Убийство Бабочек

6 мая. Четверг

      Кир неосознанно дернулся, просыпаясь в ванне, наполненной мутной, белой и совсем ледяной водой, когда тусклый лучик света сквозь неплотно задернутые шторы ослепил глаза. Тело моментально покрылось гусиной кожей, заставляя очнуться от остатков сновидения. Сразу ведь и не вспомнить, как умудрился заснуть в таком не особо безопасном месте. Может, его так успокоила вода, что безмятежно задремал?       Холод сводил мышцы, и бета зажмурился, пытаясь ухватиться за быстро ускользающий сон, что так мил ему, утомительно проведя ладонями по лицу, невольно стягивая от удручающей сонливости. Ему снилось, как в полной темноте, освещенной только тусклым светом очень знакомой лампы, в такой старой комнате, очертания которой медленно исчезали из памяти, лежал на кровати и лениво поглаживал непослушные короткие кудри. У него болели скулы от ухмылки, и нередко с губ слетала с совсем непохожей на его интонацию, слишком небрежно ласкательная, пара слов. «Мой маленький Мышонок». А на груди расположился Саша, кого так ласково называл.       Совсем не такой взрослый, как наяву, скорее, причудливо худой, костлявый и странно молодой, словно от силы двадцать. Неопытный, робкий и совсем покладистый. Правда — мышонок. Без морщин и усталости. Без тех злобы и отвращения, которыми он наполнен с макушки до пят. А в глазах, поднятых на Киру так искренне и влюблено, играли по-настоящему живые огоньки чего-то вроде как счастья. У него задумчивый вид и горячие скулы.       Саша попросил не уходить, хоть Кир и не понимал, о чем он. Как вообще можно уйти, находясь в одной постели с такой горячей смуглянкой? И Кирилл не мог не упомянуть, что они лежали буквально нагие и обнимались будто бы в каком-нибудь сопливом кино после секса.       Чувство зависти к самому себе из сна заставило вылезти из холодной воды, обрушивая на тело горячий воздух. Не обращая внимания на мокрые следы от ступней на плитке и подойдя к окну, он распахнул шторы, пропуская солнечный свет в темное царство. Кир осмотрелся и увидел пустую бутылку коньяка. Вчера безуспешно пытался покрыть чувство неудовлетворения, когда осознал, что Сашин запах, которым до сих пор пах пиджак, без обладателя никак не давал такого же эффекта возбуждения, как хотя бы те самые пальцы, мучившие шею отголосками недавнего прошлого.       Кир закурил, рассматривая, как медленно поднимается солнце из-за горизонта, и как мелкие людишки стали мельтешить, машины гудеть в пробках, а туман — сгущаться. Еще чуть-чуть и с его этажа ничего не будет видно. Кирилл потушил сигарету о пепельницу, которых у него около пяти имелось, находящихся на местах, где курил намного чаще. Мельком взглянув на пиджак, валяющийся на полу рядом с мусором, ухмыльнулся. Теперь, чтобы почувствовать страстное ощущение, ему придется сделать все необходимое для одобрения Саши. Что же? Он всегда добивался нужного.       Закинул вещь на стирку, накинул на мокрое тело халат, проходя в пустую гостиную. Ему нужно подготовиться перед работой, понял он, трогая кудри, что торчали во все стороны, как воронье гнездо.       Холодное острие ножа, казалось, разрезало целиком тонкий слой кожи, почти что не касаясь ее, медленно и плавно заставляло незаметно сжиматься мышцы, оставляя розовые полоски, откуда стали появляться капельки крови. Кучу нервных сплетений, словно тысячами маленьких точеных игл, проткнуло насквозь ощущения опасности и тревоги, где конец холодного оружия ненадолго останавливался, разрезая застывший воск в форме маленькой, но ранее невыносимо жгучей растекшейся капли, цепляя и кожицу заодно. Выпирающий живот дернулся, а тишину рассек слабый неутолимый желаниями стон — конец остановился на пупке.       Руки, скованные наручниками к кровати, холодели без движения, колко напоминая о себе в кончиках пальцев, только дергать ими неоспоримая глупость. Хозяйка приказала взять позицию, ей не понравится ослушания приказов. А на случай, если грязная псина покажет глупое неподчинение, на поясе завязан хлыст. Ягодицы с оставшимися от порки бурыми следами запомнили пылкое соприкосновение кожаного покрытия и боль рассеченной кожи, что не передать словами и криками мольбы покорности.       Повязка на глазах обостряла чувствительность, опасность незнания, что происходит вокруг него, и малейший выдох, движение, прикосновение хозяйки запоминались потной коже, обтянутой латексным корсетом, его склеивающим эффектом с ней и запахом бьющий нос резины.       Юрий невольно промычал, стоило лезвию сделать чуть более откровенную царапину. Все оставленные полосы горячили и щипали от соленых капель, так неровно гудели по всему торсу, наливаясь алыми пятнышками.       — Тебе это нравится, маленькая псинка? — нагло спросила Декабрина, не чураясь играть ножом на мошонке невольно дрожащего члена.       — Да, мэм… — хрипло ответил он, вздрагивая от прикосновений острого кончика на уздечке. Он так боялся ощутить весомость лезвия чуть глубже именно там. Его опалила жаркая волна страха и страсти. Момент, когда тревога придавала горячего возбуждения.       Декабрина отложила на прикроватную тумбочку нож, достаточно наигравшись, давая возможность набрать воздуха облегчения в легкие. И стала хлоргексидином дезинфицировать цветущие узоры на белой коже, собирая салфетками стекающие капли крови по бокам.       Ароматизированные свечи на тумбочке тускло освещали в темной комнате. Хозяйка выкинула все ненужные красные салфетки, слушая тяжелое дыхание прикованного к большой кровати псинки, осмотрела полки с девайсами, даже не зная, чего бы еще такого взять, чтобы стало интереснее наказывать песика за то, что тот трогал себя без ее разрешения. Хитро ухмыльнулась, забралась на кровать, под обувью смялась бархатная ткань. Наступив на оголенную грудь, заставив глубоко вдохнуть, вынуждала поскуливать при изменении давлении то носок, то по ощущениям острый каблук, оставляя бурые следы.       Хозяйка наклонилась, и ее алые волосы спустились по оголенным плечам. Юра горько заскрипел, пытаясь вырваться, да только шумел наручниками:       — Открой рот, грязная шлюшка, — приказала она и набрала достаточно слюны во рту. Вязкая жидкость, медленно стекала полоской, растекаясь по губам, и тот покорно слизал ее. — Что тебе нужно сказать?       — Спасибо, мэм.       — Ты благодарен?       — Очень, мэм, я счастлив.       — Тогда высунь никчемный язык и попробуй отблагодарить меня.       Когда Юрий молча вытащил язык, альфа, схватив белоснежные волосы, силой запрокинула голову назад. Декабрина развернулась и ловко села на лицо, взяв в изящные руки стек, лежащий рядом. Она тяжело вздохнула, когда губы сомкнулись на половых, сладко чмокнув. Умелый конец шершавого языка ублажал ее, затрагивал все чувствительные места, заставляя живот втягиваться от болезненных, но таких сногсшибательных ощущений. Хозяйка закатила глаза, покусывая сладко губу. Таз невольно двигался в направлении послушного язычка, помогая найти излюбленные части. Держась за грудь, она оглядела напряженный торс и дрожащие ноги псинки, легонько ударив концом стека пах, оставила красный поцелуй, на что послышался глухой стон. Альфа нагло усмехнулась, прикрывая веки от столь вибрирующих ласк с каждым новым ударом.       Декабрина выпрямилась, чувствуя скорый оргазм, что накрывает ее с ног до головы дергающихся в спазмах мышц, неосознанно привстала и тут же запихнула по самую глотку пенис в слабо приоткрывшийся рот. Вдалбливала затылок в матрац тазом, проталкивая член все глубже и глубже, объятый горячей слюной и гладкими стенками щек, пока зубы неосознанно покусывали инородное, вызывающий рвотные позывы. Юрий дернулся, издавая не самые приятные звуки, пока захлебывался от конца головки в глотке.       