Жизнь и деяния Гарри Поттера

Как бы прекрасны не были управляемые сны, рано или поздно человеку приходится просыпаться. Дела, обязанности никого не ждут – да и завтракать уже давно пора... Пришло время для леди Флёр Поттер подняться с кровати. Начала она с самого простого: открыла глаза. Ожидаемо, мужа рядом с ней не оказалось: раз она смогла так долго проваляться в постели, то у него нашлись срочные дела в Министерстве. Или в другом месте. Он у неё, в конце концов, занятой человек. Зато у самого её бока валялся кустодий. Крупный, толстый – и при этом сверхъестественно грациозный и проворный в своих движениях – кот по имени Джордж, любимый питомец Поттеров. Сама Флёр сперва боялась этого защитника, относящегося к породе опасных хищников; недоверчиво пускала его на колени, старалась даже избегать общения с ним... А потом женщина поняла, что верный Джордж ей никогда и никакого серьезного вреда не причинит. Его нужно уважать, о нем нужно заботиться, и тогда всё будет прекрасно. Он хорошо чувствует отношение людей к своей пушистой персоне и старается отвечать примерно тем же. А уж когда Гарри научил Джорджа осознанной человеческой речи, он превратился в странного, но приятного и любимого компаньона для супружеской пары. Получилось это потому, что кустодии, строго говоря, не принадлежали полностью к животным: то были духи, принявшие кошачье обличье. – Доброе утро, Джордж. – И легонько почесала у того за ушком. Постороннему человеку кустодий, скорее всего, поспешил бы откусить всю кисть; на неё он отреагировал куда как проще. – Ты куда? – Недовольно мяукнул кот. Кустодии относятся к ночным созданиям, и даже поздние подъемы Флёр ему не по душе. Но ничего! Ещё пара часов пройдет, и Джордж разовьет всю активность, на которую способен. Пока что пусть валяется... – Нужно ведь заняться хозяйством. Особняк огромный, дел тут невпроворот. – Флёр потянулась и мечтательно охнула. – Развалится всё попросту. Кустодий легонько толкнул ее в бок своей мордочкой. «Легонько», конечно, по меркам кота – для женщины это был чувствительный толчок. – Это все и без тебя смогут сделать, Флёр. Твоего присутствия никто там не требует. – Сказал он, не скрывая своего недовольства. Еще одна причина, почему питомец так нравился леди Поттер. Он никогда не врал, никогда не притворялся, всегда говорил то, что думал об остальных наделенных разумом существах. Пускай его слова порой резали прямо по больному; кустодий был беспощадно честным и поэтому с ним было по-своему легко общаться. – Ты должна остаться тут. – А почему? – Женщина наклонила голову к Джорджу и добродушно тому улыбнулась. Она давно заметила, что её счастливая улыбка обладает способностью умиротворять этого зверя, потомка множества поколений горделивых защитников домов волшебников. – Зачем это я тебе нужна? Он посмотрел на нее таким суровым взглядом, каким ее прежде «награждали» только хмурые учителя во Франции... И Гарри, конечно. Взгляд, говорящий, что слушающий относится к тебе словно как к нашкодившей школьнице. – Лежать тут. Быть мягкой и теплой. – Начал перечислять кустодий. – Гладить меня и петь что-нибудь мне на ушко. Что тебя перестало устраивать в нашей утренней процедуре? Её в этой знакомой, даже дорогой сердцу комбинации всё устраивало, конечно. Но сегодня ей захотелось побыть настоящей леди – ответственной и хозяйственной. – Подожди, – Флёр поспешила его заверить, – подожди меня тут немного. Мне нужно проверить, как идут дела у Лили, да найти Изабель и задать ей пару вопросов. Ты ведь мне их не приведешь? – Ещё чего. – Ну вот именно! А мне нужно посмотреть, что там, вне стен этой спальни, происходит. – И, чтобы подкрепить свои аргументы, Флёр погладила кустодия по его животу. Кто бы подумал, что упитанный кот может быть настолько опасным и ловким! – Потом я вернусь к тебе, и мы вместе полежим. Ответа леди не удостоилась. Кустодий повернулся на другой бок и мявкнул что-то неразборчивое – и только долгие годы совместной жизни подсказали супруге Гарри Поттера правильную расшифровку его «слов». Джордж дал ей свое благословение, согласился с разумностью ее аргументов и, скрепя свое кошачье сердце, решил ожидать её возвращения. Будь у него возражения, он бы незамедлительно дал ей узнать об этом. Притворяться и приспосабливаться этот питомец не умеет... Флёр поцеловала крупного красавца и поднялась с кровати. Её розовый домашний халат остался именно там, где она его вчера ночью оставила: на спинке кресла. Казалось, что всё просто: накинуть его на себя, опоясаться, чтобы халат хорошо держался на теле, да выйти из спальни. Но, оглядевшись, Флёр зацепилась глазом за зеркало – и решила проверить, нужно ли ей прихорашиваться после сна. Супруга нет, никаких приемов и встреч тем более нет, так что звать служанок в любом случае не придется; но выходить отсюда «дикаркой» ей не хотелось. Из зеркала на неё смотрела сорокалетняя красавица, чью волшебную прелесть нисколько не испортили ни возраст, ни роды. Лицо по-прежнему дышало молодостью и свежестью, в сонных глазах явственно читались энергия и жизнь, пышная грудь осталась упругой, а живот – стройным. Регулярные упражнения, зелья и её выдающиеся природные данные приносили попросту великолепные плоды, с этим никакой ценитель не смог бы поспорить. Магглы, как говорила ей леди Джейн Гринграсс, дали бы ей лишь тридцать лет вместо положенных сорок, и считали бы это самой верхней планкой. Длинные светлые волосы, кожа белей снега, правильные формы... По всем