Убийство Бабочек

15 мая. Суббота

      — Я работала служанкой у Анны Барховой еще с десятого года. Можно сказать, давно ее знаю. Работала с девяти до семнадцати с понедельника до субботы. В мои обязанности входило: уборка, стирка, готовка и все, что связано с домом и садом за ним. А также я иногда бралась за ремонт, если он не такой сложный: могла гвоздь забить или унитаз починить. Платила мне за месяц шестьсот тысяч, работа стабильная. Хоть Анна сложный человек, да и не самый святой, у нас никогда не было конфликтов. На самом деле… В какой-то момент я стала ее любовницей. Но наши отношения были временными, и я всецело понимала, на что шла. Я отлично знала про ее многочисленных любовников. У меня нет мотивов убивать ее. Она единственная, кто платила мне за работу, хотя у меня нет даже среднего профессионального образования. Глупо кусать руку, которая тебя кормит.       Глеб прижал палец к искусанным губам после череды кошмаров этой ночью, внимательно рассматривая беспрестанно холодную в лице служанку Анны за стеклом. Нина Меделянская сидела прямо, лишний раз не дергалась, только иногда теребила пальцы, шумя наручниками, прикрепленными к столу. Она хорошо держалась, несмотря на то, что допросная не самое уютное помещение, в котором хотелось быть. Только вот волнение все равно можно заметить по дрожанию рук и сморщенным морщинам рта.       Альфа аккуратно сел на стул, сосредоточенно следя за тем, как дежурный записывал ее показания, рядом с которым стоял Кирилл, смотрящий на комнату допроса каким-то расфокусированным взглядом. Бета опирался плечом о темную стену и, кажется, не моргал вовсе.       Потом Глеб оглянулся обратно, когда заговорила стоящая напротив Меделянской Катрина:       — Опишите, что вы делали во время убийства?       — Подскажите, в котором часу оно произошло?       — Примерно от шести до девяти утра одиннадцатого мая. Труп обнаружили только вечером, но вы должны были найти его первым, если работали по будням. Почему вы не пришли на работу?       — В тот день у меня был отгул, Анна разрешила взять выходной. Я была на юбилее моей мамы. Несколько человек могут подтвердить мое присутствие, — Нина, закончив предъявлять алиби, робко подняла на альфу глаза и поджала губы. — Не могли бы вы… Сказать в каком состоянии ее нашли? К-как Анна выглядела?       — Это секретные данные… — Милюкова запнулась из-за влажных ресниц женщины, склонившей голову над столом, впервые отдав себе право на эмоции. Глеб затаил дыхание, стоило ему увидеть, как Меделянская горько заплакала. Слезы скатились по ее щекам, падая на поверхность стола и на пальцы. Значит, Анна не совсем являлась ей хозяйкой и бывшей любовницей, она многое значила для нее. Слишком многое. — Если вы расскажите все, что знаете, вы не только освободите себя от подозрений, но и поможете следствию.       — Я расскажу все, если скажите, в каком состоянии вы ее нашли!       Глеб незлобно нахмурился, когда Катрина покачала головой:       — Если вы расскажите что-то важное, я попробую добиться разрешения, чтобы вы смогли увидеть ее, — это явная ложь. Глеб хорошо знал на собственной шкуре, как подкупная полисменша нагло врет, чтобы расположить к себе людей. Но Нина об этом и понятия не имела, к тому же ее подловили на слишком щепетильной теме. В ее глазах отразилась истинная надежда, отчего альфа отвернулся, смотря в темный угол комнаты. Он бы вряд ли так смог. — Расскажите все, что знаете. Хотя бы о том, что произошло за день до убийства.       — П-последним гостем Анны был рыжий низкорослый мужчина. Возможно, двадцать-двадцать пять лет. За день до ее убийства они ужинали и что-то обсуждали. Мне не положено знать деловые разговоры Анны, поэтому я не обратила внимание, о чем они говорили. Но мельком видела, как он передал ей какую-то тонкую папку взамен на телефонный номер какого-то любовника. Анна попросила меня приготовить ужин и пропитать все снотворным. Самым большим количеством снотворного. На всякий случай Анна приказала мне закрыть дверь гостиной. Вероятнее всего, тот мужчина был в ее вкусе. Ей всегда нравились рыжие и красноволосые. Он успел сбежать до того, как снотворное подействовало. После этого Анна сильно разозлилась и отправила меня домой раньше, чтобы я оставила ее одну.       Кирилл сжал челюсти, впервые за это долгое время пошевелился, стиснув пальцы в кулак, со всего маху стукнул им стекло, вызывая глухой стук, что разнесся эхом по комнате. Его зубы не переставали скрипеть от видимой злобы. Он тут же развернулся на пятках, хлопнул дверью и через секунду появился в комнате допроса. Нина сразу же узнала его, подскочив на месте:       — Это же он! Он мог убить ее!       — Заткни пасть! Я не люблю марать руки такими стервами, — в сердцах ответил Кирилл. Катрина быстро отошла в сторонку, не мешая самовольности разъяренного беты, и тот сел напротив подозреваемой. — Скажи мне, Меделянская, Анна говорила с тобой о Глебе Новикове?       Глеб удивленно дрогнул, когда Нина, ненадолго замешкавшись, слабо кивнула. Кирилл метнул взгляд на стену, в которой крылось стекло другой комнаты, точно посмотрев на альфу, а потом обратно на свидетельницу:       — Что она говорила?       Меделянская молчала, прожигая его яркой злостью и враждебностью, медленно подмечая, что мышцы скул того расслабились, как и сморщенная переносица с испариной на лбу. Кирилл больше не выглядел гневным, наоборот, таким спокойным, словно секунду назад не был готов порвать покойницу на кусочки.       Нина насторожилась, как только Кир положил ногу на ногу и, подперев лицо ладонью, тяжело вздохнул:       — Я не убивал Анечку, честное пионерское, — заверил он, только ни один мускул на лице подозреваемой не дрогнул. — Подумай головой, стоит ли мне так подставляться?       — Я вам не верю! У вас есть мотив.       — Нина, пожалуйста, поверьте ему и отвечайте на вопросы, — встряла в разговор Катрина, потерявшая терпение, но не облик понимающей женщины. Меделянская снова поверила ей, хоть далось ей это нелегко. Подозреваемая прикусила губу, нахмурилась и все же подняла на того голову, готовая к вопросам. — Что Анна говорила вам о Глебе Новикове?       — Анна… Анна в последнее время интересовалась им из-за нового любовника. Не могу сказать точно, я слышала только обрывки разговоров. Я правда не знаю, кто именно этот любовник, но Анна часто встречалась с ним и выполняла все его пожелания.       — И что же этот любовник попросил по отношению Глеба?       Нина задумалась, искренне пытаясь вспомнить хотя бы что-то, что было похоже на очередную просьбу того неизвестного человека. Ее васильковые глаза бегали по помещению, а потом опустились, смотря в чужие совсем лишенные каких-либо эмоций. Она вжала голову в плечи, когда Кирилл медленно наклонил голову:       — Скажи, Нина, почему ты продолжала помогать ей, если она разбила тебе сердце? — его вопрос звучал так, словно он заинтересован ответом лично, отчего Меделянская не сразу нашла ответ. Кажется, ответ ему и не нужен вовсе. Кирилл прожигал насквозь мерзким взглядом. Таким, от которого хотелось убежать. Эти глаза раздевают, обличают каждую тайну человека. Он прикрыл их, усмехнувшись. — Почему же ты делала это? Каков мотив твоих действий? Анна никогда бы не ответила на твои чувства взаимностью, но ты согласилась стать очередной любовницей, зная, что, в конце концов, тебя кинут, как только найдется кандидат получше, покрасивее, моложе. Разве не больно? Почему, зная о неизбежности будущего, ты и дальше потакала ее прихотям? Где же твоя гордость? Зачем ты согласилась помочь ей со снотворным?! — он становился все громче, требуя ответа от испуганной женщины. Кир продолжал говорить самые гадкие вещи, прекрасно копошась в грязном белье и давя на самые болезненные точки. Нина мотала головой, не хотевшая принимать правду, а потом резко застыла, вмиг побледнев, стоило бете подскочить и ударить кулаками стол, совсем потерявший то недолгое спокойствие. — Ты мерзкая слабачка! До сих пор покрываешь ее, на что ты надеешься?!       — Я правда ничего не знаю! — она крикнула и стиснула зубы, кривя от слез губы. Нина наклонилась к кистям, пытаясь вытереть слезы, только сильнее роняя их. — Прошу вас прекратите! Я больше не выдержу!..       Кир отрешенно сел обратно, откинувшись на спинку. Он почесал нос, вздохнул и мило улыбнулся:       — Хорошо. Я верю тебе, Ниночка, — она никак не отреагировала, продолжая что-то шептать. Кирилл повернулся к Катрине, и та вздрогнула, когда заметила, как задергался его глаз. — Мне нужен Анин дневник с телефонами любовников.       — Дежурный даст его вам.       