Убийство Бабочек

16 мая. Воскресенье

      Когда тот сел на мягкую кожаную обивку стульчика, заскрипевшего под весом, Саша поморщился, только не спешил просыпаться. Ресницы дрожали от попыток, но так и не разъединились. Глаза невозможно держать открытыми долгое время, если ярко, а ртутная лампа определенно не самое тусклое, что есть в этом мире. Малейший свет бьет, как самый сильный прожектор посреди глубокой ночи. Кирилл отлично знал все возможные последствия передозировки «Бабочки», и как с ними бороться или уменьшить вред для организма. А сейчас ему оставалось только выключить свет. В палату стал заходить один единственный естественный и мягкий источник от солнца через пропуски жалюзи, что тут же прикрыл, оставив палату в полутемноте.       Кир сел поближе и замялся, не зная, что сказать в оправдание, ощущая на плечах тяжесть сожаления еще с прошлой ночи. Он сжал в кулаках ткань брюк и прикусил губу, нечаянно содрав кожицу. Металлический вкус противным отголоском остался на языке, терпкими объятиями на кончике, как и вчерашние события. Просидел в больнице, возле Саши, почти всю ночь до дня воскресения, жаждущий пробуждения и подтверждения о стабильности состояния. Наверное, сильнее, чем кто-либо еще в этом мире. Не сомкнул ни на секунду глаз, смотря только на него и на нахмуренные брови. Ему так хотелось поскорее услышать недовольные ругательства Саши, неприятные оскорбления и получить по руке, едва потянувшись к нему. Из-за чего иногда, когда тот хмурился сильнее и слегка двигал головой, да и не просыпался, Кирилл неосознанно подрывался на месте, так и оставшийся обрушенным собственными же ожиданиями.       Склонился, когда омега все же приоткрыл полностью красные глаза из-за лопнувших капилляров. Наркотик, стоит немного ошибиться с дозировкой, может здорово навредить организму, а порой довести до летального исхода самым болезненным образом, прожигая все органы вплоть до остановки сердца от болевого шока. Выдержать такое не под силу даже тем, у кого высокий болевой порог.       Кирилл бездумно схватился за безвольную ладонь, начиная по-детски улыбаться, снова ощущая, как влага собирается на уголках опухших нижних век, раздражая в какой раз слизистую. Конечности будто не имели ничего общего с телом. Вероятнее всего, они вовсе не ощущаются, так что откинуть или почувствовать бледные пальцы омега не смог. Саша перевел на него затуманенный взгляд, когда тот шумно вздохнул. Его круглые зрачки, ставшие словно солнечным затмением, скрыли всю темную радужку. Он странно надул ноздри, пытаясь разобрать, кто перед ним сидит, а поняв, прикрыл веки и громко хмыкнул:       — Прекрати реветь, — в манере прошептал омега, устало выдыхая каждое слово. — Соплями еще подавишься.       — Хорошо, — послушно кивнул Кирилл и вытащил из кармана брюк платок, вытер скользившие по красным щекам слезы, в сотый раз кусавшие пульсацией кожу. И тот заметно улыбнулся, хоть и с трудом. — Как ты себя чувствуешь?       — Неважно… Что это, вообще, было?       — «Бабочка»… Саша, мне обязательно нужно определить дозировку по твоему состоянию. Понимаешь, я могу помочь уменьшить болевые ощущения, если я, конечно, правильно предположил. Расскажи мне, что ты чувствуешь сейчас?       — Меня тошнит… И мне тяжело, и я очень устал… Кажется, я чувствую бабочек в животе, — тяжело протянул Саша, как-то удивившись последнему. Его щеки казались горячими, когда Кир аккуратно провел по ним тыльной стороной ладони. Омега ласково потянулся к пальцам, приоткрыл рот, сипло вдыхая холодный воздух. — Не хочу говорить. Хочу пить…       — Тебе сейчас лучше не пить и меньше напрягаться. Жар усилится вдвое. Бабочки, конечно, исчезнут, а вот боль как при аппендиците, — предупредил бета. — Пока тяжесть не пройдет, тебе не следует пить. Что еще?       — Мне жарко. Голова болит… Это глупо, но мне кажется, что…       — Влюблен, да?       — В тебя? — не догнал Саша, снова смотря на него, и Кирилл покачал головой, усмехнувшись.       — Что за глупости? При нормальной дозе «Бабочка» вызывает чувства сильной влюбленности и слабости человека. Не стоит спешить с такими выводами. Это просто действия наркотиков, — заявил Кир и никак не мог перестать щериться от счастья, только смотря на открытые глаза и немного потупленный взгляд. — Хорошо. Тебе нужен отдых. Через пару часов будешь, как огурчик, тогда и поговорим.       Саша кое-как кивнул, но не прикрывал глаза, взирал на того и слабо улыбнулся. Бета и не заметил, как стал перебирать чужие кудри, мягко касаясь горячих ушей, заставляя второго тяжело поднимать грудь. В палате рассыпался сладковатый запах цитруса, круживший голову, отголоском отбиваясь ритмом у сердца.       