Жизнь и деяния Гарри Поттера

По ту сторону волшебного зеркала появилось её лицо, и усталый Невилл довольно улыбнулся. Внушения даром не прошли: его жена наконец– то начала таскать зеркало с собой. Он, правда, не мог рассмотреть, в какой части дома она находится – но это, в конце концов, было и неважно. – Нам ждать тебя к ужину? – Деловито осведомилась ведьма, не скрывая радушной улыбки. Фиона и он давно перестали обмениваться приветствиями – они и без того знали, что рады друг друга видеть и слышать. – Да, но я буду только через три часа. – С досадой ответил он. – Бумаги сами себя не просмотрят, а поручить это дело больше некому. Сама понимаешь: работа не ждет. – Это просто несправедливо. У лорда Поттера есть секретарша, – начала перечислять колдунья, – у Рона есть, у Дина есть... – Профессорам молоденькие и старательные помощницы не положены. – Повел плечами глава семьи. – От нас ожидают, что мы будем сами делать всю работу. Домашние задания проверь, курс составь, занятия проведи, на совещание поспей, разберись с Филчем и его вечно угрюмым лицом... Да ещё и ты ведь ревновать начнешь. – А ты не помощницу, а помощника найди! – И они обменялись легкими, безобидныим смешками. Им уже доводилось разговаривать на эту тему, и Лонгботтом понимал, что жена говорит об этом в полушутку, не имея в самом деле каких–либо претензий. – Но домой ты сегодня придешь? – Она переспросила, не до конца убежденная его словами. Её можно понять: за годы работы в Хогвартсе планы зачастую приходилось менять... Но не сегодня. – Да, обязательно. – Сегодня Невилл Лонгботтом, профессор Защиты от Темных искусств, вернется домой и как следует отдохнет. Всю неделю в замке приходилось задерживаться по тем или иным причинам, но эту ночь он проведет дома, на своей собственной постели... С любимой женой под рукой. Как и должен... – Рада слышать, – сказала она, легонько улыбаясь зеркалу, – может, у тебя будут какие пожелания? На ужин? – Только, чтобы ты там была. – Произнеся это, профессор невольно загляделся на дорогие черты лица. Красивый носик, убранные с лица прочь волосы, яркие и неизменно добрые, заботливые глаза... – Скажи тогда, как там дети. Заданный вопрос помог ему вырваться из сладостного предвкушения. В нём всё равно нет никакого толку: он и так скоро увидит свою Фиону. – С ними всё в порядке. – Заверила Невилла супруга. – Квентин и Оливер пошли гулять с друзьями, а Шари пишет новую сказку у себя в кабинете. Говорит, что Луна обещала поместить её сочинение в детский раздел, и обещала серьезно–серьезно! Просила не беспокоить её... Пока ты не придешь. – И этих двоих не будет дома? – С деланной серьезностью спросил Невилл, бросив невольный взгляд на песочные часы. Любимая жена – любимая жена, но и работа не сделает сама себя. А песок безжалостно падал вниз... Фиона, будто почувствовав, будто поняв, с чем связан этот взгляд, заговорила с ещё большей поспешностью. – Нет, наши красавцы сказали, что собираются переночевать у друзей. – Жена пока ещё не приняла, что её близнецы не только закончили школу, а ещё и выросли. – Но мы с Шари тебя ждём! – Джордж–младший с тобой? – Осведомился Невилл о столь дорогом для их семьи коте. – Конечно, он помогает мне готовить! – Хихикнула счастливая Фиона, на миг отведя глаза куда–то вниз. – И передает тебе привет! – Ладно, – с усилием, Невилл заставил себя подвести черту под разговором, – скоро увидимся, Фиона. Не буду тебя и дальше отвлекать от готовки. Займусь делами. – До свидания, милый! Ведь, в конце концов, чем раньше он закончит с бумагами, тем скорее он окажется в Хогсмиде. В своем доме, на своей кухне, под своей крышей. Личные покои преподавателя ЗОТИ всем хороши, особенно когда ты их обустроил по собственному вкусу, но без домашнего уюта нормальному человеку не обойтись. – До скорого свидания! – И, словно отрезая себе дорогу к отступлению, Невилл отложил прочь волшебное зеркало. Стоило его руке отпустить драгоценный артефакт, как изображение исчезло с полированной поверхности. С тяжелым вздохом мужчина подвинул к себе стопку бумаг и свитков, положил перед собой чистый лист да взялся за ручку. Настало время решать человеческие судьбы, как бы пафосно это не звучало. Пришла пора писать характеристики лучшим выпускникам Хогвартса... Издавна повелось, что каждый выпускник школы волшебства и чародейства, помимо аттестата, получал еще и подробную характеристику. Она сообщала то, что нельзя было выразить сухими оценками: предупреждала о склонностях к дракам и неповиновению, хвалила за способность к командной работе и импровизации, указывала на иные недостатки и преимущества. Зачастую патроны и работодатели смотрели в первую очередь на характеристики – особенно если замечали внизу знакомую до боли подпись. Естественно, учащиеся должны были работать и трудиться, чтобы их выпустили с самыми лестными словами из возможных: от этого зависела самая их жизнь. В прежние времена характеристики сочиняли только деканы факультетов. Считалось, что лучше них никто не знает подчиненных, никто не может точнее и грамотнее оценить их личностные качества и сокровенные навыки. Но при директоре Слизнорте процедура изменилась: отныне студент получал две