Белая Ворона

— Макс, не отключайся, — досаждал ему навязчивый смутно знакомый голос. — Чтобы избавиться от этой пакости, ты мне нужен в сознании. Опять от него что-то ждут... Конечно, быть нужным — именно то, чего ему в глубине души всегда хотелось, но не сейчас, когда он так смертельно устал. — Сэр Халли, так ничего не выйдет, — прошелестел кто-то ещё над самым ухом. Ну, это другое дело! Приятный, бархатистый звук, под который можно вздремнуть… — Позвольте мне. Держите сознание, а я нейтрализую яд. Макс действительно едва не задремал под монотонную суету вокруг, воспользовавшись образовавшейся паузой, но разговор всё же возобновился: — Извини, девочка, хоть ты и бросилась на его защиту в бою, но сознательно доверить тебе жизнь Макса я не могу… — Присмотритесь внимательнее и вы поймёте, что больше никаких поручений отца я не выполняю. Если бы я собиралась убить Вершителя, сделала бы это гораздо раньше и без свидетелей. Бросьте, одному колдуну, даже такому искусному, как вы, не прочесть двух заклинаний одновременно, а времени на поиски другого помощника у вас нет. На плече Макс почувствовал чужую ладонь. — В этом ты права, незабвенная. Хорошо, приготовься. Та, первая, шершавая и горячая ладонь переместилась на затылок, обхватив половину головы. Вместо неё на шею и грудь мягко, но уверенно легли тонкие девичьи руки. Можно было бы порадоваться такому проявлению внимания, но отчего-то от этих прикосновений пробрало холодом. Два голоса склонившихся над ним людей — один хрипловатый и резкий, другой — мягкий и тягучий — зазвучали одновременно, хотя и произносили разные и по интонации и по ритму слова. Впрочем, Макс не успел выразить недовольство этой какофонией, потому что с первых прозвучавших слов с ним случилось две вещи: сознание прояснилось, как от хорошего отрезвляющего заклинания, а в свежую рану словно воткнули раскалённый железный прут. От такой пронзительной боли обычно теряют сознание. На худой конец, сходят с ума. Любыми, в общем, способами убегают из беспощадной реальности. Нельзя быть собой, цельной сущностью из сознания и тела, когда с тобой такое происходит. Макс не мог даже закричать — челюсти непроизвольно сжались, так что вместо вопля он издавал только невнятное мычание. Тело выгнуло судорогой, а на лбу проступил холодный пот. Не облегчали его мучений и нахлынувшие штормовой волной воспоминания о столкновении с Шурфом и провалившейся попытке объясниться. И совершенно неуместная в такой момент Безмолвная Речь Джуффина: «Потерпи, парень. Ещё немного и можно будет наложить обезболивающее заклинание». О-без-бо-ли-ва-ю-щее. Без-боли. Было странно вспоминать, что когда-то такое состояние казалось ему совершенно естественным. Сейчас же он почти не помнил, каково это, и наилучшим выходом виделось прекратить эту мучительную пытку, отделить себя-сознание от страдающего куска плоти. «Оставайся со мной, Макс. Если разрушишь связь с телом, я вряд ли смогу тебя вернуть. Поверь, если бы яд добрался до твоего сердца, ощущения не были бы приятнее». Отвечать не было ни сил, ни желания. Безмолвная Речь и в гораздо лучшем состоянии давалась Максу нелегко. По ощущениям, его сердце и так уже не билось, всё одно — от яда или болевого шока… — Вот так. Шрам останется, но нам пока не до красоты, верно? — произнёс Джуффин целую вечность спустя. Не сразу удалось осознать, что всё кончилось. Фантомные ощущения ещё пульсировали в груди, но постепенно стихли и они. Максу не удалось сдержать вздоха наслаждения. И вздох этот мог бы поспорить с самым сладострастным стоном, что ему доводилось издавать. Кеттариец, конечно же, не мог оставить это без внимания. — Рад, что нам с леди Шекк удалось доставить тебе столь острое удовольствие, сэр Макс, — ехидства в его голосе хватило бы на целый Орден. — А теперь, душа моя, поведай-ка мне, что сподвигло тебя совершить такую глупость? Сбросил щиты, подставился под смертельное заклятие — ладно. Теоретически я могу понять, на что ты рассчитывал. Рисковать собственной жизнью — твоё право. Но впитать чужую