***
—Говорю сразу, хозяин из меня сегодня никудышный, поэтому, если что-то хочешь, организовывай сам, квартира в твоём распоряжении, только не уничтожь ничего. — устало предупреждает Арсений, сбрасывая верхнюю одежду и ботинки, проходя в квартиру. Антон оглядывается по сторонам, оценивая пространство большой комнаты, совмещённой с кухней, и приходит к выводу, что ему здесь, определённо, нравится. Арс проходит куда-то вглубь квартиры, где оказываются ещё две комнаты, и Шастун, плетущийся за ним, останавливается в нерешительности, не зная, где ему, собственно, располагаться. В комнате Арсения? А близки ли они для этого? Да и Попову может хотеться какого-то личного пространства, в конце-концов. Да, Антон изначально хотел в гости к Арсу, чтобы лежать в обнимку, но оказавшись здесь, теряется. Всё-таки как-то быстро у них всё, и не хочется своевременно переступать границы какой-то дозволенности. —Ты в коридоре спать будешь? — Арсений выглядывает из свой комнаты, вопросительно выгибая бровь. —А мы что… вместе будем? Боже, как неловко. Всё это очень неловко, и неважно, что связано с Арсом. —Если ты не хочешь, я бы предложил тебе вторую комнату, но она… бардак там, в общем, поэтому тебе остаётся только диван в зале. Антон судорожно выдыхает, собираясь с мыслями. Если они в отношениях, значит, должны друг другу доверять и сразу делиться всеми опасениями и тревогами, касающимися этих самых отношений. —Очень хочу, просто… Мне иногда кажется, что мы как-то, ну… повременили, что ли. Особенно, если вспомнить наши статусы. Мне всё очень нравится, я ни о чём не жалею, просто… стремительно всё как-то, я не думал, что так бывает. Арсений тепло улыбается, подходя ближе. Кладёт ладони ему на щёки, мягко проводя большими пальцами по скулам, и Антон от такой нежности улыбается тоже, прикрывая глаза. —Изначально я тоже сомневался, долго думал, стоит ли всё это начинать или лучше подождать, но, не без пинка Бебура, конечно, понял, что если какие-то чувства есть, даже на уровне симпатии, то зачем, собственно, медлить. Может, так даже лучше, мы сможем постепенно узнавать друг друга, находясь уже рядом, и так будет проще, наверное. Поэтому, не переживай, если нам хорошо вместе, то мы всё делаем правильно. —Очень хорошо. — Антон прижимается ближе, обвивая шею Арса, и это выглядит даже забавно, учитывая их небольшую разницу в росте. Или мило. А может, и так, и так, главное, что хорошо. Арсений мягко отстраняется, утягивая его за собой в комнату, намереваясь уже нормально лечь и просто лежать. Потому что устал. А ведь прошёл только месяц. Главное, чтобы были выходные, когда можно набраться сил. —Дать тебе домашнюю одежду, или ты взял с собой? —Взял, но раз так, давай свою. Антон заговорщически улыбается, почему-то очень желая лежать с Арсом именно в его одежде. Быть, так сказать, максимально близко. Тот усмехается, роясь в шкафу, и, зацепив чёрную футболку с каким-то хэштегом и штаны, кидает их в донельзя довольного Шастуна. Антон быстро переодевается, радуясь, что даже после стирки одежда сохранила запах Арсения, и, вдыхая его полной грудью, аккуратно расправляет на себе футболку, рассматривая себя в зеркале. —Сеня? Серьёзно? Попов, переодевшись, оборачивается, закатывая глаза. —Видишь, зачёркнуто, значит, не Сеня. —У тебя прямо триггер на эту форму своего имени. —Да! Потому что это тупо, сокращать имя Арсений до какого-то глупого Сеня. Откуда оно вообще взялось? Можно же Арс, Арсен, да даже Арсюша, но почему Сеня? Фу. — мужчина фыркает, складывая руки на груди. —Да не кипятись ты, Арсений Сергеевич, пошли лежать. —Вот, Арсений Сергеевич ещё можно, но не для тебя, конечно же. — треплет он его по волосам, падая на кровать и утягивая Шаста за собой. Антон не мог и предположить, что лежать на большой кровати настолько уютно, а прижавшись к Арсению, закинув на него ногу и накрывшись огромным тёплым одеялом — ещё лучше. И вот непонятно, что согревает больше — одеяло, или Попов, обнимающий его одной рукой и машинально перебирающий его пряди волос. И, в