Шаг вперед

Настырина Юнджи, разумеется, зорко проследила за временем их уединения и ровно спустя пять минут, несмотря на недовольное шипение Юнги и судорожное блеяние раскрасневшегося лохматого Чимина, припухшие губы которого говорили сами за себя, вломилась в комнату, проинформировав этих двоих, что их время, вообще-то, ограничено. Трансляция должна была начаться всего через сорок минут, а Юнджи мало того что предстояло едва ли не заново делать макияж и прическу Чимину, так еще и ее дорогой и любимый брат выглядел так, словно последние дни он вообще забыл о личной гигиене и нормальном здоровом сне, и вполне мог бы сойти за своего в клубе анонимных алкоголиков-наркоманов-тунеядцев или каких-нибудь бездомных. Буквально силком разодрав эту парочку смертельно соскучившихся друг по другу попугаев-неразлучников, она едва ли не пинками при силовой поддержке пришедшего на голос друга, уже давно накрашенного и готового (как и все остальные разбредшиеся по этажу участники группы) Хосока отправила Юнги в душ, настоятельно приказав Хосоку вернуть его ровно через десять минут, пока сама Юнджи спешно поправляла сначала прическу, а потом испорченный макияж Чимина. – Да уж, тут никаких пламперов и растушевки не нужно: эффект зацелованных губ во всей его естественности. Юнги отлично постарался, – не сдержалась от подкола девушка, заставляя кончики ушей Чимина порозоветь. Настолько невыносимо очаровательно, что она просто не могла сдержать себя и продолжила: – Из него вышел бы неплохой визажист. Как думаешь? Возьму его в помощники. Буду оставлять с каждым клиентом перед съемкой минут на пять-десять – и никакого макияжа губ не нужно. Или его методы работают только на тебе? – хитро улыбнулась, а затем и вовсе в голос засмеялась девушка, заставляя теперь всего Чимина целиком залиться краской. – Только на мне, так что лучше не надо, – с огромным трудом выдавил из себя до крайности смущенный парень, с удивлением поймав себя на том, что даже мысль о целующем кого-то другого Юнги, шуточная и исключительно гипотетическая, заставляет его внутренности скручиваться от странного, неприятно обжигающего чувства. – Ревнуешь? – отсмеявшись, хмыкнула Юнджи и ловко нанесла на губы Чимина слой прозрачного блеска – большего сейчас ему было и не нужно. И так чересчур соблазнительно. – Возможно, – нервно передернул плечами Чимин, который, кажется, впервые в жизни осознавал сейчас, каково это чувство, как оно ощущается и что значит. Для него. И Чимину совсем это не нравилось. – Не стоит, – присев перед ним на корточки, заглянула в полные беспокойства идеально накрашенные глаза Чимина девушка. – Мой брат просто поразительно верный. А ты ему нравишься. Так, как никто прежде не нравился, – ободряюще улыбнулась Чимину она, сжимая в своей ладони его ледяные, покрытые сеткой ожогов пальцы. – Откуда ты?.. – Я же не слепая и вижу, как он на тебя смотрит и как переживает за тебя. С самого первого дня знакомства. Хотела бы я, чтобы на меня смотрел кто-то вот так вот… – грустно улыбнулась Юнджи, заставляя сердце Чимина сжаться. От понимания. И боли. И такого эгоистичного счастья, которым он, возможно, и хотел бы, но физически не мог с ней поделиться. Всё, что он мог, – лишь пообещать ей на рваном, до натянутых, как струн, нервов искреннем выдохе: – Однажды ты его встретишь. Обязательно. И тогда… тогда всё будет по-другому. Хорошо и правильно, – прекрасно зная, что Юнджи поймет, что он имеет в виду. – Конечно, обязательно, – взяв себя в руки, широко улыбнулась Чимину Юнджи, поднимаясь на ноги. Надежда – всё, что у нее сейчас оставалось. Единственное, что позволяло сохранять рассудок и проходить через этот ад. – Так, всё, – окинув еще раз Чимина критичным взглядом и убедившись, что тот выглядит не просто идеально, а абсолютно безупречно, хлопнула в ладоши Юнджи и недовольно нахмурилась: – Так, десять минут прошло! Ну и где носит моего дорогого любимого братца!? ХОСОК!!! Вы где там?! Только не говорите, что он опять поскользнулся в душе! Перепуганный нечленораздельными в раздевалке и душе воплями сестры Юнги примчался в их гримерную спустя минуту, пытаясь одновременно натянуть подготовленную для него сестрой футболку и вытереть мокрые после душа волосы и заставляя что-то спрашивающего у Юнджи Чимина подавиться своим собственным вопросом. Впрочем, долго зависать на до удушения и тахикардии соблазнительной картине ему никто не позволил. Юнги взяла в оборот гневно расшипевшаяся за намоченную и измятую одежду Юнджи, а Чимин попал в руки нервничающего за всё и всех сразу Хосока, который тараторил в десять раз быстрее обычного. За те секунд пятьдесят, что они от гримерки шли до