17 мая. Понедельник
— Лис, — неожиданно раздалось сзади, и Кирилл, сидящий тридцать минут словно на иголках пускающий слюни в пространстве, как зомби при виде мозгов, смотрящий на экран компьютера с записями видеокамер, резко подскочил, чуть ли не выронив мышку через себя. Светлана мило хихикнула, аккуратно подойдя к столу, поставила возле беты купленный по дешевке стаканчик с кофе, так приятно пахнущий в это бессонное утро. — Вам бы стоило на пару минут отвлечься. Все же ночь без сна сказывается на организме, особенно в вашем возрасте. Кир приоткрыл опухшие и красные губы, все еще не привыкший моргать только одним глазом, когда на втором наложены швы на ночной операции. Бета хмыкнул и рывком откатился от компьютера, в котором безрезультатно искал отрывок времени на видео, где существовал хоть один процент увидеть тех вчерашних нападавших, только никак не мог. Кирилл устало потер слипающиеся веки и тяжело вздохнул, чувствуя сонливость и бессилие из-за нескольких дней без сна. Да, в его возрасте и положении хочется лишь вкусный какао и путевку на трехнедельное пребывание в санатории. Когда Света села на ближайший стул, он грустно оглянулся на нее, уже не пытаясь сфокусировать размытый взгляд. Ничего не получалось, только мутные пятна основных цветов, которые при таком недосыпе с трудом можно различать. — Как ты… Меня назвала? — Лис, — невозмутимо повторила врачиха, попивая напиток, а потом нежно улыбнулась. — Вы, наверное, меня и не помните, раз вели себя, как будто я незнакомка. Не удивлена, столько лет все же прошло. — Прости, — на автомате извинился, а потом тяжело втянул носом воздух, потянувшись к другому стаканчику. Он опустил лоб на пальцы и задумчиво уставился на отражение света на столе. — Я сейчас многих не помню. Так… Кто ты? Приближенная, наверное, раз знаешь. Она сразу же поставила кофе рядом на поверхность и поспешно начала искать в карманах белого халата что-то, после чего вытащила фотографию. Несколько помятую и довольно старую. Кирилл часто заморгал несколько раз, чтобы разогнать пелену, и небрежно взглянул на занимательную вещицу, глотнув горячий напиток, ощутив терпкость в полости. Кир неосознанно выпрямился. На фотографии, к удивлению, запечатлен сам бета, светловолосая женщина и маленькая девочка, что слишком сильно напоминала Светлану. Что-то странное проскользнуло перед глазами. Ощущалось это что-то нежным поцелуем на скуле и свежей сиренью прямо с утренней росой. Сирень — его любимый запах, неожиданно ворвавшийся в любимчики, вероятнее всего, из-за нее, он уверен в этом. Кирилл притронулся к ноющей голове, рассыпающейся на миллион осколков, что так безумно проникали в мозги. Однако никак не мог вспомнить, кто эта знакомая женщина с большими черными глазами, так мило улыбающиеся ему. Так словно он желанный. Бета настойчиво посмотрел на собеседницу, жаждущий ответов на все появляющиеся вопросы. — Моя мама — Маргарита Усачева. Она была не только вашей приближенной в какое-то время по прозвищу «Горностай», как и Орел, но и вашей девушкой. — Я… Стой! Я встречался с твоей мамой? — глупо уточнил Кир, а потом помотал головой, начиная расширять унылую улыбку. — Извини. Я ничего не помню. — Я знаю, то есть это с первого раза стало понятно. Я не особо изменилась с подросткового возраста, как видите, но вы тогда не обратили на меня никакого внимания. Когда еще поступил вызов об изнасиловании в офисе вашего друга, — она глотнула пару раз кофе и все же улыбнулась. — Я тоже не решилась подойти к вам, думала, обозналась. Вас не было одиннадцать лет, все думали, что вы погибли заграницей. Что с вами случилось? — Мне на самом деле будет легче показать… Кирилл с разрешения встал и кое-как начал расстегивать дрожащими пальцами одну пуговицу за другой, после чего развернулся спиной и спихнул на кисти быстро спавшую рубашку. Светлана от неожиданности охнула, прикрыв ладонью рот от ужаса. Вместо огромной татуировки ехидно скалящегося лиса спина, начиная с лопаток до конца поясницы, изуродована мерзкой рубцовой кожей, где-то давно зажившей, а где-то — все еще расковырянной помногу раз в бесконечных попытках утихомирить фантомную боль от пульсаций. Кир повернулся, надевая обратно верх, нечаянно показывая израненную в старых увечьях грудь. — Как ты понимаешь, не только меня попытались убрать, но и мой статус в этом городе. Да, такое постоянно происходило, но в тот раз что-то было определенно не так… Хоть я и скрывался по всему миру, меня все же настигли в Мексике. — Вас пытали? — До тех пор, пока я не смог вырваться из плена, но в итоге я все равно потерял память, — он сел, успев почувствовать усталость в коленях. — У меня амнезия, и я пытаются восстановиться здесь. — Я могу вам как-нибудь помочь? — Возможно. Я не совсем помню, почему покинул страну. Угроза – понятно, но что за угроза? — Я только понаслышке знаю. Мне нужно подумать… — она заметно занервничала, начиная поглаживать пальцы и смотреть в темную жидкость. — Да, помню, накануне всех событий «Бабочки», до ее популярности, вы продали формулы Евгению Скворцову. Это покойный инспектор, из-за которого участников производства никто не знал до сих пор. После чего произошел закрытый суд, вас обвинили в чем-то. Правда, никто так и смог выяснить, кто и в чем вас обвинили. Только Орел был на том суду. Но говорят, что это родственник инспектора обвинил вас, если не ошибаюсь. Подкупить суд вы не смогли, поэтому решили сбежать, и больше от вас ничего не было слышно. Все одиннадцать лет. — А этот инспектор… Кем мне приходился? Светлана пожала плечами, потом задумчиво перевела взгляд на ртутную лампу: — По правде говоря, в те годы вы изолировались ото всех и часто пропадали где-то, поэтому мама и рассталась с вами. Вы были очень дороги ей, как и мне. Вы даже обещали завязать с производством наркотиков и от всего преступного ради нее. Я помню… Помню, как вы спрашивали насчет обручальных колец. Дали мне на выбор, потому что никак не могли разобраться сами. Думали, что я лучше знаю вкусы мамы, чем вы… Мне жаль, что все так получилось. Кирилл опустил взгляд на кофе, смотря на собственное отражение, а потом скверно улыбнулся планам из прошлого. Не очень-то и сложно понять, что родственник инспектора – Саша. Осталось узнать, в чем он его обвинил, чтобы возненавидеть и даже сбежать из страны. — А где сейчас твоя мама? Я могу с ней поговорить? — Это уже, к сожалению, невозможно. Она умерла. Ее зарезал парень одной пациентки, пострадавшей при операции… Теперь, как только мамы не стало, я заведующая врачиха, — она тяжко вздохнула, когда Кирилл жалобно приподнял брови, сверкая в глубоких глазах сочувствием и печалью, опустив голову. — Вы плохо выглядите. Вам стоит отдохнуть. — Я знаю, но мне нужно кое-что показать, — бета развернулся обратно к компьютеру, и Света поближе передвинула стульчик. — Взгляни: я нашел несколько камер наблюдений, откуда те могли бы зайти. Никаких следов, как и в прошлые разы. Но я решил посмотреть и на другие дни и заметил, что некоторые отрезки слишком похожи с данными. Вот, например, на записи четырех дней назад в этом коридоре, где есть запасной выход, стоит горшок с фикусом с шестью листьями, — он щелкнул мышкой и открыл другой отрезок времени, — здесь два дня назад мальчик сорвал один, — Кир ткнул на это происшествие. Света отлично помнила этот момент, потому что на экране она сама повела с укором пальцем и взяла мальчика под руку, чтобы отвести его к матери. — А вчера у фикуса снова шесть листьев. Я решил даже проверить, сегодня фикус с пятью листьями. Его глаз дергался, а сам смотрелся безнадежно уставшим и убитым. Светлана поджала губы, очевидно понимая, это несоответствие искать оказалось сложнее, чем проговорить на словах. Кирилл показал ей пару нашедших отличий по всему маршруту, по которому нападавшие могли пройти в палату, определенно подводя к лишь одному наводящему итогу: — Кто-то зашел сюда и специально подменил записи. Этот кто-то может быть и напарником той девушки, либо кто-то из вашего персонала. Кто здесь работает? — Не хочу вас расстраивать, но обычно тут никого нет. У нас в больнице ничего не происходило такого, поэтому и охранник только у входа. Кирилл тут же застыл, пару секунд пялился в монитор, а после, втянув воздух в грудь, медленно откинулся на спинку кресла, утомленно простонав, да и подозрительно быстро успокоился, возвращая себе контроль. Он постучал пальцами и, дергая ступней в нетерпении, начал размышлять, задумчиво схватившись за подбородок: — Если они подменили записи здесь, то могли ли они подменить записи и в «Среде»? Хотя это вряд ли. Им обязательно понадобился кто-нибудь из персонала, чтобы спокойно пройти через комнату отдыха администрации. Возможно, там есть лазейка или у них сообщник. Нет… Кто-то явно знает расположение всех камер. Кир схватился за волосы, прикрыв назойливо раздраженные веки. Ему однозначно стоит выпить, чтобы думать лучше и быстрее. Голова трещала, только ни на секунду не заглушала боль от перебинтованных ран на шее и на макушке. Гудящие и ноющие. Это сводит с ума. Невыносимо. — О вас, кстати, спрашивает Снежана из тридцать шестой палаты, — Кирилл моментально поднял на Свету изможденный взгляд, не успел приоткрыть рот, как та продолжила. — Я ей говорю, что вы в порядке. Она очень счастлива это слышать. — А как… Как она сама? — Быстро идет на поправку. Очень жизнерадостная и самостоятельная. Хороший настрой. А вам бы стоило отдохнуть. Непременно. — Только мне нужно еще кое-что сделать… Всего лишь одно дело. Он медленно шел по коридору, где ходили некоторые пациенты и здоровались со странным подозрением в глазах. Да, его определенно порой шатало в разные стороны, когда перед ним все размывалось, а пол сливался с ногами, еле волочащими в нужную сторону. Так и не находя опору, тут же дергался, чуть ли не сбивая кого-то. Стены смешивались, да и странный шум делал лица еще мутнее, чем должно быть. Бета