Жизнь и деяния Гарри Поттера

– Если честно, – шепнул ей муж на ухо, – я немного волнуюсь. Леди Дженнифер Малфой посмотрела на него с тихой, искренней заботой в глазах. На дорожке в парке не было никого, кроме них самих: он мог проявить слабину, а она должна была его поддержать. – Что тебя беспокоит, милый? – За годы супружеской жизни она поняла, какую власть ее голос имеет над его телом... И даже самим сознанием. Она приведет Драко в чувство, и тот предстанет перед всеми союзниками в подобающем виде. Пусть от имени рода и будет говорить она. Если, конечно, ей удастся поговорить. – Вдруг Поттер решил навести больший порядок у себя в тылах, – все тем же дрожащим голосом проговорил муж, – и собирается учинить нечто... – Не надо напрягаться. Ты ведь прекрасно знаешь, что за тобой нет серьезных провинностей или прегрешений. И не в обычаях Поттера устраивать публичные порки, это уж очень глупая тактика. Раз собирают всех, значит есть дело, касающееся всех. – Говорила женщина, не останавливаясь. – И нас позвали, чтобы его обсудить. Или, что скорее всего, для выдачи новых указаний. Не стоит переживать и заранее готовиться к худшему. – Думаешь? – Знаю. Сейчас от нас с тобой уже ничего не зависит. Так зачем изводиться? Она старалась успокоить супруга, но сама волновалась не меньше. Дженнифер знала только одно дело, ради которого вернувшийся из Европы Гарри будет собирать всех–всех–всех своих сподвижников. Этим делом, разумеется, было грядущее противостояние с Гринграссом. Несколько последних лет подводили сообщество к этому моменту, и вот теперь все повисло на волоске. И теперь сообщество стоит у самого края пропасти, готовое прыгнуть вниз. Министерство почти что поглотила паранойя: бюрократы и чиновники работают медленнее и хуже обычного, боясь неверным шагом обидеть ту или иную партию. Высокопоставленные трясутся за кресла, молодые и амбициозные стараются доказать свою полезность нужным людям – а повседневная работа перестала интересовать кого–либо. Стало ещё сложнее добиться какого–нибудь решения, даже по самым невинным, аполитичным вопросам. Но до Министерства дошли только отголоски: настоящая буря собиралась вне его стен. Знатные семьи и гильдии, принадлежащие к разным лагерям, перестали общаться и контактировать друг с другом; от нынешних выпускников требуют не просто рекомендационных писем, но и поручителей. Даже подмастерьев проверяют и перепроверяют, что уж говорить об охранниках и стражниках! На улицах прекратились праздники, владельцы ресторанов и лавок жалуются на резкое сокращение доходов: людям стало не до веселья. Напряжение чувствуется всюду, как и возможность худшего исхода. Теперь же Гарри Поттер созвал крупное собрание. Пригласил даже тех волшебников, кто входил в его Внешний круг, вроде неё с Драко. Значит, все его ближайшие подручные будут там обязательно. И, раз он из Европы, то у него обязательно будут важные новости для собравшихся... Сегодня, думала Дженни, будет объявлена война. И она, при всем своем хладнокровии, не могла спокойно принять этот поворот событий. Британия воевала достаточно, неужели Поттер и его континентальные покровители этого не видят? Или же последние именно этого и добиваются? Но почему тогда Гарри идет на их поводке? Ведь он умный, сообразительный и властолюбивый, должен не просто понимать намерения партнеров, но и не принимать их. Активно отторгать даже! Но, в конце концов, ее слова Драко были правдой. От них сейчас в самом деле ничего не зависело. Ей оставалось утешиться этой глупой пошлостью и дожидаться неизбежного. И, конечно, идти ему навстречу. Общие собрания Поттер решил провести в традиционном месте: в своем собственном саду. Тут можно было с легкостью разместить всех посетителей, он находился достаточно глубоко в защищенной территории, чтобы его можно было окружить стражей и защитными чарами... Да и не любил их господин проводить совещания в подземельях, кабинетах и залах, полагая свежий воздух бесценным благом при обсуждении важнейших вопросов тактики и стратегии. Потому–то слуги и поспешили установить здесь кресла и стулья, возвести тут трибуну, с которой главе клана предстояло вещать. На поляне леди Дженнифер и её супруга уже поджидали знакомые лица. Собралось здесь человек сорок, и новые лица ещё продолжали появляться на горизонте. Её глаза бегали от лица к лицу, стараясь разглядеть и признать каждого собравшегося. Вот стоит у трибуны Дафна Гринграсс, бледная и взволнованная; вот, подальше от нее, пристроился муженек в компании охранников; вот удивительно собранная Луна Лавгуд что–то пишет в свой блокнот; вот Шеймус Финниган приветствует старых соратников... И тут из–за её спины раздался