***
На каникулах Гермиона видела Северуса гораздо меньше, чем в рабочие дни, хотя он и был дома. Все свободное время мужчина работал в лаборатории. Она поймала себя на мысли, что они стали немного больше общаться за ужином и завтраком, которые всегда проводили вместе. Тема поцелуя между ними больше не всплывала и обоих это устраивало. Гермиона задавала ему вопросы, и ей казалось, что они его не бесят, потому что отвечал Северус вполне спокойно и развернуто. В канун Нового года, Снейп за завтраком, прежде чем они приступили к еде, протянул ей коробочку. Гермиона удивленно посмотрела на него, втайне опасаясь, что это подарок. Ей всё так же нечего было подарить в ответ. Девушка аккуратно раскрыла ее и увидела… старую, потрепанную кассету от магнитофона. Гермиона улыбнулась. — Что это? — в тот момент как она спросила, в голове щелкнуло и она поняла. — Портал? Северус кивнул. — Ваши родители приглашают вас к себе, — спокойно сказал мужчина, соединив пальцы перед собой и внимательно наблюдая за Гермионой. — Если вы согласны, то он сработает через час, и вы перенесетесь как раз к ужину. Если не хотите, давайте завтракать. Гермиона ошарашенно замерла, глядя в темные глаза Северуса. Родители хотят поужинать? Но хочет ли она? Она поняла, что несмотря ни на что: да, хочет. Всей душой. — Но как? — выдохнула Гермиона. — Ваш отец сожалеет о том, что разговор с матерью вышел неудачным и хотел бы познакомить вас с сестрой. Гермиона посмотрела на портал. — Обратно он сработает через три часа, — добавил Снейп. Она подняла голову, замечая, с какой внимательностью он вглядывается в нее. Неужели думает, что это поставит под вопрос ее стабильность? Хотелось как-то его успокоить. Гермиона улыбнулась ему и сказала: — Я в порядке. Нырять в море точно не собираюсь, — заметила его усмешку и когда их взгляды встретились, она попросила: — Вы могли бы отправиться вместе со мной? — Я думаю, это лишнее, — не отводя взгляда ответил Северус. Гермиона же сразу опустила ресницы, стараясь не показывать, что расстроилась. Он вздохнул и пояснил: — Гермиона, вы знаете какое впечатление я произвожу на людей. Вам нужно поговорить с родителями в спокойной обстановке, но рядом со мной они не смогут расслабиться… Так дело в этом? Гермиона все еще не поднимала головы, рассматривая вышивку на салфетке и негромко произнесла: — А без вас не смогу расслабиться я… Осторожно взглянув на него Гермиона, заметила, как сверкнули темные глаза и мелькнувшее в них необычное выражение, которое она не смогла рассмотреть, потому что Северус его тут же спрятал. Но все же было в его взгляде что-то… Гермиона могла бы сказать, что тепло. Но не была уверена. — Хорошо, — кивнул Северус и встал, — вам нужна помощь, чтобы собраться? Гермиона покачала головой, и он вышел из столовой, оставив ее с эльфийкой, которая выжидающе смотрела на хозяйку. — Как думаешь, Нори, что мне надеть? — Гермиона встретила растерянный взгляд домовика и рассмеялась. Нори не привыкла раздавать советы и порой, когда Гермиона спрашивала ее мнение о чем-то, впадала в ступор. Но такое случалось уже гораздо реже. Развернув кресло и направив его в свою комнату, девушка добавила: — Нужно торопиться, у нас всего один час.***
Портал был более мерзким, чем тот, через который они путешествовали на четвертом курсе. Более длительное, сжимающее все внутренности перемещение. Если бы Снейп не прижимал ее к себе так крепко, она бы рухнула ничком. Они оказались на специальной площадке, предназначенной для международного перемещения. Кресло Гермионы Снейп трансфигурировал в трость, поэтому девушку ему пришлось держать на руках, когда им нужно было выйти, освободив место для следующего путешественника. Сделав несколько шагов вперед, Северус трансгрессировал, и они оказались перед большим светлым домом, стоявшим у кромки океана. Гермиона блаженно зажмурилась и подставила лицо теплому ветру. Вид открывался невероятный. Широкая береговая линия с жемчужным песком и океан, такой бирюзовый, что Гермионе захотелось немедленно окунуться в эти прозрачные воды. Вдруг она