зевнул, натягивая халат на плечи, и все же зашел в палату. И тут же встретил испуганный взгляд сузившихся зрачков. Саша выглядел плохо от слова совсем. Льняная футболка насквозь пропитана потом в районе ключиц и подмышек. Влажные передние прядки, что в обычное время располагались по обе стороны от лба, прижались к нему влагой, сморщенному и блестящему капельками. Темные круги под глазами выделялись сильнее обычного, а давно небритая щетина и искусанные губы придавали ему болезненный вид. Омега тяжело отпускал грудь, поднимал только на хриплом вдохе. Он сидел, подрагивая всем телом, опираясь кистью о матрац, а другой рукой держался за живот. Черная радужка утопала в красных от слез белках. Саша вздохнул последний раз шумно ртом и едва успел сомкнуть губы, как закашлялся. Кирилл подскочил на месте как ужаленный роем пчел, игнорируя боль во всех мышцах, быстро схватил стакан с водой и трубочкой и сел на край кушетки, протягивая дрожащую воду в страшно худой руке. — Твоему организму не хватает воды. Омега проигнорировал слова, только выхватил и с каким-то зверским обезвоживанием глотал толчками жидкость, почти захлебываясь, сразу же восстанавливая ровное дыхание. Он с глухим звуком поставил его на поверхность, убрав мокрые волосы назад. — Ты в порядке? — осторожно спросил Кирилл и моментально замолк, когда Саша метнул на него разъяренный взгляд, придавивший в тотчас всякие попытки на нормальный разговор. Бета разочарованно выдохнул. — Просто… Скажи мне, как ты себя чувствуешь. — Мне приснился кошмар… — лаконично отмахнулся омега, прикрыв усталые глаза, а влажные ресницы страшно дрожали. Брови сомкнулись на переносице, губы же – тяжело разжались. Кир невольно перевел взор на сжимающую ладонь живот, затянувшуюся ткань в тиски складок. — Мне снится тот день. — Какой день, Саш? — Тот понедельник. Все тот же туалет и все та же дернувшаяся ручка двери. Каждый раз, когда я ложусь спать, все одно и то же. Каждый раз я вспоминаю, как мой кишечник разрывается. Больно, — почти не разжимая зубы процедил тот, отчего бета опустил напряженные плечи. — Ты… Почему ты не помог мне раньше? — Что?.. Я делал все, что мог. Я помог тебе с судом, что ты еще от меня хочешь? — Заткнись! — угрожающе прошипел тот, прервав на слове, и Кир кротко замолчал, неприятно сглатывая вырывающуюся желчь. — Ты вчера вышиб дверь. С легкостью, Кир… Почему ты не сделал этого тогда?! — Саша неожиданно схватился за грудки рубашки и резко потянул сидящего к себе одним рывком. Лоб разболелся из-за встречи с другим. По телу пробежали неприятные волны вчерашних повреждений. — Чего ты ждал, Кир?! Если бы ты тогда помог мне, меня бы не изнасиловали! Его голос дрожал, но озлобленно высокий, истеричный и с явной обидой где-то внутри, пожирающий с головы до ног. Глаза заблестели, а на щеках скатились пару капель. Он скривил губы, все еще держа Кира за ткань, не давая отодвинуться. Его лицо совершенно безразлично. — Зачем ты так говоришь? Я сделал все, что мог. Саша сипло вздохнул, наконец решившись посмотреть на него с каплей надежды, что ему лишь послышалось. Цвет глубокого омута не выражал ничего, смотря и не моргая. Захватывая полностью и безнадежно, заставляя дрожать сильнее. Омега осторожно отпустил ткань, и Кирилл смог осесть на кушетку, что скрипнула под его весом. Бета наклонил голову, а потом потянулся рукой к животу, легко нажимая на него. Саша странно покосился, да и не отодвигался, тихо наблюдая за пальцами, что залезли под футболку. Они нежно поглаживали втягивающий живот, словно гипнотизировали. Не давали злости снова выйти. — Ты говорил с психиатром о том случае? — омут накрывал его с головой, а всплыть – невозможно. — Мне он сказал, что не раз ловил тебя на лжи. Зачем ты лжешь человеку, которому обращаешься за помощью? Он едко усмехнулся, играясь с волосами, прикрывая слегка глаз. Саша тяжело сглотнул набравшийся ком в горле. Он через раз дышал, стараясь не делать лишнего движения, испуская кисло-сладкий запах, хрипло дыша ртом. Пальцы почти коснулись паха, но вдруг проглаживали себе путь наверх. Омега пугливо сжал мышцы. Кирилл оскалился, начиная замечать боязнь в темных глазах. — Почему ты нашел в этой ситуации меня виноватым? Разве я мешаю тебе идти на поправку? — Что… Что ты хочешь? — Хм. Не знаю? А что хочешь ты? Омега привычно нахмурился и тут же выдернул кисть, самовольно гуляющую по телу, и клацнул зубами: — Хочу, чтобы ты сдох в помойной яме, уебок. — Попробую на досуге. Кир встал, стягивая с себя халат, тот упал в ту же секунду. Он улыбнулся ужасно натянутой улыбкой и прикрыл глаз, разом испаряя пугающий вид: — Я выпросил для тебя отгул с сохранением зарплаты, покрыл все финансы на лечение в этой клинике, позвонил Варваре, чтобы она не беспокоилась. И попросил забрать тебя сегодня, ведь я знаю, что ты не захочешь продолжать находиться в больнице. Я сделал тебе искусственное дыхание, чтобы ты не помер на месте. Спас от ночного покушения, а взамен потерял глаз. А сейчас ищу того, кто на тебя напал. — И мне теперь тебе в ноги кланяться? Я не просил ничего из этого… — Нет, что ты. Я видел по твоим глазам, что тебе все это хотелось. Да и в любом случае мне хватит лишь того, чтобы ты не плюнул на меня, смотря, как я подыхаю в помойной яме, — он элегантно развернулся на носках и ушел к проему. — Хотя один раз ты такое уже провернул, не так ли?.. Что-то я заболтался. Пока, Сашенька, отдохни как следует за меня. Наталья слегка нахмурила светлые брови, покривила красными губами и метнула недовольный взгляд на Глеба. Тот неловко отвернулся, стараясь не смотреть на глупый ответ, в спешке написанный на блокноте. Альфа подошла ближе, все еще глазея то на слова, то на того: — «В конце концов, он мне не нравится», — наконец-то прочитала она с укором определенно для того, чтобы пристыдить, а потом подняла зеленые глаза, отчего начальник совсем растерялся. — Серьезно? — Уверен, это очень глупый аргумент, старик, — вдруг влез в разговор Николай, хотя все это время сидел к ним спиной и пил чай, распластавшись на стульчике, так как его суд перенесли на другую дату из-за того, что адвокат нашел новые улики. Он посмотрел на них через плечо, насмешливо прищурившись. — Ты можешь лучше. Глеб устало вздохнул. Наталья фыркнула, перевернула еще один лист, дождалась, пока это сделает и начальник, после чего начала что-то еще черкать. Альфа покосился на нее, хотя бы одним глазком посмотреть, но Николай снова повел с укором пальцем. Заместительница и это продумала, так что запрягла любимого племянника ловить отца на жульничестве. Они еще с утра искали все «за» и «против» сокращения выбранных сотрудников, которых тот подметил за больше чем месяц работы. Многих без вопросов согласны оба уволить или оставить на прежних местах, а вот на Александре Скворцове вся прыть быстрой работы куда-то мигом исчезла, оставив только прыть Натальи в борьбе за то, чтобы оставить главбуха на месте. Аргументировала так: хорошего главного бухгалтера сложно найти, в особенности за тот оклад, который сейчас возможен из-за международных проблем. А когда Глеб попытался доказать, что Елизавета Матвеенко достаточно способна и хороша, чтобы поднять ее по карьерной лестнице за столько лет работы, – заместительница дала прекрасный отпор. Если Лиза будет новым главбухом, а Киру все равно уволят рано или поздно, а может, и сам когда-нибудь освободит место, придется нанимать несколько новых бухгалтеров, которых нужно обучать с нуля. И снизить к тому же максимальный дискомфорт, чтобы те быстро освоились на стабильный режим работы. Да и будет ли сама сотрудница согласна на столь сложную работу главбуха? А это ведь только один ноль в пользу Натальи Мариновны. Глеб с каждой новой идеей проигрывал ей с треском, хотя обычно дебаты проходили лишь с его победой. Альфа отложил в сторону блокнот, когда «против сокращения» выигрывало по счету восемнадцать и три. Коля усмехнулся, стоило тому все же сеть на место, продолжая слушать о пользе единственного в офисе работника омеги. — Что такое, старик? — начал, как только Наталья села рядом с ними и опробовала на вкус предложенный кофе, нечаянно оставляя на кружке след от помады. — Неужели ты и правда хочешь загубить карьерный рост того, кому и так сложно устроиться на работу? — Ни в коем случае, ты же знаешь мои принципы. Уверен, если бы ты был в курсе всех дел, ты бы так не защищал его. Александр гнилой человек. — Ну… Он не казался мне таким при общении. — В любом случае я не презираю Александра и уж точно не хочу лишать карьерных возможностей. Я предлагал ему альтернативные варианты, даже по связям устроить в другую кампанию, но он отказался. — Глеб, — начала заместительница, скрестив руки на груди. Наталья почесала бровь, пытаясь в голове подобрать правильные мысли, чтобы Николай не понял, о чем она говорит. Все-таки еще оставался не в курсе всех дел по личной просьбе его отца. — Прошло одиннадцать лет после того суда. Все те обвинения хоть и оказались шокирующими, однако ты и сам… Наверняка думаешь, что это могло оказаться правдой. Почему ты до сих пор предвзято думаешь о Александре? Я, конечно, ничего об этом не знаю, но… Глеб сник, малось отворачиваясь от любопытного взора сына, а потом скрестил пальцы между собой: — Я боюсь узнать правду, — прямо ответил. Он помрачнел, сдвинул густые брови к переносице, морща ее до искажения, а красивый лоб заместительницы вдруг скуксился до испарины. — В это слишком сложно поверить, но Кир никогда не был ни с кем честен до конца. Я и сам почти не в курсе всех дел. — Эй-эй, полегче! — встрял в диалог Коля и почесал затылок. — Я совсем не понимаю, о чем вы говорите? Глеб откинулся на спинку кресла, скрестил руки и небрежно перебирал пальцами, определенно не хотевший говорить обо всем, что случилось одиннадцать лет назад. К тому же расписка о неразглашении до сих пор действовала. Наталья спрятала глаза, когда тот от нее отвернулся: — Думаю… Это личное дело Киры и Александра. Мы не должны лезть туда, куда нас не просят. Да и он вряд ли бы хотел сейчас рассказывать тебе все, поэтому продолжай делать вид, что не знаешь о амнезии. — Погоди, хочешь сказать, — похлопал ресницами Николай, — что ты знаешь об этом? — Конечно. Было бы странно, если бы я этого не понял самого начала. Естественный свет с открытых жалюзи падал на мягко поднятые уголки губ, затем хлопнула дверь, привлекая внимание каждого. Юрий слегка пошатнулся, чувствуя, что вчерашний последний стакан водки оказался очевидно лишним. Как и пять других. Он поднял расфокусированный взгляд и вдруг застыл, пытаясь изо всех сил разобрать двое одинаковых лица, смотрящих на него. Один с нежностью и искоркой радости, другой с заинтересованностью. Главное отличие лишь в цвете волос: у одного они ярко-розовые, аж глаза щипало. Так вот почему Глеб Николаевич сына порой называет шалопаем. Да, Юрий до сих пор помнит, как начальник остановил его после планерки и начал говорить об этом. О том, что когда-то Николай на карманные деньги купил джинсы, а те оказались с дырками на коленках. Назвал их лохмотьями. Настроение поднял, конечно, весело слушать искреннее возмущение, но Юра все же рассказал про то, что дырки в тот год являлись последним писком моды. Глеб Николаевич тогда так мило стушевался. Бета икнул, заметив на себе и взгляд заместительницы. Такой пронизывающий и оголяющий. У них это семейное, наверное. Однако выглядела Наталья еще сексуальнее, чем обычно. Завитые кудри, красивый макияж, облегающее платье и пиджак. Юра слегка прикусил щеку, чтобы посмотреть в сторону. Наталья в свою очередь покривила губами, внимательно рассматривая бесстыжего пришедшего. Помятый непричесанный с красными сонными глазами и щетиной. Рубашка на две пуговицы не застегнута, а галстук в бессмысленном результате завязать убран в карман, позорно концом торчащий. Так еще и щеки все розовые. Видать, выходные прошли бурно. — Доброе утро, Юрий, вы сегодня слишком рано пришли, — с сарказмом отметила она, сложив ногу на ногу. — Да-а, — виновато протянул тот, чуть ли не свалив вешалку в попытках повесить чужое пальто. Коля приподнял бровь, как только Глеб Николаевич смутился из-за того, что все учуяли через яркий ментол несвежесть пьяницы. Юра пару раз уронил пальто, пока руководитель не поспешил помочь. Бета странно оглянулся на него, когда на плечо легла бархатная ладонь. — О… Глеб Николаевич! Альфа криво улыбнулся: — Да, что такое? — Здравствуйте. Глеб прищурился и невольно посмотрел на Наталью, потрясенную подобным видом секретаря, которого тот описывал как чуть ли не самого примерного работника. Она убрала кудри назад одним мазком и уставилась в окно, чтобы больше не смущать ошарашенным и хмурым взглядом. Еще недавно начальник дал добро на отгул половины рабочего дня, чтобы провести в кой-то веки свидание с мужем, а сейчас казалось, что ей придется остаться до конца и отменить долгожданный вечер. Вряд ли во всех смыслах Юрий с бодуна будет плодотворно работать. Николай ушел через пару минут после того, как ему позвонил инспектор с информацией о новой улике, а Наталья пошла первая собирать сотрудников в комнату для совещаний. Решили оставить одних, ведь набирающий обороты горький кофе — признак громкого понедельника. Прежде чем Юрий, совсем не обращающий ни на что внимание, неряшливо развернулся бы на ступнях, его остановил за плечо Глеб Николаевич, досадливо сдвинув брови. Юра тяжело сглотнул и отпустил ручку двери, все же подняв на начальника взор. Он похлопал белыми ресницами, будто бы совсем не понимал, почему тот сердито и показательно стучит ступней о паркет. Альфа прикрыл веки, смотреть в блестящие от выпитого алкоголя глаза, значит, терять уверенность в то, что предстоящий разговор дойдет хотя бы наполовину до их хозяина. — Юрий, у вас есть устное предупреждение о приходе на работу в нетрезвом виде, — строго заявил он, отчего секретарь поджал губы, виновато глядя на пол. Глеб слегка растерялся, понимая всю досадную ситуацию своего мягкого руководства. — Не делайте такое лицо, Юрий, я несколько раз предупреждал вас о последствиях. Вам что, не хватает выговоров от меня? — Н-нет, Глеб Николаевич, я… Так вышло! — Я уже слышал это. Напишете позже подробную объяснительную про ваше состояние. Желательно так, чтобы я смог поверить, каким же образом вы решили, что у вас появилось право делать что вздумается, — он скрестил руки на груди, отчитывающее ведя возле того пальцем. — Мое отношение к вам, молодой человек, никак не влияет на ваши субординацию и посещаемость. Вы не можете позволять себе приходить во сколько вам захочется, в состоянии, в котором вы заходите, и игнорировать замечания руководителя или вышестоящих по должности коллег. В стенах офиса вы обязаны вести себя подобающе установленным правилам устава и локального акта, а если провинились, будьте взрослее – возьмите на себя ответственность. — Я понимаю… — Вы отвечали мне подобным образом и не один раз. Так понимаю, вы снова лжете? Юрий, вы не делаете мне одолжение, вы лишь роете себе яму. Я должен вас предупредить и, возможно, проинформировать, раз с первого раза вы не осознали всей серьезности этого месяца: продолжая в том же духе, не удивляйтесь, если в конце мая вас будет ждать сокращение… Я переживаю за вас, ведь знаю, что у вас проблемы с деньгами, поэтому делайте соответствующие выводы. Если слова для вас ничего не значат, мне придется принять меры: за этот месяц я урежу вам зарплату. И будьте уверены, в следующий раз я не буду настолько мягок. Надеюсь, что это вас достаточно отрезвит. И вы не будете столь упрямы и не начнете со мной спорить. Глеб Николаевич пару секунд подождал, чтобы вся информация полностью въелась в не варящий котелок, а когда тот робко кивнул, сразу же вышел, сделал несколько шагов, да и резко остановился. Он развернулся, заглянул обратно на стоящего в растерянности секретаря, после чего приподнял брови домиком и опер руки о бока: — И чего же вы встали? Поторапливайтесь, сегодня вы будете работать за двоих. За очередное опоздание и, мягко говоря, небрежный вид. Я уже предупреждал: однажды вы просто так не уйдете от наказания. Надеюсь, вам сегодня некуда торопиться, потому заглаживать вину вы собираетесь еще и со мной на сверхурочных. — Эх… Я понимаю. — Вот и прекрасно! И еще кое-что… Юра замотал головой, чтобы окончательно понять смысл странно насмешливой интонации, и вдруг зардел слишком ярко, когда Глеб подошел к нему, вытащил из кармана галстук, ловко перекинул через шею, невольно заставив сделать шаг навстречу, бережно завязав. Юрий поджал губы от смущения из-за действий начальника, что приводил внешний вид сотрудника в более приличный. Бета невольно опустил взгляд на красиво блестящие от гуталина туфли. — Надеюсь, моя помощь застегнуть правильно пуговицы и расчесаться не понадобиться? — Да вы меня сегодня прямо с порога… Ну… — Юрий не нашел хорошего синонима к матному слову, поэтому оставил томиться догадками начальника, пока вдевал пуговицы на места. А потом взлохматил и так торчащие волосы сильнее и опустил руки. — Красиво хамите. Юра прикусил язык, когда Глеб растерялся, прижимая пальцы ко рту: — Неужели вам показалось, что я нахамил вам? — бета не успел оправдаться, как тот стал интенсивно перебирать слова, которые могли бы показаться обидными. Альфа тут же смущенно покраснел, отдернул руку, скрестил их за спиной и чуть отвернулся. — Прошу прощения, если это могло как-то обидеть вас, Юрий. — Это не обидело меня, Глеб Николаевич, я сказал это в шутку. Я и сам понимаю, что мой внешний вид желает лучшего. Простите, если запутал этим. Глеб Николаевич опустил брови, кивнул и робко улыбнулся, направился в офис. Юрий кое-как не ударился боком о проем двери и зашел в зал собрания, где Наталья стояла и что-то объясняла. — Это игра поможет понять, что о вас думает коллектив, и можете ли вы объективно оценивать это, — она ехидно улыбнулась всем унылым лицам, ведь никто из сидящих сотрудников не любил подобные интерактивные идеи, кроме Кристины, что вовсю разминала шею, готовая обо всех и в мельчайших подробностях рассказать. — Сейчас я раздам номера, что должны быть у всех прицеплены булавкой к груди. Это для того, чтобы никто не знал, о ком вы пишите. После чего каждый из вас достанет бумажку со случайным номером на одной стороне из этой коробочки. Раскрываете, видите номер и на обратной стороне пишете про вашего коллегу пару-тройку предложений. После чего собираете, а я раздам их тем, о ком вы написали. Затем, если согласны с написанным, читайте это всем, если же нет — рвете бумажку. Когда все кивнули в неохотном согласии, альфа прошлась по всему залу возле подчиненных, что вытаскивали клочки бумаги поочередно. — Эм-м, — раздался голос, и появилась поднятая рука, как только Наталья уселась на свободный стульчик. Все посмотрели на Кристину, и все знали, что будет дальше, — а я не особо поняла, наверное, как и другие, о чем писать конкретно? Я могу написать про внешний вид или про то, какие слухи ходят про этого человека, но как это поможет узнать о том, что думает коллектив на самом деле? — Да, мне бы хотелось от чего-то отталкиваться, — поддакнула ей Лиза, сидящая рядом с двумя пустыми стульями. — Неужели даже здесь вам нужен пример? — совсем нечаянно упрекнула их заместительница, кокетливо наклонив голову, заставляя Матвеенко тотчас покраснеть. — Глеб Николаевич, приведите хороший пример своим подчиненным. Глеб сначала невозмутимо смотрел на нее, а через секунду, когда до него дошел смысл, растерянно раскрыл глаза. Наталья хитро прищурилась, слегка обнажая острые клыки. — Кхм, что ж?.. Больше всего я работал вместе с секретарем, — он слегка наклонился назад, вглядываясь в бету за спиной помощницы, когда тому все же удалось закрыть крышкой бутылочку минералки. Юрий недоуменно покосился, как только заметил все остальные взгляды коллег. Мало