Шаг вперед

– Чимин, что случилось? Ты поранился? – Юнги потрясенно смотрел на плачущего парня, совершенно не понимая, куда ему бежать и что сейчас делать. – Юнги, я… – вытерев слезы ладонью, громко хлюпнул носом Чимин. – Ничего не случилось. Всё хорошо. Правда. – Ну-ну, я вижу, – недовольно скривился Юнги, в два стремительных шага оказываясь рядом с ним и присаживаясь на корточки перед Чимином, по лицу которого всё продолжали и продолжали струиться слезы. – Это, наверное, просто дождь идет, да? – с улыбкой глядя в заплаканные глаза, спросил он. – Ага, очень сильный дождь, – сквозь слезы нервно хихикнул Чимин, немного снимая напряжение между ними. Возможно… всё было не так плохо, как показалось Юнги на первый взгляд? В любом случае прежде чем устроить допрос, ему стоило сначала успокоить Чимина. Тем более что видимой угрозы для них сейчас в поле зрения не наблюдалось. А всё остальное… лучше было узнавать и решать без слез. – Помочь тебе справиться с ним? – Юнги вопросительно посмотрел на Чимина и, получив в ответ еще одну нервную улыбку и утвердительный кивок, аккуратно, подушечками пальцев вытер слезы с раскрасневшихся глаз и, встав с корточек и усевшись рядом с ним на скамейку, аккуратно обнял Чимина, позволяя ему устроить голову на своем плече. Юнги не знал, сколько они просидели вот так вот, просто в какой-то момент Чимин перестал дрожать в его руках, всхлипы стали всё реже, а вскоре и вовсе прекратились, его дыхание выровнялось, и… Юнги внезапно осознал, что сжимает в объятиях парня, на котором из одежды было… лишь одно полотенце? Очень красивого и невероятно приятно пахнущего парня с потрясающе шелковистой кожей, от прикосновения к которой по его телу побежали весьма предсказуемые разряды. Те самые, от которых темнеет в глазах, ускоряется пульс, повышается давление и утяжеляется дыхание, а еще очень сладко и приятно начинает тянуть внутри живота. Проклятье. Либидо Юнги, кажется, и в этот раз не собиралось причинять ему ничего, кроме проблем, поэтому, сделав глубокий вдох и до боли закусив изнутри щеку, он медленно и аккуратно попытался отстраниться от Чимина, чтобы не дай бог не испугать его и не причинить ему дискомфорта. Вот только когда Чимин поднял голову с его плеча и его заплаканные глаза оказались прямо напротив глаз Юнги, а его губы… так близко, что Юнги почти касался их своими губами, то… легче не стало. От слова «совсем». – Ты как? Легче? – спросил он, чувствуя горячее дыхание Чимина на своих губах. Слишком близко. Нет. Нельзя. Ни в коем случае. Ему нельзя целовать Чимина сейчас. Это же будет… неправильно? Юнги не собирался пользоваться его состоянием, поэтому он… изо всех сил попытался сосредоточиться на причине слез Чимина. И хотя бы немного успокоиться. И отстраниться. – Да, – рвано выдохнул Чимин и медленно, словно нарочно провоцируя его, облизал пересохшие губы. «Не смотреть на них, не приближаться» – эту мантру старательно раз за разом прокручивал в своей голове Юнги. Хотя… наверное, лучше было сконцентрироваться на губах Чимина, чем на других частях его тела. Слишком обнаженных. Слишком волнующих Юнги сейчас. – Так что случилось? Расскажешь? Тебя кто-то обидел? – В голосе Юнги сама собой зазвучала тревога, ведь он так отчаянно боялся, что кто-то снова причинит Чимину боль, и был готов буквально зубами вцепиться в глотку любого его обидчика. Но еще сильнее он боялся того, что может сам стать причиной его боли и слез. Сейчас или когда-нибудь после. Юнги поклялся себе, наверное, уже миллион раз, что никогда не сделает этого. – Да это такая чушь на самом деле, прости, что я испугал тебя, – мучительно краснея, смущенно пробормотал Чимин, отводя в сторону взгляд, но Юнги был так мягок, нежен, заботлив и обходителен с ним, а еще настойчив, что Чимину все-таки пришлось рассказать ему о том, что произошло. О невольно затянувшейся тренировке, боли в мышцах и собственном бессилии, которое накатило волной и едва не задушило его. Поняв, что он разоткровенничался слишком сильно, Чимин