Убийство Бабочек

4 мая. Вторник

      — Ну, и?.. — Кир кое-как держал веки открытыми, ковыряясь в ушной раковине, лениво следя за действиями друга. — Зачем позвал-то?       — Подожди минуточку, мне нужно кое-что проверить, — раздраженно отмахнулся Глеб, теребя корешки упавших книг, поднимая каждую на стол. — Кто-то залез ко мне сегодня и явно что-то хотел украсть. Только вот что? Что могло пропасть?       Он заскрипел зубами, резко остановившись посередине комнаты, в сотый раз топтал осколки разбитой вазы и стеклянного горшка возле груды земли с цветком. Кажется, альфа и не думал трогать ущерб, нанесенный ночным воришкой, которого видел только сам владелец клуба. На камерах никого не обнаружили, как в воду канул.       Кирилл поднял взгляд впалых глаз, уткнувшись в мех зимней куртки, облокотившись спиной о стену. Несмотря на то, что сейчас конец весны, холод ночью стоял такой, какой бы потягался с ранней зимой, наступающей на пятки осени. Да и то, обещали похолодание с осадками из-за нескончаемых проливных дождей на следующей неделе. А у него, кроме джинсовой куртки и зимней, в гардеробе больше ничего и не имелось.       Кир едва часа два назад вышел из приятного горячего душа, почти уснул, как Глеб с экстренной новостью решил иначе. Теперь-то стоял в туфлях без носков, совсем в промокший от луж, что сводило холодом суставы. Боже, ему же недавно исполнилось сорок семь, а кости ломит не на шутку. Бета глубоко зевнул, засунув руки в карманы, посматривая на смешной вид: шелковая пижама на два размера больше, длинный шарф сестры и зимняя куртка с большим мехом.       Глеб раздраженно вытеснил воздух, раздувая ноздри, копошась в документах на полке, в коробках и на столе, переворачивая все вверх тормашками. Впервые в жизни бета смог лицезреть рабочий стол друга таким захламленным, а самого — отчаянно уставшим и пьяным. На краю стояла стеклянная целая бутылка коньяка, и это не могло не настораживать. Глеб не умел пить, не знал собственный предел и когда следует остановиться. Сколько себя помнил, альфа отлично это понимал, впрочем за всю жизнь пару раз выпил, совершил несколько отчаянных ошибок и решил на этом остановиться. Если Кир напивался и накуривался часто просто для того, чтобы отвлечься от трезвой жизни, то Глеб пил от полной безысходности. Такой, что хоть вешайся и все тут. И однажды не по своей воле.       — Может, ты отоспишься? — предложил Кирилл, уже не в силах смотреть на повторные, скорее, на сотые поиски чего-то, что у того якобы украли. — Завтра легче будет. Ну, и к тому же тебе рано вставать, Глеб. Эй, слышишь?       Тот обреченно рухнул на стул, как только, порывшись в осколках, засунул маленькую флешку в карман брюк. Сгорбился над столом, держась за, казалось, тяжелую голову, не выдерживая натиска жужжащего роя мыслей. Кир устало выдохнул, закатил глаза и нерасторопно прикусил губу. Ему это однозначно не нравилось. Подошел ближе, стоило на порывах альфе схватить бутылку коньяка:       — Давай-ка без этого. Выпить это не то, что тебе сейчас нужно, — продолжил он и, выхватив из рук бутылку, убрал подальше. — Глеб, посмотри на меня. Повернись. Помнишь, что обещал мне? Если что-то произойдет снова, ты расскажешь мне об этом. Ты не обязан нести это на своих плечах в одиночку. Прошло столько лет, ты не виноват ни в чем. Ты можешь мне доверять.       Глеб лишь вжал голову в дрожащие плечи, когда бета аккуратно встал на колени возле него, отчаянно хватаясь за худые кисти. Губы плотно сжались, сухие пальцы вцепились в ткань скрипящий куртки, сжимая и тут же разжимая, словно материал сделан из огня — страшно довериться. Он, невольно вздрогнув, склонился к плечу, утыкаясь носом в теплый и щекочущий мех. Кирилл медленно гладил по голове, как обычно делала их общая подруга, чтобы успокоить того. Это всегда помогало. Дыхание выровнялось, и Кир прислонился щекой к голове:       — Хорошо. Не хочешь говорить сейчас – и не нужно, — он прижался к нему, смотря на настенные часы, что показали три утра. — Мы сейчас поедем ко мне, ты примешь душ, успокоишься, а уже потом поговорим об этом. По-честному. Ты расскажешь мне обо всем. Ладно?       Глеб осторожно кивнул, болезненно моргая опухшими красными глазами, посмотрел во взгляд яркого омута. Жжение и дрожь отходили на второй план сами по себе, когда прислушивался к тихому и такому убедительно спокойному голосу, ощущая ласкающие нежные пальцы, что бережно перебирают пряди волос. Кир приводил его в равновесие, давал забыть о многом, что не хотело покидать голову. Выбивал от туда все ненужное, как делал всегда, если ему это понадобится. В любом случае Кирилл прав – ему следует успокоиться. Он встал, протерев мокрые ресницы ребром ладони, стараясь не смотреть на того, поднял упавший пиджак и вышел из комнаты, не удосужившись подождать.       Бета, слегка приподнявшись, осмотрелся, и взгляд его упал на осколки вазы, приглядевшись, вытащил из-под стеклышко длинный светлый волос. Возможно, кто-то все же чудным образом обошел камеры в коридоре. И ночной воришка теперь являлся не просто плодом воображения пьяного Глеба.       Кирилл ухмыльнулся.       Кошмар. Буквально кошмар.       Охвативший все воспоминания заставил подскочить на кушетке, вырвавшись из плена дремы. Подумать только, снова увидеть тот сон после стольких лет циклического повторения и попыток исчезнуть из той жизни, которую пришлось испортить ради себя. Много лет прошло с тех пор, так почему все еще думает об этом? Это кара за то, что решился поступить именно таким образом, не видя других вариантов? Все возвращалось, вновь сознание давало понять, что таким, как он, мир никогда не будет сладок. Сначала холодная плитка в уборной, потом в его ванной, а в конце — видел Кирино лицо.       Саша проснулся в холодном поту, чувствуя давящее на грудь сожаление. С пробуждением проснулись и синяки с царапинами, оседая болезненной волной по всему телу. Соленые капельки стекали со лба, а спина с подмышками покрылась липким слоем пота. Скинуть одеяло не спешил — в палате невозможно холодно. К тому же одна из соседок любила чрезмерно проветривать помещение, в котором разместили пару мужчин из-за нехватки мест. Больничные стены и так пропускали промерзлый воздух, теперь свободно залетевший сквозь решетки окон. А там, за ними, пели ранние пташки, успокаивающие быстро бьющееся сердце; лил дождь, что умиротворенно капал по поверхности. Пальцы ног, которым не хватило конца короткого одеяла, натянутого до мерзнущих ушей, леденели и «заснули», пощипывая от любого движения.       