Преданная

      Гермиона почувствовала чужие губы на своих за мгновение до того, как грудную клетку обожгло, и она перевернулась набок, выкашливая воду из легких. Снова и снова спазм проходил по ним, выталкивая жидкость, и когда Гермиона уже смогла вдохнуть более-менее свободно, внутри все горело в агонии.       Она открыла глаза и увидела перед собой Снейпа, мокрого, в одной рубашке и штанах. Он тяжело дышал и сидел, зажмурившись и откинув голову. Руки уперты в бедра, бледная кожа покрылась мурашками от дикого холода.       Разочарование затопило ее разум. У нее же почти получилось.       А потом Гермиона откинулась на спину и рассмеялась, сквозь агонию в легких. Так обреченно и истерично.       Я снова здесь…       Смеялась до слез, до боли в мышцах, сквозь дрожь и лютый холод, пока не почувствовала, как руки Северуса обхватили ее и притянули к себе. Ее пальцы захватили рубашку, и она прижалась к его груди так сильно, как только могла. Почувствовала, как они трансгрессировали, но не смогла открыть глаз, сосредоточившись на мокрой рубашке, зажатой в ее руках, и жаре чужого тела. Гермиона боялась его гнева и жалела, что снова здесь, в суровой и неприятной реальности. Поэтому сейчас она мечтала замереть в этом миге, где рядом кто-то живой и этот кто-то обнимает ее, крепко прижимая к себе и не говоря ни слова.       Тело начало сотрясаться от крупной дрожи, несмотря на то, что Северус успел высушить их одежду заклинанием.       — Нори, принеси все нужные зелья из моего кабинета, — бросил домовику Снейп, когда Гермиону начало колотить так сильно, что застучали зубы. Он встал и поднял девушку на руки. Она тут же спрятала лицо у него на шее, не в силах встретиться взглядом с черными глазами — слишком боялась увидеть в них жалость, гнев или отвращение.       Снейп легко нес ее сквозь комнаты и, положив на кровать, попытался выпрямиться, но Гермиона не разжала рук, притянув его ближе к себе. Северус удивленно выдохнул ей в волосы и дернулся, отдаляя корпус, но не произнес ни слова и, смирившись, лишь положил одну руку ей на талию, а другой уперся в подушку рядом с головой.       — Спасибо, — хриплым голосом негромко произнесла Гермиона, почти касаясь его уха губами. — Спасибо, что пришли за мной, даже если это нарушило все мои планы…       — Ваши планы совершенно отвратительны, Гермиона, — безэмоционально ответил Снейп и отстранился, когда девушка разжала руки. Он резко обхватил ее лицо руками и, заставив посмотреть себе в глаза, медленно и почти угрожающе произнес: — Никогда. Больше. Так. Не делай.       Гермиона обхватила его запястья, но взгляда не отвела и, спустя несколько долгих мгновений, кивнула. Его темные радужки прошлись по ее лицу, отмечая посиневшие губы, припухшие от слез глаза и мертвенную бледность кожи. Он отпустил ее и обернулся к Нори, которая уже держала поднос с зельями. Северус молчал, пока Гермиона принимала их, и не смотрел на нее, то тихо переговариваясь о чем-то с Нори, то бросая взгляд внимательных темных глаз на ее лекарства. Гермиона неотрывно следила за ним. Северус выглядел необычно. Штаны и выправленная рубашка. Что необычно — белая рубашка. Разве профессор Снейп носит что-то помимо черного?       Допив последнее зелье, вытерла рот тыльной стороной ладони, а потом посмотрела на него в упор и спросила:       — Как?       Уточнять не требовалось. Конечно, Снейп понял. Он перевел мрачный взгляд на нее и скривился:       — Ты не изучала обряд, которому подверглась? — сухо поинтересовался мужчина, и Гермиона покачала головой. — Что ж, винить тебя не буду, ведь твоя голова была занята другим… Например, продумыванием плана, как убить нас обоих…       Гермиона открыла рот от изумления и даже перестала жалеть себя.       — Обоих? Я…       — Не знала, — закончил он за нее, и уголок его губы дернулся в надменной усмешке, отчего зубы Гермионы раздраженно скрипнули. Нори протянула ему баночку, и он медленно открутил крышку. Зачерпнул двумя пальцами мазь, затем немного подвинулся к Гермионе и осторожно провел ими по ранке на лбу над бровью. Девушка поморщилась, но ничего не сказала, — даже не сомневаюсь в этом, — следующий мазок на скуле. — Но, тем не менее, ритуалов, заключающих магический брак, множество, Гермиона, а наш с тобой один из самых неприятных, — Северус сдвинул брови, внимательно обводя взглядом ее кожу и проверяя на наличие прочих ранок. Дотронулся до подбородка, заставив поднять голову, и осторожно нанес мазь на ранку на шее. — Магия, а в нашем случае она древняя и опасная, — он наклонился чуть ближе и, зачерпнув еще мази, нанес ее на ключицу, — делая такую уступку, ввиду заключения брака без согласия невесты, оберегала ее по-своему. Жена в таком браке под особой защитой. Если она погибнет, по вине супруга или нет, муж погибнет следом в течение некоторого времени. Точных сроков не было указано. Но работает это только в одну сторону. Если первый умру я, от чего бы то ни было, ты будешь жить.       Гермиона, разморенная теплом и сосредоточившаяся на его прикосновениях, которые ощущались такими непривычными и нежными, вдруг поняла смысл его слов и ее глаза расширились.       — Это ужасно, — перехватив его руку, выпалила она, — как вы могли на такое подписаться, Северус?       Он удивленно посмотрел на нее, слегка наклонив голову, потом перевел взгляд на пальцы, обхватившие его руку.       — Времени выбирать не было…       — Почему вы не сказали мне об этом? — перебила его Гермиона, уже представляя, как своей смертью потащила бы за собой человека, единственного человека, который заботился о ней. — Эта не та информация, которую стоит утаивать.       — У нас с тобой не было возможности обсудить…       — Потому что вы вечно злитесь, — снова перебила она Снейпа, и он вскинул бровь, вопросительно посмотрев на девушку. Гермиона проигнорировала его выражение лица, качая головой. — Я была в таком состоянии… вы все время рисковали… — Гермиона была в таком шоке, что не обратила внимание, как все еще сжимает его руку и, более того, задумчиво поглаживает большим пальцем, — никакой долг жизни того не стоит.       Северус вздохнул, высвобождая руку.       — Ты не заслуживала эвтаназию после всего, что сделала…       Гермиона посмотрела на него внимательно, но он быстро отвернулся, видимо, уже жалея, что сказал ей это. В груди разлилось что-то теплое.       — Вы поранились о камни, — вдруг снова перешел он на официальное обращение, и голос его стал почти ледяным, а тепло, разлившееся внутри, вдруг погасло. Гермиона поджала губы. Так быстро менять маски и тон разговора может только Снейп, наверное, — нужно осмотреть вас.       Он приподнял бровь, как бы говоря, что этим он и так все сказал. Глаза Гермионы расширились, когда она поняла, что он имел в виду. Она опустила голову, только сейчас замечая, что платье разорвано в нескольких местах.       — О, — только и протянула Гермиона, вдруг покраснев, — я… я не могу…       Северус фыркнул.       — Гермиона, пока не было Софи, как вы думаете, кто за вами ухаживал? И сразу скажу — нет, это была не Нори.       — О, боже, — Гермиона, совсем по-детски, спрятала лицо в руках, чувствуя, как жар приливает к щекам. Большего унижения не придумаешь.       — Я совершенно точно не собираюсь покушаться на вашу девичью честь, — сухо сказал Северус, вероятно, полагая, что ее это успокоит. — Можете не волноваться.       …не думал, что ему понравится оживший труп…       Слова Рона всплыли так не вовремя, заставив Гермиону опустить голову и чуть ли не задрожать от унижения, когда она принялась замерзшими пальцами неловко расстегивать пуговицы. Это было так глупо, так неправильно. Северус Снейп был ее профессором и не должен был видеть ее в таком виде. Щеки Гермионы уже горели так, словно у нее была температура.       Видимо, Северус заметил перемену настроения ведьмы, потому что он вдруг остановил ее и добавил:       — Давайте, я сам, — он ловко расстегнул пуговицы на ее платье и помог стянуть рукава, обнажив Гермиону до пояса и оставив девушку только в белье. Его взгляд нигде не задерживался, сосредотачиваясь только на ранках, — я сказал так не для того, чтобы задеть вас… — вдруг негромко проговорил он. Гермиона сглотнула и подняла голову, пытаясь понять, к чему он ведет, но Северус не смотрел на нее, нанося мазь на несколько крупных царапин на ребрах, — думал, что вас это успокоит, а не расстроит, учитывая характер наших отношений. — Гермиона едва не застонала от досады. Он что, прочел ее мысли? Северус поднял голову. — Я думаю, что, пролежав в коме семь лет, вы немного похудели, но остались не менее привлекательной, чем раньше, — в его глазах сверкнула насмешка, и он добавил: — Особенно на моем фоне.       