Кир вздрогнул, когда в палату зашла Светлана, сразу потянувшись к выключателю.       — Не включайте свет!       Она удивленно кивнула и кое-как подошла, выставив руки впереди, тогда Кирилл отстранился, держа себя на приличном расстоянии. Света улыбнулась им и села на край кушетки, что немного прогнулась под весом.       — Как вы себя чувствуете, Александр? Мне принести воды?       — Ни в коем случае!.. — вновь воскликнул Кир и смущенно уставился вниз за несдержанность под озадаченный взгляд врачихи. — Эм-м… Хотел сказать, вода усиливает действие в два раза. Хоть дозировка мизерная, наркотик изготовлен определенно в домашних условиях, и изменены несколько ингредиентов. Но так случилось, что я… Кхм, я знаю, что изготовитель ошибся в одном из последних двух обязательных вещах. Сначала должна спасть тяжесть.       — Ох, понятно… Даже я об этом не знала, хотя я работала здесь в самые яркие годы этого наркотика. Надо же, — Светлана почесала затылок, пытаясь не поднимать на него глаз, когда тот весь побледнел. Бета поджал плечи к голове, натягивая лесную улыбку. А потом Света стиснула губы в розовой помаде и все же оглянула скептически на взволнованного этим Кирилла, заставляя его тяжело сглотнуть. — Прошу прощения за мою дотошность, но вы звучите так, словно…       — Он наркоман, — закончил за нее Саша и все же смог крепче схватить влажную ладонь беты. Тот повернулся к нему, явно удивляясь этому грубому заявлению. — Подсевший на «Бабочку» наркоман, с кем не бывает? Не так ли?       Кирилл тут же нахмурился. С каких это пор он наркоман? Он хорошо контролирует дозировки применяемых наркотических веществ, чтобы его так безжалостно оболгали. Он смирился еще с мыслью, что является создателем двух формул «Бабочки». Одна простая для одноразового применения, никак не вызывающая привыкания. Как бы абсурдно это не звучало. И вторая — для обширного производства строго для продажи, отсюда и пошла молва, что его детище — наркотик. Кир неожиданно для него самого оказался самым главным звеном начала истории дела «Бабочки», хотя почти и не участвовал в ее истории. В особенности в трагической концовке в виде теракта кампании, где в подвальном помещении наркотик создавался.       Он не мог вспомнить, почему, вообще, решился на подобное. Зачем создал наркотик, способный заменить человеку чувство яркой влюбленности, тепла и счастья, если, конечно, использовать по указанным мерам и дозе. С помощью инструкций, написанных при опытах на его любимых крысах и в редких случаях на себе, двадцатидвухлетний Кир выделил несколько степеней влияния «Бабочки» на организм. От наслаждения непередаваемых чувств первой влюбленности и ощущений, что ты самый желанный и любимый, до возбуждения, оргазма и эйфории, что обычно в два раза лучше, чем при любом сексе или наркотическом опьянении. При этом наркотик не действовал ни на какие другие органы, кроме мозга. А непокидающее до конца чувство бабочек в животе — дало хорошее название. Кирилл незаметно ухмыльнулся.       К счастью, после этого Света вопросов больше не задавала. Спросила про состояние Саши, и нужно ли ему сейчас что-нибудь, а потом ушла к другим пациентам, когда тот отнекивался на любой ее вопрос.       Омега перевел замыленный взгляд на притихшего Кирилла, что сразу же натянул улыбку.       — Неужели ты плакал все это время?       — С чего бы мне плакать? — усмехнулся в обычной манере Кир, скрестив руки на груди. — Мне просто что-то в глаз попало.       — Конечно. Что-то с размером побольше запорожца? — Саша фыркнул, тяжело выдохнув. Он снова прикрыл глаза, не в силах держать их открытыми. — Давай уже… Моя рука тебя больше не сможет шлепнуть, можешь ею воспользоваться. Конечно, если тебя это успокоит. Знаешь ли, не люблю нытиков, в особенности таких, как ты. Давай, я сделаю вид, что не почувствую.       Кирилл вмиг потерял стойкость, и его улыбка медленно исчезла с лица. Он не мог решить, правильно ли понял Сашу на самом деле, и понял ли Саша на самом деле Кирилла? Он сморщил губы, отстраненно потупил глаза. Разве он на самом деле выглядит такой сволочью или не просто выглядит? Что-то тяжелое засело в горле, не давая спокойно дышать. Скрещенные руки на груди вцепились в ткань рубашки и сжимали до неприятного натирания кожи.       Омега любопытно приоткрыл глаз и хмыкнул:       — Ты обычно успокаивался, когда я гладил тебя по волосам. Не думай, что я зол на тебя или вроде того. Я не злюсь и не виню тебя в произошедшем. В особенности после того, как ты тут рыдал несколько часов надо мной и мешал мне спать.       — Саша я… Я не могу поверить в это, — он опустил виновато голову на пальцы с обкусанными ногтями, порванными заусенцами до крови и со следами от зубов. — Я чувствую вину, я виноват. Я знал, что так может случится, но рискнул тобой, совсем не думая о тебе.       — Ничего себе. Неужели великолепный гений Юнусов где-то все-таки ошибся? — омега сипло посмеялся, а в хриплом голосе бета нашел столько нот сарказма и издевательств. Хватать воздух ртом становилось все труднее, пока шмыгал болезненно зудящем носом, стараясь унять дрожь во всем теле. Соленые капли падали на белую простынь, когда Саша пренебрежительно вздохнул. — Прекрати, Кир. Я не могу злиться на тебя. Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня.       Кирилл кое-как втянул носом лимонный аромат, пропахнувший знакомыми препаратами, и, набравшись храбрости, все же посмотрел в темные глаза. Тот долго молчал, не разрывая зрительный контакт, а потом кое-как протянул руку ближе. Омега улыбнулся. Лимон становился сильнее, медленно успокаивая сердцебиение, отбрасывая всякие мысли, делая голову однозначно пустой. Кир осторожно приложил горячую ладонь к мокрой щеке, поглаживая костяшки.       — Я себя неплохо чувствую, — снова заговорил Саша, с трудом стерев пальцем скатившеюся слезу. — Уверен, твои глаза чувствуют себя намного хуже.       Кирилл еле как улыбнулся, посмеиваясь, хотя смеяться ему не хотелось от слова совсем. Все разрывало изнутри от жалкого вида, только постепенно все поглощал сладкий запах цитруса, освобождая от всех внутренних обвинений, опьянели все чувства, собравшись в один единственный миг, когда изуродованная годами психика перестала болеть и сожалеть обо всем. Да, Кир абсолютно наркоман, и его наркотиком стал запах, такой родной запах лимона. Дурманящий, передающий наслаждение каждой секунды, проведенной рядом. Он никогда не отпустит Сашу.       Когда прикрыл свинцовые веки, в голову закрадывались смутные воспоминания каждого дня, проведенного с Сашей. Одним мазком, не особо разборчивые, как и все, что происходит сейчас. Счастливых дней, которых насчитывалось так мало. Казалось, израненное в тысячный раз сердце так хорошо работало только от воспоминаний о каждой улыбки Саши и непередаваемой любви, что так сложно высказывать им двоим. Саша только его. И так будет всегда.       Кирилл нашел себя в реальности только тогда, когда теплые пальцы нежно ласкали волосы, приближая его все ближе и ближе. Саша не говорил ни слово, но Кир слышал каждое в голове. Ямочки появились на щеках. Он потянулся сам безо всяких намерений, подавшись вперед, прикрывая ресницы, почувствовав холодный кончик носа и спертое дыхание. Шершавые губы сухие, щетина колючая. Пульсация остротой нервов губ, щипание красноты на поредевших скулах, одурманенные мозги и одно единственное желание ощутить себя любимым – вот, что чувствовал. Мечтал об этом. Жаждал. Хотел Сашу. Желал его любви. Его тепла и ласку. Чтобы Саша хотел его. Хотел здесь и сейчас, как жаждал Кирилл отдавать чувства, что не мог никогда высказать и показать другим. Сейчас, ему казалось, он единственный отражается в темноте глаз.       В кармане зазвонил телефон.       Мокрые ресницы тяжело расплелись, выронив соленую каплю, быстро стекающую по смуглой щеке. Кирилл тут же отстранился. Саша насмешливо хмыкнул, когда тот медленно осознавал происходящие. Его тело действовал не по своей воле. Феромоны постепенно отпускали мозги, и к голове приходили трезвые мысли. Саша сам опьянен «Бабочкой», так что мог думать только из чувств старой влюбленности к нему. Они могли сейчас совершить ошибку, о которой еще будут жалеть снова и снова. Омега недолюбливает Кирилла из-за событий одиннадцатилетней давности, а Кирилл должен его ненавидеть. Складывать пазл легко. Тот, кто предал, не будет прощен. Тот, кто возненавидел, ненавидит до конца. И Кир хорошо это знал на собственной шкуре.       Бета отрешенно извинился и вышел из палаты, а в коридоре уже посмотрел на экран растерянным взглядом. Не чувствовал ни себя, ни других, нечаянно наткнувшись на кого-то. «Н-лаб». Он принял вызов, пытаясь вернуть в голос уверенность и легкость. Хоть ему это совсем не давалось, главное, Настя настолько увлечена, что не заметила этого вовсе:       — Кирилл, я правда проверила несколько раз все волокна, что вы мне передали. Но всегда один и тот же результат!       Кир помотал головой, охлаждая рассудок, ногтями впиваясь в ладонь зажатого кулака, чтобы понять все ее слова:       — И какой результат?       — В общем, пару из них не были волосами, это ворсинки веревки и одежды. Предположительно искусственная кожа. Есть еще другие волосы, черные волоски, но принадлежат животному. Скорее всего, коту. И… Ваш первый принесенный волос идентичен с волосом Анны, который вы взяли с трупа.       