Дежурный вывел подозреваемую из допросной. Кажется, ей придется еще долго восстанавливаться от нервного срыва на почве всего произошедшего. Через несколько минут Кирилл и Картина зашли обратно в комнату напротив допросной. Кирилл уселся на место дежурного, пока альфа осталась стоять в сторонке, возле двери, и боялась сделать лишнего движения под холодный взгляд серых глаз.       Кирилл чертыхнулся, потирая раскрасневшиеся ребра кулаков:       — Да она просто истеричка… Такие люди только в порыве эмоций могут убить, — начал он, посмотрев на Катрину. — Только хладнокровный и заинтересованный чем-то, например, той же жаждой мести, мог нанести такие увечья. Опять же, работа сильного человека с медицинскими знаниями. Вы хоть видели синяки и выбитые зубы? Такая хрупкая женщина, как Нина, просто физически не смогла бы их нанести. К тому же она довольно глупа из-за Анны. Не могла она сделать такое с тем человеком, в которого по уши влюблена… Занятно.       — Кхм, — решилась добавить Катрина, и голос ее предательски дрожал, — мы навели сводки по ее родословной и друзьям. Никто никак не связан с «Бабочкой». А также Меделянская не имеет никакого отношения к медицине, как и ее знакомые и родственники.       — Понятно, — через пару секунд Глеб встал, за ним последовал и Кирилл. Альфа плавно подошел к Милюковой, пронизывая ее подчиняющим до болезненности запахом кофеина, отчего та тяжело сглотнула, отвернувшись. — Раз тебе удалось добиться разрешения участвовать в этом деле, получи разрешение и на просьбу Меделянской. Ты меня поняла?       Она робко кивнула, не смея ни спорить, ни отказать, а когда тот вышел, — осела на пол из-за дрожащих коленей. Катрина никогда еще не находила его таким страшным и недосягаемым. За семь лет он изменился слишком радикально, чтобы его можно было сравнить с тем, кем он являлся раньше. Она больше не могла увидеть в нем того плаксу, что стоял на коленях в поисках защиты в суде. Того, кого они тогда смогли контролировать. Того, кто ничего не мог сделать им. Они поменялись местами.       Глеб и Кир выбрались из полицейского участка, когда на небе светило высоко солнце. Земля все еще туманна и холодна, но люди уже торопились, создавая толпу и пробки. На наручных часах альфы только-только пробило два часа дня.       Они молча добрались до маленького знакомого кафе и сели за дальний столик на террасе.       — Одного не могу понять, — начал Кирилл. — Почему Анна не сказала, что это твоя папка, а просто указала, где мне ее можно взять?       — Если бы она сказала, что папка моя, ты бы принес ее Анне?       — Понятно, — он усмехнулся, помотав головой. — Хорошо, но у меня еще есть парочка вопросов. Почему Анна знала, что папка будет в старом архиве, что папка там, вообще, делала, и почему папка изначально была не в старом, а в новом архиве?       — Что ж?.. — Глеб задумался, коснувшись подбородка, пытаясь осмыслить вопросы. — Во-первых, возможно, Анне рассказал о местоположении папки ее любовник. Ведь ей не было никакого дела до «Бабочки», она лишь являлась спонсором. Любовник мог интересоваться, раз уж на то пошло. Да и папка изначально находилась в комнате в казино, возможно, любовник и ночной воришка напрямую связаны. Поэтому вопрос следует излагать так: зачем любовнику Анны понадобились наши папки, и кто он такой?       — А во-вторых?       — Во-вторых, мою папку в офис принес я сам.       — Что?.. — бета озадаченно хмыкнул. — Ты… Ты сделал что?       — Мой дом и моя комната в подпольном казино – ненадежные места. Я еще не знал, куда могу спрятать папку без всяких проблем. Она всегда находилась на моем столе.       — О Боже… Тогда как она попала сначала в новый архив?       — Возможно… — Глеб замолк, прикусив губу.       — Возможно, что?       — Возможно, ее забрал Юрий.       — Юрий?! — еще сильнее удивился Кир, чуть ли не упав со стульчика. — А он как здесь замешан?       — Я приказал ему разобраться с парочкой документов, а другие вернуть – в архив. Скорее всего, среди них нечаянно оказалась и моя папка. С того дня больше я ее не видел.       — Ты не хотел сказать об этом мне? Для начала, например!       — Ты не знал ни о чем таком, я не хотел тебя вмешивать.       Кирилл покривил губами, хватаясь за голову, а потом сипло втянул носом прохладный воздух:       — Ну, допустим. Хорошо. Но почему ты не проверил свои догадки?       — Ее в новом архиве уже не было.       — Не было? Тогда… Не понимаю. Я взял ее, когда она уже находилась в старом архиве.       — Она лежала на полках?       — Она лежала в коробке. В такой большой, где еще лежали другие документы. Юрий их раскладывал по номерам… О… — Кирилл застыл на мгновение, вытянулся в лице, улыбнулся, а потом хлопнул себя по лбу. — Боже мой! Неужели я мог забыть такую идиотскую связь?       — О чем ты?       — Документы в новом архиве – новые! — воскликнул он, а Глеб только приподнял бровь. — Юрий забрал документы, нечаянно захватив вместе и твою папку. Юрий также занимался составлением электронного архива. В коробке лежали документы, которые Юрий архивировал и… — Кир тут же запнулся, и от его самодовольной улыбки ничего не осталось. А искорки в глазах всего-навсего разбились на маленькие осколки. Альфа наклонил голову. — Нет. Не сходится. Юрий смышленый парнишка. Он бы не стал молчать о странной папке и сразу же обратился бы к тебе, либо, вообще, не трогал.       — Почему ты так уверен?       — Ответственность, Глеб, ответственность. А не ты ли нас подслушивал вчера?       Глеб прикусил язык, сразу же смутившись:       — Н-но причем тут это?       — Юрий не любит ответственность. Если бы он нашел подозрительную папку, не относящуюся к работе, он бы постарался быстрее от нее избавиться. Не таким способом, из-за которого с него был бы спрос. Если бы он запихнул ее к остальным документам, рано или поздно ты бы спросил у него о папке, а это лишняя ответственность. К тому же…       — К тому же?       — Он был удивлен, когда увидел ее.       — Хм… Тогда никто не скажет правду о его действиях, кроме него самого.       — Ты прав. Тебе нужно расспросить его. И лучше всего в ближайшие дни.       Кир вытянулся на стуле, убрав надоедливую челку очками в тонкой оправе. Забыв выпрямить волосы из-за звонка альфы с просьбой приехать в участок, ему теперь приходилось терпеть непослушные кудри, торчащие во все стороны. Глеб поправил свои очки на переносице и улыбнулся:       — Помню, ты очень стеснялся носить очки в колледже, — он решил как-то разрядить обстановку, возвращая бету из раздумий. Кирилл слегка покраснел, окончательно спрятав очки в футляре. — Нет-нет, они тебе правда идут!       — Не пытайся. Надо же, что вспомнил. Как давно это было?       — Ты же там недавно был, не так ли? Стоит, наверное, и мне однажды посетить и все вспомнить, — альфа замолк, когда на лице Киры отразилось недовольство. Кирилл отвернулся, скрестив руки на груди. — Я знаю, что с нами много плохого случилось во времена учебы в колледже, но я склонен к хорошим воспоминаниям.       — Попробуй рассказать мне хотя бы одно это твое хорошее воспоминание, я расскажу тебе десять плохих, Глеб. Иногда лучше оставлять все, что было в прошлом, – в прошлом. Нет, я не запрещаю, просто это не то, что мне хотелось бы обсуждать.       — Я понял, Кир. Просто я удивился, узнав, что ты посетил его после стольких лет хождения к психиатру.       — Мы оба ходили к психиатру, и мы оба пытались забыть каждый убогий день, проведенный с теми идиотами, обидевших тебя.       — Это моя вина, что я не мог постоять за себя.       — Как знаешь. В конце концов, Глеб, колледж связан с твоими ненормальными родственниками. Ты обещал, что никогда больше не станешь делать вид, что имеешь к ним хоть какое-то отношение. Я их ненавижу, и, поверь, за тебя я никого не прощу. Будь в этом уверен, я не дам тебя в обиду никому больше.       Глеб смутился и не успел робко улыбнуться, как пугливо вздрогнул, когда на стол внезапно рухнуло меню. Он сразу же поднял глаза на почему-то возмущенную этой сценой дорогих друг другу друзей официантку, что прожигала гневным взглядом Киру. Девушка сердито нахмурилась:       — Так подло обходиться со своей второй половинкой! — вдруг произнесла официантка, хотя бета по отстраненному выражению лица понятия не имел, о чем она говорит. — Вы очень мерзкий мужчина!       Девушка, развернувшись, со всей силой влепила ему звонкую пощечину да так, что Кир чуть ли не свалился со стульчика, привлекая хлестким звуком всех посетителей и мимо проходящих людей. Она повернулась к ошарашенному происходящим Глебу, на секунду решившему, что ему тоже прилетит, однако та лишь с сожалением в голосе предупредила:       — Этот подлец не имеет никакого отношения к чести. Вам, такому солидному мужчине, не нужно верить таким подонкам, как он. Вы достойны лучшего!       