Не оставляй меня среди холодных стен

Позади 11 лет учёбы, впереди — выпускной, на дворе — конец мая, а в душе какая-то грусть. Антон помнит, как в первом классе раскрыв рот смотрел на выпускников, думал, что до таких взрослых ему ещё далеко. Помнит, и хмыкает собственным мыслям. Далеко, да. Настолько, что даже не замечаешь, как эти 11 лет проходят. Ходишь себе в школу, думаешь, что учиться-то ещё долго, а на деле отсиживаешь последний год, элементарно этого не осознавая. И Антону действительно грустно сейчас собираться на выпускной, зная, что эту школьную атмосферу он больше никогда не ощутит, будучи учеником. —Готов? Арсений подходит со спины, обнимая, но Антон молчит. Не готов он. Не готов вот так просто отпустить эту 11-летнюю жизнь. Арс мягко разворачивает его за плечи, заглядывая прямо в глаза, вьющиеся локоны чёлки поправляет, и ладони на тёплых щеках задерживает. —Я понимаю, что грустно, Антош. К сожалению, не всё хорошее длится вечно, особенно, когда идёт речь про взросление и новые жизненные этапы, которые нужно принять, как данность, как какую-то неизбежность, но ни в коем случае не бояться. Ведь новое не значит плохое, верно? Оно просто другое и непривычное, но в эту неизвестность стоит шагать с интересом и готовностью, тогда она затмит всю тоску по старому. Тем более, о школе у тебя будет самое яркое напоминание в виде меня по соседству. Антон улыбается, когда Арсений щёлкает его по носу, и немного успокаивается. Он ведь прав. Начинается новая страница его жизни, которая никогда не перевернётся, если он будет снова и снова перечитывать о своих школьных годах. Это время он обязательно сохранит у себя где-то в памяти и сердце, всё-таки будет тосковать, наверное, но вспоминать с теплом. —Какой у меня красивый выпускник. — вдруг говорит Арсений, осматривая Антона с ног до головы. Они очень долго искали себе нормальные костюмы на свой рост и длинные ноги, и поиски, как видно, были не зря. Антону очень идёт быть таким по-деловому взрослым. —А у меня классный руководитель. Глаз не отвести. Они синхронно смеются, осматривая себя в зеркале, и выглядят, на самом деле, в этих пиджаках, белых рубашках и брюках совершенно одинаково, и ещё непонятно, кто кого сегодня выпускает. Мама Антона, не терпя возражений, требует миллион фотографий Антона одного, Антона с родителями, Антона с Кьярой, и Антона с Арсением. Тот встаёт рядом, приобнимая, на что Шаст ещё раз оглядывает их парадный внешний вид, хмыкает, поворачивая к нему голову и тихо так, непринуждённо говорит: —Как на свадьбу. И фотография получается живее некуда с этим абсолютно искренним смехом и улыбками на их счастливых лицах. —Ты осознаёшь вообще, что вот, собственно, и всё? Илья садится рядом с Антоном в актовом зале, неверяще смотря на яркую надпись «Последний звонок» над сценой. —Нет, конечно. Помнишь, как на линейке первого сентября мы глупо шутили про выпускников, зная, что сами ещё мелкие и их участь будет ждать нас нескоро? Дошутились. Шаст тяжело вздыхает, оглядывая помещение, в котором они так часто ставили концерты на праздники, а он, как самый активный, забирал все главные роли и на этой самой сцене рос, и ввысь, и в творческом плане. Актёром, правда, становиться не планирует точно, но все те постановки помнит прекрасно, будто они были вчера. Будто он только вчера впервые переступил порог этой школы, зная, что впереди у него долгих 11 лет. Долгих, но стремительных, а потому и незаметных. Директор школы говорит торжественную речь, взглядом обводя каждого ученика, и сам еле сдерживает рвущиеся наружу эмоции. Андрей ведь помнит, как 11 лет назад точно так же, с этой же самой сцены, приветствовал этих же самых детей. А они вон выпускаются сейчас. Андрей — человек понимающий и сентиментальный, порой разрешая этим чувствам вмешиваться в работу, но он позволяет, становясь в глазах учеников и учителей тем, к кому можно обратиться и получить поддержку. Поэтому в его школу действительно хотелось приходить каждый день, хотя бы для элементарного ощущения себя в этой дружеской атмосфере, созданной директором. Антон поджимает губы, когда Бебуришвили говорит, что гордится каждым выпускником, ведь каждый сделал свой вклад в школу, которая в долгу не оставалась, стремясь поддерживать своих учеников и становясь опорой в достижении всех самых высоких целей. Антон знает, что по Андрею скучать не придётся — тот часто приходит к ним в гости, как-то случайно став другом не только Арсения, но