принципе, Шастун будет только рад провести все выходные вот на этой кровати и с этим человеком. —А ты хоть предупредил родителей, что ближайшие два дня тебя дома не будет? Антон открывает глаза, виновато смотря на Арса. Конечно же, нет. Тот цокает, говоря, что написать надо, и Шастун, нехотя выбравшись из объятий, тянется за телефоном, и теперь ложится куда-то на арсово плечо, позволяя тому зарыться носом в его волосы и с интересом смотреть в телефон. Вы: макар, можно я скажу маме, что на выходных у тебя буду? Макар: окей, а на самом деле ты куда? Арсений с Антоном усмехаются одновременно, и из Антона, конечно, интриган, мягко говоря, не очень, но он пытается. Вы: )))))))) Макар: о… ты реально у мужика своего? Попов смеётся в голос, откидывая голову назад, и Шаст, обернувшись, невольно залипает на его идеальную улыбку и искренний, заливистый смех, и, снова устроившись на его плече, довольно пишет: Вы: моего)))))))) Макар: … понятно… ладно, прикрою твою задницу, хотя, думаю, с этим не я справляться должен… Арсений давится воздухом, заходясь в кашле, но ничего не говорит, а Антону всё ещё весело. Что ж, у них с другом за последнее время расширился круг тем для шуток. Вы: ИЛЬЯ!! Макар: хорошего времяпровождения! ;) Шаст быстро пишет маме, говоря, что он совершенно неожиданно остаётся в гостях у друга, а та не находит ничего подозрительного, привыкла уже за столько лет, что Макаров — почти часть их семьи, и то он шатается к ним, то Антон пропадает у него, так что сейчас лишь желает хорошо провести время, на что Шастун хмыкает, и, привстав, тянется к тумбочке, оставляя там телефон. Он переворачивается на живот, хитро смотря на расслабленное лицо мужчины, тянется к нему, и, упираясь локтями о кровать, нависает над Арсом, останавливаясь в каких-то миллиметрах от его губ. —Что, без поцелуев день прожит зря? —Абсолютно. — соглашается Антон, а в следующую секунду его притягивают к себе, заведя руку за голову. Шастуну становится неудобно держаться на руках и он внаглую перебирается на Арсения, а тот и не сильно против, не разрывая поцелуй, тянет пацана на себя, проводя руками по его спине, приятно обжигая прикосновениями через неплотную ткань футболки. Очень сильно хорошо. Шаст нехотя отстраняется, боясь задохнуться, но, во всяком случае, в этот раз он продержался дольше. Он утыкается куда-то в шею Попова, вдыхая его запах и восстанавливая дыхание, пока его крепко-крепко прижимают к себе обеими руками. Так хорошо, что даже правильно. Они лежат так до тех пор, пока Арсений не чувствует, что засыпает, и, осторожно стащив с себя Антона, поворачивается к нему лицом, снова притягивая к себе, а тот прижимается всем телом, понимая, что и самого в сон клонит. Слишком спокойная и расслабленная обстановка. Кажется, Шастун ни разу за последние годы не засыпал так рано, и уж точно никогда в жизни ему не было при этом настолько тепло.***
Эмиль просыпается рано, первые пару минут пытаясь вернуться в реальность и понять, где он, собственно, находится. А потом, когда доходит, расплывается в улыбке. Неужели ближайшие пару дней пройдут спокойно? Как-то не верится даже. Он встаёт, как приличный человек, заправляет кровать, и топает на кухню, замечая там Дмитрия, залипающего в телефон, но, заметив своего временного сожителя, поднимает голову, улыбаясь. —Доброе утро, выспался? Эмиль кивает, довольно улыбаясь, потому что действительно выспался, и так хорошо по утрам ему не было примерно никогда. —Очень даже. Оказывается, это так прикольно. Оставайся у меня навсегда, и тебе будет прикольно постоянно. Масленников мотает головой, силясь прогнать эти навязчивые мысли, и снова смотрит на пацана. Домашний такой, в его одежде, растрёпанный и немного сонный, и от этого настолько уютный, что хочется сгрести его в охапку и не выпускать. Но он сдерживается. И так ведь позволяет слишком много. —Давай придумаем что-то на завтрак. — предлагает Дмитрий, направляясь к холодильнику и доставая всё, что по его мнению может сойти за первый приём пищи. Эмиль, определённо, становится