Черный генерал

Кириган прикладывает ладонь ко лбу и, щурясь, смотрит на солнце. Для конца лета день обещает быть необычайно погожим. Генерал стоит у ворот конюшни в окружении нескольких опричников, и оглядывается, когда слышит шаги. Мора, сопровождаемая Федором, спешно идет в его сторону. Приблизившись, она останавливается в паре метров от него. — Хотели видеть, генерал Кириган? Он ведет бровью, но кроме этого ничем не выражает недовольство. — Позвольте предложить вам прогулку? — не до конца отдавая себе отчет для чего, но он поддерживает игру. Пусть, если таково ее настроение. — Меня ждет работа, — она скрещивает руки на груди. — Федор оповестит твоих товарищей о том, что сегодня ты не придешь. Мора хмурится с очевидным недоверием относясь к его предложению. Они в столице уже неделю, и генерал раз за разом предпринимает попытки наладить с ней контакт. Кириган упрям, когда идет к своей цели. Мора бросает беглый взгляд на Федора, молчаливо советуясь, а тот кивает в ответ, однако это настолько мелко, что можно было бы и не заметить. Этот жест успокаивает Мору — в отличие от Киригана, который с раздражением относится к взаимопониманию, возникшему между ними двумя. Конюх подводят к ним лошадей. Двух рослых черных жеребцов, явно застоявшихся, нервно пританцовывающих. — Позволишь? Генерал подает руку и чувствует удовлетворение, когда Мора не мешкает, чтобы принять ее. Она дожидается, пока он тоже окажется в седле, а после следует за ним. Сперва они двигаются рысцой по аллее парка, минуя протяженные царские сады. За ними проезжают по кромке озера с островком посредине, по противоположному берегу которого тянутся ряды небольших белых строений. — Раньше гриши тренировались здесь, — говорит Кириган, — это павильоны заклинателей. Через Ворота Святого Николая они выезжают за городские стены. Мора легко управляет своим жеребцом и, несмотря на некоторую напряженность между ней и генералом, старается получить удовольствие от внезапного путешествия. Миновав сельскохозяйственные угодья и березовую рощу, служащую естественной защитой от диких ветров, они оказываются в начале длинной равнины. Конь Моры возбужденно бьет копытом по земле. — Не желаешь ли немного размяться? — спрашивает она, и, когда оборачивается к генералу, в ее глазах пляшут смешинки. — Мне слышится вызов в твоем предложении? — Кириган улыбается уголками губ. — Определенно! — Мора вдруг широко улыбается. — Ну так что? — Она вглядывается в горизонт. — Вон там, — указывает пальцем, — какое-то озеро. Отважишься наперегонки? Генерал глядит на голубой клочок воды, расположенный достаточно далеко от места, где они сейчас, чтобы лошади успели насладиться. — Что получит победитель? — он вопросительно приподнимает бровь. Мора жмет плечами. — Я выберу… потом! — На последнем слове она вдруг дает команду своему жеребцу и тот, радостно заржав, в один миг срывается с места, переходя на галоп. — Я еще не согласился! — кричит ей в спину Кириган и тут же пришпоривает коня. Добрая гонка горячит кровь! Они мчатся по равнине, попеременно обгоняя друг друга: то один вырывается вперед, то второй. На полном ходу жеребец генерала перемахивает через узкий ручеек. Мора, уже преодолевает препятствие, оборачивается, чтобы проверить его, и ветер-хитрец вырывает из ее прически несколько шпилек. Черный плащ Киригана треплет как парус. Редкие деревья проносятся мимо. Водоем стремительно приближается. Генерал вырывается вперед! Еще немного и победа будет в его руках! Но жеребец Моры, словно чувствуя важность момента, добавляет прыти, и всадники равняются. — То то же! — перекрикивая ветер, смеется Мора и обходит Киригана. — Как бы не так! — Идея приходит ему в голову молниеносно, и в это же мгновение — вопрос каких-то секунд — он делает выпад вперед и влево и на полном ходу выхватывает Мору из седла. От испуга и дезориентации Мора визжит так, что у генерала закладывает уши. Тени тут же толстым одеялом укрывают землю, потому что в какое-то мгновение ему всерьез кажется, что они оба свалятся вниз, но в конце концов Киригану удается восстановить равновесие и усесться, притянув добычу поближе к себе. Добравшись до озера его жеребец неторопливо сбавляет скорость. — Ты до