Убийство Бабочек

3 мая. Понедельник

      Через открытые жалюзи проникали лучи естественного света, редкого, да замечательного солнца, освещая темное помещение. На улице продолжал идти грибной дождь.       Кабинет украшен преимущественно темными оттенками и немного белым, что в глаза сразу бросались: шкаф со множеством документов в подписанных коробках, лакированные два стола, соединенные наподобие угла, вешалка у двери, на которой висели черное пальто и джинсовая куртка; принтер, городской телефон, рабочий компьютер и личный ноутбук в углу. Нет ничего лишнего, только папки и бумаги. Остальная мебель обтянута искусственной кожей.       Глеб Николаевич недовольно хмурился, расхаживая по кабинету взад-вперед, скрестив руки за спиной, поглядывал то на часы, то на Кирилла, сидящего на его месте. Невнятно что-то бормоча себе под нос и с раздражением вздыхая, вызывал лишь ухмылку у нового подчиненного. Тогда начальник резко остановился, заглянул в окно через жалюзи и вдруг прикрыл их, стоило и солнцу пропасть за тучами.       Бета игриво соединил пальцы и положил голову на них, кокетливо приподнимая уголки губ:       — Что же такое случилось, отчего на лице моего дорогого друга столько морщинок от раздражения?       — Александр идет, — кратко ответил Глеб, а потом поправил себя. — Нет, бежит. Впервые такое происходит, чтобы он опаздывал.       — А я же говорил, появится. Опоздал лишь на часа три, — альфа заинтересованно повернулся к приятелю, скрестил руки на груди и плавно подошел, не понимая беззаботно-веселую интонацию. Кир лишь насмешливо приподнял бровь. — Ты же не собираешься уволить его из-за этого?       — Кто бы мне дал право увольнять сотрудников за единственное опоздание? Я увольняю по причине невыгоды, общего торможения прогресса и плохого обращения в коллективе. За единичный проступок я этого не могу сделать. К тому же это достаточно глупо и подорвет доверие остальных. Ко всему прочему на нем важные отчеты, ведь он главный бухгалтер. Он еще никогда не допускал ошибок. Безупречная работа, на которую должны равняться остальные, — Глеб хмыкнул и сел на стульчик в ожидании опоздавшего. — Поэтому мне важно, чтобы он ошибся и не раз.       Кирилл любопытно наклонил голову вбок, все так же легко улыбаясь:       — Тебе нравится быть в банкротстве, так понимаю, или все же ты всерьез думаешь, что тебе не нужны способные люди? Не то чтобы мне не нужны деньги. И мне ведь вовсе не плевать, только вот вместо меня здесь может работать тот, кто действительно не дает случаться общему торможению.       — Ты правда его защищаешь?       Бета не успел ответить, может, оставив и так без ответа, как в кабинет ворвался запыхавшийся Саша. Вежливо поздоровавшись, подошел к начальнику, надеясь, что никаких важных листов не забыл возле принтера, в суматохе собираясь на работу. Омега достал из портфеля несколько файлов, протянул их, да Глеб Николаевич все еще равнодушно смотрел на него. Омегу окатил жар, пробирающийся по спине горячим потом в прохладном кабинете, отчего расслабил галстук, пытаясь спастись от молчаливого разговора глазами тэт-а-тэт. Начальник, выражая сомнение одними губами, что стянул в тонкую полоску, бросил нахмуренный взгляд на текст с каким-то надутым презрением, медленно скользя по строчкам.       Саша несколько секунд находился в замешательстве, рассматривая, как тот не спеша переворачивает листы, явно желая подробных объяснений причин опоздания. Щеки стыдливо краснели от собственного нарушения дисциплины, что не любил и не жаловал в людях. Когда руководитель поднял на него глаза, собираясь что-то сказать по поводу сделанной работы, как омега сам начал говорить:       — Глеб Николаевич, так вышло, что отчетность за полгода в ваших руках заняла у меня достаточное количество времени. И, возможно, не мне говорить о загруженности, но…       — Почему ты ходишь вокруг да около? — внезапно раздались слова, однако Глеб по-прежнему молчал. Саша удивленно оглянулся на новое лицо, точнее, пугающе знакомое, от которого по липкой от марафона по городу от места жительства до офиса спине пробежались мурашки, охватывая и загривок. Кирилл всего-то усмехнулся. — Опоздал и опоздал, почему ты перед ним распинаешься?       — Ч-что?..       — Не обращайте на него особого внимания, — заявил начальник, отмахнувшись от друга, как только тот попытался вырвать из рук важные документы. Глеб Николаевич невольно нахмурил густые брови, стоило листам все же исчезнуть, он тяжело выдохнул и глянул на подчиненного. — Сейчас у всех загруженный график, так что я могу вас понять. Впредь постарайтесь не опаздывать.       