Альфа с протяжным криком кончила, стиснув в пальцах красные щеки, чтобы тот не ускользнул от еще одной награды. Юрий сморщился от обжигающей глотку спермы и растекающимися по губам вагинальными выделениями, пытаясь откашляться и задышать полной грудью.       — Блять… — недовольно прошипел бета, невольно все сглотнув от яркого раздражения в горле.       — Кто разрешал тебе выражаться? Мне стоит тебя наказать?       — П-простите, мэм! — запоздало спохватился он, когда подался острым ощущениям от чередующихся ударов стека о налитый кровью член. Вспышки перед зажмуренными веками оглушали, исходя из самого низа. — О-ох, мне так жаль!..       Юрий агрессивно мычал, вжимаясь в постель, стоило красным ногтями царапать раздраженную кожу паха, иногда дергая лобковые волосы, сжимая их в кулаке. Стек заставлял сжиматься живот от ударов, втягиваться, выставляя выпирающие ребра, а пальцы безрезультатно дергать наручники. Альфа смотрела на искусанные губы в попытках заглушить рвущиеся наружу хрипы, гудящие в груди, и розовые скулы. Она слезла с кровати, ведя кожаным концом по ребрам, соскам в пирсинге, горлу, и несколько пару раз хлопала концом унизительно щеки, наливая их персиковым цветом. Ногти игриво вцепились в измученный пах и провели красными полосками до груди, но тут же остановились:       — Брокколи!       Альфа тяжело вздохнула, села на живот и стала освобождать кисти рук, убрав повязку. Тусклый свет больно щипал глаза, но бета все же приоткрыл один, смотря на любимую подругу, что придумала такое стоп-слово, ненавидящая брокколи до потери всякого возбуждения при ее упоминании.       — Что там у тебя снова? — недовольно начала она, поджав губы. — Опять вспомнил своего любимого босса, хах? Наверное, будь у меня такое же начальство, я тоже не смогла бы нормально трахаться.       — Да нет, — Юра ухмыльнулся, потирая затекшие кисти, рассматривая все розовые царапины. — На самом деле… Знаешь, просто хотел все же попробовать, что ты мне предлагала.       Декабрина на секунду задумалась, пытаясь вспомнить, а когда посмотрела на розовые скулы и смущенный взгляд, кто ранее говорил, что слишком натурален, чтобы ему что-либо засунули в пятую точку, повалила обратно на кровать. Оставляя красные следы помады на губах, радостно запищала:       — Наконец-то ты согласился отдать мне свою задницу? А я-то думала, что ты так долго делал в душе? Боже, Юра, да я с первого курса мечтала о твоей жопе!       — Звучит… Безумно, — ответил бета, когда Декабрина слезла с него к ящику тумбочки, выискивая нужный предмет из сотни игрушек. — Кажется, из-за этого все твои мужики и сбегают.       — Твою мать, какая же ты гнилая сучка! — она сердито поморщилась. — Не забудь напомнить придумать для тебя наказание. Например, почистить тебе язык с мылом, ха-ха! Кстати, как тебе тот понедельник?       — Я же сказал, что меня задержал Глеб Николаевич, не могу я же ему отказать. Так что это было нечестно. Он мой начальник и все такое… Я ведь даже из-за его руководства не могу нормально поговорить с Миланой. Я ухожу, она спит, прихожу домой — спит. Иногда мне кажется, что она, вообще, не встает. Главное, что ты можешь приглядывать за ней, пока меня нет.       Декабрина мило улыбнулась, выкинув попавшийся в руки огромный дилдо за спину, а потом махнула рукой:       — Ой, да ладно! Рабочий график когда-нибудь вернется в норму, но ты не думай, что за опоздания я не буду наказывать тебя. И если тебе понравится анальный секс, то я пущусь во все тяжкие, — она искала в ящике подходящий лубрикант в коллекции зажимов для сосков, пару страпонов, анальных бус и всего того, чем пугала своих благоверных. Юрий поежился, заметив пояс верности. — А зачем ты, ну, вообще, этого вдруг захотел? Ты же пяткой в грудь стучал, что это слишком по-гейски. Хотя это немного странно.       — Странно?       — Конечно. Выебать моего бывшего ты спокойно согласился, да и у тебя их полным полно, — она задумалась, почесав подбородок, а потом звонко рассмеялась. — Ты же просто трусил! Во даешь!       — Нет! Просто захотелось. Разве нужна причина?       — М-м-м, — она игриво задвигала бровями, — наверняка хочешь удовлетворять своего любимого босса, чтобы он был немного благосклонен к тебе. Ты же у нас тот еще жополиз.       Декабрина, привыкшая к тому, что все издевательства превращались в шутку, совсем не ожидала увидеть нахмуренные брови.       — Ты издеваешься надо мной?! — возмутился Юрий. Наверное, зашла слишком далеко, неловко почесала шею, следя за руками, которыми тот взмахивал от недовольства. — Он трахает мне мозги каждый Божий день, не хватало еще, чтобы и меня трахал заодно.       — Конечно… Но я уверена, когда ты ощутишь его сосиску между булок, то заговоришь по-другому. Я-то знаю, стоит к тебе сзади прислониться, как ты смешно взвизгиваешь, ха-ха! Случаем, не знаешь, сколько у него там сантиметров?       — Откуда мне знать? — Юра обреченно плюхнулся на кровать, возмущенно смотря на темный потолок. — Ты так спокойно спрашиваешь, будто бы я ему частенько отсасываю под столом.       — Ого, а ты представь, нет-нет, ты представь!       — Что именно?       — Как ты сосешь ему на… Ну, что у вас там бывает? На важном собеседовании каком-нибудь, где есть много людей. Есть такое?       — Совет директоров подойдет?       — Звучит максимально важно!       — Да не особо. Там просто…       — Эй, молчи, я уже настроилась. Представь, как на совете директоров ты будешь под столом возле его колен, а он ничего не подозревает. И ты расстегнул ширинку его брюк, присосавшись к члену через ткань, так, знаешь, просто дразнишь. А ему придется сдержать стоны, пока ты будешь полноценно отсасывать ему… А потом, когда все закончилось, он агрессивно будет трахать тебя на столе! И ты типо: «О, не-ет, я больше так не буду! Я плохой мальчик, Глеб Николаевич, пощадите!» А он такой шлепнет тебя по попе и прошепчет в ухо: «Получай, грязная шлюшка»…       Юрий лишь озадаченно приподнял брови, опирая голову о руку:       — Ты там поллюции себе не наколдовала, пока придумывала?       — Да че ты смеешься? — она пихнула его. — Включи воображение.       — Я не хочу! — взвыл Юра. — У него есть жена и почти что моего возраста сын. Мне кажется, это самое ужасное, что я могу думать о семейном человеке!       — Ладно, успокойся, душнила. Смотрю, ты сегодня без настроения.       — Я в порядке… Просто я слишком много думаю о нем, мне нужно отвлечься.       — Тогда ляг на живот и готовь задницу.       Тот сначала не пошевелился, но стоило Декабрине выдавить лубрикант на все еще твердый член в презервативе, стыдливо отвел взгляд. Он, с трудом перебарывая страх перед ее пенисом, все же перевернулся и затих, краснея от томления.       Альфа наклонилась над ним, слегка спустила, подперев подушкой живот, и поцеловала в губы, вытащила член из-под тела, что обмяк в ладони, капая предэякулятом. Пальцами щипала кожу на пенисе, вызывая дрожь в коленях. Принялась целовать лопатки, раздвигая до неприличия ноги, так жадно мяла в ладонях ягодицы. Юра тяжело втянул воздух, зарывшись в подушку носом, когда Декабрина притронулась холодными пальцами к головке, провела вдоль члена до колечка тугих от прикосновений мышц, что так странно отдавались бабочками в животе.       — Без меня псинка не может кончить, м? — прокуренный властный голос вызвал волну жара по всему телу и вырвал из глотки хриплый стон. — Так скулишь, неужели хочешь, чтобы я поиграла с твоей попкой, шлюшка?       Она смачно шлепнула по бедру, оставив красный след, да только услышала возмущенный вздох:       — Давай без этого. Знаешь ли, я и так не в полном восторге от позы.       — А ты моего бывшему так делал! — она хихикнула, стоило белым ушам стать красными. — Ладно, не буду.       Она спустилась на колени, раздвигая половинки ягодиц, смущая бету сильнее, чем это можно сделать. Юрий сжал ткань подушки, когда влажное касание вызвало щекотку в районе промежности. Пальцы продолжали играть с уздечкой, а порой горячий рот заглатывал член полностью, щеками сжимая головку. Мурашки покрыли спину. Юра прикусил губу от невероятного наслаждения и довольно заскулил, несмотря на то, что он хотел провалиться сквозь землю от подобных ласк. Хозяйка небрежно сплюнула сгусток слюны на сжимающийся от нетерпения анус, заставляя сжать зубы. Альфа медленно провела пальцем по тугим мышцам, играючи, надавливая, лаская, а после просунула его, быстро найдя шершавый уголочек, заставивший вздрогнуть от неожиданного отклика тела. Ягодицы невольно напряглись, когда два пальца вошли до костяшек. Юра зажмурился от покалывания растягивающихся тканей.       — Не слышу твоего гавканья, — Декабрина широко улыбнулась. Бета схватился за края постели, когда та стала облизывать мошонку, плавно убирая пальцы, перебираясь языком дальше по промежности, пока не уперлась в зудящее место.       — Га-ав… — жалобно протянул Юра, и влажный язык глубже вылизывал анал, стимулируя все нервные окончания. Юрий неосознанно привстал на ладонях, вытягиваясь, обильно выплескивая капли спермы на пол от оргазма. — О Боже! Боже! Мэ-эм!       — Хороший мальчик, — похвалила его хозяйка и, схватившись за затылок, повалила его обратно на место. Послышалось жалобное мычание со стоном, а перед глазами пробежали искры. — Хороший…       Пенис, обильно смазанный лубрикантом, тыкался о дрожащую дырочку, что чуть ли не заглатывала головку при давлении на нее. Альфа игралась и специально терлась, чтобы раздразнить скулящего покрасневшего бету. Он, скорчившись, открыл рот, когда головка входила, заставляя ноги дрожать. Тупое жжение, ощущение инородного не такое болезненное, как казалось, но вот вызывали чувство странного и мерзкого желания испражниться не по своей воле. Юрий безвольно скривился, стараясь дышать ровнее. Все мышцы, невольно давящие на пульсирующий член, с трудом принимали в себя. Это всего лишь малая часть органа, с каждой секундной входивший глубже и глубже, заполняя всего внутри, казался настолько огромным, будто бы порвет изнутри при неосторожном движении. Глаза слезились.       Таз резко дернулся назад, вытянув за собой и член, вскользь затронув простату. Протянулся глухой стон отчаянной боли и блаженства от нее же. Тело словно электрическим током пронзило, оставляя мелкое щипание где-то там. Хозяйка насмешливо хихикнула, смотря на влажные ресницы, играясь с его сосками, просунув руки под грудь: сжимала, скручивала до вскриков и ласкала. Заставила ненадолго эйфории покрыться мурашками на шее.       Она глубоко вздохнула, любуясь, как с каждым толчком ее член обнимали такие выразительные бедра. Декабрина сжала яйца так, что Юрий вскрикнул от неожиданности и застонал, краснея с каждым повторным проникновением. Он выгнулся, сжимая ткань в ладонях, его живот дергался, а в гортани застревали звуки наслаждения. Хозяйка надавила на поясницу, нежно улыбнулась на смешные ерзанья и сморщивание губ. Поменяв позицию, чтобы затрагивалась лучше простата, поднялась на кровать, а Юрий придерживал за голень ногу, развернувшись на бок. Живот, казалось, в таком положение не сможет поместить в себя всю длину, отчего бета глухо охнул, роняя слезы на розовые щеки. Снова и снова кричал и вздрагивал, когда головка заметно выпирала в районе пупка.       Юрий прикрыл ладонью рот, то жмурился, то любопытно глядел на сие действо, стоило Декабрине схватить за бедро и начинать интенсивно двигаться, почти не выходя из него.       — Какой ты громкий, псинка, тебе нравится?! Тебе нравится, когда я трахаю тебя так?!       — Да, мэм, да! — его голос дрожал и хрипел.       Юра излился себе на живот без какого-либо дополнительного касания к собственному достоинству протяжным хриплым стоном, продолжая скулить от раздраженных тканей. Скованно дернул тазом, когда член не давил на гладкие мышцы. Хозяйка насильно раздвинула ему дрожащие в спазме ноги, смотря на растянутый анус, пару раз мазком подергала головку и кончила на него.       Бета тяжело улыбнулся и рухнул на подушки, пытаясь отдышаться, радуясь, что это наконец закончилось.       — Хороший мальчик, — поощрительно сказала альфа, обнимая потное тело. — Что должен сказать хороший мальчик?       — Спасибо… — еле как произнес Юрий. Несколько минут они лежали молча, восстанавливая ровное дыхание. А потом бета ненадолго завис, тут же нахмурившись. — Сколько… Сколько сейчас времени?..       Декабрина взяла телефон с тумбочки:       — Семь тридцать пять, а что?       Юра резво вскочил, нечаянно уронив альфу на пол. Она больно шмякнулась на задницу, но не успела ничего сказать, как бета, подняв разбросанные вещи, выбежал из комнаты как ошпаренный.       ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ:       «Третьего мая 20XX года находился на рабочем месте. После окончания обеденного перерыва, в 13:15, я удостоверился, все ли сотрудники находятся на месте. Кроме потерпевшего, Александра Скворцова, все присутствовали. И так, как я считаю его самым ответственным работником, я не обратил на это внимание. Также на месте не было стажера, Кирилла Юнусова. Я был уверен, что он находится вместе с потерпевшим. Около 13:25 я нес документы к секретарю, где в коридоре встретил стажера. Кирилл Юнусов попросил пройти с ним в уборную, у него что-то вызвало подозрение. Открыв ключом с вахты дверь, мы обнаружили Петра Михайлова, ныне обвиняемого, надругавшегося над потерпевшим. Сам потерпевший был без сознания. Кирилл Юнусов побежал на вахту, чтобы вызвать полицию, оставив меня на месте. Обвиняемый вел себя агрессивно, и мне пришлось применить силу, а после — я помог Скворцову. В 14:00 приехала полиция, скорая — в 14:15. На этом все».       Сведения подшиты к делу. Показания свидетеля будут озвучены в суде. Обвиняемый по истечению двух суток освобожден из ИВС. Прокуратура готовится к суду.       Юрий машинально прошмыгнул из кабинета, словно юркая белая мышь, только завидев высокую фигуру альфы в длинном и пустом коридоре, старательно идущую прямо к нему. Пытаясь умерить скорость собственного четкого темпа шагов, которому позавидовал бы любой марширующий военный, только сильнее ускорялся и глупо краснел.       Мысли о вчерашней попытке пригласить на свидание начальника уже на четвертую неделю их знакомства обвиняли его в продажности и хотении получить должность повыше через постель. И факт того, что секретарь никогда не думал о повышении, никак не спасал от представлений и идиотских фантазий. Фантазий на категорию порнофильмов. Возможно, боль в прямой кишке, о какой его никто не предупредил, мнимо влияла на разыгравшееся воображение.       Игнорируя тот момент, что после однозначного согласия поужинать с ним Юра пролежал в кровати до трех ночи с бабочками в животе и с твердым членом, не представлял, что уже какой час избегает Глеба Николаевича, чтобы не встретиться с ним взглядом. Со злобным и недовольным, потому что никак не мог поймать бету в офисе и напомнить, что сегодня Юрий опоздал во второй раз на планерку. А третий раз будет последней каплей терпения.       