и Антона. Кстати, об Арсении. Он поднимается на сцену, пожимая руку директору, забирая микрофон, и пару секунд смотрит в зал, обводя взглядом лица своего класса, останавливаясь на старосте, сидящим с краю. Тот ему широко улыбается, и смотрит с такой гордостью и нежностью, что Арс улыбается тоже, вдохновляясь. —Я бы сейчас сказал, что помню всех вас ещё мелкими, но это было бы нечестно, ведь познакомились мы с вами девять месяцев назад. И я бы обязательно пафосно сказал, что за девять месяцев обычно вынашивают ребёнка, но когда я увидел вас тогда, первого сентября, сразу понял, что вы уже далеко не дети. У вас у каждого свои цели, мечты и желания, к которым вы идёте каждый день. Тогда, в первый учебный день, я не стал грузить вас этими нотациями в стиле «Это ваш последний и самый сложный год в школе», ведь видел в глазах каждого из нас чёткое понимание этого. И сейчас, в самом конце этого самого года я вижу, что вы справились. Потому что отнеслись по-взрослому, зная, ради чего все эти усилия стоит приложить. Мне очень ценно, что я был всё это время рядом и стал свидетелем действительно упорной работы каждого из вас. И результаты с предстоящих экзаменов будут победой только вас, и никого более. Ведь именно вы не сдались, не махнули рукой на себя и собственные цели, продолжая подготовку. Я уверен, что всех вас ждёт большое будущее, но, пожалуйста, не забывайте про настоящее. Потому что такими молодыми, как сегодня, вы не будете никогда. — Арсений широко улыбается, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, но мужественно продолжает. — Кайфуйте, любите! — он смотрит прямо в слезящиеся глаза Антона, и голос всё-таки предательски дрожит. Он ведь действительно привязался к своему классу, видя в каждом сильную и интересную личность, и отпускать их во взрослую жизнь для него ответственно и даже лично. — И не забывайте своего классного руководителя, потому как я вас не забуду точно и буду всегда рад услышать и увидеть каждого из вас снова, так и знайте, от Попова Арсения Сергеевича так просто не отделаться. — смеётся он, и очень хочет добавить в конце своей пламенной речи: «Да, Шастун?», но изо всех сил сдерживается, хотя Антон, смахнув с щеки всё-таки скатившуюся слезу, мысленно отвечает: «Да, Арсений Сергеевич.» Арсений спускается со сцены под бурные аплодисменты, громче всех звучащие от его класса. Потому что каждый считает Арсения лучшим классным руководителем, который у них был за все школьные годы. И каждый будет скучать по этому молодому и понимающему учителю, уже сейчас принимая его предложение переодически видеться. Ведь потерять из жизни такого человека, как Арсений —преступление. —Дмитрий Андреевич, скажете что-нибудь своим дитяткам? — улыбается Арсений, протягивая ему микрофон, и тот как-то неуверенно берёт его в руки, но, заметив ободряющий взгляд рядом сидящего Эмиля, всё-таки решается. —Не знаю, что и добавить после этой душераздирающей речи… — В зале слышатся смешки. — А что смешного, я же вижу, что все слезу пустили! Хотя мне, признаться честно, хочется тоже, ведь в отличие от Арсения Сергеевича свой класс я помню ещё вот такими — Дима отмеряет от пола немного расстояния рукой, на что все присутствующие снова реагируют смехом. — Вы росли на моих глазах, превращаясь из неугомонных детей, которым неинтересно ничего, кроме беготни по коридорам, в осознанных людей, без пяти минут вышедших во взрослую жизнь. Стоит ли мне говорить, насколько много чувств я ощущаю по этому поводу? После стольких лет, после всего того, через что мы прошли, вы действительно стали мне родными, и я не представляю, как через три месяца не увижу своих детей в стенах этой школы. Но, знаете, не в наших силах это расставание предотвратить, но в наших продолжать поддерживать связи с теми, с кем эти связи зародились за 11 лет.