смерти меня напугал! — едва только генерал опускает Мору на землю и спешивается, ее сжатый кулак со всей силы врезается ему в грудь. Он едва ощущает удар, а она морщится от безрезультатности попытки. — Мы бы расшиблись! — Мои тени смягчили бы удар. — Нас бы кони затоптали! — Оба жеребца живут на конюшне гришей, посмотри на них, им нет дела до моих теней, взрывов алкемов или шалостей шквальных. Мора оборачивается, глядит на лошадей и с прискорбием признает, что они преспокойно гуляют, выбирая лучшую траву. Сопровождаемый ворчанием, генерал вручает Море свернутый плед, а сам по очереди снимает седла с обоих жеребцов и отводит их к воде напиться. — Ты сжульничал! — не унимается она. — Я всего лишь использовал одну из возможностей. чтобы не дать тебе добраться первой. — Это и есть жульничество! — Нет. — Да! — Мора, это называется тактика. — Он забавляется, глядя как от возмущения пылают ее щеки. Кириган забирает у нее плед и расстилает в тени деревьев, она же сокращает расстояние между ними, буквально нависая над ним сверху, пока выкладывает завернутые в шуршащую бумагу бутерброды. — Я бы выиграла! — Не исключено. — Какой же ты непробиваемый! — От такой же слышу! — строго отвечает Кириган и они впиваются друг в друга гневными взглядами. Мора прыскает от смеха первой. Глядя на нее, генерал как не старается, не может сохранить непроницаемый вид. Он заходится хохотом, и какое-то время оба не могут остановиться. — Так я могу выбрать свою награду победителя? — сквозь смешливые слезы, усаживаясь, уточняет Мора. — Что ж, будь по твоему, — смягчатся Кириган. Он расстегивает плащ и кладет его на край пледа. Разворачивает сверток и протягивает ей. — Голодна? Мора пробует. — Вкусно. Ты разве не сомневался, что я соглашусь поехать с тобой? Почему на этот раз что-то должно было поменяться? Он сдержанно улыбается. — Я умею быть терпеливым. И я хочу проводить с тобой время. Мора фыркает. — Это по-прежнему ты: весьма самоуверенно, скажу я тебе. — Что ж, мне повезло, что Федор разрешил тебе отправиться со мной, — генерал намекает на жест одобрения, который понадобился Море, прежде чем принять его приглашение. Но Мора или не понимает куда он клонит, или намеренно уводит разговор. — Так что с моим призом? Кириган старательно жует, растягивая время. Он сидит, расслабленно вытянув ноги, спиной опирается на ствол дерева. — Чего ты хочешь, моя госпожа? — генерал-таки уступает. Мора улыбается — так как он любит — и на некоторое время задумывается. Размышляя, прикусывает губу, а Кириган заглядывается на нее. — Что ж, — она устраивается, поерзав, поближе к нему, — я хочу, чтобы ты рассказал мне о чем-то счастливом, что случалось с тобой. Он жмет плечами. — Не помню. — Так не бывает. Кириган снисходительно качает головой, треплет свои волосы. — Большую часть жизни, Мора, я скрывался по норам или воевал. — Должно быть что-то, — настаивает она. Кириган задумывается. — Мне приходит на ум только битва при Сикурске. — Это на юге Равки? Он кивает. — Это было так давно, что даже в книгах уже пишут скорее сказки вместо были. Шухан в очередной раз атаковал Равку, а армия царя Евгения, состоящая из отказников, была уже разбита фьерданцами. Так что от безысходности царь призвал под свои знамена гришей. Битв тогда было много, многие кровавые, но в конце концов границы Равки снова были в безопасности. И после царь, в качестве благодарности, разрешил мне основать Малый дворец и Вторую армию. — Твой счастливый момент это Вторая армия? — Это был переломный момент! Пожалуй, моя самая значимая победа! — с жаром говорит он. — Гриши смогли перестать скрывать свои силы, такие же естественные как дыхание! Мора вдруг накрывает его кисть своей, отчего между ними открывается поток силы. Кириган переводит взгляд на их руки, а потом медленно поднимается к ее лицу. — Признайся, тебе ведь льстит, знать что твой Дар особенный? — Дело не во мне самой, а в настойке, которой меня травили… — ее голос понижается и она забирает руку. Генерал с пылом мотает головой. — Не правда! Сколько гришей погибли, не справившись? А ты сумела! — Сколько себя помню, думала, что сила гриша это нечто дурное во мне… Он тянется к ней, легонько касаясь подбородка