Жизнь и деяния Гарри Поттера

Филипп Делакур тяжело вздохнул и отставил в сторону все ещё горячий кофе. Пить третью чашку за день уже не было ни сил, ни желания; придется коротать оставшиеся часы ожидания как-нибудь иначе. Возможно, стоит пойти за пятым томом «Трагедии Дария Мудрого», который уже третий месяц ждет... Или захватить из комнаты наверху нечто попроще, вроде «Закрытого пансионата». – Что-то не так? – Раздался из-за спины заботливый, нежный голос. Похоже, вздох на сей раз получился излишне громким. – Ты ещё спрашиваешь. – Огрызаться на невинный вопрос незачем; но и вдаваться в подробности не хочется. Оставалось только понадеяться, что любимая сама поймет неуместность подобных расспросов в эту минуту. – А все же? – Апполин, одевайся давай. – Всё-таки не сдержался глава семейства. – И не задавай глупых вопросов, на которые сама прекрасно знаешь ответ. В самом деле, что же не так? Сегодня к ним впервые за более чем год приедет старшая дочь. Их Флёр, их первенец, их красавица.. Приедет чтобы представить родителям своего жениха. Точнее говоря, представлять-то самого Гарри Поттера кому-либо в волшебной Европе не нужно – а вот личное знакомство... Филипп знал многих волшебников, которые за «привилегию» подобного знакомства, даже единократного, смело бы отдали целый год жизни; что бы они отдали взамен возможность породниться с «дважды избранным» и представлять-то не хотелось. Ещё бы! С таким зятем за спиной семья может зажить припеваючи без малейших стараний со своей стороны, забыть о трудах и заботах... Вот только Делакур был настроен менее восторженно. И его перспектива надвигающейся встречи не столько радовала... – А где мое синее платье? Ты его точно не убирал?.. – Посмотри в большом шкафу. Оно никуда не должно было исчезнуть. – Растерянно ответил Филипп, даже не поворачиваясь к жене. Пусть постарается и поищет подходящую случаю одежду; вмешиваться не стоит. Дочка в последнем письме всё описывала в возвышенно-трогательных тонах. Говорила, как ей повезло, что у них с возлюбленным уже готов подробный план, что всё у них будет хорошо... Естественно, подобный оптимизм не мог не возбуждать подозрений; пускай внешне всё выглядело попросту замечательно. Целый год шла война, целый год семья Делакуров прожила в постоянном страхе за свою старшую дочь: пожалуй, ещё ни разу в жизни Филиппа дни, недели и месяцы не тянулись настолько изнурительно. Она им ничего не писала, и даже у него самого нервы сдавали всё больше и больше... Пока, наконец, не случилась битва за Хогвартс. Победа стороны Флёр сама по себе означала только то, что тяжелое молчание совсем скоро закончится – но ещё не гарантировала её выживания. И мучительное ожидание наконец-то подошло к своему концу неделю назад, когда к порогу дома Делакуров было доставлено письмо. Написанное, без всяких сомнений, её почерком. Сперва Филипп, как и Апполин с Габи, пребывал где-то на седьмом небе от счастья. Естественно! Его старшая дочь выжила в огне разрушительной и кровопролитной войны, с ней всё хорошо и в порядке – она не получила даже шрама!.. И в том же самом письме Флёр оповещала родных ей о браке с Поттером. Их любовь, их связь не были секретами для Делакуров; но никакое предварительное знание не могло подготовить родителей к подобному откровению. За один-единственный час они узнали не только о том, что их старшая дочь жива и здорова, но и то, что она собралась выходить замуж. Причем в письме прямо говорилось, что решение уже принято – и, более того, уже подписан составленный «знакомым специалистом» брачный договор. Тем не менее, Флёр и ее избранник прибудут во Францию для «более подобающего» знакомства и некоего «важного разговора о совместном будущем». В день получения письма многое прошло мимо внимания Филиппа. Упоминание «важного» разговора, фраза о состоявшемся подписании контракта – всё это тогда не имело значения. Ведь они получили послание от живой, здоровой дочери, с которой совсем скоро увидятся! Но теперь, когда радость успокоилась, и глава семьи взял себя в руки, когда он вновь обрел способность рационально мыслить... Всё меньше и меньше формулировки его радовали. О каком будущем может пойти разговор, если контракт составлен и заключен? Тем более, что Филипп, по британским законам, никак не способен на него повлиять, и уж тем более не может отозвать согласие дочери. Смущало то, что о конкретных договоренностях в письме не было сказано ни единого слова. Где это видано, что дочь не пишет отцу во всех возможных деталях о таком важном деле?.. Однако подозрения, сомнения и невеселые думы отнюдь не повод оказывать гостям, тем более настолько близким, дурной визит. В конце концов, о чем бы не предстояло говорить, домой возвращалась его родная дочь! Весь сегодняшний день лавка была закрыта, а верный и преданный Луи отправлен на внеплановый выходной. Апполин ещё вчера приняла посылки от известных Делакурам магазинов, а с утра кружилась на кухне. Причитала всё, что девочка за год ничего нормального не ела, и наверняка исхудала. Пока любимая старалась с едой и напитками, Филипп и Габи совместными усилиями навели порядок в доме – благо с волшебными палочками это не заняло много времени. Теперь здесь всё сверкает, блестит и будто бы улыбается... Поттер привык к пафосным особнякам своих друзей-аристократов – той же Гринграсс, которую Флёр поминала в паре писем. Показать ему какие-либо материальные богатства они не могут; Делакуры живут обеспеченно, но не более того. Кое-кто из хороших друзей семьи начал бы немедленно оббегать всех знакомых: униженно просить о помощи, о том чтобы взять какую-нибудь несчастную побрякушку «напрокат»... До такого Филипп не опустится никогда. Он покажет заместо вымученной роскоши теплый домашний уют: то, по чему люди после войны наверняка соскучились. И заодно безошибочно поймет отношение будущего зятя к его новым родственникам. – Пап, ну скоро они уже? – Нетерпеливым голосом спросила Габриэль. И, не давая ответить, поспешила задать следующий вопрос. – А долго они тут будут? – Собирались побыть день. Понимаешь же, у него дела. Важные дела. – Филипп уже целый день избегал упоминать имя жениха. Имел ли он что-то против него?.. Да нет, откуда бы? Просто... Пока отец Флёр не увидел без-пяти-минут зятя, пока он с ним не поговорил по душам, Филипп желал избежать любых ожиданий. – Но день только начался, так что наговоришься вволю. – А ночевать они где будут? – Не унималась Габи. – Думаю, в старой комнате Флёр. Если, конечно, они захотят остаться на ночь тут. Не будем пока что делать поспешных предположений: может, их ожидает какой-нибудь отель в Париже. Ты помнишь, – нашел, как переменить тему Филипп, – на каком языке мы сегодня говорим? – На английском. – Фыркнула Габи. Хорошо, что у его домашних, даже у жены, наблюдается склонность к