно отрицающим всю чувственную сторону вопроса. Она помогла Невиллу Лонгботтому. Приняла его под свою защиту и опеку, обещала его поставить на ноги. Тогда она видела двух парней, один из которых пытался любой ценой спасти друга... И самого этого друга, отчаянно нуждавшегося во спасении. Суровые раны, гнетущие следы проклятий, едва ощутимый пульс - это был, пожалуй, самый сложный пациент в ее практике. Она справилась... Открыв тем самым опасную и извилистую дорогу в принципиально новую жизнь. Пациента нельзя было перемещать - и при этом Избранный, по понятным причинам, не мог оставаться здесь и дожидаться лучшего момента. Дела, война, Британия требовали его внимания и участия. Жертва подобного проклятья слаба, нуждается в постоянном уходе до поры, когда достаточно окрепнет; и темная магия порой способна приводить к пугающим рецидивам... Словом, когда за Поттером закрылась входная дверь, в жизни Фостеров началась новая глава. И, пока что, советы, поданные Избранным, работали на славу, обеспечивая безопасность хозяевам дома... «Болезнь» Шари спровадила от порога Фостеров всех клиентов, соседей или представителей власти; никому не хотелось без стоящего повода рисковать собственным здоровьем. И, опять же, как и сказал Избранный, никто не думал искать Лонгботтома в столь заурядном доме. Ничто в биографии Фионы, известной Пожирателям, не давало повода заподозрить ее в укрывательстве известного врага режима – а уж характерная синяя табличка на двери, написанная самой Фионой, отбивала любой интерес у посторонних. Оставленные Поттером деньги помогли колдомедичке без проблем пополнять запасы ингредиентов, трав и еды; доставки на порог помогали не нарушать «легенду» о вынужденном карантине, а обращения к разным поставщикам не давали повода бить тревогу не в меру бдительным Пожирателям. Да и к тому же, судя по исправно доставляемым номерам «Пророка», у них хватало и своих проблем: то тут убьют большую шишку, то там сообщают о пожарах на министерских складах... Пожалуй, Гарри Поттер был действительно прав: последовательное соблюдение «легенды» спасёт Фостеров от нежелательного внимания и поможет при этом исполнить взятые Фионой на себя обязательства. Шари отнеслась к новой маминой заботе серьезно, ответственно... Поразительно по-взрослому. Поняла, что какое-то время ей придется воздержаться от прогулок и встреч с друзьями; поняла, что должна будет помочь маме по мере своих маленьких сил. Придется сидеть дома безвылазно и внимательно следить за нуждающимся в помощи человеком. Сперва Фионе показалось, что объясниться с дочерью будет попросту невозможно. Её чуть ли не раздавил груз вины, когда она осознала в полной мере, какой опасности подвергает Солнышко... Но та отнеслась к «маминой затее» как к удивительному, увлекательному приключению. Без споров и сомнений согласилась оставаться в четырех родных стенах, сама предложила маме помощь в уборке, стирке и готовке, дабы та могла высвободить побольше времени на того, кого Шари назвала «рыцарем»... Сейчас, подбирая травы для утренней порции врачебных зелий, Фиона невольно вернулась на некоторое время назад. Благо там, как оказалось, было что припомнить – а заодно побег в недавнее прошлое помогал ей отвлечься от тревожных, смущающих рассуждений о будущем. *** – Мам! Проснулся! – Раздался голос Шари из приемной. Она нарочно попросила девочку поиграть именно там: по всем ее прикидкам больной должен был вскоре прийти в себя, и этот момент нельзя было упустить. Сама же Фиона в этот миг занималась делами на кухне; тут одновременно, хоть и в разных сосудах, готовились целебная мазь и питательный ужин. – Иду! – Время было на её стороне. Она успеет поздороваться с парнем, осмотреть его и высказать тому пару-тройку слов поддержки... Потом, конечно, придется возвращаться на кухню: готовка не ждёт. Но ведьма знала, что может положиться на бдительность и ответственность дочки; пока хозяйка дома занята, её Солнышко вполне справится с наблюдением за лежачим больным. Вверенный ее заботам юноша действительно проснулся. Фиона этим утром вновь поправляла укрывавшее его одеяло и постаралась, чтобы это крепкое, привлекательное мужское тело оставалось вне зрения Шари. Рано ещё девочке видеть такое! Но про себя колдомедичка тихо восхищалась сложением своего гостя, равно как и его биографией: этот парень, моложе её, совсем ещё школьник, уже прошёл сквозь огонь, воду и медные трубы, смог перебороть Гниющее проклятье, совсем скоро пойдет на поправку... И теперь, бросив первый взгляд на его раскрытые глаза, все ещё кругловатое, приятное взгляду лицо, аккуратные волосы, ведьма невольно отметила, что даже раненный «рыцарь» определенно способен приковывать взоры. Было заметно, что раньше у парня была склонность к лишнему весу – но регулярные тренировки, жизненные испытания и бои пустили вес в мышцы, закалив тело юноши. – Где... кто... – Речь ему все же давалась с трудом. Можно понять: несколько долгих суток, проведенных в мучительном и тяжелом сне, едва ли могли пойти на пользу его речи... – Тише... – Произнесла Фиона ласковым, заботливым тоном, приложив к губам указательный палец. Некогда так она уговаривала Шари перестать плакать; теперь тот же самый жест был призван повлиять на совсем другого человека – и справился с этой задачей. – Вы у друзей. Прошу, без резких движений: тело слабое, ему еще только предстоит окрепнуть... – Да какие резкие движения ещё... – Пожаловался юноша, словно бы в шутку. – Тут хоть какие-то движения бы делать... – Пока что и с этим будут проблемы. – Фиона подошла поближе и, улыбнувшись, сказала дочери. – Милая, беги на кухню и присмотри за котелками. Когда в одном из них начнет кипеть... – Позвать тебя? – Да. Шари спорить не стала. Поднялась, подняла своих любимых кукол с ковра и быстрыми, резкими шагами вышла из приемной. Теперь можно было поговорить по-взрослому с очнувшимся раненым... – Что со мной случилось? И как я здесь оказался? И что... – Вновь ведьме пришлось коснуться своих нежных губ пальцем. Сработало: Лонгботтом умолк. – Я всё-всё объясню. Ты не волнуйся. – С этими словами колдомедичка присела на стоявший рядом с кроватью стул. Сидя на нём она ещё несколько часов назад делала очередную перевязку и размышляла, когда же проснется её подопечный. Момент настал; теперь нужно было объясниться с явно потерянным в пространстве Невиллом. – На тебя наложили Гниющее проклятье. Причем в его самой опасной вариации, бьющей наповал и препятствующей работе большинства известных лечебных зелий. – Нотты... – Вспомнил парень и незамедлительно озвучил пришедшее на ум. С одной стороны, Фиона радовалась тому, как быстро приходит сознание к юноше; с другой – ей было досадно, что он так старательно игнорирует её советы. – Да, Нотты. – Подтвердила медичка, продолжая говорить тихим, и, как она надеялась, приятным для слуха голосом. – Тебя попытались вылечить в полевом лагере, но там не было ни специалиста, ни подходящих настоек. Тогда Гарри Поттер взял всё в свои руки. Он нашёл мой дом и притащил тебя сюда: совместными усилиями нам удалось побороть проклятье. Худшее осталось позади... – Тогда я... – И с этими словами Невилл сделал первую, робкую и, естественно, неудачную попытку приподняться на кровати. Несколько уверенных, натренированных движений – и ведьма уложила Лонгботтома на кровать, где ему и надлежало оставаться ещё некоторое