Юра отлично понимал, что рано или поздно «догонялки» закончатся, ведь вся его работа на сегодня точно распределена таким образом, что вскоре он встретится с альфой лицом к лицу. А попытки избежать судного часа только подливали масла в огонь. Нет, в огромным костер, что делал Глеба Николаевича все менее и менее доброжелательным. Да и самым глупым образом подрывало доверие к секретарю. Щеки покраснели, когда Юра начинал думать о том, как инфантильно выглядит в глазах начальника. И не разница в возрасте в семнадцать лет виновата, а сама детская наивность, что само все уляжется, если просто избегать ответственности.       Юрий не боялся выговора, Юрий боялся чувствовать странную влюбленность и недовольство, что выдавали извращенное «я» с потрохами, как казалось бете со стороны. Глеб Николаевич ведь не слепой, наверняка много раз замечал взгляд на своей пятой точке.       Покончив чуть ли не с бесконечными ступеньками, Юра наткнулся на того, кого не хотел видеть буквально никогда. Кир интригующе улыбнулся, застав его в самые неподходящие время и место — в узком проеме, когда уже слышались отдаленные приближающиеся шаги сверху.       — Как жизнь? — спросил стажер, преграждая ногой выход к курилке, как только Юра сделал шаг вперед.       — Неплохо, — на самом деле он бы хотел высказаться, как сильно болит задница после анального секса, хотя о таком его никто не предупреждал!       — Жаль, что ненадолго.       Секретарь стиснул зубы.       Он отлично знал, во сколько Глеб обычно выходил из кабинета, чтобы пообедать в здании напротив, во сколько приходил и как не спешил на пешеходе, поэтому, отлично все рассчитав, Юра ошибся. Ошибся лишь в том, что Глеб Николаевич все же иногда может поменять планы в рутине. И теперь бета слушал стук каблуков по плиткам на лестнице, смотря на ехидную рожу Кирилла. Он очевидно здесь по просьбе самого начальника. И такой вывод подтвердился, как только за спиной остановился альфа, заставляющий покрыться мурашками спину и плечи, оставив низ живота в странном чувстве, а Кир, засунув руки в карманы брюк, ушел в сторону кафетерия, пожелав приятного аппетита другу.       — У вас проблемы, Юрий? — сразу же начал Глеб Николаевич, когда подчиненный все же соизволил повернуться к нему. Белые уши покрылись розовым, а глупая улыбочка натянулась на лице, заставляя хмурые брови сместиться к переносице. — Уберите эту ухмылку, у вас серьезные проблемы, молодой человек. То, что я отношусь к вам лояльнее, чем к другим, не делает вас особенным. Вы не можете приходить, во сколько вам вздумается, вы не можете игнорировать мои замечания и самовольничать. Вы, Юрий, не трехлетний ребенок, с которым я собираюсь нянчиться. Вы взрослый человек, и мне нужны взрослые поступки. У вас есть как и полномочия, так и обязанности, и вы должны их исполнять оперативно и послушно. Вы не можете рассчитывать на красивые глазки. Вы понимаете, о чем я?       — Да… Да, конечно. Просто, когда Виктор Николаевич…       — Я не Виктор Николаевич. И один из моих методов руководства — держать вас на коротком поводке, а не поощрять за провинность, — перебил альфа, скрестив руки на груди, только сильнее выделяя ее и так обтянутой черной водолазкой, заставив секретаря опустить взгляд ниже уровня глаз собеседника, пропуская мимо ушей все. — На этот раз вы отделаетесь только подробной объяснительной, но в следующий — я придумаю вам соответственное наказание. И я надеюсь, это отрезвит ваши мысли.       Тот резко замолчал. Брови вытянулись, и обеспокоенно блеснули глаза:       — Юрий, с вами все в порядке?       Когда Глеб Николаевич наклонился к нему, бета замялся, чувствуя, как внутренности живота словно взрывались, не в силах удержать гигантских бабочек. Он попытался улыбнуться, без понятия, что у него вышло, но взгляд альфы стал еще более волнительным.       — Конечно, со мной все в порядке, — Юрий дотронулся до горящих щек, отвернувшись от столь быстро изменившегося в лице начальника, вызывающий бурю эмоций с глупым желанием сделать что-то, что вернуло бы его прежний настрой. Как же он горяч, когда начинал начальствовать. — Мне стыдно, что я повел себя по-детски. И… Я немного вас…       — Что? — он отстранился, скрестив руки за спиной.       — Боюсь, — тяжело закончил бета, вызвав живую волну удивления. — Когда вы на меня так повышаете голос, мне кажется, что вы… Ну…       Юрий замолчал, смотря на озадаченно вытянутые брови. Он слабо выдохнул, начиная тереть переносицу, и они оба не обращали внимание на сотрудников, проходящих мимо. И если бы начальник не стоял напротив, испытывающе разглядывая, его точно бы кто-нибудь хлопнул по плечу в знак того, что уж больно часто Юра находился в таких ситуациях. Как же это все-таки по-глупому. Он, конечно же, не мог закончить предложение, вертящееся на кончике языка, потому что о таких вещах не говорят малознакомым людям. Особенно, начальникам. Бета ненавидел бы себя всей душой, однако кто бы отказался от исполнения въявь влажных фантазий о наказаниях от босса? Не мазохистическая сторона Юры. Только не она. Вкупе с тем, что царапины все еще жгли весь торс при неровном движении.       — Что я? — требовательный голос вернул обратно, словно нашатырный спирт. И правда, секретарь еле-как вдохнул грудью воздух.       — Уволите меня, — соврал он на одном дыхании, хотя продолжение в голове совсем другое. Хотелось, чтобы набросился, разорвал рубашку и трахнул его прямо на столе в кабинете, исполняя желание попробовать нормальный секс с начальником. Или наоборот, смотря, что больше нравится Глебу Николаевичу. Но Юра отлично знал, что альфа женатый уже около тридцати лет. И это выбивало все странные мысли, действуя лучше, чем освежающая пощечина, которую он часто встречал в жизни, стоило партнерам узнавать, что член его бывает где попало. — Прошу прощения, что-то мне сегодня нездоровится.       — Хотите взять отгул?       — Нет! Нет, что вы! Иногда такое бывает. Мне просто следует покурить, — бета посмотрел в сторону курилки, когда лицо совсем побледнело.       — Хорошо.       Глеб проводил взглядом подчиненного, пока за тем не захлопнулась тяжелая железная дверь запасного выхода. Альфа повернулся и тут же наткнулся на Кирилла – сердце чуть не остановилось, уходя в пятки. Тот держал черное пальто:       — Прекрати возникать из неоткуда… — альфа взялся за место, где жутко колотился бедный орган, слабо выдохнул, заставив бету хихикнуть.       — Ведете себя как голубки, — проигнорировав замечание, улыбнулся Кир, ловко развернувшись на каблуках, начиная догонять уж слишком длинноногого друга, одевая его в пальто на ходу. — Я знаю одно местечко неподалеку, там сырки бесплатно дают, если заказать кофе со сливками.       — Не люблю сливки.       — Мне сливки – тебе сырок.       Саша чувствовал бессилие. Бессилие, что охватило разболевшийся загривок, сковывающее ноющие плечи, и скрипящее в позвоночнике неудобство. Но сам для неожиданности всем знакомым, которые хорошо знают его, не замолкал ни на секунду. Он тараторил что-то, не особо понимая, что именно. Кажется, все, что увидел по телевизору, с окна на улице, с радио соседей и с их же ругани. Все, что запомнили мозги в отсутствие работы и бухгалтерских дел. Ему нужно чем-то заполнить их, даже если это такой непосредственный идиотизм. Его мозги должны анализировать все, что происходило рядом, чтобы избавиться от бреда гнездования на последний день течки. Дома он еще кое-как справлялся, но находясь в спортивном зале, где тренировалась Варвара, просто невыносимо не отвлекаться на всех потных и подкаченных альф. Как только он задумывался о сексе и детях с каким-нибудь мужчиной с восьми кубиками на прессе, качающим задницу с самым лучшим ракурсом, Саша прикусывал щеку и продолжал заставлять мозги работать.       