ярость и безумие… И что, по-твоему, мы бы делали со свихнувшимся разгневанным Вершителем? Макс открыл было рот, чтобы ответить, но тут же его захлопнул. Мысль о том, что он сам окажется неконтролируемым психом, разносящим Мир в клочья, даже не приходила ему в голову. Но Джуффин, оказывается, и не ждал от него ответа. — Можешь не отвечать, и так знаю, что ты об этом даже не задумывался. Вот что, сэр Макс, раз уж ты удостоверился, что договориться с твоим Младшим Магистром тебе не удастся, подумай о том, чтобы разорвать вашу Связь, которую ты допустил через дружеский ритуал. Ты остаешься уязвимым, пока она существует. Лойсо со своими «воронятами» скоро будет здесь, и, боюсь, у меня или кого-то ещё не будет возможности снова тебя спасать. Ну-ну, не надо так грозно зыркать на меня, не скоро ещё твой взгляд сможет меня напугать. Я всего лишь предостерегаю тебя, не более того. Он поднялся с пола и слегка повёл рукой вдоль подола, будто отряхнул пыль с лоохи, применил очищающее заклинание. Пятна крови как испарились с его одежды. — Просто не забывай о том, что все мы в некоторой степени от тебя зависим. — Я помню, — буркнул Макс, пытаясь тоже принять вертикальное положение в пространстве, но вышло пока только сесть. — Не беспокойтесь, я сделаю всё, как мы и договаривались. — Хотелось бы, чтобы так и было, — немного мягче добавил Кеттариец, — к сожалению, мне нужно идти, Макс. Его Величеству нужна моя помощь. Приходи в себя, пока есть время. И не забудь поблагодарить леди Шекк, она сегодня уже дважды спасла твою жизнь. Последнюю фразу Джуффин произнёс так многозначительно, словно Макс должен был возвращать долг натурой. Он осторожно покосился на Теххи, ставшую свидетелем не только его плачевного состояния, но и диалога с наставником. Честно говоря, её присутствие было таким ненавязчивым, что Макс умудрился вовсе о ней забыть, хотя она и сидела буквально в нескольких шагах от него. Он снова повернулся к Джуффину, чтобы уточнить, что тот имел в виду, но его и след простыл. — Незабвенная, — решился, наконец, он, — выходит, я действительно обязан вам жизнью. Боюсь предположить, чем я могу… отблагодарить вас. — Ваш Смертный Шар. — Вы хотите, чтобы я кого-то убил или заставил подчиниться? — Не кого-то. Меня. Любой из этих вариантов подойдёт. Макс озадаченно потёр пятернёй взмокший лоб. — Погодите… Вы хотите, чтобы я вас... убил? Это что, шутка такая? Лицо в обрамлении серебряных кудряшек оставалось сосредоточенно-серьёзным. — Вы ведь не знаете, что из себя представляют дети Лойсо Пондохвы, верно? Я так и думала. Меня не назовешь человеком в принятом смысле этого слова. Я — наваждение, дух, пойманный в телесную оболочку. Умрёт тело — и я получу свободу. Вы — один из немногих, кому под силу это сделать. Строго говоря, смерть от руки Вершителя для меня наилучший выход. — Это несколько… неожиданно, — растерялся Макс. Он не успел мало-мальски обдумать сказанное девушкой-наваждением, когда очертания его собеседницы вдруг начали тускнеть, словно на выцветшей фотографии. — Что ж, кажется, уже поздно, — задумчиво сказала Теххи, рассматривая свою ставшую прозрачной руку. — Что происходит? — Лойсо… Уже и призрак её стал терять свои очертания, рассыпаться тёмным пеплом, так стремительно, что Макс только в последний момент успел судорожно прищёлкнуть пальцами. Сгусток зелёного света с необычайной скоростью преодолел расстояние до тающего силуэта. Едва он коснулся цели, как бестелесный дух наполнился серебристым светом, обрёл четкость очертаний и, что особенно радовало, больше не норовил бесследно исчезнуть. Не дожидаясь ритуальных фраз, Макс выпалил: — Освободитесь от любой власти, которая вас удерживает, леди… или кто бы вы ни были. Теххи-призрак улыбнулась, приложила к груди руки в жесте признательности и серебристым ветерком устремилась навстречу своей новой свободной жизни. Макс же, ощущая себя изрядно поседевшим и выжатым, как лимон, за эти несколько мгновений, обессиленно откинулся на спину. Отдышаться ему не удалось — в другом конце зала