Саша почувствовал, как холод пробирался до мокрой спины, и тяжело вздохнул. Нет уж, лучше быстрее домой, там легче зализывать раны, да и болтливой Лены, соседки-блондинки, нет. Варвара, конечно, любила поговорить, но и сама не могла большую часть времени рассказывать о многочисленных ухажерах и невероятных приключениях-передрягах в столь юные годы.       Омега привстал на локтях, под ним заскрипели пружины, и проверил вибрирующий телефон. Звонила Варвара и обещала, что заберет его через час, раз уж он так хочет лечиться дома. А также нашел пару входящих сообщений от «тот самый секси стажер». Они о том, что в обед Кирилл приедет к тому отдать вещи, какие Саша забыл забрать с работы. А еще написал, что такие модели телефонов используют только старые мамонты. Саша слегка опешил, с трудом удерживая себя от того, чтобы воспринимать все это немного серьезнее, чем на самом деле необходимо. Когда Кир успел покопаться в мобильном – неясно, зачем ему помогать – не особо понятно, но благодарить его никто не собирался. Саша видеть его не хотел.       Он быстро переименовал контакт в «Юнусов», ведь бета как-никак коллега, с кем сложатся в дальнейшим еще много дел. Стоило хотя бы минимально проявить уважение. Нет, омега врать не будет, просто у него закончились такие слова, как «ублюдок», «чепушило», «тупица» и прочее. Коллег у него много, а слов, что могли выразить почтительное отношение к ним, так мало.       Саша почесал ноющее плечо, покрытое гусиной кожей, и невыносимо зудящий подбородок, а потом встретился со взглядом Лены. Таким настойчивым, отчего он перевел дух в ожидании новых невероятных историй. Однако она продолжала молчать, словно терпеливо выжидала лучший момент для начала разговора.       — К тебе какой-то тип приходил, — внезапно начала Лена, все же сорвавшись. Саша чуть ли не выронил телефон, хмуро повернулся к ней, вывалившийся из-под теплого и мягкого одеяла, ступал голыми ступнями на ледяной плиточный пол. Та жевала жвачку и что-то печатала на смартфоне, клацая розовыми ноготками по экрану. — Взял твой телефон, что-то делал и очень стремно смотрел на тебя. Типа, вот так.       Лена сделала точное выражение Киры — усталый томный взгляд и давящая из себя радость улыбка. Хотя удостовериться все же хотелось:       — Тип тот рыжий?       — Рыжий, — она отвлеклась от интересного занятия, загадочно улыбнувшись. — Блин, ты такой себе гарем завел. То та спортсменка, то босс, то теперь еще и рыжуля. Но ты поосторожнее с последним, он мне дал номер телефона и подмигнул. Вероятнее всего, изменщик.       — Знаю, что изменщик.       — Ого! Я бы такому по яйцам дала, если бы могла, конечно. Как видишь, у меня нога в гипсе.       — Поэтому ты решила взять его номер?       Лена слегка покраснела, пожала плечами и снова уткнулась в телефон. Саша коротко улыбнулся, вдохнул холодный воздух, выдохнув горячий пар, смотря на спящих соседей по палате. Семь утра. Он поежился, растирая плечи, еле как встал и закрыл окно, недолго разглядывая ровную поляну со смешанным грунтом, перерастающим в зелень, позади которой несколько яблонь, чьи плоды принесли вчера женщины и угостили ими, как только Саша снова заплакал. И ведь всей палатой выслушивали о случившемся, да и поддерживали, как могли. А дальше почти что развалившийся забор, после чего — густой лес и серое небо, где заканчивался город. Дождь усиливался.       — А ты чего не спишь? — спросил омега, повернувшись к Лене, что надела тапочку, начиная громыхать костылями к двери из палаты. — Сама же жаловалась раннему подъему.       — Есть хочу, — в подтверждение слов ее живот заурчал, и она драматически скорчилась. — Там со вчера остались пирожки с киселем. Пойдем покушаем, пока ты не выписался. Мне, типо, так много чего есть тебе рассказать.       Саша кивнул. За разговорами время летело быстрее, в особенности за вкусными пирожками.       ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ:       «Третьего мая 20ХХ года у меня состоялся первый рабочий день. Подходил конец обеденного перерыва, так что после кафетерия я вернулся в офис. После того, как обед завершился, через пару минут я понял, что Александр Скворцов, ныне потерпевший, не возвращается на рабочее место более десяти минут. Мне показалось это странным. За несколько часов совместной работы он показал себя как ответственного человека и вряд ли стал бы опаздывать после утреннего опоздания. Я расспросил Елизавету Матвеенко об этом, ведь она последняя общалась с ним. Она сказала, что ему стало плохо, и он ушел в уборную. Примерно в 13:20 я подошел к уборной, чтобы проверить потерпевшего. Дверь оказалась заперта изнутри, но я услышал странные звуки, так что решил не оставлять все как есть. Мне пришлось вернуться на вахту и спросить ключи, и примерно в 13:25 я доходил до уборной. По пути встретил Глеба Новикова, руководителя офиса, тот направлялся туда же. Открыв дверь, мы увидели, как Петр Михайлов, ныне подозреваемый, надругался над потерпевшим. Дальнейшие действия в уборной я не могу описать, потому что поспешил на вахту и вызвал полицию».       Сведения подшиты к делу. Свидетель отказался от показаний в судебном процессе. Прокуратура продолжает собирать данные для суда.       Юрий, два раза постучавшись, осторожно приоткрыл дверь, однако получив неприятный толчок локтем в спину требовательной Лизой, из проема буквально вылетел. Едва не упал лицом вниз и не прорыл пару метров носом, вовремя устояв на ногах. Глеб Николаевич, заинтересованный шумом, отвлекся от экрана ноутбука. Тогда и хлопнула дверь — в кабинете остались только они. Юра глупо улыбнулся.       Альфа выглядел довольно уставшим, перебирая пальцами клавиши на клавиатуре, снова вернув все внимание к работе, чуть ли не уткнувшись смешно в экран. Обычно, думал бета, во вторник Глеб Николаевич старался быть более лояльным, остывая после понедельника. Вот только сейчас, скорее всего, просто морально чем-то подавлен. Да и невыветренный запах спиртного от помятого комплекта одежды, что совсем не в духе начальника, определенно давал понять об этом.       Юре непросто давались встречи с глазу на глаз, в особенности с какими-либо просьбами, и все же решился подойти поближе, хоть стук каблуков туфель казался слишком громким в тихом и темном кабинете, освещенном только серым небом с окна сквозь жалюзи. Да и сердце беспокойно билось, когда понял, что возле локтя начальника валялась открытая желтая папка, в которой он наворотил столько дел еще вчера. А теперь этим пришлось заниматься альфе. Уши слегка покраснели. Но он старался не воспринимать это слишком всерьез, раз начальник сам захотел — пусть один и отдувается.       