To shine You made it shine There when he cried, you saved his life.
Чана переполняли чувства. Последние дни были слишком сложными. Много всего скопилось внутри. Утренний разговор с Чанбином вывел Криса из «идеального мира», в котором он жил, обнимался с Минхо и периодически целовался с ним. Бинни заставил его открыть глаза, посмотреть на происходящее и задуматься: а нормально ли вообще то, что происходит? Имеют ли право два мальчика общаться так тесно друг с другом, как им только взбредет в голову? И без того выматывающие тренировки превратились в сущий кошмар, когда пришлось переделывать хореографию под Чонина и Сынмина. И, вроде, Крис контролировал процесс, сидя в стороне и наблюдая за тем, какие живые и бурные обсуждения ведут танцоры, однако его мысли были заняты другим. Минхо. Чан не мог оторваться от него. Хо выглядел уставшим. Он много работал, как Крис недавно узнал, официантом, успевал следить за порядком в общежитии, когда самого старшего не было дома, и помогал мальчикам с танцами и даже иногда с уроками. Он мог делать несколько дел одновременно, и Чан восхищался им. Но, самое главное - Минхо был всегда рядом. Они вместе преодолевали трудности и шли плечом к плечу, как два солдата, попавших на поле боя, когда оставалось надеяться лишь друг на друга. Раньше Крис думал, что Сана - это первая и последняя любовь его жизни, что он никогда не найдет никого лучше, и что на ней сошелся свет клином, потому что их дружба так и не переросла ни во что серьезное. Однако все случилось само собой, и теперь те чувства, которые он испытывал Хо, затмевали все те моменты, когда он оставался с Саной наедине. Даже обычное прикосновение к Ли Ноу, случайная встреча беглых взглядов, ощущение теплого дыхания на коже - все это заставляло Чана чувствовать себя маленьким мальчиком, которому было двадцать лет, но он совершенно ничего не понимал в отношениях. Это чувство неловкости, безудержный трепет сердца и ощущение первой, невинной, скромной любви, от которой потели ладошки, дрожали коленки, краснели уши. Хотелось поговорить с кем-нибудь, спросить совета. Однако Крис чувствовал себя изгоем. В его кругах любовь двух парней считалась одним из самых страшных грехов. Никто никогда не признавался в том, что любил своего друга не просто как товарища или приятеля, а как человека, с которым хотелось спать в обнимку, ходить за ручку и целоваться тихой звездной ночью в полной тишине, пока все спят. И если кто-то испытывал такие чувства, то никогда не признавался. Даже сейчас Чан не знал, что о нем думали другие, и растрепали ли Уён и Хонджун их компании о том, что Минхо для него не просто одногруппник, с которым он поддерживает исключительно рабочие отношения. И если это заметили даже парни из другого агентства, видели ли это в близком кругу? Хотя, Чанбин и так догадывался обо всем. Каким же дураком был Чан. Жизнь не складывалась, а он еще больше испортил ее, создав вокруг себя дополнительные проблемы. Но он никак не мог заставить сердце не любить Минхо, а мозг не думать о нем. Он нуждался в совете. Нуждался в том, чтобы выговориться, потому что мыслей становилось все больше с геометрической прогрессией, и они со страшной силой давили изнутри на черепную коробку так, что та была готова лопнуть. Крис не знал, как ему поступать дальше. У него отношения с девушками не складывались, а с мальчиками и подавно. - Кажется, нашему хёну пора отдыхать, - хмыкнул Чанбин, с улыбкой посмотрев на то, как Чан уснул, прислонившись головой к зеркалу. Чреда мыслей, которые бежали одна за другой, убаюкала его, заставила погрузиться в этот хаос из бесконечного диалога с самим собой, и, как ни странно, успокоиться. Настолько, что теперь Бан крепко спал, и его не смущал ни громкий властный голос Минхо, ни топот ног, ни громкая музыка, которую он сам же написал. - Пусть сидит, - сказал Хенджин, подойдя к лидеру и помахав перед его лицом ладонью, проверяя, он правда спит или притворяется. - Не будем его трогать, сам проснется. - Если проснется, - произнес Сынмин и ухмыльнулся. **
