— Это, должно быть, здесь? — спросила Люмин, остановившись возле небольшого дома рядом с подножьем горы. — Неплохой дом…
— Завидуешь? — спросил с ухмылкой Чайльд, намекая, что у Люмин своего-то нет.
— Ха-ха, — наигранно рассмеялась Люмин, закатив глаза. — Очень забавно. Ты такой смешной.
— Я знаю. — Усмехнулся тот, постучав несколько раз в деревянную дверь, которая, казалось, скоро развалиться на составляющие дощечки.
— Да-да, сейчас подойду. — Сказала девушка, направляясь к входу, чтобы отворить непрошенным гостям дверь.
Как только ручка повернулась, характерно скрипнув, путешественница и ее верный (на данный момент) спутник увидели красивую барышню, облаченную в лёгкое летнее платье. Ее пышные рыжие кудри красиво обрамляли пухленькое личико, подчёркивая ярко зеленый цвет глаз.
— Здравствуйте, — учтиво поклонилась Люмин.
— Привет, красавица. — Улыбнулся в своей привычной манере Чайльд, помахав рукой. — Мы тут по делу. Ты же слышала о том, что недавно произошло?
— Н-нет, — запирающимися от смущения голосом проговорила она, отводя глаза от привлекательного юноши — Из… извините. Но что конкретно вас интересует?
— Вы же подруга Саёри? — спросила Люмин.
— Д-да… ох! — она отворила дверь настеж, пропуская гостей внутрь. — Извините за мою бестактность.
— Да ничего страшного, красавица. — Улыбнулся Чайльд, пропуская вперед Люмин под ее очередной недовольный взгляд.
«Святые Архонты… — цокнула она. — Неужели и минуты без ненужного флирта нельзя обойтись? Обязательно разговаривать в такой манере?! Стоп. — Поморщилась она. — А с какой стати меня вообще это заботит?»
— Что-то не так с Саёри? — спросила девушка, присаживаясь за обеденный стол, рукой показывая гостям, что они тоже могут сесть. — Меня зовут Сюин, простите, что не представилась раньше.
— Меня — Люмин, а этого невоспитанного молодого человека — Чайльд. — Тарталья наигранно возмутился, но ничего не ответил на шпильку в свою сторону. — Насчёт твоей подруги… — неловко замялась Люмин, отпустив взгляд.
— Она мертва. — Спокойно сказал Тарталья, осматривая ее владения. — Ты ее убила? — Люмин в гневе наступила под столом ему на ногу.
— Эй!
— Ч-что? — она пропустила мимо ушей подозрения Чайльда, Сюин трясущимися руками судорожно поправляла себе волосы. — Это невозможно… мы ведь только вчера виделись. Я не… на понимаю. Это какая-то шутка?
— О таком не шутят… — отрицательно, с сожалением, покачала головой Люмин. — Нам правда очень жаль. Этому идиоту тоже, он просто… невоспитанный, вот и ляпнул глупость.
— Хватит меня идиотом назвать. — Шикнул тот, стряхивая ее ногу со своей ступни. — Больно вообще-то.
— Сам виноват…
Пока те между собой собачились, Сюин медленно, но уверенно осознавала сложившуюся ситуацию. Спустя минуту, зарывшись в ладони, девушка горько заплакала.
— Саёри… она была моей лучшей подругой… это не может быть правдой, она не могла умереть. Саёри была единственной, кто постоянно навещал меня. Когда я заболела, она приходила каждый день, принося мне разные вкусности. — Вздрагивая, сквозь слезы, бормотала она.
Люмин, встав со стула, подошла к девушке, присев рядом, согнув одно колено.
— Простите нас… мы не хотели приносить такие грустные вести. Но… нам нужна ваша помощь, Сюин. Мы хотим отыскать убийцу, чтобы тот получил по заслугам. Может, что-то странное происходило в последнее время? Кто-то ей угрожал? Или бросал косые взгляды?
— Нет… — отрицательно помахала она головой. — Саёри никогда не жаловалась на недоброжелателей. Она ко всему относилась с улыбкой, а на людей, что желали ей зла, снисходительно.
— Мы понимаем… — продолжила Люмин. — Но нам важна каждая деталь.
— Я не знаю человека, который бы мог на это решиться. — Она поглубже вздохнула и медленно выдохнула, успокаивая себя таким образом. — У Саёри через неделю должен был быть День Рождения. Ей бы исполнилось двадцать… Она была такой молодой! Я хотела подарить ей что-то особенное. Она очень любила разную бижутерию. Вчера вечером я нашла прекрасную жемчужину в лесу. Она так красиво сверкала! Я отнесла ее одной мастерице в Ли Юэ, чтобы та сделала колечко, но…
— Но что? — переспросил Чайльд.
— Сейчас, когда я вспоминаю… — Сюин вытерла слезы. — Было что-то странное в той мастерице, когда я отнесла ей жемчужину… она как будто стала другим человеком на мгновение.
— Правда? Как именно это проявлялось? — продолжал тот расспрос, встав со стула, подойдя ближе к девушке.