того, что стоит для виду деятельности и мало-мальски трезвости в голове, так еще и говорить заставят же, — так что, Юрий, не мог ли бы мне помочь? — Ну-у, хорошо? — Не беспокойтесь, делать вам практически ничего не придется, — сразу же успокоил его и похлопал на свободное сиденье рядом. — Присаживайтесь. Итак, самое главное — это указать сильные и слабые стороны выпавшего вам коллеги. Они могут быть связаны как с работой, так и с личностью в целом. Но сразу, как взрослые люди, обойдемся без оскорблений или личных обид. — Это логично, — перебил Юра, отчего оба начальника посмотрели на него с вопросительной ноткой. — Никто бы не стал соглашаться даже с объективными фактами, если они были бы в грубой форме или с оскорблениями. И, вообще, мне кажется, что такие вещи не нужно обсуждать публично. Ссорить людей очень легко, особенно если они работают вместе больше пяти лет. За это время столько обид накопится. Без них можно, если только наврать. — Не умничай, тебе совсем не идет, — язвительно заявил Тимур в конце с почти неслышимым «подлиза», облокотив щеку о кулак, чтобы придать себе более скучающий вид. Юра сразу же нахмурился, отчего тот ответно закатил глаза. — Давайте продолжим уже. — Конечно, — согласилась Наталья, метнув на него грозный взгляд, стуча ногтями по столу, — только в следующий раз подбирайте выражения, с которыми обращаетесь к более старшим коллегам. Так еще и в присутствии гендиректора. Глеб Николаевич поджал губы, чувствуя столь видимое напряжение между альфами. Он показательно прочистил горло, и те разом успокоились: — Так, о чем я? Ох, да, сильные и слабые стороны. Например, про Юрия я могу сказать, что мне однозначно нравится его быстрая адаптация к любым проблемам и вопросам, возникающим на работе. И его небоязнь видеть собственные ошибки и просить помощь в делегированных обязанностях, если вдруг что-то непонятно. К слабым же отношу – постоянные опоздания и упрямство. — Ого, вы так много знаете про него! Я бы ничего не смогла сказать про Юру, — воскликнула с неподдельным удивлением Кристина, что тут же поддержали остальные сотрудники, а некоторые – зашептались, пуще загоняя бету в краску. Глеб Николаевич приподнял бровь, но не успел уточнить, как альфа моментально сверкнула подозрительным интересом. — Понимаете ли, мы Юру видели только два раза в час каждый день, он просто наливал в два стаканчика кофе и уходил в кабинет, либо в сторонке стоит на этих ваших собраниях. А работали мы с ним лишь пару раз в начале его работы, все время до вашего руководства он работал только с Виктором Николаевичем. Юрий незаметно вжал голову в плечи, замечая набирающие обороты беспокойство в серых глазах. — Ой, — Лиза вдруг вздрогнула, — по правде говоря, несмотря на то, что мы часто обедаем вместе, я ничего не могу сказать о нем. Он всегда находился в своем кабинете или в архиве. Но до того, как ему выдали кабинет подальше от офиса, он находился в кабинете Виктора Николаевича. — Да, я его почти не видел. — Он, вообще, работает? Кто-то видел его за работой? — Я попросила однажды помочь мне с оформлением документов, с которыми он отлично знаком, так сразу же попытался отвязаться от меня. — Понимаю, он часто предлагал мне помощь, а когда я попросил помочь недавно – огрызнулся. — Да, он такой грубый. — Юра хотя бы что-то умеет делать? Остальные стали шептаться, и гам недовольства нарастал. Все плохое, что накопилось из-за незнания и неполноты картины его характера, выливалось из ртов шепотом или громкими и не совсем справедливыми высказываниями. Юра смотрел на стол, слыша каждое слово, снова все сплетни и слухи, ходящие про него, успевшие стать еще ужаснее за несколько лет работы на должности секретаря-помощника. Он сжал челюсть, не чувствуя под собой опоры. Прежде чем Наталья, вдоволь разозленная, стукнула бы кулаком по гладкой поверхности, чтобы разом всех заткнуть, – Юрий резко вскочил с места, нечаянно роняя стульчик, быстро собрав на себе внимание каждого сидящего в зале собрания. Глеб приоткрыл рот, чтобы сказать, что могло бы успокоить его, как вдруг застыл на месте, смотря на искореженную от злости переносицу. Губы сморщились, а зубы противно заскрипели. — Да… Да черт с два я буду с вами работать и делиться хоть какой-то информацией про себя! — злобно и грубо процедил тот, впервые показывая настоящие чувства ко всем коллегам, которые успели стать костью в глотке за несколько лет работы. — С чего бы, а? Особенно после слухов, которые вы про меня распускаете, после оскорблений и конфликтов хотя бы за время моей стажировки. Про другие я молчу, да и полное неуважение друг к другу? Будь моя воля я бы не стал работать ни со сплетницами, ни с хамлом, ни с идиотами, которые перекидывают работу на других, дай им только шанс. Неужели я должен постоянно помогать вам, когда у самого проблем не меньше?! Пока я занимался вашими делами, у меня не оставалось времени на свои. А вам хоть три сотни раз скажи про это – ответите лишь одно! Что это я виноват. Все ваши рожи мне отвратительны. Вы не коллектив, а просто кучка оголтелых змей, только бы в чужой рот залезть, — он показал средний палец каждому. — Пошли вы все! А после чего просто взял и вышел из кабинета, хлопнув дверью достаточно сильно. Через пару секунд тишины снова все разгалделись возмущением и грубостями в сторону секретаря, пока Наталья пыталась успокоить, хотя и сама осталась в шоке от произошедшего. Глеб Николаевич, не теряя ни секунды, незаметно ускользнул за бетой и оставил все на заместительницу, которая только возмущенно открыла рот, а он и был таков. Какой-то странной тяжестью под сердцем определенно знал, куда поспешно идти. Ласковый запах розмарина хорошо запомнился, поэтому достаточно принюхавшись, следовал туда, откуда тот исходил. Вскоре Глеб открыл железную дверь «курилки» и нашел на пыльных ступеньках лестницы сидящего Юрия, что сгорбился и уткнулся в собственные колени лицом. Альфа слышал каждый стук каблуков по плиткам лестницы и аккуратно сел возле, стараясь не слишком давить присутствием на подчиненного. Он не начинал говорить, пока Юра не приподнял голову, посмотрев на него украдкой, сразу же рдея до ушей. — Вам не стоит стыдиться, — заявил Глеб Николаевич, мягко улыбнувшись, тогда и бета выпрямился, устало подперев ладонями лицо. — Все в порядке. — Мы оба знаем, что это совсем не так. — Правда, и по-хорошему вам бы стоило искренне извиниться перед всеми вашими коллегами… Но-о-о также я думаю, они заслуженно получили, поэтому я разрешаю этого не делать. Юрий неосознанно усмехнулся, а потом с тяжким вздохом закрыл лицо ладонями и мучительно стянул их, закатив глаза, показывая явное нежелание говорить на эту тему, как только понял, что от нее уже никуда не деться. — Разрешаете, если объяснюсь, хах? — Я рад, что вы схватываете все налету, — подтвердил догадку начальник и оперся на локти, заглядывая в красное лицо подчиненного. Тот покосился, сомкнул губы и втянул носом воздух от безвыходной ситуации. Глеб слегка ухмыльнулся. — Но прежде всего мне бы хотелось услышать, почему же вы занимались чужой работой, пренебрегая своей и должностью? Вы же хорошо понимаете, я желаю оставить вас на этой работе, поэтому многое прощаю, что, вообще-то, не должен. Так почему бы вам не сказать правду? — Тогда ответьте мне на вопрос: как вы относитесь к людям, которые получили должность через постель? На мгновение Глеб опешил, однако лишь на мгновение. Юрий внимательно смотрел на него, из-под влажных ресниц блестели красные зрачки, наполняя радужку собой. — Для того, чтобы ответить, мне нужно знать, как так получилось? Если для вас это нетрудно, я бы хотел услышать именно от вас, — он слабо намекнул про то, что сплетни быстро разносятся, отчего волнение в груди Юры захлестнуло гулом сердцебиения. Он тяжело вздохнул. — Я не верю слухам, предпочитаю знать из первых уст. — Я… Глеб Николаевич, мне много придется рассказывать! — У нас есть целый день, и я готов посвятить его вам. Юрий сконфузился, дернувшись из-за миллиона щекотливых бабочек в животе, проскользнувших у него к пояснице. Краснота щеки сжигала, а столь добрый взгляд, смотрящий на него с вниманием и теплотой, не давал идти наперекор. В глотке только все слова застряли, а так хотелось вырвать их наружу и все обозначить, чтобы он продолжал смотреть на него так. Глеб Николаевич слегка наклонил голову, и тогда Юра приоткрыл рот, недовольно вертя взгляд туда-сюда: — Какая морока со всем этим… После недолгой паузы, когда бета все же смог побороть в себе все нахлынувшие чувства, покуривая сигарету для дополнительного успокоения, – Глеб задумался насчет брошенной Натальи, которой пришлось все разгребать. Эта женщина за такое на кусочки порвет и глазом не моргнет. Он повернулся, стоило Юрию чуть выпрямиться: — Так… — наконец-то начал, выдохнув дым. — Эм-м, для начала скажу самое позорное в моей жизни – у меня нет даже аттестата по окончанию девятого класса. — В этом нет ничего позорного, Юрий… — Глеб Николаевич, — вмиг напомнил он, и Глеб расставил перед собой ладони и показательно поджал губы. — Так вот… Нет аттестата, потому что прямо перед выпускным убежал из дома. Окончательно. Я где-то в четырнадцать начал подрабатывать, где только можно было, из-за того, что у мамы совсем не оставалось денег после оплаты за коммунальные услуги и алименты отцу. Хотя и алименты на меня не тратили, отец на них в казино играл или покупал своей дочке новые игрушки. Может, я и жил по большей части с мамой, когда мне стукнуло двенадцать отец выиграл суд при разводе и забрал меня к себе в новую семью. Я, конечно же, сбегал к маме, но меня постоянно возвращали обратно. Я тогда еще не хотел ходить в другую школу, потому что там я никого не знал. Все мои друзья и любимые учителя остались в старой. А я, как обычный подросток, делал все, чтобы в будущем жалеть об этом. И в один день меня позвал знакомый мужик помочь с погрузкой, я и