смелее и разговорчивее, когда, довольно жуя завтрак, сам начинает разговор, а Масленников, улыбнувшись, подхватывает, и оба ловят себя на мысли, что им донельзя комфортно вот так общаться, обсуждая всё на свете, от литературы и почему-то заканчивая сериалами. В итоге сходятся во мнении, что нужно непременно набрать еды в магазине и улечься смотреть новый сезон сериала, который никто из них ещё посмотреть не успел. —Я тут нашёл в своих запасах ещё одну зубную щётку, в ванной есть всё необходимое, если захочешь в душ, полотенца там тоже есть, но если понадобится что-то ещё, обращайся. Насильно заставлять чувствовать себя, как дома не приходится. Эмилю прямо-таки комфортно, когда он расхаживает по квартире, собираясь параллельно с Дмитрием, и от вчерашней неловкости не остаётся и следа. Он осваивается, отпускает какие-то шутки, с которых Масленников смеётся, и смеётся сам, чувствуя себя собой. Чувствуя себя весёлым и самым нормальным подростком, а не тем, который не знает, как бы дотянуть до завтра. Когда в магазине они спорят, какой вкус чипсов брать, Эмиль очень хочет пошутить, что они выглядят, как семейная пара, но почему-то не шутит, смущаясь собственным мыслям, и, мотнув головой, соглашается на тот вкус, на котором настаивает Дмитрий, вызывая его победную улыбку. Дома, да, именно дома, в восприятии Эмиля, они заваливаются на диван, включая сериал на телевизоре, и, как приличные люди высыпав чипсы в тарелку, по очереди зацепляют несколько штук, не отрываясь от экрана, и в какой-то момент Эмиль, не замечая, опускает ладонь, но вместо чипсов натыкается на руку Масленникова и неосознанно вздрагивает. Тот вздрагивает тоже, но руку почему-то не одёргивает. Эмиль смотрит пару секунд на свою ладонь, накрывшую пальцы Дмитрия, и не может отделаться от мысли, что выглядит это слишком красиво и правильно. Ещё и среди чипсов. Ну, романтика. Он всё-таки убирает руку, устремляя взгляд на экран, а мыслей столько, что не зацепиться ни за одну и никак не сфокусироваться на сериале. Простое касание, но почему пустило столько импульсов и тепла по телу?… Эмиль старается нормализовать дыхание, глубоко вдыхая и выдыхая. Дмитрий же внешне остаётся спокойным, хотя на деле его будто током ударяет, но не таким, от которого сразу хочется одёрнуть руку, судорожно тряся ею в воздухе, дабы унять эту секундную боль. Это касание прошибает исключительно своей неправильностью, страхом, что простое прикосновение не должно вызывать столько противоречивых чувств. Приятных чувств. Так быть не должно, это пугает, но не подкашивает, потому что Масленников умело берёт себя в руки, оставаясь непроницаемым, потому что нельзя даже самому себе признаваться, что его принципы и границы дают трещину, норовя сломаться окончательно. Какой-то ленивый и странный день, если так подумать, но для Эмиля — самый лучший. Потому что спокойный. Потому что он чувствует себя так хорошо, как не чувствовал никогда.***
Арсений просыпается первым, обнаружив рядом с собой Антона, лежащего у него на руке. Она жутко затекла, так, что он её и не чувствует, но не допускает и мысли, чтобы вытащить руку и потревожить сон Шаста. Это как с котом, который изволит прийти и улечься на твои колени, а тебе встать надо, но ты отменяешь все дела, ведь как можно согнать кота, так мило спящего? Живодерство и кощунство. Попов немного приподнимается, и Антон переворачивается, утыкаясь ему в бок. Мужчина улыбается, ну, потому что пацан трогательный слишком, самый настоящий кот. Сопит ещё так, и губы во сне приоткрыл, что возникает непреодолимое желание к ним прикоснуться. А когда присутствует желание, его сложно побороть. Арсений кое-как поворачивается со спины набок, даже не потревожив Антона, всё ещё больно сдавливающего своей спиной его руку, и коротко целует влажные губы напротив. Шастун хмурится, не просыпаясь, а Арса ведёт, потому что ну удержаться невозможно, оставляет короткие поцелуи на скуле, на кончике носа и лбу. Антон мычит что-то во сне, пока на его щёку ложится тёплая рука. Он приоткрывает