Но это не сказки

– Табаки, а спой что-нибудь, – прохрипел из дальнего угла Курильщик, ни живой ни мёртвый с виду. Вместе с этой репликой поперхнулись все присутствующие в комнате: Македонский с глухим звуком уронил веник, Лорд выразительно икнул, отстранившись с перепугу от бутылки, даже Сфинкс со Слепым среагировали, вытянувшись в лице почти одновременно. Один только Табаки перетёк со спокойствия к самодовольной улыбке так, будто только этого и ждал. – О дитя моё, – певчим голосом затянул Шакал, – чего сейчас желает твоё сердце? – Чего это с тобой? – поинтересовался Сфинкс. – Действительно хочешь послушать Табаки? – Лучше его песни чем собственные мысли, – изрек Курильщик, после чего добавил для Табаки, – давай что-нибудь с советами по выживанию . Пока сияющий Шакал искал по карманам гармошку, Лорд, устало покачивая головой, громко икнул ещё раз и вернулся к настойке. – Прекрасное звучание, дорогуша, давай ещё раз для вступления! – с гармошкой у рта щебетал Табаки. – Только попробуй втянуть меня в... – Лорд не успел закончить, его прервало очередное выразительное “ик”. – Чудно! – взвизгнул музыкант и затянул: – Не ешь эти ягоды, ягоды волчьи, и нюхать не надо – отвалится нос... Курильщик поднял голову кверху и продемонстрировал потолку самую яркую на его веку эмоцию усталости в совокупности с растерянностью. Лорд в свою очередь невнятно выругался сквозь зубы и, будучи слишком пьяным для вылазки на коляску, просто повернулся поближе к ней и прижался, спрятав лицо за колесом. Мак заметил этот жест и пришёл на помощь. Уже через миг он увозил колясника который только и крякнул: “Кретин”. – Когда у тебя под ногами квадраты, – продолжались песнопения, – ходи по ним, не наступая на швы... Только Курильщик начал метаться в догадках по поводу значения и понятия квадратов и швов, как беспощадный Шакал обрушил на его голову новую строчку: – Один человек наступил и пропал на неделю куда-то, потом его встретили без головы-ы-ы… Он явно наслаждался, аккомпанируя самому себе гармошкой в проигрышах, чего не скажешь о заказчике песни. Тот выронил тяжёлый, изнемогающий вздох, больше походивший на стон. – Не такая уж хорошая идея оказалась? – насмехался Сфинкс. – Бойся своих желаний, – вывел он мораль и умолк, продолжая поглядывать на жертву собственной опрометчивости. – Это же просто Шакалиные сказки! – заявил о себе из дверного проёма Лэри. – Но это не ска-а-азки! – прикрикнул явно обиженный певец. Курильщик задрожал и, казалось, вот-вот поймает истерику от урагана, бушевавшего внутри него. Сфинкс тут же толкнул плечом Слепого: –Заканчивай этот концерт, не то сейчас станет одной красной меткой в его карточке больше. –Табаки...– вожак поднял палец вверх, призывая к тишине. Его жест был замечен и, не без обиды, конечно, но просьба была выполнена.