Официантка развернулась на каблуках и поторопилась исчезнуть, чуть ли не заливаясь горьким рыданием. Глеб осторожно поджал губы, отрешенно смотря на то, как ее успокаивают другие официанты, что злобно косятся на их столик. Альфа в поисках объяснений посмотрел на Кирилла, что поглаживал розовую щеку, на которой остался яркий след от ладони. Бета усмехнулся:       — Куда приводит маленькая ложь… Не обращай внимание, девушки чересчур чувствительны к чужим отношениям. Особенно к однополым отношениям. Я бы сказал, отношениям геев.       — Кирилл, что ты успел натворить?       — Пожить одиннадцать лет с сексуальной смуглянкой, отпраздновать годовщину, а сегодня изменить с тобой, — Кир взял меню, штудируя строчки, только больше привнося непонятные подробности для Глеба. — Что будешь? Пирожное? Кофе? Может, пиццу? Ты ел пиццу? Я заплачу. Я настаиваю.       Через пару часов они расстались на положительной ноте, вспомнив чуть ли не каждый день юношеской поры. Кире так повезло, что Глеб обожает копаться в былом, помня каждый свой день.       После того, как Кирилл рассмотрел весь колледж, каждый его уголок, в память возвращались только негативные воспоминания. Каждый сантиметр напоминал о происходившем там беспределе, на что взрослые закрывали глаза. Например, как однажды, на обеденной перемене, не блестящие умом одногруппники насильно засовывали Глеба в сортир лицом, пока тот не начинал терять сознание и переставал сопротивляться. Как хорошо, что Кирилл любил ходить за ним хвостиком в те времена. Что стало бы с Глебом, если бы он не успел? Даже думать не хотелось. А вот разбитое вдребезги лицо о зеркало того, кто держал альфу за волосы, – бесценно. Каждый узнал на своей шкуре, чего стоило обидеть Глеба. И к последнему курсу на него косо никто не мог взглянуть.       Так что узнавать о хороших моментах, которыми так дорожил друг, и видеть его милую улыбку – непременно здорово. Его распирало от энергии! И Кир решил, что пора наведаться к тому, кто хотел прожить без него все выходные напролет, заблокировав каждый номер телефона.       Только для начала Кирилл зашел в забегаловку с фаст-фудом, ища глазами нужный столик. Рыжая высокая девушка – это единственное, что запомнил Кирилл о том, как выглядела Настя. Конечно, он отлично запомнил фигуру и габариты, голос, походку, повторяющиеся жесты. К сожалению, как бы он не старался, запомнить лица просто не мог.       Бета отошел в сторонку, пропуская выходящих посетителей, пытаясь найти в незнакомых немного мутных лицах знакомые черты.       — Кирилл! — позвал его девичий голос, а когда Кир нашел взглядом Настю, та замахала. Он улыбнулся и, плавно подойдя к столику, где уже лежали полусъеденный бургер и остатки картошки фри, аккуратно сел напротив. Долго же она его ждала. Настя слегка смутилась, нервничая, поглаживала косу на плече. — А вы не спешили. Заставлять ждать человека – неприлично.       — Прошу искреннего прощения, — засмеялся Кирилл, когда Настя хихикнула, отмахнувшись. — Обнаружились неотложные дела. Итак, я назначал тебе встречу, потому что хотел кое-что отдать.       — Ага. И что же это? — она любопытно наклонила голову. Кир без всяких слов достал из кармана пиджака книжку с записями телефонов. И Настя непонимающе приподняла бровь, рассматривая номера, когда открыла ее посередине. Она посмотрела на бету, ища растерянно ответов. — По правде говоря, я не понимаю. Вы хотите что-то?       — Да. Я хочу показать тебе, сколько любовников было у Барховой.       Озадаченная улыбка медленно пропадала на бледном лице. Настя опустила голову, помрачнев в ту же секунду. Ее фиолетовые ногти впились в страницы. Она отвернулась, сразу же скинув с себя защитную маску беззаботности. Ей однозначно больно, однако Кирилл ни на секунду не сомневался в своих действиях. Настя втянула пропитанный запахом масла воздух и нахмурила маленькие бровки.       — Их правда так много?       — Ты не знала о ее связях?       — Знала, но… Столько? — она прикрыла глаза, чтобы не дать накопившемся слезам пролиться. — О-она врала мне?.. Наверное, с моей стороны все же было глупо доверять альфе.       Настя невольно поправила ошейник на шее и шмыгнула носом. Как только бета стал ласково поглаживать ее ладонь, отложила книжку подальше. Кир жалобно приподнял брови, не понимая, с чего его сердце начало так же биться, когда он увидел в первый раз после стольких лет Сашу. Теперь он отлично понимал, тогда почувствовал жалость, а не интерес. И собраться с мыслями стало труднее.       Кирилл постарался улыбнуться:       — Я уверен, что тебе нужно знать об этом.       — Да-да… Вы правы. Я должна это знать, — она сердито скривила переносицу, крепче сжимая чужие пальцы. Тот растерялся, стоило ей решительно поднять на него взгляд. На лбу появилась испарина. — Спасибо, что так честны со мной! И я тоже буду честна с вами. За день до вашего прихода ко мне Анна позвонила и попросила солгать вам что-нибудь, что не дало бы решить ваш вопрос с волосом. Я не знала, что делать, когда узнала о смерти Анны. Возможно, я бы так и продолжила лгать вам о неисправности лаборатории. Но теперь я понимаю, что не должна была этого делать. Сегодня же я сделаю экспертизу!       Настя широко улыбнулась, показывая смешную щербинку, принудив Киру мило ощериться. Его щеки слегка покраснели. Каков настрой, этот ребенок непоколебим, подумал он, отпустив ее руки.       — Рыжие должны держаться вместе! — продолжила она, показательно стукнув кулаком стол, отчего бета даже подпрыгнул на месте. — Могу ли я загладить вину перед вами? Я могу сделать экспертизу всего, что вы мне дадите.       — Откровенно говоря, у меня есть парочка волос с места убийства. Но только никому об этом.       — Мама, а почему они прикованы за руки?       Маленькая девочка, сидевшая на коленях матери, любопытно разглядывала двух мужчин, стоящих в переполненном автобусе. Саша хмыкнул, снова дернув рукой, к которой теперь закреплена наручниками из секс-шопа кисть Киры, такого счастливого, что чуть ли светился, освещая не хуже солнца.       Суббота началась с того, что Кирилл ворвался в его квартиру под недовольные возгласы Варвары, собравшуюся на смену. Влетел на всех порах в спальню и стянул одеяло с еле проснувшегося Саши, что спросонья ничего не понял. И, конечно, не смог ответить, когда бета с легкостью поднял его, натянул трико, взял первую попавшуюся куртку, схватил за голени омегу и перекинул на тонкое надплечье, быстро выходя из квартиры. Как хватило сил такому на вид тощему и слабому Кириллу спокойно спуститься по кривой лестнице с пятого этажа, неся самым неудобным способом яро дергающихся восемьдесят четыре килограмма – не ясно.       Кир опустил того на землю только тогда, когда вышел из подъезда, напугав всех бабок, сидящих на скамейках, а потом, стоило Саше огрызнуться и направиться обратно, сковал их этими дурацкими наручниками и отказывался отдавать ключ. Омега сначала пытался просто схватить ключик, только Кирилл ловко уворачивался, раздражая с каждой секундой все сильнее. И он не сдержался – повалил того. Они долго валялись на траве возле детской площадки, пытаясь друг у друга отнять ключ, пока Саша не заехал локтем по носу беты. Ключ они потеряли во время драки. И когда омега намеревался прогрызть чужую кисть, чтобы освободиться, Кир успел рассказать о запасном.       Оказывается, «отвести за ручку к проктологу» не просто издевка, а настоящее самое идиотское решение Кирилла. Как обычно. Несмотря на то, что они ехали обратно после заключительной встречи с врачом, подтвердившего, что у Саши все зажило, бета не спешил показывать место, где хранит запасной ключ. Он вел его куда-то, схватившись за кисть, словно наручников ему не хватало. Пальцы Кирилла на ощупь сухие и грубые.       Улица распускалась в лучах заходящего солнца, грелась, как мартовские коты, так же и шумела. Прохладный ветерок игрался в кудрях и под расстегнутой курткой, заставляя покрываться мурашками. Центральная улица никогда не предвещала ничего хорошего, а они направлялись именно туда.       Саша дернул рукой, привлекая внимание идущего впереди беты. Кир остановился, повернувшись, сильнее сжимая пальцы. Он так смотрел на него, словно не делал ничего несуразного. Омега нахмурился, подняв кисть:       — Как долго ты намерен продолжать этот цирк?       Кирилл весело хихикнул, достал из рыжего, как волосы, пиджака клоунский нос и нацепил его на свой. Саша закатил глаза, замучено застонав, когда бета поскакал дальше, таща его за собой под косые взгляды прохожих.       