столь знакомый голос. – Леди Малфой, лорд Малфой, – с поразительной любезностью заговорил Дин, – я рад вас видеть... Несмотря на наши обстоятельства. Дженнифер не сдержала поощрительной улыбки. Ей тоже было приятно увидеть Дина после трехмесячного перерыва! Бедолагу Поттер отправил в Африку, и ему пришлось полностью отдаться службе. – Да–а, мистер Томас, поверьте, удовольствие обоюдное. – Дженни изящно кивнула головой. – Мы рады, что ты вернулся из этой страшной глуши целым и невредимым. – Да, Дин... Рад тебя видеть. – Произнес-таки её муж. – В здравии. – Ну не всё было так хорошо там. Пришлось полежать однажды на больничной койке, пока меня латали после встречи с мантикорой-переростком. Довелось убить несколько... Десятков колдунов, решивших, будто они имеют больше прав на эти камешки, чем мы. Кое-кто из них действительно умел палочку держать даже! – Он повёл плечами, словно отмахиваясь от воспоминания. – Но всё прошло, и осталось там, за океаном. А ты, Драко, всё также бумажки за Редволлом перебираешь? – Нет, – поспешил огрызнуться блондин, – я не «перебираю» бумажки, Дин, я составляю аналитические запи... – Ох, я понимаю. Ну, полагаю, каждому – своё. – Снисходительно улыбнулся Томас, давая понять своё отношение к «бумажной» работе её супруга. – Я, если честно, жду не дождусь, когда я смогу пересказать вам свои приключения. В тончайших, избыточных подробностях. – Я не думаю, что это уместно. Тебе, Дин, надо бы восстановиться с дороги... – Благодарю за заботу, Драко, но пара новеньких шрамов не настолько страшна... Для мужчины. – Заговорил куда более тихим тоном Дин. – А что скажет леди Малфой? – Каждому – своё, но и всему – своё время. – Раздельно произнесла Дженни. Она соскучилась по Томасу, чего уж там... Но сейчас разговаривать о личном и не время, и не место. Какие там игры, если с минуты на минуту начнется очередная война?.. На счастье её супруга, которому разговор нравился все меньше и меньше, на той стороне поляны показался хозяин имения. При виде него Дин поспешил удалиться, а Малфои – занять свои места. Дженнифер откинулась в кресле, постаралась освободить голову от лезущих в неё без приглашения мыслей, идей и фантазий. Она должна была сосредоточиться на делах: повторять дважды Поттер не любит. Глава Департамента поднялся на платформу и дал своим подчиненным ещё одну минуту – усесться да приготовиться. Затем он прочистил горло и приступил, без лишних церемоний и затянутых вступлений. – Вы все знаете, зачем я вас вызвал, и, наверняка, ожидаете сразу услышать новые инструкции. – Говорил он, как и всегда, ровным, уверенным голосом... Словно вел самое простое рабочее заседание! – И вы их получите обязательно. Вот только перво-наперво я обязан сообщить вам срочные новости, что побудили меня собрать всех вас здесь и сейчас. – В наше противостоянии с лордом Гринграссом намерена вмешаться третья партия. Руководство Гринготтса вышло на Эдварда Фицроя и его Львиную компанию, предложило им контракт, направленный против Британского Министерства... И нас с вами. Они собираются сыграть по самой крупной ставке: воспользоваться смутой и неопределенностью, раздробленностью и недоверием, и нанести удар. Гоблины? Наемники? Львиная компания? Эти-то тут вообще причем? Совершенно не такого начала речи ожидала Дженнифер... И не только она. Леди Малфой увидела, что почти все собравшиеся так же удивлены, как и она сама. Не изменились лица только у тех избранных, что вхожи в Ближний круг Поттера: им, очевидно, эти известия сообщили заранее. – Планы гоблинов и их ручного дракона нам неизвестны, – продолжил говорить Поттер, – доносчики моих союзников с Континента так и не смогли к ним подобраться. Мы не знаем, что именно уродцы нам готовят, мы не знаем, какими в точности возможностями они располагают, и кто состоит с ними в сговоре. Однако Львиная компания – это угроза серьезная. Четыре сотни закаленных бойцов, спаянных воедино и прошедшие сквозь огонь и воду под талантливым руководством... А ещё прибавьте деньжата гоблинов, их собственных стражников, и поймете, что Фицрой может собрать под своим крылом впечатляющее войско. Такое, что в самом деле может перевернуть всю доску и запутать наши карты. – И что же нам делать?.. С ними? – Раздался голос Шеймуса Финнигана. Ирландец настолько погрузился в решение проблем своего родного острова, что его известия из большого мира шокировали. – Мы не знаем, что они задумали в точности, – ответил председатель собрания, – но и они не узнали об утечке. Этим мы обязаны воспользоваться – пока можем. С завтрашнего дня вы начинаете забирать свои сокровища из Гринготтса, пока уродцы ещё не закрыли хранилища навсегда. Приличный