одной из студий на всё том же личном этаже BTS, Хосок раз сто попросил Чимина не нервничать, накаляя обстановку и волнения Чимина до предела. Настолько, что в этот момент он, кажется, уже даже не помнил собственного имени. А Хосок всё повторял и повторял эти слова и уже заезженные по кругу, выученные наизусть инструкции. Это простая уютная трансляция в домашнем стиле. Они будут сидеть на полу в окружении огромного количества подушек и мягких игрушек всех цветов и расцветок, которые уже подготовила Джейн, просто пить сок, колу и общаться. Так, как они обычно это делают, когда проводят вечера все вместе, смотрят «Ютьюб», «Нетфликс» или какое-нибудь кино. Им не нужно напрягаться и что-то из себя строить, они – это они, такие, какие есть, и фанаты принимают и любят их именно за эту ненаигранность и естественность. Да, им нужно будет читать чат, комментарии и отвечать на вопросы, но… все плохие комментарии в чате будут удалять модераторы, или просто можно игнорировать их, а вопросы… всегда можно выбрать только те, на которые хочешь отвечать. Всё это вроде бы говорилось для того, чтобы успокоить Чимина, но неприкрытая нервозность Хосока, скорость его речи и взбудораженный тон лишь еще сильнее взволновали его. А уж когда он оказался в и правда заваленной едва ли не на половину разноцветными подушками и плюшевыми игрушками комнатке, в которой уже были выставлены весь свет, камеры и подготовлены микрофоны, то Чимин почувствовал, что вот-вот его точно накроет, наверное, самая сильная в его жизни паника. После некоторых событий в его жизни, после того, что с ним творил Донхэ и его компашка, Чимину казалось, что его не способно испугать ничто на этом свете, но… Он, как полный идиот, испугался нескольких софтбоксов, ламп и закрепленных на штативах камер. Как будто он уже не проходил вместе с BTS через всё это. Нет. Чимин боялся, по-настоящему боялся всех тех людей, что будут на него смотреть по ту сторону монитора. Боялся сделать что-то не так. И разочаровать их всех. Но куда сильнее Чимин боялся разочаровать Юнги и группу. Боялся до паники. До смерти. До сломанных костей и последней неразрушенной нервной клетки. Так, как никогда не боялся за самого себя. Ведь сам Чимин не значил для себя ничего. Он всё еще считал, что для мира было бы огромным подарком, если бы он вообще не рождался. Но Юнги, Тэхён, Хосок, Чонгук, Намджун, Джин, Джейн, Юнджи, миссис Ким… Они в него так верили. Как не верил сам Чимин. И Чимин… Он просто не мог справиться со всем этим. У него не получалось. Как бы он ни старался контролировать это и держать себя в руках. Убеждая самого себя, что всё в порядке, идет хорошо и правильно, что он на своем месте и делает то, что нужно, но… Нет. Поэтому, едва различая то, что ему говорят, и собственный голос под головокружение и оглушительный грохот собственного пульса в висках, Чимин промямлил что-то о том, что ему нужно в туалет, на плохо слушающихся ногах, почти на ощупь выбрался из студии и двинулся в направлении раздевалки. Медленно. Шаг за шагом. Туда, где его ждали рюкзак и спасительная баночка с таблетками. Успокоительные. Больше Чимина ничто сейчас не смогло бы успокоить и спасти. Или?.. Уже на подходе к раздевалке Чимина догнали обеспокоенные его поведением Тэхён, Хосок и Чонгук, тормозя и отделяя Чимина от того, что сейчас было жизненно необходимо его рассудку и организму. – Чимин? Что случилось? Я напугал тебя? – Хосок, глаза которого от беспокойства распахнулись едва ли не на две трети лица, как у какого-то героя аниме, с испугом смотрел на смертельно бледного, дрожащего всем телом и лихорадочно дышащего Чимина. – Это опять она? Паническая атака? – От волнения голос Тэхёна звучал непривычно высоко, ультразвуком ввинчиваясь в виски. – Я же говорил, что он не готов и это плохая идея… – Тебе бы только говорить. Надо делать, – неожиданно зло вызверился на старшего Чонгук, делая стремительный шаг навстречу Чимину, заключая его в свои объятия и шепча ему на ухо: – Тебе не нужны эти отвратительные таблетки. Просто равномерное давление на всю площадь тела – и всё наладится. И дыхание. Дыши, Чимин. Я рядом, я здесь. Ты чувствуешь меня? Всё будет хорошо, просто дыши и ни о чем не думай. Я здесь. Я рядом. Мы все здесь. Мы все рядом. Всегда. И если ты не хочешь прямой эфир, то мы пошлем Хосока на хер, и поедем домой, и выпотрошим к чертям не только весь бар, но весь винный погреб нашего отца. И все магазины в округе. Будем пить столько, что у нас в организме не останется ничего, кроме спирта. Никаких физиологических жидкостей. И паники и страха. Их там точно не будет. Просто дыши, Чимин. Дыши. И всё обязательно наладится.