У омеги имелись планы на сегодня: днем хотел выспаться, после сходить прогуляться с Мишей по парку, а потом только отдать рыжей катастрофе целый вечер ради книги. Правда, все порушил Кир, так еще и не только себя сделал клоуном, но и его в придачу.       Они остановились возле входа в «Среду». Огромная вывеска, когда омега запрокинул голову, чтобы убедиться, не врет ли ему память, гласит только одно: грохот музыки, толкучка пьяных людей, яркие прожекторы, мерзкие запахи – это все, что будет преследовать пару часов, пока Кирилл не соизволит прекратить все это. Саша тяжело вздохнул, когда Кир зашагал прямо к дверям, подевав куда-то второй нос.       Возле входа собралась приличная толпа. Омега суетливо осмотрел двух огромных охранников, от одного взгляда на которых шла кругом голова. Он сглотнул, невольно сплетая пальцы с чужими, пока Кирилл беззаботно помахал рукой перед грозными мужчинами, что без всяких вопросов впустили его, вызывая у людей только возмущенные возгласы.       В глазах появились болезненные пятна от ярких вспышек диско-шара, а в голове стоял гул от грохочущей музыки. Саша рефлекторно прижал ладони к ушам, прищуриваясь. Толпа людей размывалась, как и их крики, невнятные возгласы. Пахло кислыми алкогольными напитками, знобило в носу от всей какофонии запахов. Омега схватился за рыжий пиджак, зажмурился, следуя за Кириллом, что шел в глубь из тех людей, которые только одним видом озабоченных и пьющих с горла вызывали рвотные позывы. Саша прижался к бледной шее, смотря только на ноги, вцепившись, словно за спасательный круг.       Кирилл открыл какую-то дверь и оставил всю бесовщину глухой для них. Омега помотал головой, пытаясь отойти от пережитых эмоций. Это не то место, в котором хотелось оставаться книжному червю-интроверту. Кир ухмыльнулся:       — Что такое, детка, неужели вышел из зоны комфорта?       Саша клацнул зубами, пытаясь осмотреть темный коридор, глушащий звуки. От него исходил странный холод и эхо, будто они больше не находились в том ужасном месте. Не успел ничего понять, как Кирилл игриво прижал его к прохладной стенке бедрами. Бета нахально улыбнулся, когда омега нахмурился.       — Теперь мы с тобой одни…       — Хочешь, чтобы я выбил из тебя весь дух? Помнится, одним из слоганов «Среды» был «Делай, что хочешь». Никто не помешает мне размазать тебя по стенке.       — Успокойся… — он тут же отстранился, расставив перед собой руки. — Ты так прижимался ко мне, что я подумал…       — Не думай. Только тупее кажешься.       — Прекрати перебивать старших. Как некультурно!       Дверь открылась вновь, ненадолго впустив мерзкую барабанящую по перепонкам музыку. Они оглянулись на вставшего у прохода Глеба Николаевича. Тот что-то прожевал, задумчиво вытер рот от крошек и посмотрел сначала на одного, потом на другого, а после – на скрепляющих их наручники. Альфа опустил брови, подходя ближе:       — Когда ты успел украсть их у меня?       — Все тебе секреты рассказывай, — хмыкнул Кирилл, а потом резко развернулся на каблуках, заставив Сашу, споткнувшись, врезаться в него. Бета и не пошатнулся, выставив руку. Он требовательно пощелкал пальцами перед носом Глеба. — Мне нужен ключ.       Саша покраснел, отворачиваясь от серых глаз.       — Ох, хорошо. Я попробую найти их, только не уходи далеко и не нарывайся на моих гостей, — наказывал Глеб Николаевич, отчего тот только закатил глаза. Альфа оглянул омегу, поджал губы, да ничего и не сказал, лишь скрылся, спустившись по ступенькам в конце коридора.       Кирилл повел Сашу следом через пару минут. Когда они зашли в подпольное помещение, их ослепил свет тусклых ламп, красные стены и яркие украшения всех присутствующих. Саша удивленно огляделся, рассматривая казино. Омега бывал только пару раз в таких заведениях и то, только когда был совсем маленьким. Мать его часто брала с собой и играла в покер, приучая сына к обману и шулерству как к порядку вещей. Как бы он не любил азартные игры, казино по-прежнему оставалось одним из самых ненавистных мест.       — Как думаешь, может быть так, что человек, которого ты знаешь почти всю жизнь, — внезапно начал Кир так тихо, что Саша кое-как его слышал за гамоном голосом, — что-то от тебя скрывает?       Омега чуть нахмурился, оглянув безмятежный взор спутника, который вел его куда-то вглубь неприятного помещения. Кирилл плавно посмотрел в ответ, шире расползлись уголки губы, а бледность заменили красные пятна, растекающиеся по щекам. Саша почувствовал странное напряжение, тяжело сглотнув:       — Смотря… О чем ты говоришь?       — Не знаю, есть такое чувство. Такое двоякое, — он усмехнулся, проскальзывая пальцами по другим, крепко хватая до тех пор, пока Саша не сморщил губы от болезненной пульсации. — Словно меня обманывают. А я не люблю, когда меня обманывают, Сашенька.       — Э-эй, пусти… Хорош уже…       Кирилл опешил от просьбы и только потом обнаружил, что сильно сдавливал чужие пальцы, сразу же мило извинившись. Он довел его до диванчика в углу, где уже расположился Глеб, недовольно смотрящего на Сашу. Тот поежился от такого взгляда. Альфа протянул маленький ключ, и, наконец отцепив наручники, Кир отдал их законному владельцу. Саша, потирая кисть, невольно связал две вещи в голове: наручники из секс-шопа, владелец наручников – Глеб Николаевич. Хоть иногда замечал странные замашки начальника, но чтобы альфа относился к «таким» людям – он и подумать не мог. Для него казалось, что извращенцы должны выглядеть соответственно. Мерзко и странно, например, как Кирилл. Вот уж кто-кто, а Кир определенно кандидат на этот титул.       — Зачем ты меня сюда притащил? — гневно спросил омега, когда они отошли к игровым столам.       — Заче-е-ем? — странно протянул Кирилл, усаживаясь за покерный стол к альфам. Саше пришлось сесть возле него, недовольно наблюдая, как женщины стали строить тому глазки. — Хочу проверить одну гипотезу. Тебе не нужно ничего делать, просто позволь мне украсть твое время.       — Я и так позволяю тебе слишком много.       — О, это в последний раз, — он обворожительно улыбнулся, отчего омега только хмыкнул. — Умеешь играть в покер?       — Не хочу.       — Значит, умеешь.       — Я сказал, не хочу.       — Давай же! — когда дилер стал раздавать карты, Кир наклонился к Саше, приставив ладонь, скрывая губы от чужих глаз, горячим неуютным шепотом прошептав. — Все, что выиграешь, – твое. Я поставлю любые деньги ради тебя.       — Не хочу быть твоим личным должником в казино у твоего дружка, — так же ответил Саша, клацнул зубами и отпихнул от себя бету, что громко рассмеялся, привлекая внимание. — Если это единственное, что ты хотел, то я ухожу.       — Эй-эй, — он настойчиво усадил его обратно, — не кипятись. Есть тут один игрок, которому я сам теперь должен. Видишь ли, мне помниться, как ты мне помогал погашать долги. Почему бы тебе снова не помочь мне на подарок.       — Вот как? — Саша нахально оскалил зубы, заглядывая в озадаченные глаза, щелкнув тому по носу, вернув с небес на Землю. — Тогда заруби себе на носу: я больше не играю по твоим правилам. Я теперь на твои уловки не ведусь.       Кир лишь задумчиво опустил взор, подбирая карты, словно и вовсе не слыша отказа, ведь он уверен, что в этой жизни все идет по его желанию и прихоти. Однако он сказал ничего не успел, как раздалось совсем рядом:       — Какие люди! — мужчина наклонился на стол сзади Киры, пока Саша рассматривал его. Еще один напыщенный альфа без капли трезвости в голове. Омега перевел взгляд на Кирилла, когда услышал еле слышимый скрежет зубов. Даже заметил яркое раздражение в голубых глазах, а губы в черной помаде сжались до одной неровной полоски. Кир абсолютно точно ненавидел того всем сердцем, как только узнал голос. — Кирюша, неужели ты забыл про меня? Проиграл мне свое тело, но так и не явился.       — Тело?.. — непроизвольно повторил Саша.       — Ох, какая же ты отвратительная маленькая сука, Андрей, — раздраженно выплевывая каждое слово, буравил взглядом Кирилл. — Только редкая сволочь может воспользоваться мной, когда я пьян.       — Ты был до безобразия беззащитен, разве я мог упустить шанс? Почему бы и нет, лисенок, почему ты избегаешь меня?       Андрей игриво замурлыкал, сев рядом с ним. Он прижал его к себе одним резким движением и заставил запрокинуть голову вверх, сжав до явственной боли челюсть. Альфа казался до сумасшествия огромным, бросая темную тень на Киру. Саша застыл, не зная, что ему делать. Другие, сидящие за столом, продолжали играть в покер, словно ничего не происходит. Андрей оскалился, показательно выставляя специально заостренные клыки, от вида которых у Саши пробежали мурашки по пояснице. Его запах смородины до омерзения пропитан феромонами, но Кирилл не показал ни единой эмоции, только нахмурился. Пальцем легко отодвинул от себя, так брезгливо пробежавшись глазами.       — Боюсь, ты прерываешь мою беседу с дорогим другом, как невежливо, — спокойно произнес Кир, закинув ногу на ногу, и Андрей отстранился, пытаясь найти хозяина казино, да только не приметил. Да и услышавшие этому фразу остальные игроки вдруг стали медленно покидать этот стол. Саша разглядывал каждую ушедшую фигуру, пытаясь понять, каким образом бете удалось распугать всех присутствующих? — Не будь глупцом и не порть мне настроение.       Бледные пальцы стучали по столу, и стук, такой тихий среди всех источников шума, стал намного громче в голове. Андрей нахмурился, покривил губами, да и все же аккуратно встал и решил удалиться, как и остальные. Саша чуть опустился на спинку, задев затылком кого-то. Он моментально обернулся, заметив стоящего возле Глеба Николаевича, скрестившего руки на груди. Его холодный взгляд нечто пугающее в свете тусклых ламп.       — Ох, и что же нам теперь делать? — Кир наигранно расстроился, навалившись на стульчик, лукаво смотря на того. — Глеб распугал всех игроков, и не поиграть же.       — Прошу прощения, — лаконично ответил он, поправил локон сбившейся из косы волос, а потом снова смерил Сашу чем-то сродни неприязни, да только расслабил лицевые мышцы, делаясь другим человеком. — Возможно, не мне вам что-то запрещать, но настоятельно прошу не посещать мое заведение для собственной безопасности.       Омега на секунду потупился, морща в удивление подбородок, однако сжал губы и слабовольно кивнул. Он и сам здесь не хотел находиться.       Через пару минут они сидели за барной стойкой. Перед тем, как сквозь танцующую толпу можно заметить выход из клуба, наткнешься на бар в углу с перегородкой, чтобы пляски, громкая музыка и зеркальный шар не мешали насладиться каким-нибудь дорогим напитком. Сегодня любителей коктейлей намного меньше, чем обычно, хотя в выходные их хоть отбавляй.       Кирилл о чем-то болтал с барменом и выпивал стопкой за стопку, никак не пьянея. Но Сашино внимание занимало только одно: на кого бы он не взглянул, на официантов на втором открытом этаже, на террасах, на уборщиц, администраторов, на бармена и на другой рабочий персонал – все носили ошейники-подавители. Кирилл хихикнул, подмигнув бармену, когда Саша ошарашено глядел на шею того. Седовласый омега закатил глаза, точно не хотевший ничего объяснять.       — Давай, Данила, проясни ему ситуацию, — продолжал настаивать бета, допивая коньяк.       — Как скажите, Кирилл Маринович, — все же кротко кивнул Данила, оставив стакан. Саша чуть смутился от столь утонченно тонкого вида омеги. — «Среда» – это клуб, ресторан, бордель и подпольное казино. Глеб Николаевич – частичный владелец «Среды». Частичный владелец, потому что является официальным лицом, но также есть и другие ее владельцы…       — О нет, без этого, — перебил его Кир, и Данила снова кивнул.       — Хорошо. Работники данного заведения почти все омеги, — заявил он, отчего Саша чуть ли не уронил челюсть, а Кирилл ухмыльнулся. — Кирилл Маринович и Глеб Николаевич принимают на работу обычно тех людей, кого вышвырнули на улицу, кому не дали образование или попросту не принимают на работу повыше, чем низкооплачиваемые. То есть омег.       — Конечно, Глеб не может принять всех омег под своего крыло, но он старается дать каждому работу и дом, кто приходит к нему, — продолжил бета, поставив пустой стакан, в которой Данила разлил еще алкоголя. — За всех своих сотрудников он отвечает головой. Все знают слоган этого клуба, только почему-то никто не хочет говорить вторую его часть. О том, если как-нибудь навредить сотруднику заведения, нужно ждать беды.       Саша сжал челюсть, смотря на отчего-то мутный коньяк в своем стакане, и тут же позабылся, посмотрев на Кирилла, что встал и сказал, что ему нужно кое-куда по делам на пару минут. Омега возмущенно проследил за рыжей макушкой, пока та не скрылась в толпе, а потом повернулся обратно к чистящему стакан бармену. Тот поправил седые длинные волосы назад и встретился с ним взглядом. Данила сразу же покраснел и поежился, втянув голову в плечи:       — М-можно вы не будете мне ничего задавать! Я больше не выдержу о-отвечать на вопросы! — заикаясь, застенчиво восклицал бармен, и Саша выпал из реальности от неожиданности. И где же стойкость и знакомая холодность, куда все вмиг пропало? — Сначала Виктор Николаевич, потом Кирилл Маринович! Я не выдержу больше! С меня хватит!..       Данила икнул и исчез, быстро метнувшись в зону продавца. Саша удивленно похлопал ресницами, а после решил не заморачиваться над чужими причудами, и стал искать глазами Киру. Оставаться одному здесь в последнюю очередь хотелось. К тому же ему в очередной раз поплохело. Щеки краснели от жара, а причудливые бабочки в животе опять крыльями задевали все внутри. Решил умыть лицо, пока не стало еще хуже. Кирилла долго не наблюдалось, так что без зазрения совести встал, постепенно привыкая к оглушающей музыке и крикам. Омега осторожно пробирался сквозь удавку толпы.       Шею что-то сильно укололо.       Саша рефлекторно отшатнулся, дернулся и дотронулся до шеи, точнее, до пульсирующей артерии. Он определенно чувствовал холодную жидкость. Глаза пытались поймать того, кто уколол его или что укололо. Но в клубе слишком темно и до ужаса тесно, чтобы хоть что-то понять. На лбу выступил пот. Лица расплывались перед глазами, замедлялись и превращались в ужасно сплошное месиво. Гул в ушах затмил музыку, а холод в конечностях заставил подкоситься колени. Саша упал на пол, не чувствуя собственного веса, только что-то, что давило на его голову. Холодный пот стал стекать по спине, когда вчерашний ужин начал выплескивать из него противным звуком.       Глеб засиделся.       Он уверен на сто процентов, что вся эта история с Анной и пропавшими папками тесно связана с воришкой, кто ничего и не украл. Вероятнее всего, этот ночной гость и был убийцей Барховой. Только как это выяснить и доказать?       Сами папки с разделенной в них информацией о «Бабочке» не представляли ничего особенного без флешки, которую крутил в руках альфа, смотря на нее через призму легкого опьянения. Ничего особенного, подумал еще раз Глеб, прикрывая раздраженные усталостью глаза. Ничего, кроме гарантии защиты его жизни. Хоть и на определенный срок. Если о пропаже папок узнают остальные члены «Бабочки», то ему придется несладко, как и раньше под давлением этих омерзительных и тошных людей, под угрозой жизни тех, кого он любит.       Конечно, с того момента прошло семь лет, теперь от сплоченности мерзких крыс ничего и не осталось по вине теракта. Поясница заныла фантомной болью и жжением, словно ожог получил только вчера, тем вечером, о котором всего-то несколько лет назад пестрили заголовки каждой газеты, обвиняя его в смерти тысячи невинных. Но это был большой шаг, даже если план провалился о реальность. И теперь осталось не давать виду того, что его защиту кто-то украл.       Когда стакан с виски полностью опустошен, Глеб поднялся с маленького диванчика в полутемной комнате, освещенной только тусклым светом красной лампы, все еще чувствуя неприятную трезвость с несколько расплывчатым обзором. Правда, это уже виноват возраст, годы его не пожалели. Альфа не может вспомнить, в каком году видел четко.       Он вышел из комнаты, идя по монохромным плиткам длинного коридора, по которым цокали его туфли, пока не открыл дверь в задымленный «гадюшник побогаче». Альфа не задержался, ощущая на изуродованной пожаром спине каждый косой взгляд пугливых до чертиков идиотов. Чувствовать исходящий страх в запахах и во взглядах тех, кто еще несколько лет назад заставляли стоять на коленях и унижаться перед их смеющимися лицами в поиске понимания, – означало чувствовать сладость приятной мести в груди. Глеб поправил волосы и накинутый на плечи пальто, пытаясь скрыть гордую улыбку от переполняющих чувств некой маленькой, но чертовски хорошей победы над двуличными чудовищами.       Он не обратил внимание на людей, стараясь идти по краю до самого выхода. Однако по привычке в самый последний момент обернулся в сторону бара. Больше всего привлекло внимание хозяина клуба начинающийся конфликт между барменом Данилой, что никогда не повышал голос, и уж слишком знакомой фигуры. Глеб потер глаза, чтобы убедиться: не врут ли они часом?       Юрий. Какая приятная встреча!       