началось какое-то оживление. Прибавилось криков, кто-то раздавал новые приказы, интенсивнее забегали Магистры и послушники в бело-голубых мантиях. В главном зале стало словно бы теснее. Только вокруг Великого Магистра в окружении дюжины женщин Ордена сохранялось ещё свободное пространство. Никто не ступал туда, в центр зала, где на полу голубым мрамором было выложено изображение семилистника — сердце Ордена и его последний щит. Вскочив на ноги, Макс направился в сторону источника шума. Судя по замелькавшей в толпе форменной военной одежде, прибыл Его Величество с остатками Королевской Гвардии. А значит, близилась самая ответственная для Макса часть их хитроумного плана. Тогда, в кабинете за круглым столом, когда они обсуждали детали, Гуриг VII заявил, что полное отсутствие обороны на стенах вызовет у врага подозрения, заставит действовать с осторожностью, и безапелляционно сообщил, что лично возглавит оборону стен. Долгими препирательствами союзники смогли добиться лишь его согласия на своевременное отступление за последний щит. Судя по количеству прибывших, потери оказались гораздо больше, чем предполагалось. А из тех, что вернулись, многие нуждались в срочной помощи знахаря. Воздух пропитался запахом крови, горелого мяса и дурно пахнущих внутренностей, частично извлечённых из жертв некоторых специфических заклинаний. Прикрыв нос рукавом лоохи, Макс двинулся в самую гущу толпы. Он высматривал короля или Джуффина, хотел убедиться, что хоть что-то идёт по плану. Он искренне радовался, когда замечал в толпе знакомых, что они всё ещё живы. Кима Блимм, угощавший его редким вином из орденских запасов, с непривычно ожесточившимся лицом сосредоточенно читал исцеляющие заклинания над ранеными. Рогро Жииль, их недавний проводник, возбужденно размахивал руками, видимо, в лицах пересказывая собеседнику свою героическую схватку. Одежда его была вся в подпалинах, заляпана кровью и какой-то слизью, а сам драчун выглядел вполне целым и довольным жизнью. Макс с улыбкой заметил повязанный на его запястье обрывок собственного лоохи. Леди Ренива, жизнерадостная ученица леди Сотофы, жестко и уверенно руководила остальными молодыми девчонками, которые раздавали необходимые амулеты, снадобья и просто воду пострадавшим. Гуриг VII, хмурый и решительный, в кругу телохранителей осматривал зал и выслушивал доклады генералов. Макс посчитал за лучшее не соваться к светлейшему монарху при всём честном народе, да и, откровенно говоря, он до сих пор слегка робел в присутствии Его сурового Величества. Наконец, в поле зрения оказался и Джуффин. Непривычно растрёпанные волосы и слегка помутневший взгляд выдавали и его усталость. Видимо, прикрытие отступления оказалось той ещё задачей, раз сам неутомимый Кеттарийский Охотник растерял привычную энергичность. Макс заключил, что Кеттариец — последний, кто прошел в главный зал Тёмным Путём, и ускорил шаг, направляясь к нему, как вдруг следом за ним появился — Макс глазам своим не поверил — Кофа Йох, начальник Правобережной Полиции. Они с Джуффином как ни в чём ни бывало обсуждали что-то с предельно серьёзными лицами, словно не было бессчётных преследований, ловушек и интриг между ними. — Что с твоими глазами, мальчик? Разве они всегда были такими огромными? — насмешливо поинтересовался Кофа Йох у замершего перед ними Макса, вынимая изо рта трубку. — Он удивлён твоим самообладанием, Старый Дракон. Так долго находиться рядом со мной и не попытаться арестовать, — хмыкнул Джуффин. — Ах, это. Ничего, когда всё закончится, я не упущу возможность прищемить твой пушистый хвост, Чиффа. — Размечтался! — фыркнул тот, — На реакцию я пока ещё не жалуюсь! Оба беззлобно рассмеялись, как парочка закадычных друзей. Макс ошарашенно пялился на этих двоих, гадая, какая же версия отношений между ними — игра, а какая — реальность. — Я не знал, что полиция тоже принимает участие в борьбе против Ордена Водяной Вороны, — Макс смог-таки подобрать слова, чтобы деликатно выразить своё удивление. — В этой борьбе принимаю участие лично я, — ответил