***
Корнуолл. Поместье Снейпов. 23 декабря 2006 года. Утро. Холодный и пустой взгляд Северуса пронзал ее ледяными стрелами. Он сделал шаг назад, так резко и решительно, оторвав ее руки от своей рубашки, что Гермиона с трудом удержала равновесие. — Одевайся, — приказал Северус, даже не взглянув на нее. Он развернулся и направился к двери, но Гермиона, все еще оглушенная его словами и чужим взглядом, не могла смириться с уходом. Вот так просто выставить ее? — Нет, — закричала она, и вся комната содрогнулась от выплеснувшейся магии, а дверь, вырванная из его пальцев, с грохотом закрылась. Гермиона почувствовала, как пространство запечатала неведомая сила и свет в комнате померк. Она понятия не имела, как это сделала, но сейчас было важно только одно — его напряженная спина, которую она гипнотизировала взглядом. Гермиона повторила на выдохе: — Нет… Северус не шевелился, глядя на чертову деревяшку, захлопнувшуюся прямо перед его носом. Палочка моментально скользнула в руку, и он попытался трансгрессировать. Ему нужно было покинуть эту душную комнату, в которой вокруг него сжимались стены… в которой была она. Прошло несколько долгих минут, нарушаемых лишь тихими всхлипами жены. Выхода не было, ему пришлось обернуться. Она все так же стояла посреди комнаты, плечи поникли. Гермиона так горько плакала, что его сердце разрывалось от муки при взгляде на нее. Видит Мерлин, он действительно хотел уйти и не терзать ее больше, не видеть ее слез, не испытывать раздирающее чувство вины. — Ты же не сможешь без меня, — вдруг тихо, но решительно произнесла она, подняв на него взгляд, и он был так ошарашен ее словами, что пару мгновений даже смотрел ей прямо в глаза. — За что ты так с собой? Как ты так просто можешь отказаться от меня? Я знаю обо всех твоих сомнениях и понимаю их… — Гермиона всхлипнула, снова вытерев лицо уголком простыни. Она пыталась поймать его взгляд снова, но он смотрел сквозь нее, сохраняя бесстрастное лицо. — Северус? — она позвала его, но Снейп жестким взглядом смотрел куда-то поверх ее плеча. Она не знала, какие слова подобрать, чтобы он услышал ее. — Я просто предлагаю тебе быть вместе, пока у нас есть такая возможность… Я не могу знать, надолго ли это. Но понимаю, что сейчас совершенно точно не время уходить друг от друга… Северус? Он молчал, позволяя ей высказаться. Гермиона от бессилия зарычала. — Говори, говори со мной, мать твою, — снова закричала она. — Не смей молчать. Я не уйду, если ты не поговоришь со мной. Гермиона сглотнула. Она знала, что привело его к такому решению, но не могла поверить, что он отказывается от нее. Их вчерашний разговор и ночь, полная секса и бредовых фраз, заставляющих гореть от желания, давали понять, когда именно он пришел к такому решению. Она и подумать не могла, что это было прощанием. Это не должно происходить так. — Поговори со мной, прошу… Я ведь нужна тебе, ты сам говорил… — Больше не нужна, — отрезал Снейп, снова сжимая палочку и невербально пытаясь снять чары, но магия не поддавалась. А ему уже было тяжело дышать. В его планы совершенно не входило болтать с ней. — Возможности исчерпаны, Гермиона. Хватит. Гермиона задержала дыхание. После тех слов, что он шептал ей на ухо буквально четыре часа назад, поверить в эти его слова — было трудно. Она судорожно выдохнула, быстро заморгав. — Я просто хотела верить… — пробормотала девушка растерянно. — Я запретил тебе верить… доверять, помнишь? Даже мне… Она помнила его слова, но как она могла не доверять тому, кого любит? — Хорошо, допустим, я уйду и что дальше? Северус даже наклонил голову, поражено посмотрев на жену и не веря своим ушам. Вопрос звучал так… обыденно, в данной ситуации. Что дальше? — Будешь жить, как раньше. — Я не хочу как раньше, я хочу с тобой… я же… — Гермиона запнулась. Она так ни разу и не сказала ему о своей любви. Время ли говорить сейчас? Что, если это заставит его одуматься? Гермиона подняла на него взгляд и тихо, обреченно проговорила: — Я же люблю тебя, Северус… Их взгляды встретились. Самые заветные слова, которых Снейп никогда ни от кого в своей жизни не слышал, он вынужден сейчас бросить ей в лицо назад. Его челюсти сжались, и он усмехнулся, покачав головой. Видеть такую реакцию на свои чувства было равносильно удару в живот. Гермиона задержала дыхание, глядя на жесткие черты. — Давно? — ехидно спросил Северус, и она опустила глаза не в силах смотреть на эту насмешку. — Давно, — ответила она. — Когда ты влюбилась, Гермиона? — настойчиво спросил он, подводя ее к нужному ответу. Она вздохнула, поднимая на него умоляющий взгляд. Гермиона слишком поздно поняла, почему он спрашивает это. Она оказалась в ловушке. И Северус это знал, поэтому, чуть склонив голову, смотрел на нее, сверкая глазами. — Еще прошлой зимой, — едва слышно сказала Гермиона. Он презрительно хмыкнул. — Я знаю, — скривился он. — Видел, — он замолчал, когда она вскинула голову, напряженно глядя на него. — И видел твои сомнения по этому поводу. Ты ведь и сама не понимала, почему я стал для тебя вдруг таким… — Важным. Ты стал важным! — надрывно сказала Гермиона, когда он замолчал. — Да, не понимала сначала, но приняла это. Любовь к тебе стала частью меня, и она не стала меньше с тех пор, как я начала жить полноценной жизнью. — Это не имеет значения, — прорычал Северус, снова отворачиваясь, — не в нашей ситуации. Гермиона сдерживала рыдания от отчаяния. — Что мне сделать, чтобы доказать тебе? — Просто живи. — Я не могу без тебя. А я не могу с тобой… Так не могу. Больше не сказав ей ни слова, Северус отвернулся, собираясь вышибить эту дверь, если придется. Он не умел говорить, не знал, как объяснить ей свою зависимость от нее, которая мешала дышать как ему, так и ей. Он задыхался от жажды полнейшей власти над ней. Понимал, что это ненормально, но ничего не мог поделать. Северус знал, что поломает и ее, и все прекрасное, что было между ними. Гермиона обхватила его торс руками в отчаянном, детском порыве удержать, несмотря ни на что. Лицом, мокрым от слез, прижалась к его спине, мотая головой. Она все еще не могла поверить. Внутри все сжималось от какой-то больной потребности в его присутствии. Внутри паническим страхом билась мысль: если он уйдет — ее не станет. — Отпусти, — негромко сказал Северус, и в его голосе было столько боли, что она опешила. Отпустить? Просил ли он сейчас ее убрать руки или смириться с его выбором — неважно. Гермиону прошибло от обреченности, от того количества эмоций, вложенных в одно это слово. Гермиона закрыла глаза, почти физически ощущая расползающуюся пустоту внутри. Она сделала глубокий вдох, желая навсегда запомнить его запах. В комнате стало светлее, и густая аура магии развеялась. А потом она разжала руки.***
Лондон. 24 декабря 2006 года. Поздний вечер. Канун Рождества. Гермиона услышала поворот ключа в замке, и следом дверь неуверенно, со скрипом, открылась. Кто-то вошел, шурша пакетами, и прошел на кухню. Крукс, который лежал, свернувшись клубочком рядом с ней, с любопытством поднял голову. Гермиона продолжила равнодушно пялиться в обивку дивана. Плевать. Она лишь плотнее закуталась в одеяло — из-за эмоциональных переживаний ее морозило. В это время с кухни доносились разные звуки: хлопанье холодильника, разворачивающаяся упаковка, закипающий чайник. Такого соблазна книззл не выдержал, покинув хозяйку и направившись прямиком на звуки еды. Гермиона снова абстрагировалась от реальности, погружаясь в спасительное беспамятство. И вздрогнула, когда вдруг громко звякнули приборы совсем рядом с ней. — Знаешь, я прикрыл тебя на работе, так что считай, что ты у меня в долгу, — сказал Гарри, устанавливая поднос на журнальный столик и обращаясь к подруге. Гермиона молчала. — Я сделал кофе. Растворимый, правда. Не помню, рассказывал ли я тебе, но, в общем, варить его я так и не научился… Гермиона испуганно вскрикнула, когда он подхватил ее на руки и сел вместе с ней на диван, устроив подругу так, чтобы она опиралась спиной о подлокотник. Гарри бросил ей под спину подушку и удобнее устроил ее ноги на своих ногах. Сунул ей в руки коробочку с китайской едой навынос и продолжил говорить: — Так вот, ты в долгу, помнишь? — он вскинул бровь, глядя на кислое выражение лица Гермионы. — Поэтому — ешь. Гермиона наклонилась вперед, вернув китайскую еду снова на поднос, и остановила на Гарри долгий взгляд. — Разве ты не должен быть сейчас с семьей? — спросила она, все еще прожигая его глазами. — Должен, но я здесь с тобой, — просто сказал Гарри, пригубив горячий напиток. Он поморщился и скривился. — Даже растворимый плохо получается. — Гарри… — Если не хочешь китайскую еду, я еще пиццу купил… Он указал большим пальцем в сторону кухни, но, столкнувшись с упрямым молчанием, тяжело вздохнул, сдаваясь. — Я не уйду, Гермиона, — грубо, немного с вызовом, сказал Поттер, посмотрев прямо на нее, потом его голос смягчился. Он полез во внутренний карман кофты и достал оттуда письмо. — Кстати, это тебе. Она нехотя взяла конверт и удивленно вскинула брови. Матери понадобилось больше полугода, чтобы ответить на ее несчастное письмо с предложением помощи. Гермиона скривилась, не чувствуя по этому поводу практически ничего, наверное, из-за того, что все ее существо сейчас было сосредоточено на другом. — Ты был у меня дома? — спросила она, и внутри все скрутило от отчаяния. Дома… Когда это слово начало причинять такую боль? У нее больше нет дома. Потому что ее дом там, где Северус. — Пришлось, — Гарри, отбросив палочки, схватил ложку и отправил в рот приличную порцию риса под меланхоличный взгляд Гермионы, — ты же не явилась на работу. На письма не отвечала. Оливер пришел ко мне, ну а я уже отправился к вам. Северус сказал мне, что ты больше не живешь в его доме, и отдал это письмо. Гермиона опустила глаза на конверт, чтобы Гарри не увидел ее эмоций. …ты больше не живешь в его доме… В его доме. Конечно, это его дом. Гермиона сжала кулаки, сминая конверт. — Он не сказал мне, почему тебя нет дома, — продолжал говорить Гарри с набитым ртом, — но мне и самому нетрудно догадаться. Вы поругались? Как бы ей хотелось с ним просто поругаться, зная, что пройдет время и они обязательно помирятся. Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула. Медленно выдохнув, она открыла глаза и тихо произнесла: — Он меня бросил. Гарри подавился, и ей пришлось хлопать его по спине, пока он откашливался. — Он, что сделал… Бросил? Он что, идиот? — Гарри вдруг замолк и побледнел. Его зеленые глаза расширились, и он сдавленно проговорил: — Только не говори, что это из-за моей мамы… — Что? — Скривилась Гермиона, даже повысив голос. Она посмотрела на друга, как на больного. — Нет! Твоя мама вообще ни при чем, Мерлин, Гарри… — Она покачала головой, сделав паузу. — Это… вроде как, ради меня. Гарри изогнул бровь и произнес с сарказмом: — Думал, с логикой у Снейпа все в порядке… А тут прям совсем ее не вижу. Гермионе хотелось объяснить всю точку зрения Северуса, ведь она прекрасно понимала, что им двигало, но она вдруг испытала такую злость на мужа и на его желание все решать за двоих, что заскрежетали зубы — так сильно она стиснула челюсть. Она даже не будет пытаться его понимать больше. Он же не стал. Поэтому она лишь покачала головой и вздохнула. — И я не вижу. Гарри некоторое время смотрел на нее, а потом поманил к себе. Гермиона пересела, оказавшись в теплых и крепких объятиях друга, и положила голову ему на плечо. Крукс тут же прыгнул к ней на колени, ощутимо тыкаясь головой в подбородок, выражая таким образом поддержку. Слезы обожгли глаза, и она шмыгнула носом. Гарри сжал ее руку, думая о том, что поступок Снейпа, пусть и ужасно глуп, с его точки зрения, но, возможно, так действительно в какой-то мере будет лучше для Гермионы. Когда она переживет это, то, возможно, тоже придет к такому выводу. Потянувшись к подносу, он взял коробочку с едой, сунул туда чистую ложку, и протянул ее Гермионе. Крукс тут же сунул голову в раскрытую коробку, и Гарри пришлось столкнуть его на пол. Взглядом кот пообещал отомстить. Гермиона была благодарна Гарри за заботу и за то, что он с ней в этот день, отдающий тупой болью. Ровно год назад у нее с Северусом случился первый поцелуй, робкие взгляды, улыбки и маленькая надежда. Как же ей не хватало его темных глаз, легкого изгиба губ. Уже гораздо позже, ближе к полуночи, тихо плача о муже у друга на плече, Гермиона мечтала вернуться на год назад, когда у нее не было никого кроме Снейпа и ничего кроме надежды. — С Рождеством, Гермиона, — тихо сказал Гарри, протягивая ей платок. С Рождеством, Гарри…***
29 апреля 2007 года. Сегодня на работе пришлось задержаться дольше обычного. Трудолюбие — черта, которая позволит вырвать это место у двух ее соперниц, что в пятницу ушли на час раньше, только потому что можно. Тем более, поработать в таком темпе осталось совсем немного. Вердикт, кто остается в Отделе, вынесут уже в середине июня. Было еще несколько недоделанных отчетов, которые Гермиона не хотела оставлять на понедельник. Поэтому в офисе царила умиротворяющая тишина, которая способствовала продуктивной работе. Ее начальник тоже все еще был в своем кабинете. Она старалась всегда дожидаться его, прежде чем покинуть офис. К тому же возвращаться в свою пустую квартиру для нее все еще было испытанием. Гермиона услышала приближающиеся шаги и вскинула голову, когда кто-то толкнул дверь и стремительно вошел внутрь. — Сэм? — удивленно протянула Гермиона. — Тебя Гарри послал? Сэм Адамсон был мракоборцем. Они познакомились на тренировке, которую Гарри проводил лично для своих бойцов. В тот вечер он немного задержался, и ей пришлось постоять в тренировочном зале, в стороне, ожидая, когда он закончит, потому что они договорились поужинать вместе. Тогда многие парни бросали на нее заинтересованные взгляды, но только Сэм, закончивший тренировку чуть раньше, подошел к ней. С тех самых пор Сэм стал часто наведываться в ее Отдел под разными предлогами, постоянно пытаясь вовлечь ее в разговор. При этом чаще всего он приносил ее любимый кофе и вкуснейшие круассаны из булочной, расположенной неподалеку от Министерства. Гермиона первые пару раз была настолько шокирована, что даже не успевала его поблагодарить, не говоря уже о том, чтобы отказаться, но, привыкнув, стала спокойнее относиться к такому проявлению внимания. Пару недель назад Сэм пришел уже без обычного «прикрытия», просто к ней, и пригласил Гермиону на ужин. Все тогда ухнуло куда-то вниз, заставив ее осознать, что она не представляет себя рядом с другими мужчинами. Она не стала юлить, честно признавшись, что пока не готова к этому. К счастью, кажется, Сэм все понял, и хоть Гермиона уже привыкла к их легкому общению ни о чем, на следующий день его не ждала, полагая, что на этом его интерес будет исчерпан. Но он смог ее удивить, заглянув к ней перед работой и вручив привычный набор из кофе и круассана. Сэм тоже был магглорожденным и, возможно, из-за этого у них находилось так много тем, которые они могли обсудить, помимо волшебного мира и работы. Новости Гермиона вообще перестала читать, опасаясь снова увидеть свое имя. Ее брак долго обсуждался Пророком и людьми, особенно после того, как прогремела новость о том, что Северус Снейп уехал из Британии. Все сразу сделали свои сенсационные выводы, и Гермиона забыла, что такое право на личную жизнь. Ее преследовали журналисты в желании услышать комментарии, не давая проходу, и прекратилось это только после того, как в дело вмешался Гарри. Он написал их начальнику, и Гермиону тут же оставили в покое. Сама же новость об отъезде мужа оказалась для нее еще одним ударом. Одно — знать, что ты всегда можешь встретить его, стоит только трансгрессировать на юг острова, и совсем другое — знать, что вы не сможете увидеться, даже если обрушатся небеса, потому что Северус никому не сказал, куда он уезжает и надолго ли. Даже Нори ничего не знала. — С чего ты взяла, что именно Гарри? — ухмыльнулся Сэм, растягивая губы в обворожительной улыбке. Он поставил перед ней бумажный стаканчик с кофе навынос, и Гермиона благодарно на него посмотрела. Он пояснил: — Знал, что ты, как всегда, будешь работать после работы. Сэм сложил руки на груди и присел на стол ее коллеги, стоявший напротив. Гермиона смущенно улыбнулась, глядя на него снизу вверх, и потянулась за стаканом, делая жадный глоток, несмотря на то, что напиток обжигал рот. Сэм чуть улыбнулся, наблюдая за ней. — Мы идем праздновать будущую годовщину победы в бар неподалеку, — начал он, немного наклоняя голову, отчего его волосы упали на глаза, и он их смахнул быстрым движением головы. Гермиона не могла не заметить, что Сэм был красивым молодым человеком, особенно выделялись на лице его глаза — ярко-синие. — Потому что в понедельник точно будет не до выпивки… Гермиона виновато улыбнулась в ответ, с сожалением глядя на мужчину. — О, Гермиона, перестань так смотреть, — засмеялся Сэм, а потом бросил на нее веселый взгляд. — Разве ты не хочешь выпить и расслабиться? — хитро сверкнув глазами, он уточнил: — Это не свидание. Гермиона поджала губы, стараясь скрыть улыбку, но у нее плохо вышло. — У меня много работы, Сэм, — сделав еще один глоток и выиграв себе время для обдумывания ответа, сказала Гермиона. Несмотря на то, что Сэм держал дистанцию, ей тяжело давались такие вещи, как флирт, потому что, если она не флиртовала в ответ, становилось жутко неловко. А у нее не было никаких моральных сил на все эти игры с другими мужчинами, когда каждое утро она собирала себя по кускам заново после бессонной ночи. — Как-нибудь в другой раз… Сэм лишь усмехнулся и покачал головой. Потом схватил со стола ее блокнот и ручку, открыл чистую страницу и что-то принялся записывать, при этом так игриво улыбаясь, что Гермиона не смогла на него разозлиться. Он выглядел слишком милым, с этими веселыми искорками в синих глазах. — Мой номер, — протянув Гермионе блокнот и ручку, сказал Сэм, — если передумаешь и захочешь присоединиться к нам — позвони, и я тебя встречу. Хорошо? Гермиона взяла блокнот и с улыбкой посмотрела на мужчину. Его настойчивость не могла не подкупать. — Хорошо, — сказала она, искренне ему улыбнувшись. Бросив на нее долгий взгляд, Сэм усмехнулся и, махнув ей рукой, вышел из офиса. Гермиона просидела еще полтора часа заполняя бумаги, но, когда ушел Оливер, ее начальник, вежливо попрощавшись с ней, сложила все аккуратной стопочкой и, погасив везде свет, вышла из офиса. Мысли вернулись к Сэму. Он был красивым и высоким мужчиной. Гарри говорил, что они пару лет назад отмечали всем отделом его тридцатилетие, и Гермиона навскидку оценила разницу в возрасте. Сейчас ни с кем, кроме Гарри, Гермиона не разговаривала просто так, только по работе, но Сэм был тем редким исключением, когда она, сама того не понимая, оказывалась втянута в какое-то обсуждение. Он нравился ей, но ее сердце все еще принадлежало мрачному бывшему профессору, настолько невыносимому, что при разговоре с ним скрежетали зубы. И то, как Сэм мог разговорить ее, всегда впечатляло Гермиону. И возможно, идея пойти в бар была не настолько плохой, если бы не сегодняшний день. Для нее стало каким-то странным