Жизнь и деяния Гарри Поттера

Чудесам колдомедицины нет числа. При верно подобранной комбинации заклинаний, зелий, отваров и рун, с надлежащим оборудованием и при затрате известного времени можно решить практически любую проблему из того обширного списка, что заставляет пасовать лучших врачей-магглов. И при этом волшебный мир редко встречается с дороговизной лекарств: разве что самые редкие случаи заставят нуждающегося серьезно раскошелиться. В этом, конечно, была доля гуманизма, но и только; объективная малая численность колдунов и ведьм заставляла глав сообществ давить на горло медикам и держать руку бюрократии на их пульсе. Давать больше образованных новичков, не наглеть при выставке цены... Потому-то столь знакомые простым людям трагические истории о родителях или возлюбленных, пытающихся раздобыть денег всеми возможными способами, столь мало знакомы волшебникам; в их мире помощь и более развитая, и более доступная. Реальную загвоздку для нынешних врачей-магов представляла только темная магия: специально созданная для издевательств и убийств, она нередко предусматривала возможную помощь жертве и старалась ту затруднить как могла. Остаточные осадки темной магии могли вступить в контакт с лекарством и породить смертельный яд; порой даже доходило до настоящих взрывов! Небольших, но близлежащим органам этого хватало. В том, пожалуй, главное отличие темной магии от "простой" боевой: первая должна убить, и, желательно, причинив страдания в процессе; вторая оставляла шанс исцелить, поскольку была верна прежним заветам и договоренностям между сообществами. Тем, что требовали только обезвредить врага да пленить его; и тем, которые Пожиратели уже несколько десятилетий назад отказались учитывать. На большое счастье Гарри, ударивший его Режущим Пожиратель в пылу боя явно не думал на несколько шагов вперед. Тут пришлось иметь дело с обычной, широко распространенной версией заклинания... Пусть и в весьма могущественной форме. Большую часть работы, как ему сказали, уже сделал нашедший его Бартемиус Крауч-младший: он еще в банке обработал рану мазью, хорошо известной Отряду Поттера. Более того - входившей в их полевой запас. С ее помощью удалось остановить губительные процессы, не позволить организму ослабнуть или дрогнуть. И, что особенно важно, применение Поттером этого средства более чем укладывалось в подобранную Мартином легенду. Не мог ведь парень появиться попросту из воздуха и заявить, что был спасен агентом Ковена, чей лидер убрал крестраж и тем самым заслужил присягу на "верность"... Однако, в том числе благодаря подобному промаху врага, Гарри сможет открыто вернуться ко Флер, друзьям и Сопротивлению; не будет нужды разыгрывать смерть и начинать новую, тайную жизнь. Свою историю он хорошо выучил. Повторял несколько раз, хорошо понимая всю важность предстоящей беседы с лидерами Сопротивления. Ему пришлось целую неделю провести в Европе, Пожиратели и союзники уже успели его похоронить, не надеясь больше увидеться... И его "воскрешение" должно пройти удачно. Испанский сеньор даже назвал это первым предстоящим ему заданием: вернуться в ряды Гринграсса-Бруствера и сохранить при этом в тайне свои отношения с Ковеном. Никаких особых иллюзий Лусио, конечно, не строил; стоит Снейпу или Брустверу прибегнуть к продвинутому чтению мыслей или сыворотке правды, как все рухнет. Но комбинация не была проиграна изначально. В магическом мире к подобным приемам добычи информации относятся негативно, прибегают к ним исключительно в крайних случаях и только против известных врагов. Сейчас им нечего ему предъявить, не в чем его подозревать; он неожиданно вернулся "с того света", да, но он по-прежнему остается их союзником, их соратником, их Избранным в конце концов. И он не должен дать им повода усомниться в себе. Все самое опасное еще впереди. Подробный, обстоятельный опрос Кингсли Бруствер решил отложить: он знал, что Гарри никуда не денется из лагеря... И хорошо видел, что юноше в самом деле нужна помощь с его глазом. Призванные осмотреть парня медики, люди заслуженные, известные и опытные, сами того не зная полностью согласились с поставленным некой Фионой Фостер решением: нужно ставить артефакт. Он поможет, во-первых, полностью восстановить утраченное зрение; во-вторых, он быстро «врастет» в организм и не будет доставлять хлопот; в-третьих, как заметил явно довольный Люпин, качественно сделанные искусственные глаза порой открывают носителям новые возможности. Они могут замечать следы заклинаний, они отчетливо видят следы людей и животных, они могут смотреть сквозь некоторые преграды, подмечая ловушки и засады за углами... Что-то похожее было у Грозного Глаза; авроры в принципе часто прибегают к подобным улучшениям, отказываясь от предложений «вырастить» аналогичный утраченному органический глаз. Разумно, что и Гарри отказался от процесса более длительного и не дающего полезных преимуществ; чем быстрее он вольется в ритм, чем быстрее вернется к боям, тем скорее перестанут под него копать. Даже одних суток ему в лагере Отряда не дали провести. Парень, разумеется, понимал, что ему придется держать ответ перед руководством Сопротивления, придется отправиться на операцию, наконец. Но надеялся, что ему хотя бы дадут передохнуть! Поболтать с ребятами, успокоить их, выслушать их, дать им выговориться и облегчить тем самым душу... Черт, он толком с Флер не поговорил! Тобишь, не перевел разговор в горизонт. Так-то он дал любимой понять, что он живой, что он вернулся, что он снова с ней, дал ей выплакаться от счастья... А потом пришлось вместе с прибывшими орденцами отбывать. – Вот и все. – С удовольствием сказал призванный Бруствером Гиппократ Сметвик. Именно ему поручили ответственную операцию по восстановлению зрения Гарри и возможному его усовершенствованию; когда парень был на пятом курсе, Сметвик врачевал мистера Уизли после нападения змеи, и с тех пор уважаемый медик оказался только прочнее связан с Орденом. И это радовало; таких специалистов хорошо иметь на своей стороне. – Еще