мыслимым и немыслимым стандартам магического мира – стандартам более чем высоким – леди Флёр Поттер была писаной красавицей. Ещё бы Гарри по-настоящему это ценил! Впрочем, говорят же, что даже самое изысканное драконье мясо надоедает магу, если он его потребляет каждый день. И он тянется к простым, банальным и пресным сэндвичам... – И как вы, люди, не устаете смотреться в зеркало. – Пробурчал Джордж с кровати, не давая её мыслям соскользнуть куда-то не туда. – Что вы в нем находите такого особенного. – Я вчера видела, как ты сам кружился вокруг него, – Хихикнула Флёр, поспешно убирая волосы за спину. Ей нравилась их длина... Но вот зрению мешать они не должны. – ещё и хвостом вилял в разные стороны. Неужели решил подыскать себе новую кошку? – Ещё чего, – кустодию осталось только фыркнуть, – какие-то глупости ты с утра говоришь, женщина. С чего бы мне заниматься подобным? – Вот, видишь? Порой мы смотримся туда, просто чтобы посмотреть на себя. Никаких потаенных мотивов... – Флёр улыбнулась самой себе в зеркало. Отражение полностью ее устраивало; нужды тратить время в комнате не было. – Тем более, такому красавцу, как тебе, и такой красотке, как я, почему бы не полюбоваться? – Это точно. Остальное было делом техники. Накинуть на тело халат, завязать пояс чуть пониже живота, да выйти прочь из спальни. Тапочек ей давно уже не полагалось: магия домовиков поддерживала полы поместья чистыми и теплыми, а Гарри нравилось давать жене самый возможный минимум одежды. И если без халата обойтись леди Поттер не могла, то вот об обуви пришлось забыть. Она, впрочем, уже привыкла к этому положению дел, и никакого протеста оно у неё не вызывало. Кто бы мог подумать, что наступит для неё такая жизнь? Поступая на службу в Гринготтс, Флёр готовилась отчаянно выгрызать повышения и долгое время существовать в маленькой квартирке на Косом Переулке. Смирилась с тем, что ещё несколько десятилетий никаких толковых перспектив не будет, и отвлекалась от тягостных мыслей только благодаря своему дорогому другу. Потом война перечеркнула и эти планы, и думать о чем-либо кроме последующих часов было бы глупостью. В самом деле, какое может быть отдаленное будущее посреди боя или в полевом лагере? Там бы от дня сегодняшнего с ума не сойти! Флёр до сих пор помнит свои многочисленные страхи, бессонные ночи, попытки забыться в Гарриных объятиях... А после долгожданной победы оказалось, что планы ей больше строить и не придется. Эту ответственность полностью возложил на себя её муж; ей оставалось только восхищаться и, время от времени, высказывать мнения по тому или иному вопросу. Она и не возражала; в конце концов, в её положении были и многочисленные плюсы. Она в кой-то веки была полностью свободна от любой ответственности, от любых житейских невзгод и передряг. Не нужно было заботиться о том, что поставить на стол, как и где поправить драгоценное платье, считать сикли до следующего жалования. Всё стало проще и понятней. Право, такая жизнь имеет свои преимущества! И одним из самых заметных преимуществ новой жизни, которую она ведет уже почти двадцать лет как, был мужнин особняк. Сперва она гадала, где именно они будут жить – и предполагала, что семейным гнездом станет хорошо знакомый ей дом Блэков. Раньше он казался ей если не пиком аристократической роскоши и комфорта, то крайне близким к этому. Но Гарри тут смог её удивить, заявив, что на Гриммо они остаются лишь до тех пор, пока не будет готов новый дом. Куда более подходящий как для него, так и для неё. Благо полученных от щедрот лорда Гринграсса денег хватало для воплощения задумки её любимого сполна. Строительство в магическом мире никогда не занимало столько же времени и усилий, сколько у магглов: у волшебников всё упиралось в вопрос земли. Построить можно было многое, было бы где. И тут им с Гарри серьезно повезло: исчезновение Ноттов, Крэббов, Гойлов и многих других аристократов образовало невиданное в британской истории предложение свободной площади. Министерство поспешило заявить о своих правах, но затем лорд Гринграсс, не верящий в способность своей бюрократии эффективно пользоваться землями, поспешил приступить к раздаче «трофеев» самым близким и доверенным. Разумеется, недавно женившийся Избранный входил в этот близкий круг. Затем всё пошло проще. Гарри связался с гильдией строителей из-под Эдинбурга, магами, просидевшими всю войну на полуголодном пайке. Предложил им контракт, внёс щедрый по меркам послевоенной Британии аванс, упомянул возможность заключения с шотландцами договора о будущих ремонтных работах... По мнению Гудмана, грамотными словами и красивыми обещаниями лорд Поттер умудрился сэкономить до четырех тысяч галлеонов! А как же эти деньги им пригодились, когда речь зашла об обустройстве построенного особняка, о найме прислуги, о возможном расширении владений, о благоустройстве имеющегося земельного участка... Оказалось, что владеть поместьем не так-то и просто! Его мало отстроить, о нем нужно постоянно заботиться. Десятки слуг и охранников нужно кормить и укладывать спать – и платить им, конечно, тоже необходимо – сами здания нужно поддерживать в порядке и старательно за ними ухаживать. У Гарри, разумеется, не было времени на то, чтобы заниматься повседневными управлением собственностью; верный Гудман ему вечно был нужен где-то ещё, так что определенные обязанности нужно было брать ей на себя. Это давало ей занятие, ощущение значимости – и, в самом деле, хоть как-то, но облегчало и без