Саша нерасторопно кивнул, хотел уже развернуться и пойти за рабочее место, как Глеб Николаевич его остановил:       — Прошу прощения, но я задержу вас еще на минутку. Знаю, ваш отдел сейчас достаточно занят проверками и инвентаризацией цехов, само собой разумеется, но несмотря на все вы довольно способный сотрудник. Я говорю это, потому что на ваши плечи ляжет забота о стажере, — вкрадчиво произнес он, вяло жестикулируя, будто бы специально и обдуманно выбирал слова. Омега недовольно открыл рот, чтобы возразить и вырвать с корнем другие поползновения нагромоздить дополнительным трудом, как тут же прижал плотно губы. Начальник мало того, что холодно со всеми разговаривает, так еще и смотрит практически один в один. — Чтобы к концу стажировки он стал специалистом своего дела.       Как только Саша, умело справившись с вырывающимся наружу потоком брани, вышел, пытаясь не хлопнуть громко дверью от раздражения, Кирилл перевел любопытство на друга, что задумчиво глядел на выход из кабинета:       — Мне его лицо кажется смутно знакомым, — констатировал факт бета, не заметив этого еще вчера, когда находился в объятиях опьянения и кое-чего еще немного более экстравагантного. — С моей памятью на лица, ты понимаешь, это нонсенс! Может, ты напомнишь мне?       Глеб как-то растерялся, а потом опустил глаза на пол:       — Не понимаю, о чем ты… Но, надеюсь, к концу второго месяца ты его доведешь до белого каления.       — Не могу понять, зачем тебе это надо?       — Лучше задай вопрос, чем тебе это будет полезным? — альфа пересел в кресло, вытолкнув надоедливого стажера, и устало откинулся на спинку. — А теперь иди и попробуй не мешать другим работать. Офис сейчас в убытке, и ты можешь сделать только хуже.       — Оу-у, ты такого ужасного обо мне мнения, — наигранно обиделся Кир и, подойдя вразвалочку к двери, хитро посмотрел на него через плечо. — К тому же мы оба помним, что ты сам пригласил меня тогда работать. Чмоки-чмоки, я еще к тебе загляну!       Напоследок он послал ему унизительный воздушный поцелуй, надув губы бантиком, хлопнул дверью.       Вернувшись на законное место, Саша увидел разбросанные на соседнем столе вещи стажера. Значит, его любимую и способную Лизу Матвеенко отправили в совсем другое место. Ему казалось это очень глупым. Лучше всего, если бухгалтерия работала бы в одном месте, а не по разным углам. Да и точно не рядом с Кристиной из техподдержки, что никогда не замолкала.       Ничего, думал, включая компьютер, до обеденного перерыва осталось не так-то много времени. На нем же омега найдет Лизу и попробует уговорить нового стажера поменяться местами. Матвеенко настолько общительна и дружелюбна, что ни у кого на свете не находилось сил сказать ей «нет». Так что каждый новый стажер, не проработав и недели в офисе, висящем на волоске ликвидации, менялся с ней местами. А она оставалась сидеть с Сашей напротив.       Хоть Лиза и представительница вторичного ненавистного пола Саши, он не видел в ней угрозы или источника проблем, как и получилось с сожительницей-подругой с самого университета. Альфа отлично знала, что такое личное пространство, да и в браке за мужчиной-бетой уже восемь лет. Возможно, именно поэтому стала прекрасной подругой по работе для омеги и лучшей собеседницей в обеденный перерыв.       Работа закипела новой жизнью, как только самый загруженный работник начал клацать по клавиатуре, попутно разбирая набравшиеся документы с выходных. После утренней пятиминутной планерки, где все работающие собирались вместе с начальником, коий обсуждал успехи вчерашнего дня и распределял дела для молчаливых подчиненных, Саше, как опоздавшему, в наказание дали намного больше отчетов для коррекции и несколько дел с балансом. Лиза не успевала заниматься всем этим из-за нагрянувших перемен в цехах, отчего обычные бухгалтерские дела повисли и на главбухе. Вообще, как бы параноично не прозвучало, ему казалось, Глеб Николаевич пытался сделать все, чтобы Саша тут больше не появлялся. И каждый раз нужно держать ухо востро, чтобы не попасться на удочку провокации.       Омега мгновенно скривился, глядя, как к нему плыл важной походкой Кирилл, строя всем глазки и доброжелательно приветствуя новых коллег. С каких пор начальству важно, как варятся в офисной рутине стажеры? Когда он начал работать, все только и делали, что шпыняли и делегировали дополнительную или собственную работу, от которой не мог никак отказаться. Да и сам стажер не внушал никакого доверия: хоть Саша надевает очки только на работе, а в остальное время все в мире неважно-мутное, он легко узнал в Кирилле вчерашнего мужчину. Надеялся, что произошло всего лишь совпадение, а если нет, то это очень жутко. И не нужно думать. Все просто как дважды два — стажер и есть провокация.       Карандаш жалобно хрустнул в стиснутых со злости зубах.       — Привет, Женечка, — Кирилл вальяжно присел на новое место, игриво ухмыльнувшись, и подкатил ближе на кресле, — или все же Сашенька?       — Для тебя я наставник Александр Скворцов, — недовольно начал омега, волнительно перебирая документы, что хотел перекинуть на стажера, чтобы освободить время на более важные сегодняшние дела. — Эм-м, в общем, если хочешь начать работать, просто следи за тем, что я делаю. Хах, наверное, знаешь, чем кампания занимается, нет смысла мусолить, не так ли?       — Нет, почему же? Продолжай, а я тебя послушаю, — Кир лукаво положил на спинку соседнего кресла руку и еще немного укоротил между ними расстояние. Саша слегка нахмурился. — У тебя красивый голос, чтобы не слушать о таких простых вещах.       — Вот как? Я почему-то расхотел с тобой говорить.       — Правда? — наигранно удивился бета, а потом жалобно поднял брови. — Жаль, мне все же придется пойти к твоему начальнику и спрашивать у него, раз ты ничего не хочешь мне говорить.       — Эй! Я такого не говорил. Сядь обратно, — омега криво улыбнулся, все же стажер вел себя по-приятельски с руководителем, а значит, неверное слово — доложит, а там, как бывает по связям, и безработный. Кирилл нагло уперся на него странным взглядом, и Саша обвел глазами помещение, забывая, когда в последний раз подлизывал кому-то задницу, чтобы спасти свою. — Кампания занимается производством и многими делами, я бы сказал, что она достаточно многопрофильная. Это и создание запчастей для машин, и само их производство. Также продажа на международном рынке, аутсорсинг… А мы отвечаем за множество цехов, складов по производству деталей для машин, за несколько точек продаж автозапчастей и автомобилей. И даже на зарубежном рынке. Так что у нас много работы.       — А лично ты? — когда Саша осекся и с уточняющим вопросом изогнул бровь, бета нахально хихикнул. — Чем же ты занимаешься, Сашенька?       — Я… Я главбух. Не уверен, что ты не знаешь, чем они занимаются. А если нет, то у тебя есть гугл, — он хмыкнул и убрал чужую руку со сгорбленных плеч, начиная наполняться раздражением. — Эй, стажер, держи-ка руки при себе. У меня есть лишь одно правило для тебя: никогда не говорить просто так. Четко по делу. И раз ты пришел сюда работать — начинай и не мешай мне.       — А мне кажется, я где-то тебя видел, — проигнорировал сдержанное предупреждение Кир, отчего Саша лишь напрягся, почесав затылок, пытаясь понять, говорил ли он про вчерашний казус или про что-то другое. — Да-а, лицо твое очень знакомо. Мы случаем не виделись где-то еще? Я вчера еще заметил это на совсем красивом личике. Может, ты когда-то сидел на моем? Если да, я не прочь повторить.       Омега возмущенно выпятился на него, потом сжал зубы и скинул с колена ногу обнаглевшего беты. За все годы жизни он прочувствовал на себе куда более омерзительные домогательства, что это казалось детской шалостью. Неприятной с ног до головы.       — Ах, ничего, мне нравятся грубые мужчины. Кажется, с тобой мы найдем общий язык, Сашенька.       Саша сморщил переносицу, не особо слушая воркование стажера, и рывком швырнул бумаги в руки. В таких случаях озабоченных нужно чем-то занять. И раз тот разговаривал с Глебом Николаевичем как с давним приятелем и даже катался на кресле начальника, то у него должны быть такие же умственные способности. Хоть омега и ненавидел руководителя всей душой, не мог отрицать, что Глеб Николаевич — мастер своего дела, что не допускал никаких огрехов в работе. Иногда он даже мог согласиться, что невероятно впечатляет столь плодотворное и точное выполнение обязанностей. Саше есть куда стремиться и на кого равняться.       Кир странно улыбнулся, вертя бумагу по-разному, будто без понятия, что там написано.       — Нужен полигон, — решил подсказать Саша после того, как тот беспомощно похлопал ресницами. Его мысли о умных знакомых начальника разбились о тупой угол мозгов совсем бесхребетного стажера.       Стоило ему притронуться к висящей тяжелым грузом делам, как стажер почти мгновенно избавлял его все быстрее и быстрее от желания находиться здесь. Несмотря на то, что все, что делегировал омега, это обычные бухгалтерские дела в ворде, Кирилл умудрялся все портить и постоянно спрашивать, как делается в программе это, а как то. Саша даже не мог понять, почему из него вырывалось столько гнева, ведь обычно подобное, а именно тупость коллег, терпел молча. Стажер издевался, играя на тонких струнах нервной системы. Так, что еще пара идиотских вопросов, и от его сдержанности не осталось и следа. Он тихо выругался, до безобразия рдея, когда коллеги-альфы из отдела продаж, любители обсуждать ненадобность омег в офисах, показательно закатили глаза, прошептав, что снова эта течная сука начала пищать. Саша поджал челюсти в порыве злости, отворачиваясь к монитору, не желая слушать дальше идеи о том, чем бы они заткнули ему рот и в каких обстоятельствах. Решил углубиться в работу сильнее, чем обычно делал при таких случаях.       