повод у вас имеется: все помнят, что Министерство Реддла во время войны постоянно залезало в чужие ячейки, а у нас, по мнению гоблинов, как раз неизбежная война на носу. Да и, готовя удар, они не захотят вызывать подозрений отсрочками и неповиновением... Это, разумеется, не означает, что вы все завтра должны направиться строем в Гринготтс. Порядок, в котором вы будете изымать деньги, будет сообщен Гудманом по окончании нашего собрания. Он же сообщит, в какое хранилище кто что направит. Процентов не будет... Но и денег мы потеряем как можно меньше. И, главное, не дадим гоблинам обратить наши средства против нас. За сохранность ваших средств будут отвечать люди Рональда, специально им отобранные. Малфои хранили в Гринготтсе немногое: сказывалось недоверие главы семейства к гоблинам. Средства Дженни и Драко вращались в иных лавках и конторах – пусть они давали проценты поменьше, но зато принадлежали волшебникам... И, в случае чего, с ними было бы куда проще разобраться. Учитывая незначительность их вкладов, скорее всего им велят быть последними в очереди. Гоблины к тому времени могут уже кое-что заподозрить. Придется постараться, чтобы извлечь своё. Или же попросить Рона о том, чтобы он помог им в очереди? Он должен помочь родным Нарциссы... – Сорок тысяч галлеонов пропадет... – Пришел к выводу Драко, шепча ей на ухо. – Пропадет наше золотишко... – Рано паникуешь. Найдем способ изъять их. – Попыталась заверить его Дженни. – И, вообще, это не принципиально. Даже если не успеем, не разоримся. Лучше слушай дальше! А слушать было что. – Отныне мы находимся на военном положении. Каждый лейтенант обязан собрать своих бойцов: отпуска, выходные, прогулы должны быть позабыты. Это касается и тех, кто не относится к боевому крылу нашей организации, но распоряжается своими стражами и охранниками. – Продолжал выступление Поттер, стараясь говорить четко и ровно. Так, чтобы каждое слово гвоздем входило в головы слушающих. – Держите своих людей при себе, поставьте их на охрану важнейших объектов. Пусть каждый будет при деле. У Малфоев есть двенадцать защитников, и каждый из них на своем месте. Дженнифер старалась подобрать пригодных бойцов, понимая слабость как свою, так и мужа в боевой магии. Помогли и Рон с Дином, подсказывая кандидатуры и помогая отсеивать неподходящих. Пятерку лучших человек, если что, леди Малфой отправит Томасу на помощь: эти не подведут, а остальные займутся защитой особняка. Оставаться без охранников в смутные времена действительно нельзя. Но и не отдать людей Поттеру нельзя, это могут понять совсем неверно... – Также держите при себе членов семей. Жен, детей, родителей, кого угодно. Нервы у всех на пределе, эксцессы нам ни к черту не нужны. Все отпуска и путешествия придется отменить: сперва победим, и затем уже отдохнем. Мы должны сократить возможные риски до возможного минимума, дабы не стать заложниками чьей-либо глупости. Сократить риски?.. Вот сейчас Дженнифер вновь удивилась. Разве их собрали здесь не для того, чтобы объявить войну Гринграссу? Все эти слова о подготовке, о переводе денег и сокровищ в безопасные хранилища, разговоры о необходимости посадить родственников под домашний арест... – Проведенные нами за старательной, тщательной работой годы принесли свои плоды. Практически все авроры и большинство «палочников» на нашей стороне, и, со смертью Кингсли Бруствера да исчезновением Адама Палмера, лорд Гринграсс потерял свою последнюю опору среди стражей нашего сообщества. Обещания, деньги и амбиции привели к нам в лагерь большую часть тех, кто должен защищать Гринграсса... И он это хорошо понимает. Знает, что его позиции ненадежны, но не хочет проверять, насколько они плохи. – Все собравшиеся смотрели на Гарри, и тот, понимая важность момента, говорил спокойно и убежденно в своей правоте. – Посему он до сих пор и не перешел ни к каким резким действиям. Посему министр не пытался меня уволить, арестовать, убить... И не трогал никого из вас, хоть на многих и имеет компромат. На поляне установилось напряженное молчание. – И мы не должны провоцировать лорда Сибуса на какие-либо отчаянные жесты. Без моего личного – личного! – приказа, никто не должен нападать на Гринграсса, его людей и клиентов. Никаких убийств, покушений, налетов и набегов без моего прямого приказа. – Теперь Поттер произносил слова едва ли не по слогам. – Нам предстоит борьба с многочисленным сбродом из-за океана, которому вдобавок ко всему помогают мелкие уродцы. Мы не можем себе позволить тратить людей, ресурсы и время на междоусобицу, способную всех нас похоронить. Нечего разбрасываться силами, когда они могут нам пригодится. Будущий хозяин Британии