того тяжелую ношу супруга. Если же у нее были сомнения, она обговаривала всё с супругом. Или с его наперсником, если у Гарри случалась срочная командировка невесть куда. А это, к искреннему сожалению Флёр, происходило с годами всё чаще и чаще. Супружеская спальня, только что оставленная ею позади, находилась в отдельном, «хозяйском» крыле поместья. Тут могли находиться только члены семьи, питомцы и самые доверенные слуги, немногим больше пяти человек; даже друзьям и гостям требовался проводник из числа Поттеров. В противном случае могли сработать многочисленные защитные чары и хитроумные ловушки, о которых владелец поместья так щепетильно заботился. Раз в полгода он всегда находил целый день, при своем-то плотном графике, чтобы обновить большую часть из них; раз в год менял всё. Никого постороннего никогда не звал на помощь, отказывался пользоваться помощью друзей и подчиненных из Аврората, посылал куда подальше благожелательных невыразимцев; да что уж там говорить, он на день отправлял всех слуг прочь, и Флёр с детьми отправлялись к её родителям. Всё время повторял, что нельзя быть «слишком» осторожным в деле обороны дома. И, на самом деле, Флёр его хорошо понимала. Сам Гарри лишился родителей потому, что они положили все яйца в одну – и ненадежную – корзину. Полностью положились на Фиделиус, и не предусмотрели никакого запасного плана, никакого козыря не оставили в рукаве мантии... Она была рада, что ее любимый не совершает подобной глупости... Усилием воли Флёр взяла себя в руки и вновь сосредоточилась. Джордж обладает множеством достоинств, но к их числу терпение точно не относится. Поэтому ей лучше бы поторопиться с обходом; иначе кустодий, небось, потребует компенсации. Чесать же ему живот целый час напролет ей было лень. Порой Делакур даже интересно было, не может ли характер хозяина отражаться на самом питомце. Мать-Магия знает, это многое бы объяснило в поведении Джорджа. Либо влияние со стороны Гарри, либо дух в теле Джорджа сам по себе был требовательным и не спускающим. Она прошлась по пустому, тихому коридору, размышляя, куда же ей направиться. На кухню, проверять запасы? Проверить книгу расходов? Вчера она это делала, причем ей помогал Гудман; никаких ошибок или осложнений не обнаружилось. Никаких срочных дел не было; ничто не требовало её внимания. А она уже размялась; можно было бы пойти назад... Но и возвращаться в спальню так рано не хотелось. Кустодию только попадись на язык, он не отстанет с шутками и сарказмом. Изящное решение нашлось само собой: точнее, его подсказал вовремя проснувшийся аппетит. Время завтракать! Хозяйка поместья кивнула головой, порадовавшись своей находчивости, и устремилась в господскую столовую, где обычно проходили приемы пищи. Её старшая дочь, Лили Поттер, уже сидела на своем месте. Легкое домашнее платье, умело собранные в косу длинные волосы, добродушная, открытая миру улыбка удачливой и умненькой выпускницы Хогвартса; как же Флёр радовалась, когда получила на руки выписку о её экзаменах! Из всех их с Гарри детей, именно она больше всего пошла в мать: те же волосы, те же черты лица, фигура... Но рассудительность, способность мыслить глубоко и оригинально, начитанность – всё это ей в полной мере досталось от отца. Пока что Лили отдыхает в родительском поместье после истощающих и изматывающих экзаменов, но, говорит, что планирует заняться юриспруденцией. – Доброе утро, мам! – Зато голос точь-в-точь её! Эх, лишь бы она подольше отдыхала тут. Может, и вовсе откажется от этой своей затеи; ей точно не помешала бы помощница в управлении особняком. – Наконец-то проснулась? – Приветствую, миледи. – Обратилась к вошедшей женщина лет тридцати пяти, чья смуглая кожа и волосы вороньего крыла казались диким контрастом в этой столовой. Флёр не сдержала улыбки. Изабелла обычно обращается к ней несколько иначе. Уж точно не настолько официозно! Но здесь и сейчас, когда на них смотрит Лили, фаворитка выбрала, пожалуй, лучший вариант. Уже семнадцать лет как она живет с Поттерами и прислуживает им; за это время она стала для Флёр больше чем подругой... И, несмотря ни на что, перед хозяйскими детьми она все ещё терялась. Не могла привыкнуть, что они выросли, и принять, что они всё теперь прекрасно понимают. Своё очарование в этом было, впрочем. – Лили, Изабелла, рада вас видеть... С утра пораньше. – Не торопясь, чинно произнесла леди Поттер, усаживаясь в положенное ей кресло. Место хозяина дома снова пустовало: вчера Гарри сказал ей, что ему нужно отбыть на континент для встречи с важными людьми. Заверил, что это не опасно, но надолго. Лишь бы он действительно встречался с теми, с кем он говорит... – Какой «пораньше», мам, – фыркнула дочка, подставляя Изабелле свой стакан под сок, – уже полдень! Ты в самом деле всё это время просто спала? – Я не «спала». Точнее, не только спала. – Решила уточнить Флёр, пока Изабелла спешила поставить её прибор. – Ещё я валялась, размышляла и гладила Джорджа. – А он не придёт к нам? Изабелла работала в качестве прислуги уже тридцать лет как, задолго до того, как она впервые появилась в этом поместье. До того она проходила специальную учебу в своей родной Колумбии, у наставников требовательных и не прощающих. Они заслуженно гордились тем, что обучают самую лучшую домашнюю прислугу во всем Новом свете, и уже одно это исчерпывающе говорит о предъявляемых требованиях к выпускникам. Здесь к Изабелле относились хорошо, гораздо лучше чем в доме прошлого хозяина... Но