Кажется, на этот раз провокация жесткая и радикальная, да и все же странная на первый взгляд. Саша бы даже сказал, сверхотстойная. Мысли вновь и вновь возвращались к стажеру, когда тот присоединился к коллегам-альфам в гадких обсуждениях, утопив последнюю надежду на нормальный диалог. Не мог же Кир быть настолько неквалифицированным. Но так и продолжаться не может. Стажеру всего-то пару минут хватило, чтобы разозлить его, а впереди еще много часов рабочей смены. И кажется, выдержать такое самостоятельно он не сможет. Если бы не транквилизаторы, на его голове остались бы только седые волосы.       В течение получаса Сашины сомнения в итоге подтвердились.       После того, как стажер не смог его вывести из себя еще раз тупыми вопросами, он перестал попытки и занялся работой на таком же уровне, что и начальник. Возможно, намного быстрее и на сто процентов законченный вид отчетов и документов не нуждался в повторной проверке. Работа велась аккуратно и оперативно. Саша с лютой завистью смог сделать вывод, что Кирилл на самом-то деле гений бухгалтерского дела. Ему очевидно всего лишь нужно добить омегу до увольнения. Конечно, это расстраивало, но Глеб Николаевич, кажется, еще не осознал, насколько Саша упертый.       На обеденный перерыв ломился сломя голову, пока Кристина снова не словила его у входа, пытаясь занять все обеденное время разговорами о ее бесконечных свиданиях и походов в салоны красоты.       В кафетерии много шуму; он единственный для нескольких офисов в громадном здании и их складов одновременно. Денег на карточке нет, до начисления зарплаты пару дней осталось, но брать у Варвары в долг совесть не позволяла. Так что голодный во всех смыслах Саша со слюной завистливо смотрел на тарелки с бесформенным жидким пюре и подгоревшей котлетой. У кого денег куры не клюют и вкус гурмана, те уходили на обед в столовые рядом или в кафе, где по будням сидели только офисный планктон или ребятишки, что прогуляли пары.       — Саша! — Лиза стала махать рукой, привлекая внимание. — Мы тут!       Как только омега приблизился к столику, заметил, что с альфой сидел Юрий, секретарь Глеба Николаевича, кому больше всего доставалось от него. Намного чаще, чем Саше. Бета задумчиво ел заказанные Лизой ее любимые суши, что покупала каждый понедельник, называя это хорошим входом в новую неделю. Они учтиво друг друга поприветствовали, когда Саша сел напротив:       — Попробуй, я заказала новый вид. Уверена ты еще их не ел, — альфа передала ему вилку, приблизив тарелку к нему. — Если понравятся, можешь съесть все. Юра только три съел, уже наелся, поэтому осталось так много. Вечно голодный, а сам: «Не буду, не хочу». Скоро кости да кожа останутся.       Юра, несмотря на набитый роллами рот, вдруг надул покрасневшие щеки, пытаясь не засмеяться от такого описания себя. Юрий выглядел, как ни странно, слишком маскулинным для обладателя смазливого белоснежного лица и красивой улыбки. Ни о какой худобы и речи не шло, поэтому Саша слегка опешил, наклоняя озадаченно голову. Хоть секретарь и носил вещи на размер больше, омега видел накаченный торс несколько раз. Это происходило, когда Варвара все же уговаривала приходить и болеть за нее в подвальное помещение, где устраивают бои без правил. Там-то и раскрылась тайна, почему иногда бета приходил на работу с синяками и болезненными ужимками от синяков. А спарринг Варвары и Юрия Саша мог бы назвать битвой титанов.       — А почему ты сама не?.. — еле как проглотив, решил спросить Юра, вот только Лиза запихнула ему еще пару штук в рот. Все слова стали походить на непонятные звуки, так что он снова замолчал.       — Я-то? Я на диете. Муж сказал, что я набрала пару лишних килограмм, и ему стыдно за меня.       — Вот же козел!       — Да, он тебя просто не любит, — согласился бета, пытаясь запить вкус рыбы сладким кофе. — Любил бы, любил бы и твои килограммы, а так просто лох.       Саша согласно закивал, когда Юрий посмотрел на него для подтверждения слов, и для потехи пожали друг другу руки. Мнение о муже их приятельницы всегда оставалось неизменичвым и негативным. Лиза цокнула, укорительно, хоть и шуточно поглядев на них исподлобья, очевидно давая понять, что она не в обиде на такие заявления о ее благоверном:       — Мальчишки мои, поймете только тогда, когда сами кого-то полюбите. А пока вы молодые зеленые, совсем жизни не пробовали на вкус. Любовь она такая. Идеальная должна быть, — Саша лишь покачал головой, пока Юра всерьез задумался. — Ой… Сюда Глеб Николаевич идет.       — Где?! — резво подскочил Юрий, оглядываясь по сторонам, а как только нашел глазами начальника — уже поздно метаться. Он стоял прямо подле него. Бета криво улыбнулся, замечая строгие нотки в сморщенном лбу. — Здрасте…       Матвеенко поджала губы и отвернулась вместе с Сашей, сделавшись совсем незаметными. Глеб Николаевич оказался весь раздраженный и злой и позвал вновь к себе в кабинет разбираться с очередным косяком, сразу напомнив о документах, что нужно взять с собой, так что Юре пожелали хороших последних минут жизни. А выглядел он и правда так, будто бы шел на эшафот.       