Глеб Николаевич прочистил горло, кашлянув в кулак, скрыл все вкладки, давая рассмотреть рабочий фон: коллаж из разных фотографий его сына. Он взял полупустую бутылку минералки и, развернувшись на кресле, оттолкнулся от пола ступней, вернувшись за первый стол. Юрий покорно присел на стульчик, когда альфа указал на место напротив.       Начальник перелил воду в кружку и начал пить, вопросительно посмотрев на подчиненного. Бета сам частенько напивался на выходные, так что непременно знал, какого пить свежую и холодную воду во время похмелья. И невольно почувствовал, как раздражающая сухость во рту охлаждается минералкой. Засмотревшись на то, как смуглые пальцы элегантно держали кружку, тонкие губы аккуратно охватывали ее ободок, с каждым шумным глотком мельком открывающиеся, показывая белоснежные неровные зубы, и как кадык периодически дергался; а взглядом спускался все ниже по открытой шее, по которой стекала капелька пота к ярко выраженным ключницам, видневшимися из-под выреза чужой черной рубашки, что мала в груди, — Юрий не заметил, как начал откровенно пялиться. Однако такой же сексуальности он не нашел в утомленном взоре серых глаз, чуть прикрытых от малого количества сна для привычной бодрости. Альфа тяжело приставил холодную кружку ко лбу, морща губы:       — Что у вас на этот раз, Юрий? — решил начать сам Глеб, возвращая того в реальность.       — А?.. То есть, кхм! Мы собрались в зале для совещаний, а вы не приходили, так что… Решили напомнить.       — Вот как?.. Какие молодцы, — саркастически протянул он, заставив Юру весело хмыкнуть. — Я не смогу присутствовать из-за количества работы, да и, как вы могли заметить, я не в подобающем виде. В таком случае я надеюсь, что вы справитесь с этим. Вы отлично помогали мне на планерках, не думаю, что вам составит труда заменить меня сегодня.       Юрий сначала просто хлопал белыми ресницами, после чего чуть отстраненно нахмурился, а когда дошла целая картина слов начальника, тут же попятился назад, врезавшись в спинку стульчика. И совершенно не помнил, чтобы он как-либо в этом полезно участвовал: все, что делал, так это находился рядом, стоял позади, делал вид, что он там для чего-то все-таки и нужен; изредка кивал, когда Глеб Николаевич пытался растормошить секретаря на важные шаги руководства, но так и не смогший добиться от него хотя бы одного уверенного ответа.       Иногда, в особо игривые дни, Юра просто показывал два пальца возле макушки руководителя, пока тот не видел. Да и бете казалось, что он не самый удачный кандидат для таких случаев. Наверное, поэтому секретарю несколько неудобно, будто бы незаслуженно занимал чье-то место в любимчиках начальника. А это особое внимание к нему заметить несложно. Глеб Николаевич щадил его за каждую оплошность, может, Юрий показался ему чуть более симпатичнее, чем остальные? Он ведь специально выпросил у Виктора Николаевича дальний кабинет, чтобы куковать в нем одному. А сейчас его все пытались вытащить из зоны комфорта с заявлением, что это нужно не только Глебу Николаевичу. Не то чтобы бета не мог свободно общаться в коллективе, мягко говоря, ему хорошо показали, что там он никому не сдался. Да и, вообще, как только начальство сменилось, работа стала организованнее с помощью введения забытых в офисе планерок и правильного руководства Глеба Николаевича, так что боязнь испортить слаженность коллектива превыше всякого хотения все же получить опыт, что продвигал бы по карьерной лестнице. Юрию намного спокойнее, когда говорил альфа. Четко и по теме, донося мысли и мотивацию для работников. Ему нравилось просто кивать ему, когда тот повернется со взглядом полной надежды на инициативу со стороны подчиненного.       Ему кажется, что он каждый раз просто подводит его.       Юра поднял отрешенный взгляд, как только Глеб Николаевич приподнялся, наклонившись к нему, опираясь одной рукой о лакированную поверхность стола, дотянулся до плечевого сустава, мягко похлопал, вытаскивая из самобичевания, и улыбнулся, показывая затупленные клыки. Юрий сначала ничего не понял, находясь в замешательстве, но потом почувствовал острый укол в груди, пронзающий, словно сильная молния. Ему на секунду показалось, что его сейчас ослепит к чертям собачьим свет от столь редкой и доброжелательной улыбки начальника, чьи слова поддержки совсем ласкательной интонацией льстили, заходя в одно ухо и моментально вылетая через другое, нежно затуманивая мозги от здравых мыслей. Он приоткрыл рот, раскрасневшись, стоило заметить ямочки возле родинки на щеках.       Юрий резко встал, неоправданно паникуя, чуть ли не ударившись о чужой лоб, смутился сильнее от малого расстояния между ними, схватил руку в свои и начал трясти в подобии рукопожатия, чуть ли не выворачивая из начальника съеденный завтрак наружу. Сколько экспрессии, сколько адреналина бурлило, страстно отдаваясь в непонятном дергании руки!       — Я постараюсь, Глеб Николаевич! Я постараюсь! — возбуждено уверял Юрий, энергично кивая собственным словам, когда альфа, совсем растерявшись и немного испугавшись такого настроя, попытался как-то остановить буйное рвение, но схватив за кисть подчиненного, нарвался на еще большую встряску и на красное, да такое счастливое лицо. — Спасибо, что вы до сих пор верите в меня! Я не подведу!       Бета в один миг отпустил несчастные руки, развернулся на пятках и звонко отчеканил на каблуках до выхода и хлопнул дверью, оставив ошарашенного начальника стоять с протянутыми ладонями, которые до сих пор пульсировали.       Глеб осторожно сел обратно.       — Ты-то куда собрался?! — вопросила Кристина, внимательно наблюдая, как Кир пытается определить на захламленном столе, что же из всего валявшегося Саше нужно вернуть. В телефоне омеги нашлись пару сообщений о том, что та высокая подружка не сможет забрать вещи, о которых просил Саша. Это оказался прекрасным поводом повидаться с ним. — Еще же не обед.       — Глеб Николаевич об этом не узнает, если никто не расскажет, — ухмыльнулся Кирилл, не поворачиваясь к ней, что отчаянно искала с кем бы поговорить, будто бы разговоров с недовольными клиентами ей не хватало. — Он сегодня вряд ли из кабинета высунется, так что мне удастся незаметно прошмыгнуть.       