помог. Мне даже заплатили вроде бы пятьдесят рублей, тогда я и решил, что смогу зарабатывать и без всякого образования. Юрий остановился лишь для того, чтобы сделать затяжку, выдохнул и задумчиво продолжил: — Меня мачеха пыталась по связям в мед затолкать прямо в последний день до начала учебы, но как только началась практика, я сбежал. Слишком много ответственности для меня. В армию пошел, а когда уже стал взрослым лбом встретился с реальностью жизни. Без аттестата мог только по шабашкам таскаться, либо разнорабочим. У меня, в общем, не было другого выхода, — он прикусил губу и иронично ухмыльнулся. — Ну, а потом вступил в отношения с вашим братом. Я жаловался, что у меня низкая зарплата, а смены не из легких. Он сказал, что недавно уволил секретаря-помощника, потому что тот подворовывал из-за клептомании. Ну, а потом предложил быть секретарем, обещал, что всему научит. Я и согласился… — бета робко метнул на того обеспокоенный взгляд. — Я нарушил одно из правил кампании про наличие обязательного высшего образования. Вы сердитесь на меня? — Я уже сказал, что мне нравится ваша адаптация, — альфа осторожно подбирал слова, и Юрий сразу же благодарно улыбнулся. — К тому же эти правила придумал мой консервативный отец, которые еще два года назад я поменял. Так понимаю, именно отсюда выходят ваши проблемы с коллективом? — Да, вы правы. Прошлый секретарь был намного общительнее и стал им хорошим приятелем. Ведь он работал много лет бок о бок с ними, поэтому я все еще незваный гость. Сначала я хотел быть вежливым и дружелюбным, но мои попытки подружиться восприняли только как бесплатную помощь всегда и везде. И когда я понял, что постоянно остаюсь на сверхурочные из-за большого количества дел, решил, что лучше буду игнорировать их просьбы. — И во что же это вылилось? — Не поверите, но они начали придумывать про меня всякое и распространять. А потом, когда узнали, что я тут по блату, сделали самый гениальный вывод, — стиснутыми зубами прошипел он, выкинув окурок в открытую урну. — Будто бы того секретаря Виктор уволил именно из-за меня. Да, признаю, Виктор нашел замену слишком быстро. Гением не нужно быть, чтобы сделать такой вывод. Вот я и попросил себе кабинет подальше от всех. Ну… Это не главная причина и все же. — Главная причина? — Эм-м… Да, можно и так сказать. Возможно, это будет звучать странно, но, в целом, это я виноват в пьянстве Виктора. Н-ну, хах, тогда я резко бросил его из-за того, что побоялся строить более серьезные отношения… Поэтому он запил. Это продолжалось слишком долго, а когда он пьян… Мягче сказать, что непредсказуем. — Из-за отсутствия диплома вы не обращались вышестоящему начальству? — Да, я боялся, что это легко раскроется, и у меня снова не будет постоянной работы… Но из-за пьянства руководство Виктора сменили вы. И тогда я столкнулся с еще одной проблемой. Один человек стал манипулировать мной насчет этого. Мне приходилось делать всю его работу, а потом возвращаться к своей. Но тогда уже оставалось слишком мало времени, поэтому я часто приносил вам ужасные документы. Я правда умею лучше… Сказать вам об этом, конечно же, не мог. — Можете назвать его имя? — Это… Это Тимур Васильев. Могу ли я узнать, что вы хотите сделать? — Хочу провести воспитательную беседу и составить акт, — Глеб осторожно глянул на того, что мрачно стушевался, волнительно завел прядь волос за ухо и решительно заявил. — Можете не беспокоится о последствиях. Если что, я буду рядом и обязательно вас защищу. Альфа, улыбнувшись, смущённо покраснел, когда Юрий надул щеки, издал короткий смешок, а потом так приятно засмеялся, чуть рдея от смеха. Все же по телосложению раскидываться такими заявлениями хотелось наоборот, только все равно это внимание и забота в кокетливой интонации и чуть сладковато-остром кофе – невероятно милы. — Вы что, Глеб Николаевич, флиртуете со мной? — бета прикрыл улыбку ладонью, замечая неловко спрятанные серые глаза. — По крайней мере я пытаюсь. Глеб сконфуженно терялся на глазах, а потом слегка обнажил кривые зубы, следом появились ямочки возле родинки, и игриво встретился взглядом с голубыми радужками. Юра тяжело раздул ноздри, почувствовав разливающуюся в груди теплоту. Ему хотелось прикоснуться к нему, взять ладонь, невольно прижать к себе и на этот раз самому прикоснуться губами со щекой. Однако Юрий не решался. — Вы еще тут потрахайтесь, — раздалось сзади них насмешливое замечание, заставляющее как по команде отпрыгнуть друг от друга по разным углам. Они моментально повернули головы на звук и увидели нахальную рожу Киры, что махал пальчиками, приветливо улыбаясь. Юрий, выкурив еще одну сигарету до того, как начнется обеденный перерыв, почувствовал слишком сильную терпкость во рту, так что сплюнул сгусток слюны, чтобы так избавиться от этого. Декабрина курила слишком тяжелые сигареты, не стоило у нее одалживать пачку, когда сам забывает подкупить. Он выкинул в урну бычок и невольно смотрел на ослабевший ливень. Нет, зачем только рассказал все Глеб Николаевичу? Он об альфе ничего не знает, кроме как из слухов, а верит каждому, даже и не думая о возможном вранье. Едва ли это ему зачтется, ведь сам начальник так бережно относится к каждому слову. «Я не верю слухам», – крутилось в голове все часы после этого. Зато Юрий верит. Возможно, и слепо. И почему-то из всех сплетен не дает покоя только о теракте. Он сжал ткань пиджака на локте, смотря на каплю слюны, и тяжело вздохнул. Это ужасно, и совсем не знал, как перестать чувствовать колотящееся сердце, которое расплывалось так же, как эта клякса. Юра сразу же обернулся на шорох, не дав Кире напугать себя. Тот тут же убрал вытянутые руки за спину, а искренний оскал испарился в несдержанной улыбке. Юрий ухмыльнулся, когда бета начал туда-сюда вертеться возле него, хихикая, словно неугомонный ребенок: — Ну, скажи же мне: что меня постоянно выдает? — весело спросил он, все еще накручивая круги. Кажется, его настроение значительно поднялось после времяпровождения с начальником. Утром он выглядел крайне подавленным и измученным, хоть и швы, и бинты напоминали о увечьях, о которых он не хочет разглашаться. — Юро-о-очка! Расскажи мне! — Раз я уже говорил вам о моем детстве, могу, наверное, и об этом рассказать. — Утоли мое любопытство. — Это все… Все из-за отца. Мне приходилось прислушиваться каждому звуку, чтобы сразу же распознавать шаги, а также стоит ли мне открывать окно и сбегать из дома. Вот и все. Это просто привычка. Кирилл мгновенно потерял то игривое состояние, кажется, по-настоящему приподнял брови, выражая крайнюю грусть. В его взгляде пробежала какая-то эмоция, но сложно заметить, чтобы понять, что это оказалось сочувствуем. Понятием того, что происходило, из-за чего остается осадок на всю жизнь. Он осторожно положил руку на крепкое плечо и похлопал. — Все в порядке, — Юрий широко улыбнулся, чтобы тот напыщенный индюк перестал раскрываться ему как совсем другой взрослый мужчина. Он сразу же решил сменить тему. — Так… Что делает Глеб Николаевич? — Он кое-что обсуждает с Виктором. — Виктор Николаевич здесь?! — Да. Принес деньги, нужные иностранному спонсору-предприятию. В среду Глеб поедет на встречу. — Но!.. — воскликнул Юра, отчего по «курилке» разнесся эхом голос, и он моментально покраснел, уменьшив звонкость. — Но у Глеба Николаевича в среду другая встреча. С оптовым посредником. Как он успеет все сделать? Кир наконец-то придал лицу тот обаятельный и одновременно возмутительный шарм: — Юрочка, не забывай, что ты свободен. — Я?! — Конечно. Глеб Николаевич, когда понял, что у него две встречи в один день в двух разных местах, так еще и с интервалом в один час, приказал в строгом порядке Наталье довезти тебя до места назначения. Юрий отреагировал не так, как планировал Кирилл. Тот сжал кулаки до непроизвольного хруста, нахмурился и решительно поспешил к начальнику. Очевидно жаловаться и спросить, а какого хрена так вышло? Глеба Николаевича он нашел в коридоре, развернутым к нему спиной. Хотел уже безо всякой учтивости развернуть к себе, только потом заметил Виктора, который о чем-то тихо говорил, склонив виновато голову. Юрий решительно затормозил, и уже развернувшись, как тот его окликнул. Глеб Николаевич любопытно оглянулся через плечо, пропуская брата вперед. — Ю-Юра, подожди, пожалуйста, — по голосу сразу понятно, альфа, к удивлению, трезвый, а значит, поговорить с ним будет не так сложно, как обычно бывает. Виктор замялся, когда поравнялся с ним, закрыв собой начальника. Бета переметнул на него внимание. — Привет. Юра отвел глаза, он совсем не помнил его трезвым. Потер шею, давая всей зажатой позой намеки, что ему неловко с ним. Таким видел в последний раз только тогда, когда бросил, будучи слишком уставшим от выстраивания отношений с постоянным страхом ответственности. Альфа поджал губы, спрятав руки в карманах, но так ничего и не сказал. Весь сжался и определенно не знал, как поступать дальше. Глеб Николаевич нечаянно толкнул его локтем, когда открывал дверь кабинета, хотя после того, как Виктор сразу же поднялся духом, Юре показался это жест не случайным. Старший брат тут же скрылся, оставляя их наедине. — Я… — он замолк, провожая пару сотрудников глазами, а потом тихо продолжил. — Я должен извиниться за субботу. — Все нормально, Виктор. Не нужно. Правда. Альфа замолчал, потому что ничего другого сказать не мог. Из офиса вышел Тимур, ухмыльнулся и, когда проходил мимо них, нахально задел Юрин локоть, вызывая неприятное мельтешение нервов, потом состроил виноватую морду, извинился, а как только на пару метров отошел, произнес еле слышимое «шалава». Виктор возмущенно приоткрыл рот, подняв солнцезащитные очки на лоб, открывая вид на опухшие и красные глаза, распуская горький запах цикория, захотел позвать того, чтобы на месте разобраться с таким безобразием, однако Юрий замотал головой, останавливая одним мигом. — Юра, ты хоть слышал, что он