***
Два дня шли приготовления «Великому торжеству», как назвали праздник близнецы Уизли. Сейчас, в это тяжелое время, полное отчаянных, нервных переживаний, все как никогда радовались празднику. Каждый где-то в своих углах тихо готовил подарки. В следующий вечер Фред, Джордж, Луна, Флора и Гестия с энтузиазмом украшали елку, которую принесли в дом Фред и Джордж. Потом делали кулинарные заготовки на следующий вечер. Прийти помогать готовить, должны были почти все остальные, поэтому они аккуратно сложили подарки для гостей под праздничной елкой. Впрочем, как и друг для друга. Ждать утра, конечно, никому не хотелось, когда подарки вот прямо здесь и ждут тебя, но традиция есть традиция, ничего не поделать, пришлось отправиться спать по трем разным комнатам с некоторой опаской и робким предвкушением завтрашнего праздника. Чувство опасности вызывала некоторая неуверенность, что в их случае праздник может пройти нормально, как у всех. По крайней мере, Фред больше не боялся оставлять близняшек одних в комнате, после того, что они узнали от профессора Макгонагалл. Теперь они точно не умрут, это стало всем ясно. Как и ясно то, что произошло с ним и с Флорой, тогда, когда они погибли. Интерес вызывало еще и то, как можно было бы обмануть ритуал, но сохранить за Луной и Драко такую интересную способность оживлять. Так ведь можно очень долго прожить, и ничего тебе будет не страшно… Мечты мечтами, но Фред на ночь выпил зелье «Сна без сновидений», чтобы не портить себе настроение кошмарами перед праздником. Утро выдалось взбалмошным и суетливым. Довольно рано пришли Драко и Гермиона, вслед за ними Керли и Верити. И началась самая радостная часть — распаковка подарков рождественским утром. Кроме их подарков друг другу, в квартирку беспрерывно стучались совы с все новыми подарками от родственников и друзей. Конечно, каждому присутствующему досталась продукция из магазина близнецов Уизли. Судя по всему в слегка хаотичном порядке, Фред и Джордж явно не заморачивались над тем, чтобы решить, что именно кому дарить, просто рассовали записки с именами на красиво упакованных коробочках. Иначе, зачем бы им было дарить Гермионе «Висельника многоразового использования», она никогда не славилась грамматическими ошибками, так что и игрушка никогда не активизируется. Или дарить Керли Дюку целое семейство Карликовых пушистиков в составе пяти особей. Керли долго и с недоумением созерцал своих новых питомцев, а потом долго и отчаянно смеялся. Драко Малфою достались «Удлинители ушей», а сестрам Кэрроу целый двойной набор одежды-щитов. Только Луне достался от Джорджа уникальный подарок, и если такой когда-то продавался на полках магазина или будет в будущем, то это явно не тиражный товар, а совершенно уникальный. Луна получила в подарок ручного серебряного сокола. Птица некоторое время настороженно оглядывала Полумну и ходила вокруг нее. — Он очень смелый, — тихо пробормотал Джордж, осторожно погладив по оперению хищную птицу. Неожиданностью, граничащей с восторгом для всех присутствующих, стал подарок Луны Фреду и Джорджу. В основном всем она сделала подарки своими руками — обереги и просто украшения, но этот подарок не походил ни на что другое. По словам Луны, он предназначался для обустройства их уютной кухни, которая в последнее время стала для всех и гостиной, и столовой, и комнатой для приема гостей, и для выяснения отношений. Луна предложила украсить ее картиной собственной работы. Это и был тот самый сюрприз, о котором она предупреждала пару дней назад Керли Дюка. В центре ее рисунка был изображен Джордж, справа и слева от него она сама и Фред, далее Гермиона рядом с Фредом и Драко рядом с Луной, рядом с Драко сестрички Кэрроу, а с другой стороны Керли. И самое интересное, над всеми ними наверху, фактически паря в