глаза, тут же получая ещё один короткий поцелуй, и просыпается окончательно. —Доброе утро! — улыбается Арсений, щёлкнув пацана по носу. —Интересные у тебя методы по подъёму. — хрипит Антон, а потом, рассмотрев внимательно довольную физиономию напротив, добавляет. — Хотя, так просыпаться мне, определённо, нравится. И сам сокращает и так небольшое расстояние между их лицами, смело впиваясь в арсовы губы. С каждым разом у него получается всё лучше и лучше, и он усмехается в поцелуй, вспоминая слова Попова о том, что в этом деле важен опыт. И действительно. Пожалуй, это — действительно самое доброе утро в жизни Антона. —Ты хоть выспался? Шастун заваривает чай, хозяйничая на кухне, а Арс и не против. Расселся за столом и терпеливо ждёт. —Более чем, даже несмотря на мою отдавленную кое-кем руку. —Ты же сам меня обнимал во сне, я просто потом перевернулся! — Антон ставит на стол две чашки, наигранно хмурясь. —Я ж не жалуюсь! —Жалуешься и предъявляешь! —Какой ты дотошный, а вроде ребёнок ещё. Шастун хмурится уже по-настоящему, складывая руки на груди и поджимая губы. —Был бы ребёнком, от меня бы не требовали сдавать экзамены и определяться с дальнейшим жизненным путём. —Справедливо. — улыбается Арсений, протягивает руку через стол и треплет Антона по макушке. Нет, всё-таки ребёнок. Слишком невинно и светло улыбается. Шаст понимает, что Арс не преследовал цели его обидеть, но задумывается. Ведь он действительно младше его почти на десять лет, черт, он вообще несовершеннолетний. Почему вообще Попов им заинтересовался настолько, что сейчас он сидит в его квартире и поджимает слегка покусанные им же губы? Забавно, конечно, но если так задуматься, странно. Вот Антон, вроде, не лошадь, а загоны всё равно имеются. Арсений ловит его задумчивый взгляд, и, словно прочитав его мысли, спокойно говорит: —Ладно, а если серьёзно, могу сказать, что ты порой рассуждаешь совсем не по-детски, с тобой действительно интересно общаться, интереснее, чем со многими взрослыми. Шастун всё ещё придерживается тактики доверия, особенно собственных переживаний, и решает поделиться. —Просто мне кажется, что я для тебя мелкий. Попов расплывается в улыбке, опуская руку ему на щеку, и Антон чуть склоняет голову набок. —Возраст — совсем не показатель. Меня зацепило в тебе многое, так какая разница, сколько тебе при этом лет? Если бы мне было с тобой скучно, я бы вряд ли стал делать всё то, что привело нас вот к этому всему. —К нам? — тихо зачем-то уточняет Шаст, с такой наивной надеждой, будто не знает ответа. —К нам. — Арс проводит рукой по его щеке, прежде, чем отодвинуться, но продолжает тепло смотреть, так, что Антон больше не думает ни о чём. Через некоторое время они снова перебираются в комнату, заваливаясь на кровать, и Антон, обвивая Арсения руками и ногами, не желая отпускать, интересуется, что они будут делать весь день. Попов вспоминает, что обещал заказать пиццу, и Шастун восторженно кивает, кладя голову ему на плечо. Идеальные выходные. —Ты уроки хоть делать будешь? Антон дожевывает кусок пиццы, по-свойски закинув одну ногу на Арса, цокая и отрываясь от телевизора, где они смотрели и хихикали с какого-то юмористического шоу. —Какой же ты зануда. —Я твой классный руководитель! —За-ну-да! — с расстановкой проговаривает он, повернувшись к мужчине и смотря ему прямо в глаза. Классный руководитель он, ага. В первую очередь он — тот, кто сейчас аккуратно обхватывает его подбородок, притягивая к себе и осторожно целуя. —Я тебя специально спрошу на уроке, чтобы жизнь мёдом не казалась. —шепчет он в его губы, и Антон обиженно отстраняется. —Да сделаю я всё, но завтра, давай вот ты сейчас не будешь включать учителя, отдохнуть хочется. Арсений улыбается, щёлкая его по носу. —Можно подумать, ты хорошо знаешь меня не учителя. —Так расскажи! — Шастун устраивается поудобнее, чуть сползая на кровати, убирая ногу с Попова и просто ложась рядом, подпирая голову одной рукой. Арс нервно сглатывает, но прекрасно понимает, что Антон должен узнать о нём хоть что-то. Попов просто