Кристина поджала губы, рассеянно посмотрев на Сашино место, которое никогда, кроме моментов редких больничных и отпусков, не пустовало. В офисе достаточно шумно, чтобы кто-то заметил отсутствие стажера. Когда начальник закрывался из-за количества дел в кабинете, управление работой коллектива Саша принимал на свои, казалось, хрупкие плечи, не давая другим отлынивать от работы. Как тот говорил: «Этих дерьмоедов Виктор Николаевич слишком распустил». И он прав на этот счет, дай только волю, так сразу же палец о палец не ударят. А теперь сотрудники спокойно просиживали пятые точки.       Однако альфа вовсе не могла предположить, что ей станет так тоскливо без соседа по столу. Только он один слушал ее на обеденном перерыве, ни разу не перебивая. А столь спокойное и красивое лицо!..       — Кристина, у него есть Варвара, — краснея от воспоминаний, украшенных собственными фантазиями, она покачала головой, трогая горячие щеки.       — Чего?.. — переспросил Кирилл, положив последний карандаш в ящик, ровно на расстоянии миллиметра от другого. Вещей, что нужно вернуть, мало, всего лишь портфель с документами. — Ты слишком тихо сказала. Я не расслышал.       — Да нет, ничего важного! Просто передай ему «привет» от меня.       — Конечно, Наташенька.       — Я Кристина, — мрачно отозвалась альфа, и добрая улыбка, какая всегда при ней, исчезла моментально.       Кир невозмутимо осмотрел ее с головы до ног:       — Ой-ой, извини, я все же второй день работаю, всех сразу и не запомнишь, — он неловко почесал затылок, возвращая ей прежний настрой. — Я передам ему. Не беспокойся.       Кирилл вышел из здания, когда на часах пробило всего лишь одиннадцать часов, а дождь — стих. Поправив воротник нового черного пальто, сел в машину, закинул портфель назад и внимательно осмотрел знакомый адрес, что так беспечно и быстро написал ему Саша. Наивным омега не являлся, это бета понял еще при первой встрече, так что к обеду, вероятнее всего, в квартире появится и Варвара. И если логически пораскинуть мозгами, до обеда телохранительница на работе. Будь у нее столь свободный график, она еще вчера забрала бы вещи. Кирилл надавил на газ и выехал из места парковки. Он хотел бы поговорить с Сашей наедине, чтобы никто не помешал, в особенности бугай на шпильках. Вчера в голову пришла гениальная идея! Он хотел узнать, почему же омега так знаком ему.       Ему понадобилось минут тридцать, чтобы из продвинутой части города доехать до той, что выглядела как старый поселок городского типа. Он еле как припарковался возле дома из-за слишком узких улочек двора. Кирилл осторожно осмотрелся: серые, потускневшие, разрисованные и в тысячный раз перекрашенные многоэтажные дома сами по себе унылые, а темные облака и серость городской погоды делали такую невыносимую картину, что даже радостному человеку повеситься захочется; дырявый асфальт, пустые детские площадки, безлюдный двор и голые деревья возле. Бета поджал губы, перемахнув огромную лужу грязи, не запачкав туфли. Теперь понятно, почему Саша такой унылый.       Подняться на пятый этаж представилось большим испытанием, ведь в подъезде не имелась и капелька надежды на лифт или хотя бы на свет. Ступеньки косые, неровные, где-то поломанные и стертые по краям. Одно окно на лестничном пролете, чем-то пробитое, с тонной пыли и общей пепельницей на подоконнике. Несмотря на ее наличие, кто-то выбрасывал бычки мимо и совсем не в стоящую в углу урну для мусора. Кир поежился от запаха, не желая знать, что за мокрое пятно возле валяющегося на полу огнетушителя. Бета обошел спящего мужчину и попытался успокоить брезгливость. Вот еще коридор — и нужная квартира. Не обращал внимание на отлично слышимую ругань жильцов и шум их телевизора за дверьми, на крошащиеся стены в зеленом, на мигающую лампочку, единственную на этаже, на погрызенный линолеум, на раскиданый по углам крысиный яд, на детский плач и на запах плесени. Он тяжело выдохнул, смотря на окно без стекол, из какого открывался вид на помойку со злобно лающими собаками и на такие же дома.       Палец нерешительно надавил на звонок, но ни трели, ни звука не послышались. Нажал еще раз и еще, да более сильнее.       — Стучи в дверь, — внезапно посоветовала беременная девушка, вышедшая из соседней квартиры, откуда вылетели ругательства какого-то мужика, и начала дымить сигаретой. — Звонок ни у кого не работает, дятел.       Сна ни в одном глазу. Саша лишь переворачивался в кровати и слушал тишину пустой квартиры с периодическим капанием крана на кухне. Теплое одеяло прилипало к потной коже, хоть в квартире нет отопления.       Через некоторое время он кое-как привстал, отцепляя от себя немного пропитавшуюся простынь, понимая, что понятия не имеет, что делать без работы. Всю жизнь посвятил учебе и обязанностям в карьере, ни разу не думая, что когда-то ему придется сидеть несколько дней подряд одному без дела. Не считая больничных и отпусков, которых он, конечно же, ждет не дождется, да и уже к третьему дню страдает от безысходности. Саша болел. Но от диагностированного биполярного расстройства второго типа, к сожалению, нельзя вылечиться. Множество таблеток и встречи с психиатром — это то, что преследует его почти одиннадцать лет. Иногда лечение не помогает, и длительные депрессивные эпизоды делают отпуска наихудшим временем в жизни. Однажды он не вставал с кровати весь отпуск и только перед работой смог заставить себя почистить зубы.       Омега чертыхнулся и, вытирая пот со лба, решил, что сейчас есть проблемы и посерьезнее, чем отсутствие в жизни хотя бы одного занятия для развлечения. Течка без утоления потребностей проходила очень болезненно. Почти все кости болели, мышцы сводило в пульсациях, головная боль, сонливость, сильный и неприятный тянущий спазм в районе живота, потливость с жаром и ужасное чувство вытекающей смазки в течение трех дней. Самых ужасных дней. Это еще один пункт к ненависти ко всему происходящему в его жизни. Саша, взъерошив непослушные волосы, и со сгорбленной спиной сдавил живот, что надувался к концу цикла. Неприятно даже лежать, так что стоило найти хотя бы пару таблеток обезболивающего.       Как только пальцы ощутили мягкость тапочек, омега рывком встал и направился в сторону ванной, где хранилась аптечка. Пока шел, никак не мог понять, почему так неспокойно на душе? Что-то не давало покоя, но сложившаяся ситуация настолько заполонила голову, что ответы никак не хотели приходить. Стоило ли так быстро довериться Кириллу снова? Все же кто знает, что у того на уме? Ему не хотелось в очередной раз нарваться на неприятности. Только вот в портфеле находились все еще ценные вещи: от бумажника до документов. У него нет возможностей их восстановить в ближайшее время, если они внезапно пропадут. Зная своих коллег, он уверен, что такое может произойти. А Варвара с нынешним графиком сможет только заскочить на несколько минут, чтобы не оставлять его с бетой в обед один на один. Омега всю жизнь боится, это давно вошло в привычку, однако сейчас он всего лишь скептически относится к внезапному влечению Юнусова.       