лучше, чем было. В тоне колдуна, в том, как он смотрел на ожившую легенду, Поттер улавливал новые для себя ноты. Прежде, конечно, ему уже доводилось становиться объектом воздыханий да восторгов; но теперь к уже знакомым чувствам явно что-то примешалось. Что-то... Парень не смог бы точно сформулировать словами. Это было нечто, поразительно близкое к какому-то псевдорелигиозному восхищению; будто мистер Сметвик увидел перед собой живого полубога. И ведь не один только Сметвик подобными глазами смотрел на Гарри в этом лагере - пожалуй, Мартин сделал действительно мудрый выбор. Если простые британцы смотрят на него так... – Не думаю, что с камнем в глазу лучше. Пусть даже драгоценным. Гиппократ, которому велели сделать операцию качественно и основательно, не стал стесняться в выборе средств. Он решил, что лучше всего подойдет артефакт на основе настоящего изумруда – подходящий его нуждам камень был любезно предоставлен в своё время леди Фоули и теперь наконец-то дождался нужного часа. При помощи целой команды подмастерьев Сметвик преобразил драгоценность, подготовил её к использованию и, наконец, вставил её на место некогда зиявшей дыры. Грамотно наложенные чары сделали её дело – изменения к лучшему Поттер почувствовал тут же. Пару мгновений назад он, под чутким руководством Гиппократа, проверил свою способность подмечать новым глазом остаточные следы чар – и всё было в полном порядке. – Изумруд хорошо подходит к вашему оставшемуся глазу, – принялся вновь повторять старую басню Гиппократ, – а созданные на его основе артефакты всегда ценились аврорами за их преимущества перед аналогичными изделиями из иных камней. Они помогают видеть дальше, видеть больше, подмечать тонкие детали, смотреть сквозь многие препятствия... Нам осталось, разве что, одно маленькое дельце. – Какое же? – Наложить иллюзию, разумеется. – Как еще давно сказал Гарри Дамблдор, волшебство не способно изменить цвет зрачков... Но вот стыдливо прикрыться иллюзиями возможно почти всегда. – Не стоит. – Твердым, четким голосом возразил Гарри. – Мне нечего стесняться... К тому же, я и сам справлюсь с этой задачей, если захочу. – Как хотите... – Гиппократ казался искренне разочарованным. Неужто ему так хотелось еще покрутиться вокруг ожившей легенды?.. – Но, знайте, что если вам захочется испытать что-то новое или получить профессиональную врачебную помощь, то вы всегда сможете обратиться ко мне... – Благодарим вас, мистер Сметвик. Больше мы в вашей помощи не нуждаемся. - Раздался куда лучше знакомый Поттеру бас Кингсли. Медику не пришлось повторять дважды, он поспешил собрать свои многочисленные инструменты и удалиться. Значит, его прежним начальникам не терпится приступить к расспросам. Тоже к лучшему: чем раньше они здесь закончат, тем быстрее Гарри вернется к друзьям. Ко Флер. В ставший уже настолько родным завод... О каких-либо иных возможных вариантах завершения их дискуссии Гарри не думал - и не собирался. Мартин в свое время строго-настрого запретил подобные рассуждения, да и Дамблдор предостерегал против фантазий в компании опытных телепатов. Да, глубоко в мозг без специального заклинания или эликсира не проникнешь - но вот если сомнительные, подозрительные мысли обнаружатся на самой поверхности... Это станет поводом. И его нельзя давать. До полной и безоговорочной победы над Реддлом Сопротивление и Ковен будут работать вместе. Без, разумеется, знания об этом факте лидеров первой упомянутой организации. В палатку, где еще совсем недавно вокруг него крутился целитель, вошли несколько мужчин. Все знакомые лица: Бруствер, Снейп, Люпин. Никого лишнего, никаких иных свидетелей. Разумный выбор: таким способом руководители Сопротивления оставляют себе простор для маневра, возникни в том нужда. Ведь неспроста о его возвращении еще никто и ничего не объявил! – Новый глаз тебе идет, Гарри. А вскоре ты сможешь оценить и возможности, которые подобный артефакт открывает перед магами. – Начал с небольшого обмена любезностями Кингсли. - Мастерство мистера Сметвика как всегда на высоте. – Благодарю, мистер Бруствер. – Со вздохом произнес Гарри. - И отдельное спасибо за выбор камня. На него будет проще, при надобности, наложить правильную иллюзию. - Верно. – Кивнул Люпин. – Передайте, при случае, леди Фоули мою сердечную благодарность за помощь... – Перейдем теперь от ювелирных украшений к делу, – предложил столь «любимый» им некогда голос Снейпа, - у нас хватает вопросов, и при этом, как всегда, не хватает времени. Возражать ему никто не стал. Троица с бывалой легкостью призвала удобные стулья и уселась полукругом - прямо перед ним. Сейчас начнется... Гарри их хорошо понимал: тут и общий интерес, и поразительная смесь радости с подозрением... И, наконец, объективная нужда не затягивать с расспросами. Слишком много людей видело его в этом лагере - да и директор Хогвартса не должен пропадать надолго из виду. А пока не прозвучал первый вопрос, Поттер позволил себе осмотреть «поле битвы». Ремус, друг отцов родного и крестного, не скрывал радости при виде последнего человека из семьи Поттеров. Тут Гарри смело мог рассчитывать на понимание и поддержку; бывший учитель счастлив вновь его обрести, он даст ему высказаться и не станет высказывать никаких диких предположений. Лицо профессионального аврора не выдавало ничем эмоций своего хозяина - как и должно было делать. В этой профессии быстро учатся носить маску и превосходно владеть собой; иначе в ней долго не протянуть. Зато вот Снейп... Тот глядел на Поттера хищным взглядом, словно заранее его осудив на высшую меру и ожидая лишь одобрения приговора остальными. Никакого сочувствия, никакой радости от встречи - только тягостное подозрение, которым вчерашний зельевар не замедлит поделиться. – Мы, безусловно, рады, что ты вернулся к нам. Что мы, что твои друзья уже успели тебя похоронить; могу только представить, какую радость испытали они при встрече... – Первым начал Люпин. Парню оставалось только гадать: случайно, из-за желания его подбодрить перед неприятным