Как дела на фронте?
Олег только что забрал у курьера три коробки пиццы, которые они с Вадимом собирались заточить в честь совпавших впервые за сто лет выходных под какой-нибудь триллер. Серёжа же в этот вечер умотал на какую-то крутую творческую тусовку со смесью благотворительного аукциона, где он выставлял одну из своих работ — раскрашенный в стиле «вандализм» бюст Сталина, а деньги шли на спасение вымирающих животных России. Как бы Олегу не хотелось побыть рядом, весь день его мучила головная боль. Да и полезно иногда побыть порознь, чтобы потом с нетерпением ждать новой встречи. Да, всё ок, тихонько пьём После аукциона держи за меня пальцы скрещенными Если продам дороже ста тысяч — трезвым не ищиПонятно, только давай без того, чтобы тебя кто-то ещё домой подвозил Я однажды это сделал и кончилось всё кроватью
Хаха Не надейся отвертеться от меня Не так просто Олег отложил телефон и сел на диван. Наблюдая за тем, как Вадим с матами ищет разъём под кабель в телевизоре, он подумал, что, может, стоило всё-таки поехать. Может, всё-таки стоило. Глеб тоже здесь БлятьНадеюсь ты держишься от него подальше
Само собой Я не буду на него огрызаться и избегать конечно Мне не нравится политика «все бывшие — мудаки»Даже после того что он сказал в вашу последнюю встречу?
А что такого он сказал? Действительно, а что. Всего-то напомнил о травмирующем событии, что вызвало срыв. Только вопрос теперь перевернулся — а помнит ли сам Серёжа об этом? После тех событий он долго пробыл в депрессии и едва ли не с божьей помощью вылез из неё. Но они не обсуждали тот случай и, возможно, Серёжа вовсе не знал о том, что сказал Глеб. Или его мозг вытеснил эту информацию. Не мог же он сейчас притворяться, что ничего не случилось. Правда?..Он много гадостей наговорил
Он просто выёживался Завидует, что я так быстро нашёл кого-то Мы с ним можем нормально разговаривать Просто я не хочуХорошо Если что — сразу звони
Договорились И всё. Сообщения прекратились, быть параноидальным парнем Олег не собирался, поэтому не писал. Зачем отвлекать Серёжу, у него отличный вечер, он там не один. Появление Глеба на горизонте не означает появление чумы. Конечно, его немного подкосила новость о том, что Серёжа не помнит ничего, но, с другой стороны, так лучше для него. Со временем он сам убедится, что его прошлые отношения лишь травили его, всё познаётся в сравнении. Если бы только всё правда прошло так гладко, как думал Олег. Около двенадцати часов дня зазвонил телефон. Номер незнакомый. Олег неторопливо отпил из чашки кофе и ещё раз посмотрел на цифры. Может, реклама, а может, что-то по делу. Телефон настойчиво продолжал звонить, тогда он решил ответить. — Олег? — прозвучал в трубке встревоженный женский голос. — Да? — Олег попытался понять, кому принадлежит этот голос, но не мог вспомнить. — Слушай, ты с Серёжей? — Это кто? — он напрягся. — Ира, помнишь, мы у Сёмы встречались, подруга Серёжи. — Откуда у тебя мой номер? — не унимался Олег. — У Серёжи взяла. На случай, если пропадёт. Так ты с ним или нет? — Нет. — Блядь, — она вздохнула и замолчала. — Он с тобой ночью связывался? — Около одиннадцати мы в последний раз переписывались. Всё. Что случилось? — волнение удушающей волной подкатило к горлу. — Он вчера много выпил, а потом я… потеряла его. — В смысле «потеряла»? — Олег помотал головой. — Из виду потеряла. Был тут, а через секунду его нет. На телефон не отвечает, потом тот вообще вырубился. Слушай, ты сможешь к нему домой съездить? Я еду на встречу, сейчас вообще на другом конце города. — Конечно, без вопросов. — Позвони, как приедешь. Олег сбросил, поставил кофе на стол и выбежал в коридор. Безусловно, он