Гудеть о дальнейших планах на неделю вперед не предстояло возможности, как только в кафетерий заплыла кокетливой походкой рыжая катастрофа. Саша незаметно дал знак Лизе, и она натянула самую обворожительную улыбку, которой можно затмить солнце. Кирилл медленно подобрался к их столику, заметив еще у входа, столь плавно и грациозно, что казалось, будто бы он представлял себя на подиуме каких-нибудь богатых павлинов. Ничего более разумного Саша не смог придумать. Бледное лицо странно расслабленное, а неизменная широкая улыбка застыла и очень странно смотрелась с томными и от усталости впалыми глазами. На этот раз, приглядевшись, омега заметил возрастные морщины, что придавали тому еще более странный вид.       Бета легко коснулся плеч, галантно усаживаясь на соседнее место. И уставился на Сашу так, будто бы ждал продолжения какого-нибудь веселого рассказа, а вместо этого тот только больно проглотил кусочек сырой рыбы и закашлялся. Кир поднес ему откуда-то появившийся стакан с водой:       — С глотанием у тебя всегда такие проблемы? Если нужно тренироваться… — начал в своей манере, да не продолжил, неохотно взглянув на вытянутую руку Лизы перед собой. — Что тебе?..       — Привет, я Елизавета, буду работать с тобой в одном отделе, но для коллег — просто Лиза. Приятно познакомиться!       Она шире улыбнулась, и Саше казалось, что буквально все ведутся на это, как кот на лазерную указку. Однако Кирилл продолжал молчать, глядел с пренебрежением сначала на ладонь, потом на саму Матвеенко, прижал губы и медленно смерил уничтожающим всю прыть презрительным взглядом. И тяжко вздохнул, вызывая неловкость приветствия.       — Ну, — продолжила Лиза, моментально растерявшись, — мы с Сашей работали бок о бок многие года. Мы привыкли работать вместе! Но сегодня ты занял мое место, так что не мог бы ты поменяться?..       — Нет, — резко отрезал Кир и перевел взгляд на омегу. Сразу же изменилось и выражение лица, и морщины разгладились. И вдруг на бедрах ощутились чьи-то гадкие ручонки, отчего омега сразу же помрачнел, стараясь убрать их как можно быстрее, не привлекая чьего-то внимания. — Так о чем я? О, точно, Сашенька, я тебе хотел…       — Подожди!.. — Лиза нервно сглотнула, тогда вздох раздражения повторился. Он прикрыл глаза, словно делал ей огромное одолжение. — Нам это важно!       — Важно? Вам? — издевательски повторил Кирилл, все же убирая руки, вдруг так вызывающе заглянул в темные глаза сердитого коллеги. — Так почему же Сашенька мне об этом сразу не сказал?       — Просто поменяйся с ней местами, тебе так сложно?       — Неужели, даже омеги не могут запомнить, что «нет» — это всегда «нет»?       Кирилл без спроса подвинул к себе вилку с откушенной Сашей суши, игриво лизнул и буквально втянул в рот дешевое лакомство, причмокнул губами кончики зубчиков вилки, делая это максимально пошло и грязно, намекая на оральный секс, а после унизительно чавкал набитым ртом, никак не отрывая взгляда от чужого. Он довольно ухмыльнулся, когда без всяких последствий нагло щелкнул Сашу по носу, растянувшись на стульчике, так лениво прикрывая веки в прищуре, стоило тому в ответ только клацнуть зубами.       — Я не позволяла тебе есть мои суши, — рассердилась Лиза.       — Мм-м, — промычал бета и, достав откуда-то салфетку, вытер уголки рта, — какие противные и жирные. Наверное, поэтому ты в столь убогом теле, Лизонька. Тебе бы сбросить пару кило и перестать есть все подряд, а то и муж бросит. Глазом не моргнешь, а он уже у другой сиськи мнет.       Саша покраснел от злости, вызванной от такого бестактного и мерзкого поведения, пока Матвеенко не могла и слово сказать, застыв от шока и нарастающей обиды.       — Это очень грубо! Извинись!       — Правда? — удивился Кир, будто бы ничего такого и нет в его замечаниях. — Мне казалось, ее нужно подтолкнуть к радикальным решениям. Она ведь уже немолода, если наберет еще, вряд ли ее сможет хоть кто-нибудь полюбить. Конечно, кроме тех, кого привлекают старые толстушки в сексе.       Кирилл осмотрел ее повнимательнее:       — Смотри-ка, Лизонька, ты же даже кольцо обручальное на цепочке носишь. Значит ли это, когда твой муж делал предложение, мечтал о нынешней жирной старухе?       Лиза резко встала на потеху стажеру. Ничего не сказав, она кинула на него взгляд полной ненависти и вышла из кафетерия, грозно стуча каблучками. За ней хлопнула громко дверь, привлекая внимание остальных.       Кирилл улыбнулся, однако его улыбку тут же смыло, стоило Саше побежать за Лизой, чтобы успокоить.       