кончиками пальцев. — Тебе больше не нужно скрывать свой дар! Ты могущественный гриш, Мора! И я восхищен тем, кто ты есть! Ее щеки загораются, она смущается, совершенно не привыкшая к похвале. Генерал любуется ею. — Могу я попросить тебя кое о чем? — он заправляет ей за ухо выбившуюся прядь так естественно, будто делает это каждый день. — Покажешь мне еще раз свое северное сияние? Я хочу увидеть… Что-то вдруг повисает между ними, разрушая легкость момента. Долгую минуту они глядят друг другу в глаза, выискивая каждый свое. И Мора кивает. Она поднимается с пледа и отходит подальше от деревьев, под которыми они расположились. Поворачивается к генералу лицом и разводит руки в стороны, а Кириган внимательно наблюдает, не отрывает от нее зачарованного взгляда. Когда на кончиках ее пальцев вспыхивают сине-зеленые язычки, похожие на пламя, он благоговейно задерживает дыхание. Неторопливо, давая ему насмотреться, Мора увеличивает свечение, пока, наконец, ее не окружает столб света. Пáзори лижет ее кожу, но не причиняет вреда. Желто-рыжие блики придают волосам оттенок золота. Залюбовавшись, Кириган повторяет те же несколько шагов, что ранее сделала она, приближаясь. Он поднимает руку и заклинает тени, которые тотчас же обступают их двоих, отгораживая от остального мира. Мора не пугается. Они снова глядят друг другу в глаза. Кириган медленно вступает в сияние, которое тут же обволакивает его. Оно горячее. Даже слишком. Но постепенно его кожа привыкает. Его тени продолжают парить за пределами света. Генерал протягивает руку, тягуче неторопливо, чтобы Мора успела отступить, если захочет, но она остается на месте. Когда он нежно проводит костяшками пальцев по ее щеке, она прикрывает глаза, а северное сияние становится ярче: Кириган усиливает изливаемый ею свет. — Ты прекрасна, — шепчет он после того, как спустя некоторое время Мора обрывает пáзори. Его слова вызывают у нее застенчивую улыбку. Он не отпускает свои тени. Они движутся и переливаются десятком оттенков серо-черного цвета, загораживая Киригана и Мору от дневного света почти непроглядной стеной. Она запрокидывает голову, чтобы заглянуть в его глаза. Смотрит по-особенному. Вглядывается. Выискивает. — Скажи мне, о чем ты думаешь? — вдруг просит генерал, растревоженный ее немым вопросом. Они стоят так близко, что ее платье накрывает носы его сапог. Ее рука медленно, словно неспешный элемент древнего танца, поднимается к его лицу, и кончики пальцев проходятся по линии скул. Это кажется особенно интимным жестом, когда Мора, выдавая волнение, быстро облизывает губы. — О тебе. Сердце Киригана пропускает удар. Мора неожиданно тянется к его губам. Прижимается к ним своими и вдруг спохватывается. Они оба замирают. Через мгновение она все-таки целует его по-настоящему. Генерал склоняет голову, поддаваясь. Мора ведет: прихватывает зубами его губу, слегка втягивает, посасывает, кончиком языка обводит контур его рта и снова целует. — Мора… — с каким-то умиротворением произносит он, плавясь и чувствуя, как все его существо, страстно желающее владеть ей, готово также и подчиниться. Этот контраст ощущений словно электрический разряд проходится вдоль тела генерала. Его рука оказывается на ее пояснице, притягивает быстро и властно, отчего Мора теряет равновесие и хватается за его плечи. Он надавливает на ее подбородок и толкается языком в приоткрывшийся рот, массирующими движениями зарывается пальцами в светлые волосы — уцелевшие после скачки шпильки в беспорядке летят на траву. Ее ладони скользят по его спине, слегка царапая ногтями через рубашку — от загривка до лопаток, — и Кириган выгибается, как большой кот. Мора ловит его дыхание, снова прикусывает губу и чуть отстраняется, глядя в глаза. Генерал видит, как она хитро улыбается: будто точно знает какое удовольствие доставляет ему. Их языки вступают короткую схватку: поцелуи становятся глубже, жарче, сильнее. Сминая ее губы, он упивается ее вкусом, чувствуя, как яростно рвется из груди девичье сердце. Генерал слегка тянет за волосы, заставляя Мору запрокинуть голову и открыть шею. Спускается к горлу, втягивая, прикусывая, посасывая нежную кожу, клеймя своими поцелуями и наслаждаясь тем, как тяжело и часто