— Дима многозначительно смотрит на улыбающегося Эмиля, пусть их связи даже нет года, но оба знают и чувствуют, что она крепкая настолько, что в поддержке не нуждается. — Жизнь в любом случае расставит всё и всех по своим местам, ни о чём не жалейте и никогда не сворачиваете со своего пути, даже, когда будет сложно и безнадёжно. Я желаю каждому из вас, чтобы жизнь подарила вам человека, который будет крепко держать вас за руку, становясь опорой. — Масленников ловит взгляд Эмиля, который его, впрочем, и не отводил всё это время, и оба почти синхронно поджимают губы, понимая, что это пожелание к ним не относится. Они уже нашлись, и руки расцеплять не планируют. — Я очень горжусь всеми вами, и не сомневаюсь, что всё у вас сложится так, как вы запланировали, даже лучше. Ведь вы этого заслуживаете. Про выпускной слышали? Теперь вечер сентиментальностей. Одиннадцатиклассники смахивают выступающие на глазах слёзы, хлопая Дмитрию Андреевичу, а его класс в очередной раз убеждается, насколько сильно им повезло быть с таким классным руководителем с самого начала и до конца школьной жизни. Ведь благодаря нему она была лучшей, наполненная моментами, которые каждый будет хранить в памяти, вспоминая с самыми приятными чувствами. Эмиль держит в руках синий аттестат, и вспоминает, как ещё год назад не мог со своим плачевным набором оценок даже и предполагать, что спокойно закончит школу, и директор будет пожимать ему руку, вручая заработанный честным трудом аттестат. Но Эмиль перешёл в другую школу, поменявшую его жизнь целиком и полностью, а может, и вовсе подарившую новую. За этот учебный год он будто прожил все положенные 11. У него появились друзья, он стал учиться, действительно видя в этом смысл и определился со своей дальнейшей жизнью. Просто потому, что попал он в класс к Диме. Просто потому, что несмотря ни на что, сейчас Дима смотрит на него с такой гордостью, искрящейся в глазах, что у Эмиля слёзы на глаза наворачиваются. От осознания, что он действительно справился. Пережил всё то, что было, справился с последствиями, заглушил эту постоянную боль. Понимает, что сделал всё это, на самом деле человек, сейчас тепло ему улыбающийся, ожидая, пока Эмиль спустится со сцены. Он и не знал, что жизнь может быть такой насыщенной и интересной, понятия не имел, что можно любить так, и тебя будут любить в ответ. Но можно же. Эмиль ждал, долго ждал, не всегда верил, если честно, но как бы то не было, дождался и сейчас живёт счастливую жизнь, которая всё-таки настала и которую заслуживает каждый. Ведь она, на самом деле, не так уж и жестока. Просто следует какому-то своему, одной ей ведомому плану, расставляя свои преграды и что-то забирая, но через время щедро одаривая, в долгу не оставаясь. И сейчас, переплетая в полумраке актового зала пальцы с Димой, Эмиль на жизнь не обижается. Да, она заставила его помучаться и побегать, но оно того в итоге стоило. Каждое касание, каждый поцелуй стоил каждой пролитой слезинки и каждой царапины на внутренней стороне ладони. Тепло руки Димы их разглаживает, превращая в едва заметные рубцы, как напоминание о прошлой жизни, которая больше не причиняет боли. А в новой Дима продолжает держать его за руку, не отпуская. И Эмиль знает, что его больше не отпустят и не оставят одного. Он вжимается крепче, желая, чтобы это осознание подтверждалось во всех смыслах. Осознание, что Дима его действительно не оставит. Антон сжимает в руках только что вручённый ему аттестат — красный, между прочим, пожимает руку Андрею, улыбаясь со сцены для фотографии, и, спустившись обратно в зал, чувствует невесомое касание тёплой ладони Арсения. И в этом простом жесте столько гордости, столько понимания, какими усилиями этот красный аттестат был получен, что Антон со всей ясностью осознаёт, что всё было не зря, и даже гордится собой. Ведь Арсений внушил ему, что действительно есть, чем и за что. Арсений верил в него всегда, даже тогда, когда Антону не хотелось верить в себя самому. И если бы не он и его поддержка, Антон не уверен, что сейчас стоял бы здесь, чувствуя эту гордость и счастье, а не опустошённость и вымотанность учёбой, желая, чтобы всё это побыстрее кончилось. Он вообще за этот год изменился: стал по-другому мыслить, ясно осознал жизненные ценности, чётко решил, чему бы хотел посвятить свою жизнь. Нашёл того, с кем эту жизнь хочет разделить. Школа научила его многому, вырастила, дала бесценный опыт, оставила воспоминания, но больше всего Антон благодарен ей за лучшего друга, который был с ним на всём пути его взросления, и за любимого человека, который появился на самом важном этапе этого самого взросления. Тогда, когда определяется дальнейшая жизнь, тогда, когда важно не опустить руки, тогда, когда важна поддержка и силы никуда не свернуть, идя только вперёд к своему будущему. И Арсений не оставил его одного на этой сложной дороге ни тогда, и не оставит потом. Никогда. Так же, как Антон не оставит Арсения и Кьяру. Их девочку, не оставлять которую Антон обещал не только себе, и обещание это выполняет с достоинством и всей любовью, на которую только способен.