Юрий нервно покосился на дверь кабинета, чья атмосфера медленно наседала на него, словно он шел на расстрел добровольно. Это же не девяностые, пытался успокоить себя Юра.       Если бы не альбинизм, половина волос точно стала бы седой. Вот сколько нервов угробил за последнее время на этой работе. Он волнительно переступал с ноги на ногу, вертя в руках папку с отчетами, пока некоторые коллеги, вернувшись с обеда, хлопали его по плечу в знак мнимой поддержки и тихо смеялись над постоянными сценами. Ведь даже через толстые стены хорошо слышно, как громко отчитывает секретаря начальник, а тот в свою очередь доказывает правоту, совсем забывая, перед кем стоит.       Юра втянул побольше воздуха в грудь, не веря, что все же решился зайти на территорию, где его снова размажут за ошибки других. Иногда ему казалось, что он просто существует, чтобы его шпыняли везде, где появится. Когда бета угрюмо приоткрыл дверь, застыл на месте, услышав легкий смех Глеба Николаевича. Обычно тот смеялся только саркастично прямо над ухом, стоило на планерке застать секретаря, рисующим на доске разные закорючки. В остальное время начальник либо холодно-спокойный, либо по понедельникам всех заставлял трястись, находясь в гневе, делающий голос грубее и безжалостнее.       Но чтобы услышать искренний тихий смех — это за пределами понимания Юры.       Открыв полностью, нашел Глеба Николаевича за неформальным разговором с кем-то по городскому телефону, зажимая трубку между плечом и ухом, ведь одновременно с этим продолжал работать. Юрий невольно смутился, стоило начальнику его сразу же обнаружить, пальцем подзывая сесть на привычное место — на стульчик напротив.       — Нет, Наталья, сегодня я достаточно занят, — Глеб пытался придать лицу сдержанность, да вот поднятое настроение отзывалось в морщинках у глаз. — Как будет время, я тебе позвоню.       Он с каким-то огорчением положил трубку на место и, спустив очки на переносицу, убрал все лишние предметы со стола. Часы тикали, указывая на то, что время медленно шло, а тишина между ними продолжалась. Разрывали ее лишь шелестом листов документов и хлопком штампа. Юра, казалось, забывал иногда дышать, если деятельность ненадолго прекращалась для того, чтобы рассмотреть текст. Минуты тишины в понедельник та еще редкость, что нужно ценить, думал бета, смотря, как с переносицы плавно спускалась оправа очков, которую начальник ежеминутно поправлял. Юрий слегка сгорбился из-за острой боли в плечах — работа в офисе та еще нагрузка на кости. Скрип стульчика привлек внимание, и секретарь пожалел, что начал двигаться.       — Кстати, чуть не забыл, — начал Глеб Николаевич, не останавливаясь от работы. — Может, вы соизволите напомнить, к какому дню я просил подготовить документы в желтой папке?       — К пятнице, конечно, — наивно ответил он, но потом весь покраснел, стоило беспристрастным серым глазам подняться на него. И тогда Юра понял все наперед, вот только от страха и стыда уже не спастись. — Неужели я… Я перепутал даты?       — Да, вы правильно мыслите.       Хотя голос начальника оставался спокойным, воображение у Юры всегда искажало каждые слова альфы, так что выдуманные злоба и намеки на стирание жалкого секретаря в порошок — сами по себе давали мысленно попрощаться с этим миром. Юрий глупо вылупился, растерялся и только мог, что пялиться в ответ на руководителя. Глеб Николаевич приподнял бровь, негодуя, почему же подчиненный все еще не покинул кабинет, и потер переносицу, после чего обратно поднял очки на лоб.       — Юрий, если вы не поторопитесь, мне придется урезать вам зарплату, — устало осведомил начальник, отчего бета сразу же поднялся на ноги. — Желательно до конца рабочего дня. Прошу вас настоятельно ускориться.       — Но… Я не смогу заполнить все документы до этого времени! — Юра нахмурился, все же пытаясь держать себя от нарастающего совсем детского недовольства. — У меня и так на сегодня неотложные дела.       Юрий поджал губы, не заметив, как стучала стопа от бессмысленного раздражения. Как вдруг альфа медленно встал с кресла, вытягиваясь во весь большой рост, и стал выглядеть еще выше и властнее, показывая тем самым, что выбранный вариант до глубины ошибочный для беты. Стоило просто заткнуться и метнуться в свой кабинет кабанчиком. Юра невольно прижал брови, поджав плечи. Тем не менее на этот раз никакой угрозы еще к седым волосам не чувствовал.       Глеб Николаевич, наклонившись, когда тот робко сел обратно, поставил фарфоровую кружку с горячим кофе возле, все еще учтиво и плавно двигаясь. Начальник тяжело вздохнул, когда, раздумывая, шагал по кабинету, скрестив руки за спиной, замечая на себе настойчивый взгляд. А потом остановился у стола, задумчиво потерев появившиеся складки на лбу от мозгового штурма ответов насчет нынешней проблемы. Юрий лишь прикрыл красные от недосыпа глаза, начиная заставлять мозги искать решения тоже, да кроме разных совсем ненужных мыслей ничего в голову не приходило.       