Кир облокотился о стену, ковыряя взглядом туфли. Он поджал губы, стараясь спрятать дрожащую руку в кармане брюк, чтобы не видеть собственное бессилие. Ответное молчание в трубке становилось для не него большим невозможным и болезненным грузом, давящим на нетрезвую голову. Рот просто не открывался без применения силы, никак не мог поднять губы, чтобы ответить.       — Ты… Ты уверена?       — Судмедэкспертиза не может врать! Это волос Анны.       — Осталось понять, кто именно этот любовник, раз ты уверен, что вор — мужчина.       Глеб задумчиво кивнул и открыл дверь, заскрипевшую противным гулом в голове, давая рассмотреть пыльную комнату, где гудел старый кондиционер. Кирилл любопытно перевел взгляд на альфу, а тот только решительно подтолкнул его, заходя следом. Кир осматривал каждый уголок, в попытках вспомнить хоть что-то из этой части «Среды». После комнат отдыха для персонала и кабинета администрации в самом конце под замком ютилась эта каморка.       Глеб посадил одним рывком за плечи бету на кресло, пока тот не успел продырявить потолок взглядом, привлекая внимание теперь к старому компьютеру, что шумел достаточно сильно, будто бы еще пару секунд и не выдержит – на помойку сразу.       — Ты в порядке? — неожиданно спросил альфа, выгоняя прочие мысли. Кирилл странно усмехнулся. Конечно, не в порядке, с каких пор считается в порядке, если глаза красные, а лицо от них опухшее? — Знаешь, когда ты вчера позвонил мне, я был уверен, что ты в порядке. Я бы мог приехать.       — Глеб, было уже поздно, — отмахнулся тот, не сводя внимания от блестящих беспокойством серых глаз, которые вызывали только смешанные чувства. Он кое-как улыбнулся. — Я не хотел, чтобы ты видел, как я рыдаю словно маленькая девчонка. Тебе необязательно быть рядом со мной, когда мне плохо, ладно?       Глеб как-то вымученно выдохнул, приподнял жалобно брови и посмотрел на того так, что сердце невольно забилось чаще. Кирилл отвернулся, стоило щекам снова покраснеть.       — Понимаешь ли, я второй раз слышу эти слова. После них ты пропал на одиннадцать лет без всякого предупреждения. Я знаю, что-то случилось, ты бы не смог просто так оставить меня одного. Я понимаю, ты не хочешь ничего говорить мне об этом, но я переживаю за тебя, Кир. И если тебе нужна будет моя помощь или просто, чтобы я был рядом, говори прямо. Хорошо?       Кирилл тяжело сглотнул образовавшийся ком, не смея разорвать зрительный контакт, вдруг так загробно промачнев:       — Я облажался, — утробно произнес Кир, переставая понимать очертания комнаты. Глеб озадаченно отстранился, придерживая худые плечи, смотря на слезы. Бета шмыгнул носом, вытирая мокрые дорожки по щекам, хотя и не выглядел печальным из-за вчерашней ситуации. Альфа разочарованно опустил подбородок, уставившись на пол. — Я правда хотел позвонить тебе за все эти годы, но я не мог. Мне нужно было разобраться с картелями в Мексике. И я бы не смог простить себя, если бы ты пострадал по моей вине. Ты злишься?       Глеб несмело тряхнул головой, спрятав руки за спиной, тогда Кирилл окончательно засиял новыми силами. Кир снова распластался на кресле и заулыбался как прежде, нагло и широко. Однако тот не обернулся и не глянул в ответ, лишь хотел уйти. Неожиданно встал на месте, привлекая к себе расфокусированное внимание.       — И еще кое-что, — вдруг произнес, отворачиваясь от входных дверей, развернувшись на пятках. Он поправил прядь волос за ухо, наклонившись к компьютеру, быстро напечатав в всплывающее окно пароль. Кирилл, спрятав дрожащие кисти в карманах, втянул сладковатый запах кофеина, что еще с утра никак не менялся, и улыбнулся, заметив, на какие клавиши тот нажимал. — Забыл, что поставил другой пароль. Хорошо, что вовремя вспомнил. Если бы ты набрал старый, пришлось бы краснеть перед охранниками.       — Тебе не привыкать… Так «Собака два три восемь» это что-то значит или просто от балды? Боже, да ты гений секретности! — саркастично протянул бета, откинувшись на спинку кресла. — А какой был? Не помню.       — Да какой-то большой и заумный, как ты любишь. Я решил сделать что-то полегче.       — Подумать только: идиотский пароль для защиты базы данных целого города! Если бы люди узнали об этом, никто бы больше не боялся мистического секрета знания «Среды» о каждом шаге человека… И кто же этот гений, кто смог создать такую малышку?       Глеб выпрямился и, скрестив руки на груди, закатил глаза:       — Да-да, это великолепный гений Юнусов.       