* Поздно вечером в агентстве было по-прежнему многолюдно. Чану пришлось задержаться, потому что его хотел видеть Пак Чинен. Они встретились в комнате отдыха буквально, чтобы обсудить то, как обстоят дела у мальчиков. Пд-ним с пониманием отнесся к тому, что в «Стрэй кидс» новенькие и что они младше всех остальных, поэтому предложил ребятам свою помощь, как в плане музыки, так в плане простого совета по тому, как общаться с людьми, с которыми разница в возрасте составляла шесть лет. Пак светился от счастья, когда смотрел на Криса. Он верил в то, что из парней получится толк и обещал, что с новой недели у них появится больше хлопот, которые будут включать в себя интервью, встречи с ним и, что самое страшное - съемки шоу об их жизни. И услышав последнее Чан скривился. Меньше всего он хотел, чтобы люди видели всю подноготную, все их страдания, проведенные в репетиционных, спортивных залах да даже в квартире. Он не представлял, что компания хотела показать зрителям. Как Хенджин то и дело ломал все, что брал в руки? Как он и Минхо периодически ругались из-за быта? Или как Джисон и Чонин обладали такой способностью разбрасывать свои вещи, что Хенджин успел заработать синяк на лбу, запнувшись об неразобранную после тренировки сумку Хана. «Больше хлопот». Крис не представлял, куда еще больше, особенно когда младшие специально, осознанно начинали доставать лидера и методично, уверенно действовать ему на нервы ради своих целей. И с ними часто заодно был Чанбин, который упорно притворялся макнэ, делая милое выражение лица и надеясь, что когда-нибудь хён забудет, что ему семнадцать лет. Чан думал, что Бинни взрослый и ответственный. Однако это оказалось совсем не так. Вырастя в семье богачей, было удивительно, как Чанбин вообще дожил до своего возраста. И в этих проблемах Бан Чан тонул ежедневно. И с каждым рассветом, который приносил с собой новый день, ситуация никак не улучшалась. - Спасибо… - пробурчал он, когда Пак Чинен пожелал ему удачи и посоветовал больше спать, чтобы справляться с нагрузками. Но нормального сна у мальчика не было уже давно. И Крис не знал, сколько еще времени он сможет прожить в таком темпе, прежде чем упасть коленями на землю, поднять глаза к небу и прокричать то, что он сдается. Оставалось только уповать на то, что пд-ним поверил в них. Поверил в «Стрэй кидс» и был готов привести мальчиков к дебюту. Главное было оправдать все его надежды, и Чану было гораздо тяжелее, чем другим, потому что он переживал не только за себя, но еще и за каждого члена своей группы, надеясь, что ничего не случится и на пьедестал славы они поднимутся все вместе. Он даже не хотел, чтобы Сынмин и Чонин уходили, потому что страшно привязался к ним. А про остальных и вовсе говорить нечего, ведь они столько времени прожили вместе. Танцоры оказались самыми замечательными людьми в его жизни. В JYP имелось только одно место, где Чана всегда ждали и где ему были искренне рады. Когда-то он принял решение оставить этот вариант запасным, на самый крайний случай. Но вот и настал тот «крайний случай». Серые пластиковые двери с матовыми вставками, за которыми играла музыка. И хоть Крис был частым гостем, каждый раз он замирал перед входом, как маленький ребенок, который не мог решиться постучаться в закрытую комнату родителей. - О, какие люди! Чанни, заходи, - Ёнкей помахал рукой своему донсэну и улыбнулся. - Почти двенадцать ночи. Ты только пришел или уже уходишь? Если второе, то ты рановато, я привык, что ты пишешь мне «спокойной ночи» где-то после четырех утра. - Мы были в зале для практик, а потом я неофициально встречался с пд-нимом, случайно узнал, что ты еще здесь и решил зайти… - Случайно узнал или ходил и спрашивал у всех, где я? - Скорее, второе… - Чан вздохнул. Он уже трясся из-за предстоящего разговора, но понимал, что если не обсудит со своим хёном эту тему, то ему станет еще хуже. И без того голова шла кругом и сердце разрывалось на части от переизбытка чувств. Его рвало на куски: это было абсолютное счастье с горьким привкусом полного морального самоуничтожения. Чан извел себя разными, чаще всего нехорошими, мыслями настолько