расскажет одну часть, оставив другую на потом, вот и всё. —Ну, родился я в Омске, там сейчас остались мои родители. Там закончил педагогический институт, не знаю, всегда хотелось чему-то учить детей. Но потом… — Арсений медлит, судорожно придумывая другое развитие событий, избегая истинного. — Решил уехать в Париж, там выучил язык, работал там даже, но через несколько лет переехал сюда, в Москву. Собственно, ваша школа — первое место, где я работаю по профессии. И мне нравится. Что-то ещё? —М-да, я ожидал насыщенной биографии, но что-то прям всё кратко у тебя. Попов хмыкает. Кратко, ага. Конечно, если рассказать не всё. —То есть тот факт, что я жил во Франции тебя не удивил? — Попов на самом деле рад, что Антона ничего не смутило. Он честно посвятит Шастуна во всё остальное, но не сейчас. —Так ты же говорил как-то. —А ты запомнил… — этот факт прямо-таки трогает Арсения, и ему становится даже как-то стыдно, что он держит секреты от этого светлого и внимательного мальчика. Но он уверен, что сейчас — не время всё раскрывать. Антон пожимает плечами, улыбаясь. —Правильно ты сказал, что узнавать друг друга будем постепенно, но теперь я знаю о тебе хоть что-то. Попов тянется к нему, целуя куда-то в лоб, а Шаст плавится, прижимаясь ближе и переползая к Арсу на колени. А тот, помня, как пацан поплавился в день начала их отношений, когда Попов опустился с поцелуями ниже, хитро улыбается, решив повторить, касаясь губами его шеи. Антон сдавленно шипит, но откидывает голову назад. Потому что хочется и до жути приятно. Арсений слегка покусывает, оттягивая кожу, а Шастун вцепляется ему в затылок, не зная, куда бы себя деть. Он теряется в собственных ощущениях, а Попов лишь усмехается, ловя его губы своими и проводя руками по его спине, прижимая ближе. Пацан отстраняется, судорожно ловя губами воздух и привычно утыкается в арсово плечо, а тот обнимает, крепко так, поражаясь, какой же его мальчик чувственный и такой удивительный.***
—Если хочешь, оставайся ещё на одну ночь, а завтра в школу вместе поедем. У тебя олимпиада как раз у нас проходит, уроков нет, следовательно, вещи тебе не нужны. А ручку уж я тебе выдам. Эмиль чуть ли чаем не давится. Серьёзно? Ещё одна ночь в этом раю? Кажется, так выглядит счастье. За эти два дня они успели досмотреть сериал, обсудить всё на свете, съесть кучу не самой полезной еды, и Дмитрий чувствовал себя отвратительным взрослым, позволяющим такое вот, но видя горящие счастливым блеском глаза пацана, облегчённо выдыхал. Ради них он всё это и делает. —Это было бы очень круто. — улыбается Эмиль до ушей, а Масленников кивает, уходя на поиски другой майки для него, а то как-то не дело, ходить столько в одной и той же. —У тебя есть же, в чём идти в школу? А то могу свою толстовку дать. Так и быть, договорюсь с твоим классным руководителем, чтобы не ругал за отсутствие школьной формы. — хитро улыбается мужчина, а Эмиль часто-часто кивает, несмотря на то, что у него в комнате лежит его кофта, в которой он ходил в пятницу. Довольно глупо надевать свою, когда есть возможность пойти в одежде Дмитрия.***
Арсений и Андрей стоят напротив школы, закуривая по сигарете. Понедельник— день всё ещё тяжёлый, несмотря на чудесные выходные Попова. Вчера вечером, нехотя привезя Антона к его дому, он максимально трепетно его поцеловал, вкладывая в этот поцелуй слишком многое. И благодарность за так хорошо проведённое время, полностью перезагрузившее уставшее и подавленное состояние Арса, и всю нежность, которую он испытывает к этому пацану. У Антона, смело отвечающего на поцелуй, эмоции от этих выходных точно такие же. Расставаться не хотелось вовсе, пусть сейчас, спустя несколько часов после, Попов и видит своего ученика вдалеке. Антон, заметив учителя, подходит, здороваясь с Бебуром, и, оглядевшись по сторонам, отмечая отсутствие людей, быстро обнимает Арса. Тот хлопает его по плечу, быстро, но осторожно от себя отстраняя. Мало ли что. —Ты забыл у меня вчера. — вытаскивает Арсений из кармана зарядку для телефона, протягивая