иностранным языкам. Общение с гостем, очевидно не знающим французского, не будет для них большой проблемой. – Ну, вот и я. Как тебе? – Очевидно, жена наконец-то закончила наряжаться и пришла услышать мнение о своих успехах. Филипп повернулся на голос и принялся придирчиво рассматривать стоявшую перед ним женщину. Апполин, нужно признать, выглядела великолепно. Она по такому случаю надела скромное, более чем приличное платье небесно-синего цвета, закрывавшее от чужих глаз всё от шеи до колен. Длинные светлые волосы были расчесаны и аккуратно убраны за плечи, а легкий, не крикливый макияж подчеркивал изящность женского лица. Приличная, красивая и скромная хозяйка дома – ровно такое впечатление должно сложиться у зятя о его теще. Они это обсуждали ещё несколько дней назад, и отрадно было видеть, что супруга согласилась с его доводами. – Отлично. Оно тебе очень идёт. – Легким кивком Делакур придал большего веса сказанному. Это тоже вызывало... Определенные подозрения со стороны Филиппа. Ни для кого из волшебников не было секретом, что вейлы обладают известной властью над взглядами и желаниями мужчин. И не только их одних зачастую. Даже Флёр, вейла лишь на четверть, сталкивалась со множеством проблем в общении с простыми колдунами и ведьмами – что уж говорить о её матери, полноценной полувейле? Мало что ли знакомых Филиппа теряли способность соображать в её присутствии?.. Хватало причин, почему Апполин Делакур вела, по большому счёту, домашнюю жизнь. Сейчас её, разумеется, никак нельзя отправить в спальню и посадить там под замок... Хотя соблазн такой у главы семейства был – для ее же, Апполин, блага. На первом «семейном» обеде мать невесты попросту обязана быть. Раздался громкий, неожиданно громкий стук по входной двери. Два коротких удара и один длинный. Пусть и била явно крепкая мужская рука, принятая у Делакуров для обозначения «своих» последовательность не давала ошибиться. Пришли именно те, кого тут так долго ждали... Приготовленные им было книги могут ещё недолго подождать. Открывал дверь, по праву главы семьи, сам Филипп. Дескать, таким жестом хозяин дома принимал посетителей под свою опеку и подтверждал, что они находятся тут с его ведома и согласия. У волшебников в принципе так было заведено с давних пор: то ли в «Обычаях и ритуалах древности», то ли в «Трактате о надлежащем поведении для благороднейших и древнейших» давалось презабавное объяснение этой церемонии. Древние маги так утверждали правило «дома-крепости», показывали себя подлинными хозяевами ситуации и положения... Даже если затем, в полном соответствии с другими «обычаями и ритуалами древности», предлагали влиятельному покровителю воспользоваться услугами дочерей или жен для отдыха с дороги. Важным считалось показать «контроль» над входной дверью, пусть и мнимый. Сейчас же – Филипп не обманывался – это исключительно «уважительный реверанс» со стороны зятя. Такому заслуженному воину обойти их нехитрые защитные заклинания было бы очень легко. Но вламываться в дом будущего тестя Поттер не захотел. Пожалуй, это был хороший знак... – Пап! Мам! Габи! – Все тревоги, сомнения и тягостные раздумья на какое-то время оставили сердце Филиппа, стоило ему услышать этот голос – и увидеть девушку, произносившую эти слова. Его любимая дочь изменилась не так радикально, как того опасалась – Вот и мы! – Флёр... – Стоило двери достаточно открыться, как счастливая и улыбающаяся девушка едва ли не напрыгнула на отца. Делакур считал себя довольно-таки крепким мужчиной; но такое проявление дочериной любви его едва с ног не сбило. Покровительственный поцелуй в лоб; такой же, к каким она привыкла с самого раннего детства. – Как же я рад тебя видеть, Флёр. – Я рада.. Рада всех вас видеть! Снова!.. – Ну же, ну, всё хорошо... – Придаваться подобным страстям на глазах постороннего человека не хотелось; Филипп отпустил дочь, отправляя ее прямиком к матери... И обратился к мужчине, которого видел в первый раз за свою жизнь. – Мистер Поттер, рад приветствовать вас в моем доме. Молодой мужчина – «парнем» назвать его у Делакура не поворачивался язык – представлял собой разительный контраст с вернувшейся дочерью. Он был высоким и хорошо развитым, что было заметно даже сквозь маггловский деловой костюм; приметны были и вороньего крыла волосы, и яркие, живые зеленые глаза. Они смотрели и весело, и, одновременно, уверенно; такой взгляд характерен для добившихся многого в юности. По всему были видны инициативность, известная молодая наглость, и сила... Но и на «сказочного» героя он походил мало. – Прошу, просто Гарри. – С улыбкой произнес зашедшей в дом следом за Флёр человек. – Отбросим пустые формальности, с вашего разрешения. – Конечно. Пожав протянутую руку, Филипп признал в госте равного себе – и принял его предложение перейти к более личному общению. Так бы сказал достопочтенный автор «Надлежащего поведения»... Если бы не упал в обморок от лицезрения легендарного героя сообщества. Известно ведь, что Спурий Беллус дожил до шестисот лет как раз потому, что избегал встреч с «живой» истории с великим тщанием. Сам Филипп испытывал только искренний интерес: каким же человеком окажется избранник его дочери и колдун, которого маги успели наречь «дважды Избранным»? Ведь, в конце концов, ему не с образом, не с легендой предстоит выстраивать многолетние отношения. – Надеюсь, путешествие было коротким и приятным? – Да, конечно. – Говорил Гарри неторопливо, давая себе время осмотреть прихожую. – Добрались за пару часов, нигде не останавливаясь. Флёр не терпелось снова повидаться с вами... Да и я, честно признаться, не хотел тратить время на отели и каких-нибудь знакомых. «Никакого отеля не будет. Ночуют они тут, и это очевидно. Ну, возможно, проблем с ними не будет». Филипп замешался на какие-то несколько мгновений. – Мадам Делакур! Позвольте... – Поспешил воскликнуть Гарри, неожиданно быстрыми шагами приблизившись к наконец-то отпустившей дочь из своих объятий Апполин. Очевидно, бывалый воин быстро подмечает изменяющуюся обстановку вокруг себя... – Вы восхитительны, Апполин. Великолепны, я бы сказал. – О, спасибо... – Его жена прекрасно знала, какой эффект её внешность оказывает на мужчин. И, тем не менее, покраснела: явно не ожидала от будущего зятя такой прыти. – Не большой я мастер комплименты отвешивать... Возможно, это скажет убедительнее слов. – И с этими словами Поттер поцеловал встречавшую его хозяйку. Целовал он её прямо в розовые губы, никуда не торопясь... При этом приобняв и правой рукой спускаясь поразительно низко, на талию женщины. В сердце Филиппа кое-что болезненно кольнуло. Не подобает сегодня гостю так вести себя в чужом доме! На глазах у мужа целовать его жену, перед дочерьми лобызать мать... Да ещё и с настолько недвусмысленными комплиментами, что их можно было бы расценить