перевел дух. – Я берусь самостоятельно решить вопрос с лордом Сибусом Гринграссом. До того – ни один из вас не должен вмешиваться, импровизировать и подставлять всё наше дело. Тут леди Дженнифер отыскала рядом с Поттером Дафну Гринграсс – и попыталась понять хоть что-нибудь по ее лицу. Она стояла рядом с Гарри, её лицо не дрогнуло при обещании «решить вопрос» с её отцом... Что бы это значило? Неужели они с ним настолько поругались? Да нет, вряд ли. Дафна – не та женщина, чтобы забывать о кровных связях при каких-либо обстоятельствах. Она бы не отнеслась с таким хладнокровием к такому страшному обещанию. Похоже, что убийство не подразумевалось. Но, тогда, как Поттер собрался поступать? – Но это не значит, что все мои предыдущие слова были произнесены напрасно. Готовьтесь к войне, долгой, непростой и разрушительной. Врать не стану: это первое подобное испытание со времен победы у Хогвартса. Со всеми... Вытекающими отсюда трудностями. Нам потребуются люди, деньги, пот и кровь – и только тогда мы можем победить. – После паузы настала пора подвести итоги. – Теперь, когда вы поняли, что нам предстоит, пришло время более подробного инструктажа. Каждый из вас должен сейчас подойти к своему начальнику: они уже получили распоряжения. «Начальником» Малфоев в этой несложной иерархии была Дафна Гринграсс... Но любые надежды получить от неё какие-либо разъяснения разбились о непробиваемый лёд в ее глазах и тоне. Сегодня дочь министра и союзница заговорщика вела себя со всем возможным профессионализмом, не давая и повода свести беседу в иную сторону. Малфоям она озвучила следующие требования: отдать в её распоряжение семерых бойцов, выделить в хранилище на Скрытых Топях пятьдесят тысяч галлеонов, через неделю ликвидировать счет в Гринготтсе. Её мужу она советовала не появляться на послезавтрашнем заседании у Редволла, в чьей верности Гринграссу сомневаться не приходилось; ей самой велели не отпускать никуда дочь и сына. Дафна говорила обо всем с холодной, спокойной уверенностью, словно отдавала приказы на поле боя. Словно ли?.. Задерживать семейную пару после получения ими приказов никто не стал. Их место тотчас заняла Фоули, рвущаяся к Дафне за инструкциями – а Малфоям нужно было спешить домой. Исполнять порученные распоряжения. Дженнифер с натянутой улыбкой простилась с начальницей, обменялась парой ничего не значащих банальностей с другими знакомыми... И поспешила удалиться, держа супруга за руку. До портала они добрались в хмуром молчании, каждый размышляя над услышанным. В такой же неуютной, отстраненной тишине шли они по собственному парку – и с каждой минутой женщине становилось всё хуже и хуже. У самого дома её начали обуревать тягостные сомнения. Сомнения, однако, попросту открыли дорогу чистому, незамутненному страху. Войне – быть. Даже если Поттер что-то сотворит с Гринграссом, даже если он... Убедит его сдаться, отказаться от борьбы – войне быть всё равно. С гоблинами, коли они решились на подобное, не договариваться. А теперь уродцы обзавелись четырьмя сотнями наемниками! Людьми, привычными лить кровь, умеющими это делать и готовыми на всё, ради обретения новых богатств, славы и места под британским Солнцем. Богатенькие банкиры, при желании, смогут удвоить это число: собрать самое настоящее войско! И когда оно явится в том же Лондоне, или Коукворте – что будет? А ведь Поттер может и не договориться с Министерством. И тогда её муж, её дочь, её сын, она сама окажутся посреди трёх огней, в очередной жестокой, кровопролитной войне... Она ведь думала, что, выбирая Поттера, выбирает уверенность, успех, возможности. Не смертельную опасность для всех близких... Но у самого дома случилось нечто, совершенно неожиданное для Дженни. Драко остановил жену у порога, заключил её в крепкие объятия и прошептал – ласково и заботливо – слова поддержки. – Спокойней, Дженни. – Он говорил тихим, но уверенным голосом. – С тобой, Дореей, Скорпиусом и матерью всё будет хорошо. Обещаю. Я об этом позабочусь, как только смогу. Банальность... Но эти простые, банальные слова пришлись как нельзя кстати. Измученная сомнениями и уставшая леди, как оказалось, больше всего нуждалась в подобном проявлении мужества со стороны супруга. – Спасибо, Драко.