Включив свет в комнате, Саша открыл дверцу навесного шкафчика над умывальником, отодвинул в сторону таблетницу, нашел в куче пустых пачек разных таблеток болеутоляющее Варвары и завис. Он вздрогнул, приблизив к носу руку. Резкий собственный запах ударил в ноздри, заставив скорчиться. Действие таблеток, устраняющих запах, что давали в больнице, давно прошел, а пот, обильно выделяющийся, только усиливал феромон по всему телу. Даже ошейник не поможет. И нетрудно представить, как пахло на его территории. Нужно срочно найти таблетки, несмотря на то, что бетам все равно на запахи. Саша, проглотив обезболивающее, стал старательно искать в шкафчике, да только находил лишь пустые блистеры. Складывалось впечатление, что в запасе у него ничего и не осталось с прошлого раза.       Он отрешенно отстранился и через несколько секунд ударил себя по лбу, сердито замычал, пытаясь удержать рвущуюся наружу злость. Омега не то чтобы не готовился к течке, забыв о ней напрочь, не удосужился даже купить подавители несколько месяцев назад.       — Идиотина, — прошипел Саша, выкинув ненужные упаковки в мусорку.       Он открыл все окна, впуская свежий и прохладный воздух в квартиру, взял махровое полотенце, разделся, закинул вещи в стиральную машину и принял горячий душ, чтобы хоть немного избавиться от сильно пахнущего пота и сонливости. Надев чистое белье с футболкой, Саша старательно высушивал волосы полотенцем, как в дверь кто-то настойчиво постучал.       ПОКАЗАНИЯ ОБВИНЯЕМОГО:       «Третьего мая 20ХХ года я находился на работе, как и во все другие обычные дни. Я занимался своими делами, закончив обедать, примерно в 12:45. После того, как меня взбесил секретарь, сделав замечание, что я, оказывается, делаю работу неправильно, я решил пойти в туалет, справить нужду и как следует избить дверь кабинки. До этих дряхлых толчков все равно никому нет дела, а я всего лишь вымещаю на них недовольство по понедельникам. Около 12:55 я находился в туалете. Тогда и пришла эта истеричная сука… То есть, Александр Скворцов, потерпевший. Он выглядел странно, поэтому я решил подойти и спросить, нужна ли ему помощь? Александр Скворцов сам повалил меня и попросил, простите уж, но это его слова, — выебать во все щели. И я подумал, что это хорошая разрядка. Десяти минут бы хватило. В общем, все шло нормально, а потом пришли эти двое. Один новенький стажер, имени не знаю, и Глеб Новиков, наш руководитель. Не понимаю, в чем предъява, мы ведь никому не мешали сексом! Глеб Новиков давно зуб на меня точит. Наверное, эти двое сговорились. Один меня уволит, а второй — бабки вытащит. И еще: никаких телесных повреждений я ему не наносил. Да и он первый меня ударил».       Сведения подшиты к делу. Обвиняемый находится в ИВС до судебного процесса на двое суток. Прокуратура собирает данные для суда.       Он постучал в дверь еще раз, и уже через несколько секунд послышались осторожные приближающиеся шаги. Кир отошел от угла видимости дверного глазка, так что через пару секунд снова постучал, не найдя в тишине ответа.       — Кто там? — глухо спросил владелец квартиры.       Но бета молча постучал снова. Послышался щелчок, дверь приоткрылась на то расстояние, на какое позволяла цепочка. Кирилл цыкнул и любопытно заглянул, смотря на недовольного Сашу с влажными обвисшими волосами.       Кир приветливо помахал ладонью:       — Я немного приехал пораньше, уж прости.       — Зачем?       — В обед Глебу понадобится моя помощь, поэтому согласился отпустить меня сейчас, — легко соврал он, дергая цепочку. — Зачем же тебе столько ограничителей?       — Хорошо, — вместо ответа омега стукнул его по пальцам, вытянул руку для того, чтобы схватить портфель, но выхватить ему ничего не удалось. — Эй! Это мои вещи, ты пришел их отдать или что?       — Ох, Боже, неужели я забыл тебе сказать? Я ничего не делаю бесплатно, — пряча за спиной портфель, начал было Кирилл, как дверь перед носом закрылась. Послышалось копошение за ней, а после полностью открылась, давая лицезреть Сашу в черной футболке и старых трико, все еще не упустившего шансы прибрать к рукам собственность. Бета ловко увернулся.       В проеме, скрестив руки на груди, стоял омега, освещенный сзади тусклым светом. Кирилл слегка покривился в гадкой улыбке, впрочем взлохмаченный немного невыспавшийся перебинтованный и гневный Саша выглядел довольно забавным. Тот вытянул руку, будто бы слова, что бесплатно ничего не делается, прошли мимо ушей. Кир всего лишь издевательски пожал ему руку, незамедлительно получив по ней.       — Отдавай! — прорычал омега, делая наступательный шаг на ответный назад неугомонного коллеги. — Отдай быстро!       Слишком привыкнув к тому, что бета пятился каждый раз, Саша встал столбом, когда Кир резво сделал легкое движение навстречу, оставив между ними не так-то много место, заглядывая в темные зрачки томным взглядом небесных глаз, что сверкали, несмотря на темноту, и расширялись точно под действием амфетамина. Черные кончики губ в помаде помаленьку поднимались вверх, щекотливые пальцы поднялись вдоль позвоночника, слегка касаясь самой спины, заставляя покрыться мурашками и резко отойти на шаг. И еще на один. Омега не сразу заметил, как Кир оказался у него на пороге квартиры, закрыв за собой дверь.       — Ты пришел раньше, потому что хотел попасть ко мне домой, пока нет Варвары! — осенило его, на что Кирилл стал издевательски смеяться. — Да ты конченный!       — Подловил меня, — не обратив внимание на оскорбление, щелкнул двумя пальцами. — Я так плохо вру?       — Да ты… Не приближайся сильно, — Саша немного отошел, достав перцовый баллончик из кармана куртки, висящей на вешалке, угрожающе протянув его в сторону Киры, что только насмешливо хмыкнул, снимая обувь. — Попробуй только учинить здесь что-нибудь, и я тебе с радостью все глаза залью.       — Успокойся, — промурлыкал Кирилл, встряхнув руками, — где твое гостеприимство, в конец-то концов?       Перед его носом плюхнулись домашние тапочки.       — Пол холодный, — предупредил владелец квартиры, спрятав баллончик в карман трико.       — Другое дело!       Саша ушел на кухню, не удосужившись подождать гостя. Красть все равно нечего, да и смотреть не на что. Но Кирилл внимательно все разглядывал: квартира ни в чем не уступила общей атмосфере двора, гардеробную занимала огромная вешалка с парой крючков, прибитых к стене, с мужской и женской одеждой, парой обуви, набитой газетой, выцветший грязный коврик, сырой зонт и лампочка с жужжащими возле нее мушками; облезлые обои, старая маленькая кухня, захламленная всем, чем только можно.       Приятный желтоватый свет от лампы освещал кухню, оставляя блики на лакированном столе. В квартире холодно и свежо. Кир следил за каждым топорным действием коллеги: накинул плед на плечи, шаркал тапочками, закрыл окно, поставил на плиту чайник. Неуютно ему. В его действиях читалось недовольство, так понравившееся бете.       Когда Кирилл присел на стульчик, Саша повернулся, держась на приличном расстоянии:       — Хотел гостеприимство — получил его, а теперь отдай мне вещи и проваливай обратно.       — Сашенька, я лишь упрекнул тебя, я не просил чая, — хихикнул незваный гость. — А вот вещи отдам после того, как ты выполнишь мое желание.       — Варвара придет — тебе столько желаний выполнит. А пока можешь сидеть, сколько захочешь, — саркастически парировал омега, скрестив руки на груди. — Мне-то что?       — Но пока что Варечки здесь нет. И мы с тобой одни. Одни-одинешеньки. В этой маленькой квартире.       — Залью глаза перцовкой, — сквозь зубы протянул хозяин, отчего Кирилл, смеясь, шутливо вскинул руки над собой. — Что ты от меня хочешь, вообще?       — Ты так быстро понимаешь, какие вопросы нужно задавать, чтобы радовать меня. Мне это нравится. Сядь со мной, не бойся, я не кусаюсь, — Саша осторожно подошел и сел на соседний стул, напротив беты. — Ничего физического и аморального я у тебя не попрошу. Я просто хочу узнать тебя получше. Расскажи мне о себе.       — А я не хочу, — с вызовом отозвался омега, задрав подбородок. — И что дальше?       — Красивая у тебя фотография в паспорте…       — Хорошо, — перебил его Саша, умерив пыл, понимая, что все-таки это он в невыгодной ситуации находится. — На глупые вопросы принципиально не буду отвечать.       — Пока что можно ограничиться твоими принципами.       — Мои принципы? О чем ты?       — Например, каким таким упрямством ты руководствуешься, чтобы продолжать работать в том офисе? Ты же понимаешь, что там тебя не ценят, можно сказать, что даже ненавидят и не видят в тебе человека, способного подняться по карьерной лестнице, перепрыгнув их на несколько ступеней. Они так закостенели в консервативном понимании жизни, что не замечают, насколько ты одарен. Они такие жалкие, правда ведь? Боятся принять столь маленький и глупый факт того, что есть люди, что могут быть лучше их, не имея при этом такой же власти в социальной иерархии. Например, ты, Саша. Ты ведь лучше их? Насколько? Насколько ты лучше? Ты берешь на себя много трудной работы, пока эти несчастные дети в теле взрослых отдыхают и развлекаются. Сколько ты за них пахал, чтобы не подводить коллектив? Сколько отчитывался перед начальством? Сколько тебе пришлось краснеть из-за них. Ты же их не любишь, но стараешься быть уважительным. Это, наверное, так сложно, не каждый выдержит такой нагрузки, не так ли? Тогда зачем тебе столько проблем, если они не понимают, насколько ты замечательный? Зачем стараться им доказывать? Они твердолобы, а ты сделал себя сам. Так стоит ли это?..       — Что за нахуй ты несешь, конченный? — перебил его Саша, отчеканивая каждое слово. — Как бы мне не нравилось, я все такой же человек, как и они. Не выше, не ниже… Зубы мне заговорить решил, олух проклятый? Рано радуешься, подлизаться не сможешь. Да и раз знаешь все, чего спрашиваешь?       Кир хихикнул, радостно зажмурившись:       — Нет, все отлично, ты дал мне хороший ответ. Просьба на просьбу, — он протянул портфель владельцу, что положил за спину на стул. — Что ж? У меня так пересохло в горле.       Омега слегка замялся, нерешительно пошарил у себя на коленях, подумал, да и встал, когда чайник засвистел на плите. Настенные часы громко тикали, показывая, что неловкая тишина слишком долгая. Однако никто еще не принял никаких решений начать беседу, спокойно попивая фруктовый чай.       — Значит, теперь, — осторожно решил начать Саша, поднимая этим глаза Киры на него. — У меня нет свидетелей для суда?       — Похоже на то, — не по ситуации продолжал улыбаться Кирилл, а потом вдруг вытянулся и замотал головой. — Не подумай, что я бессердечный! Если бы мне за это что-то перепало, я бы смог уговорить Глеба.       — Что я должен сделать?       — Мне все больше и больше нравится, как ты быстро соображаешь. Не беспокойся, я уже говорил, что ничего аморального не попрошу. Пока что.       — Пока что?!       — Ну, конечно! Каждая просьба должна соответствовать своей цене, — бета наклонил голову, оценивающе посмотрев на нахмуренные брови. — Эй, обращаться ко мне за помощью лишь твоя инициатива. Так-так… Я думаю, что просьба равносильна одному вечеру со мной, ты так не считаешь?       — Что значит «вечер с тобой»?       — Какой же ты нетерпеливый. Узнаешь все на месте, — он протянул ладонь. — По рукам? Не волнуйся, утром убитым тебя не найдут в канаве. Я не убийца или насильник.       Омега поджал губы, а глаза его наполнились призрачным недоверием к последним словам. Он осторожно потянулся и остановился в парах сантиметрах, заставив Киру убрать ухмылку, словно такого исхода не планировал:       — Я согласен только после суда. Я хочу видеть результаты перед тем, как смогу довериться тебе.       — Хах, обязательно, Саша.       Бледная рука слабо охватила слегка влажную ладонь и так же вяло пожала. Кирилл устало встал, разминая затекшую спину. На этом все, что он хотел, получил. У него не осталось ни единой причины оставаться здесь, хотел развернуться, тут же резко затормозив:       — Что это? — вдруг спросил Кир, указывая на только сейчас замеченный пиджак, накинутый на спинку стула. — Разве он не Глеба?       — Ну, да. Я не успел еще постирать, так что вернуть в таком виде как-то неэтично, да и пока не выдалось случая. Он пропах мной довольно сильно.       — Тобой?       — Конечно, — Саша слегка склонил голову в бок, внимательно следя за каждым движением неторопливого гостя. — Мой запах слишком сильный, а я был в этом пиджаке пару часов при течке. Сам по себе запах будет держаться несколько недель.       