Шаг вперед

– Чимин, тебе срочно нужно в больницу. У тебя кровь носом идет, – всё никак не желал униматься Тэхён. Слишком громкий и шумный сейчас. И раздражающий. Несмотря на всю любовь Чимина к другу. – Это просто кровь, сейчас перестанет… – попытался слабо улыбнуться, чтобы утешить разнервничавшегося друга, Чимин, но только-только запекшиеся ранки в уголках разбитых губ не дали ему этого сделать. – Вот лед, – миссис Ким протянула с трудом сидящему за кухонным столом и изо всех сил пытающемуся убедить их, что всё нормально и что он чувствует себя просто замечательно, Чимину завернутые в полотенце кубики льда, которые тот взял и с видимым облегчением приложил к переносице. – Тэхён, ты можешь забрать мои чемоданы и сумки из багажника и отнести их в мою спальню? – женщина вопросительно посмотрела на внука, на пару секунд застывшего с открытым ртом и пытающегося переварить внезапную просьбу. – Бабушка, ты думаешь, это вовремя? – недовольно поморщился отвисший Тэхён. – Кажется, – он кивнул на сидящего за столом Чимина, – у нас есть сейчас дела поважнее. Я обязательно помогу тебе с чемоданами, но немного позже. Однако у его бабушки, наградившей внука пристальным взглядом, было совсем иное мнение на этот счет: – Нет, Тэхён. Ты поможешь мне с ними сейчас, – с нажимом произнесла она, поражаясь недогадливости своего внука. И, поскольку тот так и не понял истинных мотивов ее просьбы, все-таки пояснила: – Нам нужно поговорить с Чимином, наедине. – Миссис Ким не сводила с внука цепкого внимательного взгляда, пока не дождалась от того утвердительного кивка. – Вот и отлично, – лишь уголками губ улыбнулась женщина и на всякий случай озвучила Тэхёну и так очевидные для нее вещи: – Подготовь еще, пожалуйста, документы и вещи Чимина, я позову тебя, когда мы закончим, и мы поедем все вместе в больницу. И это не обсуждается, – миссис Ким наградила открывшего рот и уже собирающегося было что-то возразить Чимина строгим взглядом. – И еще, милый, мы с Чимином будем благодарны тебе, если ты пока не станешь распространяться о его состоянии. Никому. Особенно вашим общим друзьями. Хорошо? – Хорошо, – недовольно закусив губу, всё же утвердительно кивнул Тэхён. – Вот и замечательно, можешь идти, – с улыбкой кивнула ему женщина. Пока Тэхён покидал кухню и отходил от нее на безопасное расстояние, она достала из ящиков рядом с холодильником пузырек обезболивающего и, отсчитав три таблетки, положила их на стол перед молча сидящим и гипнотизирующим ее своим пробирающим насквозь взглядом Чимином, который выглядел, к слову, хуже, чем отвратительно. Огромная, распухшая, чернеющая и наливающаяся отеками прямо на глазах переносица, ссадины на лбу, щеках и подбородке, разбитые сразу с обеих сторон губы и рассеченная правая бровь – ужасающее зрелище, а ведь всё самое кошмарное наверняка было спрятано под одеждой. И миссис Ким не собиралась оставлять это так просто. Ради своих спокойствия и безопасности, а также ради спокойствия и безопасности Тэхёна она могла закрыть глаза и игнорировать многие вещи, но не когда издеваются над ребенком. Особенно над тем, кто и так пережил слишком многое, потому что его мать оказалась жалким ничтожеством, не способным не то что защитить, но хотя бы просто любить своего сына и дарить ему тепло, в котором нуждается абсолютно каждый человек на этой планете. – Прими, это обезболивающее – не такое сильное, как хотелось бы, но должно помочь, – кивнула она на таблетки. – Спасибо, – рвано выдохнул Чимин, дрожащей, почему-то плохо слушающейся рукой сгребая со стола так и желающие разбежаться во все стороны белые шарики и закидывая их в рот. – А теперь поговорим, – убедившись, что мальчишка проглотил таблетки, женщина села за стол напротив него и наградила Чимина еще одним тяжелым пристальным взглядом. – Я знаю, что это сделали твоя мать и ее сожитель, – без всяких прелюдий и разговоров вокруг да около начала она. И, увидев испуг в глазах мальчишки и его уже собирающийся открыться, чтобы возразить ей, рот, поспешила на корню пресечь этот спор: – Можешь даже не пытаться переубедить меня. Когда Тэхён спросил, может ли с ним пожить его одноклассник, я попросила главу службы безопасности проверить тебя. И даже не буду за это извиняться. У нашей семьи много врагов, и я должна знать, кого пускаю жить в свой дом, к своему внуку, – под встревоженным взглядом Чимина