характеристики от двух преподавателей, что вели у него ключевые предметы. Эти наставники могли не иметь никакого отношения к какому–либо факультету; и, более того, они не знали, что написал их коллега. Так, с точки зрения дирекции, удалось бросить вызов фаворитизму, добиться более справедливого оценивания, дать школьникам гарантию от предвзятого отношения... Сами же учителя полагали нововведение пустой тратой рабочего времени, коего и так в сутках немного. И чем только Горацию Слизнорту, Министерству и Совету попечителей не угодила старая, надежная и прочная система? Вот тут преподаватель Защиты и расходился с коллегами во мнениях. Именно он, Невилл, придумал новую схему и убедил директора ее ввести в жизнь... Тем самым получив возможность влиять на судьбы сотен и сотен выпускников. Защита от Темных Искусств по–прежнему оставалась одним из самых востребованных, необходимых предметов – и тем предметом, который изучали все потенциальные авроры и "палочники". Профессор Лонгботтом получил возможность легально и законно писать характеристики, знакомиться с детьми, узнавать об их планах и мечтах. И, что не менее важно, его влияние перешагнуло узкие, формальные рамки факультетов. От его росписи зависело будущее не одних только львов, но и змей, и орлов с барсуками. И, следовательно, он мог заранее определять интересных, потенциально пригодных выпускников для многочисленной Поттеровской клики. Молодая, талантливая и амбициозная кровь нужна всем – и именно он ответственен за подбор новых кадров. Невилл начал работу с того, что отделил от общей массы двадцать пять пергаментов, над которыми ему предстоит хорошенько подумать. Где каждое слово будет иметь значение. Именно с этого и стоит начать: с людей, которые могут быть полезны общему делу прямо сейчас. Давным–давно, казалось, в прошлой жизни, Поттер попросил его честно сказать, чем он, Невилл, может помочь общему делу. Тогда он, только что женатый и счастливый, признался: он не хочет терять новообретенное счастье и рисковать собой понапрасну. Он хотел жить с Фионой, помочь ей с Шари, завести и собственных детей. Помнится, гриффиндорец посчитал, что его друг и командир решит бросить его, недовольный подобными откровениями. Но у Гарри, как обычно, нашлось что получше: он предложил Невиллу идти и делать карьеру в образовании. В его устах это казалось превосходным выходом из создавшегося положения. Клану требовался свой человек в Хогвартсе, этом сердце магической образовательной системы; на этой должности Невилл едва ли столкнется со смертельными опасностями; наконец, его семья может жить в отстроенном Хогсмиде рядом с ним... И, как то зачастую и бывает, идея Поттера оказалась здравой. Заслуги и умения Невилла никто не отрицал, протекции от Избранного оказалось достаточно, чтобы он начал карьеру в Хогвартсе. Сперва он несколько лет верой и правдой помогал Нимфадоре Тонкс, ставшей профессором Защиты от Темных Искусств после победы. Проверки домашнего задания, проведение дополнительных курсов и уроков, поддержание дисциплины – всё, чем женщина не желала заниматься сам. С каждым годом она желала все меньшего и меньшего, пока не ушла в отставку, желая посвятить своё время и внимание сыну... Передав место Лонгботтому. Никто тогда не стал возражать против такого назначения: молодой, но при этом опытный, знакомый детям и имеющий поручителей в высоких кругах, талантливый и способный обучать. Наконец, он показательно отстранился от Поттера и дел его компании, формально не принимая никакого участия в его проектах и прожектах. А нейтралитет, пусть только и видимый, высоко ценился попечителями и Министерством. Другое дело, что то был только фасад... Мужчина отогнал воспоминания и решил приступить к работе. Первым в его списке был лев Джозеф Уилсон. Тут всё было совсем просто: магглорожденный, желающий пробиться в новом мире к высотам, что не снились его отцу–шахтеру. Отличные оценки по всем предметам, хорошие задатки лидера и заводилы... Да, дисциплина хромала на обе ноги, да, он замечен в любви к жестоким насмешкам – особенно над теми, кто богаче и приличнее его самого. Ничего страшного, банальный защитный механизм толком не оперившегося юнца. Он не совершал ничего, откровенно выходящего за рамки, и его выходки не несли в себе серьезной опасности для кого–либо. Из таких людей выходят хорошие лейтенанты, лидеры целых ячеек, способные добиваться поставленных задач и не нуждающиеся в пошаговой инструкции, в поводырях. Профессор Защиты от Тёмных Искусств описал всё, как есть, уверенный, что любой патрон с удовольствием примет такого парня. Его бы с радостью, с распростертыми объятиями приняли в школы Аврората, но... Особой ручкой Невилл добавил ремарку, просящую Уилсона лично прийти за рекомендациями к нему. Эти редкие зачарованные чернила видны только тому, кому предназначено послание; Джозеф должен понять намек. Тут, в этом кабинете, он получит предложение представится Дину Томасу... А уж этот всегда придумает достойное испытание для молодого человека, желающего утвердиться в жизни. Его будущее лежит вне формальных рамок Аврората – если он, конечно, согласится взять судьбу в свои руки. Невилл был уверен, что знает