как оскорбления... Осталось поблагодарить все высшие силы, что они живут в более просвещенные времена. И надеяться, что Поттер тоже считает их такими. Ведь сказать-то он ему ничего не может! Если гость не хотел никого оскорбить и ни на что не намекал, то замечание будет крайне нетактичным и ошибочным. Если же хотел... То что Филипп Делакур сделает? Спасение пришло оттуда, откуда владелец книжной лавки его совершенно не ждал. От Габи! Та закончила обниматься с сестрой и подошла к гостю и матери – явно ожидая приветствия. Это не прошло мимо Поттера; и тот счёл нужным незамедлительно ответить. Отпустил покрасневшую и смущенную Апполин, повернулся к младшей из семейства Делакуров и благодушно улыбнулся. – Габи! Ты так выросла с нашей последней встречи... Совсем скоро станешь такой же красоткой, как твои мама и сестра. – Тут гость из Британии ограничился только покровительственным, разве что не отеческим поцелуем в лоб. Получившая этот знак вежливого внимания воссияла всеми цветами радуги. То ли зная, то ли нет, но Поттер коснулся крайне важной для Габриэль темы: проходящей взросление девочке важно знать, что она выйдет из него писанной красавицей. – Как идёт твоя учеба? Небось, уже всех преподавателей покорила умом и сообразительностью? – Об этом, – едва ли не напевая от радости и счастья произнесла Габи, – не стоит говорить в прихожей! Проторчим тут тогда целый день. – Верю! – Ответил ей Гарри. – Давайте не тратить время попросту. – Предложила Апполин, румянец с чьих щек уже успел сойти. – На кухне всё готово, и мы можем идти обедать. Вы такие худющие, оба наверняка ещё и голодные с дороги... – Ну проголодались мы изрядно. – Призналась старшая дочь Филиппа, попеременно улыбаясь отцу и матери. – А уже всё готово? – С явным любопытством осведомился Поттер. – Был уверен, что успею осмотреться в лавке. Так давно не смотрел на книги... – О, это успеется. Потом. – Вступил в разговор Делакур, окончательно переборовший приступ ревности. Он должен был предложить гостю экскурсию по своим владениям – тут и правила приличия, и предпринимательский интерес объединялись воедино. – Сперва нужно как следует подкрепиться. И отдохнуть. – И поговорить! – Закончила за него Флёр своим самым счастливым голосом. *** – И потом я ей говорю: нет, я не хочу есть это! У тебя гораздо лучше получаются зелья и отравы, чем жареная курица! – Со смехом завершила Флёр свой рассказ о неудачных кулинарных экспериментах подруги. – Как я тогда скучала по твоей еде, мам! Даже не представляешь... – Спасибо, дочь. Я рада, что тебе наконец–то удалось нормально поесть. – Та кивнула головой. – Но не преувеличивай мои таланты... – Она права. Более чем. Ваша кухня просто превосходна, Апполин. – Сказал Гарри, перебивая хозяйку посреди ее речи. – Думаю, это вам не надо преуменьшать собственные умения. Ложная скромность никого не украшает, любой ведьме нужно признавать свои умения, когда они имеются у нее на руках. – Гарри сказал верно. – Подвел итог небольшой дискуссии хозяин всего помещения. – Не надо тебе смущаться нашего дорогого гостя и пытаться показаться скромной. Просто признайся, какая ты у меня мастерица; в этом нет ничего страшного. Так оно и было. Апполин Делакур обладала многими полезными в хозяйстве талантами, но сравниться с ее кулинарными умениями могли только те специфичные навыки, что она показывала в постели. Возможно, дом Делакуров не самый выдающийся французский дом; но Филипп был уверен, что ни в каком роскошном особняке не кормят настолько вкусно и сытно. Работая с простыми ингредиентами, небольшим количеством специй и самой обычной волшебной утварью, его жена способна покорить любой, даже самый требовательный вкус. Те немногие гости, те доверенные люди, кого Филипп пускал за семейный стол, неизменно находили стряпню Апполин превосходной; ее блюда покоряли абсолютно всех. Сейчас на столе, ее усилиями, находилось несколько жареных цыплят, салаты и фрукты, сладкие десерты и свежайший хлеб. И, конечно, несколтко бутылок хорошего, дорогого вина. Все подобрано и подано грамотно – одного запаха хватит, чтобы свести человека с ума... Обед идет уже не первый час, кое–какие тарелки Апполин уже пришлось уносить – а при этом за столом никто не сидел без дела. Поттер в самом деле прав. Человеку нечего стесняться своих талантов среди близких людей. – Ну все, – Апполин пожала плечами в знак полной капитуляции, – все, убедили. Габи, еще одну ножку? – Да! – С готовностью ответила младшая. – А ты не станешь похожа на твою знакомую Бету? – Без злобы пошутила Флёр, припомнив упомянутую прежде за столом толстую однокурсницу Габриэль. – Та, небось, тоже начинала с цыплячьих ножек. – На Бету – нет. – Так как она получила заветную порцию от мамы, младшая не была настроена пререкаться со старшей. – Я буду похожа на тебя. Так Гарри сказал. Да, Гарри? – Да, конечно же. – С искренней твердостью в голосе сказал британский гость. – В этом я не сомневаюсь. И не слушай свою сестру: сейчас она сказала глупость. – Зато ты, Гарри, улыбнулся! Это того явно стоило... – За Флёр?.. – Гость предложил тост и, разумеется, был встречен со всеобщим одобрением. – За Флёр! Посмотрев на дочерей, Филипп испытал невольный приступ родительской гордости. Прекрасные, дружные, добрые и хорошо образованные девушки – чего еще может желать отец? Флёр прошла через войну, она стала взрослой и самостоятельной женщиной, готовится к свадьбе... Габи учится, и учится отлично: ее оценки, честно говоря, превосходят оценки сестры в те же годы. Ей легче дается учеба, она старательная и усидчивая; при этом она сохраняет живую душу Флёр. Когда уже она придет в эту кухню со своим любимым под руку? И каким человеком окажется он?.. – И что, вся жизнь в лагере была такой? Недожаренная курятина и усталость? – Поинтересовался Филипп. Невежливо за столом размышлять на отвлеченные темы. Это портит аппетит и остальным, и самому себе. Говорить о важных делах за семейным столом не принято. Тонкости брачного договора, вопросы о подарках и свадьбе могут подождать. Еще один древний обычай: не смешивать потенциально неприятные и полные нюансов темы с хорошим вином и прожаренным мясом. Считалось, что нельзя подвергать общее для хозяина и гостей удовольствие такому испытанию. Историки так и не сошлись во мнении, когда и при каких обстоятельствах этот обычай появилась... Но Делакур признал, что здесь старики были правы, и неважно, были они шумерами, кельтами или римлянами. Пока есть такая возможность, нужно насладиться легкой беседой и превосходными кушаньями. Возможно, что разговор наедине с зятем встанет поперек его горла. – Еще были тренировки, тренировки и тренировки. – Ответила на его вопрос Флёр со всей готовностью. – Множество их! – Боевые заклинания! А проклятья какие–нибудь изучали? А продвинутую трансфигурацию? Или