сказал? — сипло выдавил из себя тот, ведь слегка повысил голос, но прокуренные связки не давали хорошего звука. Юра смущенно покраснел. — Я так просто этого не оставлю. Неужели он уже забыл месяцы на сокращенную зарплату, а я напомню. — Виктор, ты больше не его начальник, — пытаясь успокоить, ласково положил на плечи руки, и тот сразу же остыл, все еще любовно смотря на него. — Глеб Николаевич собирается с ним разобраться, все в порядке. — Ах, прости. Это все из-за меня, — он приподнял жалобно брови, облокотившись о стену спиной. Юрий последовал его примеру, невольно улыбнувшись. — Мне хотелось, чтобы мой парень был финансово независимым от меня на хорошей работе, а теперь тебе это расхлебывать. Бета дотронулся до него, чувствуя особую нежность в груди, потому что когда-то любил его. Он так соскучился по такому Виктору. Трезвому и заботящемуся о нем. Его Виктору. Юра выдохнул, прикусив щеку, чтобы странные мысли больше не лезли в его голову. Это пройденный этап. — Ничего страшного, я уверен, что когда-нибудь они перестанут. Ты тут не причем. Хорошо? Виктор смущенно отвернулся, скрестив руки на груди, а нос стал раздражать невероятно сладкий запах, круживший голову. — Эм… — все-таки повернулся к нему, но все лицо оказалось красным. — Юр, по секрету в следующем месяце я не смогу заплатить за тебя долг. Глеб, кажется, догадался обо всем. Ох, не волнуйся, я придумаю что-нибудь. Обязательно. Юра отрешенно кивнул. Когда Виктор ушел после нескольких нерасторопных разговоров за стаканчиком кофе, вспоминая разные моменты из бывшей совместной жизни, Юрий все же зашел в кабинет и заметил собиравшегося на обед начальника. Бета подошёл к нему, вдруг недовольно скрестив руки на груди. По взгляду Глеб определенно знал, что тот хочет сказать, поэтому стал собираться быстрее. Но Юра спокойно встал между ним и дверью, смотря упрекающим взглядом исподлобья, отчего альфа заметно выдохнул и отпустил вязаный шарф. Тот остался болтаться на шее. — Вы что-то хотели? — Уверен вы тоже что-то хотели. Хотели поговорить со мной кое о чем, не так ли? — Юрий, прошу вас, — он тут же сложил ладони, — выслушайте меня, прежде чем отказать! — Глеб приоткрыл один глаз с любопытством и тут же выпрямился, когда Юра все же согласно кивнул. — Кирилл вам, наверное, все разболтал, но я правда хотел сначала узнать у вас. Я не смогу быть на двух встречах, однако они одинаково важны и непереносимы. Так что я хотел Наталью отправить на встречу с посредником, но она не сможет из-за того, что на среду у нее встреча с крупным инвестором, о котором я совсем забыл. Максимум, что может сделать, это подвести на машине до нужного места. — И-и вот что, нет других людей? Я же и слово не смогу сказать! Глеб Николаевич! — Прошу вас, Юрий! Вы единственная моя надежда. — А если я все испорчу? Почему бы вам не послать Кирилла? — Чего?! — встрял Кирилл, который все это время лежал на диванчике. Те повернулись к нему уже без капли удивления. — Что я-то сразу? Начальник охнул, загадочно улыбнулся и повел пальцем в сторону Киры, тот сразу же помрачнел. Бета осторожно встал, попятился к Юре, за широкую спину, открыл дверь, не отрывая от того взгляда и вдруг выбежал, захлопнув за собой. Альфа отчаянно махнул кулаком по воздуху, так наигранно сыграв великую потерю, так еще и неуверенно косил на того, повернулся к секретарю с надеждой в серых глазах. Юрий похлопал ресницами и устало ухмыльнулся: — Вы… Оба очень плохо играете. Ладно Кирилл, но вы-то куда? — Черт, — Глеб стыдливо приподнял уголки губ и тут же прикусил нижнюю, посмотрев в сторону. — Я же говорил Кире, что у меня не получится врать вам в лицо. — Вот именно! Глеб Николаевич, я же хорошо помню все ваши расписания. Пожалуйста, не врите мне… Хотя бы не такими методами. Ваша встреча со спонсором-предприятием в четверг, и вы не могли забыть о встречах Натальи, так как она ваш зам. И все деловые встречи только с вашего соглашения. Вы планируете каждую встречу и записываете ее в блокнот-ежедневник. Я помню, вы сделали это при мне. Не нужно делать из меня глупого. Я знаю, что вы хотите дать мне возможность идти по карьерной лестнице, но я не горю желанием подниматься. Глеб Николаевич стал теребить конец косы, виновато подняв брови, но и не решаясь ничего сказать. Хотя сказать ему многое хотелось. Он быстро терял уверенность, когда начинал оправдываться. В особенности перед секретарем. Юрий улыбнулся так, что альфа немного успокоился. — Эм… Глеб Николаевич, уверен, вам стоит брать собой Александра Скворцова, но-о-о… — начальник слегка потянулся к нему, словно не услышит продолжения, если на пару сантиметров не будет ближе к нему, отдавая все внимание к этому протяжному «но». — Дайте подумать до завтра. — Конечно. Обязательно, Юрий, — он расслабленно расплылся в улыбке, пытался прикрыть ее рукой, чтобы та исчезла, только никак не мог, поэтому решил оставить ее для него. Тот слегка покраснел, заставляя губы обнажить зубы. — Знаете, я… Я рад, что вы подумаете над моим предложением. Я очень взволнован! Не хотите сегодня пообедать со мной? — Пообедать?.. — бета слегка нахмурился, а потом стукнул себя по лбу. — Черт, Глеб Николаевич, я забыл вам кое-что рассказать. Мне сегодня в час к проктологу, поэтому я хотел предложить, чтобы я дополнительно пора… Точно, я же и так сегодня на сверхурочных. Начальник замотал головой и ладонями перед ним, не давая Юре поникнуть и опустил голову: — Это что-то важное, разве я могу не отпустить вас? Идите, — в его глазах блеснуло беспокойство. — Но могу ли я поинтересоваться: ваша причина связана с тем, что у вас что-то случилось, или это всего лишь проверка? Не хочу быть настойчивым и лезть в ваше пространство. Вам не обязательно мне отвечать. Юрий поджал губы, не зная, что сказать. А может, так и сказать: записался к частному проктологу, когда понял, что после потери анальной девственности у него жутко болела задница. Хотя в последние дни такой острой боли и в помине не бывало. Конечно, хотелось повторить и нормально распробовать, но беспокойство не давало ему расслабиться. Он почесал затылок, метая взгляд куда угодно, только не на лицо альфы, что обеспокоенно выжидал ответа. А потом Юру посетила самая гениальная мысль, на которую способен лишь после пьяных выходных. — Кое-что, — лаконично ответил, а потом посмотрел в сторону и криво улыбнулся. Глеб спрятал руки за спину, не успел раскрыть рот, как сомкнул вместе губы, не позволяя себе быть напористым и лезть в чужие проблемы. Но у Юрия на этот счет другие планы. — Знаете, вы мне кажитесь довольно опытным в этом деле. Несколько дней назад я с моей Госпожой решили попробовать кое-что новое. Ну, знаете, мне хотелось попробовать… Анальный секс. Но, кажется, мы так увлеклись, что совсем забыли про безопасность. Поэтому я решил проверить, все ли со мной хорошо. Глеб Николаевич озадаченно хлопал ресницами и выглядел в край удивленным. Юрий задумался, как же дома-садиста может смущать подобные вещи, но потом альфа растерянно засунул в карманы брюк, что обычно никогда не делал, и смешно наклонил голову вбок. — Юрий, у вас есть Госпожа? — Эм… — бета зардел, неловко замкнувшись от такого внезапного вопроса. — А… А ее не должно быть? — Нет-нет, что вы, Юрий. Мне просто показалось, что вы все это время кокетничаете со мной, чтобы найти себе доминанта. К тому же вы тогда рассказали, что сразу же нашли во мне некие замашки. Вы так охотно отвечали на мой флирт, что… Я немного в замешательстве. — А вы правда флиртовали со мной? — растерянно ухватился хоть за что-то Юра, вжав голову в плечи. — Я думал вы со всеми себя так ведете! — Ох, нет… Это было бы ужасно. Юрий глубоко вздохнул, так и потеряв где-то выдох, ощутив, как жутко горит все лицо, гудя во лбу. Он поежился: — А для вас это проблема, что у меня есть Госпожа? Вы… Как у вас… Ну… Как? — Нет, все в порядке, Юрий. Просто я не ожидал, что вы себе ищете второго доминанта. На самом деле для меня такие отношения будут не первыми, — бета чуть ли не пискнул, неужели Глеб и не стесняется выражаться так, словно они уже встречаются? Юра так не может, ему бы сначала пара свиданий, а там как сложится. — Наверное, об этом еще рано говорить? — Да. — Прошу прощения за мою привычку планировать. — Ничего страшного! Это я совсем ни о чем не думаю, — Юра задумчиво обвел помещение взглядом, а потом остановился на собеседнике, что смотрел немного левее. Юрий часто замечал, что Глеб Николаевич больше смотрит не на самого человека, а чуть дальше, но так, что это можно увидеть, если долго разглядывать. — На самом деле мне не нужны целых два человека для секса. Вообще-то, для меня это слишком много. Моя Госпожа – моя подруга, с которой я сейчас временно живу. И так получилось, что она себе ищет партнера. И вот я тоже, поэтому и сошлись. Но я не могу сказать, что мне полностью нравятся сессии. Честно, у нас слишком разные вкусы. Так что это всего лишь временные отношения. — Значит, вы мне сорвали, — его голос отдавал нотки насмешливости и облегченной радости, — насчет того, что вы просто дружите? — Ну, почти?.. Это было просто неожиданно. Вы сказали так, словно я с ней в серьезных отношениях, а я хотел дать понять, что… Свободен… Для вас. Глеб Николаевич задумчиво прикрыл глаза и схватился за подбородок, издал короткое «Хм-м», а потом посмотрел прямо в глаза. Его зрачки расширились, а ямочки слегка сместили родинку на скуле. — Спасибо, что рассказали мне об этом. Хорошо, что мы разобрались сразу же, — он снова сомкнул веки и чуть слегка нахмурился. — Тогда мне стоит прояснить собственную ситуацию. Уверен, вы порядочный человек, вам будет однозначно стыдно числиться в любовниках у замужнего мужчины. Не так ли? — Ну, это да, вы правы. Само собой, — Юра тяжело сглотнул. Он о Розе Новиковой забыл, как о страшном сне. — Наверное, мне не поверите, но наш брак образовался лишь из-за того, что Роза была беременна. Я ее не люблю и никогда не любил, но, к