воздухе, что противоречило всяким законам земного притяжения, находилась Верити. Луна объяснила, что эта картина нарисована в память о дне, когда Верити удалось объединить их сны в один и они все попали в таинственный замок их с Драко предков. Кроме того Драко тоже получил уникальный подарок. Полумна изготовила два одинаковых браслета, один одела сама, а второй безапелляционно нацепила на запястье Драко. Заявив при этом, что этот символ будет связывать их как родственников, ибо она нашла в его лице долгожданного брата, о котором мечтала с самого детства. И очень счастлива, что нечто похожее теперь у нее появилось, раз уж у них единые предки, пусть и такие странные. Сам Малфой тогда слегка нахмурился, некоторое время внимательно изучал подарок, а потом саркастично заявил: — Я готов стать тебе хоть дядей, лишь бы это спасло меня от участи делать тебе идеального ребенка. — Вот и хорошо, — подытожила Луна и смачно чмокнула Драко в щеку, что вызвало у Гермионы растроганную улыбку и ей даже пришлось смахнуть с глаз пару слезинок. Кроме прочего отдельный подарок от Луны получил Джордж. Неизвестно каким образом наколдованный цветок. И не просто цветок, а со слов Луны, якобы настоящий цветок папоротника. При этом вечный, ибо наколдовала она его сама, но, несмотря на это, он самый что ни на есть настоящий. Одновременно с тем Джордж тоже получил свою порцию поцелуев в щеки. — Я мечтаю о том, чтобы ты был счастлив вечно, — заявила Луна о своем подарке. Сама же она получила от Керли обещанные музыкальные диски, и даже плеер, чтобы их слушать, чему она несказанно обрадовалась и тут же принялась изучать новую для нее технику. Кроме того, необычный подарок, по общему мнению, от Керли получил Драко — настоящую акустическую гитару. — Вы же знаете, что я многое слышу в своих снах, — улыбнулся Керли, когда Драко развернул теперь уже свой инструмент. — И есть вещи крайне неожиданные, которые я совершенно случайно узнаю о вас. Вот и Малфоя, оказывается, всегда интересовала музыка, непонятно только почему он сам отказывался от своих интересов и занимался другими вещами. Гермиона едва ли не хлопала в ладоши от восторга. Сама же она получила от Керли довольно необычный подарок — кувшинку, которая переливалась всеми цветами радуги, точно в калейдоскопе. Гермиона опешила от воспоминаний о чем-то подобном… Но самое интересное, что на кувшинке сидела миниатюрная копия ее самой. Волшебная куколка вертела головой, махала крошечными ножками и ручками, а через несколько секунд свернулась калачиком и сладко уснула в самой сердцевине разноцветного бутона. Малышка явно жила своей жизнью внутри этого речного цветка и чувствовала себя очень комфортно. Гермиона не очень хорошо поняла смысл этого подарка, только невольно он вызывал бурю восторга. Эмоции захлестнули ее с головой, и она решила, что подумать об этом правильнее будет попозже, когда она слегка успокоится и сможет с холодной головой все разложить по полочкам. В течение дня она активно создавала видимость веселья и радости. Хотя, на самом деле, она не чувствовала себя так легко и свободно. На днях они почти поссорились с Драко. Он некоторое время ходил хмурый и молчаливый, явно обиженный. Гермиона тогда начала его терзать, стараясь уговорить объясниться. Он нехотя, но высказал все, что думал. Оказывается, его задело то, что Гермиона принимает решения, не посоветовавшись с ним. В частности те решения, которые, так или иначе, касаются его, Драко. В первую очередь вопрос касался ужина в Хогвартсе, но и, как последствие, договорённости о встрече рождества у Фреда и Джорджа Уизли. — Я понимаю, что тебе этого никогда не понять, Гермиона, — говорил тогда Драко, — но для меня возвращаться туда было тяжким испытанием. Это ведь ты у нас героиня, тебя все встречают радостно и с