время. – Тише! – В голосе Фионы проявились командные нотки. Она не привыкла иметь дело с настолько настойчивыми, до грубости настойчивыми пациентами! Однако же подобное упрямство вызывало в ней противоречивые чувства: было раздражение и недовольство... Но было и молчаливое одобрение. Сколько же жизненной, глубинной силы в этом парне... – Нельзя так торопиться. Когда я сказала, что нам удалось побороть проклятье, я имела в виду лишь то, что мы спасли твою жизнь. Гниющее проклятье больше не угрожает твоему здоровью – но побочные эффекты, и последствия от его применения все ещё очевидны и сказываются. Ты ослаб, раны все ещё не зажили до конца. С этими словами колдомедичка сняла одеяло. Боковым зрением она увидела отчётливо проступившее на лице больного смущение – верный признак того, что её подопечный никогда раньше не бывал в таком положении. Или... Может, это смущение от такой близости... Глупости! У такого-то парня девушка должна быть. Просто отсутствие привычки к больничной заботе – вот и всё. И вообще, ей нужно было заняться делом! Оголив Невилла, Фостер полностью погрузилась в свои профессиональные хлопоты. Осмотрела оставленные Гниющим проклятьем раны, с помощью волшебной палочки и нескольких знакомых колдомедикам фокусов проверила работу внутренних органов... – Я дам ещё две недели. – Взвесив все увиденное, отчётливо, едва ли не по слогам произнесла Фиона. – За две, три недели мы встанем. – Целых две недели? А то и три?.. – Голос Невилла выдал нескрываемое разочарование. – А сколько дней я тут уже провел? – Третий пошёл. – Агх! Нужно быстрее! Я не могу лежать тут так долго, ничего не делая. Мои друзья там... – Нужно не быстрее, – оборвала его Фиона на полуслове, – а надежнее. Я мало что понимаю в войне, но подумай сам: разве ты пригодишься друзьям недолеченным? Плохо стоящим на ногах? Едва ли способным сотворить Разоружающее? Фостер добродушно улыбнулась и накрыла юношу одеялом. Что бы он сказал, узнай, что так-то на этом одеяле были изображены цветочки – пока она несколькими заклинаниями не убрала их подальше... – Поэтому мы с тобой, Невилл, займемся лечением ответственно и постепенно. Я обещала мистеру Поттеру, что верну тебя в строй – и намерена сдержать обещание. Ты вернешься к друзьям в надлежащей форме. – С этими словами Фиона погладила парня по волосам, тем самым стараясь поддержать в нем боевой дух. – Но мне нужна будет помощь, должный отзыв с твоей стороны. Лечение, как-никак, обоюдоострый процесс... Поможешь мне? После недолгого молчания, она услышала ожидаемый ответ. – Да. *** – Болит? – Участливо спросила Фиона, легонько нащупывая кожу вокруг бывшей раны. Да, внешне она, как и многие «сестры», уже затянулась; но темная магия зачастую обманчива, в чем и состоит её главная опасность. Приходится проверять... – Нет... нет... Нет... – Послушно отвечал Невилл. Его голос окрепнул, слова теперь давались ему легко. – И снова нет. Ничего там уже не болит. – Отлично... Очередное утро, очередной осмотр. Это уже стало для них рутиной – и Фиона с радостью подмечала, что темпы восстановления Невилла не сбавляются. С каждым днем юноша становился всё крепче и словоохотливей, все отзывчивее и приятней в общении. Он начал двигаться по кровати, с помощью Фостер садился и сам кушал, с помощью волшебной палочки самостоятельно убирался за собой... По её примеркам, через несколько дней можно будет начинать ходить потихоньку, естественно с опорой на неё. Держать тело Невилла на себе будет непросто, но она будет пытаться изо всех сил. – А что на завтрак? – Деловито осведомился Невилл, пока колдомедичка тщательно обследовала нижнюю часть тела. Тут Гниющее проклятье сказывалось не так сильно... Но пара ран тут тоже в своё время появилась. Фиона же ещё в школе славилась дотошностью и ответственностью; ничего и никогда не оставлять шансу и случаю. – Когда мы закончим, я пойду жарить курицу. – Отлично! Не многим в жизни она, если честно, могла гордиться. У неё росла умница и красавица дочка, она работала честно и старательно, она никого не предавала и не обманывала... И ещё она прекрасно умела готовить. Шари, кузина Мэри, Лаура, другие подруги... Даже Реджинальд – все они хором признавались в любви к её стряпне. У Фионы никогда не было денег и оборудования, чтобы пускаться в кулинарные эксперименты или лакомиться изысками; но самая простая, даже обыденная курочка у неё выходила на загляденье. Долгое время Фостер не верила окружающим, когда они хвалили её блюда; но, с некоторых пор, она всё же поверила в свой маленький талант на этой стезе. Столько человек, друг с другом едва ли связанных, одинаково соврать по одному и тому же предмету не смогут. Невилл же пополнил собой список обожающих изготовленную ей еду: он с превеликим удовольствием поглощал всё, что ему подавали. И, естественно, это шло на пользу организму; тому для скорого и надежного восстановления требовалось много энергии... – Еще две раны исчезли. – Сообщила ведьма больному радостную весть. – Как я и говорила, у тебя поразительный организм. Восстанавливается даже быстрее, чем я думала. – Может, тогда удастся... Ну... Пораньше меня выпустить на свободу? – Лучше перестраховаться и всё проверить. Нас, колдомедиков, учат не торопиться с выводами: ни с пессимистическими, ни с оптимистическими. – Повела плечами ведьма, убирая в сторону пустую склянку. – Всё это потенциально вредит больному. Мы же должны избежать такого... Тут хозяйка дома поднялась с занятого ею стула и приготовилась было оставить больного... Но он озвучил другой, совсем новый вопрос. – А... Где ты этому училась? И как? – Он не мог об этом попросить открыто, но в голосе отчётливо слышалась просьба остаться тут и поговорить. Решение было принято быстро. Шари ещё спит – и, зная ее, спать она будет ещё долго. На кухне ничего не происходит, и её присутствие не требуется в этот момент... – После того, как закончила Хогвартс, я пошла в колледж при святом Мунго. – Сказала Фиона, возвращаясь к оставленному было сидячему месту. – Взяли туда за исключительные успехи с зельеварением и гербологией на экзаменах. Два года я проходила интенсивную подготовку: нас обучали противостоянию проклятьям, отравлениям, магическим и природным болезням, составлению зелий, припарок. Отличное было время, пусть и не простое. Приходилось нередко на ногах целые сутки проводить: утром дают теорию, днем ведут на практику, вечером ты выполняешь домашние задания, а ночью их проверяешь повторно. Только для того, чтобы по утру тебе сказали, что только настолько глупая дура как ты и могла перепутать пропорции в зелье от драконьих ожогов... Там-то меня и обучили всему, что я сейчас умею и знаю. Стала я седьмой в списке выпускников, по итогам обучения. Невилл повернул голову к ней, явно заинтересованный беседой. Фостер про себя отметила, с какой легкостью и непринужденностью парень теперь поворачивается на боку... – Но как так вышло, что ты работаешь сама по себе? – Мне... Популярно, доходчиво объяснили, что в Мунго меня не ждут. Даже извинялись, мол, ассистентов и так много – лишних людей нанимать не будут. Посоветовали начать карьеру в Коукворте, Драгонстоуне или другом поселении поменьше значимости. – Старая «рана» давно зажила. Уже давно об этой несправедливости и обиде Фиона могла говорить спокойно, свободно и без сомнений. – Но, как оказалось, куда бы я не сунулась, везде были