Глеб вдруг опустился обратно на кресло и таким же утомленным взором посмотрел на Юру:       — Мы вот что сделаем, — выгоняя ненужные думы, начал начальник, вытаскивая стопку бумаг из крафтовой упаковки, пока Юрий обжег нижнюю губу, пытаясь хотя бы на этот раз попробовать вкусно пахнущий кофе, — все поделим пополам, а пока не закончим — домой вы не попадете, Юрий. Это я вам однозначно обещаю.       — Но… — он растерялся всего лишь на пару секунд, потом все же уверенно продолжил гнуть свою линию. — Но я и так почти месяц работаю сверхурочно. Так еще и бесплатно!       — Не волнует, — спокойно ответил альфа, подойдя к принтеру. — Если вы смогли перепутать две даты, значит, вы сможете все исправить.       — Глеб Николаевич, я обещал своей младшей сестре сегодня прийти пораньше домой, могу ли я?..       — Нет, — прервал его начальник, показательно кривя губами в раздражении. — Задание вы получили, вот и выполняйте.       Он стоял к нему спиной, и все же Юрий не мог набраться храбрости, все еще находясь под воздействием холодного леденящего душу взгляда серых глаз, поэтому, не пренебрегая случаем, допил кофе и все же соизволил подчиниться.       Мыло растекалось по пальцам, и странное чувство жара не давало в покое мысли.       Саша что-то забыл из-за всего происходящего, забыл что-то, что действительно важно для его жизни. Голова шла кругом, он думал, что это так переутомление сказывалось на нем. Журчание воды становилось все тише. Ошейник казался тугим. Омега смотрел на раскрасневшиеся щеки и затуманенный взгляд в мутном отражении.       Может, заболел?       Он не обратил внимание, когда кто-то зашел в туалет, невольно расстегивал ошейник, освобождая феромоны, пахучие сладким лимоном. Запах казался немного сильнее обычного. Мысли его где-то за пределами помещения, в конце концов, он, вообще, медленно переставал быть в реальности. Неожиданная боль в животе, тянущая вниз, мурашками вернула его обратно.       Горький запах заполонил его раздумья. Чужой, подчиняющий и властный. Руки вцепились за края ледяного умывальника, кран капал, отдаваясь эхом в голове. Ноги подкосились. Саша взволнованно присел на корточки, все еще крепко держась за края, тело казалось невыносимо тяжелым и пустым. Незаполненным чем-то сладким.       Неприятные ощущения липкости и боли давали ясно понять, что он совсем забыл про чертову течку. Оставаться в помещении с незнакомым, судя по запаху, альфой — роковая ошибка. Однако уйти омега не мог по двум причинам: в его ушах стоял противный гул, а перед глазами все расплывалось; он не мог пересилить собственную природу.       Чем больше вдыхал чужие феромоны, тем сильнее ему хотелось подставить задницу альфе. Он громко сглотнул. Хотелось, чтобы его грубо трахали до измождения и поставили метку в знак того, что он просто чья-то вещь, вещь этого крупного и ненасытного альфы; чтобы довели до узла, кончали и заполняли его спермой до конца, до болей, чтобы родить… Саша прикусил язык до крови, освежив болью голову, пытаясь надеть ошейник, игнорируя похабные вопросы альфы, что с каждой секундой все ближе. Застежка на ошейнике никак не застегивалась.       Омега поднял на того взгляд, и внезапно мелкая дрожь, охватившая все тело. Саша поджал губы, неосознанно поскуливая, узнав в расплывчатом выражении лица коллегу, что на прошлой недели с ним сильно поссорился и еще пару дней называл истеричной сукой, которого бы трахнул так, чтобы узнал, где его место.       Мурашки пробежали по спине, когда альфа наклонился.       Положил тяжелую руку на плечо, и не зная всего давления происходящего, когда Саша попытался уползти в сторону двери. В нос ударил резкий запах феромона, из-за чего не смог сдвинуться с места, чувствуя, как тихий рык альфы заставил тело подчиниться чужим влажным от пота рукам. Коллега легким движением прижал к грязному холодному полу, стаскивая пиджак, а после сжал его тяжелыми бедрами сверху, откинув ошейник с пиджаком в сторону кабинок. Застежка зазвенела от удара о плиточный пол, раздавшись болезненной пульсацией в голове.       Когда стянули брюки и белье, он прикусил язык сильнее, пытаясь вытащить себя из состояния подчинения глумящегося мужчины, что назвал его очередной шлюхой-омегой. Стоило пальцам прикоснуться к липкой от течки промежности, Саша зарычал, с трудом перевернулся и заехал коленом в живот, за что и получил. Кулаком, оставившим бурые следы на скуле, пронзая зрение вспышками. Саша хрипло выдохнул, злобно оскалившись, беспощадно впиваясь ногтями в кожу щетинистого лица. Коллега повалил его, прижимая до тупой боли к плитке.       