восторгом, а я для них — ничтожество. — Ну что ты, Драко! — перебила его тогда Гермиона. — Никто так не думает. — Я не слепой, — огрызнулся Драко. — Да я даже не стану спорить ни с кем, я и есть ничтожество. Вопрос состоит только в том, что мне не хотелось бы постоянно напоминать себе об этом и видеть эти взгляды — ненависти, презрения, даже насмешки. А потом еще взять и так нагло согласиться прийти на Рождество к этим!.. Я, вообще-то, рассчитывал, что мы проведем этот праздник вдвоем. Поздравим маму, а потом останемся наедине. — Это как раз то, чего мне не хотелось бы, — осторожно начала Гермиона. — Я не хочу, чтобы ты изолировал себя от общества, даже вместе со мной… Тебе нужно перебарывать в себе эти стены для того, чтобы научиться жить по-новому… — Да ладно тебе! Мне и так не избавиться от всей этой компашки, пока на нас лежат эти чары! А ты предлагаешь проводить с ними и все свободное время еще! Ты что, не видишь, как они надо мной издеваются? Ежесекундно ищут повод, чтобы поддеть! — Драко, это не так, никто над тобой… Драко не дал договорить Гермионе, он раздраженно поморщился, пнул стул, стоящий в стороне и отошел к окну своего номера, повернувшись к ней спиной. Гермиона проглотила острый комок в горле и подошла к нему сзади — успокаивающе погладила спину, а потом и прижалась к ней щекой. — Ну, если хочешь, давай все поменяем, отправимся к твоей маме в Малфой-мэнор и потом останемся вдвоем, — тихо предложила она. — Ты же не хочешь, — устало проговорил Драко. — Ты ненавидишь Малфой-мэнор… — Это не так! Я вовсе не… — начала было протестовать Гермиона, когда он резко повернулся к ней лицом и посмотрел с укоризной. — Прекрати, я тебя хорошо понимаю. Впрочем, мама уже дала свое согласие. Твои дружки, а, я так подозреваю, что конкретно Фред Уизли, уже отправили ей приглашение и заявили, что там обязательно буду я. Мама по наивности своей и согласилась, — в этот момент Драко презрительно фыркнул. — То, что мы идем вопрос решенный, дело не в этом. А в том, что ты даже не попыталась спросить моего мнения, прежде чем принимать решение. — Но Драко, — попыталась возразить Гермиона, робко заглядывая ему в глаза, — я всегда выступала за такую модель отношений, где никто никому ничего не обязан… Я имею в виду, что странно взрослой девушке спрашивать разрешения на что-то у своего партнера, человека с которым они на равных, у которых отношения, это несправедливо… — Прекрати! — раздраженно бросил ей Драко. — Никто не говорит, что ты должна была спрашивать разрешения. Я не пытаюсь играть в твоего хозяина или что-то такое. Не придумывай, пожалуйста! Речь идет о том, чтобы посоветоваться! Обсудить! Неужели я изъясняюсь недостаточно доступно, чтобы можно было меня понять? Его резкий, грубый тон и вызывающе агрессивно глядящие на нее глаза резанули, как удар. Гермиона не ответила по одной простой причине — в ее голове начали роиться мысли о том, что Драко очень сложно измениться, и, кажется, она и впрямь слишком идеализировала его образ в последнее время. С другой стороны, возможно, если бы это был не Малфой, этот разговор не показался бы ей столь чудовищным, как сейчас, не вызвал бы острых болезненных воспоминаний из детства. Сам Драко, казалось, прочел ее мысли, потому что он мгновенно обнял ее, прижал к себе и заговорил торопливо и нежно: — Прости, я не хотел тебе грубить… Просто я действительно не хотел идти ни туда, ни туда… А ты просто приняла эти решения… Ну, ничего страшного, я вполне в состоянии это пережить. — Если не хочешь, мы не пойдем, — еще раз попыталась спасти ситуацию Гермиона. — Мне, действительно стоило посоветоваться, прежде чем принимать такие решения… — Все нормально, — прошептал Драко и приподнял ее лицо за подбородок, чтобы нежно поцеловать, потом потереться носиком о ее носик и