поймала на себе внимательный взгляд темных глаз и замерла. Их лица были так близко, и при таком ярком освещении Гермиона заметила, что радужка его глаз не черная, как ей всегда казалось, а коричневая, с темными прожилками. Это было такое открытие, что она невольно приоткрыла рот, вглядываясь в этот необычный цвет. — Северус, — она подняла руку, аккуратно убрав прядь упавших волос с глаз и чуть приблизила лицо, рассматривая, — у вас такие необычные глаза, я думала черные, но они… Девушка замолкла, наконец поймав его взгляд, и смутилась от того, как он на нее смотрит. Возможно дело в косметических чарах, которые она накинула на себя, не решаясь показываться родителям в таком виде, но он смотрел на нее так, будто ему нравилось то, что он видел. Гермиона тут же убрала руку, замершую у его лица, и немного повернулась, разрывая зрительный контакт, чтобы посмотреть на дом. — Они живут здесь? — спросила она, когда они двинулись вперед. — Да, — коротко ответил он, все еще держа ее в руках. Везти ее на коляске по песку было бы сложно. Наконец, они вышли на асфальтированную дорожку и бросив чары для отвлечения внимания, Северус трансфигурировал трость обратно в кресло и осторожно опустил в него Гермиону. Им навстречу спустя несколько мгновений вышли Джин и Вендел. Они неуверенно переглянулись, немного огорошенные тем, что Гермиона в инвалидном кресле. Девушка нацепила на лицо улыбку, мгновенно пряча любые эмоции и, стоило Северусу подвезти ее ближе, она оказалась в объятиях сначала мамы, потом папы. — Как хорошо, что у вас получилось появиться здесь, мы переживали, — Вендел пожал руку Северусу и вновь взглянул на Гермиону теплым взглядом. — Я столько лет не видел тебя… А ты почти не изменилась. Гермиона улыбалась, чувствуя неимоверное счастье быть рядом с ними. Они изменились очень сильно. Постарели немного, она заметила сетку новых морщинок у глаз. — Папа прав, ты почти такая же, какой я тебя помню из того, последнего лета девяносто седьмого… После недолгих приветствий, обмена впечатлений и объятий, они прошли во внутренний дворик, где в беседке уже был накрыт стол, а рядом стоял электрический гриль, в котором отец, вероятно, собирался жарить овощи и мясо. Северус отошел от них на несколько шагов, не участвуя в разговоре, и мама хоть и поглядывала на него немного странно, все же ничего не говорила по этому поводу. Папа жарил овощи и рассказывал разные истории. Они разговаривали на отвлеченные темы, обсуждая новости и погоду, не углубляясь в расспросы о личном. Но мысли Гермионы были о сестре. Прошло почти полчаса, как они здесь, а она ее еще не видела. Девушка как раз хотела спросить про Чармиан, когда ее взгляд вдруг наткнулся на девочку, выбежавшую из дома и замершую от неожиданности. Взвизгнув, она спряталась за Джин и игриво выглянула из-за ее спины. Родители настороженно посмотрели на Гермиону, и мама сказала, обратившись к малышке: — Дорогая, познакомься, эта милая девушка — твоя сестра, ее зовут Гермиона, — голос Джин прозвучал очень ласково, она поглаживала девочку по кудрявой голове, а та игриво поглядывала на нее, — и ее муж — мистер Снейп. — Привет, — Гермиона улыбнулась малышке и протянула руку, — очень рада с тобой познакомиться, Чармиан. Девочка, заложив палец в рот, подошла к Гермионе, дотронулась до ее руки и улыбнулась. Засмеялась и, снова взвизгнув, бросилась в дом. — Она совершенно избалована, — с нежностью глядя дочери вслед, сказал отец, — и не умеет вести себя с гостями. — Ничего, — задумчиво сказала Гермиона, — она еще слишком маленькая. Джин пригласила их за стол, отвлекая от разговора о Чармиан. Вендел и Джин много говорили, рассказывая о своей жизни, занятиях и увлечениях. Гермиона слушала их, напитываясь их улыбками, взглядами, голосами, хотя ее не покидало чувство, что они ведут себя немного наигранно. Вся их веселость выглядела неискренне, и девушка тоже не могла расслабиться. Гермиона обратила внимание на то, что Чармиан в доме одна, но мама ее успокоила, сказав, что она с няней, в которой души не чает. Ей бы хотелось побыть немного