анимагию? – В своем привычном стиле поспешно заговорила Габриэль. – Гарри, ты ее учил? – О, как много вопросов. Даже не знаю, с чего мне и начать. – Когда этот мужчина смеялся, он казался самым простым юношей. Ничего величественного, ничего вызывающего страх или преклонение. – Да, учил всех я. Были помощники, но главную роль приходилось играть мне. – Чему учил? – Многому. На анимагию времени у нас не было, но все остальное, Габи, ты угадала верно. И Флёр, нужно признать, не была лучшей из моих учениц. – Ну Гарри! Скажешь еще, не была... – Попыталась было возразить девушка, но под одним лишь взглядом любимого стушевалась тотчас. – Как скажешь. – А что с ней было не так? – Ухватилась за эту интересную для себя тему Габи. Любой младшей сестре, даже любящей, охота превзойти старшую. – Снова Флёр спотыкалась небось? – Габи!.. – Были причины, почему я в битву за Хогвартс отправил вашу дочь в Больничное крыло вместе с другими девочками. Возможно, если Флёр захочет, она сама тебе об этом сегодня расскажет. – Примирительным тоном ответил Поттер, ласково взъерошив прическу Габи. – А если нет, то приди потом ко мне. – Хе–хе! – Но за время наших злоключений Флёр обнаружила иные таланты, – поспешил уточнить англичанин, – не связанные с убийством врагов. Она неплохо варила зелья и отлично готовила, она поддерживала лагерь в образцовом порядке и грамотно заботилась о припасах, а уж... А уж ее способность утешить, вдохновить и поддержать ни у кого не должна вызывать сомнений. Жених явно хотел выразиться куда проще и понятней – остановил его только взгляд Габи. Филипп, в общем–то, подозревал, что его дочь и не сражалась в первых рядах. В истории магического мира были ведьмы–воительницы, некоторые из них даже достигли значимых успехов и построили себе должную репутацию... Но его Флёр никак не походила на описанных в "Непобедимых девах" грозных валькирий. Его дочь любила жизнь во всех смыслах этого непростого слова; и любила ее слишком ярко и сильно, чтобы стать профессиональной убийцей. А у Делакура за годы жизни сложилось твердое убеждение, что без, как минимум, частицы сумасшествия, настоящим воином не стать. Отчасти с этим наблюдением были связаны его волнения насчет судьбы дочери во время войны. Вот что его смешливая красавица бы делала супротив огромного оборотня? Или жадного до крови вампира? И это не говоря еще о темных магах, куда более опасных, чем большинство призываемых или сотворенных тварей... Однако если с выводами гостя Филипп был согласен, то вот с его словами, с его тоном... Мимо отцовского пристального взгляда детали не проходят, и с каждым часом хозяин книжной лавки подмечал все больше характерных тонкостей. Жених и невеста регулярно обменивались взглядами, Флёр чуть ли не постоянно искала одобрения у двух изумрудов – и умолкала, стоило ей только почувствовать малейший намек на недовольство. Подобное поведение дочери напоминало ему первые их с Апполин годы совместной жизни; и это сравнение не приносило Делакуру какого–либо спокойствия. Тогда он был настоящим домашним деспотом, драконом, ревниво и тщательно охраняющим главное сокровище в жизни. Неужели дочь повторит судьбу матери? – Тренировки и самый простой отдых? – Переспросила Апполин, подливая гостю новый бокал вина. – Только и всего? – Конечно, нет. – Поттер поспешил заверить тещу, одновременно подавая будущей жене указанный ею пирожок. – Человек не может только драться, готовиться к драке и отсыпаться после нее. То–есть, может, но это нездоровый и опасный подход. Существовать в таком темпе год и остаться нормальным невозможно. – И чем же вы тогда занимались? – Решил уточнить Филипп. – Чтобы остаться нормальными? – Мы старались расслабиться. Всеми возможными способами. – Убедившись, что взрослые прекрасно поняли намек, Поттер заговорил о других способах отдыха. – Пели, иногда танцевали, порой устраивали полноценный выходной, полностью свободный от учебы. Когда же у нас в лагере появились Фостеры, медичка с малолетней дочкой, то принялись за мелкой ухаживать всем скопом... А еще у нас появились книги: устраивали совместные чтения. – А другие парочки появились? Кроме вас? – Габи! – Теперь ее окликнули настоящим женским хором. Его младшая, к ее чести, нисколько не растерялась. Только переспросила. – А что я такого сказала? Нормальный вопрос... – Так и есть. Вполне себе нормальный. – Похоже, Поттер твердо решил превратить Габриэль в верную союзницу. А что, если это очередной его план? – Да, конечно появились. Невилл Лонгботтом очаровал Фиону Фостер. Рон Уизли с Дафной Гринграсс сошлись, а его сестра нашла себе любовь в виде Луны Лавгуд. – Фу, девочка с девочкой... – Сказала Габи, скорчив одну из своих многочисленных рожиц. С подобным выражением она обычно капризничала по ужинам; не серьезное осуждение, а игра. – Любовь и есть любовь, Габи – возразила ей Флёр, – и видела бы ты, как красиво они смотрятся вместе. Они словно Дорея и Аврора из "Солнца и Льда"! Тут уже Филипп не удержался от желания "подколоть" старшую. – Не помню, чтобы я давал тебе читать эту книгу. Более того: помню, что запретил тебе ее брать. – Ну... Да... – И откуда тогда такие сравнения берутся? – Еще несколько лет тому назад он говорил бы с совсем другой интонацией. Но теперь, когда дочка прошла через войну и собирается замуж, ругать ее за интерес к эротическим романам было бы глупостью. – Ну... Когда я жила в Косом Переулке, я купила эту книгу и... Прочитала. – Будущая невеста невинно улыбнулась, хорошо понимая отцовскую шутку. – Было забавно. У Аврелии очень хороший слог, ее легко и приятно читать. Мне она помогала восстановиться после рабочих дней в Гринготтсе. – Слог там посредственный, сюжет и того слабее, – высказал свое экспертное мнение Филипп, – а популярностью книжка пользуется лишь из–за "перчинки" и подробных описаний. Вот из–за таких, как ты, Флёр, и деградирует высокая литература. – А что за книга это такая интересная? – Спросил Поттер. Когда все посмотрели на него с удивлением, мужчина рассмеялся и объяснился. – У меня не было ни времени, ни возможности читать что–нибудь художественное. – "Солнце и Лед", роман Аврелии Флауэрс о любви и... Близких отношениях двух женщин. – Габи, верная себе, вновь сделала характерную рожицу, а Флёр прыснула. – Такое себе чтиво, но ведьмам в юном возрасте нравится. – Значит, молодым колдунам, – с ударением на последнем слове сказал Гарри, – ее лучше не читать? – Не стоит. – Кивнул Филипп, слегка улыбнувшись любознательному собеседнику. – Но, если хочешь, Гарри, я могу составить тебе список самой необходимой литературы. Только достойные внимания и интересные произведения, обещаю. – А давайте. У меня предвидится долгий, продолжительный отпуск; с удовольствием наверстаю упущенное. В жизни Филиппа Делакура было несколько страстей, настолько