свои претенденты. Друзья, родственники, нужные дети... Более богатые, более успешные в предметах, с родословной получше. Везде я встречала отказ: обычно вежливый, нередко формальный, порой грубый и откровенный. Тогда я решила устроиться тут, в своем доме, и открыть собственную частную практику. Это так-то неплохо: нет нужды отчислять заработок кому-то ещё, я могу оставаться с Шари... «А еще – полная личная ответственность за пациентов, беззащитность перед возможными претензиями больных и родственников, риск утраты не только рабочего места, но и самого дома, нужда закупаться всем за личные средства...» – Колдомедицина действительно очень... Консервативна по своей природе. Ответственные за неё люди скорее вымрут как динозавры, чем согласятся принимать людей по их достоинствам. – Не то слово, Невилл, не то слово. – Согласилась ведьма. Ей захотелось было спросить, откуда у юноши такие верные познания о главных медиках... Но Лонгботтом ее опередил собственным вопросом. – До меня ты имела... Ну, опыт в борьбе с проклятьями? – Да. Конечно же. Я помогала лечить бойцов Отдела правопорядка и простых горожан после битвы за Коукворт. Раненых тут было столько, что потребовались все возможные руки, умеющие штопать тела... Тогда мне удалось спасти трёх человек от Разрывающего проклятья, и, одного, мистера Пинкса, от Гниющего...– Кивок головой в подтверждение слов. – Так что с проклятиями я сталкивалась прежде. Иначе, думаю, мистер Поттер и не потащил бы тебя ко мне. – Вы отлично знаете своё дело, мисс Фостер. Ведьма не смогла удержаться от щедрой улыбки. Ещё вчера попросила его перестать играться в формальности! Придется повториться. – Я Фиона, Невилл. Нет между нами такой разницы – и, к тому же, ты – герой. – Да какое там... – Попытался было отмахнуться от неё рукой Лонгботтом. Она, разумеется, этого сделать не дала: нужно было и самой выговориться, и парня поддержать. – Всё так! – Горячо заговорила Фиона, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно убедительней. – Ты пошёл за мистером Поттером на войну в своем возрасте, ты борешься с Пожирателями, ты защищаешь от них наши Острова! Чернокнижники, темные твари, профессиональные убийцы и прочие страшные твари – но ты не боишься и бьешься с ними. Что это, как не героизм? И вот даже не спорь со мной, Невилл. Возможно, для тебя и твоих друзей всё, о чем я говорю, и есть пустяки, недостойные упоминания и сами собой подразумевающиеся. Но поверь: большинство моих знакомых... Да и я сама... Мы, словом, и подумать о таком не можем. Ты же и твои друзья победили страхи, взялись за правильное, хорошее дело... Подобная «возвышенность стиля» в речи выдала с потрохами увлечение Фионы литературой. Одинокая и приличная ведьма, растящая дочку и занимающаяся частной практикой, не имеет большой свободы в выборе хобби. Фиона отдыхала за чтением: ей нравились книги и магов, и магглов, пусть в последних она зачастую многого не понимала. Различные жанры привлекали её внимание: детективы, романы, приключения... Практически всегда авторы старательно наделяли своих ведущих персонажей выдающимися чертами внешности. Такими, что навсегда отделяют их от простых смертных из плоти и крови. То глаза ярко-фиолетового цвета, то небывалый рост, то чудной разрез зрачка... Ничего этого у Невилла и близко не было. Он был самым простым британским парнем: хорошо сложенным и мускулистым, с приятными чертами лица, подтянутым; разве что на самом теле было поразительно много волос... Словом, облик был настолько «не-геройским», насколько это вообще возможно. Но при этом уже который раз за эти дни она внимательно, не отрываясь, рассматривает врученного ей парня и подмечает в нем всё новые и новые приятные глазу особенности... О чем она вообще думает!? Какое это имеет отношение к делу? К их отношениям? К их текущему разговору? – Хо..хорошо. Спасибо, конечно... – Не привыкший к комплиментам и добрым словам парень очевидно смутился. Ведьме тоже стало неловко... Из-за того, какой ход помимо её воли приняли её же мысли. – Но... Фиона так и не узнала, чем же хотел ей снова возразить покрасневший Невилл. Из коридора раздался столь хорошо знакомый ей голос: – Мам, завтракать пора же! – И, без промедления, в дверях приемной показалась Шари. Уже умывшаяся, широко и счастливо улыбающаяся, уверенно и без тени смущения глядевшая на мир вокруг. – Уже девять утра. Нельзя было не воспользоваться таким спасательным кругом, явившимся словно из ниоткуда. Извинившись перед больным, Фиона несколько поспешней, чем нужно, отправилась на кухню. Готовить завтрак... И размышлять над своими неподобающими, странными мыслями. Уже на пороге приемной, она расслышала начинающуюся беседу... – Расскажите ещё про Хогвартс! Ну пожалуйста! – А про что? – О садах, о волшебных животных! Правда ли, что в школе держат драконов?.. – Ну, садись рядом... *** Фиона давно не верила в то, что писал «Пророк». Говоря ещё точнее: она никогда в его до конца не верила. Ну не может ведьма, прочитавшая за жизнь больше десятка книг, искренне доверять газетам и журналам! В них всегда пишут то, что выгодно заказчику – а заказчиком «Пророка» с момента его создания было Министерство. Прописная и банальная истина для любого, обладающего хоть каким-то критическим мышлением... И посему недоступная многим волшебникам и колдуньям. Но в последнее время даже самые недалекие из знакомых Фионы все с большим скепсисом говорили о материалах в единственной легальной британской газете. Несколько месяцев тому назад «Пророк» начали доставлять каждому совершеннолетнему магу по месту заявленного жительства, полностью перестав требовать плату... Это подавалось как «прорывная мера» и «проявление заботы Хранителя»; но Фионе не требовались объяснения Невилла, чтобы понять, насколько дешевой была такая манипуляция. Пожиратели отчаянно пытались переманить на свою сторону британских магов и сделали «Пророк» своим главным – лучше сказать, единственным – рупором; это намерение по дороге споткнулось о множество камней. Из-за массовых увольнений и простых расправ упал и без того невысокий уровень журналистики: карикатуры и рисунки превратились в банальные шаржи, тексты составлялись лишенными любого литературного дара людьми; будто даже бумага стала хуже и дешевле! В последние дни «Пророк» оказался неожиданно полезным. Она исправно получала доставку на порог, после чего отправлялась к Невиллу – и они совместно читали предложенный Пожирателями материал. Этот умный парень продемонстрировал ей умение читать между строк, понимать тонкий контекст и улавливать замаскированную ложь в оценках и акцентах. Учил понимать, что означают на самом деле броские заявления и громогласные проклятья высоких чинов; популярно объяснял, как крупицы правды можно уловить даже из той помойки, как «Ежедневный пророк». Лечащийся под её крышей герой был не просто храбрецом и красавцем; он оказался ещё и большим умницей, с которым было приятно даже разобрать такой жалкий листок. Но теперь... Колдомедичка пробежалась глазами по передовице, не вполне доверяя своему зрению. Заголовок, колдография – вроде всё сходилось. Беглым взглядом просмотрела первое предложение; и, как только смогла осмыслить прочитанное, тут же помчалась в приемную. Эту новость Невилл обязан услышать! Шаг, ещё один, и ещё... – Да, Фиона? – Наконец-то он перестал формальничать! Парень уже не просто