Цветок горького апельсина

      Однако омеге удалось прийти снова. Он мимоходом объяснил это тем, что его супруг пока занят, и в целом вне периода гона мало общается со своим молодым мужем, предпочитая работать в кабинете или ездить по светским приемам. Ганнибал крепко обнял гостя, не скрывая своего удивления и осуждения: если бы такой чудесный омега достался ему, он бы спал с ним ежедневно.       Позже, когда разгоряченный юноша прыгал на его члене, оружейник гладил его грудь и бедра, всецело наслаждаясь и видом и ощущениями и звуками чувственных стонов парня, в какой-то момент его сознание вдруг пронзила мысль, что он бы действительно не отказался бы от брака с этим омегой. Поражённый этой мыслью, Ганнибал замер, пристально вглядываясь в затуманенные страстью, будто пьяные глаза любовника в прорезях маски.       В этот момент в дверь вдруг постучали. Омега испуганно вздрогнул, повернувшись в сторону входа, а мужчина, воспользовавшись этой паузой, прошептал: – Не бойся, она закрыта. Сейчас уйдут. Он сел, обнимая юношу, ткнулся носом ему в шею, еще раз вдыхая его запах, все так же тихо сказал: – Малыш, мне всегда очень хорошо с тобой, а тебе? – Конечно, иначе я бы не приходил с таким риском, – мягко улыбнулся тот, тоже касаясь носом и губами коротких волос за ухом альфы. – Могу я попросить тебя снять маску? Должен же я видеть лицо моего любовника.       Юноша чуть замешкался, опустив глаза, затем кивнул. Но, так как его руки всё ещё покоились на талии альфы, тот понял: омега хочет, чтобы мужчина сам сделал это. Медленно Ганнибал поднёс ладони к маске и аккуратно сдвинул её наверх. Его взору открылось красивое и гармоничное лицо; полумаска скрывала аккуратный нос, точеные скулы и мягкую линию волнистых волос. Твёрдой мужествннной линии подбородка могли бы позавидовать многие альфы. А глаза теперь казались ещё более крупными, глубокими и чарующими. – Ты прекрасен! – восхищенно произнёс Ганнибал, наконец отбрасывая ненужный аксессуар в сторону и гладя омегу по щеке. Тот ласково прильнул к его ладони, поцеловал пальцы, а рукой стянул ленту, стягивавшую длинные волосы альфы. Густой русой волной, отливавшей серебром, они рассыпались по спине оружейника, и омега с удовольствием запустил в них пальцы, проводя сверху вниз и искренне произнёс: – Ты тоже. Мужчина нежно поцеловал юношу, крепче прижимая к себе, и тот снова задвигался на его члене вверх и вниз, тяжело дыша в губы альфы. А Ганнибал всё целовал и целовал его, вскоре ощутив, как член омеги, зажатый между их телами, выстрелил тёплой тугой струёй прямо ему на шею, и от этого кончил сам, сильнее насаживая бедра юноши на свои.       Когда они лежали рядом, отдыхая, Ганнибал осмелился спросить, как зовут его гостя, и получил ответ: – Уильям Майкл Гораций де Ля Рок. – Гораций... А я просто Ганнибал, Ганнибал Лектер. – Необычное имя. – Знаю, я не здешних кровей. Французы зовут меня Аннибал*. – Красиво. Но я буду звать тебя Ганнибал. А ты зови меня просто Уилл. Меня так отец звал... Юноша опустил глаза, а оружейник, заметив в них тень грусти, спросил: – Он умер? – Да. Выдал меня за графа де Ля Рока, когда мне было восемнадцать и почти сразу после свадьбы скоропостижно скончался от неизвестной болезни. – А мать? – Я не знал её, она умерла в родах. – Мне очень жаль. Значит, сейчас у тебя из родных только муж? – Нет, ещё есть дядя, барон Грэм, брат моего отца. Он принимает деятельное участие в моей жизни.       Что-то в тоне молодого человека насторожило Ганнибала, но омега лукаво улыбнулся, и, взяв его руку в свою, вновь поцеловал пальцы, затем спросил, начал ли мужчина делать подарок для его супруга. Ганнибал поспешил заверить его, что работа идёт, и встал, чтобы показать основу для кинжала и набросок предполагаемого филигранного узора.       Уилл одобрил эскиз и стал прощаться. На пороге он прильнул к Ганнибалу, ласкался, как котёнок, оказавшись в кольце его сильных рук и, обратив сияющие влюблённые глаза на мужчину, спросил: – Ты будешь меня ждать? – Конечно, Уилл, – кивнул Ганнибал с нежной улыбкой. Он поцеловал юношу на прощание, с трудом отпуская его от себя. – Я приду через три недели, жди! – сказал тот, вновь надевая маску, закутался в плащ и ушёл.       Ганнибал ещё долго лежал на топчане, отдыхая после бурного свидания, наслаждаясь тонким и сладким запахом омеги, которым пропитались простыни, счастливо улыбался, рассматривая потолок. В дверь опять постучали, и оружейник услышал голос своего брата Ларса: – Ганнибал, это я, открой! Мужчина встал и, поправив сбитые ковры, поспешил открыть. Высокий светловолосый мужчина вошёл внутрь. Он был явно старше хозяина, имел ещё более жёсткие черты лица и пронзительные светлые глаза. – Ты чем тут занят? Я полчаса назад приходил, стучал, никто не открыл. Уходил куда-то? – Я? Нет, – Ганнибал оглянулся по сторонам, невольно стараясь найти взглядом то, что выдало бы присутствие его недавнего гостя. – В общем, я был не один. – А, опять эти развратные омеги искали тут приключений, понятно. Ларс сжал губы. Он был бетой, настоящим воином, ещё более искусным и свирепым, чем Ганнибал, и довольно равнодушным к сексу. А оружейника вдруг резануло то, что кто-то может считать его прелестного любовника развратным. И уж тем более, что он сам – лишь короткое, малозначительное развлечение для юноши. – И, как всегда, замужняя? Ганнибал коротко кивнул, не став исправлять род прилагательного, которые употребил брат. Если к мимолетным связям в принципе Ларс относился индифферентно, то контакты с мужчинами-омегами глубоко презирал. – Ну да ладно, дело твоё. Я здесь по другому вопросу, – сказал мужчина, доставая длинный тяжёлый меч. – Хочу ножны обновить, поможешь? Проветри только тут.       Дожидаясь, когда Ганнибал почистил и подлатал ножны его меча, Ларс отводил душу в разговорах о былых сражениях, в которых они участвовали вместе. Это на время отвлекло мужчину от мыслей о том удивительном факте, что у него, похоже, появился постоянный любовник. Но когда брат ушёл и взгляд оружейника наткнулся на эскизы узора для кинжала, заказанного Уиллом, он будто вновь ощутил приятный запах свежести и молодой травы, тонкий аромат маленьких белых цветков апельсина. Лицо мужчины озарила нежная мечтательная улыбка.       Каждый день он понемногу работал над кинжалом, бережно выкладывал сложный узор из тончайшей серебряной проволоки, инкрустировал ножны камнями. Он всё же решился добавить к крупному прозрачному камню несколько светло-голубых, цветом напоминавших глаза прекрасного омеги. Часы работы над этим оружием приносили Ганнибалу много удовольствия. Невольно он считал дни до их с Уиллом следующего свидания.       Но Уилл не появился ни через три, ни через четыре недели.