Now or never

Утро. Голова жутко болит. Почему? Что вчера было…о, боже… Чуя обернулся, но не увидел того, чего ожидал. Осаму лежал на своей кровати в наушниках. Заметив взгляд Накахары, он снял их. — Доброе утро. — Ага… Осаму перевёл взгляд на руки Чуи. Они… тряслись? — Боже! Чуя, твои руки… — А… это. Не обращай… — Выпей что-то. Успокоительные…? Это ведь не есть хорошо. Или тебе холодно? — Да нет… не холодно… Дазай вскочил с кровати и подошёл к тумбочке Чуи. Там лежали таблетки. Схватив стакан воды, он дал успокоительные со словами «пей». — С‐спасибо… — Чуя выпил таблетки, ему тут же принесли градусник. — Вот. Держи, он запищит когда нужно будет достать его. Сейчас принесу противовирусные. — Дазай суетился по комнате как сумасшедший, метался из стороны в сторону и искал таблетки. — Ты чего? — с выгнутой бровью смотрел на него Чуя. — Ты мог заболеть. Если ты не забыл, то вчера мы попали под ливень. О, нет. Он не забыл. И вряд ли когда-то забудет… — Нет. Не забыл, но ты промок сильнее и заболеешь скорее ты, а не я. — Держи. — Что это? — От кашля. — У меня нет кашля! — А если появится? — Но. — Пей! — Откуда это все у тебя… — На часы глянь, соня. Чуя послышался совета Осаму, часы гласили 11:43. Бля. Сколько же он проспал… — Ты сколько денег спустил?! — Это важно? — Да! Я не болею. — И не надо. Считай это профилактикой. Сидя на кровати Чуи, оба пили горячий чай с лимоном. Конечно, на этом настоял Дазай. — Дазай…? — тихо позвал Чуя — М? — отрываясь от чая, глянул Дазай. — Ты… злишься на меня? Тот поперхнулся чаем. — С чего вдруг? Если ты про лекарства, то… — Я про поцелуй. — неожиданно для самого себя выпалил Чуя на одном дыхании. — А с чего мне злиться? Я был не прямо-таки против, если ты помнишь. — улыбнулся Дазай, отпивая чаёк. — Я… да ну тебя. — Чуя смутился. Щеки залились румянцем и он попытался отвернуться. Но его лицо перехватил Дазай. Он прильнул к губам Накахары. Это было по-другому. Не так как вчера. Не так как это делал Чуя. Осаму делал это более умело. У него явно был опыт. Губы мягкие и влажные. Под ними Чуя начинал таять. Дазай целовал нежно и мягко, но это не значило что в поцелуе не было страсти. Дазай балансировал… ходил по очень тонкому льду. Очень тонкому, готовому треснуть в любую секунду. Но он шёл и не боялся… бегал по нему без страховки. Не боясь разбиться… — Я возвращаю его. — сказал Дазай, отстраняясь. — М? — не понял ничего Чуя, он все ещё находился в раю… раю наслаждения. — Поцелуй. Я вернул его тебе, Чуя. Как мило. Значит он поцеловал не потому, что захотел, а потому что вернул поцелуй. Вот же… Накахара мгновенно сделал вид, что ничего не было и выдал из себя не самое твёрдое и убедительное «мгм». Осаму смотрел на него и улыбался. Чуть ехидно, и было в этой улыбке что-то лисье… — Если будешь смотреть на меня так, то я повторю. Уже по своему желанию. — сказал Дазай, глядя в глаза юноше. Он звучал серьёзно. Чуя лишь смущённо отвернулся. — Блять… — раздалось спустя несколько минут молчания. — Что такое? Температура? А я ведь… — Хуже. Тренировка. — Ну, почему же? — Ты щас прикольнулся? — Вовсе нет. Сегодня будет падение тирании, разве ты не рад? — По-моему, это у тебя температура, Дазай. — Ну, возможно. Я же был с тобой под дождём. Щеки вспыхнули от воспоминаний. От того, как Дазай целовал его… — Ну… и что? — А то, что я всегда хожу с телефоном. Всегда и везде. — И? — Не расстаюсь ни в душе, ни в туалете. — И что? У каждого свои тараканы, но зачем…? — Ты реально не понимаешь? — Нет. Я все понимаю. У тебя точно температура. — Да ну тебя. Всю эпичность момента испортил. — Какого момента? Дазай вынул телефон и показал Накахаре. Там был открыт диктофон и там виднелась запись. Но только вот… — Что это за запись? — Это? Все поганые слова поганой Виггельм. — …что? — То! Все записано и у нас есть доказательства. — … но… как…? — Я же говорю. Всегда таскаю телефон с собой. — Я… не верю… — А ты поверь, солнце. И плевать как Осаму кого назвал. Хоть «солнце», хоть «милый», да пусть даже «любимый». Накахара не обратил бы на это никакого внимания. Ведь он был в шоке. Его глаза расширились и он сидел на краю кровати в полном шоке. Где он? Что происходит? Какой час? День… месяц… год… Теперь у них есть доказательства… теперь Виггельм пойдёт к хуям собачьим и теперь им уж точно заменят преподавателя… Это лучше чем Новый год, рождество, день рождения и все это вместе. Это лучше. Это второй день рождения… это крах Виггельм… чёртовой и ненавистной всеми. Теперь у них есть доказательства и они прямо сегодня отправятся к директору школы танцев. К директору школы под номером «19»… сегодня они предъявят все доказательства и все аргументы. И в этот раз чёртова Ведьма просто не сможет что-то отрицать. Ведь запись чёткая и очень громкая. Такая же как и громкие слова на ней, такие ядовитые проникающие под кожу как болезнь… как яд. Но все это становилось не важно, когда до Чуи вновь и вновь доходила мысль. «Сегодня будет крах чёртовой Виггельм».