допросом... Или по нехитрой, но действенной договоренности между ними тремя? – Однако у нас у всех были, к сожалению, веские основания полагать тебя мертвым... – Очень веские, Ремус. – Судя по тому, с какой резкостью перебил старого знакомого Северус, изначального плана допроса не было. Хотя не стоит и забывать, что вчерашний декан Слизерина был, есть и будет великолепным актером. Он запросто мог и разыграть недовольство... – Поэтому, мистер Поттер, мы бы очень хотели услышать, каким образом вы избежали знакомства со смертью. – Поскольку то, что мы слышали, оставляет куда больше вопросов, чем дает ответов. – Бруствер подвел итог. – И нам нужна твоя помощь. Началось. – Боюсь, что я немного смогу добавить. Хотел бы я сам понимать больше... – Он на сцене, все внимательные, придирчивые глаза на нем, и он не должен сфальшивить. – Сперва, пожалуйста, скажите, что вам известно. – То, что я видел сам. – Сказал Люпин. – На нас напали Пожиратели во главе с Реддлом, они заставили нас принять бой. Ты схватился с самим Реддлом, тот выбросом чистой энергии отбросил практически всех бойцов обоих отрядов прочь... И потом ты обрушил целый уровень, давая своим шанс уйти. Им мы и воспользовались, к сожалению, не сумев прийти к тебе на помощь. – Пока я уничтожал коридоры, – начал свою краткую повесть Гарри, тщательно подбирая слова, – Реддл тоже не дремал. Он решил воспользоваться свободным пространством вокруг для нанесения по мне добивающего. – Но между вами была немаленькая дистанция. Нанести с нее поистине эффективный удар... Было бы непросто. – Да, Ремус, – согласился Поттер, – и он подумал также. После гибели крестража его мучили страшные боли, и он не рискнул использовать Адское Пламя или что-то подобное. Наверняка боялся потерять контроль. Решил он положиться на проверенное, надежное средство - Аваду. Но понял, что на таком расстоянии я от нее увернусь. И тогда он сделал свою самую серьезную ошибку. – Какую же? – Поинтересовался Снейп, чьи неморгающие глаза будто поедали юношу по кускам. – Он снял чары, запрещающие трансгрессию. И перенесся близко ко мне... Но я его встретил. – И вы победили его? – В голосе директора школы слышался концентрированный яд. – Нет, но и не погиб от него. Получилось так, что лучи двух проклятий, его Смертельного и моего гнойного, встретились по дороге. Его Авада преодолела сопротивление моего заклинания, но она, похоже, потеряла какую-то часть своей силы из-за этого. Меня коснулся зеленый луч... Но я не умер. Ощутил серьезный толчок, адскую, чуть ли не парализующую боль... Но не потерял сознания. Смог понять, что произошло – и, благодаря самому Реддлу, смог трансгрессировать прочь из банка. Не сними он ограничивающие чары, решись он попробовать удачу с Адским пламенем... Ему бы действительно удалось. Легенды и прикрытия должны, по возможности, быть короткими и простыми. Такие истории хорошо запоминаются, надежно откладываются в голове. Чем меньше в них путанных деталей, странностей и нюансов, тем лучше: меньше остается возможностей для смертельно опасной ошибки. – Я трансгрессировал на поляну... Где мы с Дамблдором проводили первые занятия. Почему я оказался именно там – понятия не имею. Могу только предположить, что захотел оказаться одновременно далеко от Гринготтса, и в надежно скрытом от Пожирателей месте, и в тишине. – Гарри развел плечами, словно оправдываясь. – Там я лёг... И выпал в длительный сон. – Вам, мистер Поттер, пора писать книгу. О побочных эффектах Смертельного проклятья. – Северус Снейп всё это время не сводил с него глаз; и, кажется, жалел, что Бруствер не позволит ему прибегнуть к куда более радикальным способам допроса. Подозрительность и паранойя, «профессиональные заболевания» многолетних шпионов, явно взяли вверх над директором Хогвартса. – Поскольку, насколько я знаю, Авада Кедавра не навевает на людей здоровые сны. – Я что-то сказал о «здоровом» сне? – Крестраж Реддла, сам того не зная и не хотя, подарил ему оружие против Снейпа. Но прибегать к нему без крайней нужды он не будет: не надо настраивать Северуса ещё больше против себя. – О нет. Это была череда размытых, страшных кошмаров. То бессмысленных и бессвязных, то логически стройных и понятных; то коротких, то длинных. Прошлое, настоящее, будущее, никогда не бывшее... Всё смешалось в сознании, и не отпускало меня все эти дни и ночи. И, при всем уважении, вспоминать, что творилось в этих... Снах... Я бы не желал. – Череда кошмаров? – Теперь тон голоса директора изменился. От обвиняющего прокурора он сменился куда-то ближе к исследователю, столкнувшемуся с новой, неожиданной загадкой. – Да. А потом, когда я проснулся... – Продолжил Гарри, встречаясь глазами со Снейпом. Пусть увидит, что ему нечего скрывать от своих союзников. – Я почувствовал, кроме истощения и усталости, неожиданную легкость на сердце. – И что-то ещё? – Да... Было ещё чувство... Будто бы ты впервые лег отдохнуть после того, как бежал несколько часов кросс с грузом на спине. – Что это означает, Северус? – Бруствер решил разумно обратиться к самому выдающемуся специалисту по темной магии среди собравшихся. – Насколько я понимаю, – начал шпион, – предварительно ослабленный удар пришелся на крестраж. Под этим сильным воздействием чужое сознание пробудилось и попыталось взять тело юноши под контроль. – Ага, этим же объясняется и то, почему я так долго провалялся. – Не перебивайте меня, Поттер. – Сталь и яд, яд и сталь... – Крестраж мог бы перехватить управление, только если бы сумел обмануть, перехитрить в кошмарах. Ему нужно было добиться своего внушением, ложью... Что-нибудь из кошмаров помните? Конкретное? – Северус, я не думаю, что о таком стоит вспоминать. Тем более, когда рана еще настолько свежая. – Разумеется, то был Люпин. Поспешил протянуть руку помощи... – Это... Точно выглядело как чей-то умысел... – Гарри решил все же продолжить отвечать, пока Снейп еще не перешел границ. – Один из кошмаров показывал моих друзей убитыми и расчлененными, второй - выжженную пустыню, лишенную любой