Шаг вперед

– Чонгук здесь? – просунув голову в двери штаба, поинтересовался у старательно выводящего что-то маркером на доске Хосока Юнги. – Я отправил его за соком и чипсами. А что такое? – обернувшись к другу, вопросительно посмотрел на него Хосок. – Скоро должен прийти, но чуть что – можешь набрать его, он взял телефон… – Да нет, всё хорошо, – отрицательно помотал головой Юнги и, бросив: – Я скоро буду, пусть ждет меня тут, – вновь скрылся за дверьми он, с трудом сдерживая злорадный смех. Всё складывалось донельзя отлично. Да будет месть. Быстрым шагом, почти вприпрыжку Юнги отправился на парковку, где в багажнике его машины ждал своего часа крайне очаровательный подарок, за которым он еще вчера вечером, специально для Чонгука ездил в супермаркет. Его путь на парковку пролегал мимо класса естествознания, где сейчас скучали на самом занудном в мире уроке Чимин и Джин. А ведь Юнги предлагал Чимину прогулять это безобразие под благовидным предлогом репетиции или работы в штабе и провести время за куда более приятным занятием. Например, за поцелуями в самом дальнем углу библиотеки, как они делали это всего двадцать минут назад, на перемене, когда Юнги наконец-то удалось выбраться из вихря занятий, поздравлений и ничего не значащих разговоров, которые сегодня закрутили каждого из них, и добраться до Чимина, чтобы снова еще хотя бы раз поцеловать его, ведь они были в разлуке всё воскресенье, да и сегодня провели друг с другом непростительно мало времени, и постараться объяснить, что за дрянь произошла утром между ним с Мелиссой. Хотя, честно говоря, Юнги и сам не понимал, какое затмение нашло на эту полоумную. Может, тот самый ретроградный Меркурий, о котором в последнее время все так много говорили? Ладно бы она и раньше проявляла к нему какую-то симпатию и чувства, но, во-первых, они с ней никогда не интересовались друг другом и общались лишь при необходимости, а во-вторых, Мелисса совершенно точно знала о его ориентации, так что… Кроме как провокацией и самой нелепой попыткой в мире привлечь к себе внимание этот поцелуй никак нельзя объяснить. Когда Юнги в лоб спросил ее, какого хрена она творит, девушка начала лепетать ему в ответ что-то про щеки и случайность, но по ее глазам Юнги видел, что это ложь. Он не стал допрашивать ее с пристрастием и устраивать целое скандальное шоу, а лишь с улыбкой шепотом пообещал на ушко, что поскольку она не парень и он сам не может свернуть ей шею, если подобное повторится еще раз, то вот натравить Юнджи на свою обидчицу сможет так точно. И судя по тому, как побледнела эта ненормальная, дурная слава его сестрицы, оторвы и драчуньи в школьные годы, всё еще не стихла. Да Мелисса и сама лично была знакома с Юнджи и знала, что та ради своего любимого младшего братишки пойдет и не на такое. После этого дело оставалось за малым – объяснить ни с того ни с сего наехавшему на него Намджуну (тоже нашелся защитничек), что это было совсем не то, что ему показалось, и поговорить с Чимином. Вот только второй в который раз поразил Юнги своей неиспорченностью, мудростью и проницательностью. Минхёк бы на его месте не упустил шанса устроить полноценный скандал, но Чимин… лишь улыбнулся и, шепнув ему: «Я всё видел. Меня ты целуешь совсем по-другому», сам затянул Юнги в поцелуй, за который ему, конечно же, не хотелось никому свернуть шею. На этом тема с обсуждением Мелиссы была закрыта, так толком и не начавшись, и они перешли к куда более приятному занятию. Которым Юнги предпочел бы заниматься и сейчас, и, наверное, вообще остаток всей своей жизни, но… Чимин был на уроке. А его впереди ждала маленькая, но такая приятная месть Чонгуку за все те гадости, что он сказал Юнги в последние дни, за его совершенно идиотские подкаты к Чимину и, разумеется, за то, что он умудрился вломиться к ним, когда они были наедине. Забрав из багажника машины