удовольствием вспоминать, что они с Северусом делали год назад в этот день. И память ее не подводила, вырисовывая потрясающие подробности. Гермиона вышла из Министерства, кутаясь в легкое пальтишко. На улице был ужасный ветер и моросил затяжной мелкий дождь. А с утра день обещал быть солнечным. Как год назад. Дойдя до ближайшей точки трансгрессии, Гермиона сжала палочку и исчезла. Оказавшись на пустынном пляже, она едва устояла на ногах, когда каблуки ее полусапожек провалились в песок. Гермиона до последнего уговаривала себя не приходить сюда. Не стоило терзать лишний раз свое сердце, но в самый последний момент, когда уже приготовилась трансгрессировать, она так четко представила себе это место, что тут же оказалась здесь. Море бушевало, и его шум показался Гермионе самым родным. Как же ей не хватало и его тоже: вечного, непрекращающегося шепота волн. Гермиона закрыла глаза, вдохнув соленый воздух полной грудью. Она совсем не обращала внимания на дождь, что уже промочил ее локоны и пальто. Гермиона замерла в этом моменте, вспоминая тот день, когда они сидели и пили здесь вино. С этим пляжем было связано так много дорогих воспоминаний. Гермиона закрыла глаза, подняв лицо вверх, навстречу мокрым каплям, и внутри все скрутило, она почувствовала, как холодный дождь на щеках смешивается с горячими слезами. Гермиона вздрогнула, когда вдруг поняла, что… высохла, а капли дождя больше не попадают на нее, разбиваясь о невидимый барьер и отскакивая в сторону. Она резко обернулась, встретившись взглядом с темными, пронзительными глазами. Это вышибло из нее весь воздух. Северус стоял перед ней в своем неизменном сюртуке, за спиной ветер нещадно трепал мантию. И она силой воли заставила себя стоять на месте, а не кинуться к нему. Гермиона также порывисто отвернулась, понимая, что она в ловушке. — Я думала, ты уехал, — дрожащим голосом негромко сказала она самой себе. У нее не хватило бы смелости появиться здесь, если бы она знала, что в миле от этого места находится Северус. — У меня появились дела, — просто ответил он где-то совсем рядом с ней. Он подошел к Гермионе, остановившись в шаге от нее, и ласкающим взглядом обвел ее хрупкую фигуру. Было так странно увидеть ее спустя четыре месяца метаний и сомнений о правильности своего поступка, все такую же. Только с лицом что-то не так. Глаза потухшие. А должна ведь была радоваться жизни. Северус с трудом удержался от того, чтобы стереть разделяющее их расстояние, заключив ее в объятия. Его ошеломило осознание, как сильно он соскучился. Но Снейп удержал себя в руках, понимая, что не имеет права поступать так с ней — обнимать, когда сам оттолкнул. — Почему ты здесь? Гермиона болезненно улыбнулась, покачав головой. Нет, она не будет больше говорить ему о том, почему она здесь, не станет говорить, как скучала, не станет доказывать, как сильно любит его до сих пор. Она все это говорила в тот момент, когда он попросил отпустить его. Она любила его достаточно сильно, чтобы сделать это, но снова вырывать свое сердце из груди, чтобы доказать ему, насколько оно изранено, она не станет. — А почему ты здесь? — ответила Гермиона вопросом на вопрос. Оба знали ответ на то, почему они сегодня здесь. Воспоминания не давали покоя не только ей. Гермиона была уверена, что он тоже страдает. И сегодняшний день доказал это. Оба молчали, борясь с внутренними порывами прикоснуться, обнять. Гермиона не позволяла себе допустить даже мысли об этом, понимая, что у нее сорвет крышу и она снова будет цепляться за него как утопающий. — Мне пора, — вдруг хрипло сказала Гермиона, потянувшись к сумочке, куда сунула палочку. — Ты так и не начала жить, — негромко сказал он, и от его голоса по ее коже побежали мурашки. Гермиона покачала головой. Конечно, он знал. Она даже не удивилась. Может, ему рассказал Гарри, может, за ней следила Нори. Эльфийка приходила пару раз на выходных, принося еду и умоляя ее поесть. Откуда она могла знать, что в последний раз Гермиона ела сутки назад, если не наблюдала исподтишка? — Я тебе и не обещала этого, — хрипло ответила Гермиона, прикрывая глаза. — Я не просила бросать меня ради мнимой жизни, которую ты для меня придумал, Северус. Так что, возможно, проблемы у тебя, а не у меня, раз ты все еще следишь за качеством жизни своей бывшей? Ее слова попадали точно в цель, причиняя боль. Северус придал лицу совершенно бесстрастное выражение, когда она повернулась к нему, прищурившись. — А-а, или ты расстроен, что твоя жертва не принесла того результата, что ты хотел? — Гермиона смотрела на своего мужа, бегая глазами по его лицу, пытаясь увидеть хоть что-то. Но он был совершенно отрешен, и это сказало ей больше, чем любые невысказанные им слова. Она слишком хорошо его успела узнать. Она откинула голову и рассмеялась. Очень горько и обреченно. Успокоившись, Гермиона посмотрела на него вновь и покачала головой: — Ты думаешь, не напрасно ли бросил меня, раз я вдруг не стала жить хорошо и счастливо, как ты планировал? Так вот, я хочу разочаровать тебя — напрасно. И ты пожалеешь об этом. Гермиона отвернулась. Собираясь трансгрессировать, потому что была готова расплакаться, но Северус схватил ее, заставив ее сердце пропустить удар, и развернул лицом к себе. Сначала хватка была жесткой, но потом его пальцы вдруг погладили ее через одежду, лишь слегка удерживая. Гермиона, не смея дышать, встретилась с ним взглядом. Снейп нависал над ней, его глаза пылали от количества эмоций, которые бушевали в нем. Гермиона медленно опустила взгляд на его губы, рвано выдыхая. Кажется, она неосознанно подалась вперед. Пока его рука ласкающе не погладила ее щеку. Она вздрогнула, поняв, что стоит в его объятиях, он совсем близко, прижимает ее к себе. Гермиона даже ощутила его запах, а жар его тела чувствовался даже через сюртук и мантию. Гермиона прильнула к его руке, закрыв глаза, наслаждаясь прикосновением Северуса и забыв в этот момент обо всем. — Уже жалею, — тихо произнес Снейп, обводя ее лицо ласкающим взглядом. Вдруг она открыла глаза, и он готов был провалиться в их омут. Такие выразительные и яркие. В них было столько жизни, которая сейчас, к сожалению, только тлела. Гермиона настороженно смотрела на него, ожидая, когда он продолжит. — Возможно, спустя годы, когда ты поживешь по-настоящему насыщенную жизнь и вдруг все еще захочешь вернуться, я буду здесь. — Годы? — выдохнула Гермиона, чувствуя, как сжимается все внутри от вспыхнувшей и снова обуглившейся надежды. Нижняя губа невольно задрожала от охвативших ее эмоций, и Северус тут же впился в нее взглядом. — Я не хочу годы… Не сдержавшись Северус, очень осторожно и нежно провел пальцем по ее губам, заставив замолчать и чуть приоткрыть их. — Попробуй, — тихо сказал он, чуть склонившись к ней, и Гермиона подалась вперед. Но прежде чем их губы коснулись, он исчез, оставив ее на пустынном пляже наедине с морем.***
15 июня 2007 года. Гермиона мило улыбалась Оливеру, когда он подписывал договор о том, что она теперь официально больше не стажер и является таким же сотрудником. Она не была удивлена, когда все-таки выбрали ее. Работала она гораздо усерднее и качественнее. Теперь Гермиона получала повышение, а девочки вынуждены были перейти в другие отделы на младшие должности. Гермиона вспомнила, как год назад, в этот же день, получила результаты ЖАБА. Как бежала к Северусу с этим пергаментом и, стоило ей вбежать в его кабинет, он поймал ее, крепко прижимая к себе. А они потом снова отправились на пляж, и до глубокой ночи занимались там любовью, окутанные теплым вечером и шумом прибоя. Зная, что сегодняшний вечер будет наполнен тревожностью и хождением из угла в угол, и боясь снова сорваться и трансгрессировать к пляжу, Гермиона пригласила Гарри на ужин. К сожалению, с Джинни общение дальше вежливых приветствий так и не продвигалось. Подруга чаще всего просто избегала ее или находила отговорки. Однажды Гермиона пыталась заговорить об этом с Гарри, но он посоветовал не обращать внимания. Что ж, одного Гарри ей вполне хватало. Ей нравилось, что он больше не был тем мальчиком, который избегал разговоров на личные темы и мог только тупо смотреть и кивать. Он вырос умным и внимательным мужчиной, с которым она могла обсудить что угодно. Сначала Гермиона старалась держать дистанцию, потому что ей казалось, что забота Гарри неискренняя, но со временем она прониклась и просто наслаждалась его общением. К тому же, если бы не он, Гермиона сошла бы с ума от одиночества. — Как твои родители? Они нашли место для открытия практики? — спросил Гарри, отпивая из бокала вино и пристально глядя на подругу. — Да, нашли, — Гермиона усмехнулась и покачала головой, — после Австралии они пока еще адаптируются к шотландской погоде… Но Чармиан в восторге. — Вряд ли они смогут позволить себе расшириться, как в Сиднее, — продолжил Гарри, и Гермиона кивнула. — Конечно, совершенно другой размах, но они это приняли осознанно. Родители Гермионы сразу после нового года решили вернуться в Англию. Школа магии в Австралии не устроила их своими строгими правилами, да и учиться в ней начинали раньше, поэтому, поразмыслив, они пришли к выводу что Хогвартс более предпочтительный вариант. Но здесь встал вопрос — куда возвращаться? Гермиона просто предложила им вариант поселиться в Шотландии, чтобы быть ближе к дочке, и они согласились. — Когда поедешь к ним? — спросил Гарри, кивнув официанту, когда он долил им с Гермионой еще вина. — Ну, в июле мистер Эддингтон заставляет меня взять отпуск, — Гермиона закатила глаза. — Как будто он мне нужен. Так что, скорее всего, тогда и