жизни. Там было жарко, единственный видимый источник воды смердел так отвратно, что я воздержался от искушения. – Разумно. То и был крестраж. Глоток воды оттуда дал бы ему столь необходимый шанс завладеть самим телом. – Похвала от Снейпа... Неужели мир сейчас перевернется? – И чем же все кончилось? Как удалось победить крестраж? – Последняя сцена, ее я хорошо помню. – С готовностью отвечал парень. – Началось все с того, что я попал в дом. Маленький и скромный, обманчиво уютный. Там меня поджидал призрак крестража... Пытавшийся представиться моей матерью. Она убеждала меня остаться с ней в доме навсегда, закрыться от остального мира, отдохнуть хорошо... Я смог разглядеть ложь и убил призрака. Это открыло мне дверь – прочь из дома. За дверью была белоснежная комната, где я нашел... Нечто, очень похожее на Реддла в виде изуродованного младенца. Убил его - и очнулся. Тогда я и перенесся к заводу, где меня нашли ребята. Остальное вы и так уже знаете. В палатке установилось молчание. Лидеры Сопротивления должны были хорошенько обдумать новую информацию: ведь выходило так, что к ним вернулся не просто живой Гарри, а живой и освободившийся от крестража в себе Гарри. Не каждый день партизанам и шпиону предлагают подобные новости услышать! Но если Люпин открыто улыбался, а лицо Бруствера разгладилось и приняло более дружелюбный вид, то вот Снейп нисколько не переменился в лице... – Хороший рассказ, мистер Поттер. Выдумывать и сочинять вы действительно научились превосходно... А теперь говорите правду. – О чем вы? – Удивление в голосе юноши получилось что надо. - Я все рассказал. – Уверен, что нет. – Северус! – Попытался было вступиться за бывшего ученика Ремус. – Не время и не место для... – И время, и место, Ремус. Это ошибочная любовь к мальчишке не дает вам понять, здраво мыслить. – Теперь Снейп заговорил быстро, словно не желая позволить кому-либо себя перебить. – Целую неделю, значит, Поттер лежал на какой-то поляне без сознания. И при этом рана на лице не убила его? Не добила ослабленный, оставленный без ухода организм? Байку про всемогущее лечебное зелье можете оставить для своих друзей, таких же неучей в алхимии: оно не сможет купировать эффекты Режущего подобной силы так долго. Без посторонней помощи уж точно. – Но крестраж ведь уничтожен? – Раздался голос Кингсли. Такой подход Гарри нравился: деловой, стоящий... – Он-то уничтожен, – не сдавался директор Хогвартса, – но нам сейчас пытаются продать глупую нелепицу... Вдумайтесь в услышанное! Все вопросы были действительно разумными. Опровергать их, строя логические конструкции и теории, было бы ошибкой. Обо всем этом Поттер прекрасно знал; посему и выбрал принципиально иную тактику. – В чем меня обвиняют? Снейп, я хочу услышать это. – Порой нападение действительно лучшая защита. - И без каких-нибудь экивоков. По делу. – Во лжи. – Не растерялся зельевар. – Попытке обмануть своих якобы «союзников». – На чью же мельницу я лью воду? Не Реддла ли? – Абсурдность подобного заявления была понятна всем. Голос юноши дрогнул: от возмущения и от слабости одновременно. – О, а это вы мне сами и расскажите. Кингсли, – Снейп даже встал со своего стула, – я прошу разрешения провести допрос с сывороткой правды. – Северус! – Теперь с места вскочил Ремус. Только Бруствер сохранял спокойствие, думал и не вмешивался. - Ты перешел уже все мыслимые и немыслимые границы в своей слепой злобе против Гарри! О чем ты вообще говоришь, как можно подумать о... – Я делаю все, Люпин, чтобы мы победили. Возможно, когда-нибудь ты начнешь это ценить... – Пожиратель и дважды предатель начал переживать о нашей победе, как мило. – Пришло время доставать козырную карту из рукава куртки. И надеяться, что сработает. Для пущей убедительности Гарри поднялся со своего стула и сделал один-единственный, но зато решительный шаг вперед. – Реддловский крестраж оказался очень разговорчивым, для подобной твари. Он мне рассказал, Снейп, как ты предал мою мать своему хозяину, и что ты у него просил в награду за донос. Обидно, да, не получить столь желанное?.. Снейп промолчал – но сделал один шаг навстречу, готовый, судя по всему, перейти от слов к делу... – Гарри... – А что... – Молчать! Бруствер. И, на удивление, поданный им призыв сработал. Горячие головы умолкли, словно пораженные Силенцио. Первым на свое место вернулся Люпин, затем и Снейп. Только тогда их общий начальник соизволил озвучить свое решающее мнение. – Оскорбления и ссоры никакой победы нам не дадут, а выяснять, кто кого предал несколько десятилетий назад уже поздно. Твои подозрения, Северус, излишни. Напомню, что магия в принципе остается таинственным знанием, а уж надежного знания о подобных редких чудесах у нас попросту нет. Гарри - крепкий, закаленный парень со стойким, выносливым организмом, и железной волей. Вовремя нанесенное и качественно сработанное зелье превзошло ожидания. И не надо преувеличивать: юноша все же бледен, уставший, похудевший... Главное - другое. Главное: уничтожен предпоследний крестраж противника, и к нам вернулся Гарри. Мы можем ускорить подготовку к нападению на Хогвартс. Особенно, если ты, Северус, все еще настаиваешь на своем... – Да. Настаиваю. – На чем? – Гарри почувствовал – Могу я узнать? – Последний крестраж. Змея, сопровождающая его повсюду. – Снизошел до пояснений Северус. Он говорил, конечно, сквозь зубы... Но больше не требовал провести допрос с пристрастием. Эту проверку Гарри прошёл. – Ваши привычные методы здесь не сработают. Вести серьезный ударный отряд на самого Реддла было бы безумием... Но я с ней справлюсь. Своим способом. – Ты же, Гарри, – заговорил Кингсли, довольный тем, что конфликт погашен хотя бы временно, – отправляйся ко своим и восстанавливай силы. Неделю тебе и твоим нельзя покидать завод; копите силы, готовьтесь и тренируйтесь, но не рискуйте собой по пустякам. – Хорошо. – Кивнул юноша. – И ещё кое-что... – Что же? – Наложи иллюзию на глаз и иди за мной. Пора Британии узнать, что ты снова выжил – нам нужно сделать несколько колдографий.