Кофа Йох уже серьезно и, кивнув Кеттарийцу, направился в сторону, откуда доносились распоряжения Его Величества. — Идём, Макс, — взял его за плечо Джуффин, — лучше нам держаться поближе к центру, чтобы не пропустить момент. После того, как все оказались в зале, дюжина ведьм во главе с леди Сотофой начали нараспев читать новое заклинание. Узор голубого мрамора на полу засветился, поднимаясь к потолку светящейся стеной. Две дюжины Магистров образовали ещё один, большой круг вокруг центра, поднимая новый уровень щитов. Проникнуть внутрь теперь можно было только уничтожив хотя бы треть оцепления. Даже Тёмный Путь был закрыт внутри защитных чар. Оставался единственный способ добраться до Великого Магистра Ордена Семилистника — через Тёмную Сторону. Туда и планировалось выманить Лойсо Пондохву, чтобы там, на своей территории, в дело мог вступить Макс. Что план обернулся крахом, стало ясно, когда в установившейся тишине зала под потолком раздался звонкий насмешливый голос: — В глубокую же нору ты забился, Нуфлин! Не подобает Великому Магистру прятаться за подолами своих женщин. Макс нутром почувствовал захлестнувшую собравшихся панику. Волосы по всему телу встали дыбом. Воздух буквально затрещал от нарастающего напряжения. — Почему бы нам не решить всё честным поединком? Один Великий Магистр против другого, — продолжало звенеть под потолком. — Насмешил старика, Лойсо! — ехидно отозвался Нуфлин в пространство. Голос его тоже стал на удивление громким, и в этом наверняка была заслуга какого-нибудь специального заклинания. — С тобой — и честный поединок? Я таки не настолько выжил из ума. Звонкий смех прокатился по залу, заставляя дрожать стёкла в окнах. — И от кого я это слышу? Впрочем, ты прав, конечно же… Даже жаль, что твоя проницательность тебе никак не поможет… — наигранно вздохнул Лойсо, отчего мантии Магистров внешнего круга синхронно шелохнулись. В тот же момент Макс заметил, что одна из женщин внутри малого круга прервала свою ворожбу и неуловимым движением отправила в полёт возникшую в руках Тонкую Смерть. — Дерьмо! — выругался Джуффин, совсем как один из королевских генералов. И первым рванулся вперёд, тогда как Макс даже не успел сообразить, что произошло. Происходящее внутри щита напоминало гигантскую мясорубку. В пределах защитного барьера грозное оружие отскакивало от стен и успело поразить не одну цель прежде, чем кто-то успел устранить непредвиденную угрозу. Дальнейшую подрывную деятельность виновницы переполоха разгневанная Сотофа устранила собственноручно, быстрым и эффективным заклинанием сломав ей позвоночник. То ли предательница, то ли жертва чужого колдовства (это уже не имело значения) безжизненно рухнула к другим обезглавленным телам. Кровь растекалась по голубым линиям орденского символа, окрашивая свечение в тёмно-лиловый цвет. Впрочем, ненадолго. Лишенный магической поддержки, внутренний щит пошёл рябью, замерцал и исчез. И первым, кто тут же воспользовался этим обстоятельством, оказался Лойсо Пондохва. Макс узнал его по мощному потоку силы, заполнившему помещение вместе с появлением хозяина, горящим задором глазам и торжествующей ухмылке. Великий Магистр Ордена Водяной Вороны возник за спиной Нуфлина и, не теряя времени, нанёс удар. Зелёный огонь сплёлся с плотной тенью и алым пламенем. Джуффин, лишь на долю секунды позже подоспевший к месту событий, дополнил эту свистопляску росчерками белых огненный всполохов. В зале тоже завязалось сражение. Подопечные Лойсо не намного отстали от своего Великого Магистра и наводнили зал, как только исчезли защитные чары. Макс, не обладавший скоростью и прытью наставника, следовал за ним, прокладывая путь при помощи локтей, Смертных Шаров и других заклинаний. Он слабо представлял, чем может быть полезен в сложившейся ситуации. Наверное, надеялся, что ещё будет шанс, и Джуффину с Нуфлином и Сотофой удастся переместить сражение на Тёмную Сторону, и тогда лучше ему не упустить момент. Клубок сцепившихся словно дикое зверьё стихий то стремительно взмывал вверх, к