мягко улыбнуться. — Все нормально, — повторил он. Но все оставшееся время до праздника Драко провел в напряжении, Гермиона это чувствовала просто своим нутром. Она постаралась проводить с ним как можно меньше времени — побывала дома, навестила Гарри, который уже фактически жил вместе с Джинни на площади Гриммо. Джинни была настроена несколько враждебно, вероятно из-за расставания Гермионы с Роном, потому вечер слегка не задался. Гарри сетовал на то, что они редко видятся, и его это удручает. Впрочем, как и ее размолвка с Роном. Гермиона ничего не могла с этим поделать, она только надеялась, что Рон сможет пережить это с достоинством и остаться её другом. Теперь у братьев Уизли начинался праздник и после обмена подарками, Верити с близняшками Кэрроу отправились к ним в спальню по настоянию самой Верити, чтобы «что-то с ними сделать». Гермиона осталась с Луной и Драко, а остальные парни принялись за подготовку к «великому пиру», который собирались закатить близнецы Уизли. И впрямь, в планах было много необычных блюд и вскоре ей, как и другим пришлось присоединиться к парням на кухне. «Что-то сделать» по мнению Верити означало, что близняшки Кэрроу превратились просто в эпатажных красоток. Верити позаботилась о ярком необычном макияже для сестричек, а также о необычном наряде. Интересно то, что и Флора и Гестия в этом образе продолжали оставаться собой, восприятие их никак не изменилось, одновременно с тем они стали, вроде как ярче, выпуклей, как под увеличительным стеклом, когда можно разглядеть каждую деталь. Верити тонко подобрала им одинаковые серенькие платья, только пошиты они были по средневековой моде, с расклешенными рукавами, стройнящим корсетом и неуместными, но в тоже время такими нужными здесь кружевными рюшами. Кроме того, в их прически были вплетены темно-зеленые бусы, а яркий, броский макияж подчеркивал каждую черточку лица, выделяя ее, одновременно с тем создавая ощущение неестественности их лиц, словно они были нарисованы художником, который не стремился к натуральности, к правдивой передаче образа. К средине дня на кухне вовсю кипела бурная деятельность — ребята чистили, резали, жарили, раскладывали угощения на блюда, мыли посуду, в которой готовили. В какой-то момент Джордж случайно, а может и не случайно, обрызгал Гермиону грязной водой, в которой очищал жирную сковороду. Гермиона в ответ, ехидно усмехнувшись, шлепнула его влажным полотенцем, которым вытирала чистую посуду. — Ха! Битва! — провозгласил Фред, схватил другое полотенце и «напал» с ним на обескураженную Грейнджер. К их шуточной «войне» очень быстро присоединилась Луна, вставшая на сторону Гермионы, и вскоре в битву были втянуты все присутствующие волей-неволей. Такая детская игра мгновенно разрядила напряженную обстановку, которая царила в последнее время, обстановку, которую не спасли даже добрые подарки с утра. К слову, больше всего ребята позаботились о подарках для Флоры и Гестии. Каждый хотел подчеркнуть своё доброе отношение к ним, свое сочувствие. И показать, что никто не желает им гибели. Девочки были несколько смущены таким повышенным вниманием, но подарки приняли с интересом и некоторым удивлением. Ближе к вечеру прибыли школьные подруги Фреда и Джорджа, их коллеги по команде — Алисия и Анжелина. Почти сразу за ними пришел их старый друг Ли Джордан со своей девушкой. Ребята быстро смекнули, что в этот раз точно не поместятся за столом на кухне и быстро приняли решение расположиться на полу — комфортно и без лишнего официоза. — Да, отлично! — радовался Ли. — Рождественский пикник! Гермиона быстро уменьшила мешающий теперь кухонный стол до размеров спичечного коробка и поставила на верхнюю полку. А близнецы Уизли тем временем принесли мягкие подушки, чтобы сделать пребывание на полу как можно более