работала она с вышколенным изяществом и вбитой скоростью. Перед Флёр чуть ли не как по мановению волшебной палочки появились стакан, тарелка с горячим завтраком, салфетки и столовые приборы. Всё же Изабелла хорошо знает свое дело! Ей довелось перед работой на Поттеров поупражняться: её купил к себе какой-то тамошний, колумбийский аристократ, владелец плантаций, цехов и гильдий. Старый, заплывший жиром, злобный... Та ещё картина! Повезло Изабелле, что тиран скончался спустя пару лет, и её, здоровую и даже сохранившую разум, отвезли в Британию за долги. Гарри её случайно встретил, разбираясь с какой-то очередной бандой; так она и оказалась в их доме. К общему счастью. – Не думаю. Сама знаешь, насколько он ленивый по утрам. Будет ещё валяться по-королевски в нашей кровати да рассуждать о высоком. – И я принесу ему поесть? – С готовностью спросила Изабелла, уже накладывая в миску королевское угощение. На что на что, а на отсутствие аппетита этот кот никогда не жаловался. – Да пусть поспит ещё, – махнула рукой блондинка, остановив Изабеллу на полпути, – сама садись и поешь с нами. Кустодий подождет немного. Испанка правильно поняла её мысль. Полная миска временно осталась на своем месте; зато на кухонном столе появился третий прибор. Ей, Фрэнсису и ещё некоторым слугам разрешалось есть вместе с хозяевами поместья; и Изабелла, честно говоря, гордилась этой заслуженной привилегией, этим явным знаком признательности с господской стороны. – Лили, а ты как спала? – Ой, да совсем немного я проспала. – Сделав глоток апельсинового сока, отвечала старшенькая. – Не люблю терять время в кровати, когда его можно потратить куда как продуктивней. – И на что же ты его потратила? – Изучала указы лорда Сибуса, смотрела, как они соотносятся со старыми законами и решениями Визенгамота. Ну, старых времен, когда эта говорильня ещё имела реальную власть над нами. – Начала рассказ Лили; Флёр могла бы часами напролет слушать, как она увлеченно говорит о своем профессиональном интересе. – Признаться, удивилась. В истории Британии ещё не было такого случая, чтобы Министерство контролировало всю жизнь сообщества. Ни одно назначение теперь не обходится без его личной подписи! – А как же Гринготтс, местные старосты? – Поинтересовалась мать семейства, отрезая кусок от розового мяса на фарфоровой тарелке. – Неужели и эти ничего не могут поделать? – Ох, гоблины и старосты! – Беззлобно рассмеялась Лили. – Возможно, двадцать пять лет тому назад, они что-то и представляли из себя. Но гоблины потеряли всех проводников влияния в новом Министерстве, а лорд Гринграсс указом номер шестьсот пятьдесят четыре назначил в банк контролеров. Они, конечно, ещё не могут проверять финансы или назначать управляющих, но руку на пульсе держат постоянно. Интриговать, когда тебя постоянно рассматривают в увеличительное стекло, не так-то и удобно. Старосты... А эти и пискнуть не могут без одобряющего кивка из Лондона. Попробуешь поиграть в собственную игру и тут же нарвешься на проверку за проверкой. А ведь каждый из них хочет скрыть что-либо от «палочников»: один помог брату уйти от налогов, второй за небольшое, символическое вознаграждение увеличил кому-нибудь земельный участок, и так далее. Обычно на подобные нарушения не обращают внимания, позволяют местным кормиться с местных; но если ты бросишь вызов Лондону, то под тебя начнут копать уже по-настоящему. Закрытая было Флёр дверь отворилась, и в неё на всех четырех лапах вошёл Джордж. Двигался он проворно и быстро, при этом не шевеля роскошным хвостом. Верный признак раздражения! Похоже, его терпение было переоценено... – Вот ты где. – Недовольно мявкнул кустодий, обращаясь ко Флёр. Следующие мгновения пролетели незаметно: кот подошёл к её креслу и, с невообразимой для подобной туши ловкостью, запрыгнул ей на колени. – Ай! – Не удержалась от короткого восклицания женщина. Она-то конечно привыкла к такому поведению своенравного кустодия, но и веса тому было отнюдь не занимать. – То-то. – Назидательно, словно выговаривая младшекурснице за поведение, произнес кот. – От меня не уйти так просто. Пора бы это выучить, Флёр! Остальные тихонько рассмеялись. Джордж был тут всеобщим любимцем и его небольшие проказы никогда не пугали женщин семейства Поттер и их ближайшую служанку по-настоящему. И, раз он принялся вилять хвостом у нее на коленях, то никакой настоящей обиды он не держит. Так что поздний завтрак продолжился как ни в чем не бывало, только с тем новшеством, что теперь Флёр свободной от вилки и стакана рукой должна была слегка почесывать шерстку кустодия. Лили продолжала рассуждать о британских законах и обычаях с тонким знанием дела, Изабелла время от времени задавала той различные уточняющие вопросы, поддерживая дискуссию «в тонусе», ей вторила сама леди Поттер. Порой в беседу встревал даже Джордж, предлагая самые неординарные решения – например, возмущаясь глупостью волшебников, отменивших суды поединком. Это было прекрасное, тихое утро.. Идиллическое спокойствие было нарушено очередным посетителем. Теперь то был привратник, спешивший поделиться с госпожой срочным известием. – Миледи, дети вернулись! «Так рано?.. И только ли они вернулись?».. – Только и успела подумать Флёр, поднимаясь со своего места. Кот покинул её колени немедленно, понимая всю срочность произошедшего. Хозяйке, как-никак, нужно встречать дорогих гостей. И неважно, одни ли вернулись Карл с Айрис. Дети дома, и, значит, день пройдет замечательно! *** Кто-то