Гермиона не сдержала нервного смешка, и их взгляды встретились. Она заметила, что уголок губы Северуса дернулся. Он даже не представлял, что сделал, просто сказав ей это. А она даже подумать не могла, что он мог считать ее привлекательной. От слов Северуса в груди снова потеплело.       Наблюдая, как он продолжает обрабатывать ранки на ее ногах, задрав подол юбки к талии, она размышляла о том, что, может, ее муж единственный человек, кому действительно на нее не плевать? Хотя бы потому, что их жизни связаны, а точнее, его жизнь зависит от ее. Гермиона просто не могла подвести Северуса Снейпа, одобрения которого всегда так искала в школе. Теперь она просто обязана жить. Ради него. Ради того, кто спас ее и продолжает это делать время от времени.       Гермиона пообещала себе, что больше не доставит ему подобных хлопот. Конечно, ее жизнь похожа на жизнь овоща и, признаться, она все еще жалела, что он ее вытащил, когда все почти закончилось. Но Гермиона вдруг почувствовала это. Смысл. В ее существовании, каким бы оно ни было, сейчас виделся смысл.       Уже засыпая в теплой постели, окруженная согревающими чарами, в утренней тишине дома, нарушаемой только звоном посуды на кухне и треском камина, который разжег в ее комнате Северус, Гермиона сквозь сон отметила, что так и не узнала, как он ее нашел.

***

      Теперь Софи приходила только в первой половине дня, чтобы помочь Гермионе собраться, помыться и сделать все, что требовалось подопечной, которая старалась максимально не обременять своего домового эльфа. Также она продолжала возить Гермиону в город, на приемы к физиотерапевту и психиатру. Медсестра ничего не знала о событиях, которые довелось пережить Снейпам. Когда Северус ограничил ее уход за Гермионой, она нахмурилась и завалила его вопросами о том, кто будет ухаживать за ней все остальное время. На что он ответил, что теперь у него больше времени и он лично позаботится о ней. Гермиона в этот момент едва сдержалась, чтобы изумленно не взглянуть на мужа.       Он обронил недавно, что теперь все будет по-другому. Но Гермиона и представить не могла, насколько по-другому.       Северус не кривил душой. Все стало действительно иначе. Хоть почти все время она была под контролем Нори, которая ни на шаг от хозяйки не отходила, вечерами он неизменно сменял эльфийку. Первые пару дней Гермиона все еще удивлялась его приходу, чувствуя неловкость оттого, что из-за нее ему снова приходится отрываться от работы. Она всерьез опасалась, что у него могут появиться проблемы с администрацией школы. Но, признаться, видеть Снейпа было радостно, и вскоре она перестала думать о его возможных проблемах. В конце концов, это было его желание.       Их вечер начинался с ужина, который пусть и проходил в молчании, но все равно давал почувствовать Гермионе, что она не одна. Девушка, не желая спугнуть профессора, старалась и слова лишнего не говорить. Слишком быстро она привыкла за эти дни к его обществу и снова проводить вечера в одиночестве больше не хотела.       После ужина Северус отвозил ее в библиотеку, устраивая поближе к огню, потому что Гермиона все время мерзла. Нори делала им согревающий чай и уговаривала Гермиону пить его со сладостями, вероятно надеясь, что это позволит хозяйке быстрее набрать вес. Северус устраивался за столом и иногда презрительно хмыкая, что-то яростно чиркал на домашних работах студентов. Гермиона поглядывала на него исподтишка поверх своей книги и улыбалась в такие моменты.       Так вот с каким лицом он проверял наши работы.       Подняв взгляд от книги, которую она начала читать вчера, Гермиона несколько мгновений рассматривала Снейпа, пока вдруг не осознала, что он смотрит на нее в ответ. Она спохватилась и растерянно открыла рот, собираясь извиниться, но увидев его насмешливый взгляд и вскинутую бровь, только тихо рассмеялась, покачав головой.       — Вспомнила, что вы мне так и не рассказали, как вам удалось меня найти? — спросила Гермиона, надеясь, что он поверит, что она именно для этого вопроса сверлила его взглядом.       Северус ответил не сразу. Он отложил перо и потянулся к бокалу с огневиски, который налил себе после первой чашки чая, заявив, что алкоголь согревает гораздо лучше заваренного имбиря. Отпил и задумчиво посмотрел на Гермиону.       — Признаться, я не понимаю до конца эту магию. Если говорить просто — я знал, где вы находитесь.       — Что вы имеете в виду?       Снейп вскинул черную бровь, снова насмешливо посмотрев на девушку.       — Именно то, что сказал, — протянул он. — Я чувствую вас. У вас не появилось что-то подобное?       Гермиона прислушалась к себе. И не почувствовала ничего. Она с сожалением покачала головой, ей хотелось испытать что-то особенное, быть отмеченной такой древней магией, раз уж она имела к ней непосредственное отношение.       — Ну, я осознаю наш брак гораздо дольше, чем вы, — утешающе сказал Снейп и слегка улыбнулся, — хотя у вас это может и не проявиться.       — Почему?       — Магия в результате обряда охраняет женщину. И если мне эта способность нужна, чтобы спасти свою жизнь, устранив угрозу вашей, то вам это не нужно.       — Хм, — нахмурилась Гермиона, — это нечестно. Я думаю, что любая женщина хотела бы иметь возможность тоже спасти своего возлюбленного.       — Если бы этот возлюбленный был, — резонно заметил Снейп, приподняв черную бровь, и, когда Гермиона непонимающе посмотрела на него, добавил: — Ритуал крайне неоднозначный. Я не удивлюсь, если изначально он был создан совсем для другого…       Гермиона соображала пару секунд, а потом ее губы вытянулись в смущенное «О», и она, кивнув в знак того, что поняла, скрылась за книгой.       Пока ведьма ждала, когда жар от лица отхлынет, и ругала себя на чем свет стоит за странные и неадекватные реакции, не соответствующие ее возрасту, она снова услышала его голос.       — Вы расскажете, что вами двигало? — спросил Северус, нарушив тишину, и, опустив книгу, она обнаружила, что он все еще смотрит на нее. — Разговор с матерью, приход недоумка Уизли или гнетущий брак со мной?       Его лицо было непроницаемо. Взгляд совершенно пуст. Девушка заметила, что чем бесстрастнее он выглядит, тем больше чувств его одолевает. Потому что, как она успела проследить, когда все спокойно, он даже проявлял какие-то слабые эмоции, полуулыбка, отголоски разных чувств во взгляде.       Так однозначно ответить на этот вопрос она не могла. Гермиона грустно улыбнулась своим мыслям.       — Наверное, все вместе, — протянула девушка, тщательно подбирая слова, — мама во многом винит меня, Рон ранит, как и прежде, а быть замужем за собственным профессором… простите, но это не то, о чем я мечтала. Так что если быть честной, Северус, то все вместе, но в меньшей степени наш брак.       Гермиона смотрела прямо мужу в лицо, стараясь искренне донести до него, что не он является причиной ее поступка.       — Мне очень жаль, что я проявила подобную слабость… — ведьма немного склонила голову к плечу, как бы взвешивая, стоит ли продолжать выливать на него свои мысли.       Гермиона чувствовала от него ауру уверенности и спокойствия. С ним хотелось поделиться своими проблемами и переживаниями. Когда Северус Снейп был таким, ей казалось, что он может решить любую проблему, которая у нее возникнет. Она никогда бы не стала выливать на него все свои переживания просто так. Но он спросил сам и выглядел так, словно не против выслушать ее. Девушка отложила книгу и натянула повыше плед, снова начав мерзнуть. Она посмотрела на пляшущее в камине пламя и начала:       — Кажется, окончательно все пошло не так, когда я позвонила маме…       Спустя полчаса Гермиона замолчала, а Северус, к счастью, не стал ее жалеть, ругать ее родителей и вообще хоть как-то комментировать это. Просто кивнул и погрузился в проверку домашних заданий, а Гермиона, смаргивая взявшиеся из ниоткуда слезы, наконец, смогла вздохнуть свободнее. Она даже психотерапевту не рассказывала этого, а теперь, поведав мужу, вдруг почувствовала облегчение.