совершенно спокойно объяснила она. – Поэтому я всё знаю. В том числе о твоей матери, ее сложных взаимоотношениях с мужчинами, наркотиками, алкоголем и тобой. И о том, что она живет на социальные пособия и те деньги, которые зарабатываешь ты, хотя всё должно быть наоборот, – тяжело вздохнула женщина, которой до сих пор было больно даже думать о том, что произошло с этим совершенно невинным и не заслуживающим таких мучений ребенком и в каких условиях он был вынужден расти и жить. Такого вряд ли можно было пожелать даже врагу, однако Пак Чимин не только выжил и справился со всеми теми кругами ада, по которым прогнала его эта жизнь, но даже сейчас сидел напротив нее и пытался спорить и хорохориться, хотя на такое в этом мире при ней могли осмелиться очень и очень немногие. Но, несмотря ни на что, он всё еще был ребенком, причем ребенком, отчаянно нуждающемся в настоящей опеке, заботе и поддержке. И это было тем, что она хотела и могла ему сейчас предложить. – И еще я знаю о вашем обмане социальных служб и о том, что он уже почти раскрыт. – Что-что? – изумленно распахнул глаза Чимин, мозг которого всё еще отказывался до конца воспринимать услышанное. Да вообще в принципе отказывался, и всё это происходило… как будто не с ним. – Три дня назад твоя социальная работница совершила внеплановый визит к вам домой, и… – миссис Ким выдержала картинную, немного давящую паузу. – Ты сам знаешь, что она увидела. – Проклятье… – отчаянно сжав губы, пробормотал себе под нос Чимин, с трудом сдерживая набежавшие на глаза слезы. Разумеется, он знал, что увидела эта женщина. А еще он прекрасно знал, что это значит окончательный и бесповоротный конец. Для его свободы. Для его жизни. Для всего. – Я бы сказала, что это скорее благословение, Чимин, – ободряюще и совершенно неуместно улыбнулась с трудом сдерживающему истерику Чимину миссис Ким. – Она уже подготовила рапорт. В ближайшие дни он отправится в суд, и твою мать лишат опеки над тобой, а тебя передадут во временную семью. – И какое же это благословение? – криво улыбнулся Чимин в ответ. В отличие от бабушки Тэхёна, он был наслышан о всей прелести системы опеки в США и о том, что лучше быть с такой матерью, как у него, чем попасть в эту мясорубку, но… кажется, у него уже не было шансов выкрутиться. Если рапорт написан и отправлен в суд, то… тут без шансов. Либо в приемную семью, либо в петлю. И, честно говоря, если верить тому, что писали в Сети, то второй вариант был куда предпочтительнее. – Тебе нельзя расти в таких условиях. Посмотри, что они с тобой сделали. А ты сидишь здесь и убеждаешь меня, что с тобой всё нормально. Это не так, Чимин. Ты заслуживаешь того, чтобы попасть в хорошую семью, к людям, которые будут заботиться о тебе и любить. – И где же взять такую? – еще сильнее скривил губы Чимин, чувствуя, как к горлу подкатывает отвратительный липкий ком. Только-только его жизнь начала налаживаться, по крайней мере ему казалось так, и вот… опять. Он и не сомневался, что с его везучестью его усыновит семья каких-нибудь маньяков-извращенцев на Аляске, лишив сразу абсолютно всего. Солнца, океана, этого города, который Чимин любил всей душой, школы, группы, танцев, друзей и… Юнги. И последнее было особенно больно. – А вот тут мы и переходим к сути нашего разговора. Как ты относишься к тому, чтобы стать родным дядей Тэхёна? – усмехнулась женщина и, глядя на ошарашенное лицо абсолютно не понимающего, что она имеет в виду, Чимина, тихонько рассмеялась, пусть это и было совсем неуместно. – Ч-ч-что-что? – кажется, от удивления Чимина отказывались слушаться не только мозги, но и голос. – Я говорю: как ты относишься к тому, чтобы я взяла опеку над тобой, а в будущем усыновила? – вопросительно посмотрела на Чимина женщина, заставляя его судорожно бьющееся сердце провалиться куда-то в пятки. – Усыновить? Меня? – севшим голосом переспросил он, всё еще не веря в услышанное. Бабушка Тэхёна хочет усыновить его. – Но… зачем? – Зачем? – удивленно вскинула брови женщина. – Потому что ты хороший мальчик, попавший в трудные жизненные обстоятельства, и тебе нужна поддержка и семья, а мы с Тэхёном… не самый плохой вариант, да? К тому же ты и так уже живешь у нас, и это не будет для тебя большим стрессом. А еще… ты просто очень нравишься мне, и я бы ни за что не отказалась от счастья и чести иметь такого сына, как ты. Пусть и приемного.