Варвара не особо его слушала, продолжая со всех сил бить грушу так сильно, словно еще один удар — и она, слетевшая с цепи, улетит в другой конец спортивного зала, да и налетит на кого-нибудь. Саша иногда даже чувствовал, как капли пота падали на его щеки, только из принципа не двигал стульчик подальше, чтобы подруга слышала жужжание и привычное ей фоновое ворчание сожителя, зная, что омега рядом, и ему не понадобится помощь в ближайшее время.       Вот если бы прием к психиатру Саше не отменили прямо на месте, и он не забыл бы в сотый раз ключи от квартиры, она бы могла проводить его после сеанса. А теперь ему приходится ждать, пока вдоволь не натренируется к следующим спаррингам. Варвара чувствовала себя особенно слабой после того, как с треском проиграла Юрию Полякову в прошлый раз. Поэтому готовилась положить того на лопатки максимально быстро, чтобы восстановить свое праведное имя в кругу братанов и сеструх.       Варвара остановила раскачивающуюся грушу легким движением и повернулась к Саше, вытирая пот под носом, текущий ручьями по лицу и шее. Ее декольте и подмышки все темные, а кожа под ярким освещением блестела. Омега поднял на нее взгляд и выпрямился, улыбнувшись:       — И вот… Не понимаю, какого черта таким людям, вообще, дают право рожать? — продолжил он, театрально взмахнув рукой, задел грушу и сразу же поднес ладонь к себе. — Ауч!..       — Осторожнее, дурик, — поздно предупредила Варвара, осушив целую бутылку воды. — Давай отчаливать, пока ты себе что-нибудь не сломал.       Саша рывком встал, но спешить ему точно не нужно. Пока та всех не обнимет на прощанье, вряд ли уйдет. А тормошить ее, значит, подойти к ее высоким и большим друзьям-альфам, что в ту же секунду начнут тискать его и ерошить и так непослушные волосы. Однажды Саша чуть ли не лишился жизни, задыхаясь в чужой то ли женской, то ли мужской потной груди. Он так и не понял, но дважды повторять Саше не нужно.       Когда они вышли из здания, омега застегнул до конца молнию на ее кожаной куртке, поправил шарф и начал ругаться насчет шпилек и голых ног в мини-юбке в такую-то погоду. Варвара закатила глаза, ухмыльнулась и демонстративно скривилась, застонав:       — Ты что, мне ма-амочка?       — Я хуже мамочки. Заработаешь цистит, потом локти кусать будешь.       — Обязательно, — саркастически поддакнула она, взяв того за шиворот куртки, когда Саша прошел немного дальше нужного поворота из-за отсутствия очков. — Ты лучше скажи, что, вообще, Анусов делал в нашем доме? Ты мне так и не рассказал.       — Он Юнусов.       — Но Анусов ему больше подходит, согласись же?       — Может и быть. В общем, он отдал мне вещи и…       — Да?       — Засосал меня…       — Ничего себе!       — И я его чуть ли не придушил. Хотел бы ему сказать, что те усилители имеют побочку.       — А надо было придушить! Я этой рыжуле хребет-то сломаю, когда встречу. Вот так! — она показала в воздухе, как что-то сворачивает, хотя для Саши это стало мутной пантомимой. Не разобрать, но теперь-то уверен, что Киру — кранты, и весело рассмеялся. — А потом и губы сверну гармошкой, чтобы больше к тебе не прикасался.       — В любом случае он уговорил моего начальника выступить в суде. И я все же благодарен ему, каким бы противным Кир не был.       — Ох, ты слишком добр, Сашка! Доброта тебя и погубит. Лучше с такими людьми не общаться, мне так врач говорил.       Саша пожал плечами и слегка смутился. Варвара правду говорит, только он, по странному стечению обстоятельств, уже со вчерашнего вечера перестал злиться. Особенно когда прокуратура оповестила, что у него все же будет свидетель в суде. Только он не уверен, что снисходительное отношение к Киру вдруг не лопнет о характер того на следующую их встречу, как только тот откроет рот и что-то да скажет глупое. Тогда, скорее всего, Саша не удержится и точно задушит.       Варвара резко остановилась и стала рыскать во множестве карманов, когда в одном из них стала играть очень энергичная музыка, дополняя образ спортсменки, помешанной на борьбе. Она приняла вызов не сразу, сначала покачала бедрами, хотевшая начать танцевать под крутой, по ее мнению, трек, пока Саша не дал подзатыльник для воспитания. Только потом приложила к уху сотовый, обиженно надув губы. Варя кивала, пока кто-то экспрессивно что-то объяснял ей, с очень серьезным видом. Омега отвлекся, посмотрев на темные тучи, с которых начал нарастать дождь.       — Ай, черт, прости! — Варвара виновато опустила взгляд и засунула в карман телефон. — Там, знаешь, такое дело… Ну, на работе некому смену отработать, вот позвонили, сказали, что за нее заплатят больше, если соглашусь. Сегодня я тебе снова не могу компанию составить.       — Все в порядке, Варь, но постарайся не отпугнуть посетителей. От тебя воняет будто от потной свиньи, — Саша улыбнулся, и она покраснела, слегка толкнув в плечо. Он мгновенно скорчился, прижимая к себе разболевшиеся мышцы руки. — Ай…       — Я не хотела так сильно! Правда-правда!       Ему пришлось около двадцати минут уговаривать, что с ним все хорошо, пока Варвара все же не поверила, слабо выдохнув, отдала ключи и пожелала спокойной ночи.       Чем дольше он шел, тем сильнее становился ливень, из-за которого ничего не видно и не слышно: ни собственных шагов, ни чужих, ни лая собак, ни быстро проезжающих мимо автомобилей. А видимость стала еще хуже, когда на улице перестали попадаться фонари. Людей становилось все меньше, а тьма все гуще. Саша сжался, когда собачий холод зажал его в тиски, заставляя дрожать всем телом. Все одежда и волосы промокли, и он походил больше на мокрую курицу, чем на уставшего человека. Все бы ничего, если бы что-то тревожное не гудело у него в груди.       Шлеп-шлеп.       Саша украдкой обернулся. Свет от фар проезжающего грузовика осветил силуэт сзади. Высокий такой. Он тяжело втянул носом прохладный воздух, выдыхая пар, ощущая, как сердце в пятки уходит от параноидальных мыслей. Он осмотрелся, пытаясь найти более людное место. Но никого нет, кроме двоих по всей улице. Саша оступился, замедлив шаг, — замедлился и силуэт.       Шлеп-шлеп.       Фигура прошмыгнула возле оранжевого света дома, скрывшись в тени и плотном ливне. Саша ускорил шаг, хлебая по лужам, расплескивая все по кривому тротуару. Завыла собака совсем рядом, напугав до чертиков. Омега тяжело сглотнул. Столько дорог, зачем идти прямо по той, по которой идет он?! Пот стекал по спине и шее, горячий, заставляющий ежиться. Сердце колотилось у него в висках.       Шлеп-шлеп.       Слишком близко!       Саша рванул, когда ощутил касание по спине чужих пальцев, а после догоняющее хлопанье по воде. Бежать! Бежать и все тут! Не смотреть назад, быстрее, быстрее! И сзади нет ответа: ни «кис-кис», ни «эй!», ни свиста. Просто оглушающая тишина и паника! Паника в груди. Кто-то пытался схватить его, но он быстрее подорвался на месте. Завернул за угол нежилых домов, выбегая из узкого пространства как можно быстрее, но оступившись в темноте, Саша прорыл носом пару метров, прежде чем понял, что упал, выставив перед собой руки. Кожа, содранная в кровь, мгновенно запульсировала, и эта боль давала ему сил подняться. Дыхание сперло, в глотке словно пожар. Если бы ему дали немного времени на передышку.       