***

С громким, протяжным стоном удовольствия, Гарри плюхнулся на матрас. Верный и крепкий ремень, которым он до сего момента орудовал, полетел куда-то в край палатки к остальной одежде. Прочь с глаз долой! До чего же удобны и полезны чары, блокирующие звуки! Иначе весь лагерь бы не спал вместе с ними. – Ползи на меня. – Повторять дважды не пришлось. Флёр поспешила залезть на Гарри, довольная, что может лечь животом, не напрягая покрасневшую задницу. Как она и просила, Гарри не особо сдерживал руку – и теперь в голове ведьмы в потрясающий коктейль смешались боль с возбуждением напополам. Ещё раньше, до своего исчезновения, Гарри успел подметить, как охотно Флёр отзывается на игры «определенного» толка. Чем дальше, тем больше давала о себе знать ее мазохистская сторона – а он спешил удовлетворить ее... И заполучить свое наслаждение. Колдунья легла, поцеловала его в щеку, в губы, в подбородок... Возвращение Гарри из лагеря Ордена стало поводом для настоящего праздника, которому был счастлив весь Отряд. Целую неделю Рон, Дафна и Невилл пытались поддержать дисциплину и хоть какой-то боевой дух: и, так как Отряд был в полном сборе, главную задачу они таки исполнили. Никто не ушел, никто не выкинул какой-либо другой глупости... Несмотря даже на то, что Рон в банке потерял родного брата – Билл погиб в последней стычке с Пожирателями – младший сын Артура Уизли держался и, как мог, справлялся с обязанностями командира. Этим вечером он смог выдохнуть: по случаю прибытия Поттера со столь прекрасными новостями Отряд отдыхал и расслаблялся. Девочки постарались и превзошли самих себя: ужин у них получился попросту превосходным. Под чутким руководством Фионы Фостер сёстры Патил, Джинни и Чжоу смогли порадовать весь Отряд сытным, вкусным жаренным мясом – а Гудман обеспечил «по случаю» небольшую, умеренную порцию выпивки. Ровно столько, чтобы ребята почувствовали приятную раскованность... Но при этом не потеряли ни бдительности, ни самоконтроля. Они шутили, веселились, отдыхали и полноценно восстанавливали силы. Разве что Дафна Гринграсс, расчувствовавшись, поспешила покинуть общее собрание: блондинка вспомнила своих родных и не удержалась от слёз. Утешать ее помчался Рон, крайне неловко оправдываясь перед остальными. Может, наконец, они дошли и до признаний этим вечером? Их взаимная симпатия очевидна уже всему лагерю, только сами Рон с Дафной никак не поймут этого. Сам Гарри времени зря не терял. Сославшись на усталость и ещё разок обменявшись добрыми словами, он побрел к своей, родной палатке, предвкушая грядущее. Ожидаемо, Флёр поспешила к нему присоединиться. Любимая волновалась, краснела, дрожала, пока снимала с него рубашку, шептала что-то несуразное... Тогда-то юноша попомнил добрым словом графиню Алмазову. Та дала ему на прощание отвар, с помощью которого его организм искусственно ослабили, желая придать большей убедительности легенде. Без этой меры аргументы Снейпа могли бы показаться куда более обоснованными; но, как та и обещала, в нужное время эффект прошёл. И зелье ведьмы нисколько не помешало ему заняться их с Флёр любимым делом... Более того: их секс доставил ему давно забытое, чистое и незамутненное удовольствие. Он отдавался желаниям и страсти без каких-либо утаенных мыслей, радуясь долгожданному мгновению и живя им; в кой-то веки его сознание было чисто и свободно от страхов, подозрений и сомнений. Нет, конечно, он прекрасно понимал реальность вокруг себя. Он всё ещё на войне. Его могут убить, покалечить, серьезно ранить – угрозы ещё никуда не ушли. Но теперь ему нет нужды бросаться в самоубийственную атаку, слепо надеясь на глупое чудо. Не надо рисковать самой жизнью ради победы других людей; впервые за очень, очень долгое время Гарри понял, что он может пережить войну и насладиться триумфом вместе со всеми... Или даже больше многих. – О чем это ты задумался, м? – Шепнула Флёр, гладя рукой грудь парня... И потихоньку, полегоньку спускаясь ею все ниже и ниже. – О нашем будущем. Знаешь, раз вернулся к тебе, могу себе позволить такую роскошь. – С этими словами Гарри принялся перебирать пальцами волосы француженки. Та прекратила ласкать его тело, тут же обернувшись в слух. – Флёр, тебе что, уже надоело за мной ухаживать? – Что? Нет! – Искренность в ее голосе не могла не радовать. Черт, каким же он был дураком, что повелся на тот обман крестража! – С чего ты взял такую глупость страшную? – А почему ты тут же прекратила рукой работать? – Чтоб ты подумать смог нормально... – Улучив момент, Гарри легонько шлепнул девушку по ее задней части. Раздался короткий, но характерный «ох»... Как же он по ним соскучился! – Продолжай. Так вот... – Собраться с мыслями, возможно, и труднее, когда по члену скользит эта восхитительная ручка... Но до чего же приятней так лежать! За эту неделю разлуки Гарри успел понять, как ему стала дорога Флёр. И убедился, что ей он дорог ничуть не меньше. Что Рон, что Дафна, что Невилл – все хором твердили, что боялись оставить девушку в одиночестве, чтобы та ничего не «выкинула» с собой. Она едва разговаривала, плохо ела, практически не спала, пыталась выплакаться, когда думала, что ее никто не видит... Впрочем, их рассказы были даже излишними: все было понятно по тому, как Делакур встречала своего вернувшегося из могилы избранника. – Я подумал о том, что будем делать после победы... – И что же? – Я возьму тебя в жены. – Приятно было говорить с вновь обретенной уверенностью, с твердостью... Да, чёрт побери, наконец-то! А уж выражение лица Флёр, стоило ей это услышать... Было просто бесценно. – Что такое? Ты против, что ли? – Я.. я... Конечно же не против... В палатке вновь раздались, последовательно, шлепок и стон. – Тогда почему прекратила работу? Хорошо, что не против. В конце концов, наше свадьба – дело решенное... Продолжай... Вооот... – Губы Гарри расплылись в довольной улыбке, а в блаженстве он прикрыл глаза... Глаз и артефакт, замещающий второй. – Я тебя люблю, ты меня любишь, оба мы люди взрослые... Как победим – так и сыграем свадьбу. После совсем непродолжительного молчания Флёр заговорила голосом, полным робкой, тихой но совершенно честной надежды. – Свадьбу?.. Но... Где, как? – Да хоть на этом заводе. Раз он нам как родной стал. – Легкая