***

      Гермиона отрезала кусочек курицы и, вздохнув, положила его в рот. Аппетита совсем не было, но стоило ей попытаться незаметно отложить вилку, как она сталкивалась с пристальным, многозначительным взглядом Северуса, и не менее пристальным взглядом огромных серых глаз Нори. Снова вздохнула и отрезала следующий кусочек.       — Хозяйке не нравится, как приготовила Нори? — убитым голосом спросила эльфийка, не выдержав жалобных вздохов Гермионы.       Девушка резко вскинула голову, испуганно взглянув сначала на Нори, потом на Северуса, который насмешливо смотрел на нее поверх бокала. Его взгляд словно говорил: «Попробуй оправдайся».       — О нет, — поспешно заверила эльфийку Гермиона, — что ты, Нори, курица чудесна и все остальное тоже… — она виновато взглянула на нее, — просто мне не хочется есть…       Ведьма почувствовала себя самым ужасным человеком в мире, увидев поникшие уши эльфа. Гермиона умоляюще взглянула на Северуса, ища помощи, но он лишь пожал плечами, хотя, видимо, эта ситуация его забавляла, судя по кривой усмешке.       — Не переживай, — вдруг нашлась Гермиона и указала на еду в тарелке, — это все я доем, обещаю.       Пришлось давиться, но держать слово. Тем более Северус, который минут десять назад закончил есть, сидел откинувшись на спинку стула и словно следил — выполнит она обещание или нет. Гермиона пару раз раздраженно на него посмотрела, но ничего не сказала. Она как раз медленно жевала последний кусок, когда Северус нарушил тишину.       — Вы приглашены куда-нибудь на Рождество? — как бы между прочим поинтересовался он.       Гермиона постаралась сохранить бесстрастное выражение, когда посмотрела на него и спокойно ответила:       — Нет, скорее всего, я буду здесь. Нори, может быть, позволит выпить глинтвейна и нарядит елку, — она попыталась улыбнуться ему, но вышло скверно, потом поспешно добавила: — Если вы не против, конечно.       Ей стыдно было признаться, но она ждала приглашения хоть от кого-нибудь из друзей или даже родителей. Но Рождество послезавтра, и пора было уже признать, что провести его придется одной.       Северус внимательно обвел взглядом ее лицо, отчего Гермионе вдруг захотелось уметь владеть окклюменцией, такими проникающими порой казались его глаза.       — Я не против, — протянул Снейп, все еще гипнотизируя ее взглядом. Гермиона уже снова опустила взгляд в тарелку, когда он, подавшись вперед, неожиданно продолжил: — В деревне в Сочельник будет ярмарка. Хотели бы побывать там?       Это было... неожиданно. Ведьма не смогла скрыть удивление, и в ее голове сразу завертелись тысячи мыслей.       Зачем ему это? Будет ли уместно согласиться? Не стану ли я обузой для него? Но он ведь сам предложил! Это значит, что в Рождество мы будем вместе? Это будет что-то значить? А как мы доедем до ярмарки? Как будем смотреться вместе? Мне нечего надеть! Я просто ужасно выгляжу...       Видимо, ее молчание затянулось, и Снейп, резко встав из-за стола и кивнув Нори, бросил Гермионе:       — Думаю, что идея не стоит реализации, — его тон понизился на несколько градусов, пуская неприятную дрожь сожаления по ее телу. — Сообщите мне до Сочельника не против ли вы, если каникулы я проведу в этом доме…       — Северус! — воскликнула Гермиона, сжав подлокотник кресла и жалея, что не может встать. Все сомнения мигом вылетели из ее головы. — Я думаю, что идея прекрасная, — Гермиона неуверенно улыбнулась, глядя в равнодушные черные глаза, — вы знали, что Софи участвует в рождественском представлении на главной площади? Она будет Белоснежкой. — Она сглотнула, замечая, что он не реагирует и продолжает отрешенно смотреть на нее. — Было бы здорово поддержать ее, после всего что она сделала для меня.       Снейп кивнул и, развернувшись, двинулся прочь из столовой, когда Гермиона снова окликнула его.       — Северус! — теперь она улыбалась вполне искренне, хоть и смущенно. — Я буду рада, если вы проведете каникулы дома.