заранее ответ. За десять лет, которые он пробыл профессором ЗОТИ, через него успели пройти сотни, если не тысячи, человек. Многих он забыл, стоило им покинуть школьный порог; кое–кого до сих пор вспоминал с отвращением; но Уилсон и остальные из этой маленькой стопки входили в третью, самую дорогую категорию. Учеников достойных и сильных, таких, которыми их наставники и педагоги гордятся впоследствии. Таких, что берут шанс, стоит ему попасться им в руки. Второй среди достойных оказалась ведьма из Когтеврана, Моргана Голденарм. Способная и умная девочка, прославившаяся умением импровизировать и сочинять на ходу – и сочинять не только оправдания для преподавателей, но и новые заклинания. Простенькие, для веселья... Но сырой потенциал был велик. Артефакторы? Заклинатели? Или... Лонгботтом вспомнил, что Моргана искренне интересовалась настолько непростой, новенькой дисциплиной, как теоретические основы магии. Была активнейшей участницей кружка, разыскивала манускрипты в библиотеке, пыталась начать переписку с умнейшими исследователями по этому вопросу, более того – не по годам умная когтевранка писала целые статьи! Что ж. Он может наставить и её на нужный путь. Голденарм направится прямиком к леди Фоули. Она известная покровительница высоких научных изысканий; с нею Моргана не пропадет, и все ее исследования при этом будут идти на пользу нужным людям. «Нужным людям»... Некоторые вещи в Британии, наверное, никогда не изменятся. Могут сочинять новые законы, могут меняться люди на постах и должностях – а система будет по–прежнему работать на благо немногих избранных. Пусть их число и увеличилось с довоенных времен, пусть самые гнилые участники оного круга и сгорели в войне; клановость, семейность власти никуда не делись – как и накопление все новых и больших богатств этими кланами. Хогвартс может служить прекрасной миниатюрой для всего сообщества: питомник, где различные наниматели начинают соревноваться за потенциальных работников; замок, пропитанный историей, трагической и великой; школа, отчаянно тянущаяся к традициям вопреки ветрам перемен. Тут ничто значимое не делается без согласования с Министерством и Советом попечителей, а те дерутся друг с другом и директором за каждую кроху влияния, за каждую возможность показать свою собственную власть. Пока. Невилл по–прежнему тешил себя надеждой, что грядущие изменения на сей раз окажутся значительными и стоящими того. Новая система, что позволит власти прибирать как можно больше достойных – и отсеивать прочих тех, кто не годится к ней. Решения будут приниматься одним, достойным этого человеком; неуверенность и мелочные дрязги во имя личных амбиций уступят место единому порыву, единому усилию для достижения достойной цели... Он закончил только пятое письмо. Гора бумаги нисколько не уменьшилась: а ведь ему предстоит оценивать ещё и всех оставшихся! Слизнорт ожидает, что сегодня ему на стол лягут все рекомендательные письма без исключения... Моргана и все черти! На ужин он, кажется, всё–таки опоздает. Беря в руки очередной лист бумаги, профессор Лонгботтом дал себе торжественное обещание. Поттер обещал ему директорское кресло; он был уверен, что всё так и будет. И Невилл знал, что сделает первым делом, его получив. Заведет себе секретаря.

***

Одной из обязанностей клиента перед патроном во все времена почиталось обеспечить господину подобающий прием. Угостить, напоить, окружить заботой и комфортом, стараться исполнить, даже предугадать каждое его пожелание. Это считается и ответной благодарностью на приемы у самого патрона... И хорошей возможностью для проведения переговоров с глазу на глаз. Клиент не так часто видит своего господина наедине, и поэтому должен пользоваться каждым шансом продвинуться, защитить свои интересы и нужды. Но и сами патроны заинтересованы в том, чтобы посещать клиентов. Во–первых, это служит напоминанием об их власти; во–вторых, позволяет держать руку на пульсе перемен, показывая реальную или поддельную заботу о зависимых; в–третьих, подобные визиты могут оказаться хорошеньким развлечением... И, в конце концов, с глазу на глаз можно передать секретное послание. Настолько важное и потенциально опасное, что его нельзя доверить простым каминам или совиной почте; требующее продолжительных и толковых объяснений, посему отметающее в сторону рядовых гонцов. Именно подобное дело и привело рыжеволосого волшебника на порог роскошного особняка, где он планировал завершить порядком затянувшееся путешествие. Рон давно перестал бегать по фермерам, ремесленникам и мелким торговцам. Он, правая рука самого главы Департамента правопорядка, не должен унижаться до подобных обходов. С настолько простыми поручениями справятся и вчерашние выпускники Хогвартса. Более того: бывший Уизли не посещал и землевладельцев средней руки, преуспевающих коммерсантов и знаменитых мастеров. Эта публика, конечно, заслуживала хорошего обращения... Но с ними тоже поговорят другие. Лейтенанты, желающие отличиться; слуги, рвущиеся к новым кормушкам. Нет, он, ближайший помощник Избранного, посещал сегодня аристократов и ключевых цеховиков – а с ними никогда не бывает просто. К Малфоям он направился в последнюю очередь... Но