поеду… Их прервал телефонный звонок. Гарри, извинившись, полез в карман своего пиджака. Он коротко переговорил с кем-то, а потом устало вздохнул: — Прости, Гермиона, мне нужно идти… — быстро откладывая вилку и доставая купюры, сказал он. Она попыталась протестовать, увидев, что он положил слишком много, но Гарри отмахнулся. — Позволь мне тебя угостить. И обещаю, мы поужинаем когда-нибудь по-нормальному, в другой раз. Честно. Он наклонился и, чмокнув ее в щеку, быстро ушел. Гермиона неторопливо доела свой ужин, расплатилась с официантом, оставив щедрые чаевые, и вышла на освещенную набережную. Неторопливым шагом двинулась вдоль реки, наслаждаясь теплым вечером и прислушиваясь к себе. Она уже чувствовала нарастающую тревожность, которая обязательно выплеснется в ночные рыдания, потому что мысли, не загруженные работой, как всегда, сразу несли ее в воспоминания о Северусе. Гермиона часто ловила себя на том, что сознательно вспоминает его, терзая себя, словно через боль она проверяла, достаточно ли все еще любит его? Излечило ли время хоть что-то. И понимала, что нет, не излечило. Она все еще любит, ничуть не меньше. Так же безумно, до трепета в груди. Но каким-то образом ей удалось законсервировать боль под самыми ребрами и сделать вид, что она в порядке. Для всего мира она в порядке, хоть внутри все обугливалось от потребности в другом человеке. — Гермиона? — знакомый голос вырвал ее из невеселых мыслей, и она, вздрогнув, обернулась. К ней шел Сэм, широко улыбаясь. Он поднял руки, сдаваясь. — О, я тебя не преследую, честно. Поттер просил проводить тебя до дома. Гермиона стушевалась. Иногда инициативы Гарри вызывали у нее рвотный рефлекс. — Не стоило, Сэм, — робко запротестовала ведьма, но он не стал ее слушать. — Я на машине, — улыбнулся мужчина, — или ты предпочитаешь трансгрессию? Гермиона замолчала и с улыбкой посмотрела на него. То есть выбора добраться до дому самостоятельно у нее не было. Он мило улыбался ей, поигрывая ключами, и Гермиона кивнула. — Лучше на машине. Вечерние улицы Лондона были оживленными и красиво освещались миллионами огней. Сэм разрешил Гермионе открыть окно, по радио играла красивая песня, заставляющая ее погружаться в свои мысли все глубже, расфокусированным взглядом глядя на проплывающий мимо мир. Гермиона словно окунулась в некий вакуум, отрешившись от всего. На краю ее сознания разум ухватывал красивый голос исполнителя и смысл песни. На словах «Сейчас самое время забыть о прошлом, стереть из памяти последние события, спрятаться за маской безличия…» Гермиона не сдержалась, вдруг спрятав лицо в руках, и разрыдалась. Она боялась поднять лицо, из-за охватившего ее стыда. Конечно, Сэм мог догадаться, из-за чего она плакала. В газетах до сих пор часто проходились по ее личности, насмехаясь, что даже магический брак не смог удержать рядом с ней мужчину. Когда она чуть успокоилась и подняла голову, машина уже стояла возле ее дома, Сэм сидел и молча смотрел перед собой, постукивая пальцами по рулю. Заметив, что Гермиона смотрит на него, подбирая слова, он улыбнулся. — Если бы я знал, что Джаред Лето так на тебя подействует, я бы включил что-нибудь другое… — Кто? — тупо переспорила Гермиона, не понимая, о чем он. — Песня, — Сэм указал на магнитолу. Гермиона опустила взгляд, быстро вытирая все еще мокрые щеки. — Прости, это было крайне невоспитанно с моей стороны, — Гермиона глубоко вдохнула и подняла взгляд, уже взяв себя в руки. — Пожалуйста, пусть это останется между нами. Дождавшись медленного кивка от Сэма, Гермиона открыла дверь и выскочила из машины. Сэм тут же вышел со своей стороны. — Гермиона, — окликнул он, и ведьма, крепко сжав в руках ручки сумки, обернулась, нацепив на лицо вежливую, но не слишком искреннюю улыбку. Она немного нервно наблюдала за тем, как мужчина подходит к ней. Гермиона сглотнула, чувствуя неловкость. — Ты вечно стараешься от меня избавиться, ты не заметила? — без упрека поддразнил он, и Гермиона порадовалась, что двор освещен отвратительно, и он не видит, как она краснеет. Гермиона уже было открыла рот, чтобы оправдаться, но Сэм ее перебил: — Я просто пошутил, тебе не стоит так пугаться, Гермиона… Ты определенно не должна за это оправдываться. Сэм подошел совсем близко, нависнув над ней на мгновение, а потом отклонился, присев на капот машины. Теперь их глаза были на одном уровне, и Гермиона смотрела на спокойного и сосредоточенного мужчину напротив, так внимательно изучающего ее. — Я в курсе, как нелегко тебе пришлось после Нового года, — начал он и, услышав судорожный вздох Гермионы, на миг наклонил голову, оглядывая ее лицо. — К сожалению, до самой весны не было темы интересней тебя… Ты и сама наверняка знаешь, как умеют проникать во все уши сплетни в Министерстве. Гермиона кивнула, снова чувствуя подкативший комок к горлу. — Наверное, за эти месяцы ты догадалась, что нравишься мне, — ироничная улыбка украсила его лицо. С веселыми искорками в глазах он взглянул на Гермиону. — Это было нетрудно, согласись? Гермиона смущенно улыбнулась, кивнув ему. Его легкость передалась и ей. Неловкости между ними сейчас не было. — Я не прошу тебя сразу встречаться со мной. Я хочу помочь тебе. Просто быть рядом, если понадоблюсь. Гермиона чуть приоткрыла рот, удивленная и тронутая его словами до глубины души. — Сэм… — она вздохнула и покачала головой. На его искренность хотелось ответить искренностью, а не просто отмахнуться от него как раньше. Она с сожалением покачала головой. — Я буду честной… Я все еще люблю другого человека. И я не могу быть уверенной, что это пройдет, — Гермиона задыхалась, впервые проговаривая эти слова вслух. Но Сэм не скривился, не закатил глаза, не отрешился, он по-прежнему смотрел на нее внимательным и заинтересованным взглядом. Гермиона сглотнула, смаргивая слезы. — Я просто не хочу сделать тебе больно… обидеть… Повисло молчание, нарушаемое лишь гулом машин где-то вдали и звуками кино, которые доносились из открытых настежь окон, через которые люди впускали немного вечерней прохлады в квартиры. — Я понимаю, — после недолгого молчания заговорил Сэм, он опустил взгляд, а потом поднял, посмотрев прямо в глаза. Когда он заговорил, его голос был без привычных веселых ноток: — Но ты стоишь того, чтобы рискнуть, Гермиона. Я готов подождать тебя. И параллельно могу быть рядом, когда тебе это нужно, — неожиданно он протянул ей руку и замер. — Тебе же это сейчас нужно? Хочешь попробовать? Попробуй. Голос мужа болью отозвался в сердце. Из-за этого слова Сэма пустили неприятный холодок по позвоночнику, и Гермиона невольно поежилась. Она опустила взгляд на руку Сэма, вспоминая такие жестокие слова Северуса, сказанные им на пляже. А потом в памяти всплыли другие слова. Не доверяй никому. Даже мне. Но Гермиона не могла так жить. Доверие предано, как и все остальное, но она не могла позволить себе ожесточиться настолько, чтобы жить всю оставшуюся жизнь как он. Она сглотнула, прогоняя образ мужа прочь. Гермиона решительно подняла лицо к Сэму, глядя в синий океан его глаз. Ее рука медленно поднялась, и она вложила ее в его большую ладонь. Сэм тут же забрал у нее сумку, поставив ее на капот, и раскрыл объятия. В последний раз подумав о Северусе, она закрыла глаза и сделала шаг навстречу Сэму. — Попробую… Она почувствовала, как руки мужчины скользнули по ее талии и сильнее сжали в объятиях, прижимая к себе, и, как ни странно, Гермиона действительно почувствовала себя лучше, когда появилось осознание, что рядом находится кто-то, готовый поддержать ее, если она снова будет не в силах выстоять. И пусть это были совсем не те руки, о которых она мечтала, но Гермиона, крепко сжимая зубы, с какой-то мстительностью думала о том, как бросит в лицо Северусу фразу о том, что она попробовала. Будешь ли ты тогда так доволен, Снейп? Никто из них не заметил темной фигуры, замершей в подворотне и пристально наблюдающей за ними. Несколько мгновений Северус стоял немигая, словно хищник, глядя на Гермиону в объятиях чужого мужчины. Она не сказала — «нет». Только это остановило его от того, чтобы броситься вперед и сломать чертовому мракоборцу пальцы. Ее тихое «попробую» донесшееся до него, разбило ему сердце. Она, наконец, начала двигаться дальше, жаль только, что когда он осознал, что двигаться без нее никуда не может. Кончики пальцев закололо от взметнувшейся темной магии, готовой помочь вырвать сердце этому недоумку. Не в силах справиться с ней, Северус почувствовал, как вокруг него заклубился черный дым, и он поддался той тьме, что окутывала его. И прежде чем плотный, черный туман поглотил всю его фигуру, Снейп трансгрессировал. Шум моря оглушил его, когда он оказался на их пляже. Магия продолжала клубиться вокруг, застилая тьмой песок, даже звезды потухли. Окклюментные щиты дрожали. Северус закрыл глаза, восстанавливая контроль. Такую ярость он испытывал лишь в школьные годы, и направлена она была на Поттера. Сейчас же ему хотелось придушить того, кто обнимал его жену. Моя. Моя. Моя. В голове билась эта мысль, мешая восстановить контроль. Каждый день он учился убеждать себя, что она не принадлежит ему. — И ты пожалеешь об этом… — Уже жалею… Он закричал, и магия вырвалась, угрожая смести все на своем пути. Снейп вскинул палочку и направил в сторону отвесной скалы. Импульс огромной силы столкнулся с камнем, и очень медленно огромный массив земли начал рушиться в море. Снейп обессиленно опустился на колени, глядя, как море поглощает огромные камни и почву. Воздух потрескивал от электричества, начиналась гроза. Он не пошевелился, когда раздались хлопки