комфортным. Совершенно неожиданными гостями оказались нагрянувшие вдруг, когда все только уселись, Билл и Флер Уизли. Молодые супруги отряхнули воду с волос и посмеялись над слегка удивленными лицами хозяев. — Мы были в Но’е, — со своим романтичным французским акцентом заявила Флер. — Но там так скучно, а ваша мама сказала, что вы это ’ождество встречаете не дома, и мы так и поняли, что у вас будет стоящая вече’инка! И ’ешили заявиться без п’иглашения! — Ну что вы, мы всегда вам рады! — расплылся в улыбке Фред и жестом пригласил присоединиться к ним. Не хватало только одного гостя, когда вновь позвонили в дверь. Все уже решили, что, наконец, можно будет приступить к долгожданной праздничной трапезе, когда выяснилось, что это вовсе не Нарцисса Малфой, а семеро парней, внешний вид которых сразу показался Фреду и Джорджу смутно знакомыми. Кто они и зачем здесь, выяснилось буквально через несколько секунд — оказалось, что это музыканты группы «Ведуньи» явились сюда забрать Керли. Сам Керли слегка растерялся. — Ребят, я договорился уже… — торопливо объяснял он. — Тебе тут последнее время просто медом намазано! Может, кто приманил завлекающими чарами? — спрашивал один из музыкантов, тот, что с длинными волосами и бородой. — Если хотите, вы можете остаться здесь, — попытался уладить дело Фред. — В конце концов, это компромисс. Ребята начали отнекиваться, до того момента, пока в дверь вновь не позвонили. На пороге стояли Гарри Поттер и Джинни Уизли. — Билл сказал, что отправляется к вам, ну, мы подумали, поели у миссис Уизли и, в общем, тоже решили… — скромно и виновато бормотал Гарри. — Если вы не против… — Конечно они не против! Еще чего! — фыркнула Джинни. — Ну, ты чего, друг! — раскрыл свои объятия ему навстречу Джордж. — Вроде гадостного типа из тебя выбили, а мозги так на место и не встали! Снимай куртку, конечно! — Не хватает пары человек, и вся наша команда по квиддичу будет собрана! — радовался Фред. — Это же Поттер!.. — зашептались музыканты между собой и после короткого совещания решили остаться и пообщаться напрямую с героем. И только тогда появилась Нарцисса. Уже через полчаса после того, как компания, которая неожиданно выросла вдвое больше, чем ожидалось, уютно устроилась на полу, в кухне стоял невообразимый шум от того, что все друг с другом разговаривали. — Да! — кричал в трубку мобильного телефона кто-то из музыкантов. — Да, магическая вечеринка! Не маггловская, а магическая, приезжай! Да, помехи из-за того, что я в магическом Лондоне, концентрация волшебства слишком высока!***
Они были уверены, что их исчезновение и последующее уединение останутся незамеченными никем. Между тем, за ними наблюдали ‒ пристально, неотрывно... Драко усиленно делал вид, что веселится вместе со всеми, а сам ни на минуту не спускал глаз с матери и Фреда, следил за каждых их движением, в особенности, по отношению друг к другу. И если остальным вроде как не было никакого дела до того, что один из близнецов Уизли и миссис Малфой куда-то вдруг внезапно подевались, то Драко мгновенно отследил этот нюанс. Он тихонечко выскользнул из кухни и едва успел заметить, как парочка скрылась в комнате Фреда. В принципе, было понятно, зачем они туда направились. Драко, с одной стороны, был поражен подобной наглостью, а с другой усилием воли заставлял себя сомневаться в их намерениях. Почти не соображая, что делает, он прокрался в комнату Флоры и Гестии, которая как раз граничила с комнатой Фреда, и приник ухом к стене. Ничего не слышно! Должно быть, Заглушающее. Драко чертыхнулся про себя и тут вспомнил про «Удлинитель ушей» Уизли. То, что нужно! Эти двое олухов очень удачно подгадали с подарком. Драко быстро вытащил из кармана изобретение близнецов и развернул шнур... ‒ Двигайтесь, ‒ шепнул Малфой сквозь зубы, наблюдая