ящик с роскошными, огромными, спелыми красными помидорами, Юнги вернулся в штаб и под удивленным взглядом Хосока водрузил их на стол перед сидящим и листающим что-то в своем телефоне Чонгуком. – Это тебе, – ухмыльнулся Юнги, прекрасно понимая, что Чонгук вряд ли способен оценить всю банальность и саркастичность его шутки. А вот судя по тому, как уголки губ Хосока неуловимо начали ползти вверх, он уже начал догадываться о сути происходящего. – Мне? Помидоры? – оторвавшись от телефона, недоуменно посмотрел сначала на ящик с овощами, потом на Юнги Чонгук. – Ага, подарок, – кивнул Юнги, искренне наслаждаясь недоумением младшего. – Спасибо, конечно, – передернул плечами Чонгук, чувствуя во всем происходящем какой-то подвох, но совершенно не понимая, в чем именно он заключается. – Но я больше люблю огурцы. – Я заметил, огурцы тебе тоже пригодятся. Но начать лучше с помидоров. – Кто бы знал, скольких усилий Юнги стоило сейчас держать себя в руках, не сорваться и просто откровенно не заржать. Хосоку, судя по побагровевшему лицу, тоже. Однако он понимал, что сейчас Юнги в своем законном праве на месть за всё, что вычудил его братец в последние дни, и не спешил вмешиваться. – Начать? Что начать? – Чонгук продолжал недоуменно хлопать глазами. – Тренироваться, – кивнул Юнги. – Тренироваться? – Недоумение Чонгука с каждой репликой в их диалоге становилось всё больше и больше. А Юнги пожалел, что никто из них не догадался это снять. Этот шедевр просвещения явно должен был быть увековечен. – Ну ты же сказал, что ты взрослый и хочешь встречаться, так? – вопросительно посмотрел на Чонгука Юнги и, дождавшись утвердительного кивка в ответ, продолжил: – Перед этим тебе стоит попрактиковаться в кое-каких вещах. Например, в поцелуях. И помидоры будут отличным материалом для этого, – всё же не сдержался и захихикал он, пока Чонгук, глаза которого по размеру уже превысили чайные блюдца, старательно пытался осмыслить то, что ему только что сказали. Однако Юнги не собирался облегчать ему задачу, поэтому, пока их мелкая зараза не успела понять, что над ней так шутят, и что-то возразить, он огорошил Чонгука сменой темы и следующим вопросом: – И вообще, скажи мне, почему именно рептилоиды? – Что-что? – с трудом смог выдавить вообще потерявший суть происходящего и нить их разговора Чонгук. – Ну ты говорил на вечеринке, что тебя привлекают рептилоидные феромоны. И я тут подумал… – Юнги наигранно нахмурился. – Почему именно они? Что насчет доктора Зойдберга? Нордов? Аннунаков? Они тебе нравятся? Если ты ксенофил, то почему пренебрегаешь другими инопланетными видами и расами ради рептилоидов? Чем они тебе так нравятся? Своей внешностью? Хвостами? Чешуей? Температурой? Кровожадностью? Может, ты мазохист? Извращенец так точно, но мазохизм… – под громкий хохот Хосока выпалив эту заранее зазубренную наизусть речь, расстроенно цокнул Юнги. Однако цирк одного зрителя требовал продолжения, поэтому уже в следующее мгновение он просиял так, словно совершил самое гениальное научное открытие столетия, и, победно вскинув палец вверх, выдал: – А! Понял! Наверное, они нравятся тебе своим длинным раздвоенным языком! Не уверен, что поцелуи для рептилоидов можно отпрактиковать на несчастных помидорчиках, но ты все равно попробуй: пригодится. А для следующей практики я подберу тебе что-нибудь более подходящее. Гигантскую резиновую змею, например. Или ящерицу. Могу даже живую. Хотя… – продолжил гримасничать Юнги, с удовольствием видя, как на лице Чонгука начинает проступать тень понимания, а в глазах – разгораться яростный огонь, – лучше не буду. Жалко бедную скотину. Сдохнет после твоих поцелуев-то. Со смеху, – подмигнул подскочившему с места Чонгуку он, прекрасно понимая, что в этот раз от фингала со всех ног придется улепетывать именно ему. Ну ничего. Это нескрываемое удовольствие того стоило. От и до.