сильно, что был готов прыгнуть под поезд, лишь бы все его терзания и мучения прекратились. - Что случилось? - увидев, как Криса трясет, Ёнкей перестал улыбаться. Он нахмурился и пересел с кресла на диван, приглашая мальчика сесть рядом. - Ты выглядишь очень плохо. - Спасибо. - Ну, ты же знаешь, что я не буду тебе врать. Давай, выкладывай, что случилось. Я тебя выслушаю. Крис молчал. Он какое-то время сидел очень отстраненно от Ёнкея и жалел о том, что вообще пришел сюда, что вместо того, чтобы решить все свои проблемы самостоятельно, собрался жаловаться своему хёну, у которого и без него хватало проблем. - Я знаю, что глупо говорить об этом… но мне очень тяжело. Чувствую, что не справляюсь, что все выходит из-под контроля. Мне правда не с кем поговорить об этом. Хён, у меня больше нет близких людей. Мне добавили двух участников. Теперь, помимо Хана и Хенджина, у меня есть Ян Чонин, ему четырнадцать, и у него довольно часто случаются резкие перепады настроения. Я не знаю, что с ним делать. Еще у меня появился Ким Сынмин. Он адекватнее Чонина, но очень закрытый, и к себе не подпускает. Я изо всех сил пытаюсь понять мальчиков, но в итоге чувствую себя старым дедом, который никак не может найти контакт с молодежью. - А никто не говорил тебе, что будет легко, - сказал Ёнкей и притянул Криса к себе, заключив его в крепкие объятия. - Я хоть и не лидер, но ударю за тебя каждого, кто скажет, что это легкая работа. Мужчина рассмеялся, а Крис только бессильно обмяк в его руках, превращаясь в лужу, состоящую из страхов и переживаний. Он чувствовал себя защищенным в объятьях Ёнкея, но от одной мысли, что это не могло длиться вечно становилось еще хуже. Рано или поздно ему нужно было покинуть уютную студию и самому снова стать хёном для шестерых детей, которые видели в нем кого-то большего, чем просто лидера. Шесть ребят и один Минхо - еще одна огромная проблема Чана. Крис не знал, правильно ли поступил, что пришел к старшему в такое позднее время с целым грузом своих проблем. Он мечтал избавиться от них, потому что с каждым разом их становилось все больше и больше. Они копились, нарастая на Бане тяжелым снежным комом. Но у него никак не получалось справиться со всем в одиночку. - Недавно Чонин устроил истерику из-за того, что мы не отпустили его в ночной клуб. Ему четырнадцать, а он рвался веселиться и, как он говорил, приобретать новые знакомства. Но ни я, ни Минхо не разрешили ему пойти, поэтому он проплакал целый вечер. - Теперь ты понимаешь меня? - Ёнкей беззлобно усмехнулся и погладил Чана по спине. - Понимаешь, как трудно мне иногда справиться с тобой? - Нет, я не был такой истеричкой… - Ты снова начинаешь говоришь, как маленький ребенок, Кристофер. Иногда лучшее, что мы можем сделать - это признать наши ошибки. Ты был чудесным мягким мальчиком, пока не связался с шайкой, состоящей из Чанбина и Хана и, особенно, Хонджуна. И как жаль, что твой переходный возраст пришелся именно на то время. Уже после первой твоей выходки, я мог сказать тебе «пока» и переселить тебя к кому-нибудь другому. Мог бы просто закрыть глаза на твое поведение и твое окружение, чтобы ты делал, все, что считаешь нужным, а потом погряз в неприятностях. Мог бы, но у меня и мысли никогда не было отказаться от тебя. Ты моя ответственность, Крис. Я понимаю это и с благодарностью принимаю все, что происходило с тобой и со мной. - Но что мне делать с Чонином? - Ничего, - Ёнкей пожал плечами. - Люби, терпи и просто прими его таким, какой он есть. Это пройдет. Чонин-а привлекает твое внимание. Он хочет, чтобы ты любил его, но не умеет просить любовь по-другому. Просто подойти к нему, обними, и даже если он будет вырываться и говорить, что ему не нравится - в глубине души, ему будет приятно от того, что ты все рядом с ним в любой его период жизни. Я тоже вижу, как ты взрослеешь, Крис. И я безумно горжусь тобой. - Поверь, тебе не за что гордиться мной… - пробормотал Чан и его глаза стремительно наполнились слезами. - Я не знаю, как тебе рассказать об этом, мне очень стыдно. Я совершил самую большую ошибку в моей жизни. Если