Кирилл неестественно улыбнулся, почти притрагиваясь к ткани подушечками пальцев:       — Я могу постирать его и отдать Глебу завтра, если ты не против.       — Тебе нравится мой запах? — прямо, но осторожно спросил омега, демонстративно поставив на стол перцовый баллончик. Гость его пугал до чертиков, хоть показывать этого он не станет. — Многим бетам нравится мой запах. Был один такой же. Не буду осуждать, если…       — Если что? Если я не нарушу твои границы? — перебил его тот, чуть разворачиваясь, глумливо щурясь. — Я не такой, Сашенька, ты ведь меня еще не знаешь. Я люблю добиваться цели постепенно, ведь я не любитель марать руки насилием.       — Хотелось бы верить. Пока что с трудом.       Бета рассмеялся звонким смехом и полностью повернулся к хозяину квартиры, делая атмосферу до ужаса нервирующей. Кир лукаво посмотрел на баллончик как на что-то совсем жалкое неспособное защитить в нужный момент, заставив Сашу покрыться гусиной кожей. Однако никак не дрогнуть, не измениться в лице.       Неспешные шаги раздавались эхом, словно в вакууме или в омуте. Кирилл приближался совсем не угрожающе, как-то игриво, при этом все же подчинив себе сердцебиение, отбивающее определенный ритм тревоги, давая ни шанса на малейшее движение. Саша не мог и пальцем шелохнуть под тяжелым взглядом голубых глаз. Холодный пот стекал по спине, все тело задрожало от какого-то непонятного контроля, сжимающего легкие.       Кир отпихнул баллончик подальше, на другой край стола, легко дотронулся до кудрявых волос, завил непослушную прядь за ухо и, совсем не касаясь, провел подушечками пальцев по горячей скуле. Вниз по подбородку, до кадыка, к потной шее, сжав в тиски челюсть. Бета наклонился и лукаво растянул улыбку белоснежных зубов, давая почувствовать собственное дыхание на коже.       — Сашенька, мы же с тобой знакомы, не так ли?       Сашины глаза заблестели, расширяясь, подобно страху и беспокойству, после чего ощутил смазывающие черную помаду напористые чужие губы, жадно впивающиеся в его. Звякнула застежка ошейника, что медленно сполз и упал на колени, а после от неровного движения звонко ударился о поверхность пола. Тело не хотело подчиняться, лишь вздрогнуло, стоило ноготкам ловко сжать загривок, а губы, секунду назад целовавшие скулы, прикоснулись к надплечью, заставляя тяжело выдохнуть.       И тогда, когда бледная шея оказалась ближе к носу, Саша втянул слабый аромат сирени, через который узнал нотки усилителей феромонов. Он кое-как прикусил язык, моментально вернув себе здравый рассудок. Омега подскочил на месте, с силой оттолкнув от себя удивленного гостя, попятился назад, обронив плед, больно врезался в столешницу поясницей, начиная искать любой подходящий предмет на ней.       С паникой впился глазами на шутливо прищуренные, владелец которых подходил все ближе и ближе. Все размылось, а низ живота беспощадно жгло, возвращая все воспоминания страшных событий. Выставил перед самым носом в последнюю секунду острый нож, остерегающе блестевший под тусклым светом лампы. Кир слегка опешил, вовремя отойдя на шаг, а после оценивающе осмотрел трусившего Сашу, чьи эрогенные места слегка зудели от недавних прикосновений, все сильнее сжимающего в дрожащих руках нож. Он нахмурился и не мог даже слово вымолвить, сглатывая ком в горле.       Еле державшаяся на лице ухмылка неспешно слезала, оставляя абсолютно неподходящее бете безразличие. Томные глаза устало уставились в пол, словно тот размышлял.       — Как же с тобой… Сложно, — сердито вздохнул Кир, ни капельки не боясь острия, опустил пальцем вниз лезвие, что так легко этому поддалось. — Ха-ха! Не сердись. Я всего лишь хотел посмотреть на результат новых усилителей феромонов для альф. Кое-кто попросил меня продегустировать. Это так смешно, что омеги не могут сразу учуять их, если ими пользуется бета, хоть под воздействием могут все же подчиняться…       — Черт бы тебя побрал! — через зубы процедил покрасневший в гневе Саша, перебив снова улыбчивого гостя, отбросил кухонный предмет в сторону и буквально рывком набросился на него. От неожиданности Кир не выдержал напора и свалился на пол, ухватившись за футболку омеги, повалив за собой. Быстро среагировав, тот оседлал его, не давая двинуться, схватил за грудки рубашки и врезал в нос, выбив из него слабый вздох возмущения. — Какой же ты ублюдок, Кирилл! — продолжал рычать, словно не в себе, ухватился за бледную шею, вдавливая в паркет пальцами, отчего зрачки беты расширились. Не только руки душили испугавшегося Кирилла, но и изменившийся запах лимона, такой едкий, что чуть ли не разъедал ноздри. Он попытался что-то сказать, как подушечки пальцев стиснули гортань сильнее, не давая и секунды на повторный вдох. Он стал брыкаться, держась за чужие кисти, закряхтел, еле волоча ногами. Саша что, всерьез его душит?! — Какой же ты!.. Ты хоть понимаешь, что я чувствую сейчас?! Ты хоть понимаешь, а?! Зачем ты так со мной поступаешь?!       Кир поднял на него пугливый взгляд, хватаясь за плечи, футболку, за волосы, за все, что угодно, в надежде, что тот все же одумается и не доведет начатое до печального конца.       Для Кирилла это, конечно, не ново, однако, смотря на Сашу снизу, смотря на согнутые к переносице густые брови, на красные от ненависти щеки, на озлобленный взгляд, на сжатые губы, смазанные в его помаде, на кудрявые пушистые волосы, на вздутые вены на руках; ощущая достаточный вес на собственном животе, пальцы на шее, оставляющие жгучие бурые пятна, пахучий запах, щиплющий глаза, — Кир почувствовал мимолетный укол в паху. Такой сладостный. Если бы не вся ситуация, казалось бы, вот-вот застонет от столь странно полученного наслаждения. Бета внезапно понял, как красиво и бесстыдно для него выглядит Саша сверху. Сидя на нем. Да. Что-то в этом есть.       Улыбка невольно натянулась на лице, а щеки раскраснелись, раздражая омегу только сильнее. Глаза закатились от непередаваемого удовольствия, цветущего в голове, ведь только ее он ощущал достаточно сильно. Когда кислород совсем закончился в легких, стал обессиленно касаться чужих бедер. И как только перед глазами потемнело, руки вяло опустились, обнаружил, что веса, давящего на желудок, как ни бывало, а драгоценная такая необходимая вещь быстро поступала, возвращая ровное дыхание и отличную видимость. И, конечно, испачканные в сперме трусы.       — Забирай тупой пиджак и проваливай из моей квартиры, — последнее, что Кирилл услышал перед тем, как подчиниться и выйти в подъезд, откашливаясь от последних чувств удушья и оргазма.       