и сам пару раз набрал Серёжу, надеясь, что волшебным образом именно его звонок пройдёт сквозь стену недоступности, и ему ответят, и заверят в том, что всё хорошо. Но не прокатило. У подъезда Олег позвонил в домофон, никто не ответил. Он дёрнул железную ручку — дверь всё ещё не починили, она легко открылась ему навстречу. Дойдя до двери, он приложил ухо к деревянной поверхности и нажал на звонок. До него донеслась раздражающая трель, отдалённо напоминающая пение сумасшедшей птицы. Он зажал звонок и держал, боясь, что если начнёт стучать, то переполошит соседей. Не меньше двух минут он держал палец на звонке, пока сквозь трель не услышал, как скрипнул пол. Сделал шаг назад, чтобы его было видно в глазок, и дождался, когда дверь открылась. — Олег? — Серёжа отступил, пропуская его, и закрыл дверь. — Что?.. — Перепугал всех, — Олег схватил его, крепко прижимая к себе. В голове пронеслась сто и одна ситуация, одна другой хуже, но теперь всё быстро уходило обратно в темноту. — Мне Ира позвонила, сказала, что тебя потеряли. Серёжа высвободился из его объятий, молча прошёл на кухню и скрылся из виду. Олег торопливо скинул кроссовки и прошёл следом. Воду Серёжа пил прямо из-под крана, наклонив голову над раковиной, так что волосы касались дна. Он долго так стоял, Олег терпеливо ждал. Одет Серёжа был в джинсы и цветастую рубашку, сильно мятую. Видимо, спал во вчерашней одежде. Когда он более-менее утолил свою жажду, он выпрямился и сунул руки в карманы, прислонившись к плите. — Что случилось? — Ну, — начал Серёжа, хмурясь и глядя под ноги. — Мы праздновали… Потом… Потом мы с Глебом говорили. Я напомнил, что оставил у него кольцо мамино, она когда жива была, носила его, я его на шее носил какое-то время, а потом у Глеба дома цепочка порвалась, я оставил там. И… мы поехали к нему. Телефон сел, я его там на зарядку поставил. Потом… Рассказывал он так, словно пробирался сквозь завесу тумана. Олега это напрягало, он прикидывал, в каком состоянии находился Серёжа. Потом тот вдруг встрепенулся, начал шарить руками по карманам джинс, затем залез в карман рубашки на груди и медленно что-то достал оттуда. Он разжал ладонь, Олег внимательно посмотрел: серебряное кольцо, явно рассчитанное на тонкий женский палец, и прозрачный маленький пакетик, в которых обычно продают всякую мелочь. Он никак не мог взять в толк, почему Серёжа таким мёртвым взглядом воспалённых глаз смотрит на содержимое кармашка. А потом Серёжа засмеялся. Сначала мелко дрожа телом, потом в голос, сгибаясь пополам. Это был ненормальный смех, похожий на истерический. — Серый, — Олег поймал его за плечо, пытаясь выпрямить. — Приём, Серый! Что случилось? — Я, — сквозь смех вырвалось у него, — это… Это же… Когда Олег заставил его посмотреть на себя, то увидел слёзы, которые с большой охотой бежали из глаз Разумовского вниз по щекам. Совсем не понимая сути происходящего, Олег прижал его к себе, положив руку на голову. Серёжа неохотно сжал его в ответ, всё ещё сотрясаясь. Когда от смеха остались только слёзы, Олег осторожно спросил, что всё это значит. — Экстази, Олеж, — он ещё раз сжал его и опустил руки. Олег тоже отпустил его, немного шокированный услышанным. Олег был тем самым человеком, который ничего тяжелее травы не пробовал. И то было лет в семнадцать, потом как-то желание отпало, да и алкоголь неплохо справлялся с тем, чтобы дать отдохнуть. Тяжелых наркотиков он избегал, зная, что последствия могут быть намного хуже простого похмелья. Про экстази он знал достаточно, знал, для чего его обычно применяют, какой эффект он имеет. — Я переспал с Глебом. Слова как нож вонзились в голову и сердце. Он потерял