лежал, а сам сидел на кровати: передвигаться по комнате без опоры на колдомедичку было ещё рановато, но вот позы он уже менял по собственному разумению. Результаты сегодняшнего утреннего осмотра всё так же обнадеживали: уже совсем скоро можно будет его полноценно ставить на ноги... А ведь стоило ей только-только поднять парня, как она осознала впечатляющую разницу в росте и масштабах между ними – он казался крупным медведем и, если судить по болям в ее плечах, был им. Вместо ответа ведьма скорыми шагами подбежала к кровати и молча вручила газету больному. Тот не без удивления принял листок в руки... – «Министр магии Корбан Яксли подло убит мятежниками во время народного собрания; на месте злодейского убийства замечен Преступник номер один»... – Прочитал заголовок Невилл, – Ах, Гарри! Молодчина, добрался до него таки! – «Таки»? – Да мы с самого начала партизанской войны хотели убить этого гаденыша. Яксли держит... Держал под своим контролем весь министерский аппарат. Бумажная работа, отчёты секретарей и заместителей, организация сборов податей и наблюдения за ежедневным «порядком» – всё такое. Механическая работа, отчасти, но жизненно необходимая любому правительству. – Лонгботтом принялся объяснять. У него это всегда так хорошо получалось: он звучал убедительно, он говорил обстоятельно и терпеливо, так, что даже миролюбивая Фостер начала разбираться в происходящем. – Эта работа имеет мало общего с насилием, посему многим Пожирателям попросту не интересна. Смерть выбранного Реддлом министра нанесет ещё один серьезный удар по их власти, думали мы тогда. Убить главу сообщества очень непросто, поэтому при мне мы не зашли дальше самых общих набросков плана... А теперь они смогли не просто подобраться к нему, а закончить дело! – Давай почитаем статью... – Слушай... Фиона, а можешь зачитать её? Это займет немного больше времени, но... – Куда улетучилась уверенность из голоса? Почему теперь подопечный звучал как робкая пятикурсница на первом свидании?.. – Пожалуйста? Колдомедичка приступила к чтению, не особо задумываясь о мотивах этой просьбы. В конце концов, ей самой хотелось сделать что-нибудь приятное для стремительно выздоравливающего парня: невеликое дело... Материал был похож на тот, к которому она привыкла: каждую неделю «Пророк» сообщал о покушении на какую-нибудь шишку – или об убийстве. Привычные оскорбления, призывы к бдительности и доносительству, проклятья на головы «мятежников» да пожелания им мучительной смерти. Разве что, из-за высочайшего статуса «жертвы», редактор и писатель ударились во все тяжкие: они так старательно, красочно описывали полученные Яксли смертельные ранения, что даже закаленной Фостер стало несколько не по себе. А ведь кроме министра магии погибло ещё несколько десятков «защитников правопорядка и доверенных слуг Хранителя Британии» – за последней обтекаемой формулировкой, как ей в своё время показал Невилл, практически всегда скрывались полноценные «меченые»... Как он их называл. Хозяйка дома, в свою очередь, до сих пор не вполне привыкла к его словарю; и лишь больше уважала парня из-за этого. Никаких сомнений, никаких опасений – привычка называть вещи и людей их настоящими именами тоже является неотъемлемой чертой всех настоящих героев... Завершалась статья грозным обещанием скорейших кар на головы всех «предателей Британии»... Впрочем, учитывая изложенное, смотрелось это скорее как бессильное размахивание кулаками после драки. – Что же теперь будет... – Задалась неприятным вопросом ведьма, убирая в сторону резко опротивевший ей листок. – Нового министра найти будет нелегко, – совсем не так её понял юноша, – но Реддлу это сделать придется очень быстро. Из Внутреннего круга... Пожалуй, никого не найдет. Не на кого там возложить подобную ответственность попросту – придется выбирать из бюрократов. Возможно, Ранкорн. Альберт Ранкорн, заместитель Яксли по делам проверки генеалогий... – Да не о том я! – Неожиданно для самой себя колдомедичка повысила голос, поддавшись минутному страху. Это было дважды некрасиво: непрофессионально и не по-взрослому... – Прости. Я просто хотела сказать... Не будут ли у нас неприятности? Пожиратели же явно не оставят это убийство без ответа, а при этом драться ты не можешь ещё... Да и бегать тоже не желательно бы, может привести к рецидиву ран... – Я понимаю твои сомнения. – Ответил Невилл, после чего умолк. Ему нужно было взвесить известную информацию, обдумать её... Он не хотел впустую её обнадеживать, внушать пустую и глупую веру во все «лучшее» – и подобное отношение к своей персоне грело Фионе сердце. Он продолжил говорить через минуту. – Драгонстоун, где был нанесен удар, находится довольно далеко отсюда. Местные «защитники порядка» и новоиспеченный «хранитель» никак не ответственны за провал министерской безопасности... Думаю, больше всего достанется Отделу правопорядка в Лондоне: без сведений оттуда Гарри никогда не смог бы организовать такую блестящую атаку. Кошмарить будут министерских в первую очередь. Остается, конечно, вероятность, что на местах меченые проявят рвение и интерес, пытаясь выслужиться перед мечущим гром и молнии хозяином... – И снова же, речь давалась Невиллу легко, а слушать его было удивительно приятно. Убедительный, уверенный – даже профессиональный тон, взвешенные и четко подобранные слова... – Нам, пожалуй, стоит предпринять кое-какие меры предосторожности. – Какие же? Что мы еще можем сделать? – Спросила Фиона, не обращая внимания на то, насколько внимательно её рассматривает Невилл. Все мысли ведьмы блуждали где-то за пределами дома, там, где творились крупные и опасные дела... Волной от которой могло смыть и её, и Шари, и врученного ей под опеку паренька. Какая всё же сложная шутка – война. – Несколько дней лучше ничего не заказывать. Кроме еды, конечно. Её можно. – Предложил Лонгботтом действенный метод, после чего решил разъяснить своё решение подробней. – После такого позорного провала Пожиратели станут бдительней и подозрительней – на какое-то время. Боюсь, довольно продолжительное, учитывая что достали на сей раз целого министра. Все путешествия и все доставки будут внимательно отслеживать да контролировать: и, если мы будем закупаться зельями да лекарствами, они могут сопоставить факты и что-то заподозрить. Придется несколько сэкономить, да... Но лучше так, чем рисковать и подставиться, когда всё так хорошо шло. Понимаешь? Фиона не удержалась от вздоха. – Тогда, мне нужно отойти. Проверить запасы ещё раз, понять, что и как у нас с ними... Правдой это было лишь наполовину. Так-то ещё несколько часов назад она проверяла кладовую: мяса в ней было маловато уже, кончалась и зелень... Но ингредиенты да припарки с зельями нашлись в достаточном числе. Тут ничто не угрожало благополучному выздоровлению Невилла – просто самой Фионе нужно было оказаться одной. Подальше как от юноши, так и от дочки: и только в кладовой она могла уединиться со своими мыслями и воспоминаниями. Закрылась дверь... И, пока руки перебирали склянки, а глаза просматривали этикетки, ум ведьмы бродил по самым темным закоулкам. Личная жизнь ведьмы не задалась. Совсем не задалась, как «любезно» подсказывала кузина. Она была красивой... По крайней мере, так её уверяли. Маленький рост, длинные волосы, приятное лицо со светлыми, добрыми глазами – и, по словам окружающих, впечатляющая, приковывающая