она дышит, как трепещет под его губами жилка на тонкой шее. Мора, вцепившись в его плечи, тихо хнычет и гнется, прося новых ласк. — Прекрати сейчас, если не имеешь в виду, чтобы я… Эхо данного ей обещания кружится где-то на задворках его сознания, но теряет значение, когда ее ладонь скользит от плеча по груди и, поглаживая, спускается к животу. Мора утыкается лбом в его шею, щекочет дыханием кожу, а ее руки, подцепив и выправив рубашку, принимаются расстегивать мелкие пуговицы снизу вверх. Ее ладони обжигают сильнее, чем настоящее пламя. Она гладит его, едва-едва касаясь подушечками пальцев: ключицы, грудь, соски, многочисленные шрамы. Низ живота Киригана сводит почти до боли. Пропуская меж пальцев светлые пряди, он собирает ее волосы в одну руку, наматывает их на кулак и слегка тянет назад, так, чтобы взгляду открылась пульсирующая на шее вена. Мора не сопротивляется, прикрывает глаза и продолжает расстегивать пуговицы на ощупь. Генерал наклоняется к ней ближе и языком оставляет влажную дорожку от ключицы до подбородка. Расправившись с последней пуговицей, она с нажимом гладит его плечи, стягивая ткань рубашки вниз. Мора открывает глаза и смотрит на Киригана, который внимательно наблюдает за ней. Он отпускает ее волосы, чтобы снять мешающую одежду, и воспользовавшись временной свободой, она отступает. Генерал замирает, еще путаясь в рукавах. Задерживает дыхание, не зная как сумеет унять свой пожар и оставить ее в покое. — Убери тени, — ее голос хрупкий из-за сбитого дыхания. Зажмурившись, Кириган выполняет приказ. Сжимает кулаки, рывком натягивая рубашку обратно на плечи. Когда он поднимает веки, дневной свет режет ему глаза. Однако Мора все еще рядом, а ее рука протянута к нему ладонью вверх. Как завороженный он вкладывает свою кисть в ее, и Мора переплетает их пальцы. Она молча манит его за собой. Генерал подчиняется. И даже усаживается на плед первым, когда она легко толкает его в грудь и посмеивается. Ее вид, возвышающейся над ним, лишь распаляет Киригана. Обхватив Мору за талию, он тянет ее, усаживая на свои колени так, чтобы ее ноги были по разные стороны от него. Она подчиняется, обнимая генерала за шею и устраивается на его бедрах. Ладони Киригана тут же обрисовывают ее ягодицы, сжимая их по-хозяйски. Мора льнет к нему и оставляет на шее нежный легкий, почти не ощутимый поцелуй, потом еще один. Генерал чувствует, как его затягивают ощущения и теряется нить контроля. Не в силах сдерживаться, он опрокидывает Мору на спину и нависает над ней. Их взгляды встречаются, отражая друг в друге огонь взаимного желания. Горячим языком он обрисовывает ее рот, спускается ниже, останавливаясь у вздымающейся груди. Кириган медленно проводит руками от основания ее головы до подрагивающих от сердцебиения полушарий, мягко сжимает их. Борьба с пуговицами, прячущими от него ее грудь, превращается в пытку, которую он тем не менее, растягивает намеренно. После каждой оставляет поцелуй на открывшемся участке коже. Мора тяжело дышит, закрыв глаза, а ее руки беспорядочно гладят его голову и плечи. Одержав свою маленькую победу, генерал раскрывает лиф, оголяя Мору, и впивается взглядом в напрягшиеся соски. Склонившись, он вбирает их в рот, чуть прикусывает, лижет, сосет и выталкивает обратно. Сперва один, а после второй. Повторяет снова и снова. — Мора… — оторвавшись от ласк, Кириган приподнимается на предплечьях. Глядит и не может наглядеться. Мора стискивает в ладошке его смоляные пряди и пытается склонить его голову обратно. Генерал усмехается. Обхватив ее бедра, он резко поднимает их, вынуждая девичьи ноги согнуться в коленях. Задирает подол ее платья, чтобы обнажить больше голой кожи. Перед тем, как коснуться манящей плоти, Кириган замирает, блаженно вдыхая сладко-терпкий аромат ее желания. Она опирается на локти, пытаясь взглянуть на него, но тут же откидывается обратно, когда его палец уверенно проталкивается в нее. Резкое удовольствие пронзает Мору насквозь, заставляя выгнуться и податься ему навстречу. Он неспешно растягивает ее, лаская, и поступательные движения, венчающиеся легким надавливанием на чувствительную плоть, сводят Мору с ума. Она шире раскидывает ноги и, не глядя, тянется к