***

– Передай мне, пожалуйста, соль. – Попросила Лили, и Джим поспешил исполнить её просьбу. Красавица благодарна улыбнулась и поспешила добавить – Спасибо, Джим. – Не за что. – Разумеется, она и сама могла бы взять эту несчастную солонку. Ей попросту захотелось попросить именно его... Что же, у каждого – свои слабости. – Не люблю я, когда мясо слабосоленое, – блондинка произнесла эти слова так, будто делилась с ним сердечным секретом, – а так у него появляется вкус. – Тут, думаю, ты разбираешься лучше меня. – А ты, Джим? Что скажешь? Правда же, мясо несоленое? – Не хотела отставать от него всеобщая любимица. – Да не знаю, – повел плечами парень, – вроде всё нормально на вкус. Что дают, то и ем; а раз подают хорошие блюда, то и жаловаться не стоит. – Это так... Мужественно с твоей стороны. А я не могу так: мне нужно, чтобы блюда были самим совершенством. Вкус должен быть ярко выраженным, иначе я попросту не вижу смысла... – Ну а я не могу различить порой одно от другого. Всё, что съедобно, то съедобно. – Джим легонько улыбнулся сводной сестре, и та попросту расцвела от этого жеста. – Впрочем, полагаю, каждому – своё? – Истинно так... Он никогда не умел вести так называемые светские беседы. Более того: он обычно старался их игнорировать. Болтовня о еде, напитках, женщинах, развлечениях всегда казалась ему если не пустой тратой времени, то чем-то очень к этому близким. И, тем не менее, сейчас он старался изо всех поддержать разговор с Лили. Могло быть и хуже: он мог бы посадить его с Айрис. Той всё время что-нибудь такое расскажи, о чем общий родитель запрещает с девчонками болтать. Вот сиди она с ним, пришлось бы изобретать тысячу и одну отговорку, да пытаться уводить беседу от их с отцом занятий. Даром, что сам Джим с куда большим интересом рассказал бы Айрис о своем первом убийстве, чем болтал бы с Лили о тонкостях кулинарного искусства. Однако в жизни мы редко получаем желаемое, и он с этим давно смирился. Тем более, что свои плюсы можно найти в любой ситуации. И, раз он оказался на семейном ужине, то нужно вести себя подобающе. Если быть совершенно точным, то оказался он на ужине клана Поттеров. Сегодня глава Департамента и будущий правитель Британии – в этом Джим уже не сомневался – решил собрать всех своих кровных родственников под одной крышей. Наверняка желает сообщить им всем нечто очень, очень важное; иначе не стал бы так заботиться... Но, опять же, порой можно позволить себе «просто» насладиться спокойным вечером. Вечером, свободным от изнуряющих тренировок и болей по всему телу. Сейчас он может расслабится: выпить прекрасного вина, съесть отлично прожаренную – и соленую в меру, что бы там Лили не говорила – утку да откинуться в удобном кресле. Удовольствия небольшие, но столь много значащие для него! И болтовня со старшей сестрой, если задуматься, всё же куда приятней очередных отцовских приказов, наставлений и поучений. Лорд Поттер восседал на положенном патриарху месте во главе стола, ел и пил, да порой перебрасывался короткими фразами со своими женщинами, сидевшими от него по бокам. Матерью Джима, Глорией, и своей законной супругой, Флёр. Оделись они обе подобающе случаю и, к стыду парня, он частенько задерживал взгляд зеленых глаз на вырезе леди Поттер... Та или не замечала этого внимания, или очень умело делала вид, что не замечает – оба варианта Джима вполне устраивали. Сами женщины сегодня вели себя если не дружелюбно, то учтиво друг к другу, хорошо понимая серьезность момента... И не желая позориться перед детьми другой. Проще было вести ни к чему не обязывающую беседу обо всем и ни о чем, порой отвечая на вопросы господина и, по мере сил, нахваливая молодежь. Сын леди Файертейл ничего не имел против леди Поттер. Более того, он считал, учитывая все обстоятельства, что ему и его матушке несказанно повезло. Женщина менее уступчивая могла бы превратить жизнь фаворитки мужа и её сына в настоящий кошмар постоянными сценами и издевками; Флёр вела себя несколько иначе. О, Джим хорошо знал, какие ссоры порой они с Глорией закатывают: знал о криках, визгах, порой о рукоприкладстве... Но на него подобное отношение не распространялось. Леди Поттер принимала его, старалась, как могла, ему помочь и пыталась принять его, повторяя, что сын не отвечает за отца – или мать. Она тоже пыталась уговорить патриарха семьи изменить подход к воспитанию обоих сыновей; хоть она успехов и не имела, за саму попытку Джим был благодарен. Ни о каких унижениях речи и быть не могло – француженка, как и его родная матушка, считали, что дети к их ссоре никакого отношения не имеют и не должны иметь. Джим был искренне благодарен леди Поттер за подобный подход, и старался, по возможности, отплатить ей уважением и учтивым вниманием. Хотя, конечно, Флёр не помешало бы получше воспитывать своих ненаглядных детишек. Джим остановил взгляд на Карле и не без труда задержал в себе гневное замечание. Сын француженки сидел прямо напротив него, но его глаза были заняты пристальным, почти что неотрывным изучением матери Джеймса. Взгляд Карла скользил от её густых волос до чрезмерно вольготного