глаза грудь. Да если их послушать, то у неё вообще все «внешние» параметры были на высоте. Самой же женщине с трудом верилось в подобные заверения – если у неё всё так хорошо, то почему ей так сильно не везет? Пара школьных увлечений, не зашедших дальше объятий, тисканий и неловких поцелуев. Роман с Майком, хорошим другом по колледжу святого Мунго: всё было хорошо, пока они не устали друг от друга. Расстались друзьями, порой даже писали друг другу – до начала войны, конечно. Сейчас он, бедняга, пропал; скорее всего сгинул безвозвратно. И, наконец, Реджинальд... Страстная, пылкая любовь, беременность, рождение Шари – и снова всё казалось таким надежным, таким хорошим. Несколько лет всё так и было. А потом... Она так и не поняла, когда же всё пошло насмарку в их отношениях. Когда Реджи не стерпел появление конкурентки за её внимание в лице собственной дочери? Когда его отправили на понижение за провальную работу в Министерстве, и он начал поигрывать? Когда он впервые её ударил, вернувшись домой после крупного проигрыша? Когда он попытался ударить Шари, она встала между ними и он ее избил?.. Или в реальной жизни не существует «ключевых поворотов сюжета», и она теряла супруга годами напролет? После развода с Реджинальдом Фиона долгое время сторонилась мужчин. Благо дел и забот хватало: нужно было заботиться о Шари, зарабатывать деньги, поддерживать дом в порядке. К тому же она очень, очень хорошо помнила поведение мужа – во второй раз погружаться вместе с дочкой в подобный кошмар не было никакого желания. Нельзя сказать, чтобы ей совсем не делали предложений: буквально за прошлый год четверо, а то и все пятеро колдунов так или иначе высказывали интерес. Двое из них даже предлагали жить вместе и попробовать «сойтись характерами поближе»... Но Фиона отказывалась. Подозревала, что им интересно только её тело; что они банально ищут женщину, готовую греть их постель да постоянно благодарить за оказанную милость. Читала она о таких мужчинах: нарочно ищущих женщин слабее и в неблагополучном положении, дабы обзавестись бесплатной прислугой. И в подобной «благотворительности» ни она, ни Шари не нуждались: практика давала достаточно денег, имелась своя крыша над головой, всё шло хорошо и спокойно. Её новый муж, который рано или поздно найдется, будет ценить её прежде всего за характер, за ум... И станет хорошим, надежным отцом для Солнышка. Только тогда она скажет кому-то «да». По крайней мере, она надеется на это. И тут появляется в её доме Невилл... Храбрый, умный, красивый, ответственный парень. В свои юные годы он сильнее и крепче, чем все прежние знакомые Фионы вместе взятые. Знает, когда нужно быть осторожным, и когда – решительным; способен принимать ответственные решения и слушать полезные советы; суров ко врагам и готов на всё ради близких и друзей. Он отлично ладит с Шари: они с удовольствием вместе сидят часами, травят истории и даже играют вместе. Никакого раздражения, никакой усталости от девочки-непоседы, и уж тем более никакой ругани! Ему очевидно нравится проводить время как с дочкой, так и с ней самой: чего стоят совместные посиделки за «Пророком», длительные и обстоятельные разговоры о прошлом и ни о чем, просьбы что-нибудь почитать... А теперь, уже несколько дней как, она ловит на себе его взгляды – причем, поразительное дело, бросаемые украдкой. Ничего общего с тем, как ее разглядывал тот же Билл, или даже Малкольм... Скрепя сердце, женщина покинула кладовую. Ей просто показалось: со скуки, от сидения в четырех стенах уже вторую неделю, еще и не такое покажется. А ведь обед сам себя не приготовит! *** Ужин, как и всегда под этой крышей, оказался прелестным. Фиона вложила душу в свинину и картошку; более того, в честь его самостоятельной проходки по коридору, колдомедичка позволила ему бокал легкого вина. Это угощение она с ним разделила; а вот Шари, по понятным причинам, «сок взрослых» не достался. Обиделась было... Но после легкого материнского поцелуя в щечку да выдачи пирожного все забылось. С трудом Лонгботтому удалось скрыть глупую улыбку – настолько очаровательно смотрелись мать и девочка вдвоем. Потом Фиона понаблюдала за тем, как он добрался до уже практически ставшей родной кровати; и снова гриффиндорец справился без ее помощи. Уже затем она сообщила ему следующий план действий: он пока что будет переваривать съеденное в покое, а она пока займется с Шари обещанным чтением сказки. Уже затем она вернется к нему и осмотрит на ночь... И хорошо бы ей было поторопиться. Пока Невилл окончательно не потерял всю решимость, которую целый день отчаянно собирал по сусекам сознания – и которую бокал вина, казалось, помог закрепить. Пытаясь избавиться от мучающих его терзаний, Лонгботтом дотянулся до заброшенной на половине книге и попробовал сосредоточиться на чтении. Том не представлял из себя ничего выдающегося: типичные фантазии магглов о мире с волшебством. Разумные драконы, человекоподобные твари зеленого цвета, живые скелеты, магия света... Возможно, при других обстоятельствах, парень и оценил бы текст по достоинству – сейчас ему не было никакого дела до выдуманных конфликтов. Книга полетела в сторону, а разум юноши провалился в омут раздумий. О чем он вообще думает? Как он сможет предложить такое Фионе? Женщине, старше его? Матери? Колдомедичке, выходившей его и окружившей его теплой заботой? Не лучше ли поступить по-умному да заткнуться, благо он до сих пор ничем не выдал своего «интереса»? Но ведь так хочется выговориться! Поделиться! Ну вот что будет плохого, если он честно признается? В худшем – и наиболее вероятном – случае, она просто учтиво откажет... И он окажется полным дурачком. Опять. Но он должен попытаться! Иначе будет сожалеть о трусости ещё очень, очень долгое время. Если получится, конечно – он недавно слишком уж близко познакомился со смертью. Гарри и Фиона смогли его вырвать обратно в мир живых, а колдомедичка семимильными шагами ставит его на ноги... Но без последствий это ранение не прошло. Невилл хорошо понимал, что его могут убить уже на следующем задании Отряда – и решил не тянуть с признаниями, а попробовать поймать юркую удачу за хвост. Должно же ему хоть в чем-то повезти! У него не было девушки. Вообще. Еще на пятом курсе все робкие попытки познакомиться воспринимались девчонками либо как повод для шутливой иронии, либо как простая помеха, не стоящая внимания. Потом – Отдел тайн. И каникулы, полные сомнений, терзаний, споров с бабушкой, безвылазное сидение дома... В Хогвартсе Невилл старался посвятить всего себя тренировкам в Лиге Самозащиты: он пытался взять на себя как можно больше, уходить самым последним, всячески завышая планку требований к самому себе. А ведь, кроме занятий в Лиге, существовало и общешкольное расписание, которое тоже надлежало уважить. Да еще и человек так устроен, что тому требуются регулярные приемы пищи да здоровый сон. Словом, на шестом курсе, успехи с противоположным полом парню по-прежнему лишь снились. Потом пришла новость о падении Министерства – и Невилл, недолго раздумывая, вступил в Отряд Поттера. Там он мало того что постоянно подвергал себя смертельному риску, так ещё и оказался в хорошо знакомом окружении. Окружении, с которым у него уже были оформленные и понятные отношения. Дафна, Джинни, Луна, Флёр и остальные хорошо относились к нему, ему было хорошо в их компании, он доверял