шутка никогда не повредит. – Гарри, ну я же серьезно! Давай, не отшучивайся. Подумать ведь надо, такое событие... Такое... Теперь настал черед юноши стонать – от удовольствия. – Потом. Это обсудим потом. Мне еще до свадьбы неплохо было бы, думаю, познакомиться с твоими родителями. Приличия, в конце концов... Обязывают. Да и просто интересно взглянуть толком на ту, кто такую красоту родила. – Гарри! Ну вот про родителей моих не шути! – Ладно-ладно... – Поттер спорить не стал. Он уже и так сказал всё, что собирался, и приготовился получать свое заслуженное удовольствие. Какое-то время они так и пролежали: обнимаясь, играясь друг с другом, болтая то о пустяках, то о лагерной жизни. Но теперь, когда первый восторг от встречи прошёл, в голову Гарри засела другая, беспокойная мысль: ему ведь предстояло еще и объясниться с друзьями. Не со всеми, а лишь с теми, кого он сочтёт наиболее близким... Это было второе задание Мартина: приступить к оформлению полноценной «ячейки», и подобрать в неё людей полностью на свое усмотрение. Начать, естественно, придется отсюда, с Отряда... – Гарри... Что такое? – Девушка звучала ни на шутку озадаченной. Она ещё раньше просила, едва ли не в слезах, чтоб он больше никуда и никогда ее не покидал – и теперь была готова при малейшем подозрении встать «в стойку». – Ты выглядел растерянным... Потерянным... Неужели что-то не так? Или тебе надоело тут лежать со мной?... Это – Флёр. Им любимая и его любящая колдунья, человек, без которого Гарри уже не представлял себе полноценной жизни... Пожалуй, она заслуживает того, чтобы самой первой из его окружения узнать все последние новости. – Есть, Флёр, кое-что... Что тебе нужно знать.

***

Где только не побывал Вильгельм Шёнхарт за свою насыщенную жизнь! В каких только домах не привечали барона, богатейшего немецкого колдуна, владельца газет и журналов, влиятельного политика! Старинные замки Германии и Польши, роскошные дворцы России и Индии, властные кабинеты Америк, загадочные храмы Японии... И все же ни один дом не оставил в нем такого же впечатления, как обитель Лусио Мартина. Принадлежавший «Густаво Гарсиа» особняк в магическом мире не считался ничем из ряда вон выходящим: дом хороший, построенный крепко и красиво, но не бросающийся во взгляд. Это не готический замок в горах, где обитает сам Шёнхарт; не надежное укрытие под защитой могучих уральских гор, не копирующий древнегреческий стиль дворец, где коридор старается показаться критским лабиринтом... Словом, волшебников, хоть немного повидавших мир вне родной деревни, этой резиденцией никак не удивить. Прилично, но никак не более того. Но именно тут, в приемном зале, творится история всего человечества. Решаются судьбы народов, великих людей, самой цивилизации, наконец! И как с этим могут сравниться банальные богатства, покрытые пылью артефакты?... Вильгельм с искренним удовольствием подтянул чашку кофе поближе к себе. Как бы он не просил, не требовал, скольких бы поваров не поменял – ни один не мог варить так, как здешняя хозяйка. Отнюдь не просто так Мартин держит Элису: женщина поистине редких достоинств и больших умений... Когда речь заходит о домохозяйстве и тому подобном. Такие женщины, почтительные, правильно образованные и полезные, всегда нравились Шенхарту. По правде говоря, ему нравились практически все женщины – буде они красивыми. Хотя... Даже некрасивым можно найти своё применение. Нужно только приложить толику фантазии, на нехватку которой барон никогда не жаловался. Острый, отточенный ум, богатства, статус, личное обаяние, опыт в отношениях и сноровка – скольких дам Вильгельм уже покорил, а скольких ещё покорит! Жаль, что это не относится к его ближайшей соседке. Графиня Ксения Алмазова, как и всегда, держалась отстранено – если не сказать надменно. Стоило этой русской ведьме немного узнать его поближе, как она показательно отстранилась от соратника и коллеги. Все контакты исключительно деловые, все приглашения отвергаются настолько категоричным тоном, что повторное даже отправлять не хочется. Он-то, конечно, отправляет их всё равно: пусть знает, что барон Шенхарт так просто не сдается. Он умеет играть в долгую – если надо, в очень долгую игру, лишь бы трофей стоил усилий... А Ксения, самая молодая участница Ковена, определенно их стоила. Породистая, умная красавица, способная и обаятельная; редко когда такое сочетание встречаешь! Выдающаяся изобретательница, большой оригинал, светлая голова... А то, что нравом горда и горяча, Вильгельма не пугало: его собственная жена прежде была такой же. Исправилась. Так что тут остается только добиваться своего да ждать, когда рыба захватит одну из многочисленных наживок. Остальное – дело техники, а её барон отточил до предела совершенства... Но вот следующим сидел мужчина, в обществе которого Шенхарту становилось плохо; с которым он сам не желал без крайней нужды встречаться. И немудрено: он командовал Инквизиторием, этим страшным кошмаром всех колдунов и ведьм. Хмурый, холодный и жестокий Кристофер Рошар поставил свою организацию на службу Ковену – якобы по договоренности с принцами России и Германии. Порой Шенхарт задается вопросом: неужели принцы искренне верят, что Рошар им предан? Неужели они в своем гордом ослеплении не видят, как Кристофер презирает и ненавидит их? Выходит, даже умные люди порой смертельно ошибаются. Они полагают, что брошенный родителями на погибель сквиб, подобранный и воспитанный Инквизиторием, будет благодарен покровителям и будет контролировать «ручных» волшебников, отслеживая каждое их движение – и поможет с ликвидацией, как только те переживут полезность... Вот только Лусио Мартин разыграл одну из своих самых блестящих комбинаций. Рошар ненавидел весь старый мир – и маггловский, и магический. Что тот, что тот он считал насквозь прогнившими, порочными и несправедливыми. Что правители государств, что аристократы и нувориши волшебного мира вызывали во французе острое желание потянуться к курку. И Мартин предложил ему уникальную возможность свести многочисленные счёты, поучаствовать в строительстве нового, лучшего мира... А также открыть в Рошаре магический дар. Месяц рассуждал Кристофер, но согласился. И с тех пор он служит Ковену, а не формальному начальству, которому, разумеется, идут