однажды сказал Дафне, что все счастливые семьи похожи друг на друга, но каждая несчастливая семья несчастна по-своему. Отец? Мачеха? Гарри? Какой-то знакомый аристократ? Она уже не могла вспомнить в точности, от кого услышала эту мысль. Но приходилось признать, что определенная глубина в этом высказывании была. Ничто не предвещало очередной ссоры в этот день. Они встретились в полдень довольно тепло, обнялись, даже поцеловались. Муж рассказал о работе, о том, как он сопровождал Гарри на встрече с влиятельным гильдейским мастером, они вместе посмеялись и попили чаю... Потом Дафна задала внешне невинный вопрос. – Ты идешь есть или нет? – Спросила она, ещё ничего не подозревая. Рон помялся, прежде чем озвучить ответ. – Думаю, я воздержусь. Не голоден, на работе всякого нахватался. Секретарша Дина готовит просто отменные закуски! – Осторожно подбирая слова сказал он. – Я обед пропущу, я к ужину, возможно, вернусь. Дела еще остались, видишь ли... И тогда всё пошло наперекосяк. Сам по себе отказ был подан грамотно и вежливо, она бы, возможно, закрыла глаза – если бы Рон не оговорился «про дела». Каждое из предложенных им объяснений годилось само по себе, но, на свою беду, рыжий озвучил их сразу. – Не хочешь есть? – Переспросила Дафна, отчётливо ощущая, как к её горлу подступают обида и гнев. Ей не хотелось сегодня ссориться, но управиться с подкатывающим валом было непросто. – Или дела у тебя остались? – Дела остались, да. – Как нарочно, выбрал наименее удачную отговорку Рон. Она ведь прекрасно знает, что Гарри не отпускает никого, не убедившись, что они всё исполнили как следует! – Нужно отбыть на следующую встречу. – И встречаться ты будешь с ней. – Это, к горькому сожалению Дафны, был не вопрос. Это было утверждение, основанное на горьком личном опыте. Первые десять лет брака были лучшими годами в жизни Дафны. Как же! Она выжила, она нашла свою любовь, она смогла устроиться в этой жизни. Они с Роном скорыми, ударными темпами обзавелись собственным домом, у них появились дети, он носил её на руках – причем нередко в буквальном смысле слова. Как они тогда любили друг друга! Надрывно, страстно, увлеченно! Гарри сдержал свои обещания, а её супруг вновь и вновь показывал талантливым и находчивым помощником, получая взамен более чем приличные награды. Сама Дафна успешно сочетала работу по дому, заботу о появившихся у них детях и выполнение заданий от Поттера; казалось, что всё идет так правильно, так легко и приятно... А потом он ей впервые изменил. С этой проклятой, напыщенной дурой... И всё пошло под откос. И летит туда с тех пор с редкими, очень редкими остановками. – Дафи, ну почему сразу... – И, словно нарочно пытаясь усугубить и без того неприятное положение, он обратился к ней именно так. Так он некогда звал её по ночам, когда они, обессиленные и довольные, валялись друг на дружке в самых безумных позах. Теперь? «Дафи» произносилась почти исключительно в случаях, когда он ощущал за собой вину перед ней. Уверенность в его виновности стала железной. – Почему ты сразу предполагаешь худшее? – Это был последний гвоздь в крышку гроба. Он не спорил с ней, не велел ей заткнуться и не лезть в его дела, не просил прощения... Он словно хотел понимания. И она никак не могла его предоставить. – Потому что я знаю тебя. И хорошо знаю, Рон. – Подступившая была волна гнева окончательно смела и без того непрочную дамбу. Волнение от встречи и разговора с Поттером, другие обиды, отсутствие нормального сна в последние сутки – всё это слилось воедино, в один поток, смывающий любые преграды на своем пути. – Только попробуй сказать мне, что я ошибаюсь. Какое у тебя дело ещё может быть в этот час? В этот день? – Я должен встретиться с Малфоем и получить у него отчёт о встрече с французами. Он единственный из наших, кто был на встрече твоего отца с их делегацией. – Он все же нашел в себе мужество посмотреть ей в глаза. Хорошо; иначе недолго забыть, что он у неё мужчина. Вроде как. – Гарри не может сам его получить, сидя с Малфоем в одном здании на протяжении целых суток? – Хорек этот несчастный ушел слишком быстро, – старое школьное прозвище осталось за Малфоем на всю оставшуюся тому жизнь, пусть теперь его и произносили без какой-либо прежней злобы, – вот мне и нужно попасть к ним в особняк. Я не думаю, что это надолго: за час, ну, самое большое, два я управлюсь. А что? – Всего час? – Съязвила Дафна. – О, даже два. Всё равно как-то не впечатляет. – Я не думаю, – ответил Рон, – что ты хочешь продолжать эту... – Хочу – и буду. Отец, книги и подруги в равной степени предупреждали Дафну о возможности «подобного». Она родилась и выросла в волшебном мире, знала, что тут мужчины – да и женщины тоже – нередко стараются разнообразить свою половую жизнь. Многими возможными способами. Побочный эффект долгожительства, опьянение магической властью; можно ещё множество других причин откопать при желании. Вот только одно дело слушать и читать об «этих» историях, и совсем другое в ней оказаться самой! Ведь не ходят налево друг от друга отец и Джейн! Она родила ему сына, они живут душа в душу в отреставрированном особняке. Неужели дело в том, что они двадцать лет назад произнесли клятвы в том канадском храме?.. Неужто эти клятвы настолько могущественны, что их строго соблюдает даже отец, выросший вне этого маггловского культа? Может, им стоило последовать их примеру? Или права Астория, отказывающаяся выходить замуж? Младшая сестра предпочла жить в гордом одиночестве и