с мрачным удовлетворением на лице, как подслушивающее «ухо» скользнуло по стене и замерло на нужном уровне. Работали удлинители замечательно! Теперь Драко слышал все. ‒ Постой, Фред, ‒ голос матери звучал взволнованно, с придыханием. Кроме него до слуха отчетливо доносилось шуршание шелкового платья Нарциссы, тяжелое дыхание Фреда и звуки страстных поцелуев. — Все ведь здесь... ‒ вновь торопливый вздох. — И Драко, и остальные. Давай лучше ночью, в моем поместье... ‒ Я запер дверь, ‒ категорично отпарировал её любовник; чувствовалось, что он распалился не на шутку. — К тому же мы быстро управимся, нас никто не успеет хватиться. Я так соскучился, киска... Я не могу ждать ночи. ‒ Ох, Фред... Ты просто сумасшедший... Ты знаешь это? А вдруг кто-то примется нас искать?.. — продолжала увещевать Нарцисса. В следующий момент раздался то ли удар, то ли просто стук. Похоже, кто-то из этих бесстыдников со всей дури врезался в комод, так загромыхали стоящие на нем предметы. Драко, замерев на секунду, пытался сообразить, с чем это может быть связано, и зачем они ломают мебель, но тут раздался протяжный стон матери, и этот стон все расставил для него на свои места. В женском голосе ‒ близком, родном, любимом с детства, и таком неузнаваемом сейчас ‒ закипало сладострастие пополам со страхом разоблачения. Его мать речитативом с придыханием и восхищением безостановочно бормотала имя своего любовника, затем за стеной вновь громыхнуло, а через мгновение, перекрывая грохот комода, послышался еще один недвусмысленный стон Нарциссы Малфой. ‒ Ты потрясающая, ‒ прохрипел Фред, безуспешно пытаясь выровнять сбитое дыхание. Участившееся громыханье злосчастного комода убивало Драко напрочь, стоны матери резали слух; Малфою больше ничего слышать не хотелось. С чего вдруг он вообще решился на эту глупость ‒ подслушивать? Ведь и так ясно, зачем парочка ускользнула тишком от всех ‒ не в бирюльки же играть наедине? Кроме секса их больше ничего не связывает. Драко сложил «Удлинитель ушей» в карман и вышел из комнаты Флоры и Гестии. Возвращаться на кухню ко всем остальным в столь мрачном настроении не хотелось. Для чего? Чтобы сидеть там, посреди общего веселья, и думать о том, что совсем рядом Фред Уизли трахает его мать, усадив её на комод... Нет, это же неудобно, слишком высоко. Наверное, чертов Уизли просто развернул её спиной к себе, нагнул, заставил опереться о комод и... Даже представлять эту картину было противно, и Драко, едва сдержавшись, чтобы не сплюнуть, направился в ванную. Прохладная струя звонко ударилась о фаянс. Драко подставил под нее ладони и несколько раз плеснул себе в лицо. Мысли мгновенно прояснились, а невольные предательские слезы ‒ свидетельство горечи и негодования ‒ были смыты долой. Если бы также легко можно было позабыть о проделках матери, её непростительном для приличной женщины поведении... ‒ Драко? — услышал он позади. — С тобой все в порядке? Малфой опустил голову и выключил воду. Ну, вот, драккл задери, этой-то что нужно? Разве он не сделал все, что возможно, позволительно, для того, чтобы эта странная девчонка никогда больше не решилась с ним заговорить? И вот опять... Никак не оставит его в покое, даже сейчас, когда его мать резвится поблизости с Фредом Уизли... ‒ Ты что-то хотела? — тихо спросил он, не поворачивая головы. ‒ Я просто зашла... ‒ едва слышно ответила Верити, и Драко почувствовал, что она шагнула ближе к нему. Он спиной ощутил тепло девичьего тела, и тотчас ответный коварный жар взметнулся по позвоночнику вверх, к лицу, мгновенно высушивая на щеках с едва пробившейся щетиной холодные капли. В груди все сжалось. Малфой и сам точно не мог сказать, от чего: от стыда ли перед ней, от бессилия что-либо изменить, от злости на нее, на себя или, может, на мать с Фредом? Самое