Шаг вперед

Чимин отказался от вызова скорой, которую ему так настоятельно рекомендовали добрые прохожие, кажется в буквальном смысле спасшие его от того, чтобы быть забитым насмерть собственной матерью и ее любовником. Розовые волосы. Чимин сразу знал, что это не для него и просто физически не может закончиться ничем хорошим. И он оказался прав. Проклятье. Ему не нужно было соглашаться на всё это. Эта жизнь, Пак Чимина из BTS, была не предназначена для него. А он – для нее. Он тот, чьи волосы могут изменить свой цвет только от пропитавшей их крови и грязи. И только так. Ведь он мусор. И ничего больше. Какие там группы, танцы, имиджи, салоны. Какие там друзья и любовь. Это всё не для него. Его место – валяться на заплеванном асфальте в Вестмонде и давиться собственной кровью. Потому что так решила его мать. Потому что она сделала с ним это. Потому что Чимин ЭТО заслужил, всегда заслуживал. Вот что было нормой в его жизни. А не всё то, на что он так жадно замахнулся и позволил себе намечтать, заняв чужое место. Кое-как отделавшись от назойливых предложений помощи и убедив всех в том, что это обычные семейные разборки, что это несерьезно и он заслужил всё, что получил, Чимин аккуратно сел на асфальте, прислушиваясь к собственным ощущениям. Несмотря на то, что у него ныла абсолютно каждая клетка тела, кажется, серьезных травм и переломов ему в этот раз удалось избежать. Вот только тяжелая, ноющая и как будто слегка плывущая голова, стремительно распухающее запястье правой руки, которой Чимин то и дело пытался прикрыться, и стреляющие резкой болью при каждом движении нижние ребра справа вызывали некоторые опасения. Но с этим можно было справиться. Он справлялся и не с таким. Кое-как стерев с лица и рук кровь пожертвованными кем-то из прохожих влажными салфетками и убедившись, что еще что-то не так со стремительно опухающим носом, которого было больно даже коснуться, Чимин поднялся с асфальта и, подняв шапку, натянул ее на голову, а затем накинул сверху капюшон, натягивая его так низко, чтобы он скрывал бо́льшую часть лица. Наверное, стоило найти какую-то отражающую поверхность и посмотреть на себя, но Чимин примерно представлял, что он увидит. И не строил никаких иллюзий. Проклятье. Ему никак нельзя было сейчас возвращаться в дом Тэхёна. Он был уверен, что ни он, ни ребята, которые узнают всё быстрее, чем Чимин переступит порог его дома, не оставят это так просто. А ему не нужны были проблемы. Вот только его телефон и ключи от его комнаты в общежитии остались там. И Чимину стоило забрать их. Оставалось надеяться лишь на то, что Тэхён задержится на свидании и им не придется встречаться. А потом… Чимин просто уйдет, придумав какое-нибудь убедительное оправдание. Для всех. По крайней мере, бредя к брошенному неподалеку велосипеду, он утешал себя именно этим. И по дороге домой, которая в этот раз напоминала целый ад. Чимин потерял счет тому количеству раз, что ему пришлось останавливаться, чтобы отдохнуть и отдышаться. А еще несколько раз его вырвало в каких-то подворотнях. Отвратительно. Отвратительнее этого был только он сам. Никто не должен был его видеть сейчас. Таким. Кроме него самого. И слава богу, что хотя бы в этом вселенная сегодня решила смилостивиться над ним. Потому что дома Тэхёна не было. Вообще никого не было, и это подтверждали темные окна. Чимин с огромным трудом сдержал слезы облегчения, когда увидел это. Оставив свой велосипед перед входной дверью, он тихонько, как мышка, в полной темноте пробрался на второй этаж в свою комнату и, на ощупь отыскав бумажник, ключи от комнаты и разрядившийся телефон, собрался уже было на выход, но его остановили шум в прихожей и внезапно вспыхнувший повсюду свет, заставший Чимина на лестнице на первый этаж и заставивший его невольно зажмуриться и отшатнуться назад. – Кто здесь? Чимин, это ты? Почему ты сидишь в темноте? – Громкий, нервный голос Тэхёна болезненными шурупами ввинчивался в и без того горящие от боли виски Чимина. – Какого черта, Чимин? Что с тобой случилось? – Тэхён с ужасом уставился на замершего на лестнице друга, который выглядел так, словно сбежал со съемок новой части «Пилы». – Тэхён, ничего страшного… – начал было Чимин, отчаянно пытаясь проморгаться и одновременно сделать так, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. – Я просто упал… – Куда? На терку? Сорок раз подряд?! Чимин, не смеши мои носки, они и так смешные, – злобно фыркнул Тэхён, явно обиженный таким откровенным враньем. – Что-то мне подсказывает, молодой человек, что вы лжете и что нас впереди ждет очень долгий и очень серьезный разговор, так что можете не увиливать. Но сначала нам в любом случае стоит вызвать скорую. – Смутно знакомый низкий женский голос заставил глаза Чимина распахнуться сами собой и потрясенно уставиться на статную пожилую кореянку в деловом костюме потрясающе красивого изумрудного цвета, с седыми волосами, уложенными в низкий пучок, ярким макияжем и настолько оглушительно похожую на Тэхёна, что Чимин даже на мгновение не задумался, кто это. Вернее, это Тэхён был на нее похож. На свою бабушку. Чимин видел ее всего один раз в жизни, по видео. Но сейчас сразу же узнал. И, судя по ее строгому выражению лица, Чимин всё же влип. Причем очень и очень серьезно. А ведь еще пару минут назад ему казалось, что этот день не может быть хуже, чем он есть.