не для того, чтобы задеть заклятого друга Драко и его болезненное, ранимое самолюбие. Переговоры все равно вести нужно будет с леди Малфой; женой, решающей всё заместо слабого супруга. А та, хоть и пригожая, подлинная аристократка, умеет отделять значимое от неважного. Нет, расчет Рона был прост: поспеть к семейному ужину Малфоев. В их поместье при новой хозяйке гостей всегда встречают благожелательно – особенно, конечно, его самого. Позднее посещение просто поможет совместить службу и отдых, должное с приятным; он сообщит семье известия, получит от них то, что нужно Гарри... И возьмет то, чего хочет сам. Вернее говоря, ту. Ему незачем торопиться домой; всё равно ничего хорошего его там не ждет. Ещё больше споров, ещё больше обид, ещё больше криков... А он сегодня так устал! Объяснялся с Фоули, с Редволлами, с прочим титулованным стадом. Толковал с ведущими мастерами ключевых гильдий – словом, со всеми, кто не был плоть от плоти бюрократом. Таковых взял на себя сам Поттер, успевший за годы работы в Министерстве превосходно изучить свою немалую клику. Слизнортом обещал заняться Невилл и, зная его, Гораций всё прекрасно поймет. Но вот его, Рона, задача проще не стала. Пришлось уговаривать сомневающихся, угрожать колеблющимся, подбивать трусящих, убеждать шатающихся... Он заслужил нормальный, хороший, человеческий отдых, а не очередную сцену! Тут он получит желаемое, пусть и после работы. К тому же... С дочкой сегодня сидит Дафна. Об этом они с утра договорились, стоило ей узнать, что Гарри обязал его идти на обход. Одна дочь не осталась, и в нем она... Они этим вечером не нуждаются. Только встретившись с охранниками, Рон сумел отогнать от себя подальше негодные воспоминания. Он должен постараться, попробовать полностью сосредоточиться на главном: исполнить поручение друга и получить удовольствие. Вот и всё! Нечего тут усложнять. Именно с таким настроем он пошёл с эскортом до парадных дверей в поместье. Открыла ему любимая служанка Малфоя. Эта длинноногая блондинка в обтягивающем, черно-белом платье, с её форменной глупой улыбкой... Рон уже два года как говорил Гарри через смех, что Драко взял её на службу из–за внешнего сходства с Флёр Поттер. Тот только отмахнулся, сказав другу, что чужие фантазии его нисколько не волнуют. – Господа тут? – Да, мистер Гринграсс! – Заговорила ведьма, чьи губы расплылись в приветствии. – Скажи им, что я пришел. Та поспешила исполнить его приказ, а сам Рон остался в прихожей. О, он мог пойти вперед; его положение в клане позволило бы ему так поступить. Но он захотел подвергнуть здешних жильцов небольшому испытанию; посмотреть, кто именно выйдет от стола приветствовать его. Его потаенная надежда исполнилась, как только Рон увидел Нарциссу Малфой по ту сторону коридора. Ведьма шла ему навстречу торопливой походкой, а за ней следом неслась уже знакомая служанка. Быстрые же у этой ведьмы ножки... Ещё и длинные такие! Ну сходство явно на лицо! – Рон, ты рано... – Вдова бывшего лорда и мать нынешнего не могла знать, что его сюда привело. Вот и поспешила предположить самый приятный для них обоих исход. – Всему свое время, Нарцисса. – При служанке Рон не мог её называть иначе, пусть та и кажется безвинной дурочкой. – И сперва мне нужно поговорить с Дженни и Драко о делах. – Да, конечно. – Она подала ему свою холеную ручку, и гость с готовностью ее принял. – Но потом?. – Решим, когда наступит это "потом". – Посетитель разумно не стал давать преждевременных обещаний. Никогда не будет лишним оставить себе путь к отходу... И поддержать рвущуюся любовницу во временном неведении. Пусть предвкушает сколько ей будет угодно; от этого итог станет только слаще. – Давай пока не будем об этом. – Как скажешь. – Любезно не стала настаивать взрослая ведьма, чьи губы тихонько ему улыбнулись. Рон невольно ответил тем же самым: приятно было впервые за день увидеть человека, которому от тебя нужен только ты. Не твое имя, не твое влияние, не твое посредничество, не твои услуги, а ты сам. Такой, какой есть, со всеми недостатками, грехами и ошибками. А если кто–то на Небе и есть, то он знает, что их у него навалом... – У вас как день прошел? – Короткая, ни к чему не обязывающая беседа, что поможет ему отвлечься от продолжающих лезть в голову странных мыслей. – О, да всё спокойно. – С деланной беспечностью ответила Нарцисса. Она понимала, что, раз его сюда привели дела, то дела эти наверняка должны быть нехорошими... Но старалась поддержать разговор. – Дженнифер занималась перепиской, а Драко провел день, отдыхая от министерских работ. "И ласок от жены он сегодня не получал". – Где Дорея? Я не вижу и не слышу её. – Она отпросилась у родителей и пошла к Джеймсу Файертейлу на свидание. "А вот этот ожидать не станет. Просто возьмет и всё, маленький черт". – А юный Скорпиус? – Решил отвлечься от этой мысли мужчина. – Он гуляет с друзьями. – И сейчас все ужинают? – Да. Жаркое... – С удовольствием присоединюсь. – Это не была просьба. Простая констатация факта... Причем правдивая. Рон потратил порядочно усилий и энергии за день, при этом от позднего обеда с Редволлом отказался, не уверенный в способности терпеть общество этой задницы ещё часа