выреза, будто стараясь запомнить каждую деталь её внешности. А ведь парень предлагал матери одеться как–нибудь попроще! Знал ведь, с кем ей придется сидеть за одним столом. Могла бы и послушаться его мнения! Сейчас же ему приходится наблюдать эту картину в бессильной злобе: не делать же за всем столом замечание... И уж точно не полагается превращать сына хозяина в противную лягушку. Пускай радуется, пока может. На завтрашней тренировке, если дело до нее, конечно, дойдет, Джим вытрет сводным братом пол. Может, тогда он поймет, за что именно, и догадается, как нужно вести себя за столом. Он, допустим, тоже рассматривал леди Поттер... Но ведь украдкой, и не забывал при этом регулярно отводить глаза в сторону! – И надолго ты вернулся в цивилизацию? – Словно ненароком поинтересовалась Айрис. Бойкая девица улучила момент, когда их общий родитель отвлекся на жену, и постаралась начать разговор. – Надеюсь. – Проговорил Джим, тотчас повернувшись к младшей сестре. Приятнее говорить с ней, чем заводиться попусту. Решение всё равно уже принято... – Но тут, Айрис, уже как пойдет. Айрис считала его своим настоящим братом, и никогда не чувствовала в общении с ним какой–либо неловкости. Подвижная, ретивая, озорная девчонка желала приключений и настоящих испытаний, и тянулась к нему, будто он был магнитом. Молодой колдун, в свою очередь, и не думал ее отталкивать. В компании Айрис ему было легко и хорошо, с ней он не ощущал себя посторонним и чужим, с ней он мог быть самим собой и получать от этого удовольствие. Помогала то ли непосредственность младшего ребенка леди Поттер, то ли примерная общность их интересов; так или иначе, но встрече и беседе с ней Джим был всегда рад. А теперь, пока можно, надо пользоваться случаем. – Ты о всех этих событиях? – Уточнять младшей даже не пришлось. – Да. От этого сейчас зависит всё... В том числе и где я окажусь. Возможно, останусь в поместье. Возможно... – Повел плечами юноша. – Придется уйти в лес. Тут уж, Айрис, как дела пойдут. – Боишься? – Встрял в разговор Карл Поттер. Даже легкое шипение со стороны сестры его не остановило. – А мне казалось, ты в леса рвался. Если не считать их с Карлом соперничества в деле освоения магии – и забыть о том, как он пялится на Глорию при любой возможности – то отношения между двумя братьями были неплохими. Общие перенесенные тяготы помогают сплотиться, а регулярные тренировки учат ещё и полагаться друг на друга. Поттер старался вбить – во всех смыслах – в головы сыновей простую мысль о том, что они, какими бы не были, всё ещё остаются семьей. И семья – превыше всего. Уроки, наставления и удары даром не прошли. Карл Поттер и Джеймс Файертейл могли смеяться друг над дружкой, могли подшучивать друг над дружкой, могли и ссориться... Но никто не давал эмоциям победить себя. Никто не давал себе забыться. И, разумеется, никто не сомневался, что другой его обязательно поддержит, случись такая нужда. – Это тебе туго придется, Карл. – Парень решил возвратить колкость. – Помнишь Кент? Помнишь нашу прогулку по тем скалам и зарослям, и как ты не мог справиться с лагерем? – Не смог справиться? – Тотчас встряла Айрис, глядя на парней с довольной улыбкой. – Братец, а нам ты этого не говорил. – Это было давно, и неправда всё. – Неправда – что? Что ты не смог самостоятельно поставить палатку? – Да кто их ставит без магии? Тем более теперь, когда палатки стали больше и научились новым фокусам... – А вот попадешь ты в место, где чары не работают... – Что ты будешь делать? – Подхватил вопрос Айрис Джим с тихим удовольствием в голосе. – Обращусь к признанному мастеру, вроде тебя, – парировал Карл, делая глоток из бокала, – а сам займусь тем, что у меня получается лучше. Например, пойду и убью кого-нибудь... – Ребят, да о чем вы говорите? Это же какой–то кошмар! – Подала голос самая старшая из молодых. – Давайте вы не будете портить и самим себе, и мне аппетит подобными рассказами. Не надо говорить о таких страшных вещах за семейным столом, ну! Лили Поттер больше всех остальных пошла в мать. Ослепительная, сногсшибательная красотка с большим сердцем, добродушным характером... И ярко выраженной нелюбовью ко всему, что содержит в себе риск, опасность и неуверенность. Ей превыше всего нравятся предсказуемость, стабильность, она высоко ценит преданность и правдивость. И больше всего сейчас она хочет, чтобы все эти темные тучи исчезли с горизонта. Чтобы всё было просто, понятно и нормально. Когда начнется война, ей придется туго. Стоило только Джиму подумать об этом, как отец велел слугам убирать всё со стола. Его голос словно пробудился ото спячки, а в глазах вновь загорелся огонь: парень понял, что