Шаг вперед

– Меня что-то укачало, помоги открыть окно, – пробормотала Юнджи, пытаясь нащупать кнопку на двери, чтобы опустить стекло и пустить в салон хотя бы немного свежего воздуха, вот только та никак не желала попадать под ее непослушные пальцы. Наверное, поехать домой на насквозь пропахшем запахом табака, чужого пота, кофе и несвежими хот-догами такси было просто отвратительной идеей. И почему еще двадцать минут назад она казалась ей едва ли не идеальной? Ведь Юнджи всегда укачивало на нетрезвую голову, особенно если она мешала алкоголь разных вкусов и крепости, а уж на заднем сидении машины, которую вел вонючий криворукий неуч… Нет, видимо, идея сестрицы Юнги всё же была не так уж и хороша. И какого черта Намджун только поддержал девушку? – Оно и так открыто, – хмыкнул наблюдающий с долей любопытства и недовольства за ее манипуляциями куда более трезвый, чем она, Намджун. А Юнджи в который раз пожалела о том, что она не родилась мужчиной. Это избавило бы ее от такого огромного количества проблем. В том числе от той, где она пьянеет всего от пары бокалов некрепкого алкоголя. Ну ладно, пары десятков. Но этот конь, который младше ее по возрасту едва ли не в два раза, мог преспокойно в одного высосать целую бутылку виски – и ему ничего, абсолютно ничего за это не было! А еще он с высоты своих ста восьмидесяти сантиметров мог с легкостью двинуть любому из бывших, да так, чтобы этот мудак забился в землю по самое темечко. Да, быть мужчиной, особенно трезвым, наверняка куда приятнее, чем быть Юнджи сейчас. – Только посмейте мне загадить салон, – недовольно шикнул на них грузный пожилой афроамериканец-таксист, выглядящий и пахнущий столь же неопрятно, как и его машина. И Юнджи… Будь она чуть трезвее и спокойнее, то просто бы проигнорировала этот комментарий, но сейчас едкое замечание сорвалось с ее языка прежде, чем она успела подумать: – Вряд ли здесь будет вонять еще хуже, – наморщив нос, недовольно фыркнула девушка, зачесывая влажными от пота пальцами назад ежик взъерошенных темных волос. – Вас, случайно, мыться не учили или это какой-то тупой принцип? Даже если я вам за шиворот наблюю, то вы вряд ли будете вонять хуже, чем сейчас… – Ты совсем охренела, сучка?! Ты на кого рот открыла?! – резко вдарив по тормозам, обернулся к своим пассажирам мужчина, одутловатое, испещренное глубокими морщинами лицо которого буквально перекосило от ярости: – Совсем страх потеряла, белая мартышка?! Вот только Юнджи было абсолютно плевать на вопли этого быдла. Она была слишком смелой сейчас. В отличие от ошалевшего от происходящего Намджуна, который едва успел перебить уже снова собирающуюся сказать какую-то гадость девушку: – Юнджи… – укоризненно посмотрел на нее Намджун. Так, словно старше здесь был он, а не Юнджи. Хотя... кажется, сегодня ментально старшим в их паре был именно он и извиняться придется тоже ему, поэтому, натянув на лицо самую обезоруживающую из всех своих улыбок, он обернулся к водителю: – Простите, моя подруга просто немного перебрала, она совсем не это имела в виду… – Вообще-то, именно это! – снова попыталась вклиниться в диалог Юнджи, однако недовольно шикнувший Намджун снова остановил ее и собирался было повторить свои извинения перед таксистом, но доведенный до крайности мужчина наотрез отказался его слушать и, наплевав на то, что это уже оплаченная поездка и ее комфортность в приложении была обозначена как «Повышенная», просто приказал им выметаться из машины, пока дело не дошло до рукоприкладства. И Намджуну пришлось силком буквально выпихивать из машины всерьез принявшую это предложение и, очевидно, возомнившую себя боевым страусом Юнджи, которая еще целых десять минут металась по ярко освещенному и людному даже в столь поздний час тротуару, орала матом и гневно потрясала своим крошечным кулачком, грозясь отыскать этого вонючего ублюдка, врезать ему по яйцам, а затем заставить выпить двадцать два флакона французских духов. Ровно до того самого момента, пока уставший наблюдать за этим Намджун не закинул возмущенно вопящую девушку на плечо и, наградив ее смачным успокоительным шлепком по туго обтянутой черной джинсовой тканью шортов тощей заднице, широким спокойным шагом отправился в предположительно нужную им сторону. Совершенно не обращая внимания на громкие вопли Юнджи и град ударов, которые она обрушивала на его спину. – Если ты сейчас не замолчишь, то мы закончим эту ночь в обезьяннике, – спустя пару минут наградил