Кир невольно выпучил глаза на альфу, отчего тот приподнял бровь, задумчиво коснувшись подбородка. Не мог же сказать прямо в лицо старому другу о том, что многого не помнит ни о былых временах, ни о большинстве моментов настоящего. Глеб не должен знать обо всем, что произошло за эти одиннадцать лет. То, что пережили психика и тело в плену и под пытками. Он почесал поясницу, ощутив, как рубцовая кожа спины снова мучительно зачесалась, а потом глупо улыбнулся. И по расслабленному лицу альфы понял, что тот и не догадывается о потери памяти.       — Так ты, — неуверенно начал Глеб, — хочешь какого-то найти? Того, кто отравил Скворцова? Прости, что влезаю в твою личную жизнь, но… Зачем ты это делаешь?       Кирилл удивленно прикусил губу. Чтобы эмпатичный друг, которому приходится изображать безразличие к чужому горю, чтобы это не повлекло к новым неприятностям, вдруг выдал такое – нужно сильно разозлить его. Значит, знает о причине, почему тот якобы должен ненавидеть Сашу. Кир хотел хлопнуть себя по лбу за недогадливость. Саша тогда четко сказал, что Глеб его ненавидит из-за Киры. В последнее время он совсем подрастерял здравое размышление, алкоголь и наркотики все же делали свое.       Вот он. Прямо перед ним. Человек, кто знает ответ, но задать вопрос: «Почему я не должен помочь ему?» равносилен ответу: «Я потерял память из-за ужасных событий заграницей, о которых мне придется тебе рассказать». Кирилл никогда бы не подумал, что будет врать другу, с кем прошел огонь и воду, чтобы только не волновать слишком ранимого друга и снова не погрузиться в воспоминания тех проклятых дней.       — Кирилл?..       — Ах? — он похлопал ресницами, выходя из транса мыслей, стоило Глебу слабо потрясти за плечо. — Прости. В последнее время я сам не свой. На меня слишком много всего свалилось… Знаешь, вчера я позвонил не только из-за того, что не мог найти себе место. Понимаешь ли, Сашу отравили «Бабочкой», поэтому мне важно знать, кто это сделал.       — Что?! Такого не может быть! «Бабочка» уже семь лет не производится.       — Возможно, в папке Анны были формулы моего наркотика.       — Хочешь сказать, что отравление Александра, убийство Барховой и «ночной гость» – связаны?       — Это всего лишь теория, Глеб. Я пока что ни в чем не уверен. Но скажу одно — есть то, что их связывает. «Бабочка». Только врачи больницы имени Усачевой знают формулу, а я видел анализы. Я не могу спутать свое детище… Сейчас главное поймать кого-нибудь из них, а там посмотрим.       Глеб попрощался с ним и захлопнул дверь каморки подпольной части клуба, где хранился главный его стержень прибыли. Подумать только, здесь, в этой маленькой комнате, стоял компьютер с созданной программой, что хранит всю базу данных города. От банальных переписок в социальных сетях до информации о каждом банковском счете. Понятно, откуда «Среда» имеет компроматы на каждого посетителя. Нет, конечно, Кир предполагал о чем-то таком, но даже не думал о целой программе по вычислению человека по камере и составлению досье на каждого посетителя, где хранится база данных с видео, фотографий, сообщений, аудио и другого, что находится на камерах и в интернете.       Кирилл надеялся просто о надежных камерах с высоким качеством, а удачно напоролся на целый клад, что невероятно облегчит поиски той суки, из-за которой Саша сейчас находится в больнице. Хотя, наверное, так же можно сказать о самом Кирилле. Надо же, оставить его снова одного – так могла поступить только конченная скотина. Он коротко посмеялся, сразу же заткнув рот рукой.       Кирилл согнулся, подперев одно колено к подбородку, и стал рассматривать белый интерфейс, что появился сразу после загрузки рабочего экрана. Он совершенно не помнит, как пользоваться программой, хоть и является, к удивлению, ее создателем. В верхнем уголке написано, что это поисковая система «Среда». Неужели Глеб совсем не имеет фантазии, раз назвал клуб названием программы Киры. И зная себя, бета не просто так назвал ее «Средой». Среда что-то значила для него. Возможно, даже больше, чем что-либо на этом свете.       Он нервно подергал мышкой, когда загрузилось все остальное: табло с поиском, разделы видео, аудио, сообщения, камеры, счета и другое, а потом несколько досье, закрепленных недавно. Кажется, это борзые должники Глеба, и их подсчитывалось далеко не три сотни человек. Казино достаточно популярное в кругах любителей азарта. В городе, где тебе приходится из кожи вон лезть, чтобы выживать, так легко подсесть на что-либо, что мнимо дает тебе шанс на свободу. Но Кире сейчас совсем не до этого.       