Глеб незаметно покосился на Юрия, что как-то странно выглядел. Тот без фокуса в глазах смотрел в пол, прижимая какую-то папку с отчетами, при этом сохраняя все то же выражение лица. Отсутствующий и задумчивый. Юрий часто бывал таким. Иногда альфа жалел, что не может почувствовать запах, который бы подсказал о каком-либо проявлении эмоций беты. Хотя в большинстве случаев у него не болела голова, в особенности по понедельникам, благодаря его же отсутствию.       Иной раз Юра пах свежим розмарином, сильным запахом альфы, по которому Глеб легко мог вычислить местонахождение секретаря, просто достаточно напрячь память. Возможно, поэтому бета всегда выглядит удивленным, стоит альфе находить того в любом месте, даже в курилке, около черного входа. В запахе начальник чувствовал характерные черты возбуждения и резкие феромоны, что выделяются при занятии сексом. А Юрий пах им почти каждый день. Да уж, думал Глеб, у молодых только секс на уме, а как приносить правильно оформленные документы, так сразу… Он помотал головой, пытаясь перестать думать об этом. И чего он так завелся?       За окном совсем потемнело.       Поправил стопку листов, заставив негромким стуком о стол выпрямиться и посмотреть на себя.       — Хорошая работа, — подытожил альфа, откладывая документы в стопку. — Мне доложила Матвеенко, что вы отлично работаете в коллективе. Я рад слышать о ваших успехах. Надеюсь, ваш настрой не будет одноразовым, и вы продолжите радовать меня успехами.       — О-о… С-спасибо?.. — уши покраснели, выдавая его с потрохами, когда еще начал чуть бодрее почесывать затылок, ероша волосы. Глеб вопросительно посмотрел на него, и Юрий прижал голову к плечам. — На самом деле Виктор Николаевич никогда не хвалил нас, так что… Это так странно? Не подумайте, я не против вашего брата…       — Нет, что вы, все в порядке, — продолжил за него Глеб, щурясь в улыбке. — Я знаю, бывают разные начальники, так что это вполне понятно. Хотя, если быть честным, вы пока что единственный, кого я так упорно хвалю.       — Это точно, — он почесал макушку от волнения и усмехнулся. — Мне кажется, если бы я сейчас умудрился упасть на задницу на ровном месте, вы бы все равно нашли, чем меня похвалить.       — Ах, простите, если это может вызвать у вас дискомфорт. Я не хочу выделять вас среди других. Но пока что я работал больше всего с вами, так что без сомнений могу сказать, что я бы хотел, чтобы вы продолжали быть уверенным в том, что делаете. И вы буквально светитесь и заряжаетесь, стоит вам сказать что-то приятное, как, например, сегодня, — Глеб Николаевич немного волновался, покручивая на пальце прядь волос, стараясь собрать нужные мысли. — Если я ошибаюсь, и вам на самом деле неприятно мое подобное внимание, я обязательно перестану.       — Глеб Николаевич, вы и правда много переживаете по пустякам. Мне вполне нравится, но одновременно, думаю, не стоит делать мне так много поблажек. Это уже весь офис заметил.       — Я прошу прощения за то, что поставил вас в неловкое положение на глазах у ваших друзей.       Юрий всего лишь задумчиво кивнул, а после нерасторопно опустил взгляд. Глеб растерялся и на секунду призадумался: может, стоило сказать ему что-то совсем другое? Бета прикусил губу, когда попытался что-то сказать еще, опять почесал затылок и ничего не произнес, сжав губы в тонкую полоску.       — Вас что-то волнует? — сразу же подметил Глеб Николаевич, застав врасплох подчиненного. Хотя не заметить медленно угасающие мотивацию и экспрессию под конец рабочей смены — невозможно.       Он облокотился на спинку кресла и приподнял выразительные брови, пока Юрий собирался с мыслями, не решаясь, словно взвешивая все «за» и «против». А потом поднял на него чуть более уверенный взгляд, хоть кривая улыбка очевидно указывала, как сильно нервничал из-за собственных мыслей.       — Эм-м… Глеб Николаевич, согласитесь ли вы поужинать со мной?.. Когда-нибудь?..       Альфа приоткрыл рот, смутившись столь неожиданному предложению. Он вскинул кистями, оперся на стол неудобно локтями, приложившись подбородком на тыльные стороны ладоней, и замялся, не зная даже, что на это ответить? Приглашение на ужин можно же понять по-разному, задумался Глеб. А если не так понять, можно и обидеть или дать надежду на что-то большее. Хотя он, конечно, твердо уверен, что Юрий заинтересован в нем просто как в начальнике. И это ему нравилось. Тогда задабривать ужином — зачем? У них не такие плохие отношения, а может, ему это только кажется?       — Извините, — сам продолжил Юрий, не выдерживая тишину и сухое выражение лица начальника, — у вас, наверное, много дел. Это глупо, мне очень жаль!       Он рывком встал, мгновенно испугавшись, когда с ним подскочил на месте и Глеб, заставляя придержать, в конце-то концов, коней!       — Юрий!       — А-ах!       — Ой, прошу прощения, кхм, я всего лишь задумался над вашим предложением и… — дверь резко открылась, перебив на полуслове, и на пороге появился Кир, сверкающий неподдельной радостью и здоровым румянцем. — Где ты был? — отчеканил сквозь зубы альфа, сменивший моментально запах и интонацию, с которой никогда не говорил с секретарем, отчего тот опешил. — Я разрешил тебе уйти только с обеда, а не прогуливать целый рабочий день. В следующий раз пропустишь хотя бы минуту, будешь здесь сутками напролет пахать.       — Ох, Глебушка, — ворковал Кирилл, будто бы и нет замечания с угрозой, подплыл на веселых парах к другу, неугомонно перелез через стол, уронив пару стопок документов, делая запах кофе более едким, а потом чуть ли не повис на высоком начальнике, что не шелохнулся. — Мой день прошел незабываемо хорошо. Сегодня я понял, что мне не хватает для разбитого сердца!..       — Короче, — рявкнул тот.       — У меня есть к тебе очень-очень привлекательное предложение, оно связано с твоим ночным гостем, — более серьезнее продолжил он, усевшись на край стола, не обращая никакого внимания на Юрия. — Ты же хочешь снова увидеть его?       Глеб, не задумываясь, кивнул, отчего не разобравшийся во всем Юра недовольно нахмурился и решил все же направиться к двери, стараясь как можно легче наступать на пол, чтобы громкие шаги не выдавали настоящие эмоции. Не успел он открыть дверь, как начальник волнительно окликнул его:       — Юрий! — бета неуверенно повернулся. — У меня нет свободного времени на следующие дни, но я надеюсь, вы не забудете, что теперь обязаны мне ужин.       Он слабо улыбнулся, неосознанно прощаясь с ним таким образом, отчего Юрий слегка покраснел и, робко кивнув, закрыл за собой дверь.