его предчувствия верны. Отнюдь не только ради жареной утки их собрали здесь! Патриарх позволил им выпить и поесть, но теперь настало время для очередных откровений. Вышколенные слуги поспешно справились с задачей и поторопились удалиться, оставляя клан наедине с его предводителем. – Есть несколько объявлений... Которые я хочу сделать. – Поттер осмотрел всех своим тяжелым взглядом, и только затем продолжил. – И они касаются вас, дети. Кроме Айрис. Но ты, Айрис, никуда не уходи. Полезно послушать будет. За столом установилась полная тишина. Матери прекратили свои разговоры, дети закончили перепалку. – Вы трое вошли в совершеннолетний возраст. Это не только освобождает вас от школьных занятий, но и даёт вам обязательства перед семьей... Вам троим нужно найти себе пару. И постараться сделать это побыстрее. – Поставил их перед фактом патриарх, не собираясь переливать из пустого в порожнее понапрасну. С ними он всегда предпочитал говорить откровенно и прямо, как бы тяжело это не было. – Я не хотел бы организовывать ваши браки сам. Понимаю, что приятного в подобном мало. Однако наше положение накладывает требования, и им приходится соответствовать. И, если через год у вас никого не появится на примете, я возьму дело в собственные руки. Джеймс тотчас откинулся в кресле. У него–то уже была в рукаве вероятная кандидатура. Дорея. Дорея Малфой, и ему больше никого не надо. Ведьма породистая, приличная, покладистая и красивая. С ним ему хорошо: в её компании он может по–настоящему расслабиться и забыться. У неё чарующий голос, длинные черные волосы, мягкие руки, упругие груди, потрясающие бедра... Родители сделали её толковой хозяйкой, способной как управлять, так и работать ручками. Ровно то, что ему нужно. Она сама к нему тянется, это невозможно отрицать. Им нравится спать друг с другом, они хорошо ладят, они охотно прощают друг дружке те или иные слабости. Чем плохой фундамент? Более того: Дорея сама предлагала съехаться, пожить вместе, приглядеться. Обстоятельства, конечно, форсируют события – но он и не против этого. Малфои же наверняка возражать не станут. Для них это самая выгодная партия из возможных, особенно в нынешних–то обстоятельствах. Леди Дженнифер обретет уверенность: уж кого–кого, а новых родственников Поттер не бросит на произвол судьбы. – Если же у кого–то из вас, вдруг, уже есть варианты, – закончил свою речь лорд Поттер, – я их готов выслушать. – Отец, – заговорил Джеймс, – у меня есть вариант в голове. Дорея Малфой. Что ты скажешь? Глория знала об их связи с самого её начала, но всё равно не сдержала удивления. Его мама повторяла из раза в раз, что он берет слишком низко, и что он достоин куда большего, чем дочка второразрядных аристократов–бюрократов. Парень слушал, кивал да спешил на новую встречу с Дореей; незачем было огорчать маму пустыми спорами. Ей и так хватало причин нервничать... – Дорея Малфой, хм. – Поттер кивнул и призадумался. – Ты в этом уверен, Джеймс? Речь идет не о сожительстве, и не о юношеском романе. Тебе нужна женщина способная, умная и терпеливая. – Да, Джим, отец прав, – вторила ему Глория, – тебе бы подумать ещё... – Я подумал. – С ударением на последнем слове ответил юноша. – И решил, что хочу её. Это не просьба одобрить легкую интрижку. Поттер и Глория обменялись взглядами. Мама парня тяжело вздохнула, а отец посмотрел прямо на него. – Да будет так. – Произнес он. – Можешь идти к Малфоям, как минует кризис, и просить их одобрения. Сам ведь сможешь уладить вопрос? – Да, отец. Под мою ответственность. – Как скажешь. – Спасибо. Джеймс искренне поблагодарил родителя. Его требование было в самом деле разумным, справедливым; желающий добиться пусть добивается сам. Никаких трудностей на своем пути парень не предполагал, и теперь он мог со спокойной душой слушать, о чем говорят его сводные сестра и брат. – И что мне скажете вы? Первой ответила Лили. Или, точнее, она попыталась. – У меня... У меня нет готового ответа. – Она напряглась, пытаясь перебрать в уме своих многочисленных ухажеров. – Мне нравится несколько парней, но все они такие разные... Определиться с одним, я даже... – Лили, я и не требую ответа здесь и сейчас. Не смотри на Джима: он всегда точно знает, чего хочет. И кого хочет. Тебя я спрашиваю о вариантах, только и всего. – Мне нравится Билли Грейнджер, он умный и прилежный. Заботливый ещё такой! Ахилл сильный и решительный, с ним я чувствую себя в безопасности. А Джон так хорошо играет на скрипке, и с ним никогда не бывает скучно... Ну и что мне делать? – Милая, – заговорила Флёр своим ласковым, приятным даже Джиму голосом, – во–первых, переведи дыхание. Тебя никто не пытает, честное слово. Во–вторых, все