Голова запульсировала, и он машинально набрал в поиске имеющиеся на руках данные Саши. Чтобы посмотреть, может, Кир оставил в программе хоть какие-то зацепки, почему ненавидит того, кого любил. Однако, пролистав каждое досье ненужных людей, чьи данные так удачно совпадали, Кирилл устало вздохнул. Ни на одной фотографии никто не похож на Мышонка из снов. Бета поджал челюсти, сжал пальцами виски и начал мозговой штурм. Вряд ли бы он убрал из программы его досье, значит, как-то переименовал или спрятал…       Мышонок. Идиот!       Кир набрал прозвище, перенервничав, чуть ли не написал с глупой ошибкой.       Через пару минут долгой и щекотливой загрузки появилось одно единственное досье. Кирилл победоносно воскликнул, покрутившись в кресле, чуть ли не слетев с него, а после ближе наклонился, поправив съехавшие очки с переносицы. Мышонок на фотографии чуть старше, чем во снах. Кажется, с паспорта двадцатилетнего Саши. Омега выглядел сконфуженным, явно беспокоился, как будут выглядеть растопыренные уши. Как у мышки. Такие прелестные огромные ушки. Кирилл озадаченно покраснел и все же нажал на иконку.       После загрузки высветилось табло с разделами информации. После персональных данных, загрузились недавние счета с карточки и адресов, где они производились. Высветились телефонные данные, кто звонил, откуда и когда. Почти все звонки от Киры и от представителей банка: Сашей мало кто интересовался. У Саши нет социальных сетей, но в разделе есть пару фотографий и его упоминаний из страничек других пользователей. Например, со страницы Кристины, сфотографировавшей коллег во время какого-то корпоратива, когда омега сидел далеко, почти что за кадром, с недовольным лицом и со стаканом томатного сока.       Кирилл поглощал каждую крупицу информации, сгорбился над экраном и не моргал, пока глаза не стали непроизвольно слезиться. Даже сортировка по годам ничего не дала. В Сашиной жизни его будто бы и не существовало никогда. Никаких следов. Кир бездумно крутил колесико мышки вниз, провожая взглядом фотографии. Ничего так и не найдя, чего хотел, хоть и решил все же понять, с какого момента они познакомились. С каждой последующей Саша становился все младше и младше, вводя бету в смешанные чувства.       Лицо круглее и глаже, волосы все короче, плечи становились узкими, и тело все меньше, пока совсем на ребенка не стал похоже. Пятнадцать лет. Кир хотел уже закончить с безрезультатными поисками, как перед глазами возникла фотография его и Саши. Кирилл оторопел, смотря на себя тридцатилетнего индюка и совсем юного омегу. Неужели прошлого Киру не остановила разница в возрасте одиннадцати лет, когда она так явна и ужасна? Бета задумался об этом, обрекая себя на мысли, что он тот еще мерзавец. Сашины слова о первой любви, сказанные в ту пятницу, становились для Киры еще большим грузом. Собственная мерзость отзывалась желчью в горле.       Кирилл вышел обратно на главный экран.       Пора заняться делом. Час ушел на то, чтобы разобраться, как пользоваться камерами и распознаванием лиц на них. И в итоге все же понял, ругаясь на самого себя за такие мудреные и идиотские решения. Стоит программу обновить, а с разрешения Глеба и покопаться в коде.       Найдя нужную камеру из сорока в холле, что могли разобрать каждый шаг посетителя в одном огромном здании, с нужным ему местоположением, Кирилл забил примерное время и стал искать отрезок съемки. Внимательно смотрел, чтобы не упустить из виду. Вот он увидел Сашу, как тот остановился и после упал, захлебываясь в собственной рвотой. Пересмотрев пару раз, понял, что отсюда совсем не видно. Пришлось искать еще пару камер, где можно увидеть этот момент, но все результаты расстроили окончательно. Значит, как и ночной воришка, знал обо всех камерах. Неужто все произошло зря? Кирилл злобно цокнул, снова выйдя на главный экран. Попросту потратил время.       Карябая потолок унылым взглядом, Кир откинулся и закурил, чтобы хоть немного успокоиться и пораскинуть мозгами.       И внезапно странная идея озарила его. Она появилась бессвязной надеждой на что-то столь сомнительное, да и безупречно глупое. Кирилл прикусил губу до слабого вкуса крови и пульсации, дрожащими пальцами набрал в поиске свои данные. Глупо надеяться, что в собственной программе будет его же досье, но проверить стоит. Загрузка долгая, этой колымаге сто лет в обед, и надеяться на скорость мог только идиот, которым Кир в ту секунду стал.       Перед ним и правда высветилась иконка, однако на фотографии, обычно взятой из действующего паспорта, нашелся маленький мальчик лет десяти. Фото из фотоальбома, которыми уже никто не пользуется. В этом что-то неправильное, ведь в детстве Кирилл не любил фотографироваться, а на этой улыбался во все имеющиеся зубы, словно произошло что-то невероятно хорошее. А если хорошо приглядеться — мальчик вовсе на него не похож. Прямые волосы, чистое лицо без веснушек, пухлые губы и живые зеленые глаза. Бета протер даже очки, почему-то мальчик все не менялся. И самое главное — у того нет родинки Киры. Он притронулся к ней, чувствуя ее выпуклость под подушечками пальцев. Родинку, что стеснялся и ненавидел все детство.       