Легкие болели, а перед глазами искаженное в гневе лицо размывалось. Омега пытался спихнуть его, пинался, когда чужой язык облизывал губы, пытаясь приоткрыть их, касаясь стиснутых зубов. Эти потуги, сопровождающиеся попытками позвать на помощь, только злили альфу, что прижал большим весом жертву. Боль и адреналин от страха не давали захватить голову омежьим инстинктом, но трезвость от ситуации заставляла биться в агонии от чувств беспомощности и собственной ничтожности.       Коллега схватил за подбородок, ухватившись за еще одну попытку образумить, все же просунул язык в глубь чужого рта, касаясь до гладкого неба. Саша сжал зубы до пульсаций в скулах — и тот ударил в живот, заставив все тело вздрогнуть. Альфа заскрипел зубами и в порыве гнева разорвал рубашку. Пуговицы разлетелись в разные стороны, закатываясь в трещины и в уголки.       Когда его силой схватили за волосы, Саша выдохнул с болью последний воздух, сжался и весь напрягся. Перевернув с легкостью на живот, с размаху впечатали в плиточный пол лицом. И еще раз, и еще. Сильнее, хлестче, быстрее! До тех пор, пока он ни пискнуть, ни вдохнуть не мог; пока кровь, разбрызганная по всему лицу и полу, быстро не капала в лужу, пока сознание еле как оставалась при нем. Нос и губы стягивало жжение, а глаза щипало от пота и слез, но омега продолжал мешать свободно надругаться над собой, больно глотая воздух, с каждым вдохом которого становилось все меньше и меньше. Кровь застилала видимость, и он беспомощно дергался.       Когда альфа зафиксировал надоедливые руки за спиной, небрежно заломив их, стянул свои штаны с бельем. Головка чужой гениталии терлась о слипшийся от течки анус. Мерзко. Ему казалось, что теряет сознание, только этого не происходило.       Чьи-то шаги послышались совсем рядом. Запертую дверь кто-то попытался открыть, однако Саша настолько не поверил в это, что в первые секунды вовсе не смог сообразить, что делать. И когда понял, что это шанс, попытался закричать. Неважно, как низко будет опущен, надеясь, что эти крики услышит кто-то адекватный. И ему тут же заткнули рукой рот, сжимая челюсть до неприятного хруста. Ручку перестали дергать, и шаги стали удаляться, заставив омегу взвыть от отчаяния. Альфа рассмеялся прямо в ухо, и Саша почувствовал, как по щеке соскользнула слеза, смешиваясь с кровью. Потянули за волосы, когда острые зубы злобно и яростно впились в чужую соленую от пота ладонь, и снова ударили о пол. Гул в ушах не давал ничего сделать.       Его кисти завязали ремнем до сведения кожи бурого цвета. Перед глазами темно, поступила к горлу тошнота. Альфа смачно плюнул, небрежно растирая выделения со смазкой. Схватился за задницу, играясь членом, трясь о промежность, говоря что-то про дающих направо и налево шлюх. Спазм в животе только усилился, ноги оцепенели от холода, а сердце гудело в груди. Все происходило так медленно, противно. Это позор и нескончаемый ужас.       Альфа без предупреждений вошел в него на всю длину, пока мошонка не соприкоснулась с чужой кожей, издав мерзкий шлепок, отчего Сашу чуть ли не вывернуло наизнанку. От невыносимости присутствия в себе инородного. Мышцы, сжавшиеся в напряжении, горели в мучениях, все его тело охватила неописуемая боль. Он заплакал. Член с каждым толчком сильнее пачкался в крови, но альфу это нисколечко не волновало.       Его имели на грязном полу в офисе.       Саша не мог держать в себе горькие слезы, чувствуя стыд оттого, как его грубо трахали и сжимали челюсть до красных следов, а ему приходилось терпеть это. Он прикусил язык, жмурился и надеялся о быстрой концовке этого зверства. Коллега бесцеремонно долбился в него, впиваясь ногтями в бока, насаживая омегу на член, толкаясь сам, словно имел надувную куклу без эмоций и ощущений. Альфа прильнул к шее, вдыхая запах кисло-сладкого лимона, и тяжело дышал. Скользким языком прошелся по скуле, обвил ухо и остановился на виске, засовывая в ушную раковину. С каждым движением вовнутрь кости хрустели от соприкосновения с плиткой, стерлась кожа, ногти мужчины резали бедра до крови, а железная застежка ремня болезненно ударяла по пальцам.       Тот сильнее и быстрее насаживал его, проникая глубже, словно превращая все органы в кашу. Саша скулил от болезненных ощущений, слезы смешивались с потом и кровью, сжимал челюсти, брыкался в панике, получая за это по животу и ребрам кулаком. Мужчина развел ноги, прижимаясь всем телом, чтобы сделать проход хоть немного свободнее и удобнее для себя. На плиточный пол стала капать кровь, что стекала по бедрам. Болезненные глухие крики, превращаясь в хриплое мычание, тонули в стонах наслаждения альфы. Когда сжимающая ладонь перестала удерживать рот, из Саши полезло все то, что не успело перевариться с противным и протяжным звуком, марая его окровавленное лицо.       Щелчок. Заскрипела дверь.       — Ох… — знакомый голос — единственное, что запомнилось, прежде чем сознание потеряло с реальностью последние секунды.