трансгрессии и появились мракоборцы, занявшие боевые позиции. Медленно поднял голову, когда ему чуть ли не в лицо тыкнули четырьмя палочками. — Что ты тут устроил, Снейп? — нервно хохотнув, спросил Долиш, озираясь по сторонам. — В Азкабан захотел? Встретившись взглядом с Северусом, мракоборец сделал шаг назад. Темные глаза сверкали яростью и словно подсвечивались изнутри. — Мерлин! — проговорил кто-то за спиной Долиша. — Что с ним? — Б-брось палочку, Снейп, — крикнул один из них, и Северус вздохнул. Он мог убить каждого из них сейчас. Медленно. Мучительно. Но лицо Гермионы, ее глаза, что все время мелькали образами в голове, заставили его остановиться. Северус разжал пальцы, бросив палочку на песок, и медленно выпрямился. Облегчение рябью прошлось по лицам мракоборцев, как раз перед тем, как они его арестовали. Сидя во временной камере на одном из нижних уровней Министерства, Северус раздумывал о том, что сказать Гермионе, когда он ее увидит. Он продумывал свою речь и подбирал слова, чтобы она действительно ему поверила. Но поговорить с ней ни на следующий день, ни даже в воскресение, Северусу не удалось. Неожиданно его оставили в камере до понедельника. Кормили скудно и отвратительно, спать мешали вечно орущие соседи-заключенные и снующие туда-сюда охранники. Когда Поттер явился в понедельник утром, скептически осматривая своего бывшего профессора, Снейп был зол как черт. — Вас выпускают, но они повесили следилку, уж простите, Северус, я не смог отмазать от нее. Нарушение Статута очень серьезное обвинение. Стирателям пришлось поработать с несколькими очевидцами странного поведения погоды и внезапного обвала, — говорил Поттер, подписывая какие-то бумаги на выходе. Снейп угрюмо молчал, потирая запястья. Магические кандалы с него за эти два дня никто не удосужился снять, и руки теперь ныли. Гарри взглянул на него, встревоженно осмотрев с ног до головы. — Выглядите, конечно… Северус вскинул бровь, проверяя, рискнет ли Поттер закончить предложение. Гарри закатил глаза. — Я не пытаюсь вас оскорбить, просто все сейчас направляются на работу… — он многозначительно замолчал. Северус вздохнул. Если честно, ему было плевать, что о нем или его внешнем виде подумают другие, но если об этом начнут писать — снова заденут Гермиону. Он этого не хотел. Поняв, что Снейп не сердится, Гарри махнул охраннику и вышел в коридор. Северус наблюдал, как парень полез в свой аккуратный кожаный портфель и достал оттуда мантию-невидимку. Воровато оглядевшись, он сунул ее в руки Снейпу. — Не люблю с ней расставаться, поэтому верните как можно скорее. Министерство только начинало наполняться людьми, и они шли спокойно, не прижимаясь к стенам, чтобы уступить дорогу. Поттер двигался чуть впереди, чтобы освободить путь. Когда они поднялись на первый уровень и двинулись по коридору к каминному залу, им навстречу из-за угла вышли Гермиона и тот самый мракоборец, которого он видел в тот вечер. Поттер как-то странно дернулся, прошипев себе под нос: — Держите себя в руках. Северус, не отрываясь, смотрел в лицо Гермионы, которая о чем-то с улыбкой рассказывала парню, идущему рядом, а тот слушал, очень внимательно, глядя ей прямо в глаза. Северус на мгновение остановился, любуясь женой. Она активно жестикулировала, что-то объясняя своему спутнику, держа в руках стакан с кофе навынос и иногда спешно поднося его к губам. Гермиона засмеялась, и у него перехватило дыхание. Темный взгляд впился в лицо девушки, ловя ее улыбку и теплый взгляд. Предназначенный не ему. Он помнил только ее слезы. Как ни пытался, не мог вспомнить, как она ласково смотрела, как смеялась. Это было его наказанием — через ее глаза и слезы вспоминать, что он с ней сделал. Пока Гарри здоровался с ними, Северус сделал еще шаг к ней, чтобы почувствовать ее запах, такой родной. Она пахла так же. Почти. Не хватало запаха моря. Северус поднял голову, делая глубокий вдох. Он сам приказал ей попробовать. Кем он будет, если помешает ей сейчас? Снейп прикрыл глаза, а потом стремительным шагом отправился дальше по коридору. Дышать становилось по-настоящему больно, когда в воздухе не было ее. Снейп так и не заметил, как Гермиона вдруг обернулась, ищущим, безумным взглядом бегая по пространству вокруг себя. Не заметил, как и потухли ее глаза в тот момент, когда она поняла, что ей просто показалось.***
Тишина на пляже обволакивала. Лишь море, легким переливом волн, нарушало ее иногда. Солнце только закатилось за горизонт, но уже подбирающаяся ночная прохлада сыростью пробиралась под рубашку. Снейп стоял босой, почти по щиколотку закопавшись в песок, как любила делать Гермиона. Робко подкрадывающиеся волны щекотали кожу. Лето подходило к концу, вероятно, как и его разум. Видит Мерлин, он больше не мог держаться. Любить мертвую было гораздо легче. С ней умерла и любая надежда. Здесь же чертова надежда сжигала его изнутри, сводила с ума. Пришлось отказаться от всех заказов, от Конференции по зельеварению, от любого общения. Каждый день превратился в борьбу с собой. Каждый день он силой заставлял себя остаться дома, не броситься к ней сломя голову, руша только наладившуюся жизнь. Он безумно хотел ее, нуждался, но не мог сломать то, что далось ей с таким трудом, когда он собственными руками столкнул ее в пропасть. Ему нелегко давалось это решение. Настолько, что он забыл, когда в последний раз был трезвым. Вот и сейчас Снейп держал полупустую бутылку в руке и отрешенным взглядом смотрел на чертово море, которое он ненавидел, но приходил сюда, на этот разрушенный им пляж, только потому, что его любила она. Искал в этом море ее запах. И не находил. — Северус? Он бросил ленивый взгляд через плечо и равнодушно отвернулся. К нему шла Софи, встревоженно хмурящая брови. — Привет, — она подошла к нему, быстро взглянув на бутылку в руках и оценив растрепанный вид. Белая рубашка с одного края была выправлена, манжеты расстегнуты. Она встала рядом, тоже взглянув вдаль, куда смотрел он. — Давно я вас не видела. Вы же уезжали, да? Снейп кивнул, жалея, что у него нет с собой палочки и он не может избавиться от Софи. — Значит, теперь снова будете жить здесь? — Софи осмотрела стоящего рядом мужчину, а затем пробежалась взглядом по пляжу. — А где Гермиона? Северус прикрыл глаза, отсчитывая про себя до десяти. Гер-ми-она. Он даже про себя ее имя не произносил. Не мог, потому что она должна остаться прошлым, потому что ее имя причиняло боль, потому что ее… — Ее больше нет, — выплюнул он и поднес бутылку ко рту, делая несколько больших глотков, не обращая внимания на замершую в ужасе Софи, и развернулся, чтобы уйти, но она схватила его за руку. — С ней что-то случилось? — севшим голосом спросила девушка. — Осложнения? Когда? Снейп, нахмурившись, посмотрел на нее и невесело усмехнулся. — Она жива, Софи, успокойся… — Северус, Господи, тогда выражайся не так двусмысленно, — воскликнула она, прижимая руку к груди. — Я уже испугалась… — девушка вдруг замерла, уже внимательнее посмотрев на него. — Тогда, почему ее нет? Она… ушла? Снейп вырвал руку из цепкой хватки ее пальцев и, не ответив на вопрос, развернулся и пошел прочь. А Софи, прищурившись, смотрела ему вслед.***
Она пришла к нему домой спустя пару недель. Наливая в бокал янтарную жидкость, Снейп вдруг поднял голову, услышав стук в дверь. На миг вспыхнувшая надежда обожгла внутренности, и он в несколько шагов оказался у двери, рывком открыв ее. Надежда угасла так же быстро, как и появилась. Софи вошла, не дожидаясь приглашения. Снейп закрыл дверь и, пройдя мимо заламывающей руки девушки назад в гостиную, взял бокал и сел в кресло. Она прошла за ним и села рядом. — Можно мне тоже выпить? — спросила Софи, нервно ерзая на месте. Северус вскинул бровь, но молча встал и налил для нее виски. Она осушила бокал в несколько глотков. Он так и стоял, возвышаясь над ней и глядя на девушку сверху вниз. Снейп знал, зачем она пришла. Нетрудно было догадаться. Он отрешенно смотрел на нее и думал, что, возможно, это отличный способ забыться. Северус потянулся к пряжке ремня и расстегнул его, не отрывая взгляда от ее глаз. Это словно стало командой для нее. Ладони тут же скользнули по его бедрам и, откинув его руку, она продолжила самостоятельно. Отпивая из бокала, он наблюдал, как она расстегивает ширинку, снимает штаны и белье. Резко выдохнул и закрыл глаза, откинув голову и отдаваясь на волю ее губ и языка. В постели Софи была потрясающей, опытной, отдающей. Он не мог не оценить ее тело — податливое, с тонкой талией и большой грудью, не мог не оценить красивый тонкий разлет ключиц с ямочками на плечах. Она была красивой, но ничего не откликалось в его душе. Она просто была не той. Ее не хотелось оберегать, носить на руках, вырвать себе сердце для ее счастья и благополучия. Даже в сексе он просто брал ее, грубо и жестко. Они никогда не говорили, не общались. Это был просто секс, который позволял на пару часов забыть о Гермионе. Впрочем, уже через месяц даже этот способ перестал работать. Закрывая глаза, он видел ее, Северус помнил каждый изгиб ее тела, каждый шрамик, он мог на ощупь определить тело Гермионы и, ощущая под собой совсем другое, порой чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Софи была не той… и он продолжал сходить с ума по Гермионе, выжженной на его веках: стоило закрыть глаза, ее образ тут же всплывал в голове. Скучал ли он когда-либо так по кому-нибудь? Никогда. Софи вошла в комнату, после душа, обмотанная полотенцем, но Северус даже не посмотрел на нее. Сегодня секс был быстрый, скомканный, не принесший ничего, кроме