сильных, что он мог им отдаться без остатка – и книги входили в число этих увлечений. Он занимался ими не только как приносящим деньги семье ремеслом, но как настоящим искусством, тонким и непростым. Уверенно разбирался в жанрах, направлениях, авторах; мог наизусть пересказать целые строфы выдающихся поэтов – и воспроизвести сюжет объемных произведений, не опуская ни единой мало-мальски значимой детали. Тут он мог говорить часами... К сожалению, его гость оказался не настолько же образованным человеком. О, Филипп не сомневался, что он превосходно разбирается в проклятьях и способен приготовить страшные зелья без помощи рук. Что уж говорить о его знаниях в дуэльной магии! Оставалось только восхититься способностями столь молодого мужчины. Но не знать основных персонажей «Римского» цикла? Не понимать разницы между «Подлинной историей короля Артура» и «Двенадцатью заблуждениями древних»?.. Не иметь даже малейшего представления о том, кем был легендарный Бертран де Борн, рыцарь, колдун и поэт? Впрочем, всё стало ещё гаже, когда Поттер решил рассказать, как развлекаются современные магглы. Как оказалось, худшие подозрения Филиппа были правдивы. Пока у волшебников культура чтения деградировала, у магглов она пропала практически полностью. Им его заменили странные движущиеся картины – множество колдографий, объединенных воедино умыслом маггла-режиссера. Называется это «фильмом», и магглы платят внушительные суммы, чтобы посмотреть в переполненном зале на сменяющие друг друга картинки... Для Делакура весь рассказ Поттера звучал одной страшной ересью; он не мог себе представить, почему разумный человек откажется от вдумчивого, разборчивого чтения наедине с собственными мыслями, и предпочтет этому древнему процессу какую-то новомодную пустышку. Впрочем, оба согласились, что с добавлением магии эти «фильмы» вышли бы на новый уровень. Возможно, тогда волшебникам даже имело бы смысл их «смотреть». – Скажите... – Внезапно вмешалась в эту увлеченную беседу двух мужчин Флёр. – С моей детской всё в порядке? – Зачем тебе она? – Спросила Апполин. – Ну поспать же нам надо будет. Стеснять вас мы не хотим, как и Габи... А вот моя комната свободная, она достаточно вместительная... Апполин виновато посмотрела на Филиппа. Именно она подумала, что зять с дочерью убудут в отель, и схалтурила с уборкой. Глава семейства, разумеется, не стал выяснять отношения с женой при госте; только сделал себе «зарубку» о необходимости провести с женой серьезной разговор позднее. Много, ой много она себе стала позволять в эту неделю на радостях... – Да, конечно, в целом, – начала оправдываться извиняющимся тоном хозяйка дома, – там осталось только немного прибраться... Совсем чуть-чуть. Оно успеется... Тут в голову Филиппа пришла удачная мысль. – Знаете, нет. Мы уже наелись, а постоянно сидеть за столом невозможно. Нужно размяться, освежиться, отдохнуть от еды, наконец. – С этими словами – Апполин, Флёр, Габи. Идите и приберитесь. Как там закончите, можете начинать готовить десерты. Нам с Гарри нужно поговорить у меня в кабинете; мы к вам вернемся позже. – Да, нам действительно стоит поговорить. Пора узнать, какой «важный разговор» ему предстоит с будущим зятем. И, раз представилась такая удачная возможность покинуть обеденный стол, ею нужно воспользоваться. *** Кабинет Филиппа Делакура находился на втором этаже дома, рядом с хозяйской спальней. Для убежденного домоседа, это было очень удобно: почти что вся жизнь старшего поколения Делакуров проходила в хорошо знакомых, родных четырех стенах. И если спальня удовлетворяла физиологические потребности, то крепкий дубовый стол в небольшой комнате помогал получать интеллектуальное удовольствие. Тут Филипп мог читать как любимую классику, так и смелые новинки в тишине и спокойствии; ничто не отвлекало его от текста, не прерывало полет фантазии и мысли. Также здесь он изучал порой попадающиеся в руки древности: ему некоторые коллекционеры и даже аристократы доверяли проверять подлинность «старинных» рукописей. В анализ он мог уходить на часы, но всегда получал верный результат. Именно тут ему удалось доказать раз и навсегда, что так называемые «Анналы Вечного города» всего лишь талантливая подделка XIV века, и никакого родства с древнеримскими патрициями из них вывести невозможно; словом, Делакур привык вершить важные дела в этой комнатушке... И недаром он решил привести зятя в это уединенное и серьезное место. Хозяин помещения уселся в свое кресло, приглашенный гость подвинул свое. Можно было начинать. – Как я понимаю, брачный контракт уже заключен. – Утвердительно сказал Филипп, решив тут же перейти к делам. Надолго задерживаться не стоит; женщины со своими поручениями разберутся очень скоро. Портить им праздник не стоит... – Правильно понимаете, да. Незачем терять время, когда всё уже решено. Тем более, что по нашим, британским законам, совершеннолетняя ведьма имеет право заключать подобные договора самостоятельно. Решили покончить с формальностями как можно скорее. Тон Поттера уже не нравился Филиппу. Нет, в нем, конечно, не было никакой угрозы, даже намека на нее... Но и извиняться, оправдываться за нарушение положенного порядка сватовства мужчина не собирался. Без лишних угроз, или тем более оскорблений, говоря простым и тихим голосом, он отчётливо давал понять, что и этот визит, и этот разговор с его стороны – лишь проявление вежливости и доброй воли к будущим родственникам. Что он мог бы, в противном случае, ограничиться письмом с приглашением на свадьбу. Или не прислать и его. – Расскажите, пожалуйста, о его условиях. В письме Флёр ничего конкретного не было. – Я поступлю ещё лучше, –доброжелательно улыбнулся Поттер, доставая бумагу из внутреннего кармана пиджака, – вы можете сами его прочитать. Уверен, это будет быстрее. И потом я с удовольствием отвечу на все ваши возможные вопросы. Копию я взял с собой, понимая, что вам захочется взглянуть. Ничего не оставалось; Делакур с короткой благодарностью принял из руки черноволосого колдуна бумагу и принялся её читать при ровном, приятном свете лампы. Человек, привычный к чтению и любящий это занятие всей душой, Филипп вскоре покончил с изучением официального документа – почерк был понятным, пунктов содержалось немного... И, внизу бумаги, он в самом деле обнаружил мерцающую подпись невесты Флёр Делакур. Теперь оспорить этот документ попросту невозможно. Вздохнув, Филипп притворялся, будто бы вчитывается подробнее. На деле же ему нужен был благовидный предлог, чтобы получить время и хоть как-то взять себя в руки. Сложно было сохранить спокойствие после прочтения «такого». Договор либо был составлен самим Поттером, либо кем-то ему очень близким под диктовку; другого объяснения подобному содержанию быть не могло. Его дочь отказывалась практически от любых прав