им в бою и лагерных заботах... Но и только. Он видел, как Флёр порой льнет к Гарри; прекрасно понимал, чем они занимаются в палатке по ночам; подмечал также любовь Джинни и Луны к совместным заданиям – и всё. Никакого желания, никакого «эдакого» отклика боевые подруги в нем не вызывали. А вот Фиона... Когда он смотрит на неё, когда видит её лицо, её грудь, её талию и бедра – по всему телу разливается приятное тепло. Такое, какого Невилл ещё толком ни разу в жизни не испытывал. А уж когда мисс Фостер... Когда Фиона начинает заботиться о нем, крутиться вокруг него, ухаживать за ним, Лонгботтом испытывает поразительную смесь наслаждения: он и не догадывался до этих дней, насколько же ему не хватало такого. Человечного, доброжелательного, заботливого отношения – и какой-то части юноши до сих пор было стыдно, что к его искренней признательности и сердечной благодарности примешалось... Другое чувство. В котором он и попытается признаться сегодня, сейчас, как только мисс Фостер... Как только Фиона придет сюда. Не отступит от принятого решения и не промолчит. И там уже что будет, то и будет. Особых иллюзий и больших надежд парень не питал. Едва ли он может рассчитывать на что-то, больше искренней дружеской симпатии; уж слишком они разные. Он – вчерашний школьник, толком ничего не знающий о нормальной, человеческой жизни. Боец, да, и, пожалуй, неплохой боец, но не нормальный, приличный парень. Живет он в бегах, на грязном заводе, борется с врагами смертельно опасными и безжалостными, в чем уже имел несчастье убедиться. Совсем недавно узнал, что остался в мире совершенно один без родных; если, конечно, доверять на слово Ноттам... А Фиона – другая. Совсем. Степенная колдомедичка, любящая и любимая мать очаровательной и доброй дочки, уважаемая своими знакомыми и пациентами. У неё есть крыша над головой, какая-никакая уверенность в дне грядущем, хорошая работа... И что он может ей предложить? Вот как бы он, на ее месте, отреагировал на признание, сделанное с кровати в приемной комнате?.. В коридоре раздались уже хорошо знакомые шаги. Юноша воспользовался давнишней методикой от Гарри: сделал несколько вдохов-выдохов и, в самом деле, обрел некоторый контроль над мыслями. Он, правда, тут же подвергся серьезному испытанию – как только Невилл повернул голову, готовясь встречать хозяйку дома. Она несколько припозднилась: обещала вернуться к нему через полчаса, когда как по ощущениям Лонгботтома прошло уже сорок с лишком. Наверно, Шари всё никак не хотела прекращать чтение. И поэтому прибежала она в домашнем, розовом халатике, накинутом на голое тело. Нет, конечно, халат сам по себе не был обтягивающим, да и опускался ниже колен, как и было положено. Но подобный «домашний» вид ведьмы, пусть и более чем приличный, уж очень нравился его взору... И не только взору, честно говоря. – Прости, что задержалась. Пришел экстренный выпуск «Пророка», вот я и увлеклась немного... – Могла бы прийти сюда. Вместе почитали бы... – В голосе Невилла невольно проскользнула тень обиды. Черт! Как не вовремя! – Тебе нужно было отдохнуть! В спокойствии, без постоянного давления Британии на плечи. – С непреходящей заботой, мягко возразила Фиона. – Но, думаю, ты будешь доволен узнать, что был прав: в «Пророке» пишут, что новым министром магии действительно назначен Альберт Ранкорн. Пишут также, что в следующем номере будет его «программное заявление»... – Быть правым в таком плохом прогнозе – такое себе утешение. – Заметил Невилл. – Ранкорн – колдун опасный, и куда более жестокий, чем Яксли. На том сохранялись остатки аристократического лоска; Ранкорн же тварь куда попроще. Такой может как окончательно поломать своей звериной жестокостью аппарат, так и привести его в порядок, убрав наших агентов отовсюду... – Это будет потом. Сейчас... Сосредоточимся на моменте. – С этим замечанием на устах Фиона заняла своё кресло в приемной. Сейчас начнется осмотр... Уже три дня подряд как у Невилла с этой процедурой были связаны не самые приятные воспоминания: проворные манипуляции Фионы, то, как она касалась его тела, неизбежно возбуждали юношу. Ведьма не обращала на это внимания, никак не комментировала случающееся – но самому парню было неловко. – И вот теперь мы займемся твоими ранами. – Всё нормально. – Поспешил заверить ту Невилл, опасаясь, как бы за время осмотра не исчезла в неизвестном направлении вся его решимость. – Честно... – Ага, и уже завтра тебя можно выпускать на улицу? – Уточнила Фиона нежным, заботливым голосом, одновременно скидывая с парня одеяло. – Наслышалась я таких историй от пациентов. Не только от одного тебя. Ну уж нет: всё будем делать по науке. Этот осмотр прошёл без каких-либо значимых сюрпризов. Проворные, аккуратные пальчики колдомедички, быстро освободив его от рубахи, путешествовали по его телу, порой Фиона отпускала то или иное замечание об общем ходе выздоровления, а сам Невилл не отрывая глаз любовался ладной, замечательной фигурой хозяйки дома. На его счастье, та была вся поглощена процессом осмотра, и не замечала его взглядов... – Ну что же... Всё идет по плану. Гниющее проклятье отступило, его последствия тоже отходят в забвение, хоть и постепенно... – Подвела итоги Фиона довольным голосом и приподнялась. – Сегодня вечернюю порцию зелий пить не будем. Они эффективнее по утру, а нам к тому же их не помешает сэкономить. Думаю, пора гасить свет и ложиться спать, Невилл. Вчера он покорился этому голосу, уступил этому полуприказу-полупросьбе. Сегодня – нет. – Фиона! – Я бы хотел... Поговорить ещё. Секунда её молчания показалась целым годом. – Да, давай. – Она опустилась обратно на стул. Отлично: выговориться у него выйдет. И была не была! – О чем ты хотел поговорить? Вдох-выдох. И, приподнявшись на кровати, Лонгботтом произнес три коротких слова, тут же сжигая за собой все корабли. – Ты мне нравишься. – Не отводя пристального взгляда с удивленного лица Фионы, Невилл продолжил мысль. – И, нет, не как «подруга». Как женщина. Как человек. Вот уже несколько дней как я думал об этом, и теперь... Теперь понимаю, что мне не показалось. Нет, Фиона, я не брежу, я полностью отвечаю за каждое произнесенное слово и, повторю даже, что ты мне очень, очень нравишься... Ещё ни разу за всю свою жизнь я не встречал никого, кому такое хотелось сказать – до тебя не встречал. Ты очень красивая, добрая, ответственная, заботливая... И я хотел бы быть с тобой. Почему днем, когда он проговаривал признание в голове, всё получалось гораздо лучше? Что он несет?.. Чудовищным усилием воли Невилл заставил себя по-прежнему смотреть в лицо ведьмы; шестое чувство подсказало, что отвод глаз в этом случае может испортить абсолютно всё впечатление. – И... Вот, всё, что я хотел сказать. – Долгие речи никогда не были его коньком, это так. Но теперь ему почему-то отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть куда-нибудь, куда-нибудь подальше от поля зрения мисс Фостер. – Ты мне очень, очень нравишься. Гриффиндорец, по его собственному мнению, плохо разбирался в женской психологии. Не было у него достаточного количества возможностей попрактиковаться в искусстве понимания... Но вот в этом конкретном случае совершенно не требовалось быть опытным специалистом – у Фионы всё было написано на лице. Какая-то поразительная смесь удивления, смущения... Шока. Её светлые глаза бегали по комнате, старательно избегая встречи с его по-прежнему настойчивым взором; руки были сведены в некрепкий замок, и правая ступня непроизвольно приподнялась над ковром. – Невилл... – Сердце парня словно обожгло чем-то холодным. Вот сейчас его и отправят... Куда подальше. Только почему ведьма так долго обдумывает простые слова вежливого отказа? – Это очень... Очень неожиданно... И я даже не знаю... Что тут тебе и сказать... «Да уж. Не каждый день в чувствах признаются больные. Которых ты ставишь на ноги уже третью неделю как. И не каждый день их приходится разворачивать в обратном направлении». – Мне нужно... Подумать. Об этом. Какое-то время подумать. – Ответила Фиона, после еще одной излишне, по меркам Невилла, продолжительной паузы. – Хорошо? – Д..