отвратительного послевкусия. — Иди сюда, — вдруг позвал Снейп, и она, приятно удивленная тем, что он проявляет инициативу, мгновенно подошла и встала рядом, с любопытством наблюдая за ним. — Что это? — чуть сморщив носик, спросила она, наблюдая, как он переливает отвратительную на вид жидкость из флакона в бокал. Она совсем скривилась, когда Снейп бросил туда какой-то волос и, помешав, протянул ей. Она с недоверием посмотрела на него. — Ты решил меня отравить? Выглядит ужасно… — Пей, — глаза Северуса вдруг заблестели так, что Софи даже стало не по себе. Было в его взгляде что-то безумное. Она еще раз посмотрела на бокал в его руке и мерзкую жидкость в нем. — Не буду, — нахмурилась Софи и развернулась, чтобы уйти — ей все это окончательно перестало нравиться. Но Северус схватил ее за руку и дернул на себя. — Ай, мне больно… — Ты выпьешь, — угрожающе протянул он, приближая к ней свое лицо, — или я тебя заставлю… Что-то в его лице и взгляде подсказало ей, что он сможет. Софи медленно кивнула, молясь о том, чтобы он успокоился. Ей вдруг стало очень страшно. Дрожащей рукой поднесла бокал к губам и, заткнув нос, выпила все до последней капли. Ее тут же скрутило, и девушка согнулась пополам, хватаясь за Северуса. Он поддержал ее, обещая, что это пройдет, и, действительно, почти сразу боль отступила, но остались непонятное головокружение и легкая дрожь. Софи подняла голову, встретившись с темными глазами Снейпа. Он смотрел на нее как завороженный, не в силах отвести взгляда. Глаза, обычно холодные и пустые, сейчас с такой нежностью смотрели на нее. Если бы не странное ощущение внутри, она бы, наверное, расплакалась от его вида: ранимого, несчастного. Он поднял руку и ласково провел по ее щеке костяшками пальцев. Ни один мужчина не смотрел на нее так раньше. Она стояла перед ним, такая же, как всегда. Гермиона… Северус притянул ее к себе, заключая в объятия такое родное тело, и зарылся лицом в волосы. — Северус… — сдавленно проговорила Софи, чувствуя, что он сжимает ее слишком сильно. — Мне нечем дышать… Северус не слышал ее, продолжая держать девушку в объятиях. Его била мелкая дрожь. Он зарылся лицом в волосы, вдохнул полной грудью… и ничего. Это снова была не она. Гермиона пахла совсем иначе, и это полностью выдавало всю фальшь созданного образа. Снейп оттолкнул Софи, и та, не устояв на ногах, упала на диван. — Уйди, — процедил он сквозь зубы. — Больше никогда здесь не появляйся. Он развернулся и направился прочь из комнаты. Софи попыталась встать, но у нее ничего не вышло. — Северус, — окликнула она его и скривилась, схватившись за живот, — мне нехорошо… Он остановился, бросив на нее сначала раздраженный взгляд, а потом вдруг более внимательно посмотрел на девушку. Софи дышала часто и неглубоко. На коже выступила испарина, губы начали синеть. Это заставило его моментально собраться. Он подхватил ее на руки и поднялся в лабораторию, на ходу трансформировав кресло в кушетку. Софи уже была без сознания, когда он вливал в нее зелье за зельем, пытаясь спасти ее организм от интоксикации. Когда ее пульс немного выровнялся, дыхание нормализовалось, а зрачки снова стали реагировать на свет, Снейп обессиленно опустился на пол, вытянув ноги и прислонившись к полкам с ингредиентами. Разум был ясен, как никогда за последние месяцы. Северус прикрыл глаза, чувствуя себя самой последней мразью на свете. Во что он превратился? Он едва не убил ни в чем не повинную девушку, влив в нее зелье, которое ее организм просто не мог воспринять. Ему в тот момент было настолько плевать на ее состояние, что сейчас он стал противен сам себе. То, к чему он пришел, в чем погряз, было настолько жалким… низким, что он просто не стоил своей жены. Что бы она сказала, стань свидетелем произошедшего? Эта мысль отдалась под ребрами какой-то обреченностью и неизбежностью. Снейп потянулся к полке с зельями. Выпил антипохмельное и, проверив еще раз показатели Софи по диагностическим чарам, убедившись, что она в порядке, вышел из лаборатории.***
Рождественский бал в Министерстве в этом году отмечали с особым размахом. Год удалось завершить несколькими важными реформами, и Кингсли был ужасно доволен собой, отчего даже пошел на поводу у любителей празднеств. Гермиона потягивала глинтвейн, улыбаясь тем, кто кивал ей или смотрел в ее сторону. Она увидела Гарри и Джинни, пробирающихся к ней, и махнула им рукой. — Привет, — натянуто улыбнувшись, поздоровалась миссис Поттер, наблюдая, как Гарри обнимает Гермиону, — а где Сэм? — Он сегодня дежурит. На этом вечере, — ответила Гермиона, многозначительно посмотрев на друга. Он улыбнулся немного виновато, но все же пожал плечами. — Сэм один из лучших мракоборцев, а мне нужен порядок сегодня, иначе Кингсли оторвет мне голову. Они еще немного поболтали о мероприятии и о состоянии здоровья Джинни, которая была беременна, после чего Поттеры отправились дальше. Гермиона осталась одна, продолжая вежливо улыбаться. Взглядом встретилась с Сэмом, который стоял недалеко от выхода и смотрел на нее. Гермиона улыбнулась ему совсем другой улыбкой. Теплой и ободряющей. Он подмигнул ей, а потом его отвлекла какая-то женщина. Гермиона пригубила терпкий напиток, обводя взглядом зал. Она поперхнулась и совсем некрасиво закашлялась, когда увидела в дальнем конце зала Северуса, который беседовал с Кингсли. Взгляд Гермионы прикипел к его высокой, статной фигуре, дыхание девушки сбилось, и она понимала, что уже просто неприлично долго пялится на него, но ничего не могла с собой поделать. Как давно она его не видела. С той самой встречи на пляже. Он казался ей совсем другим — спокойным, от него больше не исходило злой, тревожной ауры, скорее, наоборот, он излучал силу и уверенность. Именно это ей нравилось в нем всегда. Гермиона сглотнула, когда он вдруг поднял голову и посмотрел прямо на нее. Даже не искал глазами. Словно уже знал, где именно она стоит. Сердце стучало, как бешеное, когда их взгляды встретились. Уголки его губ слегка приподнялись в такой знакомой, ласковой полуулыбке. Гермиона, почти задыхаясь, быстро отвела глаза, пытаясь выровнять дыхание и взять себя в руки. Но взгляд против воли возвращался к темной фигуре в другом конце зала. Поэтому, когда к ней подошли ее коллеги, она облегченно выдохнула, позволив себе отвлечься на разговор. Она наотрез отказывалась от танцев, ссылаясь на ноги. Это, к счастью, все еще работало, и со смехом сказанная отговорка: «У меня такая слабость в ногах, боюсь, вам придется к концу танца волочить меня с танцпола» — как ни странно, сразу отбивала у мужчин желание настаивать. Гермиона знала, как ему неприятно видеть ее с другими. Даже сейчас она думала только о его чувствах. И речь не о Сэме. Она не могла успокоиться и устоять на месте, снова и снова ища глазами лишь одного человека в этом зале. Но, как назло, Гермиона больше не могла найти его взглядом. Может, он ушел? Он никогда не любил подобные сборища. Она повертела пустой бокал в руке и поставила его на поднос проходящего мимо официанта. — Мерзость, — раздался за ее спиной холодный, тягучий баритон, и Гермиона, задержав дыхание и прикрыв глаза, буквально услышала, как с оглушительном треском рушится выстроенное ею подобие нормальной жизни. И можно будет считать чудом, если ее не прибьет обломками. — Что конкретно, для вас мерзость, мистер Снейп, — резко обернувшись, ледяным тоном спросила Гермиона, стараясь не смотреть ему прямо в глаза. Холод — вот что даст ей возможность выдержать дистанцию, а потом уйти, сохранив рассудок. — Вечер, бокал глинтвейна в вашей руке или… я? — Определенно, не вы. Глинтвейн для вас, миссис Снейп, — Северус протянул ей бокал, и она, прищурив глаза, настороженно на него посмотрела. — Вы же так активно вливаете его в себя весь вечер. Может, именно по этой причине и не танцуете? — Мои причины, какими бы они ни были, вас определенно больше не касаются, — проговорила она, чеканя слова, и отвернулась, чтобы перевести дух, притворившись, что заинтересованно следит за танцем. Значит, наблюдал за ней все это время. Где-то глубоко внутри рвалось ликование; захотелось смеяться. Они говорят впервые за столько месяцев, и, пусть это лишь пустой разговор, Снейп словно подарил ей крылья одним своим присутствием. — Что с твоими ногами, Гермиона? — встав совсем близко, негромко спросил Северус, отбросив официальный тон и тоже наблюдая за танцующими парочками. Гермиона удивленно посмотрела на него. А что с ее ногами? Снейп медленно наклонил голову, слегка повернувшись к ней и встречая ее взгляд. А! Она же сегодня весь вечер всем врала про слабость. Так вот что заставило его подойти к ней? Он… волновался? Это открытие так ее взволновало, что Гермиона неосознанно втянула в себя воздух. Ошибкой было смотреть в манящую тьму его глаз. Она рисковала. Твердо ступала по тонкому льду. Он уже трещал под ней, а она смело шагала вперед и знала, что это лишь вопрос времени, когда она провалится в ледяную воду. — Я просто не хотела танцевать, — честно призналась Гермиона, снова отворачиваясь, теперь уже усилием воли заставляя себя это сделать. Северус не мог отвести от нее глаз, ласкающе осматривая ее профиль. Невероятно красивая и родная. Он поднял взгляд на ее «друга», который, стоя у дверей, сейчас наблюдал за ними с таким явно выраженным беспокойством на лице, что Снейп, не сдержавшись, криво усмехнулся. Гермиона часто дышала, а к щекам прилил румянец. Она о чем-то лихорадочно размышляла и даже не представляла, как выглядит в данный момент. Он готов был схватить ее и утащить в свое логово, но понимал, что больше не