с сестрой, но та больше не выбегала к ним. Гермиона сразу поняла, что малышка ее совсем не знает. — Чармиан не выйдет к нам больше? — спросила Гермиона, когда образовалась небольшая пауза. — Думаю, это лишнее, вы сегодня только познакомились… — Вы совсем не рассказывали ей обо мне? — не удержалась от опасного вопроса Гермиона. — Тяжело это было сделать, когда мы сами про тебя не помнили, — укоризненно посмотрела на нее Джин, ее тон стал обвиняющим, как в прошлый раз. Вендел положил руку на руку жены в успокаивающем жесте и многозначительно посмотрел на нее. — Нет, милая, — отец ласково взглянул на дочь, — это правда было проблематично. Ведь к тому же, ты даже со всех фотографий себя стерла. А потом эта ситуация, было неизвестно, придешь ли ты в себя… Мы решили, что ей не стоит знать… Гермиона кивнула, дав понять, что она услышала его. Но, насколько она знала, Северус вернул им память, когда Чармиан было два. И им не хватило трех лет, чтобы рассказать о том, что у той есть сестра? Это был осознанный выбор. Девушка заглушила в себе неприятное чувство разочарования. — Она замечательная, — сказала Гермиона, стараясь закрыть тему Чармиан и лихорадочно соображала, что спросить у родителей еще. — Ты тоже была такой, — папа протянул руку, взглянув на нее, и сжал пальцы дочери. — Пока не изменилась в какой-то момент, — положив приборы чуть громче обычного, подняла голову Джин. — После того как уехала в свою школу, — Джин нехорошо усмехнулась, и ее язвительный взгляд столкнулся с внимательным взглядом карих глаз, как раз перед тем, как она обратилась и к Северусу: — Вы можете себе представить, все думали, что мы хотели избавиться от Гермионы, отправив ее в школу-интернат! Она хорошо училась в обычной школе. Это было очень престижное заведение. Никто не понимал, почему мы так поступили… — Джин, я не думаю, что нашим гостям интересно слушать о наших трудностях, — засмеялся Вендел, глянув на Гермиону и Северуса, но оба выглядели мрачнее тучи. Никому уже не было смешно. — Меня осуждал каждый наш знакомый, — продолжила Джин, не отрывая взгляда от дочери. Гермиона спокойно смотрела на мать, понимая, что во взгляде той нет ни грамма любви к ней. Внутри зашевелилось мерзкое чувство. Обида. Где-то глубоко внутри нее маленькая Гермиона рыдала от обиды за эти несправедливые обвинения. Но взрослая Гермиона, уставшая чувствовать себя виноватой, лишь вздернула подбородок и вскинула бровь, уже не пытаясь улыбаться через силу. — Я не виновата, что это проявилось во мне, — она, не мигая, смотрела матери в глаза, — я не выбирала это. Не выбирала оставить тебя. Не выбирала воевать… — Но ты выбрала стереть себя из моей памяти, ты выбрала мою дальнейшую жизнь, ты выбрала пустить меня по пути вечного ощущения потери, — от сдерживаемых эмоций мама скривила лицо, — ты выбрала все за меня… и ты не имела права так поступать, Гермиона. Возмущение всколыхнулось в ней, и она выдохнула. — Я просто спасала вашу жизнь, — негромко сказала она, переводя взгляд с папы на маму. — Ты могла все объяснить… — начала Джин. — И вы бы не уехали, — воскликнула она, сжав кулачок. — Это было бы наше решение, — прорычала мама, — нет, Вендел, не надо… Я осознаю, что я говорю, — она отмахнулась от мужа, который пытался ее успокоить легким прикосновением к плечу, и снова посмотрела на Гермиону. — Хорошо. Если тебе так важно было спасти нас, почему ты не рассказала все как есть? Почему не выбрала уехать вместе? Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но закрыла… Она даже не рассматривала такой вариант. Ведь она не могла оставить Гарри одного. Мама криво усмехнулась и покачала головой. — Потому что твои друзья стали для тебя важнее, чем мы, да, Гермиона? Очень-очень давно. Когда ты, побыв три-четыре недели дома, старалась поскорее уехать к Молли… Ведь она волшебница, а я нет. Гермиона задохнулась от захлестнувшего ее понимания, и вдруг девушке стало так жаль, что мама все это время жила с такими мыслями. Ведь это все неправда. — Иногда мне очень жаль, что вы, профессор Снейп, вернули нам воспоминания, — Джин