потолку, то катился по полу, сметая подвернувшихся на пути людей, то кружил между стен в поисках выхода. Впрочем, препятствий вокруг становилось всё меньше. От множества рикошетящих заклинаний надёжная каменная кладка просто растворялась в воздухе, не оставляя после себя даже пыли. За уничтоженными стенами показался уже знакомый сюрреалистичный пейзаж. Было похоже, что от остального Иафаха осталось немного. А может, сам Мир уже начал разваливаться на части, настолько воздух стал тяжёлым, давящим, острым и непривычным… Макс уже видел, что творилось снаружи, но тогда, в коридоре подземелья, он не успел в полной мере почувствовать, каково это — находиться в пространстве, плотно пропитанном разрушительной магией. А сейчас вот смог оценить всю палитру ощущений и гадал, кто не выдержит раньше — он или Мир. Макс как раз оказался рядом с границей малого круга, куда сходились лепестки выложенного на полу символа, когда перед ним, сверху на уже, кажется, целую вечность лежащие там тела, рухнуло что-то тяжелое. В месиве ткани, мяса и костей Макс с содроганием опознал то, что когда-то было Магистром Нуфлином Мони Махом. — Какое трогательное воссоединение Великого Магистра со своими адептами, правда? — раздался ироничный голос Лойсо. Он стоял напротив, взирая на композицию из трупов с гордостью скульптора, довольного новым удачным творением. Жесткие светлые волосы рассыпались по плечам, одежда в беспорядке и пятнах крови, обожженные черные руки с шипением дымятся, словно угли, залитые водой… Зато в глазах — азартное воодушевление мальчишки, только-только вошедшего во вкус игры. — Неужели это всё, что ты для меня приготовил, Чиффа? Я разочарован. Рядом с Максом действительно, словно всегда тут и был, появился Кеттариец. А за ним — мрачная леди Сотофа, мечущая взглядом молнии в сторону врага. Оба выглядели помятыми и уставшими и, в отличие от Лойсо, явно не получали того же удовольствия от сражения. — Рано радуешься, Лойсо. Поражение Семилистника вовсе не гарантирует тебе победу. Пондохва совершенно беззлобно рассмеялся. — Ты сам-то не забыл, за что вы боретесь? Мне нет необходимости убивать каждого из вас. Вы играете мне на руку одним только своим сопротивлением, — он широким жестом раскинул руки, как бы призывая оглядеться. — Так что, по-твоему, тут происходит, Чиффа? Невольно следуя невербальному призыву Лойсо, Макс окинул взглядом развернувшуюся картину: у «воронят» Лойсо явно теперь было преимущество, поскольку адепты Семилистника, почувствовав смерть своего предводителя, в основной своей массе растеряли боевой дух. И правда, за что им бороться, если Орден фактически перестал существовать со смертью Великого Магистра? В большинстве своём они не знали, что на кону сражения — существование Мира. Да, Мир-то как раз их общими стараниями готов был рухнуть. В этом Лойсо был прав. Неужели они действительно проиграли? Есть ли у Джуффина запасной план? Макс взглянул на наставника вопросительно, но ничего не смог понять по его выражению лица. Он молчал. — И возразить нечего? Или всё ещё надеешься на мальчишку? — взгляд светлых глаз теперь обратился на Макса, и это было довольно странное ощущение — жуткое и в то же время приятное. Джуффин положил руку Максу на плечо, то ли в знак поддержки, то ли готовясь защитить в случае чего. — Не надо недооценивать силу желаний Вершителя. — Знаю я одно его желание, — усмехнулся Пондохва и позвал негромко, но требовательно: — Шурф. Когда из толпы воронят шагнула знакомая высокая фигура, Макс непроизвольно дёрнулся навстречу, но Чиффа крепко сжал его плечо в предостерегающем жесте. Это немного разозлило Макса, словно гнев Шурфа, который он вобрал в себя там, в подземелье, до этого лишь искусно скрывался по уголкам сознания, а теперь вдруг решил снова поднять голову. Или это был его собственный? Ладно, в чем-то Кеттариец прав — снова лезть на рожон не имеет смысла. Хотя это всё ещё его личное дело! Сделав глубокий вдох, а затем протяжный выдох, Макс наконец заглянул в глаза Шурфу, теперь стоявшему рядом с Лойсо. Не