в браке: она не могла вступать в договора и выступать в суде без согласия мужа, распоряжаться собственным имуществом без согласия мужа, не могла самостоятельно разорвать брачные отношения... Но, будто этих, и без того очень серьезных, ограничений мало, контракт оговаривал и другие нюансы. Так, жена не могла оспаривать отцовское воспитание детей и отказывалась от любых прав на отпрысков, в случае если развод таки состоится; жене запрещалось вступать в любовные связи с кем-либо кроме супруга без его дозволения; и, наконец, будто вишенкой на торте, оглашалось право супруга в случае злостного нарушения супругой возложенных обязательств пересмотреть контракт в сторону его ужесточения. Обобщая и переводя на человеческий язык с наречия чиновничьего, Флёр разрешалось дышать. С позволения мужа, само собой. Контракт налагал обязательства и на мужа – хотя их, по мнению Филиппа, была непростительно мало, и они не были и вполовину такими драконовскими. Муж обещал полностью обеспечивать супругу всем необходимым, предоставляя ей достойную, комфортную жизнь. Защищать её честь и достоинство, выступать от ее имени в делах сообщества, гарантировать полную ее безопасность... И ни единого слова о клятве вечной верности, как бы не вглядывался в текст Филипп. – Не правда ли договор хорош? – Словно о небольшом пустяке осведомился Поттер. – Мне его помог составить выдающийся знаток права нашего британского сообщества. Формулировки отточены, ссылки на предыдущие прецеденты на месте, а уж язык-то какой... – Договор действительно... Впечатляет. Вот только в чем его отличие от акта покупки рабыни? – Решил не валять дурака Делакур. Глава семьи превосходно понимал, что сделать уже ничего не сможет. Разорвать контракт он права не имеет, переубедить дочь не выйдет... Не драться же ему с магом, убившим самого Волдеморта? Оставалось только попробовать понять, что двигало ее избранником... И ею самой. Особенно ею самой. – Рабыням, обычно, никаких обещаний не дают. Их берут в пользование и всё. Тут же, как вы и сами прочитали, я обещаюсь не просто заботиться о вашей дочери и охранять её, а клянусь предоставить ей комфортную, беззаботную и счастливую жизнь. И все возложенные на себя обязательства я собираюсь исполнить до последней буквы, без каких-либо оговорок и двусмысленностей. Можете расспросить ее на досуге; Флёр читала все пункты договора и совершенно добровольно его подписала. – Начал объяснять Поттер. – Обманывать ее я бы не стал. – Думаю, тебе и не придется ее обманывать. Ведь по этому договору, – Филипп положил его на стол между самим собой и гостем, – она и так ничего не может тебе сказать. Никаких возражений, никаких отрицаний, никакой свободы действий. Зачем же лгать человеку, полностью лишенному права выбора? – И это так. Мне незачем будет ей лгать. – Зять даже и не думал спорить. Подобная наглая, голая честность Делакуру в людях обычно нравилась... Когда она проявлялась не в настолько сомнительных ситуациях! – И именно этого мы – вдвоем – хотели. Я веду очень опасную жизнь, Филипп. И окончательная смерть Реддла, к сожалению, не принесет мне окончательного покоя. Ваша Флёр – девушка очень горячая, очень страстная и рвущаяся всем помочь; и мне в особенности... Но, будем честны, на основательницу Хогвартса, на Кассандру, или на какую-нибудь другую могучую ведьму она не тянет. Ее рвение, ее доброе сердце с легкостью приведут ее к ранней могиле. Если не нацепить на них предусмотрительно поводок, конечно. Этот контракт, согласен, выглядит крайне эгоистично... Но на самом деле он защищает нас обоих. Филипп начал внимательней слушать зятя. Ничего другого ему и в принципе-то не оставалось... – Да, Волдеморт сдох, но у меня осталось немало врагов – и, уверен, появятся новые... В скором времени. Я готов к борьбе, я привык к ней – но не собираюсь бороться, подставляясь при этом уязвимым местом. Многие недруги действуют тоньше, нежели Смертельными проклятьями: они пытаются интриговать, ссорить, обманывать. Условиями этого контракта я полностью исключил Флёр из какой-либо настоящей «светской» жизни: невозможно через нее на меня повлиять, невозможно ее против меня использовать. За этот год, Филипп, я убедился, что ваша дочь – не боец, не воин, и никогда ими не станет. В свое время я совершил ошибку, пытаясь вылепить из нее нечто кровожадное и боевитое; настало время это исправить. Прекрасную, добрую красавицу не нужно было тащить через смерти, войну и кровь – и я уверен, что смогу загладить эту свою вину. – О каких врагах идет речь? Я думал, что Пожирателям пришел конец. – Черные маги, различные твари, возможные сумасшедшие поклонники Волдеморта, завистливые аристократы... – Повел плечами гость. – Был бы человек, а враги-то у него всегда найдутся. Так–то рассуждения молодого человека не были лишены смысла. Циничного и жестокого, разумеется, но смысла тем не менее. В конце концов, кто, как не победитель Волдеморта, справится с первейшей обязанностью мужа – защищать жену? Сколько раз Филипп переживал о том, что поразительная красота и горячность нрава доведут дочку до страшной беды? А тут о ней будут заботиться, ее будут содержать и оберегать. Никакой больше крови, никаких злоключений или унизительной для любой уважающей себя ведьмы подработки на гоблинов. Победитель Пожирателей, любимец публики и чемпион самого министра магии как никто другой гарантирует будущее его любимой Флёр. Хороший дом, лучшие платья, беззаботное и радостное существование с человеком, которого она явно горячо и страстно любит... И, может, за такое существование требуемая оплата справедлива? – Однако не у одной только Флёр кардинально изменится жизнь. – Неожиданно изменил тему обсуждения Гарри. – Вам всем придется переехать в Англию. И, желательно, переехать до начала нового учебного года. Тогда у Габи не возникнет никаких проблем с поступлением... Да и вы успеете обустроиться на новом месте как подобает. Вот уже второй раз за какой–то час Делакура будто громом поразило. Ему не послышалось? Над ним точно не издеваются?.. – Враги, о которых я говорил, – как ни в чем не бывало продолжил Гарри, – не отличаются принципиальностью, а законов войны для них не существует. Они не смогут добраться до Флёр... Но вот прибыть сюда и заняться вами? Где защищать вас некому? Рано или поздно, и скорее рано, они догадаются ударить по вам, чтобы добраться до меня. Путь отсюда до Британии не такой уж и близкий, отреагировать на тревогу достаточно скоро я не успею. Избавлю вас от описаний, что именно случалось с пленными у темных магов... Просто скажу, что намерен не позволить вам и вашим домашним разделить столь горькую участь. – Моя лавка, мое имущество, мой дом – я должен это все оставить?.. – Только и смог спросить хозяин дома, чувствуя, как стремительно у него из–под ног уходит пол. – Только