честно, не уверен до конца, ошибка ли это, но… - Крис, - Ёнкей вздохнул. - Нет ничего такого, о чем бы ты не мог со мной поделиться. Я твой старший брат, и со мной ты в полной безопасности. - Не правда. Я ужасен… - Сначала скажи, что произошло и что тебя расстроило. А уже потом мы вместе решим, ужасный ты человек или нет. - Минхо… - Чан не смог договорить, он уткнулся в Ёнкея и зарыдал навзрыд. А тот сидел и терпеливо ждал, когда же у донсэна получится завершить начатую мысль. Он не давил на него, не торопил, не подгонял. Он просто дал возможность плакать столько, сколько хочется, прекрасно понимая, что у Криса больше нет такой возможности. Ёнкей думал, что услышит, как Чан снова сцепился с Минхо. Он не знал, что же могло произойти между двумя мальчиками, после чего Крис заявлял, что он ужасный человек? Брайан больше всего боялся, что Чан натворил что-то такое, после чего Ли попал в больницу или написал заявление в полицию. Но он был готов принять совершенно любую новость и по возможности помочь Бану справиться с ней, потому что он любил мальчика и искренне хотел ему помочь. Но то, что услышал музыкант, когда Чан смог сформулировать свои мысли, заставило его открыть рот. - Мне нравится Минхо… Я влюбился в него. Ёнкей не знал, как реагировать на это. Он, находясь в ступоре, сперва подумал, что это какая-то шутка или игра слов. Но для Криса эта тема была действительно важна и очень болезненна. Он никак не мог успокоиться, его плач лишь усиливался, и, кажется, это было только начало истерики. Ёнкею это сильно резало слух и сердце. Как Крис с младшими, он с трудом выносил плач своего донсэна и был готов уничтожить всех, кто довел его до этого состояния. Был готов отправиться на разборки и наказать всех обидчиков, но в этой ситуации даже идти было некуда. Все что оставалось - это прижимать Чана к себе и гладить его по спине, в надежде, что его боль скоро стихнет. - Я так люблю его, я так люблю его, - повторял Чан, задыхаясь от собственных слез. Внезапно он выпутался из таких драгоценных объятий и встал с дивана. Бан шагами мерил небольшую комнату, запрокинув голову назад, чтобы слезы не вытекали из глаз, возвращаясь туда, где им место. Он пытался успокоиться, но с каждой секундой ему становилось только хуже. Крис понимал, как глупо выглядит со стороны и какое это не взрослое поведение, но был настолько эмоционально истощен, что его организм так и требовал бурю. Настоящую, с самыми непредсказуемыми последствиями для организма. Хотелось выть и рвать все на себе, как в самый последний раз. Чан сам боялся себя. Он чувствовал, что не может остановиться. - Хён, я ненавижу себя… - Ты ненавидишь себя из-за того, что тебе нравится мальчик или конкретно Минхо? - Все сразу, - Чана так сильно трясло, что у него подкашивались ноги. - Что обо мне подумает семья? Что скажет отец, когда узнает?.. - Чан… - Что, если у меня на лбу написано, что я дефектный? Что я с ума схожу от какого-то танцора, - Крис сказал это с ужасным отвращением и тут же рассмеялся. Ёнкею становилось все страшнее от того, куда же несет его друга и что с ним происходит. - Ненавижу себя! - Чан… - Я жалею, что пд-ним не выкинул меня еще после первой нашей драки! Нам в компании нет места для двоих! НЕТ! Я жалею, что живу, потому что моя жизнь бесполезна и напрасна. Крис сел прямо на пол и уткнулся в колени. У него появилось второе дыхание, и он рыдал, как обезумевший. Он еще никогда не чувствовал себя настолько отвратительно, как сейчас. Боль буквально пронизывала каждую клеточку тела, заставляя мальчика полностью распробовать это ощущение. Крис был готов убить себя здесь и сейчас. Это была его конечная, и он никогда бы не подумал, что она будет именно такой: на полу в студии Ёнкея в старой кофте, залитой слезами из-за Ли Минхо. Наверное, даже девочки не убивались по нему так, как Крис, который даже не мог вдохнуть. А Кану самому хотелось плакать. Видеть, как добрый, светлый человечек буквально терзает себя, было невыносимо. - Прекращай, - строго произнес Ёнкей. Ему хотелось то ли ударить Криса, чтобы он пришел в чувства и перестал