да... Конечно. – Не скрывая удивления, ответил Невилл. Отнюдь не к такому ответу он готовился... – Спокойной ночи. – Только и ответила Фиона, выбежав из приемной словно ужаленная. Она оставила Лонгботтома наедине с его вконец запутавшимися мыслями. Он признался ей в чувствах, в желании; она это явно поняла, и поняла правильно. Так почему она решила сыграть в «думу»? Помучить его? Совершенно не похоже на Фиону Фостер, которую он успел неплохо узнать. Эта не привыкла играться с чужими эмоциями, никогда не стала бы паразитировать на нем. Ответила бы прямым, четким отказом... Желай она ответить именно так. Причем она смогла бы настолько аккуратно подобрать формулировки, чтобы в сердце Невилла не поселилось никакой обиды – так, проходящая досада. Так откуда взялось её «мне нужно подумать»? Неужели?.. Ту ночь Невилл Лонгботтом провел в тяжелых размышлениях, догадках и сомнениях. *** Весь следующий день Невилл провел словно в подвешенном состоянии. Фиона все ещё его навещала, исполняла обязанности колдомедички с достойным всяческого уважения профессионализмом, даже шутила и общалась о всякой всячине – но никак не хотела говорить о том, что действительно заботило и волновало душу ее пациента. Более того: под предлогом проведения тщательного осмотра кладовой ведьма исчезала с его поля зрения, будто избегая. Самостоятельно же возвращаться ко вчерашней теме юноша не хотел. Когда-то он слышал, что женщинам надлежит давать время на подумать, раз речь заходит о настолько важных вещах. На вчерашнем утреннем осмотре Фиона сказала, что через неделю его отпустит; время, пока что, все еще на его стороне. Так он, по крайней мере, утешал самого себя – поскольку часы, казалось, грозились превратиться в целые года. Ещё никогда, на его памяти, время не тянулось настолько нудно – даже на худших из уроков в школе! А Фиона все хранила молчание, словно стойкий боец на вражеском допросе... День был бы совсем нестерпимым... Если бы не Шари и подвернувшаяся Невиллу под руку книга. Дочь Фионы по-прежнему считала Невилла своим старшим другом: авторитетным, образованным, и при этом добродушным. Она охотно сидела с ним, играла под его наблюдением, делилась мыслями и мечтами, после чего внимательно слушала уже его собственные рассказы. Её общество помогло Лонгботтому зацепиться за прошлое: пересказывая события школьной жизни, он отвлекался от размышлений о Фионе; описывая многочисленные чудеса Хогвартса и его окрестностей, он мог не думать о войне... Когда же Шари ушла, вежливо попрощавшись с ним, гриффиндорец потянулся за отвергнутой вчера книгой и попытался разобраться в ней. И, на сей раз, он смог втянуться. Приключения несчастного принца, пытавшегося спасти свою страну от магического заболевания, и оказавшегося посреди многочисленных заговоров, оказались достаточно интересными для его литературного вкуса. За несколько часов Невилл добрался до пятисотой страницы, где герой отправлялся на решающую битву с полчищами демонов... Как тут его позвали ужинать. Там, как и обычно, всё замечательно, потрясающе вкусно – и он самостоятельно добрался до кровати, стоило Фионе убрать со стола тарелки. Сегодня её прихода долго ждать не пришлось. Ровно полчаса, которые привычно отводились на отдых – и желанная им ведьма оказалась на пороге приемной. В форменном халате колдомедички... Что Невилл посчитал плохим знаком. – Время для вечернего осмотра. – Провозгласила Фиона, в чьем голосе не слышалось ничего, кроме врачебного долга. Невилл с трудом удержался от того, чтобы тут же в лоб задать по-настоящему интересующий его вопрос – но решил-таки переждать. У хорошего профессионала осмотр не занял много времени. Тем более, что положительная тенденция была очевидна даже самому Невиллу, чьи знания в области медицины оставляли желать много лучшего. Ничто не болело, слабость практически не ощущалась, конечности хорошо ему повиновались, и, по словам мисс Фостер, им удалось полностью изгнать любые следы Гниющего проклятья из его внутренностей. – Всё действительно идёт хорошо. Угрозы рецидива нет, последние «подарки» от Ноттов исчезли, организм совсем скоро окончательно вернется в норму. И вот теперь... Когда я убедилась в этом... – Гриффиндорец был готов поклясться, что расслышал в тоне Фионы то ли растерянность, то ли нервозность – Я подумала о твоих словах, Невилл. Вчерашних. Парень едва ли не прекратил дышать. Он за время осмотра несколько раз успел потерять надежду, что хозяйка дома вернется к разговору – но ему даже не пришлось её подталкивать к этому. Теперь он услышит свой заслуженный отказ и сможет заснуть со спокойной, пусть и несколько уязвленной, душой... – Ты мне тоже нравишься. Сильно. – Заговорила Фиона еле слышимым шепотом, при этом внимательно смотря на слушателя. – Ты добрый, хороший парень. Любезный в меру, решительный, умный... Красивый... – Последнее слово Невилл едва смог разобрать, настолько тихо шептала ведьма. – Ты мне понравился. И слышать те слова от тебя мне было очень, очень приятно. Честно! Но, я думаю, что у тебя впереди ещё вся жизнь... И ты сможешь найти себе ведьму получше, чем я. Покрасивее, побогаче, поумнее... – Но я не хочу «ведьму получше». Я хочу тебя. – Возразил Невилл, усаживаясь на кровати и беря нежные, мягкие ладони Фионы в свои собственные. Она не возражала, не пыталась убрать их в сторону... – Фиона, я люблю тебя и хочу быть с тобой. – Точно?.. – Только и смогла проговорить ведьма, чей приятный голос задрожал. Щеки покраснели, глаза замигали... Пожалуй, она не ожидала от него настойчивости. Уверенности в решении. Не верила до конца, что он говорит серьезно. Нужно было доказать, что он не шутил. Невилл потянулся чуть-чуть дальше, прикоснулся своими губами к мягким губкам ведьмы... – Точно. – Ответил он, как только закончил свой первый в жизни поцелуй. – Ну тогда... Тогда... – Выразиться словами у колдомедички не вышло. И «тогда» она решила перейти к действиям. Уже самостоятельно она наклонилась вперёд, по своей воле нашла губы парня... От неё пахло простенькой сиреневой водичкой – но даже этот незамысловатый аромат сейчас ударил ему в голову. Невилл неожиданно ощутил воздушную легкость; искреннее, беззаботное и довольное счастье... Не до конца давая самому себе отчёт в действиях, гриффиндорец протянул вперёд свои длинные, мощные руки и ухватился за грудь Фионы. Секундное наслаждение, ещё ни разу прежде не испытанное, сменилось страшным смущением, как только Невилл понял – Фиона прекратила целоваться и смотрит на то, что он творит... – Прости, я... Не удержался. – Виноватым тоном начал юноша, готовый рвать волосы на себе с досады. Он всё