отвратительное, что захотелось вдруг все ей рассказать и просто, по-дурацки, по-детски прорыдаться у нее на плече от безысходности. Похоже, она не из болтливых, тем более, если дело касается серьезных вещей. Она еще никому не выдала ни одной их тайны, хотя могла бы... А этих самых тайн у них уже непозволительно много. Но страх, отвратительный страх и недоверие ко всему, что его окружало, не позволяли Драко такой роскоши — довериться Верити. Она наверняка выжидала удобный момент, чтобы отомстить ему за все, что он сделал. И вынашивала планы нанести ответный удар, когда он будет наиболее уязвим. Драко глубоко вдохнул и попытался собраться с мыслями и силами, чтобы дать ей хоть какой-то отпор. Немного сконцентрировавшись, он резко развернулся, схватил ее за горло и одним махом пригвоздил к противоположной стене. ‒ Ты что, действительно такая тупая?! — прорычал он ей в лицо, свирепо вперившись в ее огромные светлые глаза ‒ такие перепуганные сейчас, полные ужаса, выдававшие её беспомощность и растерянность. — Что еще я должен сделать, чтобы ты отстала от меня, а?! В прошлый раз недоходчиво объяснил? Ты не поняла?.. ‒ Я поняла, ‒ сдавленно прохрипела Верити, и внезапно слезы, точно крохотные стеклянные бусинки, покатились по её гладким круглым щечкам. Это было уже слишком. Драко, отдернув руку, отпрянул от назойливой продавщицы, как от чумной, и шагнул к двери, сулившей спасение от девчонки. Вот только избавиться от самого себя таким манером не получилось бы. Чувство вины за все прежние проступки продолжало мариновать его, похуже уксуса, не собираясь оставлять в покое уже и так порядком измочаленную совесть, а он опять почти ухитрился натворить дел по новой. Страх перед очередной порцией острого самобичевания остановил его. Тем временем Верити сползла по стене, к которой он ее прижимал, и теперь сидела на корточках на полу, рыдая горько, беззвучно... Драко сделал шаг к ней, подхватил под подмышки и поднял так, чтобы она могла встать в полный рост. Верити повисла на нем, словно тряпичная кукла, и уткнулась лбом в плечо. ‒ Что мне сделать, чтобы ты прекратила реветь? — спросил Драко почти нежно и вдруг словно спохватился, словно сам не поверил собственному голосу и словам, что произнес мгновение назад. Верити резко подняла голову и, не говоря ни слова, мрачно уставилась прямо в глаза Малфоя. Слезы продолжали течь, плечи вздрагивать, но она упрямо сжала губы и ничего не отвечала. ‒ Ну что ты делаешь? — едва слышно прошептал Драко. — Зачем тебе это все нужно? Верити завороженно следила за его губами, словно весь её мир сосредоточился сейчас на них, и Драко непроизвольно приблизил свое лицо к её, хотя бы для того, чтобы она не могла так откровенно пялиться на его рот. Взгляд Верити, полный тоски, заставлял его терять концентрацию, лишаться самообладания и ориентации во времени и пространстве. Его рука скользнула по точеной девичьей талии, совсем как тогда, когда они танцевали сальсу. Драко по-прежнему не мог решиться на что-то большее, хотя их губы находились в миллиметре друг от друга, и старательно игнорировал тот факт, что они уже практически целуются, потому что слишком близки друг к другу... Слишком близки... А еще она все никак не могла оторвать мокрых от слез, печальных и отчего-то несказанно прелестных, кажущихся чистыми, как родниковая вода, глаз, полных жизни и страсти. Ему случалось читать в глазах людей самые разные чувства: пустоту, веселье, сосредоточенность, злость, откровенную ненависть. Много чего... А сейчас, глядя в глаза Верити, Драко понимал, что она особенная, потому что ей ведомо нечто, что недоступно остальным. Что-то очень важное не только для них двоих, а для всей окружающей их вселенной. В этих глазах, казалось, та самая Вселенная сумела уместиться без остатка. Со всеми её