дар речи, от головы ниже побежал огонь. Серёжа не смотрел на него, хлюпал носом и разглядывал кухню, словно не узнавал её. — Прости, — с безумной улыбкой сказал он. — Я… Я не должен был… Я не знаю, был слишком объёбан уже, поэтому согласился улететь… Я вообще это не люблю, это Глеб постоянно подталкивал меня юзать. Я не хотел, но не отказался… Прости, Господи, прости меня, Олег… Перед глазами пронеслось, как чьи-то чужие руки касаются этого тела. Кто-то другой видел его лицо, слышал стоны, трогал голую кожу. Мощный удар сердца вбил в голову кровь, весь мир перед глазами растворился, сжался до точки. Олег уговаривал себя успокоиться. — Ты сам принял или он заставил, — сквозь зубы спросил он, глядя в окно. — Мне нельзя тяжёлые наркотики, — продолжил о своём Серёжа, — мне даже пить по хорошему нельзя. Я говорил ему, он знает, но это же он. — Он заставил тебя или ты сам? — повторил Олег. — Он не заставлял, он… как обычно, настоял. Но я сам взял. Такое развитие событий он вполне мог себе представить. Серёжа, который всё ещё не видит истинную дьявольскую сущность Глеба, и Глеб, который рад тому, кем можно манипулировать. Олег закрыл глаза и сделал несколько вдохов и выдохов. Надо как-то привести в порядок мысли. — Хорошо, — неожиданно холодно сказал он, отчего Серёжа перестал причитать и извиняться, и замолк. — Где твой телефон? Напиши Ире, она переживает. — Конечно. Я понимаю, что ты чувствуешь, — Серёжа направился к своей комнате, но остановился в дверях. — Прости, что потратил твоё время. Я мразь. Скрипнула дверь спальни. Олег всё смотрел на окно, не шевелясь. Его переполняли эмоции, причём исключительно плохие, просто отвратительные. Если Серёжа был пьян, то какого хрена Глеб вообще предложил ему что-то? Да даже ему, человеку, который встречается с Серёжей всего месяц, ясно, что за тем нужен глаз да глаз, когда он выпьет, и тем более не нагружать его ещё чем-то. Нет, Глеб сделал это намеренно. Зная, что Серёжа больше не принадлежит ему, он сделал это. Олег ударил ладонью по стене и вышел, направляясь за Серёжей. Кажется, первая волна отступила. Серёжа сидел на кровати, спрятав лицо в руках. — Написал? — спокойно спросил Олег, оглядывая комнату. — Я телефон у Глеба забыл, — Серёжа вздохнул и убрал руки. — Поеду заберу, потом позвоню ей. Прости, что пришлось ехать. Подойдя ближе, Олег погладил его по голове, понимая, что надо хоть как-то показать, что на него — он не злится. — Давай адрес, я сам съезжу. Тебе не стоит больше с ним видеться. Никогда. — Олег… — Адрес давай, говорю. Я хочу побыстрее с этим покончить. Едва Серёжа продиктовал ему улицу, дом и квартиру, как вскочил с места и рванул в туалет. Его выворачивало наизнанку. Несмотря на желание быть сейчас рядом, Олег вышел из квартиры, ненароком хлопнув дверью, потому что желание встретиться с Глебом и прояснить пару вопросов было в разы сильнее. (TW! Применение физического насилия, отсюда и до конца главы) Моё. Вдохи, выдохи, запах, взгляды, улыбки скромные, широкие, смех, прикосновения — моё. Он достал из-под футболки кулон с клыком и сжал в ладони, мысленно обращаясь к отцу. Именно этот человек показал ему, что не всегда разговоры работают, и как бы все не кричали, что кулаками нельзя решать вопросы, иногда это единственное, что поможет. Не удары помогут, а страх, который ты вызовешь у человека. Когда открылась дверь, перед Олегом стоял такой же убитый Глеб. Он протянул Олегу руку с телефоном, но вместо того, чтобы забрать его и уйти, Олег толкнул его в квартиру и зашёл следом. Первый удар в лицо отразился взрывом адреналина. Глеб упал на пол, зажимая руками лицо, сквозь пальцы полилась кровь. — Ну