Отдышаться он так и не смог. За спиной его уже кое-кто ждал.       Она смотрела в отражение маленького зеркальца палетки, подкрасив неровную линию алой помады, выходящий за пределы арки купидона. Анна любила делать себе пышные губы без вмешательства врачей, любуясь собственной красотой, которой одарила ее щедрая Мать-природа. Ее вьющиеся светлые локоны обрамляли ключицы, что удовлетворенно перебрала пальцами, свесив все на одно плечо. Ее небесные глаза сверкали от выпитого шампанского в чудесной компании. Она – само совершенство.       Улыбнулась, когда ее оголенного плеча коснулись подушечки холодных пальцев, а после подбородок Киры. Анна Бархова закрыла палетку, отложив на дальний угол прикроватной тумбочки, поддаваясь ласкам беты, что нежно гладит плоский живот, добираясь до чего-то более желанного. Пружина прогнулась под спиной. Альфа сладостно выдохнула, когда бледные губы коснулись грудей. Кир целовал ямки ключиц, солнечное сплетение и подбородок, пока тонкие пальцы скользили по половым губам. Тусклый свет люстры отражался в глубоких глазах Кира. Она слегка прищурилась, поглаживая усыпанную родинками и веснушками спину, стоило пальцам войти в нее, хлюпая смазкой. Анна хихикнула, откидывая голову на подушки, когда Кирилл, так нагло усмехаясь, плавно спускался вниз, очерчивая влажным языком линию по ее животу до лобка.       — Так что тебе сегодня нужно? — решила спросить, когда Кирилл обжег холодом ладони бедро под шелковым одеялом, игриво разводя ее ноги. — Разве моих новых усилителей феромонов тебе недостаточно? Что тебе хочется? Я могу дать тебе все, что ты пожелаешь.       Она звонко охнула, прикрывая пушистые ресницы, когда язычок медленно облизывал малые губы, так и норовя зайти чуть дальше. Кир сел на кровати, расчесывая засосы на шее, размазанные в помаде, а после перевел взгляд на Анну, что уже нашла в тумбочке сигареты. Она закурила, добавляя запах табака в феромоны, пахнущие душистым и соленым океаном. И так лукаво наблюдала за тем, как тот пристроился к ней, поглаживая бедра до косточек таза.       — Анечка, — ласково начал Кир, вызывая у той ухмылку, между делом аккуратно входя в ее влагалище, принимающее во влажность и мягкость, — мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Точнее, чтобы один из твоих любовников помог мне.       — Что есть у моего любовника, чего нет у меня? — кровать чуть скрипела под ловкими движениями, а в голосе выбивалось жадное желание поглотить гостя намного больше.       Кир наклонился, нависая над ней, медленно скользя по ее члену так, как ей нравилось. Так, как ее сводило с ума, заставляя делать для этого мужчины все, что он пожелает. Бета чуть рвано дышал, усмехаясь, видя в смотрящих на него глазах абсолютное вожделение и животную страсть, вынуждая ее раскрыться перед ним в беззащитном повиновении.       — Не злись, котенок, ты само очарование, — он целовал ее губы до тех пор, пока Анна вовсе не размякла в желанных объятиях. — Знаешь же, какая Розочка ревнивая, — начал издалека он, ласкаясь, словно любвеобильный лис. Альфа внимательно слушала его, однако тонкие брови оставались неподвижно нахмурены от накатившего экстаза. — Недавно она нашла волос на пиджаке Глеба, вот и попросила меня узнать все о новой любовнице. К сожалению, у меня нет тех людей, кто сможет помочь быстро и эффективно без огласки.       — Вся информация моих любовников под секретом. Откуда же ты об этом узнал?       — Иногда быть владельцем «Среды» не так уж и плохо.       Анна выдохнула дым прямо в лицо, отчего Кир выпрямился, продолжая интенсивно двигаться, сжимая в жгучих касаниях пенис. Альфа слегка задумалась, грубо схватила за подбородок и оценивающе повертела голову беты, рассматривая с разных сторон, раздумывала, стоит ли это лицо своей цены? Кирилл улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, обворожительной и милой ухмылкой, тут же заставив ее выплеснуть семя, стискивая простынь в пальцах. Тело дрожало в удовольствии — определенно Кир заслуживал все ее внимание.       — Раз Роза попросила, — неоднозначно ответила она, снова затягиваясь, когда Кирилл кончил ей на живот. — Так уж и быть. Дам тебе номерок одной девчонки-лаборантки, но только с одним условием. Ты должен принести мне кое-что взамен.       — Заинтриговала. Что же я должен принести для такой прекрасной и очаровательной леди?       — Мне нужна папка, связанная с «Бабочкой», она хранится в старом архиве у Виктора на работе. И я не желаю, чтобы сам Виктор об этом узнал. Усек? — Анна сделалась серьезной, когда концы чужой улыбки неестественно растянулись.       — Это будет нашей маленькой тайной.       Кир поднялся на локтях, наступил на холодный пол ступнями, натянул брюки с рубашкой и закрыл за собой дверь спальни. Он надел на голые ноги туфли, мерзко обтянувшие кожу. Бета слегка попятился, когда запах альфы перестал зудеть в носу, заполняя легкие сладким ароматом номера отеля. Он втянул носом воздух, прислонившись затылком к двери. В тишине раздались шаги. Темная комната, освещенная слабым лунным светом из окон, становилась все меньше и меньше, пока голова не закружилась. Кирилл поспешил к двери, кое-как надевая пальто на плечи. Яркий свет коридора бил по глазам, но он не отставал от своего же желания быстрее покинуть это место, прошмыгнул возле горничных и спустился по винтовой лестнице, задев плечом одного из посетителей, не обернулся, так и быстро выбежал на улицу.       На него ливнем обрушились дождь, холод и свежесть светлой и живой улицы. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул пар:       — Вот же сука, — прошипел Кир, вскинул со злости руками и направился к машине, пытаясь стереть все, что оставила на нем Анна. Как же ему хотелось избавиться от зуда засосов и укусов. — Долбанная сука!       Он сел, распахнув дверцу, не обращая внимание на дождь, зажег сигарету, прикрывая рукавом, стал курить, ощущая, как капли с волос стали капать по горячей спине. Прикрыл глаза, давая дыму щипать ноздри и гортань, пока дождь стекал по подбородку. Выкинув окурок в лужу и устроившись поудобнее, захлопнул дверцу, надавив на газ. Кир чесал багровые пятна, не мог успокоиться и ехал куда-то, не зная, куда собственно. Иногда бета делал большие круги по улицам, чтобы угомониться, но в большинстве случаев просто ехал домой, перед этим купив себе пару бутылок спиртного.       Сейчас же ехал туда, куда его никто не звал. Он понял это только тогда, когда оживленный город стал пустым и темным. Кирилл затормозил на узкой улице, где залаяли собаки. Ненадолго прикрыв глаза, Кир вдохнул, пропуская все мысли через себя. Иногда не стоит слушать себя, идеи, бредовые мысли, которые сделали бы хуже. Иногда — необходимо. Только вот что из абсурда, пришедшего в голову, следует делать — без понятия. И одна из глупых мыслей до сих пор не отпускает. Раз приехал — стоит извиниться. Он не хотел так просто терять доверие.       Кир опустился на сиденье, прислонившись к стеклу, пытаясь разобрать сквозь ливень хоть что-то:       — Что исправит твое жалкое извинение? — обратился сам себе он, потом саркастически фыркнул. — Меня тошнит от твоей наивности. Тебе так сложно подумать?       Кирилл нахмурился. Таким образом он никогда не сможет приблизиться, если что-то не придумает. Он прислонил к глазам ладони, тяжело выдохнул, натянул улыбку и хотел развернуться, как вдруг на его капот выскочил мужчина, чуть ли не наехав на стекло в спешке.       — Ты что, слепой?! — сердито взвыл Кир, открыв дверцу, чтобы понять, не оставил ли тот царапину? Дождь сразу же окутал влагой его кудрявые волосы и плечи. — Эй, ты, мудень?..       На него уставился Саша как на единственное спасение, вылупился во все глаза, дрожа то ли от холода, то ли от страха. Дыхание чересчур громкое и прерывистое, из открытого рта вылетал густой пар. Его мокрые волосы обрамляли темные глаза, сузившиеся от яркого света фар. Омега подскочил на месте, опомнившись, и чуть ли не влетел рысью в бету, схватив того за плечи. И только тогда Кир обнаружил застывшую из носа кровь.       — Помоги мне! Чего стоишь?! — он сжал ткань пальто, стиснул зубы, будто бы ненавидя себя за то, что первым попавшимся спасителем стал именно Кир. Бета нечаянно попятился назад, а Саша резво потянул к себе с такой силой, что они больно врезались носами, заставив Кирилла прикусить язык от волнения. — Если ты мне нахуй не поможешь, я из тебя все дерьмо выбью, понял?!       Кирилл закивал, ошарашенно смотря, как омега, сплюнув кровь, быстро перемахнул через капот и залез в машину, недолго думая, схватился за пальто все еще оторопевшего спасителя и заставил быстрее сесть. Машина тронулась, когда из угла кто-то выбежал, чье лицо закрыто капюшоном. Кир с удивлением перевел взгляд от бокового зеркальца на переднее стекло, моргая в такт дворникам:       — И… И кто за тобой гнался? Поклонник? — решил разрушить нагнетающую тишину, пытаясь вспомнить самые долгие дороги до двора Сашиного дома. Ему нужно с ним поговорить. Саша отвлекся от разбитой губы и клацнул зубами. — Всего лишь шутка.       — Пошел в жопу, — огрызнулся он, удобнее устроившись на спинке, убирая слипшиеся волосы назад, выставив рассеченную бровь на обозрение. — Хочешь пошутить — выступал бы в цирке, клоун.       — Эй, это моя машина, мои шутки здесь считаются смешными, — Саша лишь закатил глаза. — Нет, на самом деле — кто?       — Не знаю я! — резко выпалил, невольно заставив подпрыгнуть на месте Кирилла и крепко взяться за руль. — Я не знаю… Он был в капюшоне, в темноте, и я без очков. Сначала я подумал, что это Петр, но сила удара у него была совсем не такой. Слабее, что ли?       — Значит, поклонник, — гнул свою линию Кир, слабо улыбнувшись. — Может, он что-то сказал? Или что-то сделал странное?       — Странное?! Твою мать, Кир, он погнался за мной, врезал мне по яйцам и выставил нож! Для тебя, может, это обычное дело, но для меня это ебанутый пиздец!       — Прекрати орать на меня. Я же ничего тебе не сделал.       — Не надо тогда задавать тупых вопросов!       — Прекрати.       — Сам прекрати! Ты слышал, что я сказал?! Мне, может!..       — Еще раз повысишь на меня голос, вылетишь нахуй из моей машины! — рявкнул Кирилл, перебив, когда веко вновь задергалось. Они тут же оба замолчали, рассерженно нахмурив брови. Саша опустил гневный взгляд, скрестив руки на груди, поджал челюсти. Кир, пригладив мокрую челку, свернул по неровной дороге, слабо выдохнув от раздражения, а потом попытался улыбнуться. — Ненавижу, когда на меня повышают голос в моей же машине. Я понимаю, ты на взводе, из всех адекватных людей, которых ты мог встретить по пути, — это я. Но, знаешь ли, это не я маньяк, который напал на тебя на улице. Успокойся, я отвезу тебя домой, и твоя подружка вряд ли даст тебя в обиду. Так что закрой свой рот и наслаждайся безопасностью, пока я добрый.       — Премного благодарен, — огрызнулся омега, отвернувшись.       Кир посмотрел на него, вздохнул и перевел взгляд на дорогу. Ему выдался хороший шанс сблизиться:       — Слушай… Я знаю, сейчас не самое подходящее время, но вчера я поступил, — Саша даже не повернулся, продолжая пялиться в окно, отчего бета слегка нахмурился, — не очень красиво. И очень странно, что меня это волнует, все же… Мне жаль…       — Наплюй.       — Я в первый раз искренне извиняюсь перед кем-то, имей уважение дослушать.       — Да не хочу я тебя слушать. Мне насрать на твои извинения, просто отвези меня домой.       — Тогда я буду прощен за тот раз? — на лице натянулась сама по себе ухмылка. — Так мало тебе нужно?       — Конечно. Если ты еще и на хуй сядешь — от радости сдохну.       — Могу. Но я не люблю секс в машине, неудобно, да и чистить салон не хочется. Можем у меня. О! Нет, мы не можем, там не убрано. Можем в отеле, как тебе предложение?       Он снова глянул на омегу и покраснел, ведь во взгляде того, отражающееся на стекле, читалось полное отвращение.       — В жопу иди, — лаконично все же ответил он. — За такое я тем более тебя в жизни не прощу.       — О-о, правда, что ли? Иногда я загораюсь идеей и сделаю все, чтобы идея стала явью. Так что хочешь ты или нет — я сделаю так, чтобы ты простил меня. Будет ли это твое добровольное прощение? Не знаю, зависит оттого, насколько я терпелив. Тебе повезло, я люблю ждать, — Саша повернулся к нему, возмущенно смотря, как Кирилл умиротворенно лыбился. — И не надо на меня так смотреть.       Омега ничего не ответил, поджимая губы, словно об этой стороне Киры знал давно. Кирилл, сильнее сжимая руль, ощущал, как давно мертвые бабочки в животе снова ожили и щекотали его изнутри. Он хотел Сашу. Здесь и сейчас.       Юрий толкнул дверь боком, держа в руках тяжелую корзину с бельем, и обнаружил все еще сидящую за столом Милану за просмотром мультиков. Бета, придерживая корзину о таз, взъерошил черные волнистые волосы, обратив на себя пристальное внимание. Милана похлопала глазами, задернув голову, а после недовольно хмыкнула:       — А где Декабрина?       — У нее дела, — коротко ответил Юра, оставив в покое макушку сестры, подойдя к сушилке. На него повесили всю заботу о доме подруги, где временно живет с младшей сестрой, так волей-неволей почти три часа малого количества времени он уделял стирке, готовке и уборке двухэтажного здания. Иногда ему казалось, что он устроился домработницей. Юрий жалобно выдохнул, заканчивая на сегодня все дела. — Сказала, вернется только завтра. Скоро найдет вторую работу, так что бабушка навещать тебя будет теперь и по будням. Ты же любишь бабушку?       — Нет. Она забирает у меня телефон ночью.       — Правильно делает. Ночью спать надо, а не в телефоне играть.       — Какой ты зануда, — честно заявила она, заставив ухмыльнуться, — поэтому у тебя и девушки нет.       — Ой-ой, а не больно ли это взрослые разговоры? А ты, кстати, чего спать не идешь? — развешивая белье на сушилку, повернулся к Милане. Юра оставил полотенце в корзине и сел напротив сестры за стол. Она бездумно болтала ногами, смотрела на странные мультики, ковыряясь ложкой в вязкой каше с морковью. — Завтра же в школу.       — Не хочу, громила, — она показала язык и скорчила рожицу. — И твоя каша полный отстой.       — Будешь ерничать, завтра тебя в цирк отведу и продам.       — А меня бабушка в беде не оставит!       — А я с бабушкой уже договорился. Ты такая вредная, что она уже с тобой не может выходные проводить. Завтра отдам и специально прослежу, чтобы ты не убежала.       — Правда? — вместо того, чтобы разозлиться, Милана озадаченно наклонила голову. — А как же твоя работа? Твой начальник же завалил тебя работой, разве нет? Ты не пошел со мной навестить маму в больнице в прошлый раз, неужели ты соврал?       — Не-е… Что ты. Не-е-т, — протянул он, кивая в подтверждении своих слов. — Тетя Света мне дорога так же, как и ты.       — Понятно… А тогда почему ты сегодня так рано? Твой начальник забыл, что ты существуешь? Неудивительно.       При упоминании Глеба Николаевича, что отправил пораньше домой и еще долго обеспокоенно смотрел на него, пока тот надевал пальто, делая все таким неловким и неуклюжим, голову закружило то самое странное чувство, от которого Юра слегка улыбнулся. Милана прищурилась в подозрениях.       — Кхм, сегодня мне разрешили отдохнуть. Он обещал, что завтра не будет нагружать меня работой.       — А? А он всем сотрудникам так позволяет? Если бы я была боссом, я всем спуску не давала бы. В особенности тебе, громила.       — Э-э, — Юрий задумался, а потом покраснел, пропуская мимо ушей обзывательство. — Нет, такое отношение только ко мне. То есть… Ну, мне было сегодня нехорошо, он заметил это и помог еще с кое-какими документами.       Милана приоткрыла рот в ухмылке:       — Ты ему не безразличен! — захохотала она, схватившись за живот, барабаня ногами по столу. — Это же как в сериалах. Вы двое, гомосеки! Ха-ха! Мама будет в шоке!       — Помолчи, гремлин, ты еще маленькая, чтобы делать такие выводы! И что за ругательства? Кто научил?       — Идиот. Мне, вообще-то, уже десять, — надулась Милана и встала из-за стола. — Не видишь очевидного, вот и обзываешься, придурок!       — Подожди!.. Тебе десять? — по-настоящему удивился Юра, смутившись. — Недавно же было всего лишь шесть.       — Да, мне десять, дурья ты башка! А ты, кроме начальников, ничего не замечаешь.       Она ушла к лестнице и стала подниматься, когда Юрий, обрамленный собственными смешанными чувствами, опомнился и увидел целую чашку каши. Он нахмурился, тяжело вздохнув:       — Я тебе не мамочка, чтобы мыть за тобой посуду!       — Ничего не слышу, громила!       Саша нахмурился, скрипя зубами, пытаясь заткнуть уши, потому что вытерпеть треп Кира не каждый может. И почему они так долго едут, его подъезд от того места не находился так далеко. Как же ему хотелось выйти из машины, но по улице, на какой ехали, отсутствовали фонари. Шел ливень, а он вовсе и не знал, где они на самом деле. Было бы глупостью снова обречь себя на опасность, открыв дверь и пойти пешком. Да и просить его остановиться, значит, дать возможность над собой поиздеваться. Он уверен, тот что-то обязательно сделает. Кир, как ни странно, внезапно замолчал.       Омега пошарил у себя в карманах и тяжело выдохнул, задрав голову, раздувая ноздри от злости.       — Что случилось?       — Телефон выронил. Наверное, слетел, когда бежал.       — Хочешь позвонить Варечке? — не дождавшись ответа, Кир вытащил из внутреннего кармана смартфон. — Держи. Хочешь рассказать ей об этом случае, чтобы она волновалась? Это же лишние проблемы на ее голову.       — Она моя лучшая подруга. И если со мной что-то происходит, она должна быть в курсе. Я честен с ней.       Он неосознанно чуть ли не вырвал из рук телефон, скорее всего, ожидая, что Кирилл снова начнет дразниться, хотя тот спокойно отдал и немного удивился, хотел что-то пошутить, но промолчал. Саша позвонил, рассказал все в подробностях, десять минут пытался успокоить Варвару, десять убеждал, что не нужно отпрашиваться с работы, другие десять — уверял, что Кир за рулем не опасен, все будет нормально, и вернется он домой скоро в целостности и сохранности. Весь разговор бета все внимательно оглядывался на него, словно боялся упустить больше времени. Он слегка покосился, вернув телефон на родное место.       — Перестань смотреть на меня так, — не поворачиваясь, недовольно пробубнил Саша. — Что тебе нужно?       — Она так мило о тебе переживает, что даже завидно, — он выглядел расстроенным, отчего омега слегка смутился. — Хотелось бы, чтобы Глеб так же переживал обо мне.       — Уверен, оно так и есть.       — Оу-у, нет, он та еще льдинка. Он такой холодный!       — Или ты мудила, которому сопереживать не хочется.       — Хм-м. Однажды мне сломали руку, а потом я бегал за Глебом и пугал его, пока не приехала скорая. Несколько недель он просил отстать от него и плакал при каждой нашей встрече. Мы уже около тридцати лет дружим. Да, сопереживать он мне не захочет.       Саша почесал устало глаза, пока Кир смеялся над своей же историей.       — Не могу поверить, что ты довел его до слез, — тихо прошептал он, выпрямившись, подождал губы и скрестил руки. — Слушай, насчет… Ну…       — Что такое?       — Насчет суда.       — Пустяки, — перебил его бета, заворачивая по дороге. — Ты все равно теперь должен мне вечер. Я уверен, что дело выиграешь ты. Хороший свидетель, прекрасная прокуратура и балбес обвиняемый с государственным адвокатом. Все как по маслу. Как я и планировал.       — Нет, я не про это. Я, в общем, изучил показания и очень благодарен за то, что ты сразу понял, что происходит. Ты привел второго свидетеля. Ты ведь уговорил Глеба Николаевича пойти с тобой ради этого? Кабинет Юры и уборная находятся в разных направлениях. Ты же специально, да?       — Если тебе хочется в это верить.       — Я хочу. Мне хочется верить, что ты не такой мудак, каким хочешь быть.       Кирилл странно покосился на него, оглядывая проницаемым взглядом, останавливаясь на темных глазах, что тот сразу же спрятал. Боялся показать что-то ценное в них.       — Ты меня знаешь, — неожиданно заявил он, чувствуя странное наваждение, ощущая, как пушок на щеках встал дыбом. — Я прав, да?       — О чем ты? Мы едва знакомы пару дней.       Кир усмехнулся, замечая, как смуглые пальцы отдирали заусенцы, наверняка омега просто врал, склонив голову. И он все это видел, осталось лишь напомнить, кто именно сидит рядом с ним?       Заехав во двор, машина остановилась возле нужного подъезда. Саша вышел, ощущая, как ливень снова бьет по лицу и стекает за шиворот. Он, вытащив ключи, отошел от машины на приличное место, где заканчивался свет от фар, а потом не по своей воле развернулся, быстро подошел обратно и постучал по стеклу, что медленно сползло вниз. Кир откусил печенье и смотрел на него в оба глаза, пока омега пытался собраться с мыслями, немного смущенный. Бета покрутил ладонью, чтобы тот хотя бы что-то сказал, из-за чего Саша сильнее сконфузился.       — Эм-м… Хочешь попрощаться? Детка, мы же с тобой не в долбанном кино.       — А звучишь, будто ты там и есть, — закатив глаза, огрызнулся Саша, взяв предложенное овсяное печенье. — Что значит вечер с тобой?       — Все бы тебе раскрывать сюрпризы. Сказал же, на месте узнаешь.       — Если это… Это значит, о чем я думаю, то…       — О Боже! Нет. Я хочу выпить с тобой пива в баре. Я же сказал, что ничего аморального и физического. Просто выпьем, поговорим как мужик с мужиком. За мой счет, все же с твоим бюджетом нормально выпить не получится. Не хочу, конечно, обижать, но ты бедный.       — Вечер пятницы, после суда, — заявил он, не обращая внимание на оскорбительное заявление. — Я думаю, мне стоит напиться.       — Пятница, так пятница. И, эй!.. — омега повернулся обратно, наклоняясь к Кире, которого стало сложно услышать из-за барабанящего дождя. Бета мило улыбнулся, расширяя зрачки, пока смотрел на того. — Удачного суда.       Когда тонированное стекло поднялось, закрывая от Саши собой слабо махающего рукой водителя, Кир расслабил лицевые мышцы, в салфетку выплюнул размокшие кусочки печенья, которые зажал между щекой и языком, чтобы не проглатывать, и вытер всю полость. Он знал, как понравится людям немного незаконным путем, заставляя их обожать себя. Кирилл усмехнулся, достав из кармана чужой телефон, слегка подкинув его в руке. Саша сам виноват, что не следит за вещами.