думать о таких вещах, как смерть. То ли наоборот попытаться внушить обратное в его темную кудрявую голову. Он подошел к нему и с трудом оторвал его от пола. - Все, хватит нужно успокаиваться. У тебя сейчас нервы не выдержат. - Они уже не выдерживают. - Тем более… - Ёнкей прижал Криса к себе, давая возможность выпустить остатки того, что сидело внутри. Но больше плакать нельзя. Чан и без того находился в предобморочном состоянии и держался только благодаря сильным рукам хёна. - Пойдем умоемся. Ёнкей насильно вытащил его из кабинета и повел в уборную. Он на полную мощность включил холодную воду, которая тут же стала бледно-розовой, а на белоснежную раковину начали падать крупные алые капли. Крис поперхнулся собственной кровью и склонился над раковиной, усеянной красной крапинкой. Ему пришлось найти в себе силы, чтобы умыться. - До чего ты себя довел? А главное зачем? От того, что у тебя сейчас идет кровь из носа, тебе легче? - Нет. - Ну, а что тогда? - Ёнкей убрал намокшие от воды волосы Криса со лба. - Дурак ты. Сам себя накручиваешь, сам себя доводишь до изнеможения. - Я не знаю, что мне делать, хён… Я настолько устал, что больше не могу… - Можешь. - Не могу. - Можешь. Я верю в то, что ты все можешь, Крис, - Ёнкей положил руки на плечи Чана и заставил его посмотреть на себя. - Если бы ты только знал, как сильно я восхищаюсь тобой. Ты самый сильный мальчик из всех, кого я знаю, Чанни. Ты хороший донсэн и прекрасный лидер, и я так горжусь тобой. - Я не знаю, что мне делать… - Может, для начала поговорить с Минхо-ши? - И что я ему скажу? - Правду, Крис. Даже если будет очень больно и очень плохо. Просто поверь, когда ты признаешься в своих чувствах, какие бы слова ты не услышал в ответ, тебе станет легче. - Мне кажется, что я не смогу сделать это. - Почему? Вы близки. Помнишь, мы с тобой говорили о том, что тебе нужен тот человек, который всегда будет с тобой, что бы ни случилось у вас в группе? Думаю, что Ли Ноу тот самый человек. Чан тяжело вздохнул и окончательно успокоился, почувствовав резкий упадок сил. В этот момент у него завибрировал телефон. И, как бы иронично это ни было, Хо написал ему, что они уже в общежитии и он постарается отправить мальчиков спать как можно раньше. Ёнкей улыбнулся и закивал. Вот и подтверждение его слов. Мальчики вернулись в студию, и Брайан размял шею, чувствуя, как у него самого скопилось столько усталости, что хотелось в отпуск хотя бы на несколько дней. И это при том, что он был старше Чана, да еще и не занимал никакую ответственную должность, совершенно не понимая, как бедный Кристофер справляется со всем. Ёнкей смотрел на Чана с гордостью и искренним сочувствием. Его маленький мальчик Крис вырос и повзрослел буквально на глазах. Но внутри он все еще оставался ребенком, который сам хотел, чтобы его любили и заботились. - У тебя есть я, - сказал Кан и растрепал волосы Чана. - Даже если мир рухнет. Знай, что у тебя все равно есть, был и буду я. - Даже если мы с Минхо… вдруг начнем встречаться?.. - тихо спросил тот, Ёнкей печально улыбнулся. - Да, Крис. Никогда бы не подумал, что услышу от тебя. Он легонько похлопал его по заду, а потом отправил в общежитие отдыхать и спать, пригрозив, что обязательно придет и проверит, не остался ли Чан сидеть в студии до самого утра. В обычное время Крис бы подумал, слушаться Ёнкея или, как он периодически делал, пойти против его правил и сделать, как считает нужным. Но сейчас он был настолько уставшим и измотанным истерикой и очередными трудными днями, что забрал свои вещи из танцевального зала, где уже во всю репетировали девочки, и отправился домой. Сана заметила помятый вид Чана и бросила на него обеспокоенный взгляд. Но впервые Крис не обратил на нее никакого внимания. В последнее время у него в голове был только один человек. Ли Минхо. С самого первого знакомства парней он не выходил у него из головы. Это были навязчивые мысли, только теперь Чан думал о нем в совершенно другом ключе. Он шел домой, испытывая легкий стыд за то, что позволил себе так истерить при старшем несмотря на то, что они были очень