что, вот мы и встретились снова, — Олег тряхнул рукой и встал над ним. — Ты ёбнулся?! — сквозь зажатые пальцы вопил Глеб. Олег ударил его ногой в рёбра, оставив грязный след на белой майке. В ответ на удар Глеб сжался, отпуская лицо, попытался отползти назад, спрятаться. — Ещё слово, и я твои рёбра ногой пересчитаю, — спокойно сказал Олег. Он наклонился, сжал его волосы и шагнул в первую комнату. Большая чистая комната с разложенным диваном, с пианино, элегантными рабочим столом и макбуком на нём. Олег оттащил его, дергающегося и вопящего что-то невнятное, на середину комнаты и бросил. — Тебе нормально вообще живётся, Глеб? — Олег обошёл комнату, остановился у стола. Сначала рука потянулась к макбуку, но потом он передумал, взял статуэтку греческого юноши, размером с половину руки, и покрутил в руках. — Я ментов вызову, — прохрипел дрожащим голосом Глеб. Олег швырнул статуэтку в пол, она вдребезги разбилась всего в нескольких сантиметрах от Глеба. Тот подпрыгнул на месте, отодвигаясь к стене, в огромных глазах только страх перед непредсказуемым незваным гостем. — Вперёд. Расскажи, что новый ёбырь твоего бывшего избил тебя за то, что ты наркоту тому дал. Поверь, если сунешься к ментам, я сделаю всё, чтобы ты до конца своих дней ходил и оглядывался. И это всё равно тебя не спасёт. Вместо меня придут другие. А потом снова я. Или мы сейчас с тобой договариваемся раз и навсегда. — Ладно, ладно! — Глеб попытался подняться, оставляя красные следы на покрашенных в белый стенах. — Чего ты хочешь?! — Чтобы ты раз и навсегда забыл о том, кто такой Разумовский. Чтобы не появлялся в пределах его видимости. Даже под дулом пистолета не подойдёшь к нему. Понял? — Д-да! Под ногами захрустели остатки статуэтки, они снова оказались рядом. Ещё один удар в лицо, тело упало на пол. Он плачет, жалеет себя. Олег внимательно посмотрел на костяшки, надеясь, что те не опухнут. — Ответь мне — он хотел? — от его голоса Глеб съёжился ещё сильнее, закрывая всю голову руками. Олег сел рядом, схватил за волосы и встряхнул. — Ну?! — Чего? — не своим голосом пропищал Глеб. — Чего? Экстази. Тебя. Он хотел? — Я не знаю… — Я напомню. — Нет! Нет! Нет, нет, он не хотел, я сам виноват, я во всём виноват! — Мне не нужны пустые стоны о том, какой ты плохой. Я хочу знать, как всё было. Собрал сопли и рассказал мне. Он отпустил его, Глеб снова попытался отползти подальше и сесть. Лицо уже мало напоминало ту самодовольную морду, которой он являлся. Олег терпеливо ждал, чувствуя, что гнева меньше не становится. Об Олеге Волкове точно можно сказать, что он никогда быстро не остывал. — Он не хотел, — тяжело дыша ответил Глеб. — Он телефон подзарядить хотел и кольцо забрать. Я просто хотел напоследок, в последний раз… И я знаю, что если он улетит, то на всё согласится… Нет, стой! Взвыв от страха, он снова закрылся руками, но Олег просто поднялся, подошёл обратно к столу. Рядом со статуэткой приземлился макбук, сотня тысяч рублей превратилась в рухлядь. Потом на полу оказалась ваза с засохшими цветами, цветочный горшок, с полок полетели книги и тетради. Глеб сжался в тугой комок, отказывающийся участвовать в реальности. Он лежал и трясся, пока не почувствовал, как на него выливают воду. Кипяток, подумал он сначала, и едва сдержался, чтобы не заорать. Но вода оказалась холодной, рядом на пол звонко встал пустой кувшин. — Только попробуй кому-нибудь рассказать о том, что тут произошло, — сквозь зубы прошипел Олег, сидя рядом. — Тогда я стану самой маленькой твоей проблемой. Тяжёлые шаги всё удалялись, затем щёлкнул замок двери. Глеб смотрел на хаос, оставленный в комнате, не веря, что всё это случилось с ним.