может так поступать. Не может решать за нее. Поэтому он в один шаг оказался перед ней и протянул руку. — А год назад с танцпола тебя приходилось утаскивать, — усмехнувшись сказал он, глядя на девушку сверху вниз. Гермиона усмехнулась в его манере и, вложив свою руку в его ладонь, выплюнула: — Год назад я была счастлива. Он резко дернул Гермиону на себя, притягивая ближе. Непозволительно, неприлично близко, и почувствовал, как ее дыхание сбилось, и она закрыла глаза. Самому захотелось просто схватить ее и прижать к себе, зарывшись носом в волосы, но вместо этого он повел жену в танце, сдавливая ее ладонь чуть сильнее, чем принято. Гермиона не поднимала глаз, чувствуя, как ее душу заполняет спокойствие. То самое, которое она потеряла. Было ощущение, что она вернулась домой. Но Северус все испортил: — А сейчас счастлива? — Вполне, — отрезала она, гипнотизируя бьющуюся жилку на его шее. Потом сжала зубы, потому что ужасно захотелось задать ответный вопрос. Гермиона резко вскинула голову и прищурилась. — А ты? — Нет. Твердо и уверенно. Без каких-либо дальнейших пояснений. Просто «нет». Гермиона поняла, что это было ошибкой. Говорить с ним, танцевать, смотреть в его глаза, быть так близко. Вот и все — лед треснул, она уже под водой. Чего она ожидала, задавая ему подобный вопрос? Точно не честности. Как он мог бросить ей это «нет»? Она солгала, глядя ему в лицо, чтобы его не терзали сожаления, она снова думала о нем, о его чувствах. А он вывалил на нее это «нет»! Разве могла она рассказать ему, что до сих пор не спит ночами, думая о нем? Вспоминает каждый день, который они проводили вместе. Что не может дать Сэму всего, что он заслуживает, из-за того, что не может забыть совсем другого мужчину. Что после секса закусывает губу, пытаясь не расплакаться. Нет, секс был хорош, но он не прогонял и не делал меньше ту зияющую пустоту, что росла в ней с каждым днем. И она видела, как причиняет боль человеку, который так хочет быть рядом. Гермиона закрыла глаза, думая о Сэме. Он был лучше Северуса. Сэм был красивее, добрее, ярче, веселее и, что самое важное, он нуждался в ней. Хотел быть с ней рядом. Сколько месяцев он терпел ее отказы, потом просто поддерживал роль друга. Она решилась ответить на его чувства только пару месяцев назад. И она не могла сказать, что была совершенно равнодушна к нему. Он был ей дорог. Но любила она все равно своего мужа. Гермиона попыталась абстрагироваться от его тела, рук, запаха… Сэм боролся за тебя. В отличие от Снейпа, который, даже признав, что жалеет о содеянном, все равно палец о палец не ударил, чтобы вернуться к ней. Значит, не так уж сильно она была нужна ему. Да, определенно, так играть нечестно. Она не выдержит этих игр, видит Мерлин, прошел год, но Гермиона все еще собирала себя по частям от того, как именно Снейп решил отказаться от нее. Гермиона резко оттолкнула его, делая шаг назад и едва не сбивая пару рядом. Если бы не Северус, перехвативший ее руку и снова потянувший на себя, они бы все просто упали посреди зала. — Не смей, — прошипела Гермиона и снова выдернула руку из его пальцев. Она понимала, что привлекает к себе внимание таким поведением, но внутри все клокотало от ярости. Боль, скрытая глубоко в сердце, вырвалась и вопила внутри, напоминала о том, каково ей было все это время. Но Гермиона не позволила ни одному слову сорваться с ее губ. Она яростно посмотрела на Снейпа и повторила: — Не смей. Развернувшись на каблуках, она быстро, чуть ли не бегом, покинула зал, провожаемая десятками глаз. В коридоре тишина оглушила ее. Зажимая рот ладонью, Гермиона побежала. Нужно было уйти отсюда, оказаться подальше от него. Снова обрести покой. Какой парадокс, что обретала она его там, откуда сейчас так стремительно уносила ноги. Кто-то схватил ее за руку, и Гермиона испуганно дернулась, не сдержав рыдание. — Гермиона, — Сэм прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит. — Тебе же нельзя отлучаться, — глухо проговорила она в его форму. — Что он тебе сказал? Что он сделал? — не слушая ее волнение по поводу его работы, спрашивал Сэм. — Я вернусь и… — Ничего! Сэм, он здесь ни при чем, — Гермиона отстранилась, вытирая слезы. Он смотрел на ее мокрое лицо, не веря. Сэм обнял ее за плечи и подвел к ближайшему кабинету. Открыл дверь и легонько подтолкнул Гермиону вперед. — Тебе нужно успокоиться, — сказал он, заставляя ее сесть на неудобный стул с высокой спинкой. Кабинет больше напоминал каморку, заставленную тысячами каких-то карточек. Гермиона спрятала лицо в ладонях, отгоняя все мысли и прогоняя образ Снейпа. Внутри все до сих пор дрожало, когда она подняла лицо и столкнулась с синим океаном глаз Сэма. Он с грустью смотрел на нее все это время. Гермиона видела, как ему больно. Это тоже было нечестно. По отношению к нему. — Почему он, Гермиона? — севшим голосом спросил Сэм, отводя взгляд. — Я не знаю, — прошептала она, понимая, что не имеет права лгать. Она не может больше держаться на плаву за счет него, и пусть она предупреждала о том, что может сделать ему больно, никогда не хотела творить подобное намеренно. Видит Мерлин, она попыталась. Пришло время отпустить его. Так же, как поступил Северус с ней. Ради его же блага. Она просто видела, что ломает его. — Прости, Сэм. Гермиона встала и подошла к нему, положив руку на грудь, он покачал головой. — Нет, Гермиона, — Сэм сжал ее пальцы, его лицо застыло маской. — Я думал… Он замолк, и Гермиона, снова глотая слезы, тихо сказала: — Я знаю. У тебя получилось. Ты вытащил меня из дерьма. Но во мне не искоренить это… Сэм посмотрел ей в глаза, дотронувшись костяшками пальцев до ее щеки. — Тебе нужно еще время? — его голос звучал глухо. Гермиона видела, как ему нелегко. Она покачала головой. — Так это все? — Прости, — прошептала Гермиона. — Как можно любить такого человека, как он? Пожирателя… Гермиона вытерла слезы рукой и задумалась. — Преданно. Такого, наверное, только так. Сэм тяжело вздохнул и притянул ее к себе, заключая в объятия. Они некоторое время постояли так, молча прощаясь. Он просил позвонить, если ей будет совсем плохо, Гермиона кивнула, но точно знала, что никогда не позвонит ему. Даже если будет сдыхать от тоски. Она не поступит так с ним. Сэм ушел, оставив ее одну. Нужно было взять себя в руки и вернуться на праздник, попрощаться с коллегами и Министром и покинуть этот чертов бал. Дверь снова скрипнула, открываясь чуть шире, и Гермиона обернулась, удивленная тем, что Сэм вернулся, но тут же замерла, ошеломленно уставившись на Северуса. Все тело вмиг сковало напряжение. Она точно не собиралась говорить с ним сейчас. Гермиона решительно направилась мимо него, даже не взглянув на мужа, но он поймал ее руку чуть повыше локтя и дернул назад. — Нет, мы поговорим, — рыкнул он, нависая над ней и сверкая глазами. Гермиона упрямо уставилась в полку с карточками, чуть отвернув голову. Чертов Снейп. Не будет она сейчас говорить. Повисла тяжелая пауза, а потом он вдруг чуть насмешливо протянул: — Так значит, преданно? До сих пор? Гермиона открыла рот, пораженная такой наглостью. Он подслушал разговор? Она чуть не застонала вспомнив, что дверь они с Сэмом так и не закрыли. Она мотнула головой, впиваясь в него злым взглядом. И пропала. Как всегда пропадала, когда он смотрел на нее так, как сейчас. Сердце бешено рокотало под ребрами, причиняя почти физическую боль. Да он издевается, не иначе. Она сделала быстрый шаг к нему, и пространство комнаты разрезал звук пощечины. Снейп даже не шелохнулся, позволяя ей замахнуться еще раз. Но ее рука так и застыла в воздухе. Гермиона не могла отвести взгляда от его глаз, полных какого-то болезненного откровения. Это так откликалось, за этот год стало ее неотъемлемой частью. Дурак! Какой же ты дурак! — Любишь меня? — тихо спросила она, и неугомонное сердце наконец замерло в ожидании ответа. — Сама знаешь. Звон в ушах оглушил Гермиону. Она выдохнула и покачнулась, то ли просто пытаясь удержать равновесие, то ли подаваясь ему навстречу. И тут же Северус схватил ее и притянул к себе. Гермиона обняла его в ответ, раскрывая губы навстречу его яростному поцелую. Протяжный стон сорвался с губ, смешиваясь с рваным дыханием, когда Северус прижал ее своим телом к длинному шкафу с карточками. Господи. Это казалось раем. Его тело, прижимающее ее, так подходившее ей. Его запах, неповторимый и родной. Где-то глубоко внутри догорало ее самообладание, пока Гермиона страстно отвечала на его поцелуи, плавясь от его рук на своем теле. Как же мне тебя не хватало… Северус чувствовал, как она дрожит от переполняющих эмоций, как лихорадочно гладит его тело, прижимает к себе, с сумасшедшим отчаянием. Он хотел убедиться, что она в своем уме, понимает, кто перед ней, хотел позвать… но не мог оторваться от ее губ. Надо же быть таким идиотом и считать, что сможет без нее. Северус надавил ей на подбородок, заставляя поднять голову. Прикусил зубами губу, тут же зализал языком. Сдвинул лямку с ее плеча и оставил дорожку из поцелуев, спускаясь ниже. Сдвинул лиф, освобождая грудь, и обхватил сосок губами, чувствуя, как она зарывается пальцами в его волосы и громко стонет. Гермиона потянула его наверх, поднимая и снова впиваясь губами в его губы. Она прикусила с силой нижнюю, дергая его мантию и сюртук, чтобы добраться до его горячей кожи. Она чувствовала, как он вдавливает ее бедрами, и неосознанно двигалась ему навстречу. Гермиона уже не пыталась воззвать к разуму и остановиться. Не находилось ни одной причины, чтобы искать. И дело было совсем не в похоти. Это было чем-то большим. Потребностью, такой