потому, что моя старшая дочь выйдет за тебя? – Понимаю, Филипп. Хорошо понимаю. – Участливо кивнул Поттер... Но стоило ему поднять голову, как Делакур тотчас приметил изменение в облике гостя. На месте одного из глаз красовался крупный изумруд, а лицо вокруг него было обезображено шрамами. По спине отца Флёр пошли мурашки; он понял, насколько мастерскую иллюзию этот совсем еще молодой маг смог создать... На что же он еще способен? – Поймите и вы меня. Я обязан заботиться не только о жене, но и о ее семье... Пусть этого не говорит брачный договор. Флёр не простит, если что–то плохое случится с ее родителями, с ее любимой младшей сестрой. Мне нужна счастливая и спокойная жена под боком... И, в конце концов, вы даже еще не выслушали само предложение? – И в чем же оно заключается? – Для начала, вы подождите нашей свадьбы, дождитесь, когда Флёр станет леди Поттер. Только тогда объявляйте о планах. Тогда вы сможете смело заломить тройную цену за дом и участок: никто возражать не будет, а купят с удовольствием. В Британии же столько погибших, исчезнувших и лишенных имущества волшебников, что вы с приобретете новый дом, хороший и с мебелью, за бесценок. Советую Коукворт: город большой, надежно охраняется... А на рынке недвижимости там сейчас ветер свищет в поисках покупателей при деньгах. Думаю... – Улыбнулся Поттер, словно и не зная, что его иллюзия исчезла. – Вам удастся и расширить свой дом при желании. Гарантирую, что местные власти пойдут на встречу. У вас будет отличный дом, а выигранную разницу можно положить в карман. – А как же мое дело? Мои клиенты? – Не сдавался Филипп. Он понимал, что дочь ему уже никак у зятя не отбить; но он не собирался и дом отдавать без боя. – Это все со мной вместе не переедет через пролив. – В Британии хватает покупателей. Тем более, война закончилась, люди могут вновь развлекаться и отдыхать после тяжелых будней... Хватает у нас и любителей древностей, готовых платить немало за фолианты, свитки и манускрипты ушедших эпох. – Но те, кто меня и так хорошо знает? Кто мне доверяет? И как быть с конкуренцией? Британское книжное дело, возможно, и не в лучшем положении сейчас – но и пробиваться с нуля в чужом обществе непросто. – Скажите, Филипп, а вам не хотелось бы покончить с торговлей? Насовсем? Перестать торговать посредственными любовными романами да глупыми рассказами? – Совсем с неожиданного направления зашел Поттер. – Поскольку вам больше не придется этим заниматься. Вы сможете полностью посвятить себя изучению старинных текстов, коллекционированию, может, даже написанию собственного труда. Если захотите, конечно, то можете продолжить дело и в Англии, даже расширить его, если получится. Но обещаю вам, что необходимости заниматься торговлей для содержания себя, жены и Габи у вас больше никогда не будет. – Почему же? – Только из–за пережитого удивления Филипп задал вопрос, на который и сам мог бы найти ответ. – Родственники леди Поттер никогда и ни в чем не будут нуждаться. Только и всего. Если они хотят заниматься торговлей, они будут торговать; если они хотят отдохнуть от работ и занятий, то да будет так. Вам останется, Филипп, только хорошо подумать и сказать мне о своем решении. Помнится, у магглов–христиан есть любопытное предание. Вроде даже больше одного. О том, как силы зла искушают людей, предлагая им то вечную славу, то великое богатство, то беззаботный комфорт, то исполнение сокровенных желаний. В ответ они зачастую просили только сущий пустяк: один поклон, одна клятва, одно богохульство. Вот уж никогда не думал волшебник Делакур, что сможет оказаться на месте этих людей! Вот только тут от тебя даже не требуют преклониться. Нужно просто согласиться с неизбежным, и все. – Я не строю глупых иллюзий насчет самого себя, Филипп. – Решил подвести итог этому непростому разговору гость. – Прекрасно понимаю, что человек я сложный и тяжелый, с резким нравом и не лучшими замашками в общении. И ничто не предвещает какого–то "потепления". Моим друзьям и моей семье придется непросто... И поэтому я стараюсь как могу, чтобы их жизнь была легче и приятней. Да, я требую от них многого, даже слишком многого порой, но и стараюсь по достоинству их отблагодарить за неудобства. Ваш переезд, Филипп, состоится. Но я не требую, чтобы вы оказались завтра в Британии с чемоданом на троих. У вас будет время подготовиться и проститься с Францией; я же постараюсь, чтобы по ту сторону пролива вы не пожалели ни о чем. После непродолжительного молчания все еще хозяин уютного дома сдался. – Давайте обсудим свадьбу. – С огромным удовольствием. – Поттер заметно повеселел. – Изначально я собирался провести все тихо и скромно. Мои друзья да вы, в доме моего крестного, никого чужого и все по–домашнему. Но лорд Гринграсс, наш министр и отец моей подруги, убедил меня, что эта свадьба должна быть кое–чем большим. Она должна стать крупным, едва ли не всеобщим праздником нашей полной и окончательной победы над Пожирателями. Я согласился с его доводами. И, как следствие, размах праздника вырос колоссально. – Насколько? – Несколько десятков тысяч галлеонов. – И сказал он это так, будто говорил о паре кнаттов. – Будут все–все–все. Мои друзья и вы, лидеры Сопротивления, представители Конфедерации магов и городов Британии, министерские и аристократы... Проводить все это торжество будем во владениях Гринграсса: там сейчас авральными темпами ведут восстановительные работы. Где–то через неделю закончат, через две недели будет праздник. Филипп с трудом подавил в себе невольное восхищение. Этот человек, этот маг, совсем еще юноша, может себе позволить с такой легкостью говорить о деньгах! С таким искренним, неподдельным и не напускным шиком произносить фразу "несколько десятков тысяч галлеонов"... И ведь зять его не обманывает. Кто–кто, а победитель Волдеморта в свободной Британии ни в чем нуждаться не будет. Может ли его дочь рассчитывать на лучшую партию? Может ли отец просить лучшего зятя, может ли торговец и исследователь надеяться на лучшего патрона?.. – А, если можно... Откуда у тебя такие деньги? Для моего уха даже «тысяча» галлеонов звучит как кругленькая сумма... – Никаких секретов тут быть не может. Победа приносит плоды, и ими, естественно, надо пользоваться. – Затем Поттер решил все же уточнить свои слова. – Лорд Гринграсс передал мне сто тысяч галлеонов наличными и всю недвижимость Лестрейнджей. Им ведь больше ни деньги, ни дом не понадобятся. Эта развалина меня не интересуют, но, если тот особняк снести, то освобожденную землю можно сдавать в аренду. Одни только доходы с этой аренды полностью покроют ваши затраты в Коукворте, с избытком. И я даже не начинал говорить о подарках от «наших» аристократов, а лишь одна Фоули между тем подарила драгоценностей тысяч на семь. От нулей и золота у Филиппа едва ли не зарябило