похоже, чтобы он всё ещё пребывал во власти эмоций. Возможно, не так уж бессмысленны были старания Макса? — Шурф, — повторил Лойсо, — почему бы вам с Максом не продолжить ваш прерванный диалог? Я лично прослежу, чтобы никто не вмешивался. То есть: «Убей его». Вот что на самом деле было сказано. В глазах Шурфа мелькнул испуг, а затем — какая-то обречённая решимость. А лицо словно окаменело. Макс понял, что ослушаться своего Великого Магистра его друг просто не мог. Вот как! Лучше бы он действительно следовал своим желаниям, как тогда, с этой его ревностью и ослепляющей яростью. Это, по крайней мере, было честно. И ладно, его, Макса, жизнь. Шурф своими желаниями, чувствами, волей готов был пожертвовать ради... ради чего? Расположения Великого Магистра? Сразу припомнилась и ситуация с Теххи, и внезапное прозрение Шурфа в «Трёхрогой Луне». Лойсо Пондохва не стеснялся манипулировать учеником на своё усмотрение! Чтоб его... Ещё сильнее сжавшуюся на плече руку Кеттарица Макс сбросил с неожиданным для себя злым раздражением. Беспокоился бы он за Макса, не будь с ним связаны их надежды на спасение Мира, как же! Все они чем угодно пожертвуют за чужой счёт, лишь бы своих дохрена великих целей достичь. Только это всё неправильно, так нельзя! Из глубин сердца, о которых Макс и не подозревал никогда, разливалось по телу кипящее негодование. Такой Мир нужно исправить! Были бы только они на Тёмной Стороне, он мог бы… На Тёмной Стороне! Макс вдруг ясно осознал, что той не обязательно дожидаться посетителей, можно, напротив, пригласить её к себе. Вместе со злостью он дал свободу чужой-своей воле выплеснуться из своего сердца в реальность. Кажется, не только он был зол, сама Изнанка явно собиралась кое-что сказать обитателям Мира. По-своему. Неотвратимой волной Тёмной Стороны накрыло то, что раньше было главным залом могущественного Ордена, вместе со всеми, кто находился внутри. Макс помнил, что Тёмная Сторона принимала далеко не всех. Джуффин рассказывал ему немало историй о том, что она делала с теми, кто ей не принадлежал. Но оказалось, ему может быть всё равно. Больше всего он хотел показать Шурфу Тёмную Сторону, то есть — его настоящего, которым он непременно станет, почувствовав её влияние. А потому позволил Миру говорить через него. Он смутно помнил, что случилось потом и сколько прошло времени. Всё что осталось в памяти — душераздирающие вопли множества людей, пожираемых невидимым огнём. Послание Тёмной Стороны.

***

— Что же, господа, не будем тратить время на обмен любезностями. Наши личные отношения, амбиции и взаимные претензии в данных обстоятельствах не имеют значения. Голос Короля был усталым, но держался Гуриг с приличествующим достоинством. Сидевший рядом с ним Джуффин выдерживал дипломатическую паузу. — Расстановка сил всем известна, — продолжил монарх. — Орден Водяной Вороны после недавних событий остался единственным объединением, способным контролировать магический фон столицы. Лёгкий полупоклон-полукивок в сторону Магистра Пондохвы, непринуждённо раскинувшегося в кресле напротив Гурига. Тот ответил встречным кивком и улыбкой, сильно напоминающей оскал. Сидящий рядом Шурф Лонли-Локли сохранял неподвижность. — Как вы знаете, у нашего союза с Орденом Семилистника была определённая цель, — тщательно подбирая слова, продолжил Король, — не допустить полного истощения Сердца Мира. И мы всё ещё считаем, что единственный способ этого достичь — распустить Ордена и ограничить употребление магии в столице. Вернее, все, кроме одного. Один так или иначе необходим для того, чтобы контролировать ситуацию и сохранять магические традиции… В сложившихся обстоятельствах лучшего варианта, чем Орден Водяной Вороны, не существует. — Без сомнения, — нарушил молчание Джуффин. — Мне хотелось бы уточнить, — дождавшись паузы, вставил Лойсо, — в каком качестве присутствует на высочайших переговорах сэр Халли. — В случае если нам удастся достигнуть соглашения по данному вопросу, а я на это надеюсь, сэр Халли будет моим личным указом немедленно