вечном поиске, перебирая кавалеров и любовниц. Положение дочери министра, красота и острый, веселый ум помогали ей завоевать симпатию, а отходчивый характер помогал расставаться с надоевшими кавалерами «друзьями». Не было обид, не было скандалов, не было головных болей и давящего сердце чувства вины. Лорд Сибус и не старался что-либо сделать с её личной жизнью, полностью доверяя рассудительности дочки и позволяя ей «перебеситься» молодость. Может, ей тоже следовало так поступить? Астория же обещает выйти замуж, как только ей опостылят подобные приключения и захочется жизненной стабильности. – «Что-что», – дразняще ответила Дафна, упершись руками в бока, – будто сам не понимаешь, что! Устала я от этой лжи, этих оправданий, этих твоих гулянок среди бела дня! – Что, правду хочешь? – Лицо Рона покраснело пуще обычного. Верный признак того, что чувство вины успешно преобразилось в обиду и гнев, и что от развязки их отделяют только мгновения. Тут бы ей, по-хорошему, отступить, сделать попроще выражение... Ведь знает, как болезненно он на подобное реагирует. Но было поздно. – Знаешь что? – Сказала Дафна, делая шаг вперёд. – Давай. Говори, большой мальчик. Скажи мне всё, что мечтаешь, и убирайся к своей потаскухе! На пару секунд в прихожей повисло тягостное молчание. – Иди к Моргане, Дафна. Я иду куда хочу, и не обязан тебе в этом отчитываться. Не сегодня, не вообще. Зря я об этом завел разговор – больше я этой ошибки не повторю. Ты мне не мать: не поучай меня жизни. – Похоже, её благоверный все же умудрился в последний момент взять себя в руки. Он, конечно, никогда её не бил; но теперь он и тона не поднял, говоря спокойно и тихо. Что, говоря начистоту, делало его слова только больнее для её ушей. Их нельзя было попросту списать на приступ первобытной ярости, которым так или иначе подвержены все мужчины. – В конце концов, я тебе ничего не говорю, когда ты от своего кобеля возвращаешься. Тоже, знаешь ли, ничего приятного тут нет! Но я же молчу! – Рон, я хожу к... – Она многое могла сказать. И что он первым начал, и что ей тоже нужно чье-то внимание, и что она с радостью бы отказалась от этих несчастных случек.. Теперь уже он не был настроен слушать. – Куда ты ходишь – это твое дело. Куда хожу я – это мое дело. – Отрезал супруг и решительными, скорыми шагами направился ко двери. – Рон! – Только и успела окрикнуть его блондинка. – Куда... – Куда я? Я убираюсь ко «своей потаскухе». – Он даже не повернул к ней голову. – Там, по крайней мере, на меня не орут подобно кладбищенским баньши. И, в самом деле, вскоре он запер за собой дверь. Так дочь лорда Гринграсса и осталась одна в особняке: дети ещё были в Хогвартсе, а супруг ушел искать развлечений на стороне. И делать тут, в доме, от которого её неожиданно затошнило, было нечего. Дафна стремительным рывком побежала в свою спальню. Раз муженек решил веселиться подальше от неё, значит она поступит тем же самым образом! Роды, взросление и перемена рода занятий толком не сказались на её ловкости; женщина недаром старалась держать себя в надлежащей форме. Помогало ещё и то, что сам особняк был относительно небольшим – по меркам аристократических обиталищ, само собой. Не прошло и трёх минут с момента отбытия супруга, как миссис Гринграсс принялась приводить себя в порядок. У ведьм с волшебной палочкой в руках этот процесс никогда не занимал много времени; да и за мирное время она успела попрактиковаться. Красная помада, аккуратно наложенные тени, мягкий, почти что незаметный румянец... С годами старшая дочь министра магии словно становилась только краше, в этом ее заверяли абсолютно все знакомые. Она привлекательна, она желанна, она, бесспорно, красива; но любому алмазу нужна должная огранка. Августу понравится её макияж. Должен понравиться, в конце концов. И пусть Рон хоть залюбит эту Малфой! *** Приятно было вернуться домой после изматывающего дня на службе. Сегодняшнее заседание с французами превзошло его худшие опасения: оно затянулось на многие часы, им пришлось иметь дело с самыми узколобыми посланниками из возможных, нужно было торговаться за каждый пункт и подпункт соглашения, писать несколько вариантов договора... А потом искать Поттера и пересказывать ему в подробностях пересказывать, как прошли переговоры. Стараясь при этом, разумеется, передать все мыслимые подробности и детали. И волнуясь, не упустил ли ты чего-нибудь, что может оказаться неожиданно значимым спустя много лет. Впрочем, все в этом мире заканчивается. Неприятное тоже. Гарри был им доволен, даже поблагодарил его за сведения; лорд Викториус Редволл, его непосредственный начальник, тоже отметил его старания и изобретательность. Более того: Викториус намекнул, что собирается подавать лорду Гринграссу рекомендательное письмо на его счёт. Придется постараться, чтобы намерение лорда превратилось в решимость, но на верную дорогу Драко встал крепко. Завтра ему на службу не идти, а, если повезет, супруга будет в добром расположении духа... Выяснить это ему предстояло уже совсем скоро. На пороге мэнора его встретила роскошная блондинка высокого роста, выдающихся форм, изящных ног... И пары сияющих синих глаз. Чем-то она напоминала, если судить по старым колдографиям, леди Нарциссу Блэк в молодости, пусть и была напрочь лишена полагавшейся аристократической изящности. Так что приходилось довольствоваться платьем, подчеркивающим оставшиеся ей достоинства. Что ещё взять с простодушной, пусть и милой, ведьмы, взятой на службу как