Альфа оглянулся на выход. Разве это его дело, когда и как проводит выходные секретарь? Они не так близки, чтобы это имело хоть какое-то отношение к нему. Но с другой стороны Юра совсем не выглядел, словно может иметь хоть одну здравую мысль. Бета пытался отобрать бутылку клюквенной водки у Данилы, что-то протестуя на абсолютно адекватные советы остановиться. На барной стойке уже стояло несколько пустых бутылок и стопок. Глеб ухмыльнулся. Все же он является хозяином заведения, а Данила его подчиненный, значит, ответственный за него. Так что следует разобраться с неугомонным, да и симпатичным посетителем.       Юрий выглядел совершенно по-другому. Не так, как в офисе. Если в офисном костюме, что ему не впору, выглядел достаточно мило и неуклюже, то сейчас в черной облегающей футболке, слишком тесной ему в груди, в кожаной куртке и джинсах с тяжелыми на вид берцами – делали дурной вид. Глеб слегка задумался, когда тот тяжело рухнул на стойку, стоило бармену все же отобрать бутылку. Данила поставил ее на место, а когда заметил начальника, поздоровался.       — Что ни день, то новые сюрпризы, — насмешливо протянул альфа и сел рядом. Данила вытянул бровь, по привычке скрестив руки на груди. — Что здесь происходит?       — Глеб Николаевич, я не могу вам рассказать, — ответил бармен, и альфа озадаченно уставился на него. — Виктор Николаевич попросил меня не разглашать, если вы спросите.       — Данила, — требовательно напомнил лишь его именем, кто в этом заведении главный, отчего омега попятился, расставив руки впереди. — Говори.       — Хорошо, только не смотрите на меня так!.. Виктор Николаевич и вот этот мужчина пришли сюда где-то четыре часа назад. Через час Виктор Николаевич оставил его здесь и сказал что-то вроде: «Попсихуй тут, выпей за мой счет. Как успокоишься, знаешь, где меня найти». И вот он пьет оставшиеся три часа и никак не уймется. Я пытался вразумить его, но он вырвал бутылку и пытался открыть ее!       — Хм, понятно, — задумчиво протянул Глеб, замешкался, потом все же потрепал пьяного за плечо и услышал только нечленораздельный довольно агрессивный мат в свою сторону. — Ого… Почему Юрий не поехал домой?       — Не могу быть уверенным, — неуверенно отвечал Данила, взволнованного махая кистями, — но, скорее всего, у него нет собой бумажника, а телефон разряжен. Он спрашивал зарядку.       — Ясно. Не поможешь мне отвести его на улицу? Меня ждет такси.       — Я?! — ошарашенно выпалил омега, а потом жалобно поднял брови. — Глеб Николаевич, я же и тридцать килограмм не подтяну…       — Позови Харитона, если он сейчас на смене. Он же на смене? Я урежу ему зарплату, если его снова нет здесь.       Данила кивнул и суетливо дернулся с места, ловко проходя сквозь толпу на кухню ресторана. Альфа проследил до конца, пока фигура с белесым хвостом не исчезла из поля зрения, после чего перевел мягкий взгляд на спящего Юру. Он осторожно притронулся к светлым волосам и тут же отдернул руку, когда бета злобно зашипел, отмахиваясь, задел и еще пихнул достаточно сильно. Дважды Глебу повторять не нужно.       Харитон ленивой походкой подошел через пару минут, почесывая бороду, возле которого беспокойно дергал пальцами Данила, наконец-то вернувшись в зону комфорта. Без лишних слов альфа схватил пьяного Юрия за голени и поднял, держа за спину. Тот только недовольно нахмурил белые брови, но сделать больше ничего не смог.       На улице пошел легкий снег, возвращая многим ненавистный холод.       В салоне такси стало теплее. Юра расслабился, тогда Глеб осторожно положил его голову на плечо. Машина тронулась, когда альфа продиктовал нужный адрес. Довести пьяного до дома его подруги он все равно не сможет, но и оставить в таком виде – тоже. Юрий крепко уснул и вовсе не реагировал, когда водитель включил оглушающие песни на всю улицу. И как же Глебу повезло, мужчина согласился помочь донести неожиданного гостя до лифта. Обычно альфа поднимался по лестнице до десятого этажа, только сейчас ни он, ни крепкий водитель согласны на это не были.       Глеб, перекинув на плечо руку Юры, кое-как донес до квартиры, почти на каждом шагу невольно чуть ли не падал в сторону. Он вовсе не ожидал, что Юрий настолько тяжелый мужчина. Альфа устало выдохнул, когда сумел усадить того на комод для обуви в прихожей. Юра безвольно оперся о стену, никак не просыпаясь. Глеб вытер пот под носом, пытаясь кое-как разогнуться. Какой ужас, еще несколько лет назад он так хорошо двигался. Поясница не на шутку покалывала.       Сначала он снял пальто и туфли, надев тапочки, а потом стал развязывать шнурки обуви его гостя. И ему показалось, что делал это вечность. Как же он не любил эти шнурки, лишние пуговицы и все, что заставляло делать ненужные движения. Начав снимать ботинок, альфа почувствовал, как Юрий поежился и наклонился. Наверное, будет странно и неловко оправдываться, почему Глеб привез его к себе домой и почему пыхтит, пытаясь снять с него обувь? Он поднял нерасторопный взгляд и увидел совсем пьяные расфокусированные глаза. Да бета даже не в состоянии понять, не то чтобы спросить или среагировать. Юра наклонил голову в бок, потянулся вниз, небрежно стукнулся лбом о черную макушку и, держа тяжелую голову только о чужую, стал снимать берцы. Глеб продолжал сидеть в таком положении, чтобы Юрий не свалился вперед. В таком случае альфа никогда бы сам не поднялся. Бета перестал двигаться, когда с трудом освободил ноги, заставляя снова посмотреть на себя.       — Юрий, как вы себя чувствуете? — тот слегка улыбнулся, когда Глеб медленно встал, придерживая за плечи. Он еле как усадил его прямо. — Юрий?       — Что вы делаете?.. — ответом послужил хороший вопрос, над которым стоит задуматься. Альфа все еще сжимал крупные надплечья, пока уши того постепенно краснели.       — Я ничего не сделаю. Обещаю, — выдал он, стараясь меньше нарушать чужое пространство, однако Юрий поднял на него блестящие от алкоголя глаза и покорно кивнул, прилегая сильнее к паху щекой. — Верите мне?       — Верю…       — Спасибо, — Глеб сощурился в улыбке, снимая с него куртку.       Они еле-еле зашли в гостиную, после чего Юра вяло плюхнулся спиной на мягкий диван, рассматривая помещение. Точнее, двигал в разные стороны глаза, почти что не открывая их. Голова не варила совсем, а перед глазами словно пленка. То исчезала, то вновь проявлялась. Его ноги кто-то уложил на край, что прогнулся и под тяжестью чужого тела. Бета никак не мог понять, кому же принадлежат эти ласковый голос и бархатные руки?       Веки постепенно тяжелели, как бы не хотел держать их открытыми. Чтобы не отключиться, постоянно ловил на чем-то мимолетный фокус: люстра, кофейные шторы, чье-то мутное лицо, ваза с розами на столе, голос. Кажется, его о чем-то спрашивали, но каждое слово не доходило до сознания, растворяясь почти сразу же. Юрий улавливал только полное имя, сказанное беспокойством. Он смог поймать, откуда слышались слова, и, когда перевел взгляд, чтобы рассмотреть, кто говорит, нашел себя под чьим-то силуэтом.       Глеб приподнял бровь, стоило заметить, как потихоньку бледнеет его пьяный гость. Губы того поджались и подрагивали, словно хотел что-то сказать, да никак не мог этого сделать. Альфа посмотрел на внезапно плотно сжатые между его тазовой кости ноги, не дававшие отстраниться на допустимую близость. Неужели Юрий сам же испугался того, что самостоятельно повалил на себя Глеба? Глеб попытался освободиться от столь крепкой хватки, пока спина еще сильнее не запульсировала в болях. Но бета вмиг покраснел и дернулся, стоило тому прикоснуться к бедрам.       — Юрий… Вы доставляете мне некоторые проблемы, — уже несколько раздраженно процедил альфа, с силой раздвинув чужие ноги. И когда Юрий издал смущенный звук, больше похожий на томный вздох, до того дошло, как все выглядит со стороны. Глеб буквально принес его домой, раздел, повалил на диван, так еще и раздвигает ноги без всякого спроса на согласие. Тем более пьяного человека! Он поджал губы, почувствовав моментальный укор и стыд. Альфа быстрее слез с дивана и виновато наморщил лоб. — Прошу прощения!       Кирилл устало прикрыл глаза. В сон клонило сильнее обычного, когда он смотрел на ночной тихий больничный холл. Иногда проходили дежурные врачи, но они мало занимали его внимание. Он запомнил лишь одну врачиху, точнее, цвет ее волос и голос. Та, что должна, просто обязана сказать: «С ним все в порядке».       