близки, как два брата, старший и младший. Чану казалось, что это было так по-детски, что взрослые, зрелые, сформировавшиеся, как личности, люди умеют контролировать себя и не допускают того, чтобы сидеть на полу и буквально умываться слезами. Но сейчас, в час ночи идя по местами совершенно безлюдным улицам города, он наконец-то чувствовал легкость и странное чувство спокойствия, которого так не хватало. Было морозно. Близилось Рождество, и погода радовала: сейчас столбик термометра опустился ниже нуля. Тот дождь, который должен был пролиться, ночью превратился в снег. И Крис дрожал от холода, одновременно радуясь, когда маленькие снежинки падали на него, прикасаясь своими холодными крупицами к его еще таким горячим после слез щекам, плавясь и растекаясь по коже. Это была волшебная ночь, а Чану в голову вдруг пришла одна мысль. Но для этого ему нужен был круглосуточный магазин. Цветочный магазин. У Чана сильно тряслись руки. Еще никогда он не делал то, что собирался сделать сейчас. Денег было совсем немного. Их жизнь поменялась, и расходы увеличились, из-за чего то, что присылали ему родители на месяц, тратилось еще в первую неделю. У Криса были свои сбережения, он получал деньги, как автор выпущенных песен, однако этого все равно не хватало. И он давно думал о том, чтобы устроиться на подработку, каждый день ходя до JYP мимо небольшого спортивного комплекса, где уже какую неделю висело объявление о том, что им нужен тренер по детскому плаванию. И Чан иногда останавливался и смотрел на цветную бумажку, думая о том, что у него тоже имелся разряд, и он мог бы заняться этой работой. Но зайти внутрь и узнать насчет вакансии не хватало силы духа, потому что Крис прекрасно понимал: тогда жизни вообще не будет. Он и так спал раз в два дня, а с дополнительной работой боялся и вовсе загнуться. Но это были лишь мысли и планы на будущее. А пока, в настоящем, у него еще остались деньги на карте, и он решил зайти в цветочный магазин. И то, что он сейчас делал никак не укладывалось у него в голове. Он купил одну розу и попросил завернуть ее в цветную бумагу, испытывая стыд перед продавцом, будто у него на лбу было написано, кому он будет дарить этот цветок. Чан трясся от страха и натягивал посильнее маску, чтобы никто не смог увидеть его красные из-за слез и от смущения щеки. После истерики он чувствовал себя таким разбитым. Но ему действительно нужно было это: придти к одному из своих самых близких людей и просто выплакаться, поделиться тем, что наболело. Родители в Австралии даже не догадывались о том, что творилось на душе у их сына в Корее. И сейчас Чан хотел поговорить еще с одним очень значимым для него человеком. Минхо уже лежал в пижаме под одеялом и читал, радуясь тому, что у него наконец-то появилась свободная минута, которую он с удовольствием тратил на себя, как в комнате появился Чан, которого Хо не ожидал увидеть ни сегодня ночью, ни даже завтра утром. - Что происходит? - Минхо вскинул брови и тут же нахмурился. - Ты плакал? - Хо, я хочу с тобой поговорить, - Чан бросил рюкзак в сторону и протянул цветочек Минхо, который вылез из-под одеяла. - Это тебе. - С-спасибо… Но что происходит? У меня день рождения давно прошел. - Минхо, я никогда не делал этого… - Чан продолжал краснеть, чувствуя, как вспыхнули его уши. - Мне так неловко. У меня-то девушек не было особо, а тут… Хо, будешь моим… мальчиком? Если Крис когда-то думал, что испытывает смущение, то он ошибался. Сейчас были самые неловкие минуты в его жизни, и танцор смотрел на него, широко распахнув глаза. - Крис? - У меня первый раз такое в жизни. Я не знаю, как это называется, - Чан нервно усмехнулся. - Ты будешь моим парнем? Любовником? Да кем угодно! - Это розыгрыш? - Нет. Внезапно Минхо улыбнулся, а потом вскочил на ноги и в тонкой пижаме налетел на холодного после улицы Чана, обхватив его лицо руками и впившись в губы. Дверь в их спальню была открыта, но мальчиков это никак не смущало. - Я думал, ты не предложишь, - смеялся Минхо. Он выглядел очень счастливым. - Если ты думал об этом, почему не завел разговор? - Чану все