три. – Разумеется! – Нарцисса повернула голову и обратилась ко служанке. – Лили, дорогая, бегом на кухню. Принеси ещё один прибор: гость отужинает с нами вместе. – Слушаюсь, госпожа! – На ближайшем повороте служанка побежала вправо, мчась подобно урагану. "А задница у неё в самом деле что.." – Ро–он, – раздался недовольный голос у его уха, – куда это ты смотришь? – Никуда! – Посмеялся посетитель, довольный, что недельная разлука не притупила чувств и бдительности Малфой. – И, чтобы это доказать, сегодня я сяду есть вместе с тобой. – Точно? – Да! Доказать правдивость этого обещания рыжеволосый колдун смог довольно быстро. Они вошли в столовую, где их уже ожидали благонравные супруги: они сидели прилично одетые, рядом друг с другом, кушали как нормальные люди... Их лица, естественно, немного скисли от его присутствия – хозяева прекрасно понимали, что он пришел к ним не просто поздороваться. И понимали, что, раз он не похитил Нарциссу из–за стола, то им не могла двигать и простая похоть. Его приняли, впрочем, со всей положенной, ожидаемой учтивостью. Тем не менее, Рон свято чтил самые простые, самые основные правила гостеприимства: не говорить о неприятных делах за обеденным столом. Считается, что подобные кривотолки портят вкус блюд и отбивают аромат у любой приправы; полагается оставить непростые разговоры на самый поздний десерт. Нарушать это правило можно в случае спешки, или если беседа носит неотложный, поистине срочный характер. И, так как его дело могло немного потерпеть, Уизли не захотел окончательно рушить семейный ужин. Он обменивался с Малфоями ничего не значащими светскими новостями, он обсуждал возможное понижение цен на готовые палочки, он не без удовольствия слушал сплетни Дженнифер о других женщинах... Так прошел целый час. Но всему в жизни рано или поздно приходит конец; как только не–Флёр убрала со стола жаркое и исчезла в направлении кухни, настал черед поговорить о делах. Впрочем, его намерение завести серьезный разговор пришлось отложить на пару мгновений. – Я буду ждать тебя, Рон. – Нарцисса поднялась из–за стола и одарила его взглядом, полным и надежд, и предвкушения. – Оденься подобающе. – С ударением на последнем слове ответил гость особняка. Дальнейшие комментарии были бы и неуместны, и бесполезны: его любовница вполне способна обо всем догадаться сама. – И подготовь всё остальное. – Хорошо. Ты не пожалеешь. – Вдова бывшего лорда не стала его целовать при сыне... Но ушла прочь скорым шагом, попросту светясь от предвкушения. Стоит ли говорить, что он проводил ее с полным сожаления взором?. Теперь он может говорить спокойно. – Я должен извиниться, – начал серьезную беседу Рон, отставив прочь на половину пустой бокал с вином, – что пришел по серьезному вопросу столь поздно. Однако мне пришлось оббегать многих, и эти многие зачастую проживают в таких далеких далях... – Мы всё понимаем. – Заверила его леди Дженнифер со своей фирменной улыбкой. Красавица, нечего сказать; так ещё и большая умница. Пожалуй, старый, заклятый школьный приятель вытянул в самом деле счастливый билет. – Вы человек занятой, всех должны обойти... – И, тем не менее, дошла очередь и до вас. – Рон решил начать несколько издалека. – Недавно мы оказали вам услугу, очень значительную... И, мягко говоря, непростую в исполнении. Малфои переглянулись и, естественно, заговорила Дженнифер. – Да, мы понимаем, о чем идет речь. Смерть Кингсли Бруствера, с одной стороны, прервала любые попытки переманить Малфоев на сторону министра. Всем резко стало не до того: освободился важнейший пост и все принялись делить шкуру убитого медведя. Предприятия леди Дженнифер и лорда Драко на фоне такого кресла казались малозначительными, не имеющими высокой ценности. Но то, что смерть главы департамента произошла так скоро после его визита к Малфоям, заинтересовало сразу нескольких высокопоставленных авроров. Нет, связи между трупом начальника и Драко они бы не нашли никогда... Однако в магической Британии, всегда можно раскопать "что–нибудь" если приложить достаточное упорство. Поттеру пришлось вступиться: одному дали повышение, второго перевели на другой конец Островов, третьему велели перестать искать черных призраков в темной комнате ночью. Сейчас Малфою и его госпоже ничто не угрожает. Вот только за подобные жесты принято щедро расплачиваться, а не просто угощать мясом! – Мы оказали услугу, – повторился гость, – но не увидели должной расплаты с нами. – Но я... – Начал было говорить Драко, как жена прервала его на полуслове без всяких извинений. – Мы это понимаем, но мы просто хотели собрать достаточную сумму. – Дженнифер, пожалуй, и не лгала. – После того, как мы вложились в изготовление волшебных палочек, у нас осталось не так много свободных золотых. И мы посчитали, что должны внести... Больше, чем обычно. – Хорошая мысль сама по себе, но я пришел сюда не за одним лишь чеком. Каким бы сладким, жирным он не оказался бы. – Рон заговорил медленно и основательно, моментально завладев всеобщим вниманием. – Наша игра подходит к своему завершению, и Гарри требует ото всех наших клиентов готовности к этому. – Какой готовности? – Спросил формальный глава семьи. – Сократить свои