пацану. Бебуришвили вопросительно выгибает бровь, следя за тем, как Антон, бормоча, что как раз её потерял и пришлось заряжать запасной, благодарит учителя и убирает провод в рюкзак, только потом замечая удивлённого директора. —Что такое? Мне Арсений Сергеевич говорил, что вы в курсе происходящего. —Я-то в курсе, просто обсуждать это — одно, а наглядно видеть вас вместе —совсем другое. Но вы милые, нечего сказать. Арсений с Антоном смущённо улыбаются, и Андрей мысленно отмечает, что у них и улыбки похожи. Ну вот разве бывает такое в жизни? Чтобы люди так идеально подходили друг другу, дополняя и составляясь в одно целое? Что ж, он видит это перед собой и невольно засматривается. Шастун по-свойски перехватывает руку Арса, отбирая сигарету и затягиваясь сам. Попов хмурится, забирая своё обратно. —У тебя же свои есть, чего ты. —Твоё — моё. — пожимает плечами Антон, снова затягиваясь прямо из его рук. —Во наглый, а. — поворачивается Попов к директору, качая головой, но тот лишь улыбается. Потому что мило всё это. Возле них паркуется машина, из которой выходит Дмитрий Андреевич, а из другой двери — Эмиль. Интересно. Все трое удивлённо смотрят, и Масленников, заметив их взгляды, поджимает губы, на ходу протягивая ученику ключи от кабинета и говоря, чтобы ручку он взял себе там, и просит его там же и подождать. Эмиль здоровается с учителями, протягивает руку Антону, и тот машинально её пожимает, пытаясь понять, что здесь вообще происходит. Дмитрий Андреевич останавливается рядом с коллегами, пожимая им руки и как-то нервно бегает глазами. —Вы что устроили вообще в моей школе? — всплескивает руками Андрей, уставившись на учителя литературы. —Антон, отдай мою сигарету и давай-ка ретируйся. Шастун, бабка на лавочке, любитель сплетен, недовольно цокает, напоследок затягивается под взглядом Масленникова и протягивает сигарету Арсению. —Я не знаю, что мне делать. — в отчаянии выдыхает Дмитрий, стоило Антону скрыться за воротами школы. Он объясняет всю ситуацию с родителями Эмиля, рассказывает о своих предпринимаемых действиях, пока Попов и Бебуришвили внимательно слушают. —Ты же понимаешь, что вечно его у себя держать не можешь, его родители как минимум могут начать его искать. —За эти два дня ему никто не позвонил, Андрей. Вообще никто. Больно он кому-то сдался. —Я бы вмешался во всё это, но объективных причин для проверок в их семью нет, нас никто и слушать не будет, физических доказательств же нет, и никому неинтересно, что повреждения бывают не только телесные. —Я понимаю, но… я просто в отчаянии, если честно. — Масленников проводит рукой по волосам, думая, а не начать ли ему курить. Вдруг реально легче станет… —Просто изолировав Эмиля от этого, ты проблему не решишь. — осторожно вмешивается Арсений. —Ему же 18 лет скоро, может сам уйти из дома, было бы куда. А я готов его принять. Андрей тяжело вздыхает, сильнее затягиваясь. Понабрал же к себе в школу учителей, одни проблемы. —В качестве кого ты его примешь, Дима? Как этот вот? — кивает он в сторону смутившегося Арсения. —А что он? —Что-что, не видел Шастуна пять минут назад рядом с нами? А как они сигарету одну на двоих курили? Выводы сам делай. Масленников удивлённо распахивает глаза, таращась на Попова, но даже это не может увлечь его настолько, чтобы забыть обо всём, что за последнее время так сильно его тревожит и внушает панику от одних только мыслей. Он ничего не отвечает, снова погружаясь в своё сознание. —Дим, ты не игнорируй первую часть вопроса. — скрещивает директор руки на груди, намереваясь допытаться до всего. Он же должен следить. —Если бы я знал, я бы ответил и сам себе. — задумчиво произносит он, а сам закрыться куда-то хочет, хочет, чтобы всё снова было спокойно, чтобы он знал, как всё решить и как прекратить весь этот кошмар. Дмитрий привык держать всё под контролем. А потом к нему в класс пришёл Эмиль. —Ладно, идите, уроки ведите, Арсений, не пались, Дима, со всем разберись. Андрей хмыкает, довольный собственной рифмой, и уже подумывает над тем, чтобы вместо этого