сожалению, не могу уйти из-за брачного договора, с которым связано отцовское наследство. Это очень сложная ситуация, однако в скором времени я разведусь. Можете мне не верить, если это звучит неубедительно. Он как-то устало выдохнул. — Она была беременна от вас? Как так получилось, если вы ее не любили? На лице начальника пропали все эмоции, разом спали, и он посмотрел на того холодными глазами. Мгновенно по кабинету расползался жуткий запах соленого почти не узнаваемого кофеина. Юрий мог бы признаться, что чувствовал только соль, будто бы в море купается. Глаза покраснели, и он начал их треть от раздражения, да и вдруг перестал, когда заметил дрожащие смуглые кисти. Глеб Николаевич старательно натянул на себя кривую улыбку: — Думаю, к этому вопросу мы еще вернемся, но вам, скорее всего, нужно поторопиться к врачу. И чтобы у Юры не осталось никакого выхода, тот открыл дверь, даже, приглашая, махнул рукой, так и говоря — вон из кабинета. Это была запретная тема. Его единственная запретная тема. Юрий снял пальто, пропахнувшее сигаретами, которые выкурил, отпросившись пару минут назад в курилку, и повесил на вешалку, когда Наталья наоборот надевала красивый плащ. Она обеспокоена осмотрела его, как только тот снова посмотрел на начальника, что еще сначала обеденного перерыва мало разговаривал и закрылся с головой в работе, как делал еще в первый месяц начала нового руководства. Юра тихо вздохнул, тогда Наталья улыбнулась и погладила его по голове, попрощалась и, постучав шпильками, закрыла за собой дверь. Сначала это не волновало, однако со временем начала напрягать молчаливость в ответ. И все же, казалось, у Глеба Николаевича на первом месте стоит работа. А так как после обеда пришло много срочной бумажной волокиты – он не обращал ни на что другое внимание. За окном уже стемнело окончательно, на часах уже седьмой час, все отправились по домам, проработав беспокойный понедельник. Бета бы с удовольствием ушел тоже, но все же строго наказан, так еще и по собственной вине. Он подошел, оставляя за собой следы никотина, который заставил Глеба Николаевича поморщить кончик-клюв носа. Альфа продолжал рассматривать нужные отчеты, сверяясь с данными компьютера. Запах кофе менялся чуть ли не через каждую минуту, наполняя кабинет смешанным нотками. Даже открытая форточка не давала никаких надежд на относительно чистый воздух, поэтому приходилось отлучаться по любым причинам: «Глеб Николаевич, я пойду курить», «Глеб Николаевич, мне нужно отойти», «Хочу пойти купить сок, вам что-нибудь купить?» А Глеб Николаевич только кивал. Он аккуратно сел, придвинувшись чуть ближе, нечаянно касаясь колен начальника. Яркое «блять» пронеслось в голове звонким эхом, хоть Глеб Николаевич всего лишь поправил очки на переносице, не обратив внимание. Тогда Юра недовольно сдвинул брови. Мало того, что молчит, как вобла на суше, так еще и ведь игнорирует любые раздражители. Юре совершенно не хотелось вновь лицезреть усохшего трудягу, для которого нет понятия отдыха. С этим мириться он не будет. Юрий хрустнул шеей и натянул кокетливую улыбочку: — Глеб Николаевич, можно ли мне взять ручку? Моя так быстро закончилась, вот так странность, — шаловливо говорил он, отчего Глеб сначала потупил взгляд, а потом осторожно кивнул. — Спасибо… Ой, а не хотите выпить кофе? Вы так долго работаете, стоит сделать передышку. Альфа посмотрел на него, поднял очки на лоб. Он странно рассмотрел игриво смотрящего на него секретаря, осторожно кивнув на уточняющий вопрос. Юрий налил ему кофе и поставил на стол рядом с локтем, улыбнувшись, когда тот вылупился лишь на одну кружку. — А вы… — сипло начал он от долгого молчания и прокашлялся. — А вы сами не хотите? — Нет, что вы. Все-таки я секретарь-помощник, — ответил, а потом обратно сел, теперь плотно прилегая к чужим коленям, хоть и пришлось облокотиться на локти, ближе к начальнику. Глеб, что-то подозревая, хмыкнул. — А я выкурил несколько сигарет, так что мне не нужно. Пейте, Глеб Николаевич, я добавил сахара, сколько вам нравится. Дополнительные три ложки, так ведь? Альфа благодарно кивнул, и щеки стали чуть румяными. На такие маленькие любезности без легкого смущения он не мог реагировать, думая, что Юре, кто работает личным секретарем, знающий расписание начальника вдоль и поперек, запомнить об этом не плевое дело вовсе. Юрий невольно сам смутился, и его лицо вмиг покраснело. Глеба радуют такие мелочи? Наверняка такой подлый трюк воспримет как что-то большее. — Вы в порядке? — Я-то да, а вы? — В каком смысле? — удивленно уточнил Глеб, даже оставив кружку на половине пути к губам. — В каком смысле?! — возмутился тот, а потом оперся щекой о ладонь, смотря на того исподлобья. — Вы меня простите, конечно, но вы скоро прилипните к стулу, если не устроите нормальный перерыв. Раньше я не пытался как-то говорить вам в лоб об этом, но… Вы тот еще трудоголик. Так что постарайтесь расслабиться и распределять дела тем, кто обязан заниматься ими по трудовому договору. Например, вот этот документ к вам не относится. — Заманчивое предложение. Особенно от вас, — он насмешливо прищурил глаза, стоило Юре догнать о смысле слов и растеряться. — Я понимаю, что вы хотите мне донести. Несмотря на то, что я люблю свою работу, иной раз это выходит мне боком. Вы правы. Мне стоит больше уделять внимание своему здоровью. Юрий согласно закивал, вытянулся на спинке стульчика, похрустев всеми позвонками, после чего уселся на месте, чувствуя, как перед глазами все размылось. Он взглянул на него с любопытством, когда Глеб с удовольствием промычал, отпив пару глотков кофе. — У вас получилось кофе намного вкуснее, Юрий. Это потрясающе! — Э-э… Не думаю, что это моя заслуга. Это все та же кофемашина и тот же сахар в вашей сахарнице, — он указал на предметы пальцем, а потом приподнял бровь. — Намного сильнее меня волнует ваш запах. — Мой… Запах?.. — альфа сразу же принюхался, посмотрел на кофе, потом отодвинулся, нашел маленький календарь в ящике и стал что-то рассчитывать, перелистывая страницы, после чего отложил и недовольно покривил губами, возвращаясь к напитку. — Можете не обращать внимание на него, просто на следующей неделе у меня начнется гон. Но если он не дает покоя… Сейчас что-нибудь придумаю. Он встал, попытался найти таблетки, но Юрий быстро отговорил и удобнее уселся на стульчике. И сразу же стушевался, когда Глеб Николаевич, развернувшись, локтем спихнул документы, а другим неосознанно нацелился на кружку, только Юра в последний момент ухватил и выхватил. Альфа смущенно отвел глаза, опустившись на корточки. — Вы, наверное, очень устали, Глеб Николаевич, — заявил Юрий, подойдя к начальнику, что поспешно собирал документы. Глеб хотел что-то возразить, когда тот начал помогать ему, как вдруг, подняв голову, достаточно звонко ударился макушкой о край стола и схватился за нее. — Г-Глеб Николаевич! Вы в порядке хоть? Альфа смотрел в пол, а потом спрятал горящее лицо в ладонях. Глеб Николаевич, конечно, иногда такой неуклюжий, но за несколько секунд собрал достаточное комбо для себя. Обычно спотыкался на ровном месте или прищемлял волосы в дверях. Юрий осторожно погладил ушибленное место, как делал в детстве, стоило сестре где-то удариться. Глеб все же убрал руки, смотря на него, и тихо вздохнул. Он слабо улыбнулся, и бета однозначно почувствовал в кофеине нотки сладости. Тогда невольно переместил пальцы на щеку, слегка поглаживая все, куда мог дотянуться. Юра отчетливо услышал, как тот, прикрыв веки, заворожено зарокотал — любимый способ альф во время начала гона до его конца показывать, что человек им симпатичный. Уши у начальника горячие и красноватые, а вот волосы мягкие и, наверное, самые лучшие. Юрий совсем не заметил, как поглаживал дальше и дальше, но никак не мог остановиться, словно завороженный рассматривал все проскользнувшие эмоции на лице. Глебу Николаевичу это явно по вкусу: он активно ластился, подставляя и чуть приближаясь в желании быть обласканным полностью, иногда сипло втягивал воздух, пропахнувший приторно сладким кофе. Юра, словно оробев, убрал руки и в спешке собрал все остальные документы: — И-извините, — только и смог сказать сконфуженный секретарь, а потом прочистил горло, горя в надежде не встретиться со взглядом начальника, смотрящего на него с явным желанием. Такими же желаниями, как и у него. — Ох, эм-м, этот документ нужно отнести в архив. Там, кстати, целых четыре коробки собралось. Надо бы спустить их в старый. — Я вам помогу, — так же сконфуженно заявил альфа, поднявшись вместе с секретарем. Когда коробок оказалось на одну больше, Глеб Николаевич в силу больной поясницы взял лишь ее и знатно удивился тому, как легко Юра спускается по лестнице с оставшимися коробками в руках. Бета слегка покраснел от таких разглядываний, но уж точно не хотел их останавливать. Глебу определенно нравятся сильные и накачанные люди. — Лучше беречь спину смолоду, Юрий, — посоветовал альфа, как только они спустились в подвальное помещение, кое-как видя в полутьме коридора. Юра глупо улыбнулся. — Я-то знаю, о чем говорю. — Кстати, как ваша поясница? — Нормально-нормально. А что у вас с сегодняшним? — Ох, да незначительные повреждения. Просто немного подождать придется до следующего раза, и мне выписали мазь. Несколько секунд шли в тишине, пока не остановились возле двери. Юрий опустил коробки, чтобы открыть тяжелую дверь, но Глеб Николаевич испытывающе смотрел на него, а потом положил коробку на остальные, спрятав руки за спиной. И Юра отложил ключ. — Что такое? — Не могу избавиться от желаний помочь вам. В смысле, если у вас могут возникнуть какие-нибудь вопросы по поводу практики анального секса, я мог бы проконсультировать вас. Честно говоря, первые впечатления всегда влияют на дальнейшее отношение. Еще раз извиняюсь, если часто ставлю вас в неловкое положение. — Все хорошо! — Юра помотал головой и почесал затылок. — Несмотря на первый