расходы по возможности. Больше не давать шикарных приемов, не дарить всем подряд дорогих подарков. Не стоит затевать крупного строительства или чего–то в этом духе. Собственных клиентов и наемников использовать, добиваться от них большего. Золото, еда, изделия ремесленников – все должны больше работать. – Начал перечислять Рон в, казалось, сотый раз за день. – И, конечно, все должны больше отдавать в казну. Нашу общую казну. И, естественно, он увидел на лицах Малфоев недовольные мины. Почему, все же, люди так любят принимать, и ненавидят отдавать? Даже на свое собственное благо? Эта парочка ведь прекрасно понимает, что пропадет без Поттера и его покровительства. – Сколько? – Кротко спросила настоящая глава семьи, явно готовясь к удару. – На тридцать тысяч больше. И не одноразово, а каждый месяц... – Рон решил напоследок всё же подсластить столь кислый боб. – Пока ситуация не прояснится. Затем всё будет переоценено и, по возможности, сокращено. – Но... – Драко пришлось сглотнуть, и только затем он обратился к жене. – Дорогая, что скажешь?.. – Мы... – Рон, казалось, мог ощущать борьбу, что шла внутри леди Малфой. Борьбу между жадностью и благодарностью, стратегическим расчетом и сиюминутными прихотями... – Мы сможем выделить... Эти деньги. Но... – Но? – Я боюсь, нас на долго не хватит. Даже если мы начнем сокращать расходы, или если мы попробуем продать часть активов нейтральным аристо... – Тут я вас и остановлю. – Невежливо, зато крайне эффективно. – Эта ситуация едва ли продлится дольше, чем два, три месяца. Затем, как я уже и сказал, вопрос о процентах будет пересмотрен. И, кроме того... Уход лорда Сибуса и падение его клики позволят нам перераспределить кабинеты, титулы, доходные предприятия, клиентуру. Трофеев хватит! А раз кто–то потерял, значит, кто–то обрел. Гарри никогда не забывает своих верных друзей, что вы и сами хорошо знаете. И, чем больше был ваш вклад в наше дело, тем более впечатляющий кусок от пирога вам достанется. Малфои наконец–то стали смотреть на него без возмущения. Более того: в их глазах появилась искренняя заинтересованность! Они наверняка предчувствовали, что после смерти Бруствера события должны ускориться. Как–никак, а один мозг в семье–то есть! Ну да, он их неприятно поразил цифрой; но ведь он же предложил им какую–никакую, а надежду. Надежду на то, что в будущем всё не просто вернется на круги своя, но все жертвы будут вознаграждены. А значит, они могут смириться с временными трудностями, надеясь на лучшее – и скорое – будущее. – Мы выплатим всё завтра же. – Кивнула головой Дженнифер, уже, видимо, представляя мужа главой департамента международных отношений. Мечтать не вредно... – Рон, но я всё же... Хочу спросить об этом. – Драко аж взял свою ненаглядную за руку. Так сильно захотел поговорить?.. – О чем ты хочешь спросить? – Неужели кровь будет? – Решил не ходить вокруг да около лорд Малфой. – Неужели Поттер и Гринграсс на договорятся вообще никак? Они ведь не идиоты, должны видеть, должны понимать, к чему могут привести их дрязги. Ещё одна война! Неужели они в самом деле оба ослепли? Очевидно, что этот вопрос Драко уж очень сильно волновал. Иначе бы он напряг мозг, вспомнил бы, кто у его гостя в женах, и умолк бы к чертовой матери. – Я не кто–либо из них, говорить однозначно не могу. – Гость поместья признался сходу. – Дела выглядят нехорошо, тут скрывать даже нечего... Но приказа готовиться к нападению, приступить к выполнению того или иного плана не было. Ещё не было. Хозяева поместья переглянулись. – Это точно, Рон? Может, всё–таки, Поттер уже готовится к атаке на Гринграсса? – Уж я бы это знал наверняка. – Сказал мужчина, чью гордость подобное предположение задело. Стал бы Гарри готовиться к такому без него! Как был этот Драко глупеньким Хорьком, так им и остался. – Не обижайтесь на моего супруга, – колдун этого не видел, но был готов поспорить, что под столом кое–кого сейчас толкнули в ногу, – он просто волнуется. Переживает, как бы не началось... – Я не в обиде. Ничего страшного. Сам я думаю, – с ударением на этом слове начал волшебник, – что всё же договорятся. Всем есть чего терять... И между ними двумя нет горящей ненависти. Или других таких эмоций, способных затуманить разум и четкие оценки. Гринграсс знает, что в силовом противостоянии проиграет. Человек–то он разумный. – Но что скажут об этом... Наши зарубежные друзья? Они не будут требовать перестраховки? Не станут требовать крови? – Сравнительно высокий статус Малфоев в клане давал им право знать о существовании Ковена, о сотрудничестве Поттера с ними... О том, что их начальник перед ними отчитывается. Самых "пикантных" деталей они не ведали; но, возможно, если всё выгорит и Дракуся пойдет на повышение, он и их узнает. – За проливом сидят умные, расчетливые люди, Драко. – Объяснял ему терпеливо Рон. Он ведь затем пойдет к его матушке; может оказать лорду небольшую ответную услугу. – Кровь ради крови им не нужна... И, к тому же, мы узнаем их мнение совсем скоро. – Как же? – Завтра Гарри возвращается оттуда, – с готовностью ответил помощник, – и созывает большой совет. Думаю, там всё окончательно и решится. Но, повторю самое главное. На этот