еще одним шлепком по заднице недовольно взвизгнувшую девушку Намджун, понимая, что они привлекают слишком уж много внимания прохожих. Да Намджун и сам бы насторожился. Парень тащит на себе куда-то вопящую и дерущуюся девчонку. Наверняка со стороны это выглядело более чем подозрительно. А Намджуну только нарушения общественного порядка и привода в полицию сейчас не хватало для полного счастья. Отец и так в последний раз высказывал ему свое недовольство успехами сына на музыкальном и учебном поприще, а полиция… Он точно выполнит свою угрозу и запихнет его в какое-нибудь корейское агентство в закрытую программу для трейни. – У меня грудь из майки выпала, – недовольно захныкала Юнджи и, судя по шевелениям, попыталась вернуть искомую часть тела на ее законное место. – И меня тошнит. Если мы сейчас не остановимся, то я наблюю тебе прямо на задницу. – До дома дотерпеть не сможешь? – тяжело вздохнул Намджун. – До него еще двадцать кварталов. Поставь меня на ноги, придурок! Это срочно! И Намджуну ничего не оставалось, как подчиниться. А еще стать соучастником, изо всех сил пытавшимся прикрыть обильно удобряющую клумбу своей рвотой девушку. А затем блюющую в урну возле супермаркета. И в самом супермаркете, в который они зашли, чтобы взять воду. Слава богу, в туалете, а не в углу. А еще в зоне отдыха, рядом с фонтаном и прямо посреди, не иначе как снова благодаря всевышнему, внезапно пустого перекрестка. Наверное, это была сама нелепая, неромантичная и полная блевотины прогулка с девушкой в жизни Намджуна. Однако, видимо, сегодня бог благоволил ему, и на протяжении двадцати кварталов им не попалось ни одного полицейского. И это было настоящей победой. Хотя нет. Настоящей победой было то, что они все-таки преодолели эти двадцать кварталов пешком, потому что Юнджи наотрез отказывалась вызывать такси и трястись в «вонючей жестяной коробке с очередным вонючим ублюдком», и добрались до ее квартиры. Несмотря на то, что Намджун стер ноги новыми кроссовками, а Юнджи, и вовсе выбросившая свои босоножки где-то на середине пути и категорически не желала забираться Намджуну на спину, едва ли не оставляла за собой кровавые следы. Страшно было даже представить, сколько инфекции она умудрилась наловить, но… кто бы кого спрашивал. Мнение Намджуна Юнджи так точно не интересовало. С восьмой попытки набравшая верный пароль на дверном замке девушка, не включая свет и даже не делая попыток отправиться в душ и хоть как-то очистить ноги, напрочь игнорируя Намджуна, словно его и вовсе здесь не было, звонко прошлепала в свою спальню и с громким стоном удовольствия рухнула на кровать. – Юнджи, твои ноги… И тебе нужно принять лекарства и выпить еще воды, чтобы не было обезвоживания… – Знаешь что, Ким Намджун, – в ответ на его беспокойные топтания возле нее злобно захихикала смотрящая исключительно в кружащийся над ее головой потолок Юнджи, – иди-ка ты… на хер. Или домой. Или это одно место? В общем, вали куда хочешь. Главное, меня не трогай. Я устала и хочу спать, – вынесла свой вердикт она и, продемонстрировав Намджуну худые чуть неровные пальцы сразу на обеих руках, демонстративно закрыла глаза. Однако Намджун не собирался сдаваться так просто. К тому же он прекрасно понимал, что случись что с Юнджи – и сначала Юнги, а затем и его родители просто отвернут ему голову, поэтому, тяжело вздохнув, он отправился на кухню и отыскал там сначала аптечку, которая была на своем положенном месте на второй полке в крайнем шкафчике слева, а затем бутылку воды в холодильнике. И, вернувшись в комнату и усевшись на край кровати, бережно обработал сначала антисептиком, а потом заживляющей мазью каждую ссадину на крошечных, как будто кукольных ступнях сладко похрапывающей и пускающей слюни в подушку девушки, и, оставив ей возле кровати воду, противорвотное и аспирин, бесшумно покинул квартиру, думая, что с удовольствием остался бы на ночь, вот только Юнджи вряд ли бы оценила такой его порыв. И вообще его. Ведь для нее он не был мужчиной и даже другом, а всё еще оставался мелким сопляком, невыносимым другом ее младшего брата, с которым она общалась лишь по необходимости. И которого случайно поцеловала, просто потому что он подвернулся ей под губы в неподходящий момент. Или, наоборот, подходящий. Какая, к черту, разница. В любом случае это не имело значения. Для нее. И для Намджуна тоже. Не должно было иметь. Вот только… у его сердца почему-то на этот счет было совершенно иное мнение.