Он нерешительно кликнул на досье, и компьютер еле заработал. Чем больше информации, тем дольше загружается. А тут сразу же появилось все. И ничего, кроме особо малой персональной информации.       «1975-1983».       Кирилл медленно опустился на спинку кресла, не сводя взгляда с даты смерти. Юнусов Кирилл Маринович умер в восьмилетнем возрасте от кисты в голове. Ошибки не может быть совершенно. Тогда кто такой Кир на самом деле? Тот, кто занял место этого мальчика в семье Юнусовых после смерти старшего сына? Тот, кто взял его имя, его внешность, его судьбу и его жизнь? Кто он такой?       Кир почувствовал озноб, не щадящий конечности, не дающий здраво мыслить, заставляющий потерять себя.       Туман сгустился, обвивая ступни прохожих неприятным мокрым осадком. Кир из раза в раз догонял и пинал камушек еще сначала закоулка, найдя его таким красивым, что и не жалко портить носок туфель, которые за пару дней износились из-за каждодневной сырости. Может, стоило купить резиновые сапоги и не заморачиваться над покупкой обуви, как делал это Глеб? Носил резиновые сапоги, а в офисе уже переобувался для солидности. Хотя даже если бы не переодевал на классические туфли, он красил каждую одежду своей походкой и внешностью. Кирилл на мгновение задумался, а потом закурил сигарету, не смотря на людей, что спешили домой, в последнюю секунду уворачиваясь, чтобы не толкнуть случайно соседнее плечо. Бета пнул камень сильнее, и тот ускакал на дорогу, под колеса чьей-то машины, что в какой уже раз остановилась в пробке.       Кирилл, медленно остановившись, тяжело выдохнул сигаретный дым с искусанных губ, ощутив терпкость на ранках, наконец поднял голову вверх, рассматривая затянувшиеся тучи на небосводе. Шел мелкий снег, щипая кожу щек и кончик розового носа. Погода в городе как всегда удивляла даже видалых людей, заставляя их морщиться и быстрее возвращаться в уютный и теплый дом. К семье или к чему-то определенно любимому. Выкинув окурок, потушил носком туфли и решительно зашагал в сторону нужного здания. Он тоже идет к кому-то определенно теплому и любимому, как жаль, что это именно так. Пару часов на свежем воздухе и той странной тяжести под сердцем как ни бывало. Оставалось вести себя соответственно.       На парадной лестнице почистил туфли от смешанной грязи со снегом и зашел в помещение. В холле снова достаточно пусто, иногда проходили мимо дежурные врачи, не обращая внимания на новое лицо, словно его здесь и нет. У одной он спросил халат и разрешение, напугав до чертиков резким появлением, тогда и пошел в нужную палату, чувствуя, как замирает сердце. Действие наркотика должно уже спасть, Саша вернется в норму. Но как смотреть ему в глаза после утреннего происшествия? От беты пахло коньяком, и никакие духи и никотин не могли перекрыть это зловоние. На трезвую голову он давно ничего не решал, а вопрос требовал достаточного количества спиртного.       Этаж полностью пустой, время уже позднее, так что все пациенты находились по палатам. В больнице тихо и отстраненно холодно, когда идешь по кристально белым коридорам, слыша каждый стук шагов, которые обычно никто не слышал. Кирилл зевнул, натягивая на плечи халат. Глаза закрывались сами по себе, столько дней без нормального сна не шло ему на пользу. Проверит Сашу, поговорит о случившемся и сразу поедет спать, закупившись снотворным, что он постоянно забывает купить.       На скамейке, облокотившись о стену, спал полицейский, что охранял Сашину палату весь день после того, как Кир дал ему показания. Кирилл недовольно нахмурился, подойдя к тому поближе. Он требовательно потрепал его за плечо, чтобы проснулся и хоть раз в жизни выполнил поручение. Полицейский только безвольно уронил голову на плечо, никак не просыпаясь. Бета схватился за плечи, потряс сильнее, похлопал по щекам, и когда ответа не последовало, подскочил на месте и развернулся, нечаянно скинув халат. Дверь в палату оказалась запертой изнутри.       Два размашистых рывков ногой — и дверь слетела с грохотом с петель, пронося звук эхом по всему этажу. Свет проник в палату, осветив силуэт с блеснувшим ножом в руке. Кирилл поднял брови, смотря, как тот ловко перебросил нож в другую руку и подскочил на месте. Замахнувшись вперед, рассек лезвием воздух мимо от ритмично ушедшего в сторону гибкого тела и не успел перестроиться, чтобы вонзить в бок, как по скуле проехался сильный удар шипованного кастета, раздирающего кожу. Кир моментально схватился за грудки толстовки покосившегося незнакомца, не дал так просто уйти и размахнулся, врезал за голову о косяк. Бета охнул, когда раздался сиплый женский стон бессознательно упавшего на холодный пол. Он небрежно перевернул ее ногой с живота на спину, замечая миловидные черты, что корчились от боли.       — Женщина? — удивленно протянул он и откинул в сторону выроненный нож, когда та потянулась дрожащей рукой к оружию. Кир снова повалил ее, не задумавшись, оглушил, треснув по лицу, выбивая болезненные всхлипы, а потом присел на колено, рассматривая лицо. — Подумать только, нападать на беззащитного человека с ножом. Как некультурно!       Кир усмехнулся, поддавшись вперед, потянулся к кепке, хотевший посмотреть на цвет волос, как сзади послышался неровный шаг, заставив сердце замереть. Напарник?! Следом – боль от удара и звук битого стекла.       Перед глазами все в тотчас размылось, а голова запульсировала в невероятном оглушающем удушье. Он потянулся к макушке, осев на пол, когда женщина кое-как встала с помощью кого-то, на кого никак не мог поднять глаза. На подушечках пальцев блестела красная жидкость, когда он размазал ее между ними. Тело не слушалось, пьянело от каждого шороха и лишнего движения. Ничего не слышно. И вдруг что-то запищало, когда кровь, стоило склонить голову вниз, заказала на плитку.       Кирилл щурился и тут же открывал глаза до болезненного жжения, чтобы все разглядеть. Чертова ваза вдребезги осколками валялась рядом. Облокотился на руки, вытянулся, вытолкнул себя назад, чуть ли не попятившись, резко притормозил, оперся о проем всем телом, заскрипел зубами и втянул болезненный воздух. По лбу стекала струйка крови, он быстро вытер ее, размазывая по всему лицу и хищно улыбнулся, когда поймал фокус на мелькнувшей фигуре в конце коридора, пока другие пациенты пытались понять, что происходит.       — О-о-о, нет, дамочка, от меня никто просто так не сбегал…       Пару шатких шагов – и тело снова заработало по его воле. Ноги перестали быть ватными, стены не расплывались, а легкие горели от бега. Он разгонял воздух, чувствуя, как во всех конечностях шумела кровь, разогревая для молниеносности его бега. За пару секунд уже у лестницы, спрыгнул с ее пролета, ловко перескочив несколько ступенек, чуть ли не врезавшись в стену на повороте. Слышно только быстрое шлепанье стоп о плитку, когда он поравнялся с убежавшей от него женщиной.       Его оскал стал шире, стоило схватить ее за капюшон, одним мазком затормозив прямо перед началом холла. Кир повалил ее с глухим ударом на пол, навалившись сверху, смачно ударив по челюсти, выбив ей зуб. Она вскрикнула, не растерялась и вцепилась в тонкую незащищенную шею острыми ногтями, разрывая до кровавых следов. Кирилл озлобленно клацнул зубами, схватился за губы и нос и тряхнул головой о пол, вызывая чужие крики сзади дежурных. Ногти разрывали губы, горло и подбородки, пока та не схватилась за рыжий затылок и не ударила его о свой твердый лоб, отряхнув от себя, когда в голове снова пронесся невыносимый удар.       Она успела встать на ноги, когда Кир вскочил, марая кровью из носа всю рубашку. Женщина силой оттолкнула подбежавшего охранника, пытаясь добежать до дверей выхода. Только пальцы коснулись ручек, как ее оттянули назад за волосы и ударили по лицу, разбивая нос кастетом. Она попятилась назад и с грохотом упала за ресепшн, повалив на себя какие-то документы.       Кирилл пытался отдышаться, краснея от каждого движения. Вытер смешанный пот с кровью, прожигая взглядом перепуганных людей, отходящих от них подальше. Он сплюнул кровь, чувствуя боль в каждой косточке при любом движении и вдохе. Всякая полученная рана жгла огнем и пульсациями, не давая телу почувствовать прохладу ночи. Боль застилала ему всю видимость, а слабость с каждой секундой давала все больше о себе знать. Кир сделал шаг вперед, когда тишина становилась все длиннее, попытавшись глазами найти ее напарника.       Сердце забилось прямо в висках, застывшая тревога перед молчанием давала ему робости подойти. Если бы не забыл пистолет в машине на парковке, прострелил бы ей колени и дел-то. Он сделал еще один глубокий вдох и наступил на последнюю плитку, разделяющую его от цели.       Как гром среди ясного неба она появилась прямо перед его носом, не давая среагировать. Все произошло слишком быстро – блестящее лезвие искрой хлестнуло его по правому веку, забрызгивая смешанной жидкостью бумагу документов. Его собственный крик слишком оглушающий. Кир свалился на пол, схватившись за рану, не ощущая ни глаза и ни век, продолжая истошно кричать.