час мы не готовимся нападать. – Но всё может так быстро изменится... Переливания из пустого в порожнее не входили в планы Рона. Он уже всё сказал, он сообщил новости и дал ответы, какие сумел, на возникшие вопросы. Его долг здесь исполнен, и исполнен в полной мере. Сидеть здесь и болтать с Хорьком о таких вещах, когда его дожидается прекрасная любовница, он не станет. То обстоятельство, что эта любовница была, по совместительству, его матерью, только добавило пикантности. – Вот смотри, Драко, – решил обратить это в жестокую шутку Рон, – почему я убежден? Потому что собирайся мы завтра или послезавтра штурмовать Министерство, я бы сейчас спешил в полевой лагерь. Составлять планы, осматривать людей и снаряжение. Но сейчас я поспешу не туда. Он поднялся, и тем самым спровоцировал формального хозяина особняка. – А сейчас ты куда спешишь? – К матери твоей! – И, улыбаясь хозяйке особняка, добавил совершенно другим тоном. – Был рад увидеться с вами сегодня, леди Дженнифер, и буду рад вас видеть завтра на общей встрече. О месте и точном времени... Вам сообщат. С этими словами, довольный собой и полный радостного предвкушения, Рон покинул столовую, оставив хозяев наедине. Теперь ему предстояло пройти пару коридоров, подняться по лестнице... Благо маршрут ему уже хорошо знаком, в проводниках и проводницах он не нуждается. Простился с Драко он, конечно, по-школярски, даже чрезмерно по-школярски. Но, во-первых, он сам напросился своей надоедливостью; во-вторых, Рону захотелось хоть немного облегчить атмосферу. Не может человек двадцать четыре часа в сутки думать о великом, большом и трагическом. Порой ему нужно помочь расслабиться... Даже если сам он об этом не просил. Это, в конце концов, для его собственного блага. Да и, судя по слухам, что доносятся до Рона... Драко привычен к суровому обращению. Да к такому, по сравнению с которым его «школярство» покажется безвинной, дружеской шуткой. А коли так, то он стерпит и эту словесную пощечину, ничего страшного. И, придя к такому выводу, гость смог продолжить свой путь без каких-либо излишних тягостей или сомнений. Наедине с собой, Рон в очередной, может, тысячный раз задался двумя вопросами: как и почему? Как им с Нарциссой удалось сойтись? И, что ещё важнее, почему их связь проходит проверку временем? В магическом мире на романы заслуженных, родовитых и вдовых леди с юношами зачастую смотрят снисходительно. Обычно это воспринимается как простая блажь, как скука по ретивым ласкам юных, не пресыщенных мужчин; в былые времена, говорят, могучие ведьмы содержали целые гаремы... Сейчас всё стало куда проще. Встречаются два одиночества, между ними вспыхивают взаимные – или односторонние – чувства, они годик-другой встречаются, и потом разбегаются, обычно удовлетворенные. Для многих юных магов подобная связь стала билетом в лучшую жизнь, пропуском на высокие должности; многие дамы таким образом получили как новую привязанность, так и удовлетворение... Более простых, естественных желаний. Так, по крайней мере, происходит обычно. Вот только их с Нарциссой отношения лишь поначалу укладывались в эту признанную, хорошо известную волшебникам Островов схему. Она, вдова, заинтересовалась приглядным, крепким и сильным мужчиной; он сам, конечно, был женат и остается женат по сей день... Но тогда., в решающий миг, это его не смутило. Рон не стал ничего останавливать, решив поддаться течению и позволить матери своего заклятого «друга» творить с его телом всё, что та пожелает. К их обоюдному удовольствию. Но в самом скором времени эти отношения, начинавшиеся как почти что невинная, почти что случайная связь, принялись развиваться в нечто... Гораздо большее. Рон оказался не просто умелым любовником, но и добрым приятелем: учтивым слушателем, вежливым собеседником и предугадывающим её пожелания другом. С ним она могла не только кувыркаться в постели, но и общаться, говорить, поделиться сомнениями или новостями. Эти беседы были нужны и ему самому. Он мог в них выговориться, не боясь вызвать сцену или недовольство; пошутить, не переживая о приличиях; наконец, расслабиться и хорошенько отдохнуть от бремени многочисленных, тяжких обязательств. Отдохнуть от бытия правой рукой самого влиятельного человека Британии, отдохнуть от бытия мужем самой красивой, самой умной, самой... «Самой» женщины Британии. С Нарциссой, со всеми её недостатками и изъянами, Рону было комфортней отдыхать. Не столько телом, сколько душой и разумом. С нею он мог быть самим собой, и ему не требовалось постоянно бороться, постоянно совершенствоваться. Ведь речь шла только о женщине. Рон поднялся по ступеням и направился к нужному коридору, припомнив тот единственный случай, когда он решился воспользоваться советом Дина и анонимно обратился к мозгоправу. Какая же это была глупость с его стороны! Он пересказал этому магглу суть проблемы, не называя имён, не вдаваясь в подробности... И был поражен выводом, к которому медик пришёл. Этот наглый юнец посчитал, что у него, у Рона Уизли, комплекс неполноценности! Дескать, он считает свою жену «слишком хорошей» для себя, и поэтому никак не может почувствовать себя комфортно в её компании. Дескать, на неком подсознательном