только нужные и правильные отчёты. Шенхарта этот монстр презирал; барон отвечал ему взаимностью... И при этом оба верно старались в одной организации. Пожалуй, вот она, главная сила человека, ставшего ему приемным родителем и наставником. Способность собирать под одним крылом столь разных, столь антагонистичных друг другу людей – и заставлять их эффективно работать заодно. Напротив себя Шенхарт видел Диего Круза. Настоящая живая легенда! Даже жаль, что столь немногие могут рассказать о встрече с ним. Некогда он был лучшим убийцей на службе Легиона Гидры; и за прошедшие с ее падения полвека он только покорял новые вершины мастерства в своем кровавом ремесле. В отличии от Кристофера, Диего обычно не производил впечатления при первом взгляде: человек небольшого роста, развитой, но с самыми неприметными чертами лица. Вот только будучи метаморфом Круз был способен измениться в считанные мгновения – а уж смертельно опасен он был в любом своем обличии. Убивал этот таинственный ацтек так, как ему приказывали: когда тихо, когда шумно; когда жестоко, когда быстро. Разве что с ним на всю жизнь осталась привычка поедать сердца тех противников, что он счёл достойными и сильными. Говорил, что это способствует усилению его способностей... И что ему нравится вкус крови: он напоминает Крузу, что он сам ещё живой. Что его не победили. Этот союзник и соратник тоже поражал Вильгельма. Диего не было дела до его, барона, привычек, богатств и статуса; его ничто «мирское» в жизни не волновало. Да, Мартин позаботился, чтобы его ручной убийца жил в разумном комфорте – но этот мужчина мог бы существовать в диких джунглях и не вздумал бы пожаловаться. Есть и пить он мог что угодно, никаких предпочтений толком не имел. В быту мог обходиться парой вещей, но при этом никогда не похвалялся своей скромностью. О его связях с женщинами, мужчинами или какими-нибудь фантастическими тварями тоже никто ничего не слышал – словом, Круз тоже был его, барона, противоположностью. И тоже делал одно с ним дело. Наконец-то из своей двери появился сам Лусио Мартин. Тот поистине уникальный колдун, что сделал из русской самодовольной изобретательницы, французского мстительного инквизитора, ацтекского жестокого убийцы и гордого германского аристократа одну команду. Уже хотя бы из-за этого Вильгельм Шенхарт встал и почтительно поклонился – вместе с остальными, разумеется. – Я должен поделиться с вами отличной новостью. – Без излишних приветствий, в привычном деловитом тоне начал шеф, стоило ему занять председательское кресло. – Гарри Поттер успешно вернулся ко своим. Сопротивление уже разослало колдографии по своим мастерским, и грядущие номера листков разойдутся моментально. – Отлично, – первой «встряла» Ксения, – значит, наши с Вами старания не пропали даром. – Это усилит позиции Сопротивления перед грядущей развязкой. И значительно. – Поделился экспертным мнением Рошар. – Я так и думал, – добавил Вильгельм, – парень прирожденный лжец. Неудивительно, что ему удалось убедить остальных в правдивости хорошо продуманной истории. Эта новость никак не была связана с убийствами или борьбой – посему Диего сохранил молчание. Весьма мудрое решение: этот человек всегда предпочитал не комментировать вопросы, в которых был не силен. – Война в Британии подходит к своей развязке. Пожиратели потеряли многих людей и большинство значимых лиц; министерский аппарат после убийства Яксли так и не оправился, а многие чиновники бросились в бега, пытаясь спасти свои шкуры от репрессий. По моим прогнозам, через полгода правительство Ранкорна-Реддла пало бы и так... Но Сопротивление не желает ожидать, а хочет в решающем сражении отыграться за предыдущие поражения и унижения. Драться они будут в Хогвартсе: с помощью Снейпа его можно занять быстро и практически без потерь, а оборонять замок куда проще, чем штурмовать Министерство. – Победа Сопротивления отнюдь не предопределена. У Реддла всё ещё остался пусть и потрепанный, но обозленный и голодный до крови ударный кулак. Хватит и желающих выслужиться, и тех, кому сдаваться из-за недавних преступлений нельзя. Темных тварей тоже списывать со счётов нельзя: они будут прокладывать дорогу тем меченым, кто реально способен причинить много бед. – Начал говорить Кристофер Рошар. Верховный инквизитор неспроста считался в Ковене главным стратегом и тактиком: проведение военных, агентурных и разведывательных операций было его «коньком». – И сам Реддл остается великим, опасным волшебником. В противоборстве с ним ни у кого из лидеров Сопротивления шансов нет; остается только идти толпой. К тому же, у него остается до сих ещё один крестраж, целый и невредимый. Нет, конечно, развоплощение Реддла тоже пойдет на руку нашим планам, но желательно бы избавиться от него навсегда. – Мистер Крауч получил от меня самые подробные инструкции касательно змеи. – Ответил на его сомнения Лусио, терпеливым и ровным голосом. Он всегда адекватно относился к деловым вопросам соратников, никогда не становясь мелким тиранчиком. – Нагайну будут убивать, и убивать ее будут либо незадолго до штурма школы, либо одновременно с ним. Реддл окончательно превратился в параноика, он никуда не отпускает «зверушку» от себя... Посему, я думаю, избавляться от неё будет Северус Снейп – в одиночку или с небольшой группой поддержки. – Шеф, – решил поинтересоваться Вильгельм, внимательно смотря на человека, которым искренне восхищался, – а почему вы так убеждены, что столь ответственное дело возложат всего-навсего на одного человека? – Северус Снейп, Вильгельм, отнюдь не случайный прохожий. Это человек, съевший собаку на темной магии, как и в боевых чарах. – Легкая, покровительственная улыбка. Столь знакомая, столь приятная... – Его могущества и знаний вполне хватит, чтобы найти подходящее средство. А уж репутация и статус доверенного советника «Лорда» помогут приблизиться к змее на достаточное расстояние. Также Северус нисколько не боится смерти, искренне ненавидя Реддла за прошлое... И перспектива оказаться смертником его не сильно волнует. – Догадается заранее снять запреты на трансгрессию, или обзавестись порт-ключом – выживет. Эффект неожиданности. – Диего ненадолго нарушил молчание... И вернулся к нему. – Однако в