— В ее взгляде… он был совершенно другим. Зрачок расширился, почти невозможно было заметить радужку. Это выглядело жутко со стороны…
— Люмин переглянулись с Тартальей. Сложившаяся ситуация не понравилась обоим.
***
— Эй, Люмин, — позвал Чайльд путешественницу, когда та была полностью погружена в свои мысли.
— Да? — тихо отозвалась она, под ногами пнув камушек, который покорился дальше.
— Ты расстроилась?
— А есть повод радоваться? — вздохнула она, усевшись на камне. — Тяжело видеть чужие слезы. Если бы кто-то умер из моего близкого окружения… мне бы было очень тяжело.
— К сожалению, — начал Тарталья, сев рядом с девушкой. — Это — жизнь. Ничего тут уже не сделаешь. Все мы рано или поздно умрем, просто кто-то раньше. Понимаю, что тебе тяжело за этим наблюдать, но ты хорошо держалась. — Тепло улыбнулся тот, похлопав девушку по голове. — Ты молодец, Люмин.
— Но молодцом я себя вообще не чувствую… — вздохнула она. — Прости, что заставляю тебя слушать мое нытье. Со мной такое редко случается.
— Тебе не стоит извиняться. — Покачал головой тот. — Я всегда рад тебя выслушать. В такие моменты я забываю, что между нами есть какая-то вражда.
— Я тоже… — улыбнулась девушка, посмотрев на улыбающегося юношу.
«И все же… почему меня так злило, когда он так фамильярно общался с Сюин? Как будто… ревновала? Да нет, бред какой-то. Я не чувствую к Чайльду ничего, кроме неприязни. Но в такие моменты, как сейчас я забываю, что мы по разную сторону баррикад. Такое чувство, что… мы очень близки. От этого становится не по себе. Так… не должно быть.»
***
— Уже вечер, думаю, что к той женщине мы пойдем завтра. — Вздохнула Люмин, бросив походный рюкзак в гостиной.
— Только опять не надо дрыхнуть до девяти утра. Кто рано встаёт, тому бог даёт. В каком смысле, додумывай уже сама.
— Ты никогда не хотел написать свой собственный сборник
несмешных и идиотских анекдотов? Уверена, он бы пользовался популярностью среди таких же любителей второсортных каламбуров. — Хмыкнула Люмин, плюхнувшись устало на диван.
— А ты как всегда остра на язык. — Усмехнулся Тарталья, потянувшись к верхней полке, где обычно у него стояло вино. — Не хочешь, кстати? Это Мондштадское, Одуванчиковое вино.
— С винокурни Рассвет? — уточнила Люмин.
— Да. — Кивнул тот. — Ах, точно… Я ведь забыл, что вы все там друг друга знаете. Владелец, кстати, довольно странный.
— Ты про господина Дилюка? — спросила Люмин, когда Чайльд протягивал ей наполненный до половины стакан с выпивкой. — А что с ним не так?
— Ох, ну, я слышал, что он не пьет алкоголь. Разве это не забавно? — усмехнулся Аякс, сев рядом с Люмин.
— Ничуть. Какое отношение это имеет к его бизнесу? Он очень хороший человек, к тому же — надёжный. Лучше тебе, правда, не попадаться ему на глаза. Он не переносит на дух Фатуи.
— О! — усмехнулся тот. — Об этом я тоже наслышан. Но… — с ехидной улыбкой посмотрел тот на Люмин. — Ты так говоришь, как будто он тебе нравится в совсем другом плане.
— Ничуть. — Хмыкнула Люмин. — Это — нонсенс. Мы с ним видимся раз в сто лет, к тому же я не хочу забивать себе голову романтическими бреднями. У меня есть куда более важные дела. Например — отыскать брата.
— Здесь я с тобой солидарен. Для меня тоже нет ничего важнее семьи. Поэтому, будь моя воля, я бы тебе помог. Но, к сожалению, у меня есть долг перед Царицей, ослушаться которую я не в праве. — Люмин подняла в удивлении брови. В такие моменты он и впрямь был другим человеком.
— Знаешь, когда ты не отпускаешь шуточки ниже пояса, то ты кажешься очень даже неплохим человеком. — Улыбнулась слегка Люмин, выпив все до последней капли.
— Напьешься же… — покачал головой тот, отобрав у нее пустой стакан. — Смотри, не говори таких вещей, а то я ведь и влюбиться могу.
После короткой паузы, что повисла в воздухе, Люмин громко и звонко рассмеялась.
— Наверное, это была твоя самая смешная шутка. — Вытерла проступающую слезинку она. — Ты и влюбиться — две абсолютно несовместимые вещи!
— Эй, это было грубо вообще-то… — Люмин лишь продолжила улыбаться.
— Ладно, — встала с дивана путешественница, направляясь в ванную комнату. — Я в душ и спать. Завтра тяжёлый день. Спокойной ночи, Аякс. — Бросила она напоследок, улыбнувшись.
— Спокойной ночи, Люмин… — пробормотал Чайльд себе под нос, уставившись на недопитую бардовую жидкость в своем бокале.
«Меня это и впрямь задело… — грустно усмехнулся тот, подойдя к окну. — Эх, Люмин, Люмин… заставляешь же ты меня испытывать такое неприятное чувство в груди…»