эти юноши... Мы их ещё и в деле ни разу не видели. Они, возможно, и кажутся сейчас тебе хорошими. Но связаться с мужчиной, чью суть не знаешь... – Лили, – решила подать совет и Глория, – не торопись ты так. Воспользуйся отцовским предложением и подумай хорошенько. Ведь, в конце концов, это – твоя жизнь. И тебе с этим человеком жить. – Леди Файертейл права, – признала матушка блондинки, – и тебе ещё стоит подумать над приоритетами. Нам нужны не пустоголовые весельчаки, а надежные защитники. И хорошие люди. – Они обе правы, – подвел черту отец, – и тебе стоит прислушаться к их словам. Если что, смело спрашивай у меня. Я скажу, кого стоит однозначно забыть. Например, Ахилла Финнигана лучше и не называй больше. – Хорошо, отец. Теперь настал черед Карла. Он прочистил горло, посмотрел на отца... – Я не могу определиться. И вообще, почему я должен сковывать себя браком? В моем–то возрасте? – Он повел руками, словно отмахиваясь от глупости. – Я молод, и я хочу насладиться жизнью. Зачем останавливаться на одной женщине? Я пропущу всё самое веселое! – Речь, Карл, не о твоем веселье. Тебе уже не семь лет, чтобы все тебя развлекали. Речь идет о долге, который надлежит исполнить. – Отмахнулся лорд Поттер от подобных глупостей. – И никто не говорит о вечной верности до гроба. Но ты и сам должен понимать, что браки нужны не столько для удовольствий. – Долг, конечно. Знаю. Может, мне тогда и Элизу, и Анну взять? Разом? Ведь многоженство так и не было отменено нашими законодателями. Напомним им о наших славных традициях, а мне будет не так гру... Сейчас Карл переоценил отцовское терпение – и сам это понял, стоило родителю посмотреть на него своим фирменным тяжелым взглядом. Необходимости в словесной отповеди не было: сводный брат Джеймса поспешил потупить глаза и вздохнуть. – Хорошо, отец. Я обещаю, что за год найду себе избранницу. – И все могли понять, что наследник патриарха говорил серьезно. Как–никак, он умеет понимать, где шутки заканчиваются. Ответом ему стал только холодный кивок. Ребячество за столом всё же не было прощено тотчас... И Джим испытал тихую радость. Порой Карл всё же способен говорить по существу, без попыток подтрунивать и не выводя окружающих из себя. – Вы все знаете, как идут дела в сообществе. И понимаете, что войне – быть. – Перевел тему тягостной беседы Поттер. – Поэтому ваша безопасность стоит прежде всего. Вы все вчетвером никуда не можете выходить с территории поместья, без моего личного согласия на это. Любые прогулки, любые гулянки, любые путешествия вам придется отложить до моего разрешения. – Да, отец. – Хорошо. – Как скажешь. Сам же Джим только кивнул. Он был уверен, что отец рано или поздно привлечет его с Карлом к делу... Но понимал, что это не случится в первый день. А также понимал, что отец желает обезопасить семью и родных от любых глупых неожиданностей, которыми так полнится начало любого конфликта. – Более того. На время беспорядков, в нашем имении будут жить гости. – Гарри слегка кивнул Глории, и та расплылась в благодарной улыбке. – Леди Файертейл и её дети будут жить с вами под одной крышей. На наших гостей распространяются те же правила, что и на вас всех. При повиновении им я готов гарантировать вам, Глория, безопасность. – Спасибо, милорд. Я очень вам благодарна за ваше согласие... – Я рад помочь. Джеймс был искренне рад. И за маму, и за её детей. Гектору и Веге в самом деле гораздо лучше будет здесь, в самом охраняемом особняке Острова. Тут они будут находиться в безопасности, тут же в безопасности будет и сама Глория... Леди Поттер помнит о законах гостеприимства, Лили, Карл и Айрис неплохо к ним относятся. Сам он, разумеется, будет рад их видеть, особенно милую и непосредственную Вегу. Да и Гектор, когда перестает строить из себя юного лорда, вполне себе приятный, умный парень. Нечего рисковать ими в поместье Файертейлов. Оно, конечно, тоже не проходной двор, но никакого сравнения с владениями Поттера не выдержит. Порой и болезненная паранойя оказывается на руку... – Гектор и Вега Файертейлы прибудут завтра. Флёр, ты должна будешь подобрать им достойные комнаты. – Пояснять, что гости заслуживают доброго обращения, хозяин дома не стал. Он и не сомневался в своей леди. – Хорошо. Родитель поднялся из-за опустевшего стола, его примеру последовали и все домашние – с Джимом в том числе. Ужин кончился, известия, как видно, тоже; настало время расходится по своим уголкам и комнатам. Джим простился с отцом, обнял мать, раскланялся с леди Поттер и направился бодрыми, скорыми шагами к своим покоям. День выдался хорошим, и теперь юноша предвкушал сладкую, спокойную ночь. Сколько-то таких ещё осталось?..