главном, Кристофер, ты прав. Победа Сопротивления не предрешена, а стоит им проиграть в Хогвартсе да позволить Реддлу реорганизовать свой культ – в дело придется вступать нам. На данном этапе прямое, широкомасштабное вмешательство в дела магической Британии в наши планы не входит; следовательно, мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы канадские добровольцы и местные бойцы справились с задачей. Серые глаза Мартина пробежались по лицам собравшихся. Шеф желал отчёта; первым заговорил Рошар. – Черный и его команда, несмотря на понесенные потери, остаются в Британии и готовятся к новым боям. Им велено следить за делами волшебников и вмешаться на стороне Сопротивления, когда начнется решающая баталия. К сожалению, из-за истории с банком, о нашем присутствии Реддлу хорошо известно... Но я собираюсь отправить Черному ещё пару летучих отрядов и самые полезные инструменты, благо время позволяет. Потеря внезапности не означает, что силы Инквизитория стали бесполезны. Настал черед Ксении. – Канадцы получили все, что мне велено было им передать. Боевые артефакты и лечебные зелья, доспехи и палочки, метлы и бомбы... – Женщина повела плечами так изящно, так красиво... Почему графиня Алмазова выглядит ещё красивее обычного, рассуждая о судьбах мира и сообществ? – Думаю, еще никогда в истории «мятежники» не были так хорошо оснащены. Если они и умудрятся проиграть, то это будет не из-за нашей жадности. – Я предупредил Глеба, Симона и Роланда, они собирают остальных. «Богатырев» будет на месте вместе со своими людьми в назначенный час. – Круз, как всегда, немногословен. Как же барон порой завидовал своему соратнику-метаморфу! Хочет – и он Диего Круз, дикарски красивый ацтек. Хочет – и он Илья Богатырев, загадочный русский колдун из далеких алтайских гор. И почему такая редкая сила досталась человеку, максимально чуждому любому веселью?.. Вот только продолжить эту мысль Шенхарт не смог: он должен был отчитаться. – Эндрю Ричардсон, хранитель Коукворта, и в самом деле оказался человеком понятливым – и понимающим. Он догадывается, что корабль Реддла идёт ко дну, и рад, что получил возможность приобрести спасительный билет с него на континент. В нужный момент он и пара его доверенных лиц уничтожат все порталы, городской арсенал, перебьют фанатиков Реддла и позволят летучему отряду Сопротивления занять город. Подкреплений с той провинции у Реддла не будет. – Вильгельм улыбнулся уже сам, довольный успехом комбинации. – Но и это ещё не все. Скабиор тоже прислушался к голосу разума – или тому, что этому бандиту его подменяет. По нашему сигналу он покинет Британию вместе со своими приближенными: это дезорганизует остальных «колпаков», и сведет их и без того малую эффективность до минимума. Вильгельм улыбнулся, довольный собой и своими успехами. Он, конечно, мог бы упомянуть, что большая часть закупок Алмазовой была проведена за счет его средств... Но порой скромность украшает аристократа. И барон прекрасно знал эту прописную истину. – Ну что же, – Мартин, казалось, подобрел, услышав эти краткие отчёты, – к сожалению, Британия – не единственная точка на планете, требующая нашего внимания. Помимо новостей с Островов, я должен сообщить вам известия с Востока – Персии и Индии. В Тегеране дворцовый переворот завершился удачей: лояльный Российской империи наследник успешно возведен на престол, и в самом скором времени он подпишет целый пакет документов... Гарантирующих, что эта древняя земля уже никуда не денется. Открытие новых баз и портов, концессии, режим экстерриториальности для подданных – вы понимаете и сами, насколько русские в восторге от новых перспектив. После непродолжительной паузы, испанец продолжил. – А вот из Индии новости поступают куда как хуже. «Справедливость и развитие» выиграла большинство в парламенте, и заручилась полной поддержкой абсолютного большинства князей. Совсем скоро к присяге будет приведен Сахель Патил, тот самый «индусский британец», недавно клявшийся во вечной любви к Лондону и его инвестициям. И, как вы понимаете... Фамилия у него отнюдь не случайна, он приходится кровным родственникам волшебной фамилии. Далеким, конечно, но вы и сами неплохо знаете, что на Востоке к крови относятся иначе, чем у нас. И возможно, что клан сыграл немалую роль в его возвышении. Пробританский кабинет сведет на «нет» множество прежних локальных успехов русской, германской и французской дипломатий... Посему континентальные правительства обратились за помощью к нам. – И чего хотят? – Это Диего, кто же еще. Только его политика, интриги да хитроумные комбинации утомляют настолько, что он предпочитает задавать очевидные вопросы... – Убрать нескольких людей... Которых они считают главными проводниками Даунинг-Стрит на всем полуострове. Требуют, чтобы избавились от них как можно скорее – и отдельно уточняют, что методы и приемы их не интересуют. Их интересуют: личный секретарь Патила, господин... Шенхарт не смог сдержать ироничной улыбки. С каждым годом принцы становились все менее и менее терпеливыми. Прежде они обращались к Мартину в исключительных случаях, а число требуемых жертв никогда не превышало двоих человек. Эти жертвы зачастую подвергались банальным заговорам: они ослабляли организмы, а доделывали дело естественные для магглов болезни. Осторожная и ювелирная работа – самые честные и принципиальные инквизиторы ничего не заподозрили бы... Но вот теперь «благодетели» Ковена устали от «игры» по правилам: убейте вот тех да как можно скорее! Подозрения? Опасения? Расследования? Да к черту их все, нам требуется немедленно решить важнейшие вопросы тактики и стратегии! И ведь противостоящие им лидеры ничем не отличались: та же маниакальная, болезненная склонность к организации убийств, диверсий, предательств... Дошло до того, что Ковену приходится защищать ключевых лиц континентального альянса – помимо Инквизитория! Чем дальше, тем менее осторожными становились руководители обоих военно-политических блоков в своем стремлении к мировому господству. Постепенно, шаг за шагом, они приближаются к мысли о том, что любое, самое жуткое совершенное ими преступление будет в конечном счёте оправдано, ведь никто не предъявит обвинений победителю. Право, отвратительный подход. – К другим вопросам...