Когда Кир нашел валяющегося без сознания Сашу, он сразу же вызвал скорую и пока ждал, не мог успокоиться от самых странных представлений, что с тем может случиться. Самое страшное началось, когда Кирилл стал оказывать первую помощь, тогда и понял, что у Саши нет дыхания. Искусственное пришлось делать там же, пока тот сам не задышал. Оставалось, не давать ему отключиться полностью. Оставил же только на минуту одного, и сразу попал в беду. Хотя, возможно, в планах беты и существовала данная возможность, да и почему-то Кирилл не был готов к этому. Не думал, что будет переживать за кого-то.       Восстановив парочку воспоминаний о том, что в преступных кругах является чуть ли не самой важной фигурой в этом городе, в особенности в производстве наркотиков, вспомнил и о том, что он спонсор многих больниц, школ и всяких государственных учреждений, что теперь некоторые люди, относящиеся к ним, считаются его преданными подчиненными. Несколько приближенных знают его на лицо, остальные же знают лишь под прозвищем «Рыжий лис». Иногда некоторые не чурались и называли «Бешеным лисом» из-за бесконечных кровавых слухов и действий. Один из самых приближенных – Глеб. Он часто выступал под именем Кирилла, пока сам бета ходил с ним, привлекая внимание, оставаясь в памяти у всех как неугомонный молодой дружок, что ничего не мог сделать сам. Это часто помогало отсеять крыс или ненужных ему людей. Впрочем, заставить несколько подчиненных наблюдать за Сашей не составило труда, хоть те изрядно удивились, когда Лис вернулся после стольких лет молчания. Чтобы они убедились в его подлинности, оставил на приметном месте паспорт, что сразу же обнаружил один из приближенных. А придя на встречу, чтобы вернуть документ, сразу же удостоверил и других о возвращении Лиса.       Через день Кир благополучно узнал, что за Сашей пристально наблюдают не только его люди. Осталось всего лишь устроить засаду. Выбрать место еще легче – под камерами, если вдруг упустит. Самые надежные и эффективные – в «Среде». Осталось понять: этот случай случаен или же на удочку попал тот, кто ему нужен? Его до ужаса бесила вся эта ситуация, ведь Сашу никто не может тронуть без его разрешения.       Кир опустил взгляд на наручные часы и тяжело втянул больничный воздух. Сколько еще времени нужно ждать? Без понятия, сколько здесь сидит, но, кажется, даже не мог лишний раз расслабиться. Глаза раздражены от долгого разглядывания двери без любого намека на моргание. Минута казалась часом, а час – муторной вечностью. И где-то в груди иногда что-то безвольно и безнадежно болело. Слишком тяжелая голова от пасмурных мыслей упала на холодные и влажные от переживаний ладони. Кирилл поджал губы. Если этот случай навредит Саше сильнее, чем планировал, то он никогда не простит себя.       Кир сипло вдохнул ртом воздух, стараясь не шмыгать на весь больничный зал, вытирая накопившиеся слезы. Он судорожно моргал, чтобы не обронить их. Кирилл чувствовал, как все его лицо краснеет. Он прикусил ребро ладони до красно-бурых следов, сосредотачиваясь на ощущениях в зубах и плоти, хотя кроме минимального жжения дискомфорта ни черта не чувствовал. Постепенно дыхание восстановилось, и тогда он опустил надрывно дрожащую руку, рассматривая отчетливые покрывшиеся краснотой и пятнышками следы. Особо глубокие выпускали из кожи маленькие капельки крови.       Когда дверь открылась, Кир подскочил на месте, подорвавшись к врачихе. Не успела та и пару шагов сделать, как бета уже стоял перед ней, удерживая белый халат на плечах. По его взволнованному красноватому взгляду, женщина сразу же поняла, какой ответ ему нужен первый:       — С ним все стабильно. Вы успели вызвать скорую вовремя и хорошо справились при оказании первой помощи, — она улыбнулась, когда заметила то спокойствие в лицевых мышцах от этих слов. Кирилл вытер выступивший пот и опустил голову, прикусив от всего нахлынувшего вмиг губу. — Мы прочистили ему желудок и вкололи нужное лекарство. Сейчас он лежит под капельницей. Ему обязательно нужен покой. И еще, вероятнее всего, когда он придет в себя, он может быть не в адекватном состоянии. Наркотик был сильный.       — Спасибо, — ответил Кир, почесывая шею. Он пытался натянуть на себя фирменную улыбку, но безрезультатно. Он словно эмоционально выброшен из собственной стойкости к стрессовым ситуациям. Кажется, Саша волнует его слишком сильно. Кирилл устало выдохнул, подняв на врачиху опухшие от слез глаза. — Не знаю, законно ли, но не могли бы вы сказать, что ему вкололи?       — Ох, да, — она достала бумаги с анализами, поискала глазами и кивнула. — Предположительно, это «Бабочка». Правда, мы не уверены, ведь «Бабочка» столько лет уже не производится. Да и есть несколько различий. Нужно сделать повторные анализы…       Кирилл приоткрыл рот, и его спокойствие резко оборвалось, как перерезанная натянутая нить. Одним лишь словом. «Бабочка».       Длинный гудок. «Алло?..»       Юрий тяжело открыл глаза, сразу же ощутив некоторое жжение в глазах и носу. Он поднял голову от мягкой шелковой подушки и зажмурился, стоило всему очертанию в темноте поплыть, а желудку раздражаться от выпитого алкоголя, отдаленно напоминавшего о себе по привкусу желчи в горле. Мочевой пузырь, казалось, сейчас вот-вот лопнет, если не поторопится.       Юра еле как привстал, опираясь на ладони. Шею ломило от неправильной позы, в которой он уснул на диване. Постойте-ка… Где он, вообще? Бета напрягся, пытаясь заставить работать мозги, поплывшие от похмелья. Плевать, главное не обоссаться, а остальное не так и важно. Как пойдет.       Юра с трудом поднялся, хватаясь за каждый предмет, что попадался ему под руки. Он перебрал, причем сильнее обычного. Из-за кое-кого. Виктор как и являлся непонимающим мудаком, таким и остался, подумал Юра. Что до разрыва, что и сейчас. Одно радует: тот вне себя от злости, когда Юрий идет наперекор и делает вид, что между ними ничего и нет. Только вот из-за долгов отца приходится видеться не только на работе, но и в постели. А если хорошенько подумать, то вряд ли казино, вообще, в такой оплате задолженностей интересуется. Занятно, где Виктор находит деньги, чтобы покрывать долг Юры? Он помотал головой – сейчас не об этом нужно думать.       Юра осмотрелся, нервно прикусив губу. После бутылки водки он ничего не помнит. Чья это квартира, кто его сюда принес, и что этот кто-то успел сделать? Он часто просыпался у разных женщинах в постели, а с мужчинами обычно в комнате отеля, да и так же ничего не помнил. Однако сейчас не особо ощущал, что занимался сексом. Тогда что, собственно, произошло? Он вдруг замер, увидев выходящую желтую полоску света из второй комнаты по маленькому коридору. Юра напрягся и на цыпочках подошел к проему, заглядывая вовнутрь. Вся настороженность исчезла, разливая в груди спокойствие и немного смущения, когда размытый взгляд с непривычки от яркого света узнал в человеке, стоявшего к нему спиной, – Глеба.       Тот одет только в пижамные штаны, кажется, верх не успел надеть из-за звонка, держа телефон у уха. Его волосы заплетены в косу, так что не составило труда разглядеть тату на всю широкую спину. Это рисунок грациозного орла, расправившего крылья, как жаль, что половина нижней части изуродована ожогами. Юрий поджал челюсть. Если сложить два факта в единое целое: первое, что Глеб участник преступного элемента, а Кирилл, как тот назвал себя, «папочка многих преступных организаций»; и второе, тату орла на спине – знак одного из приближенных Лиса, о которых он знает из рассказов отца, что любил не только ходить в должниках у казино, но и у Стервятника, – станет понятно, что Глеб тот самый Орел. Орел – владелец подпольного казино «Среды».       Мало того, что Глеб новый начальник Юры и официальное лицо популярного клуба, где «делай, что хочешь» – слишком обширное, так еще тот, кому он должен крупную сумму. И если Глеб Николаевич на секунду задумается о мотивах неуклюжего секретаря, то может сделать только два определенно неправильных вывода: Юра хочет остаться на работе и пережить месяц сокращения через постель или Юра хочет погасить долги через постель двух владельцев казино. А может, все вместе! И оправдания, что это правда чистая симпатия, кажутся таким же сюром, как и извращенные мечты трахнуть начальника на его же рабочем столе на сверхурочных до дрожи в коленях. Юрий мгновенно понял, в какую жопу он попал.       Дверь открылась полностью, но свет загораживал Глеб Николаевич, что оперся о проем. Юра нехотя поднял голову, чтобы посмотреть на совершенно беззлобное лицо, и икнул. От футболки пахло какао порошком, на которой изображена какая-то рок-группа. Скорее всего, она не его, а сына.       — Юрий, как вы себя чувствуете?       — Как будто сейчас обоссусь, — откровенно ответил бета на удивление хозяина квартиры, поджав ноги. И только сейчас понял, что стоял перед начальником только в футболке и трусах. Он натянул конец ткани на пах и криво улыбнулся, чувствуя, как краснеет. — Можно ли мне воспользоваться вашим туалетом?       — Конечно… Ванная в соседней комнате, — немного отрешенно ответил Глеб и, когда Юра хотел направиться назад, моментально встрепенулся, поставив перед ним руку. — Ванная в другой стороне.       Юрий смущенно извинился и зашел в ванную.       Когда в гостиной альфа включил свет, Юрий натянул джинсы, пытаясь объяснить для себя, зачем Глеб их, вообще, снимал? Когда он обычно напивался в зюзю, мог свалиться на пороге и там проспать, пока не протрезвеет. Ни Декабрина, ни уж тем более Милана его не трогают. Конечно, такие случаи редки, чтобы не травмировать сестру, как сделал это с ним отец. Обычно напивался до такого состояния, если день прошел до невозможности ужасно.       Глеб сел возле него на диван, возвращая к реальности. Он поставил две кружки кофе на кофейный столик и закинул ногу на ногу. Кажется, увидев явный вопрос в красном лице, альфа слегка улыбнулся:       — Я решил снять с вас одежду, потому что вы три раза чуть ли не упали, пока пытались избавиться от джинс. Прошу прощения, если мои действия нарушили ваши личные границы, — он взял в руки кружку, когда Юрий замотал головой в ответе. — Хорошо. И еще… Хотел бы извиниться, что без вашего разрешения привез к себе. Боюсь, что «Среда» не самое безопасное место. Вы и сами понимаете.       — В-все в порядке, Глеб Николаевич, — нервничая, замахал руками Юрий. Такие слова и сам вид Глеба никак не подходили к Орлу, о котором столько страшных сплетен. Некоторые из них гласили: несмотря на то, что Орел редко сам расправлялся с конкурентами, его способы устрашающие и кровожадные. Однако альфа протянул ему кружку разглаживая морщинки в доброй улыбке, а сам взял вторую, отпив ароматный напиток. Юрий неловко посмотрел на отражение в пенной гуще. Он почесал затылок. — Э-эм… Я думаю, мне стоит сказать вам «спасибо».       — Не за что, Юрий, я рад, что вы в порядке, — наверное, он и не подозревал, как заставляет сердце своего подчиненного чаще биться. — И раз уж так вышло, не могли бы ответить мне на пару вопросов? Вы в состоянии?       — Ох, да, конечно. Для вас любой вопрос, — Юра громко сглотнул, снова замечая этот безумно понравившийся ему насмешливый взгляд. — Что вас интересует?       — Знаете, недавно я потерял одну важную для меня папку. И я был уверен на сто процентов, что она находилась на моем столе в одной из стопок. Папка довольно тонкая, бежевого цвета. Ту стопку документов вы унесли в архив, — и прежде чем продолжить, он поставил кофе на стол и ласково взял свободную руку Юры. Бета моментально зардел снова, покрываясь мурашками, когда смуглые пальцы нежно поглаживали его тыльную сторону ладони. — Юрий, я хочу, чтобы вы были со мной честны. Я нуждаюсь в этом.       — Я-я… Да! Я буду честен.       — Вы видели папку в той стопке?       Юрий робко кивнул.       — Вы занимались архивированием и в тот день?       Он снова кивнул.       — Вы видели содержимое папки?       — Я нет. Но, возможно, ее видел кадровик. Он недавно уволился. В тот день мы разделили поровну документы для архивирования. Наверняка ваша папка попала к нему.       — Хорошо. Куда после этого попали документы?       — Сначала они лежали в коробке, как и остальные уже зарегистрированные в электронном архиве. После чего кадровик должен был отнести их в старый архив. Но я видел эту коробку на днях и даже папку! И ее взял Кирилл.       — Простите за повторный вопрос, но вы правда не видели содержимое? — бета интенсивно помотал головой. Глеб ненадолго задумался, а потом расслабленно усмехнулся. — Что ж? Это все, что мне нужно было знать.       Альфа хотел вернуться к кофе, однако Юрий успел ухватиться за его пальцы, прижимая их к своей груди. Глеб слегка потупился, чувствуя, каждый стук быстрого сердцебиения. Он немного смутился, но Юра продолжал смотреть на него непонятным и требующим взглядом.       — Но я видел выпавшую вырезку из газеты.       — Вырезку?..       — Да. О теракте, — он поджал дрожащие губы, а потом втянул воздух. Юрий схватился за плечи, сжав пальцами ткань футболки, когда альфа сконфузился. — Глеб Николаевич… Я…       Бета нахмурился и медленно отстранился, опустив руки на колени. Он криво улыбнулся, помотал головой и поднял ее почти сразу же, заставляя Глеба слегка наклонить голову в непонимании.       — Я знаю немного про это. И знаю, что вы в течение нескольких лет выплачивали финансовую помощь тем семьям, чьи родственники погибли во время теракта. Глеб Николаевич, вы не виноваты в этом. Так что… Наверное, мои слова многого не значат, но вам не нужно винить себя и всегда помнить об этом. Для своего же здоровья.       — Вы правы, Юрий, я зациклен. Тот теракт разрушил многим жизни и будущее. Возможно, я еще не скоро забуду об этом, — он слабо выдохнул и все же приподнял кончики тонких губ. — Но я надеюсь, к вам он никак не относится.       Юрий помотал головой и сделал глоток крепкого кофе.       — Чудно, — вдруг произнес альфа через некоторое время тишины, покраснев, неосознанно мотая на палец локон волос. — Юрий, вы не останетесь со мной на ночь?       Он тут же поперхнулся, закашлявшись. У него и в мыслях таких мечтаний не было, а Глеб так просто предлагает остаться у него? Правда, трезвость мозгов быстро напоминает, что они еще не в таких отношениях, чтобы что-то да произошло. Как звонкая пощечина прям-таки. И лучше всего Юрий не станет томить себя глупыми ожиданиями.       — Н-нет. Я заряжу телефон и поеду первым же рейсом.       — Ваш телефон наверняка уже зарядился.       Глеб встал с дивана и пошел в сторону спальни, за ним осторожно поплелся и гость.       В комнате все обустроено кофейными цветами. Юрий считал себя покорным любителем этого напитка, а оказалось, что существует еще больший поклонник кофе, чем он. Бета слегка улыбнулся, рассматривая каждый сантиметр, только вот все внимание занял приделанный к потолку крюк. Щеки невольно раскраснелись от мыслей, зачем эта штуковина, вообще, там нужна? Глеб подошел и отдал телефон владельцу, а потом проследить взглядом, куда тот смотрит, когда заметил весь этот смущенный вид. Он ухмыльнулся, заставив посмотреть на себя:       — Уверен, вы неправильно подумали. Раньше эта комната была Николая. Здесь висела его боксерская груша, — объяснил альфа, и Юра кивнул, отбрасывая навязчивые идеи. Глеб хитро прищурился. — Но если постараться, можно крюк использовать по-другому.       — Ух… — все, что смог ответить Юрий. — Вам, значит, нравятся веревки?       — Да, но по большей части мне нравятся веревки, если я затягиваю их на чужом мужском теле.       Юра поежился, прижал телефон к груди, не зная, как успокоить самого себя. Бета игриво блеснул глазами, посмеявшись от такого явного намека:       — Мне вот больше нравится ощущать их на себе, если их затягивает сексуальный мужчина.       Глеб неожиданно зардел, скрестил руки за спиной, смущенно отвел глаза на пол, поджал губы, распуская какой-то сладкий кофе, а потом и вовсе прикрыл рот ладонью и слегка отвернулся, пытаясь не показывать, как ему это льстило.       Когда Юрий шнуровал берцы в прихожей, альфа достал что-то из шкафа. Бета встал, непонимающе оглянувшись на хозяина квартиры, когда тот накинул на его плечи зимнее пальто.       — На улице пошел мокрый снег. И каким же тогда я буду человеком, если посмею отпустить вас в такой тонкой куртке?       — Глеб Николаевич, в этом нет нужды! — Юра замахал руками, но тот в ту же секунду одел его в пальто и стал застегивать пуговицы. Теперь-то уже поздно метаться. Бета благодарно поднял на него глаза, а воротник пропах запахом владельца. — С-спасибо… Я обязательно верну его в понедельник.       Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать и как отвести взгляды. Теплые ладони нежно поглаживали крупные плечи, заставляя грудную клетку тяжело подниматься. Юрий поджал искусанные губы, явно надеясь на то, что вот именно сейчас у него хватит смелости на решительный шаг. Он хотел приподняться на цыпочках, да никак не мог. Он так боялся, что для этого слишком рано. Альфа насмешливо прищурился, наклонился и поцеловал в розовую щеку, оставляя горячий и жгучий на все лицо след, а после так нехотя отстранился. Юра невольно прикоснулся пальцами к поцелую, никогда не чувствовавший таких переживаний и приятных во всех отношениях потягиваний в животе от всего-то чмоканья в щечку.       Когда решился все же посмотреть на Глеба, встретился с широкими зрачками от переполняющих эмоций серых таких нежных глаз.       — Доброй ночи, Юрий.       — Доброй… Глеб Николаевич.