раз за эти добродетели? Хотя так-то взять найдется что. От одного лишь взгляда на эту красотку ему захотелось обнять её, облапать её, увести её в свою спальню... Нет. Он должен держать себя в руках, иначе пожалеет о одномоментном срыве. – Где Дженни? – Осведомился Драко,улыбаясь служанке. Та должна знать точный ответ на этот вопрос... – В своем кабинете. Работает. – Она ответила без промедления. – Рассматривает книги расходов за прошлый год. Сказала, что, когда вы вернетесь, вы должны тут же идти к ней. Мужчине стало ощутимо хуже. Его милая нашла себе далеко не самое веселое занятие; не то занятие, что располагает к доброте и снисхождению. Вдруг она обнаружит там что-нибудь «эдакое»?.. Однако узнать достоверно он сможет одним-единственным способом: пойти к ней. Выбивать из блондинки какую-либо дополнительную информацию бессмысленно; Драко прекрасно знал, что его супруга работает с цифрами исключительно в одиночестве. И вдруг ему повезет?.. – На ужин подашь ветчину, – подал приказ Драко, стараясь выглядеть как можно более уверенным в своих силах, – и побольше! Голоден, как только что проснувшийся от спячки тролль. – Леди Дженни сказала, что ветчина ей надоела. – Тут же возразила та. – Она приказала приготовить оленины. – Годится. Двойную порцию. – Препираться по пустякам не стоило. Тем более, что в его положении сгодится любое мясо. – И выстави острый соус. Самый острый который найдешь на кухне. – Как прикажите! – Успел расслышать Драко, когда начал подниматься по нужной лестнице. «Когда уже в Министерстве начнут нормально готовить? Неужели Уизли-старший живёт этим всю сознательную жизнь? Вряд ли, у этих собственная ферма была. Домашнюю еду с собой таскал небось. Мне тоже пора так делать, иначе помру на работе с голода»... Подобными ни к чему не обязывающими мыслями лорд Малфой пытался развлечь себя, отвлечься от дурных предчувствий. Он помнил один из уроков от Поттера: не стоит заранее расстраиваться из-за того, что никак от тебя не зависит. Или это ему сказал кто-то другой? Неважно. Если Дженни хочет, чтобы он пришел к ней тотчас, то опаздывать и задерживаться никак нельзя. Тем более нельзя, если уповаешь на хороший вечер. Потому-то путь от парадной двери особняка до жениного кабинета не занял у него и пяти минут. Вдох-выдох. Драко отворил заветную дверь. Без стука! Он начал с ошибки; оставалось надеяться, что она останется первой и последней. – О, Дракоша... Вернулся. Поздно же ты. – Она оторвалась от амбарной книги, отложила ту в сторону и подняла голову. – Задержался на встрече. Уж очень любят эти французы спорить и торговаться. Потом слушал, как Редволл меня нахваливает. Этот маг сегодня был сама любезность! А затем пришлось разыскивать Поттера по всему Министерству и пересказывать ему, что именно я слышал, видел и записывал. Вот поэтому я и... Несколько задержался. – Поспешил оправдаться визитер. В то же время он отчаянно пытался понять по тону, лицу и жестам Дженни, в каком же именно настроении он её застал. Пара темно-карих глаз смотрела на него с добродушным любопытством, но само по себе это ещё ничего не значило. Он за годы супружеской жизни прекрасно понял, какие бури этот взгляд может таить под собой. Сперва она смотрит вот так, с симпатией, а потом на неделю отлучает от супружеской спальни – не переменившись при этом в лице! Оставалось только слушать, аккуратно подбирать собственные слова, да надеяться что этого хватит. – Неужто сегодня всё удалось? – С искренним интересом спросила его леди. Он держал её в курсе обо всём происходящем на службе, посему она отлично знала, насколько сегодняшние переговоры были непростыми. – Да, – не без гордости ответил Драко, – нам удалось уговорить французов согласиться с нашими предложениями. – Что, Карл Артуа, чьим появлением вам все грозили, всё же не соизволил явиться? – Изволил, – теперь мужчина не сдержал довольной улыбки, – но его репутация оказалась несколько преувеличеннной. Он, конечно, неплохой переговорщик, тот ещё крючкотвор и отлично разбирается в покрывшихся пылью законах... Но и нашего Викториуса не просто так зовут «железной задницей». Легкий смешок, раздавшийся с той стороны стола, позволял Драко надеяться на лучшее. Дженни, разумеется, умела подделывать смех – а её супруг научился определять, когда жена радуется от чистого сердца. И, раз она смеется по-настоящему... – Да, Редволла сдвинуть с его мнения так же просто, как передвинуть целый Хогвартс. С детьми вместе. Дракош, что ты там стоишь у двери как парализованный? Иди, сядь в кресло. А вот это уже отличный знак! Не расслабляясь и не радуясь раньше времени, Малфой тем не менее воспользовался жениным предложением. Та, пока он устраивался поудобнее, с помощью палочки уменьшила в размерах книгу расходов да убрала ту в ящик стола. Драко с трудом сдержал счастливую улыбку, пока наблюдал за своей Дженни. Поразительное сочетание деловитости и изящества, практичности и утонченности – немудрено, что она смогла его покорить. Подумать только, что всё началось с ни к чему не обязывающей беседы на свадьбе у Поттеров, где леди Дженнифер Смоллвуд подала юноше пару-тройку дельных советов насчет его будущего. Расстались они тогда с хорошим впечатлением друг о друге, вступили в переписку, начали встречаться и совместно бороться за место под Солнцем в послевоенной Британии... И вскоре он понял, что хочет быть с нею. Не как близкий друг. Боялся было подойти с предложением, опасаясь рассориться с властной и, временами, суровой