еще было не по себе от момента, но положительная реакция Хо помогла ему немного расслабиться. - Я думал, что тебе это не надо. Что ты думаешь, будто мы просто балуемся, и ты вообще только по девочкам. Я сам был только по девочкам, пока тебя не встретил. Тебя, Бан Кристофер Чан. Минхо захохотал еще сильнее, а потом ткнул замершего Криса в бок, чтобы тот хоть немного развеселился и не стоял с грустным заплаканным лицом в уличной одежде посреди их комнаты. Жалкое. Невероятно жалкое зрелище. - Там снег пошел… - внезапно очень тихо произнес Чан, не отрывая глаз от танцора. - Я шел по улице, видел первый в этом году снег и думал о тебе. А потом решил… - Чаги-я, не хочешь прогуляться? - внезапно прервал его Минхо и, даже не дожидаясь ответа, стал натягивать на себя первые попавшиеся под руку штаны. Второй час ночи, а его переполняли эмоции, а восторг вытеснил весь негатив, оставленный работой. - Прогуляться?.. - Чан не поверил своим ушам. Хо не был большим любителем спонтанных приключений, предпочитая продумывать все до мелочей. Но тот уже спешно надевал свитер и искал в закромах шкафа носки. - Хочу встретить первый снег вместе с тобой, - улыбнулся Минхо, и Чан согласно кивнул, не ожидав, что все придет к этому. В квартире был везде погашен свет, все спали, поэтому приходилось вести себя максимально тихо. Если бы младшие узнали, что их хёны собрались куда-то ночью, у них бы возникло много вопросов, а потом они бы обязательно захотели пойти с ними. Это была прогулка только для двоих. И Чан чувствовал себя одновременно плохо и очень хорошо. Наконец-то его сердце прекратило сжиматься от страха, и он почувствовал себя в безопасности. Минхо не отвернулся от него, не принял его слова с усмешкой, не посчитал их глупыми. В тот момент Бан задумался о том, что у них действительно могло что-то получиться. И он был готов отказаться от всего, что помешало бы им двоим быть счастливыми, и хранить их тайну, чтобы никто никогда не смог разрушить их отношения своими стереотипными взглядами на жизнь. Да Крис сам был таким. Он боялся себя и того, что он чувствовал. Но невозможно было больше прятаться и убегать. Вот он, такой, какой есть, идет сейчас по дороге с Ли Ноу, даже не вспоминая, что когда-то бил его наотмашь, мечтая сделать как можно больнее. А сейчас наоборот хотел уберечь его от любой боли. И с ним он чувствовал себя ребенком, как будто это макнэ в их группе. С ним он мог не думать о проблемах, не переживать о том, что недостаточно хорошо старается для других ребят. Минхо дарил ему душевный покой. Но в то же время, Чан сам был готов оберегать танцора, который, несмотря на вредных характер, казался ему таким же, как его самые любимые питомцы - маленьким игривым котиком. Мягким, плюшевым, носящим светлые толстовки и уютные теплые свитера. И его любимый ободок с ушками, и очки, и розовая заколка для волос делали Минхо сильным, но таким слабым одновременно. И эту сторону Ли Ноу видел только Крис, и каждый раз, глядя на него, он чувствовал себя особенным. Чан был тем человеком, которому было позволено прикоснуться к душе настоящего Минхо, который не хотел злиться на ребят, не хотел строжиться и ворчать, как старый дед, и делал это лишь для того, чтобы у них было все хорошо. Чтобы мальчики, в силу своего возраста не расслабились и дошли вместе до финишной черты, за которой находились их самые заветные мечты. Это был секрет Криса. Только он видел маленькие искорки в глазах Хо и то, как он восторженно смотрел на хлопья снега, приоткрыв от удивления рот. И передние длинные зубы так забавно торчали, делая Минхо похожим на совершенно беззащитного и такого уязвимого зайчика. Шел первый в этом году снег. Близилось Рождество. И никто (почти никто) не догадывался о маленьком секрете двух мальчиков. А они шли в сторону небольшого парка, держась за руки. И небо было черное, как смоль, и на ребят сыпались крупные хлопья снега. Прохладно, по корейским меркам, а для Чана, как для австралийца, и вовсе дубак. Он замерз, но не был намерен прекращать эту прогулку, играясь с пальцами Минхо в шерстяных перчатках. Время