законами бытия и здравого смысла. ‒ Что тебе нужно от меня? — прошептал он, чувствуя, как при каждом слове ненароком касается ее нежных шелковистых уст. — Зачем ты меня мучаешь? ‒ А ты? — её губы едва шевельнулись в ответ. Каждое слово, сказанное ими, рождало поцелуй ‒ легкий, чуть щекочущий, точно перышко; каждый звук, произносимый ими, заставлял губы соприкасаться, что сводило с ума Драко. Он мечтал о том, чтобы она сказала еще что-нибудь, что угодно, лишь бы продолжить эту сладкую пытку. ‒ Я просто хочу, чтобы ты оставила меня в покое, пойми... ‒ хрипло ответил он и, уже почти не контролируя себя, полностью хищно прихватил зубами ее нижнюю губку. — Прости, ‒ последнее, что он успел вымолвить, прежде чем перестать притворяться и делать вид, что это разговор, а не поцелуи. Она глухо простонала, когда он впился ртом в ее податливые губы, после чего слегка покачнулась. Драко сообразил, что она вот-вот упадет. Руки сами собой крепко обхватили Верити за талию и удержали на ногах. Она робко положила руки ему на плечи и провела ноготками по шее. И тогда Драко понял, что эта ведьма очень опасна для него. Всего одно практически невинное её прикосновение едва не свело его с ума, а что же, в таком случае, ожидать дальше? ‒ Верити, пожалуйста, ‒ простонал он, оторвавшись от ее истерзанных губ, затем впился жадным, страстным поцелуем в ямочку под ключицей. — Оставь меня в покое, умоляю... ‒ Я бы с радостью, ‒ выдохнула она, откинув голову, чтобы его губы беспрепятственно могли делать с ней все, что он пожелает. — Но не могу... Это выше моих сил, пойми... Руки Драко уже вовсю хозяйничали по ее телу, пальцы то и дело задерживались на знакомых впадинках, изгибах, едва ощущавшихся выпуклостях родинок. ‒ Ты меня бесишь, ‒ шептал Драко. Он жадно вдыхал запах ее кожи и яростно покрывал поцелуями все, что было ему доступно. ‒ А я тебя ненавижу, ‒ простонала Верити, нетерпеливо запустив пальцы в его волосы. — Ненавижу… ‒ Ты сумасшедшая, ‒ прохрипел Драко. — Но... все правильно... Я же сделал все, чтобы ты меня возненавидела. Может, подскажешь, что еще выкинуть? Чтобы уж наверняка... ‒ Ты можешь сделать все, что захочешь... ‒ Черт тебя подери, зачем тебе это нужно? Ну, зачем?.. Он уже судорожно шарил у нее под юбкой, когда за дверью раздался смех. И голоса. Один из них принадлежал Гермионе. Резко отстранившись от Верити, Драко попытался отдышаться. ‒ Послушай... ‒ он старался не смотреть на Верити, когда говорил. — Ты... Я не могу понять, что тобой движет... И я устал от этого всего... Мне нужна Гермиона. Понимаешь? Она. Мне. Нужна, ‒ каждое слово нарочито выделялось интонацией. ‒ Я не могу разрушить отношения с ней из-за непонятной интрижки с тобой. Без всякого смысла и будущего... Драко, наконец, решился поднять взгляд. И отшатнулся... Верити тяжело дышала, широко раздувая ноздри. Бешеные флюиды, испускаемые ее горячим взглядом, едва не сбили его с ног. Это невидимое исступление накатывало на Малфоя, точно торнадо, угрожало разметать в прах, развеять по ветру, точно пыль... Он вздрогнул. Ну, как ей объяснить? Неужели нужно еще раз ее обидеть, чтобы она гарантированно не приближалась к нему на пушечный выстрел? Драко не хотел этого. Вдруг она опять заплачет? Новый приступ чувства вины просто добьет его. ‒ Я все понимаю, ‒ неожиданно мирно ответила Верити. Ярость, несколько мгновений назад бушевавшая в ее глазах, исчезла как по волшебству. Она подошла ближе, подняла руку и погладила Драко по волосам. А потом улыбнулась. Мягко и печально. Драко не мог поверить во все происходящее. Такая нежность от нее исходила, такое тепло, что ‒ просто немыслимо! ‒ захотелось уткнуться в ее плечо и остаться так навсегда. Даже бурные эротические фантазии с ее участием, минуту назад проносившиеся в сознании, исчезли без следа.