опыт, я готов экспериментировать дальше. Глеб заметно расслабил плечи и кивнул. Юрий попытался прекратить надумывать о методах консультаций, но похотливые мысли всегда сильнее силы воли и здравого смысла. Ох, если бы Глеб Николаевич только знал, насколько сильно и давно подчиненный хочет его трахнуть во всех существующих позах. Ну, или быть трахнутым. Он не особо понимает, что ему хочется, ведь не знает, каким образом начальнику нравится доводить себя до оргазма. Если бы он только знал хотя бы о минимальных предпочтениях, то даже воображать станет намного легче. Юрий тяжело вздохнул. Не о том думает. Как только они прошли пару шагов, раздался глухой, но довольно громкий хлопок. В тотчас развернулись к двери и нашли ее плотно закрытой. Юра поспешил поставить коробки возле полок и задергал ручку двери. Она не подавалась, как бы не тянул. Глеб Николаевич плавно подошел к нему, убрав руки за спину, и наклонил голову к тому. Бета устало оперся макушкой о дверь и застонал: — Она заперта. Открыть ее можно с другой стороны. — У вас есть телефон? — Я забыл его в кармане пиджака. — Я оставил свой на столе, — Глеб оставался достаточно спокойным для ситуации, в которую могут попасть только герои из сериалов для подростков. Хотя не только чувствовал себя таким, да и умело распространял спокойствие, однако это не отменяло того, что они запреты в пустом офисе, там, куда почти никто не спускался. Альфа слегка улыбнулся и пошел к коробкам. — Давайте сначала разберем документы, а потом попробуем выяснить, как отсюда выбраться. Юрий согласно кивнул, ведь делать ему ничего и не осталось, и начал помогать, передавая из коробок бумаги. — Та-а-ак, — протянул Юра, привлекая сосредоточенное лицо на себя, — не хочу показаться невежей, но мне всегда хотелось узнать о других гонах. Потому что застал только немного агрессивных альф. Ну, не то чтобы я верю слухам, но говорят, что у вас проходит совсем по-другому. Это правда? — И кто же вам такое сказал? — саркастически протянул Глеб, насмешливо улыбаясь глазами. — Вы спрашивали про меня у Виктора? И часто вы это делали? Конечно, он не говорил с раздражением или со злобой, кажется, кокетливо или с целью необидно поддеть, но Юрий не находил себе места. Это казалось таким ужасным, словно ворвался в чужой дом и ворошил грязное белье. Каждый раз так и было! Бета поджал губы и отвернулся, краснея сильнее, чем мог когда-то раньше. Глеб Николаевич мог не говорить с ним об этом и в спокойном тоне, ведь его беззаботность и несерьезность так смущала. — Ох, Юрий, ничего страшного, я не злюсь, — вдруг начал альфа и присел возле него на корточки. Юрий чувствовал, как от него исходит пар, а стоило сблизиться с Глебом, как стало теплее. Он и правда теплый, это легко почувствовать даже на расстоянии. — Обещаю больше так не говорить. Юра расплылся в кривой улыбке, теребя корешок скоросшивателя: — Не, все нормально. Все-таки иногда меня нужно тыкать в ваши личные границы, — бета тяжело выдохнул, схватился за волосы, а потом ладони сместил на горящее лицо, скрывая его полностью, хотя после все же убрал и неуверенно посмотрел на начальника. Глеб чуть наклонил голову набок. — Но я не могу сейчас не отметить, что вы… Приятный собеседник. Мне очень нравится проводить с вами время. Альфа забавно спрятал растянутые губы в ладони и явно теплился в сказанных словах, по привычке наматывая на палец локон волос, словно и не знал, что говорить. Юрий раскраснелся сильнее, стоило тому глухо пробубнить: — Мне вы тоже нравитесь как собеседник. Юра чувствовал себя школьником, у которого никогда и не было опыта в отношениях, влюбившись в старшеклассницу, как оно бывает, однако это не совсем смущение. Это намного-намного лучше, он ощущал неподдельную радость, зная, что Глеб рад ему. — Кхм… — Глеб аккуратно встал, и они продолжили раскладывать документы по местам, стараясь не обращать внимание, когда невольно прикасались друг другу при передаче бумаг. — В общем-то, возвращаясь в вашему вопросу, слухи правильные. Большинство альф агрессивны во время гона, как и большинство омег. Другие нормально проживают эти дни, им даже не приходится брать отгул. А я отношусь к самому маленькому проценту людей, которые просто спят. — Спят? — Да. До начала за несколько дней я начинаю много есть и набираю пару килограммов. Достаточно набрав, я чувствую себя очень сонливо и в течение дня сплю под несколькими одеялами с радиатором. Мне необходима температура выше нормы, чтобы долго проспать. Даже летом. — Ого… Звучит, странно. А вы проводите гон с кем-то или один? — Обычно один. У меня много любовниц и любовников, которые более-менее согласны париться со мной, однако я не вижу смысла в этом… Тогда для баланса следующий вопрос мой, не так ли? — А, ну, давайте. Хорошо. — Зачем же вам знать про мой гон? Юра окончательно зардел до ушей, пряча взгляд от веселого смеха начальника, который даже и не пытался прикрыть кривые зубы, как делал обычно, вовсю хохоча. Бета возмущенно нахмурился. Альфа развернулся на каблуках и игриво пошел вперед, потом развернулся в пол-оборота, оскалил затупленные клыки, мелодично рокоча. В полной тишине это пробило голову гулом сердцебиения. Юрий сжал челюсть, открыл рот, а потом осторожно поспешил за ним. — Глеб Николаевич, вы со мной зачем так? — Ну, вы же первый начали, — хихикнул он. Ему, несмотря на затруднительную ситуацию, определенно нравилось оставаться вдвоем с секретарем. Юрий слегка приподнял брови, но не успел ничего спросить, как остановились перед маленьким окошком, откуда заходили тусклые лучи фонаря — там находилась парковка. — Вот и выход. — Я туда не пролезу. — Мне кажется, мы оба даже до ручки не достаем. — Я могу вас поднять, — Глеб сконфузился и волнительно посмотрел на него, отчего Юра смущенно и криво улыбнулся, вытянув руки к нему. — Не бойтесь, для меня вы будете как пушинка. К тому же я всегда могу отказаться. Альфа расслабил лицевые мышцы, и в этот момент белые уши покраснели. Легкая улыбка губ манила, так непреодолимо красива и нежна. Глеб Николаевич полностью ему доверяет. Сердце запрыгало от волнения, и, сразу же извинившись, Юра подхватил за голени того и выпрямился, удобнее подняв начальника, что сразу же вцепился в плечи. — Все хорошо? — Д-да, — отстраненно ответил Глеб и несколько осторожно потянулся к ручке окошка. Но не хватало еще каких десять сантиметров до нее. — Юрий, если вам нетрудно, можете поднять меня чуть повы… Не успел он закончить, как Юра слегка подкинул и обхватил бедра пониже, тем самым самого альфу разом поднял, утыкаясь щекой в пах. Даже через ткань чувствовался жар от дыхания. Глеб неловко поджал губы и вовсе не знал, в общем-то, что и сказать. С одной стороны ничего такого нет в данной ситуации, но с другой, зная и похотливую сторону секретаря, очень странно находиться в такой позе. — Глеб Николаевич, вы не облачко, — напомнил Юрий, сильнее схватившись за ткань брюк. — Ой… Альфа обернулся, проследил за его взглядом и тяжело вздохнул. Рядом, в самом углу, стояла табуретка. Юрий стыдливо хихикнул, опустив того на ноги и направился в угол. — Какой же вы нехороший мальчик, Юрий. — Глеб Николаевич, я только сейчас ее заметил, правда! — через пару секунд он поставил ее впритык к стене, сразу же взял за руку и помог подняться на шаткую поверхность. Глеб сконфузился, испытывающе прожигая взглядом, и не хотел отпускать чужую ладонь. Тогда бета и понял, что начальник боится высоты. — Если что, я вас поймаю. Не беспокойтесь. Альфа слабо кивнул, распространяя странный запах, глубоко втянул воздух и встал на цыпочки, чтобы дотянуться до ручки окна. Та, к сожалению, не поддалась. Что-то заскрипело, но никто не обратил на это внимание, как вдруг – доска под одной ножкой переломилась. Глеба моментально потянуло вниз за табуреткой. Перед глазами резко размылось, непроизвольно зажмурились до узоров, однако сразу же приоткрыл, когда послышался грохот от падения. Но боли не почувствовал. Глеб заворожено смотрел на Юру, что слегка подбросил, чтобы удобнее держать начальника на руках. Тот застенчиво улыбнулся, придерживая за голени и поясницу, пока сам альфа в тисках сжал рубашку на лопатках, словно за спасательный круг, и никак не хотел отпускать. Щеки приятно потеплели. Голубые глаза смотрели в серые, не отводя, так и говоря, что обещание сдержал. Альфа сомкнул губы, опустив глаза на другие. — Говорю же — пой… — не успел он закончить, как Глеб аккуратно схватился за его щеки и приблизился к лицу. Юрий невольно выдохнул, ощущая невероятные вспышки, целующие его так, как никто никогда не целовал. Ненастойчиво, но страстно и во всех рвущихся желаниях. Голова шла кругом от красноты, мурашки пробежали по всем конечностям. В животе все закрутилось, опускаясь вниз сводящей с ума лаской, какой пропитан весь альфа. Он услышал нежный рокот, манящий и заставляющий глубоко дышать. Губы такие сладкие и аппетитные. Юра заманчиво застонал, почувствовав пробирающий нижние позвонки мучительной стрелой озноб. Он томно приоткрыл веки, когда Глеб чуть отстранился и мягко терся носом об его. Ласкался, словно желал этого всю жизнь. — Маю… Г-Глеб Николаевич… Его вело только от этого. Он поставил того на ноги, продолжая цепляться за каждое горячее прикосновение. Его пальцы осторожно коснулись талии, а потом прижались ладони, быстро поднявшись по спине, когда их хозяин ловил каждый неровный ответ. — Простите, Юрий, — тяжело выдохнул альфа через каждое новое касание, — я забыл взять у вас разрешение. — Я вам разрешил… Я вам… разрешаю… — он терялся в этих теплых глазах и горячих прикосновениях. — Делайте так почаще. Они смотрели друг на друга, тяжело отпуская, а после старались думать над дальнейшим. Дверь неожиданно скрипнула, от туда высунулся Кир, что жевал Юрин бутерброд. Юра недовольно нахмурился и опер руки о бока.ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
13 июля 2022 г. в 20:15
Примечания:
[Отбечено]