уровне он полагает себя «недостойным» её и поэтому старается избегать. Дескать, ему нужно полюбить себя, научиться ценить себя – и заплатить доктору за «сеанс». Как он тогда разозлился на этого недоделанного умника! Что он вообще знал о нем? О его жизни? О Дафне? Чтобы делать такие выводы?.. Но поток неприятных воспоминаний был прерван оказавшейся пред его лицом дверью. Мужчина не смог сдержать довольной, полной предвкушения улыбки: сейчас он сможет забыться. Для полноты ощущений он закрыл глаза. Затем – открыл дверь одним, сильным и невольно резким движением, и сделал два шага вперёд. Только услышав щелчок двери, Нарцисса Малфой ожидала его в красивом халате золотистого цвета... Одетом на голое тело, и только кое-как опоясанном. Великолепные золотистые волосы были аккуратно убраны за спину, розовые губы улыбались в дружелюбном приветствии, а груди так и рвались на свободу от шелковой ткани. В руке у дамы был бокал вина, и именно его она поспешила протянуть ему. – Тебе нравится? – Она свободной рукой указала на кровать, на сервированный стол с ароматическими свечами, управляя вниманием Рона... – Мои приготовления тебе нравятся? – Да, да, конечно. – Поспешил заверить любовницу мужчина, на чьем сердце становилось всё спокойнее и спокойнее. Он сделал ровно один глоток и вернул бокал ей. – Ты, как всегда, на высоте. И это было так. Она идеально угадала его настроение и пожелания за то время, что они провели сегодня вместе. Его не тянуло сегодня на будоражащие кровь эксперименты; не было желания и «играть», испытывая пределы и лимиты, как свои, так и её; не хотелось и пробовать какую-то новую одежку... А Нарцисса всё это поняла. Потому она надела простенький халат, потому на столе он видит фрукты и бутылку хорошего вина, потому всё это великолепие освещают зачарованные свечи. Право, ему нужно расслабиться. Вопреки его ожиданиям, Нарцисса не стала делать свой глоток. Она поставила бокал на стол и приблизилась к нему. – Как всё прошло? Ты, я надеюсь, не съел моего Драко?.. – Она легонько хихикнула в его ухо. – А то пришёл сюда... Злой, как сам дракон. – Его ест только леди Дженни, – Рон позволил себе многозначительно улыбнуться, – а нам-то, его коллегам, и не остается ничего. С её-то аппетитом... Женщина деланно вздохнула, начав обхаживать его тело своими легкими, мягкими и приятными руками. – Снова твои не такие уж и тонкие намеки? – Да уж какие могут быть намеки. – Повел плечами Рон, давая Нарциссе возможность себя раздеть. Этот ритуал был у них заведен давно, он его партнерше прекрасно известен. – Работа у меня такая: всё про всех знать. – Даже о верных союзниках? Надежных клиентах? – В первую очередь о них. Иначе сам не успеешь заметить, куда их верность пропала, и что сталось с надежностью. – Ухмыльнулся Рон, чувствуя приятные касания умелых, скорых рук по всему торсу. – К тому же, даже ты должна признаться... Что некоторая... Извращенность свойственна вашему семейству. Тебе самой, например. Его мантия полетела прочь, отброшенная Нарциссой куда-то в тридесятое царство. И хорошо: она ему совсем не скоро понадобится. – А это ещё откуда взялось? – С притворной строгостью спросила Малфой, переходя к его штанам. – Ну как-как, – начал он, невольно упустив из себя смешок, – ты строишь вовсю из себя приличную леди, воспитанную ведьму... А при этом не стыдишься соблазнять парней вроде меня. Таких, что сами тебе в сыновья годятся. Ну как это можно назвать? Разве можно после этого удивляться невинным слабостям твоего родного сына, которым его жена с удовольствием потака... Договорить Рон не успел – его заткнули сладким, тягучим поцелуем. Таким, который способен снять целую гору с плеч; таким, после которого мужчина невольно забывает о тяготах и трудностях дня. Он забыл не только то, о чем хотел сказать, но даже о завтрашнем собрании. Решающем, важнейшем совещании, которое должно определить судьбу целой Британии. Сейчас есть только он, она и их комната. Их маленькое, но при этом надежное и верное убежище. – Когда мы встретились, в тебе от юнца-то и не осталось ничего. Закаленный, ожесточенный ветеран кровопролитной войны, взрослый и полноценный мужчина; мне нечего сожалеть о своем выборе. Это вам, мужикам, стыдиться нужно. Так и норовите соблазнить какую-нибудь выпускницу, толком не разбирающуюся в жизни и её... Реалиях. – Улыбнулась мать нынешнего лорда Малфоя, заботливо поглаживая волосы любовника. – А вот у меня всё было – и есть – сугубо добровольно. Кому об этом знать... Как не тебе, м? – Да, я не сомневаюсь. – Рон увидел, что его штаны последовали за мантией... И поспешил взять свою любовницу за руку. – А теперь, Циси... Веди меня на кровать. Вместо того женщина отскочила от него с проворством, способным смутить малознакомого с ведьмой человека – это Рон прекрасно знал, насколько его возрастная любовница ловка и гибка. Она в мгновение ока очутилась на кровати, поспешив обратиться к нему со встречным предложением. – Лучше сам приди ко мне. Мои руки устали раздевать тебя, – она подарила ему свою самую ласковую, манящую, игривую улыбку, – и мне нужна помощь, чтобы избавиться от пояса. Рон, не заставляя себя просить повторно, сделал шаг вперёд.