готов был ожидать в ответ чего угодно: насмешек, выговора и даже, как бы это параноидально ни было, оплеухи, но Юнги в который раз поразил его, сказав, что иногда такое случалось и с ним. И что у него есть два проверенных средства от этого – мазь от боли в мышцах и его любимая пиццерия, в которую он приглашает Чимина на ужин. Сначала им пришлось разобраться с менее приятным пунктом. Поэтому, когда оклемавшийся и успокоившийся Чимин все-таки, найдя в себе силы, натянул на себя трусы и шорты, Юнги, сходивший на кухню за нужным тюбиком из холодильника (оказывается, там было и такое, и Чимину даже не хотелось знать, что еще за запасы хранились в его недрах) и прихвативший из тренировочного зала один из ковриков для растяжки, уложил Чимина прямо на полу раздевалки на этот самый коврик и медленно, аккуратно, сантиметром за сантиметром, начиная с ноющей шеи и заканчивая лодыжками втирал своими обжигающе горячими пальцами холодный гель в кожу Чимина. Поразительный контраст. Настолько расслабляющий и приятный, что Чимин едва не задремал, но вот когда Юнги перевернул его на спину, то… всё стало куда менее расслабляющим и куда более волнующим. Настолько… что внутри Чимина, кажется, впервые в его жизни проснулись весьма и весьма странные желания. Те, что он не испытывал никогда раньше, а в теории должен бы был, как и все его сверстники. Сексуальное влечение? Он знал, что у него проблемы с этой частью его жизни, но… кажется, Юнги и его руки были исключением из этого правила. И Чимин с огромным трудом сдержал облегченный вздох, когда Юнги, наконец-то закончив с массажем, оторвал свои магические руки от его кожи и помог Чимину подняться на ноги. Ведь еще немного – и всё это стало бы… слишком очевидным? – Ну как? – Юнги, кажется, даже не заметивший того, ЧТО он сейчас сделал с Чимином, с улыбкой посмотрел на него. – Я… – Чимин удивленно распахнул глаза, прислушиваясь к собственному телу и с удивлением понимая, что боль и усталость… действительно утихли? И стали едва ощутимыми и не доставляющими дискомфорта? – Как ты… как ты это сделал? – Чимин потрясенно смотрел на разулыбавшегося еще шире, до десен Юнги. – Волшебная мазь, волшебные ручки, – хмыкнул он, а уже в следующий момент… между ним с Чимином что-то случилось, и никто из них так и не понял, как они вдруг, в одно мгновение, оказались слишком близко друг к другу, тесно сплетаясь в объятиях, а их губы встретились. Этот поцелуй решительно не был похож ни на один из их прежних поцелуев. Нетерпеливый. Иссушающий. Жадный. Обнажающий догола все их мысли и внезапно вспыхнувшие желания по отношению друг другу. Чимин в руках Юнги прогибался ему навстречу так податливо и сладко, словно моля о большем, что Юнги пришлось прикладывать фантастические усилия, чтобы сдержать себя и не продвинуться дальше этих восхитительных губ. Ни одного лишнего поцелуя. Ни одного лишнего жеста. Ни одного лишнего касания. Еще не время. Порыв рано или поздно закончится. И Чимин придет в себя. И испугается. И поэтому Юнги и здесь взял инициативу в свои руки и разорвал поцелуй за пару мгновений до, пусть это и стоило ему, наверное, половины его нервных клеток. – Давай не будем спешить слишком сильно, хорошо? – с трудом сдерживая себя, рвано выдохнул он, глядя в потемневшие до цвета горького шоколада глаза Чимина. Такие потрясающе красивые, что от них захватывало дух и прихватывало сердце. Как и от всего Чимина. – Хорошо, – хрипло прошептал Чимин, нервно сглатывая. И наконец-то начиная понимать, ЧТО они только что едва не сделали. – Тогда пицца? – натянуто улыбнулся Юнги, стараясь успокоить пульс и дыхание, но выходило откровенно хреново. – Тогда пицца, – сделав глубокий вдох, кивнул Чимин и, наградив Юнги легким чмоком в припухшие зацелованные губы, выпутался из его объятий, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось остаться в руках Юнги и закончить то, что они начали. А еще лучше – вообще больше никогда в жизни ни на мгновение не отрываться от него, его тела, рук и губ.