испортил! Черт! – Это было не... Не нарочно. И тут, к его шоку, Фиона приложила указательный палец к его губам. Он уже знал этот жест: – Не волнуйся. Раз мы... Раз мы решились... То зачем тянуть? Аккуратно, дабы не повредить ненароком парню, Фиона уселась рядом с ним на кровать. Заботливые женские руки вновь сбросили с него одеяло и принялись за рубашку с бельем... Сам Невилл, до самого конца не веря в происходящее до конца, сидел да держался за талию ведьмы, пока его правая рука осторожно соскальзывала всё ниже и ниже. – Погоди. – Неожиданно возразила Фиона, когда почувствовала, что его рука пытается пробраться вовнутрь форменного халата. – Не торопись ты так... Лучше следи за мной. Обещаю, тебе понравится. С этими словами женщина встала с кровати и отошла на пару шагов назад. Лонгботтом было собирался бить тревогу... Как тут пальцы Фионы коснулись пуговиц на ее халате. Минута – и белоснежный халат отправляется на стул, почти что оголяя обольстительное тело. Дело оставалось за малым: и уже совсем скоро следом за «мундиром» колдомедички отправился бюстгальтер... Парень следил за действиями Фионы словно очарованный, не в силах оторваться или подумать о чем-то другом. Он разве что не поедал её глазами, жадно осматривая каждый сантиметр белоснежного и прекрасного тела – и, куда бы он не кинул взор, всё ему нравилось, всё было по душе. – Ну как тебе? Невилл многое мог бы сказать. Что он не видел ничего красивее за всю жизнь, что Фиона выглядит поразительно, что её фигурой можно восхищаться всю ночь... Но, как назло, все слова забылись. Удивительная смесь смущения и наслаждения, казалось, полностью лишили его дара речи. – Вижу, что нравится. – Решила не затягивать ведьма. Ей, судя по всему, вполне достаточно было посмотреть, какими глазами на неё глядел парень. – Рада... Пара мгновений – и Фиона уже стоит над ним. Ей оставалось совсем немного подтянуться, и она смогла запечатлеть длинный, чувственный поцелуй на его лбу. Парень в блаженстве закрыл глаза, стараясь запомнить момент во всей его прелести, волнующем великолепии. Раскрыл же он их через пару мгновений, почувствовав, как женские пальцы коснулись его члена. «Орудие» уже и так стояло колом; поэтому ведьма решила не терять даром времени. Опустилась на колени перед кроватью, озорно и будто бы ободряюще подмигнула ему. Похожим жестом ребята в Отряде подбадривают друг друга на тренировках. А затем.. Фионин язык скользнул по самой головке члена, губы сомкнулись вокруг ствола – а сам Невилл окончательно потонул в нахлынувшем на него блаженстве. Ничего подобного ещё полчаса тому назад он не мог себе и представить – теперь же самые смелые, самые «нахальные» мечты стремительно становились реальностью. Голова женщины тихо, легонько начала двигаться взад-вперёд, вперёд-назад... Как тут гриффиндорец неожиданно для самого себя почувствовал скорое, очень скорое приближение пика. Хотел было предупредить начавшую ускоряться Фиону, да не успел. Он только и смог, что издать продолжительный стон удовольствия, пока ведьма принимала белесую жидкость вовнутрь. – Про... прости... – И снова он испытал приступ страшной неловкости. Он слышал, что стыдно парню... Спускать так быстро. Он должен держаться дольше! Сильно дольше, если верить рассказам других ребят из Отряда. Кто-то, то ли Дин, то ли Шеймус говорили ему, что нужно минимум полчаса так терпеть... – Ни-че-го страшного... – По слогам проговорила Фиона, добродушно улыбаясь своему партнеру. Эта улыбка успокоила его ещё до того, как он услышал следующие её слова. – Для первого раза – ничего страшного. Всё бывает... К тому же, Невилл, мы ведь ещё ничего не закончили. – Нет? И снова Фиона предпочла отвечать действием. При помощи волшебной палочки прополоскав рот, она поднялась с колен и подошла к Невиллу, нежными и аккуратными движениями укладывая того в постель. Он, разумеется, мог бы и сам лечь на спину без каких-либо трудностей или, тем более, опасностей. Но ему захотелось уступить инициативу ей, дать мисс... Дать Фионе возможность ему «помочь». Почему-то это её поведение уж очень ему нравилось; парень не знал, конечно, с чем это связано – но отрицать эмоции было бы глупостью. А потом ведьма легла рядом с ним. Пусть приемная кровать и не предназначалась для двоих... Но небольшие размеры самой Фионы давали ей уместиться. И тут она уткнулась носом в его грудь, хихикая и щедро покрывая ту поцелуями. Вновь парень растерялся: откуда такое внимание к этой-то части его тела? Что она там нашла?... И почему ему самому «это» так нравится? – Все у вас в Гриффиндоре такие... Волосатые? – Спросила женщина, поднимая голову и подмигивая партнеру. – Нет, – абсолютно серьезно ответил Невилл, – насколько я знаю, нет. Только я. – Значит, это мне повезло... – С этими словами ведьма поднялась чуть повыше и поцеловала юношу в шею. – Что ты такой. – А уж мне повезло-то как... – Пожалуй, еще никогда в жизни он не говорил ничего подобного с такой твердой убежденностью. Тут Невилл наконец обрел хоть какой-то контроль за своими руками. Справился с первыми ощущениями, навел хоть какой-то порядок в голове... И поспешил ухватиться руками за задницу Фионы – благо они у него были длинными, да и сама женщина подыграла, подавшись слегка вверх. Приятное тепло вновь полилось по всему телу, юноша начал отчаянно, словно в последний раз целовать оказавшуюся рядом голову Фионы. Щечки, веки, волосы, сладкие губы – всё, до чего он только мог дотянуться. Оставив правую руку на месте, Лонгботтом левой устремился к груди волшебницы, уже предвкушая момент... Он и в самом деле не разочаровал. В это мгновение, возможно, он был самым счастливым колдуном в Коукворте! И тут Невилл вновь ощутил прикосновение пальцев к его детородному органу. – Он, кажется, уже готов. Снова. – Шепнула ему на ухо Фиона. – Да, готов... – Лежи. Пока – лежи. – Вновь завладела инициативой Фиона, на правах более опытной партнерши. – Позволь... Показать тебе. С этими словами женщина опустилась вниз по кровати. Добралась до паха, пару раз провела по стволу языком, взяла твердый член в ладонь и аккуратно, осторожно, насадилась на него. Парень не удержался от очередного блаженного стона: мог ли он об этом думать ещё час, два тому назад? Руками юноша тут же потянулся к грудям ведьмы – к своему удовольствию, моментально сумев за них ухватиться. Медленно, неторопливо и осторожно, Фиона принялась двигаться вверх-вниз, давая и себе, и Невиллу возможность как следует прочувствовать происходящее. И ещё раз, и ещё один... Колдомедичка охала, сам парень стонал, сталкиваясь с неслыханными прежде в жизни впечатлениями и ощущениями. Логичный и естественный исход не заставил себя долго ждать – по мнению гриффиндорца, на всё про всё ушла минута. Прекрасная минута! – Тебе хорошо? – Прошептала покрасневшая, разгоряченная ведьма, вновь занявшая место рядом с ним. Вместо ответа Лонгботтом счастливо кивнул. Довольная подобным ответом колдомедичка запустила руку в волосы Невилла, заставив того ойкнуть от неожиданности; он отплатил ей той же монетой... После чего ухватился поудобней и положил маленькую Фиону на себя – и, раз она не возражала, никаких противопоказаний такому обращению не было. Парень с восторгом смотрел в добрые, отзывчивые глаза колдуньи, любовался её аккуратным, ладным личиком... Он будет считать этот день самым счастливым в жизни. Сколько бы её ему не осталось.