назначен главой организации, контролирующей ограничения магической деятельности в столице, то есть вблизи Сердца Мира. Усталость в голосе Короля исчезла, он звучал так, как и должен звучать голос человека, привыкшего, что его распоряжения не обсуждаются. Лойсо иронично поднял брови и с деланной серьёзностью прокомментировал: — Высокий статус! — Не сомневайтесь в этом, Магистр Пондохва, — подхватил Кеттариец. — Нам предстоит действовать рука об руку, и я уверен, что мы сработаемся. — Господа, я просил! — слегка повысив тон, предупреждающе произнёс Король. — О, Ваше Величество может быть уверено в нашем взаимном расположении! – Лойсо откровенно забавлялся. — Однако нам всё же хотелось бы знать, где же ваш главный аргумент для запугивания… извините, обеспечения лояльности союзников? Юный Вершитель со склонностью к радикальным мерам, я имею в виду. Шурф напрягся. Он не очень ясно представлял себе, зачем Лойсо взял его с собой на столь важные переговоры, не тот у него статус. На его прямой вопрос тот ответил, что Шурф внёс неоценимый вклад в их победу над Семилистником и имеет полное право пожинать плоды своих усилий. А что касается его статуса, то назначение на место Старшего Магистра состоится буквально на днях, несмотря на молодость. Лонли-Локли отнёсся к этому известию с полным равнодушием. В глубине души он надеялся увидеть здесь Макса. После того, как его накрыло волной Тёмной Стороны, он почувствовал, что изменился. Как именно — точно сформулировать не получалось, это определил бы только Лойсо. И ещё Макс. Он только ощущал, что Тёмная Сторона раскрыла и освободила что-то, таящееся в глубине его души и не осознаваемое им самим. Точно так же действовал на него сам Макс. И сейчас, услышав прямой вопрос Лойсо, он понял, что боится услышать ответ. А вдруг с ним что-то случилось? А вдруг заклинание-клинок нанесло ему серьёзный вред? Ответ Кеттарийца успокоил его только отчасти: — Вы совершенно точно определили основную черту моего ученика, сэр Пондохва, как склонность к радикальным мерам. К сожалению, дипломатичность не входит в длинный перечень его достоинств, поэтому его присутствие могло внести элемент непредсказуемости в переговоры на высшем уровне. Мы надеемся использовать его сильные стороны при других обстоятельствах… — Господа! – перебил Гуриг, — я уже просил вас сдерживать свои амбиции и по возможности привыкнуть к тому, что мы вынуждены действовать сообща и в общих интересах. В противном случае я приму необходимые меры. Я надеюсь, — с нажимом продолжил он, — что время размахивания магическими кулаками для нас закончилось. Главе Ордена Водяной Вороны, Могущественного и Единственного, рекомендуется в кратчайшие сроки определить допустимые пределы использования магии в бытовых и медицинских целях. — Вряд ли я найду возможность лично заниматься формальностями, — почти перебил его Пондохва. — У нас есть отличные кандидаты на место разработчиков программ подобного рода. Например, Магистр Лонли-Локли. Я уверен, что он подберёт себе вполне подходящую команду. Шурф остался равнодушным. Ему хотелось уйти отсюда. Близость Кеттарийца смущала и раздражала его. При мысли о том, что он может видеть Макса каждый день, говорить с ним, смеяться вместе, касаться его, Шурф чувствовал поднимающуюся из глубин сознания животную злобу. Остальное не занимало его ни в малейшей степени. Между тем речь держал Лойсо: — Я надеюсь, что адептов моего Ордена никакие ограничения касаться не будут? На других условиях переговоры, боюсь, вести бессмысленно. — Разумеется, господин Великий Магистр, — ответил Гуриг. — Вам следует только ограничить влияние магии высоких ступеней на Сердце Мира, остальное — на ваше усмотрение. В этом направлении вы можете действовать вместе с сэром Халли. Как, впрочем, и во всяком другом. Я думаю, что основная часть наших переговоров закончена. Возникшие вопросы будем решать в рабочем порядке. Я ещё раз выражаю надежду на ваше благоразумие. Вслед за Королём поднялись с кресел остальные. Начиналась новая жизнь. Новая эпоха.