бросила взгляд на сидящего рядом с дочерью мужчину, и ее глаза заблестели, — я не хочу тебе зла, Гермиона и не хочу сделать больно… Но, наверное, между нами так много недосказанного, что, если говорить все, мы больше никогда не захотим видеть друг друга. Повисло тяжелое, очень гнетущее молчание. Северус выглядел абсолютно незаинтересованно, подперев пальцами висок и потягивая воду. Вендел совершенно не знал, куда себя деть. И только Гермиона с Джин сверлили друг друга взглядом. И если Джин едва сдерживала эмоции, Гермиона была совершенно спокойна. Когда ей наконец открылись все причины, ее словно оглушило. Она знала, что скоро ее накроет, но сейчас она еще могла держать себя в руках. — Прости меня, мам, — негромко сказала она. — Но ты не жалеешь, что поступила так… Повисло молчание. Гермиона почувствовала руку Северуса поверх своей. Странно посмотрела на то, как он обхватил ее пальцы. Повернула голову, встречаясь с ним взглядом. По его лицу ничего нельзя было прочесть, но она каким-то образом ощутила поддержку. Гермиона снова посмотрела на мать, которая от эмоций раскраснелась и на отца, который выглядел очень подавлено и с сожалением смотрел на нее. — Жалею. Но если бы у меня был выбор, я бы опять стерла вам память и делала бы так снова и снова… — тихо сказала Гермиона и заметила, как Джин уже набирает в грудь воздуха, чтобы обрушить на нее очередную порцию обвинений. Гермиона подняла руку, останавливая ее. Горло сдавило от невыплаканных слез, но Гермиона еще выше вздернула подбородок. — Вы можете ненавидеть меня, обвинять, но знайте, вы живы благодаря тому, что я сделала это с вами… — Это немыслимо! Ты меня даже не слышишь… Джин резко встала, кинув на стол салфетку и быстро скрылась в доме. Повисла гнетущая тишина. Гермиона смотрела в стол, мысленно отсчитывая до десяти и справляясь со слезами, потом подняла голову и взглянула на папу. Он выглядел уставшим и виноватым. — Ты знаешь, ей всегда тяжело давалось осознание волшебного мира и принятие его, — он попытался улыбнуться, но у него не вышло. — Прости, Гермиона. Я думал, что мы поужинаем и придем к взаимопониманию. Да, она прекрасно понимала отца, потому что, отправляясь сюда, тоже всей душой надеялась на это. Видит Мерлин, она нуждалась в семье, в их принятии, понимании. Гермиона посмотрела на Северуса. — Заберите меня домой, — тихо сказала она, — пожалуйста. Снейп посмотрел на нее долгим взглядом и кивнул. — Только дай мне минуту, Гермиона, — он встал и, не обращая внимание на ее вопросы и на вопросы Вендела, направился к дому. Было ясно, что ему нужна Джин. Гермиона не думала, что он причинит ей вред, но все же ей было волнительно. Папа встал и хотел направиться за ним, но Гермиона его окликнула и покачала головой. Если Снейп что-то решил, он сделает это. И лучше ему не мешать. — Он не причинит вреда, — успокоила она отца, — скорее всего, хочет что-то сказать… В открытом окне второго этажа Гермиона увидела личико малышки Чармиан, которая сидела на подоконнике и игриво улыбалась ей. Девушка наклонилась и сорвала розу, росшую рядом с беседкой. Подержав ее в руках и напитав силой и красками, она отправила цветок по воздуху к девочке и та завороженно наблюдала за тем, как он плывет к ней. Потом перевела взгляд на Гермиону и убедившись, что папа на нее не смотрит, приложила палец к губам. Гермиона кивнула и заговорщицки улыбнулась малышке. Чармиан схватила цветок, который подлетел к ней и подержав его в ладошках, вдруг подняла руки и заливисто рассмеявшись, показала Гермионе по цветку в каждой ладошке. Во рту у нее пересохло, а руки задрожали. Мерлин, нет! — Папа, — сдавлено позвала она и тот поднял голову, поймав ее обреченный взгляд, — не дай ей поступить с Чармиан так же, как со мной. Пожалуйста. Вендел непонимающе посмотрел на нее, но у Гермионы не было сил ничего объяснять. Она уже смотрела в глаза шедшего к ней мужчины и, стоило Северусу приблизиться, протянула руки, обхватывая его шею и пряча лицо в темных волосах. В следующий миг, без прощаний, они исчезли в водовороте трансгрессии.