Дженнифер – напрасно. Чувства оказались взаимными и они поженились; она даже согласилась взять его фамилию! С тех пор они условились не иметь друг от друга никаких секретов. И этого правила они придерживались со всей строгостью. – И на каких условиях заключено итоговое соглашение? – Наших, как я и сказал. Ни в одном важном пункте Редволл не уступил... И я ему помог в этом. – Драко смотрел прямо и открыто на супругу, зная, что ему нечего бояться. Раз она не спешит обрушиться на него с криками о финансах, то ничего страшного она там не вычитала. А свой долг он сегодня исполнил попросту блестяще. – Как же? – Теперь ему улыбались и губы, и глаза. Ведь она знала, что он никогда не стал бы ее обманывать насчет подобного. – Я доказал французам, что их требования насчет стоимости волшебных палочек ничем не обоснованы. Да, возможно, поставки сердцевин из Африки теперь стоят дороже, но мы-то знаем, что в самой Франции с ремеслом ничего не случилось. Кроме того, остаются арабы: у тех всё стабильно и предсказуемо. Потому, говорил, пожелания повысить цену ничем не оправданы, кроме банальной жадности. А ведь мы тоже можем стать жадными... – С искренним увлечением начал говорить Малфой, чувствуя, что седлает своего конька. Он уже давно служит в департаменте международных связей – и переборол в себе аристократическое нежелание служить и работать. Предсказания Дженни оказались правдивыми: из-за больших потерь в войну молодых и амбициозных, желающих вкалывать и готовых отвечать за дела, продвигали по лестнице должностей с невиданной прежде скоростью. Ему же на руку играли и старинная фамилия, и то, что он вовремя покинул пожирательский корабль... И, что уж там, покровительство со стороны Поттера тоже сыграло свою немаловажную роль. Ещё совсем молодой мужчина чувствовал, что занимается полезным, интересным и прибыльным делом, что сполна исполняет долг главы семейства. Уже никто не напоминает ему сомнительного прошлого, его вновь привечают в гостиных и кабинетах. Пусть до былого могущества роду Малфоев и далеко; фундамент возвращения уже заложен. Его стараниями. И мудрыми советами да чутким руководством его любимой леди. Более того: события последних месяцев помогли ему поверить, что, возможно, грядущие года готовят ему пост главы департамента! Викториус Редволл маг, конечно, уважаемый, значимый и опытный, но принадлежит от к Гринграссу – а на политическом небосклоне восходит отнюдь не его звезда нынче. За сегодняшнюю сделку с французами ему обещали отличную рекомендацию; пусть лорд Гринграсс ее никогда не примет, она пригодится ему впоследствии. Он, возможно, и человек Поттера, но даже ему потребуются прилично выглядящие основания для назначения. «Человек Поттера»... Кто бы мог подумать об этом лет так двадцать пять назад? Тем не менее, сейчас лорд Драко Малфой и его супруга полностью и целиком следовали за Избранным, куда бы тому не пришло в голову их повести. Случилось это пятнадцать лет тому назад, когда Гарри предложил своему старинному школьному недругу взаимовыгодное сотрудничество – и лорд Малфой ухватился за предложение, которое в действительности оказалось весьма и весьма щедрым. Защита, карьерные перспективы, деньги, уверенность в завтрашнем дне – что ещё мог просить человек, которому приходится упорным трудом очищать родовое имя от грязи? – И потом я подаю Редволлу бумагу, где заранее подготовлен ответ на эту блажь Артуа. – Говорил аристократ дальше, чувствая, как Дженни добреет на глазах. – Ты бы видела лицо этого француза! Он явно не ожидал подобной прыти от Викториуса, смог только проболтать что-то невнятное в ответ. Неудивительно, что представители Международной конфедерации решили отказать им в их возражениях. И потому-то Редволл обещался дать мне письмо к лорду Гринграссу, потому он выделил меня из всей остальной команды переговорщиков. – Значит, нам можно вложиться в гильдию О'Нейла? – Осведомилась Дженни, моментально придя к правильному выводу. – Да, и как можно скорее. – Подтвердил ее догадку Драко, для надежности кивнув. – Французы не будут повышать цены, а Министерство уже составляет списки будущих первокурсников. Магглорожденных ещё больше, чем в прошлый год, и каждому при этом потребуется палочка. И, если успеем до официального заявления Редволла, О'Нейл не поднимет расценки... Реакция жены на его рассказ превзошла все возможные ожидания лорда Малфоя. Она встала с кресла, наклонилась над всем столом, дотянулась до его губ – и поцеловала их. Он, пользуясь представившимся случаем, поспешил ответить любимой... Пока его глаза невольно соскользнули вниз, рассматривая манящий вырез на её черном платье. – Ты молодец у меня, Дракоша. И большой умница к тому же! – Сказала Дженни, когда их поцелуй завершился. – Думаю, ты заслуживаешь награды... За свои сегодняшние успехи. Мужчина попытался встать с места, думая, что они сейчас пойдут в спальню. Как он ошибался! Легкий, почти что неощутимый толчок волшебной энергии возвратил Драко в его кресло. – Нет, сиди. Сиди. Ты порядком сегодня находился, наработался. Устал. Давай ты просто расслабишься... Всё остальное оставь мне. С этими словами Дженни сбросила прочь платье, оставшись в одном черном кружевном белье. Медленно, никуда не торопясь и явно наслаждаясь моментом, она приблизилась к супругу, поцеловала того в лоб и повторила отданный прежде приказ. – Расслабься. Всё неприятное, изматывающее рано или поздно заканчивается. И тогда наступает время радоваться и наслаждаться жизнью!