же как воздух. Она почувствовала, как пальцы Северуса проникли под платье и стянули с нее белье, скользнув по влажным складочкам, пока Гермиона боролась с его ширинкой. Подхватив ее под бедра, приподнял, устраивая ее именно так, как нужно, чтобы она могла почувствовать все. Она закусила губу, откинув голову и гортанно застонав, пока его губы и язык ласкали нежную кожу на шее. Он снова поцеловал ее, вернувшись к губам, и в этом не было ни капли нежности. Лишь горечь, потребность, любовь. Рассказ о страдании, которое он перенес. И Гермиона понимала его, потому что чувствовала так же. Она опустила руки, помогая ему со штанами, и достала член, крепко обхватив его пальчиками и проведя по всей длине несколько раз, вырывая у него из груди тихий стон. Они не говорили, даже словом не обмолвились, и это было так непривычно для них. Но каждый боялся испортить момент, разрушить магию и это притяжение, одуматься. Северус чуть приподнял Гермиону, поддерживая под бедра, и толкнулся вперед, насаживая ее сразу на всю длину. Оба замерли. Ей захотелось расплакаться. Она еще никогда не чувствовала себя настолько наполненной, как сейчас. Гермиона зажмурилась, крепко обнимая его за плечи и постанывая от разливающегося удовольствия. Аккуратно поддерживая ее, Северус начал двигаться, сначала медленно, а затем все быстрее, ускоряя темп и делая размашистые толчки, безжалостно вбиваясь в ее тело. Гермиона притягивала его к себе за шею, беспорядочно целуя его лицо, пока вдруг не откинула голову, с силой ударившись о шкаф сзади, когда Снейп чуть изменил угол и ее пронзила острая вспышка удовольствия. Она пыталась сдержаться, быть тихой, но это было невозможно, когда он двигался именно так, когда заставлял терять рассудок. Она громко стонала, при каждом его толчке, сводящем с ума. — Тише, Гермиона, тише, девочка, — впервые заговорил Снейп, перехватывая ее бедра поудобнее, — ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем мы тут занимаемся? Она хотела, черт возьми. Пусть их застукают, пусть хоть весь чертов волшебный мир узнает, что она трахается со своим мужем. Северусу пришлось зажать ей рот рукой, чтобы заглушить ее стоны. Дверь все еще была приоткрытой. Но это лишь сильнее будоражило кровь. Их могли застукать. В любой момент, любой гость, который решит уйти с вечеринки по этому коридору. Он чуть повернул и приподнял ее голову, заставив посмотреть себе в глаза. Ее радужки блестели от слез и горели ярким внутренним огнем, словно подсвечиваясь изнутри. Гермиона поймала его взгляд и не отвела свой, рассказывая ему одними глазами, насколько сильно. Она ловила приоткрытыми губами его тяжелое дыхание, напрягаясь от подкрадывающегося наслаждения, все еще не отводя взгляда. Но все поплыло перед глазами, и она откинула голову, рвано выдыхая, когда ее тело сотряслось мощным оргазмом. В ушах зазвенело, пальцы на ногах поджались, и на несколько мгновений она потерялась в пространстве. Гермиона почувствовала, как он поцеловал ее в раскрытые губы и, сделав еще несколько резких толчков, кончил, утыкаясь в ее волосы лицом. Все ее тело дрожало после пережитого оргазма, а разум наотрез отказывался вырываться из приятной неги в суровую реальность. После такого взрыва эмоций пришло опустошение, и они на мгновение позволили себе зависнуть в нем. Гермиона положила голову Северусу на плечо, пока он все еще находился в ней и тесно прижимал ее своим телом к шкафу с карточками. Гермиона не знала, сколько времени прошло, но в реальность их вернули послышавшиеся голоса из коридора. Северус ласково провел рукой по ее волосам, убирая разметавшиеся пряди с лица, и она, вздохнув, подняла голову, упираясь руками в его плечи, чтобы оттолкнуть. Бросив на дверь заклинание, Гермиона, не глядя на Северуса, подняла белье и снова надела, чувствуя, как между ног влажно, но почему-то использовать очищающее ей совсем не хотелось. Она легким движением палочки, привела себя в порядок, бросила маскирующие чары, чтобы скрыть следы поцелуев и засосов, и сделала шаг в сторону двери. — Гермиона… Она остановилась, не оборачиваясь. Но, к счастью, он не схватил ее, не заставил посмотреть на себя. Она вздохнула и покачала головой. — Уже «поговорили». На этом все. И проверив, что в коридоре нет гостей, Гермиона выскользнула из кабинета, быстро направившись к каминному залу. Прощаться с кем-то она уже была не в состоянии.***
Лежать ночью и крутить кольцо на безымянном пальце, вспоминая его — так она и держалась все это время. Это стало вместо молитвы на ночь. Ее слезы, чертово кольцо и тихое бормотание его имени — реквием по любви. Гермиона даже не приняла душ. Скинула с себя одежду и упала в постель, пригретая теплым Круксом сбоку, она свернулась в клубок и попыталась понять, как она могла так оступиться, допустить все это. Тело все еще хранило воспоминания о его руках. Прошло всего пару часов, а она уже, до щемящей тоски в груди, скучала по нему. Оглушительный стук в дверь заставил их с Круксом подпрыгнуть на кровати и испуганно переглянуться. — Мне тоже страшно, — буркнула она, обращаясь к коту. Гермиона закатила глаза, когда он громко муркнул. — Да-да, я знаю, у тебя лапки… Кто-то продолжал тарабанить в дверь, и Гермиона, уже нервничая, быстро накинула на себя пижаму и схватив палочку, осторожно прошла к двери. Посмотрела в глазок и испуганно отступила, зарываясь пальцами в волосы и прикусывая губу. Черт! — Я знаю, что ты не спишь, — раздался из-за двери глухой голос Снейпа, и она рвано выдохнула, все еще стоя в шаге от двери и гипнотизируя ее взглядом. Выругавшись, Гермиона рывком открыла дверь и, вскинув бровь, посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Они замерли, снова глядя друг на друга. Просто смотреть вот так и получать такой кайф от этого — разве не это самый настоящий симптом болезни, которая поразила их? Холодный воздух, окутывал ее босые ноги, но Гермиона этого не замечала. — Я знаю, что простить за то, что я сотворил с нами… едва ли возможно. Его голос был вкрадчивый и тягучий, словно мед. Он не лебезил, его тон не наполнился извиняющимися нотками. Гермиона, слегка наклонив голову, смотрела на него блестящими глазами. — Я готов стучать в эту чертову дверь до конца жизни, Гермиона, каждый раз ожидая, когда ты откроешь. В его глазах переплетались боль, надежда, искренность. Так много всего, что копилось в нем все это время и было взращено рядом с ней. Северус был переполнен тем, что так хорошо умел прятать глубоко внутри, и оно уже плескалось через край, раз он стоял здесь, на пороге ее дома и… просил прощения? Своеобразно, больше похоже на угрозу, конечно, но он говорил… говорил первый. Гермиона ненавидела себя за слабость, перед ним, его глазами, такой ранимой душой сильнейшего человека. Она простила его слишком давно. Простила и отпустила. Но то, что он делал сейчас, было попросту нечестно. Всей душой она хотела принять его в свои объятия, но не могла себе этого позволить. Если когда-нибудь он снова поступит с ней так же, она не сможет выбраться. А это чревато и его гибелью. — Северус, — еле слышно, на выдохе, сказала Гермиона. Она устало опустила голову, не в силах сказать ему это. — Скажи, что тебе не было так же хреново, Гермиона, — на его губах играла презрительная усмешка. К самому себе, естественно. Не было так же хреново? Да я подыхала без тебя. Каждый день. Гермиона закрыла глаза, умоляя себя соврать. — Мне было еще хуже, — тихо сказала она, глядя в сторону и сдерживая подкатившие слезы. — Можно я войду? — Северус едва сдерживался, чтобы не ворваться внутрь, наплевав на все границы, и не заключить ее в объятия. Такой одинокой и несчастной она выглядела. Гермиона, всхлипнув, кивнула и тут же уткнулась в его сюртук, почти болезненно выдыхая оттого, до какой степени в его руках становилось хорошо. Северус коснулся губами ее волос, ласково поглаживая по спине. Толкнув одной рукой дверь и закрыв ее, Северус обхватил лицо Гермионы руками и заставил посмотреть на себя. Темные карие глаза с грустью смотрели на него, спешно бегая по лицу. Прости, что отнял твой свет. Я бы отдал тебе свой, но у меня его никогда не было. — Всего один раз, — почти прошептал он ей в губы, — один раз я прошу довериться мне, Гермиона. Ее глаза расширились, но она продолжила молча смотреть на него, ожидая объяснений. Он отпустил ее и, чуть нахмурившись, полез во внутренний карман мантии. Неторопливо, будто оттягивая момент, Северус достал из него небольшую бархатную коробочку и, открыв ее, протянул Гермионе. Она не могла вымолвить и слова, глупо уставившись на кольцо, красивое золотое кольцо с мастерски инкрустированным камнем. — Мое слово, обещание, обязательства, которые перед тобой и самой магией, я буду выполнять без единого сомнения. Мое решение, которое я принимаю осознанно, без принуждения. Ради нас. Северус тщательно подбирал слова, пытаясь донести до Гермионы всю гамму чувств, которую он испытывал. Прости меня. Обними. Шагни мне навстречу так, как никто никогда не шел. Как будто мы друг другу все еще те самые близкие. Несмотря ни на что. — Предложение провести эту странную жизнь со мной, — Северус замолк, он бы так хотел рассказать, насколько она важна для него. Но слова никак не шли с языка, не складывались в предложения. Снейп вздохнул. Он обязательно научится. Когда-нибудь. А сейчас… Он смотрел в блестящие от слез глаза и видел в них будущее. Их прекрасное будущее, которое могло у них быть. Северус погладил девушку по щеке, стирая слезинку, и когда их взгляды встретились так, что заискрила магия, спросил: — Что ты скажешь, Гермиона?