нему, хватает за руку и пытается направить Киригана, заставляя его то ускорять, то замедлять темп. Через время она заходится дрожью и пытается оттолкнуть генерала, но он лишь ускоряет свою настойчивую пытку, грубо притягивая ее за бедра ближе к себе. Громкий вскрик томительного удовольствия звучит усладой для его ушей. Ее губы бормочут его имя. Генерал смотрит в затуманенные наслаждением глаза и еще раз оглаживает пульсирующую плоть, а потом отпускает подрагивающие ноги и встает, торопливо избавляясь от лишней одежды. Мора смущенно сводит колени и прикрывает руками набухшую грудь, но посреди бела дня распластанная и наполовину обнаженная перед ним этим жестом она лишь распаляет его. Наблюдая как он раздевается, Мора садится и призывно улыбается, не разрывая контакта глаз. — Позволишь мне? — она облизывает губы и Кириган, сорвав влажный поцелуй, подчиняется. Мора забирается на него сверху, впуская в себя, и тут же тянется к его губам. Он опутывает ее руками, притягивая к себе еще ближе, впечатывая в свое тело так тесно, будто хочет растворить ее в себе. Отвечает на ласку, на поцелуй, раскрывая рот. Позволяет ей хозяйничать. Она двигается на нем ритмично, горячо дыша. Обхватывает ладошками лицо Киригана, тянет ближе, ближе, ближе! В порыве кусает, оттягивая нижнюю губу. Генерал заставляет себя сидеть смирно, хотя его кровь бурлит, и позволяет Море получать удовольствие от его тела. Внимательно смотрит за тем, как дрожат ее прикрытые веки. Целует скулы, спустив платье до талии, гладит спину. Ловит ее стоны своим ртом. Наконец не вытерпев, он заставляет Мору отстраниться и развернуться к нему спиной. Подталкивает, требуя опереться руками на широкий ствол дерева. Она выполняет, прогибаясь в спине, и ждет, глядя на него через плечо. Его руки, поглаживая, проходятся вдоль позвоночника и сжимают талию. Генерал замечает черноту на своих запястья, но не останавливается. Наваливается на Мору сверху, целуя открытые плечи и шею. Легкие поцелуи вереницей спускаются от затылка к лопаткам, а его ладони соскальзывают с талии на бедра. А после между ее ног. Кириган проникает в нее пальцами, готовя к себе, срывая с губ протяжный стон. — Да, пожалуйста, — он тяжело дышит, — кричи! Кириган не может больше ждать и, вынув пальцы, приподнимает ее бедра и скользит во влажное тепло. Рычит Море в ухо, а она, не боясь быть подслушанной, срывается на громкий полустон-полукрик. Он двигается в ней широко, грубо. Покидает тело и тут же тянет за талию навстречу себе. Опускает руку ей между ног, накрывая чувствительное место, и губами приникает к ее шее в поцелуе. Мора подстраивается, ловя волну беспощадного наслаждения, и застывает, жадно хватая ртом воздух. Генерал следует за ней, и они замирают в попытке отдышаться. Он отстраняется первым. Ноги Моры не держат ее и, развернувшись, она падает в его объятия. Вместе они медленно опускаются на плед. Сев, генерал обнимает ее, и Мора, положив голову на его плечо, рассеянно гладит ладонями покрытую шрамами грудь. Постепенно дыхание возвращается в норму. Кириган кутает их в свой плащ. Она задумчиво рисует узоры вдоль его ключицы, скользя пальцами по черной паутине скверны, не сходящей с шеи Киригана словно ошейник. — Багра говорит, что скверна убивает тебя. — Старуха слишком много болтает, — он жмет плечами. Мора задирает голову. — Это не ответ. Себя уничтожишь либо ты сам, либо Заклинательница. — Она тяжело вздыхает. Кириган задумывается. — Багра суеверна, когда дело касается меня. — Он игнорирует упоминание Алины. — Но она права в том, что существа, которых ты призываешь, это не Малая наука, Александр. Это магия. — Если оружие эффективно, у него должна быть особая цена. — Илья Морозов пишет, что магия… Генерал пальцами сжимает ее подбородок, заставляя приблизить лицо. — Я не хочу говорить об этом сейчас. Ни о Морозове, ни о Заклинательнице. — Он с вожделением смотрит на ее губы. — Есть дела и поважнее. Мора непроизвольно прикусывает нижнюю губу. — Я полагала, тебе требуется время, чтобы… ну… Кириган улыбается. Он слишком долго сдерживал вожделение. — Есть множество способов, Мора. Я тебе покажу… Он притягивает ее для поцелуя и, откидываясь на спину, увлекает за собой. . .