в глазах. И подумать о таком он не мог... – И, к тому же, так как свадьба носит чуть ли не официальный характер, мы с лордом Сибусом согласились, что половину расходов возьмет на себя Министерство. Только с таким условием я согласился пригласить на свадьбу павлинов из Конфедерации и пустозвонов из Визенгамота... От вашей семьи, Филипп, не требуется ничего. Только прийти туда и хорошо отдохнуть. Все оказалось... Еще удивительней, чем Филипп Делакур мог себе представить. Он понимал, что его дочь связалась с непростым человеком – непростым во всех смыслах. И за время, проведенное в кабинете, он успел в этом убедиться. Многое, конечно, ему в зяте не понравилось. Желание полностью контролировать жизнь Флёр, не в меру властное и жесткое поведение, явная склонность к насилию и крайним мерам. Но раз Флёр приняла решение, то его уже не переиграть. Нужно будет постараться свыкнуться с новой действительностью вокруг себя... И попытаться перенести в нее как можно больше частичек жизни старой. – Ну и если больше вопросов нет, то мы, думаю, можем спускаться вниз. Я даже отсюда чую запах прекрасной выпечки... – Есть еще кое–что, что я хотел бы обсудить. – Начал говорить Филипп, моментально овладев вниманием гостя. Тот скорее всего думал, что все вопросы уже решены... – Кроме нас троих, я бы хотел, чтобы с нами в Британию переехали еще двое. – Ваши родственники, или женины? – С готовностью уточнил Поттер. – Один из них мой кузен, да, – поспешил сказать Филипп, – а второй – мой помощник по лавке. Уже много лет работает, без него я как без рук, а с новым делом нужны честные и талантливые люди... Вдаваться в подробности своих отношений с ближайшими друзьями Филипп не хотел. Во–первых, личная жизнь старших Делакуров никак не касалась их зятя; во–вторых, и не принято об этом говорить у волшебников... И вдруг из этой истории Поттер сделает какие–нибудь опасные выводы? По счастью, гость дома и не стал расспрашивать. Только улыбнулся и сказал, что все будет хорошо. *** Широкая улыбка воцарилась на лице Флёр, стоило ей вновь увидеть свою детскую. Сколько тут она провела времени: веселясь, рыдая, учась, отдыхая, фантазируя... Но всегда ли комната была настолько маленькой? Кровать, небольшой столик у окна, шкафчик - а развернуться больше и негде. Впервые она задалась этим вопросом, когда пошла помогать маме и Габи с уборкой; но теперь, с Гарри, эта мелкость ощущалась особенно больно. Лишь бы он не принялся сравнивать ее укромный уголок с залами и покоями особняка, где они вновь поселились. Будет и неловко, и стыдно... Впрочем, парню было не до этого. – Я объелся. – Без обиняков заявил любимый, ложась в постель одетым. Только тапки соизволил все же скинуть. – Три последних пирожных, которые в меня впихнула твоя прекрасная мама, были явно лишними. И это я думал, что миссис Уизли обожает кормить вусмерть! – Ну Гарри... – Что «Гарри»? Твоя мама действительно красавица, а пирожки в самом деле... Не стоило мне их есть, наверное. – Говорил юноша лениво, медленно, явно наслаждаясь моментом. – Ты даже пиджак не снимешь? – Поинтересовалась девушка, проворно освобождаясь от платья. На сегодня оно ей уже не пригодится. Белье пусть пока останется; избавиться от него – сущий пустяк. – Всю ночь будешь в нем лежать? Такой себе отдых, думается мне. – Женщины вашей семьи попросту ненасытны... И не только в еде, как я погляжу. – Парень улыбнулся ей в ответ. – Сама меня разденешь. Я тут лопну с минуты на минуту, куда мне еще раздеваться. И Флёр прекрасно его понимала. В кой-то веки можно никуда не бежать, ничего не взрывать, никого не убивать. Можно распоряжаться временем и получать удовольствие от жизни - еще месяц назад об этом им только мечталось. Но они выжили. Они победили. Они заслужили, выстрадали счастье... А он точно заслужил ее заботу. Девушка села рядом и принялась расстегивать многочисленные пуговицы на любимом. – Как всё с отцом прошло? Договорились? – Костюмы... Их снимать не так просто, как привычные для парочки свитеры, куртки и рубашки. Но ничего; у них будет возможность переброситься парой слов. – Я же говорил: не волнуйся. Всё будет хорошо. Всё прошло удачно, более чем. – Гарри повернулся к ней и принялся с приятной, мечтательной улыбкой рассматривать свою будущую жену. Ой, как редко он улыбался так! И до чего было приятно видеть его расслабленным, отдыхающим, счастливым. – Он согласился переехать в Британию; думаю, он также услышал мою идею насчет Коукворта. Только там он может одновременно построить хороший, просторный дом, и при этом держать востребованную книжную лавку. Раз ты считаешь, что для него это настолько важно... – Да, – без всякого сомнения в голосе проговорила Флёр, убирая прочь уже не нужный ее Гарри пиджак, – отец не представляет себе жизнь без дела, без занятия. Возможно, год он и порадуется отдыху, а потом начнет скучать, тосковать... Ему нужна эта торговля, чтобы было чем заняться – особенно теперь. Большое тебе спасибо, что согласился помочь ему деньгами с переездом. Сам бы он едва ли согласился... Блондинка перешла к белой рубашке любовника, аккуратно и ласково расстегивая на ней пуговицы. Тут раздался щелчок пальцев, и Флёр почувствовала, как с её тела мгновенно исчезли жалкие остатки одежды. – Эй! – К таким фокусам в его исполнении она все никак не могла привыкнуть. Хотя, нечего сказать, они были эффектны... – Так тебе больше идет. – Твердым, не допускающим сомнений голосом возразил Поттер. – И вообще, Флёр, привыкай. Совсем недолго осталось до свадьбы, а после нее нас ждет медовый месяц. Или ты все забыла от вашего вина? – Нет, конечно, ничего я не забыла. – Мечтательно произнесла она, отправляя рубашку следом за пиджаком. Куда-то прочь. Теперь остались только брюки и белье; ей-то пользоваться трюками с исчезающей одеждой запрещено. – Целый месяц моря, Солнца, спокойствия, блаженного уединения... Ещё один подарок кого-то из многочисленных «друзей» Поттера. Порт-ключ на маленький, тихий и надежными чарами укрытый от остального мира кусок суши посреди тропического моря. Поразительная возможность сбежать от серых английских будней, от обязанностей и «долженствования»; отдохнуть и расслабиться за весь кошмарный год. – И вот там, как ты понимаешь, одежки у тебя будет немного. Очень немного. А, скорее всего, ее не будет от слова «совсем». – Широко улыбнулся парень. – Так что привыкай заранее. – Ну... Ладно... Как знаешь, словом. – Она наконец-то закончила раздевать Гарри; его стараниями она уже осталась полностью голой. На комнату предусмотрительный Поттер успел наложить звукоизолирующие чары, а входную дверь – надежно запечатать. Их отдыху, их веселью никто не сможет помешать. Теперь она улыбнуться ему в ответ, лечь на парня сверху, ощутить его руки на своей спине, на своей талии, на своих бедрах... И расслабиться.