как будто остановилось. Никого вокруг не было, и только мальчики гуляли в полной тишине, наслаждаясь ночью и друг другом. Сейчас абсолютно все чувствовалось совершенно по-другому: легкий мороз, целующий щеки; шарф, колющий шею; город, жизнь в котором замерла. Дома возвышались над головой, а свет в них не горел, от чего многочисленные черные окна делали нависающие единым куполом многоэтажки еще более загадочными. Чан и Минхо дошли небольшой узкой реки, протекающей вдоль парка, и остались на верхнем ярусе, наблюдая за тем, как она текла внизу, а снег падал и растворялся в прозрачной воде. - У меня еще никогда такого не было, - с ребяческим восторгом признался Минхо. Это была первая фраза, которая нарушила долгое молчание. Глаза Хо глаза горели, а в них отражались ярко-желтые фонарики, которыми был украшен весь парк - единственные источники света сейчас, окутавшие мальчиков своим светом. - Ну, чтобы я гулял так поздно в свое удовольствие и любовался первым снегом с… любимым человеком. Хо посмотрел на Чана и заулыбался еще сильнее. Однако Крис почему-то выглядел все так же плохо. Он думал, что ему стало лучше, он был уверен в этом, радуясь такому спонтанному свиданию вместе с Минхо. А потом его нижняя губа дрогнула, и на глаза снова навернулись слезы. - Почему ты опять плачешь?.. - обеспокоенно спросил Хо и крепко сжал руки Чана. - Потому что я не смогу без тебя… - неожиданно выдал Крис. Он понял свою главную ошибку: ему нужно было говорить не с Ёнкеем. Ему нужно было сразу придти, упасть в объятья Ли и расплакаться. - Но я же здесь, и я никуда не ухожу. - А если мы не дебютируем, и нам придется разъехаться? - Чан заплакал еще сильнее, и задрожал теперь не только от холода, но и от слез. - Я не переживу этого… - Я обещаю тебе, что это не случится. - Пожалуйста, я умоляю тебя, не уходи. Не оставляй меня. У меня никогда не было никого ближе. Минхо-я, я не переживу, если лишусь тебя. - Ты поэтому пришел в общагу заплаканный? - Да. Я был у Брайана-хёна, и мне стало очень плохо. Я вдруг понял себя, Хо-я. Понял, что не Сана была моей любовью, и что я соврал Хенджину, когда он спросил меня, любил ли я по-настоящему. Спроси он меня еще раз, я бы ответил по-другому. Минхо прижимал Чана к себе и гладил его по голове, слушая все, что говорил ему Крис. Бедный, несчастный ребенок, запертый в клетке «ответственного взрослого». Уставший и совсем измученный бессонными ночам и сверхнагрузкой. И лишь Хо видел тот труд, который всегда оставался «за кадром». О котором младшие могли лишь догадываться, все еще проживая беззаботную жизнь, пока их двое старших делали все, чтобы их пребывание в корейской индустрии музыки были не настолько ужасным. - Ты спасаешь мою жизнь, - тихо проскулил Чан, вжимаясь в Минхо всем телом. Самый родной, самый близкий, самый любимый. - Если бы не ты, то меня бы уже не было… - Может, судьба все-таки существует? Ну, знаешь, теория о том, что нужные тебе люди появляются в необходимый момент. Крис оторвался от Хо, посмотрел на него и кивнул. Для него это была правда. То ли наказанием, то ли самым большим подарком был послан ему Минхо. А тот сам стоял несчастный, и глаза у него были на мокром месте. Никогда более трогательных моментов у него не было. - Спасибо тебе большое, - пролепетал Минхо и быстро сморгнул слезы, все еще глядя на всхлипывающего Чана. - Я не привык открываться людям. Жизнь танцора вынудила меня стать таким. Вокруг конкуренты, злые люди. Но даже за моими шутками и сарказмом ты смог увидеть во мне человека. Если честно, я думал, что внутри меня абсолютно пусто и темно. Что работа уничтожила меня полностью. Но с тобой я ожил и вспомнил, что значит жить, а не существовать, чаги-я. - Спасибо, что открылся мне. И прости меня за все. Я буду бесконечно жалеть, что сразу не захотел узнать тебя, а сделал поспешные выводы, основываясь на своем негативном опыте. - Ничего страшного, у тебя еще будет время искупить свою вину, волчонок, - Минхо рассмеялся и игриво хлопнул Чана по плечу, а потом приобнял его за талию и поцеловал в губы, ознаменовав хороший конец этого дня.